Стоя спиной к девушке и стягивая через голову мокрую одежду, лишь неопределенно хмыкнула, задумавшись над тем, прошло ли мое увлечение Треном после сегодняшнего происшествия, но вдруг со вздохом констатировала, что чувствами управлять намного сложнее, чем разумом.
— А еще меня мучают угрызения совести, — добавила девушка.
— Почему тебя? Не ты же помолвку расторгла.
Ирэн резко вскинулась и прожгла взглядом спину, пока я поспешно натягивала свитер.
— Ты нас подслушивала?
— Я просто шла, Ирэн, потом остановилась, услышав голоса... извини.
Этот день внезапно оказался днем бесконечных извинений.
— С твоей стороны это было некрасиво. Так не поступают. Следовало сразу уйти. Считается, слух о помолвке распустили журналы, а после его опровергли, и мне не нравится, что ты была очевидицей моего срыва. Я себя не контролировала, не подумав о возможных свидетелях.
Она резко прервалась и поднялась со стула.
— Да зачем я тебе объясняю?
— Мне кажется, он непременно пожалеет, что расстался с идеальной будущей парой, — ответила искренне, а выражение лица Ирэн смягчилось.
— Я тоже виновата, — произнесла девушка. Подозреваю, ей все же хотелось выговориться, — проявила личную заинтересованность, а с ними так нельзя. С ними вообще, — она замялась, подбирая слово, — непросто. Существует масса правил и условий, их мне объясняли родители, когда обсуждалась только возможность помолвки. Но кто откажется породниться с защитниками? Сугубо деловой проект, куда не стоит вмешивать чувства. Я же с собой дважды не справилась. Вчера еще оскорбила, а сегодня написала письмо, что хочу извиниться при личной встрече. Так надеялась, что он придет.
— Я думала, ты не хотела его видеть.
— В том то и проблема, — она вздохнула громче, — говоришь одно, желаешь другого. Видишь, совсем расклеилась, даже выболтала тебе все.
— Я не расскажу никому.
— Никто и не поверит, даже слушать не станут, — она пожала плечами, что оставило неприятный осадок. Она выговорилась мне, поскольку не нашла более подходящего объекта.
— Сегодня день потерянных ключей и заклинивших дверей, — продолжила Ирэн. — У Трена тоже что-то приключилось в общежитии, парни сказали учителю, когда спросил об отсутствующих. В общем, ты иди, Нейтон ждет.
Учитель и правда с нетерпением ожидал моего прихода и обрадовался, стоило переступить порог кабинета. Только мне эта встреча не добавляла энтузиазма, поскольку начали проявляться последствия отката после выпитого зелья: напала слабость и стало морозить, да и голод усилился стократ.
— Зоя, у меня новость потрясающая!
Я присела возле стола, заваленного свитками, брошюрами и книгами, так или иначе упоминавшими разнообразных чудовищ и методы борьбы с ними.
— Сегодня я получу в руки уникальный дневник! Вещь раритетная, очень ценная и, конечно, не в моих силах взять ее на долгое время, но нужно, чтобы ты посмотрела рисунки.
— А чей дневник? — я потерла ноющий лоб.
— О, — выдохнул арис Нейтон, пока я пыталась согреть ладони, — личная реликвия защитников. Лучше спроси, как я ее добыл. Невероятная удача! Вчера столкнулся нос к носу здесь на территории гимназии с Арриеном тен Лоран. Ты ведь знаешь, он брат энсгара Эсташа тен Лоран, который и подписал наше разрешение на поездку в пустыни?
— Нет, я не...
— Так вот, мы заговорили о чудовищах, об экспедиции, и этот приятный молодой человек упомянул в разговоре о дневнике, а когда понял, насколько ценной может оказаться для нас подобная вещь, согласился сегодня лично его принести. Это заставляет нервничать не на шутку. Мне даже страшно к дневнику прикасаться. Мы, конечно, собирали материалы повсюду, но дойти до самих защитников! Я полагал, подобный шанс представится лишь в пустынях. В общем, Зоя, ты единственная, кроме меня, кто сможет взглянуть на эту ценность.
— А он принесет ее прямо сюда? В кабинет?
— Да. И я бы, конечно, не посмел просить ни о чем подобном, но он сам предложил. Обещал вечером, когда будет свободен, ко мне заглянуть. И я ужасно взволнован.
Арис взглянул на часы и прошелся по кабинету, а я отчетливо представила, как он бродит так уже долгое время, поскольку невероятно нервничает и очень ждет встречи. Оно и понятно, поведать подробности о чудовищах из первых уст могли именно защитники, ведь они боролись с монстрами испокон веков, начиная с первого оплота защиты — башен Царима на границе страны.
— Арис Нейтон, может я пойду, а взгляну на дневник в другой раз?
— Зоя! Ты плохо меня слушала?
Нет. Просто плохо себя ощущала, совершенно не в состоянии вновь увидеть защитника. Ведь опять могу наброситься, сморозить очередную глупость или выкинуть чего похуже. Мало отката, так и нервы совсем на пределе.
— Не будет другого шанса взглянуть на дневник. Я не могу взять на себя ответственность хранить столь ценный артефакт в собственном кабинете. В моих планах изучать его всю ночь, а утром вернуть. Тебе же достаточно просмотреть рисунки.
— Я сегодня вообще не в состоянии, арис...
Да и перед глазами плыло.
— Зоя, ты выглядишь в полном порядке, как обычно, это все нервы. Я сам ощущаю последствия волнения.
От стука в дверь синхронно вздрогнули мы оба да еще и посмотрели друг на друга с такими выражениями, словно обоих вот-вот хватит удар: учителя от радости, а меня от нехорошего предчувствия очередного конца света.
— Добрый вечер, — оказывается, арис уже распахнул дверь и теперь обеими ладонями ухватил и тряс руку защитника. Я мгновенно отвернулась, надеясь стать максимально незаметной.
— А это Зоя! Моя уникальная помощница, — тут же представил арис.
Мне пришлось подняться и развернуться лицом к защитнику.
— Вы меня, наверное, не помните, — пролепетала и спрятала за спиной вспотевшие от волнения ладони, вместо того чтобы протянуть галантному мужчине. В силу отсутствия руки для поцелуя он заменил привычное приветствие легким поклоном.
— Я вас помню, — со спокойной и непоколебимой уверенностью ответил защитник.
— Очень досадно, — сорвалось с языка.
— У Зои отличная, просто феноменальная память, — тут же вмешался учитель, говоря о своем и не замечая ни моего состояния, ни легкого удивления защитника очередной нестандартной фразе в моем исполнении.
Ну вот, вздох сам собой сорвался с губ, вот и началось.
— Зоя! — арис Нейтон вскричал с таким надрывом в голосе, что я не на шутку испугалась и думать забыла о всяких нормах поведения. — Мои очки, где мои очки?
Только сейчас обратила внимание, что пока прятала от защитника руки и пятилась в более дальний угол комнаты, учитель пытался вывернуть наизнанку собственный стол.
— Их здесь нет!
От подобной скорби могло бы дрогнуть любое сердце. Вновь отсрочить драгоценную минуту прикосновения к дневнику из-за такой мелочи, как очки. А ведь без этой сущей безделицы не разглядеть в деталях вожделенных строк и иллюстраций.
— А где вы ими пользовались в последний раз? Может, на уроке?
— Подождите, — умоляюще сложил руки учитель, обратившись к защитнику, — только не уходите, не оставляйте дневник без присмотра. Я мигом!
— Арис Нейтон, давайте я... — начала и закончила в захлопнувшуюся дверь, — схожу.
Преподаватель улетел столь скоро, словно у него выросли крылья, а порыв воздуха от двери вновь обострил и без того ощутимый озноб. Спокойный и невозмутимый защитник прошелся вокруг стола, остановился неподалеку и достал из внутреннего кармана мягкой замшевой куртки книжку в кожаной обложке, положил ее на столешницу. Затем он вдруг стянул куртку с плеч и протянул мне.
— Возьмите.
Я перевела ошеломленный взгляд на его руку. Мне? Он предлагал ее мне? Представила, как закутываюсь в теплую ткань, крепко сжимаю на груди полы куртки, так крепко, что потом никто не вытряхнет из этой чудесной вещи. И отшатнулась, словно он протягивал по меньшей мере змею.
— Не надо!
— Прошу прощения, — мужчина опустил руку, — не хотел напугать вас... курткой.
— Мне она ни к чему.
Я снова сцепила руки покрепче, чтобы ни в коем случае не вцепиться в заманчивый предмет, совершенно не представляя, как девушкам положено вести себя в подобных ситуациях, а потому добавила, скрадывая собственную неловкость:
— Здесь не холодно!
— Тогда почему вы дрожите?
— Я дрожу от озноба, а не от холода.
— Разве одно с другим не связано?
Удивительно, но в его голосе не было и намека на насмешку, затаенную жалость к человеку с явно ограниченными умственными способностями или досаду, когда люди находят поведение собеседника неадекватным. И он точно охарактеризовал мой жест, назвав его испугом, словно мог считывать эмоции.
— В данном случае не связаны. Просто оставьте вашу шикарную вещь на собственных плечах. Я в порядке. В полном-преполном порядке.
Он слегка наклонил голову, будто отстраненно изучая некий заинтересовавший момент, а потом, абсолютно не меняя выражение лица или тона голоса, ответил:
— Нет, не в порядке.
Я растерянно замолчала. Обычно мне доводилось всех шокировать, а теперь саму выбили из привычной колеи. Он как-то не так реагировал, вел себя не так, но оставался исключительно вежлив. По этой причине пришлось опустить глаза и сосредоточиться на изучении кончиков его туфель, поскольку для полноты душевного смятения не хватало только нашивки в виде очертаний крыльев, что обнаружилась на плече его рубашки.
И вот таким образом напрочь проигнорировав его абсолютно верное утверждение, на которое не нашла ответа, и рискуя вновь оскорбить воспитанного мужчину в лучших побуждениях, я молча плюхнулась на стул и стянула со стола дневник, открыв его резко и совершенно без должного уважения. Учитель бы руки оторвал увидев.
Вот сейчас изучу и пойду, и он тоже пойдет и унесет свою куртку с собой. Мало ведь идеальности в поведении, защитник еще и одевался с безупречным вкусом. Сам красивый и вещи красивые и, наверное, ужасно удобные. Я громко вздохнула и перелистнула страницу. Перелистнув, вдруг осознала, что абсолютно ничего не уловила на предыдущей. Попробовала всмотреться в строчки, которые плыли перед глазами. Почему так сложно разобрать смысл? Неужели книжка написана на древнем языке?
— Если перевернуть дневник, читать станет удобнее, — прозвучал совет.
Я перевернула, и все встало на свои места, теперь непонятные значки складывались в слова, но, странное дело, то тут, то там недоставало черточек. Стоило присмотреться к буквам, как часть черт начинала куда-то уплывать или перескакивать. Словно оживали. Потерла лоб, передернула плечами, которые вновь сжало в промозглых тисках, и перевернула еще одну страницу. Здесь была картинка, она изображала одно из чудовищ, но стоило попробовать уловить детали, как части рисунка опять куда-то перескочили. Я нервно захлопнула дневник.
Взгляд сам собой метнулся к красивой нашивке на плече у защитника из золотых нитей. Это схематическое изображение крыльев я разглядела и запомнила вчера, но теперь в нем тоже недоставало фрагментов.
Мужчина как раз склонился над столом, заинтересовавшись одним из рисунков, выполненных мной для ариса Нейтона. Я же поднялась и быстро протянула руку, коснувшись нашивки. На ощупь она оказалась цельной, никаких оборванных нитей или недостающих частей.
Откат! Будь он неладен! Рухнули все планы учителя. В теперешнем состоянии я ни одного изображения правильно не запомню.
Арриен тен Лоран повернул голову, проследил за моими пальцами, выводившими плавные линии на его плече, потом взглянул на меня, заставляя осознать, что ощупываю не просто нашивку, но, в общем-то, самого защитника.
— Простите, — севшим голосом пробормотала, собираясь тут же отдернуть руку. Но вместо единственно возможного и логичного поступка стиснула ткань в кулаке, поскольку слегка покачнулась. Защитник даже не поморщился от щипка, но накрыл ладонью мой кулак, крепко прижав к своему плечу, чтобы не вздумала снова рвать чужую одежду, и осторожно уточнил: «Хотите взять нашивку на память?»
В шоке от самой себя вскинула голову, успела поразиться тому, как же близко прильнула к нему, такому ужасно красивому, что в принципе девушки, наверное, льнут довольно часто, и попыталась отобрать руку.
— Разожмите для начала ладонь.
Разжала. Он отпустил. Точно канатоходец на представлении, покачиваясь в стороны, я отступила и запнулась о ножку стола. Защитник рефлекторно дернулся ко мне, но предупреждающим жестом выбросив ладонь: «Я не буду падать», — тут же приземлилась на стул, ловко передвинутый прямо за мою спину. Скрип ножек по полу еще звучал в ушах, к тому же успела заметить быстрое движение мужской ладони. Надежной и широкой. Ее тепло до сих пор ощущалось кожей.
— Вы все еще в полном-преполном порядке? — уточнил защитник.
— Всего лишь в полном, — и то не до конца.
— Не лучше ли отправиться домой и отдохнуть? — спросил он, проявляя чудесное умение невозмутимо поддерживать беседу абсолютно с любым собеседником и в любом состоянии, но ответить мне не довелось. Дверь распахнулась, и в нее влетел счастливый арис Нейтон.
— Нашел!
Он лихорадочно зашарил взглядом по столу и остановил его на моей руке, которой неуважительно сжимала древний дневник, заложив пальцем страницу. Какое счастье, что не уронила, пока качалась и ощупывала защитника.
— Ты уже читаешь?
Право слово, судя по выражению учительского лица, лишить ребенка желанной конфеты было более гуманно, чем вперед преподавателя раскрыть этот чудесный дневник.
— Просто взглянула на рисунки, — я быстро переложила книжку на стол.
Учитель мигом сцапал ее, придвинул к себе и, сбив на кончик носа очки, трепетно перевернул первую страницу.
— Арис, — я кашлянула, пытаясь привлечь внимание.
— Дам тебе посмотреть, но попозже, — отмахнулся Нейтон.
— Арис, там все черточки на месте или каких-то не хватает?
— Какие черточки? — учитель столь удивился, что даже оторвал глаза от дневника.
— В буквах, — почти шепотом поинтересовалась я.
Мужчина взглянул вниз и пожал плечами:
— Буквы как буквы, — он прицокнул языком, досадуя, что не даю ему сосредоточиться. — Зоя, не отвлекай. Ты задерживаешь уважаемого гостя. Простите нас, — обратился он к Арриену, — достало и беглого взгляда. Разобраться в написанном не составит труда. Здесь все доступно изложено.
Молча наблюдавший за нами защитник слегка склонил голову.
— Тогда оставлю вас, — и вдруг повернулся ко мне, — вас проводить?
Ощутила себя точно так же, как и в момент с курткой.
— Меня? Проводить?
— Зою? — повторил не менее удивленный учитель, — зачем провожать Зою? Она же не заблудится. Да и не пойдет никуда, она тоже хочет посмотреть дневник. Мы вместе будем изучать его до утра! — его глаза засверкали ярче драгоценных камней. — А иначе она просто не успеет запомнить рисунки.
— В ваших планах изучать его всю ночь?
— Конечно! Да разве можно уснуть? Я понимаю, что подобное удивляет, но вы владели этой вещью всегда!
— У меня нет намерения лишать вас удовольствия изучить его подробнее в любое удобное время.
— Я не могу оставить его без присмотра! И носить с собой тоже опасно! А если потеряю! А если украдут? Нет! Нет! Завтра же утром его верну!
Защитник перевел на меня задумчивый взгляд и, наверное, не углядел в лице того же воодушевления, каким светился мой учитель. Он снова посмотрел на Нейтона.
— Все дело в возможности потерять?
— Конечно!
— А еще меня мучают угрызения совести, — добавила девушка.
— Почему тебя? Не ты же помолвку расторгла.
Ирэн резко вскинулась и прожгла взглядом спину, пока я поспешно натягивала свитер.
— Ты нас подслушивала?
— Я просто шла, Ирэн, потом остановилась, услышав голоса... извини.
Этот день внезапно оказался днем бесконечных извинений.
— С твоей стороны это было некрасиво. Так не поступают. Следовало сразу уйти. Считается, слух о помолвке распустили журналы, а после его опровергли, и мне не нравится, что ты была очевидицей моего срыва. Я себя не контролировала, не подумав о возможных свидетелях.
Она резко прервалась и поднялась со стула.
— Да зачем я тебе объясняю?
— Мне кажется, он непременно пожалеет, что расстался с идеальной будущей парой, — ответила искренне, а выражение лица Ирэн смягчилось.
— Я тоже виновата, — произнесла девушка. Подозреваю, ей все же хотелось выговориться, — проявила личную заинтересованность, а с ними так нельзя. С ними вообще, — она замялась, подбирая слово, — непросто. Существует масса правил и условий, их мне объясняли родители, когда обсуждалась только возможность помолвки. Но кто откажется породниться с защитниками? Сугубо деловой проект, куда не стоит вмешивать чувства. Я же с собой дважды не справилась. Вчера еще оскорбила, а сегодня написала письмо, что хочу извиниться при личной встрече. Так надеялась, что он придет.
— Я думала, ты не хотела его видеть.
— В том то и проблема, — она вздохнула громче, — говоришь одно, желаешь другого. Видишь, совсем расклеилась, даже выболтала тебе все.
— Я не расскажу никому.
— Никто и не поверит, даже слушать не станут, — она пожала плечами, что оставило неприятный осадок. Она выговорилась мне, поскольку не нашла более подходящего объекта.
— Сегодня день потерянных ключей и заклинивших дверей, — продолжила Ирэн. — У Трена тоже что-то приключилось в общежитии, парни сказали учителю, когда спросил об отсутствующих. В общем, ты иди, Нейтон ждет.
Учитель и правда с нетерпением ожидал моего прихода и обрадовался, стоило переступить порог кабинета. Только мне эта встреча не добавляла энтузиазма, поскольку начали проявляться последствия отката после выпитого зелья: напала слабость и стало морозить, да и голод усилился стократ.
— Зоя, у меня новость потрясающая!
Я присела возле стола, заваленного свитками, брошюрами и книгами, так или иначе упоминавшими разнообразных чудовищ и методы борьбы с ними.
— Сегодня я получу в руки уникальный дневник! Вещь раритетная, очень ценная и, конечно, не в моих силах взять ее на долгое время, но нужно, чтобы ты посмотрела рисунки.
— А чей дневник? — я потерла ноющий лоб.
— О, — выдохнул арис Нейтон, пока я пыталась согреть ладони, — личная реликвия защитников. Лучше спроси, как я ее добыл. Невероятная удача! Вчера столкнулся нос к носу здесь на территории гимназии с Арриеном тен Лоран. Ты ведь знаешь, он брат энсгара Эсташа тен Лоран, который и подписал наше разрешение на поездку в пустыни?
— Нет, я не...
— Так вот, мы заговорили о чудовищах, об экспедиции, и этот приятный молодой человек упомянул в разговоре о дневнике, а когда понял, насколько ценной может оказаться для нас подобная вещь, согласился сегодня лично его принести. Это заставляет нервничать не на шутку. Мне даже страшно к дневнику прикасаться. Мы, конечно, собирали материалы повсюду, но дойти до самих защитников! Я полагал, подобный шанс представится лишь в пустынях. В общем, Зоя, ты единственная, кроме меня, кто сможет взглянуть на эту ценность.
— А он принесет ее прямо сюда? В кабинет?
— Да. И я бы, конечно, не посмел просить ни о чем подобном, но он сам предложил. Обещал вечером, когда будет свободен, ко мне заглянуть. И я ужасно взволнован.
Арис взглянул на часы и прошелся по кабинету, а я отчетливо представила, как он бродит так уже долгое время, поскольку невероятно нервничает и очень ждет встречи. Оно и понятно, поведать подробности о чудовищах из первых уст могли именно защитники, ведь они боролись с монстрами испокон веков, начиная с первого оплота защиты — башен Царима на границе страны.
— Арис Нейтон, может я пойду, а взгляну на дневник в другой раз?
— Зоя! Ты плохо меня слушала?
Нет. Просто плохо себя ощущала, совершенно не в состоянии вновь увидеть защитника. Ведь опять могу наброситься, сморозить очередную глупость или выкинуть чего похуже. Мало отката, так и нервы совсем на пределе.
— Не будет другого шанса взглянуть на дневник. Я не могу взять на себя ответственность хранить столь ценный артефакт в собственном кабинете. В моих планах изучать его всю ночь, а утром вернуть. Тебе же достаточно просмотреть рисунки.
— Я сегодня вообще не в состоянии, арис...
Да и перед глазами плыло.
— Зоя, ты выглядишь в полном порядке, как обычно, это все нервы. Я сам ощущаю последствия волнения.
От стука в дверь синхронно вздрогнули мы оба да еще и посмотрели друг на друга с такими выражениями, словно обоих вот-вот хватит удар: учителя от радости, а меня от нехорошего предчувствия очередного конца света.
— Добрый вечер, — оказывается, арис уже распахнул дверь и теперь обеими ладонями ухватил и тряс руку защитника. Я мгновенно отвернулась, надеясь стать максимально незаметной.
— А это Зоя! Моя уникальная помощница, — тут же представил арис.
Мне пришлось подняться и развернуться лицом к защитнику.
— Вы меня, наверное, не помните, — пролепетала и спрятала за спиной вспотевшие от волнения ладони, вместо того чтобы протянуть галантному мужчине. В силу отсутствия руки для поцелуя он заменил привычное приветствие легким поклоном.
— Я вас помню, — со спокойной и непоколебимой уверенностью ответил защитник.
— Очень досадно, — сорвалось с языка.
— У Зои отличная, просто феноменальная память, — тут же вмешался учитель, говоря о своем и не замечая ни моего состояния, ни легкого удивления защитника очередной нестандартной фразе в моем исполнении.
Ну вот, вздох сам собой сорвался с губ, вот и началось.
— Зоя! — арис Нейтон вскричал с таким надрывом в голосе, что я не на шутку испугалась и думать забыла о всяких нормах поведения. — Мои очки, где мои очки?
Только сейчас обратила внимание, что пока прятала от защитника руки и пятилась в более дальний угол комнаты, учитель пытался вывернуть наизнанку собственный стол.
— Их здесь нет!
От подобной скорби могло бы дрогнуть любое сердце. Вновь отсрочить драгоценную минуту прикосновения к дневнику из-за такой мелочи, как очки. А ведь без этой сущей безделицы не разглядеть в деталях вожделенных строк и иллюстраций.
— А где вы ими пользовались в последний раз? Может, на уроке?
— Подождите, — умоляюще сложил руки учитель, обратившись к защитнику, — только не уходите, не оставляйте дневник без присмотра. Я мигом!
— Арис Нейтон, давайте я... — начала и закончила в захлопнувшуюся дверь, — схожу.
Преподаватель улетел столь скоро, словно у него выросли крылья, а порыв воздуха от двери вновь обострил и без того ощутимый озноб. Спокойный и невозмутимый защитник прошелся вокруг стола, остановился неподалеку и достал из внутреннего кармана мягкой замшевой куртки книжку в кожаной обложке, положил ее на столешницу. Затем он вдруг стянул куртку с плеч и протянул мне.
— Возьмите.
Я перевела ошеломленный взгляд на его руку. Мне? Он предлагал ее мне? Представила, как закутываюсь в теплую ткань, крепко сжимаю на груди полы куртки, так крепко, что потом никто не вытряхнет из этой чудесной вещи. И отшатнулась, словно он протягивал по меньшей мере змею.
— Не надо!
— Прошу прощения, — мужчина опустил руку, — не хотел напугать вас... курткой.
— Мне она ни к чему.
Я снова сцепила руки покрепче, чтобы ни в коем случае не вцепиться в заманчивый предмет, совершенно не представляя, как девушкам положено вести себя в подобных ситуациях, а потому добавила, скрадывая собственную неловкость:
— Здесь не холодно!
— Тогда почему вы дрожите?
— Я дрожу от озноба, а не от холода.
— Разве одно с другим не связано?
Удивительно, но в его голосе не было и намека на насмешку, затаенную жалость к человеку с явно ограниченными умственными способностями или досаду, когда люди находят поведение собеседника неадекватным. И он точно охарактеризовал мой жест, назвав его испугом, словно мог считывать эмоции.
— В данном случае не связаны. Просто оставьте вашу шикарную вещь на собственных плечах. Я в порядке. В полном-преполном порядке.
Он слегка наклонил голову, будто отстраненно изучая некий заинтересовавший момент, а потом, абсолютно не меняя выражение лица или тона голоса, ответил:
— Нет, не в порядке.
Я растерянно замолчала. Обычно мне доводилось всех шокировать, а теперь саму выбили из привычной колеи. Он как-то не так реагировал, вел себя не так, но оставался исключительно вежлив. По этой причине пришлось опустить глаза и сосредоточиться на изучении кончиков его туфель, поскольку для полноты душевного смятения не хватало только нашивки в виде очертаний крыльев, что обнаружилась на плече его рубашки.
И вот таким образом напрочь проигнорировав его абсолютно верное утверждение, на которое не нашла ответа, и рискуя вновь оскорбить воспитанного мужчину в лучших побуждениях, я молча плюхнулась на стул и стянула со стола дневник, открыв его резко и совершенно без должного уважения. Учитель бы руки оторвал увидев.
Вот сейчас изучу и пойду, и он тоже пойдет и унесет свою куртку с собой. Мало ведь идеальности в поведении, защитник еще и одевался с безупречным вкусом. Сам красивый и вещи красивые и, наверное, ужасно удобные. Я громко вздохнула и перелистнула страницу. Перелистнув, вдруг осознала, что абсолютно ничего не уловила на предыдущей. Попробовала всмотреться в строчки, которые плыли перед глазами. Почему так сложно разобрать смысл? Неужели книжка написана на древнем языке?
— Если перевернуть дневник, читать станет удобнее, — прозвучал совет.
Я перевернула, и все встало на свои места, теперь непонятные значки складывались в слова, но, странное дело, то тут, то там недоставало черточек. Стоило присмотреться к буквам, как часть черт начинала куда-то уплывать или перескакивать. Словно оживали. Потерла лоб, передернула плечами, которые вновь сжало в промозглых тисках, и перевернула еще одну страницу. Здесь была картинка, она изображала одно из чудовищ, но стоило попробовать уловить детали, как части рисунка опять куда-то перескочили. Я нервно захлопнула дневник.
Взгляд сам собой метнулся к красивой нашивке на плече у защитника из золотых нитей. Это схематическое изображение крыльев я разглядела и запомнила вчера, но теперь в нем тоже недоставало фрагментов.
Мужчина как раз склонился над столом, заинтересовавшись одним из рисунков, выполненных мной для ариса Нейтона. Я же поднялась и быстро протянула руку, коснувшись нашивки. На ощупь она оказалась цельной, никаких оборванных нитей или недостающих частей.
Откат! Будь он неладен! Рухнули все планы учителя. В теперешнем состоянии я ни одного изображения правильно не запомню.
Арриен тен Лоран повернул голову, проследил за моими пальцами, выводившими плавные линии на его плече, потом взглянул на меня, заставляя осознать, что ощупываю не просто нашивку, но, в общем-то, самого защитника.
— Простите, — севшим голосом пробормотала, собираясь тут же отдернуть руку. Но вместо единственно возможного и логичного поступка стиснула ткань в кулаке, поскольку слегка покачнулась. Защитник даже не поморщился от щипка, но накрыл ладонью мой кулак, крепко прижав к своему плечу, чтобы не вздумала снова рвать чужую одежду, и осторожно уточнил: «Хотите взять нашивку на память?»
В шоке от самой себя вскинула голову, успела поразиться тому, как же близко прильнула к нему, такому ужасно красивому, что в принципе девушки, наверное, льнут довольно часто, и попыталась отобрать руку.
— Разожмите для начала ладонь.
Разжала. Он отпустил. Точно канатоходец на представлении, покачиваясь в стороны, я отступила и запнулась о ножку стола. Защитник рефлекторно дернулся ко мне, но предупреждающим жестом выбросив ладонь: «Я не буду падать», — тут же приземлилась на стул, ловко передвинутый прямо за мою спину. Скрип ножек по полу еще звучал в ушах, к тому же успела заметить быстрое движение мужской ладони. Надежной и широкой. Ее тепло до сих пор ощущалось кожей.
— Вы все еще в полном-преполном порядке? — уточнил защитник.
— Всего лишь в полном, — и то не до конца.
— Не лучше ли отправиться домой и отдохнуть? — спросил он, проявляя чудесное умение невозмутимо поддерживать беседу абсолютно с любым собеседником и в любом состоянии, но ответить мне не довелось. Дверь распахнулась, и в нее влетел счастливый арис Нейтон.
— Нашел!
Он лихорадочно зашарил взглядом по столу и остановил его на моей руке, которой неуважительно сжимала древний дневник, заложив пальцем страницу. Какое счастье, что не уронила, пока качалась и ощупывала защитника.
— Ты уже читаешь?
Право слово, судя по выражению учительского лица, лишить ребенка желанной конфеты было более гуманно, чем вперед преподавателя раскрыть этот чудесный дневник.
— Просто взглянула на рисунки, — я быстро переложила книжку на стол.
Учитель мигом сцапал ее, придвинул к себе и, сбив на кончик носа очки, трепетно перевернул первую страницу.
— Арис, — я кашлянула, пытаясь привлечь внимание.
— Дам тебе посмотреть, но попозже, — отмахнулся Нейтон.
— Арис, там все черточки на месте или каких-то не хватает?
— Какие черточки? — учитель столь удивился, что даже оторвал глаза от дневника.
— В буквах, — почти шепотом поинтересовалась я.
Мужчина взглянул вниз и пожал плечами:
— Буквы как буквы, — он прицокнул языком, досадуя, что не даю ему сосредоточиться. — Зоя, не отвлекай. Ты задерживаешь уважаемого гостя. Простите нас, — обратился он к Арриену, — достало и беглого взгляда. Разобраться в написанном не составит труда. Здесь все доступно изложено.
Молча наблюдавший за нами защитник слегка склонил голову.
— Тогда оставлю вас, — и вдруг повернулся ко мне, — вас проводить?
Ощутила себя точно так же, как и в момент с курткой.
— Меня? Проводить?
— Зою? — повторил не менее удивленный учитель, — зачем провожать Зою? Она же не заблудится. Да и не пойдет никуда, она тоже хочет посмотреть дневник. Мы вместе будем изучать его до утра! — его глаза засверкали ярче драгоценных камней. — А иначе она просто не успеет запомнить рисунки.
— В ваших планах изучать его всю ночь?
— Конечно! Да разве можно уснуть? Я понимаю, что подобное удивляет, но вы владели этой вещью всегда!
— У меня нет намерения лишать вас удовольствия изучить его подробнее в любое удобное время.
— Я не могу оставить его без присмотра! И носить с собой тоже опасно! А если потеряю! А если украдут? Нет! Нет! Завтра же утром его верну!
Защитник перевел на меня задумчивый взгляд и, наверное, не углядел в лице того же воодушевления, каким светился мой учитель. Он снова посмотрел на Нейтона.
— Все дело в возможности потерять?
— Конечно!
