— Итак, дорогие зрители, вы наблюдаете то, что и называется в тактике «активной обороной». Нет ничего хуже, чем сидеть внутри крепости и ждать своей неминуемой смерти! Нападающие всё равно добьются своего, если не атакой, так длительной осадой! Ударами во фланги и в тыл противника мы создадим хаос в рядах нападающих и сорвем атаку!
Владик наигранно расхохотался:
— Как бы не так! А-ха-ха! — он взмахнул рукой. — Лешка, заряжай!
В стену полетел третий снежок, который ударил в то же место и обрушил стену. Образовался пролом.
В этот момент Нюша ахнула и бросилась по ступенькам на стену.
— Моя королева! — вскричал Максим. — Не поднимайтесь на стену, в вас могут попасть снежком, это будет больно!
Но Нюша свесилась через стену и что есть мочи закричала:
— Сто-о-ойте!!! Сто-о-ойте!!!
От неожиданности шквал снежков прекратился.
— Лёшка!!! — закричала Нюша. — Ты зачем сломал такую красивую крепость?! Дяди Максим и Владик старались-старались, строили-строили, а ты её сломал!
Нюша разревелась. Мальчик на катапульте растерянно выронил из рук следующий снежок.
— Нюша! Но ведь они построили эту крепость для того, чтобы мы её разрушили!
Тут Нюша взревела уже в полный голос. С открытым ртом, утирая льющиеся горькие слезы, она заголосила:
— Это не пра-а-авильно!!! Ты же мой бра-а-атик! Мы же с тобой друзья-а-а! Ну не лома-а-ай такую красивую кре-е-епость!
Мальчик в сильном волнении бросился к стене.
— Прости меня, пожалуйста! Я больше не буду, Нюша-а-а! — закричал он ей. — Обещаю тебе, никогда-никогда!
— Ты бу-у-удешь! — Растирала варежками по лицу слёзы Нюша. — Ты хочешь быть солда-а-атом!
— Я никогда не стану солдатом! — сдвинув брови, крикнул мальчик. — Я обещаю тебе!
Девочка сразу успокоилась, но ещё всхлипывая, посмотрела на него.
— Если ты не станешь солдатом... тогда никогда не будет войны?
— Не будет! — твёрдо сказал мальчик. — Никогда-никогда! Если мы не пойдем в солдаты, тогда не будет солдат, и воевать будет некому!
Он выбросил из карманов заготовленные снежки и принялся сгребать снег, латая стену. К нему стали присоединяться как защитники, так и нападающие.
Максим вцепился руками в край стены и тяжело опустил голову. Простая мудрость прозвучала в диалоге братских детей. Он был посрамлён. Чему он учит этих нежных ангелов? Ему сделалось плохо на душе, когда он понял, насколько он потерял чувствительность к красоте и не имеет горечи в сердце от трагедии её разрушения.
— Господь, Ты сказал: если не будем как дети, не войдём в Царство Твоё. Боже... как я далёк от Тебя, мой Господь, и как я далёк от Царства Твоего... Что я мню о себе? Когда мёртвые воскреснут, то перед Тобой встанут праведники... где же место мне?! Господи, дай мне разум, чтобы исполнять волю Твою!
Он поднял голову и увидел как к стене идет владыка Питирим. Максим поднял полный слезами взгляд и смотрел на него с благоговением: иначе он не мог смотреть на человека, который являлся старшим братства, в котором такие дети. Питирим приблизился, и, стоя на краю рва, посмотрел снизу вверх на Максима.
— Благодарю тебя, брат Максим, — красивым голосом проговорил Питирим. — Действо, которое ты нам показал, выглядело как притча. — Он повернулся к зрителям и стал говорить, обращаясь уже к ним: — Когда в мире орудует зло, христианам нечего отсиживаться в крепости. Мирно выжить не получится: рано или поздно, зло сокрушит стены и достанет нас всех. Надо выходить в мир и наносить удары во фланги и в тыл противника. Долгое время христиане считали, что нельзя противиться злу. Но это ошибочное прочтение Евангелия. Христос сказал другое: не противиться злому. Он не призывал к непротивлению злу! Зло – есть дух, захватывающий человека, делающий его злым, и поэтому борьба наша должна быть против духа злобы поднебесной, но не против человека. Мы не должны ждать, пока дух войны, захлестнувший мир, доберётся до нашей крепости, мы должны побеждать дух зла противоположным духом – любовью! Святой Христовой любовью к каждому пленённому злом человеку! И сегодня отец Максим показал нам, как это мы можем сделать! Отец Максим, я так и не понял, чем же «активная оборона» отличается от нападения?
Все засмеялись, а Максим, обмякнув телом, с непониманием смотрел на него, правда ли Питирим спрашивает его, или на его вопрос не нужен ответ. Но Питирим ждал, и Максим, с неуверенностью, сказал:
— Ну... ничем. Это просто перехват инициативы после того, как противник ввяжется в бой... окружение... противник попадает в «котёл»...
— Спасибо, отец Максим, — сказал ему Питирим и, снова повернувшись к зрителям, повторил: — Слышали? Перехват инициативы после того, как противник ввяжется в бой! Почему мы, слуги Царя мира, уступаем всё время натиску зла? Почему мы отдаём ему инициативу, словно признаём, что зло уже победило? Христос две тысячи лет назад уже победил зло и смерть, нам нужно лишь войти в победу Христову! Почему мы этого не делаем? Может быть, не верим в неё? Что же, мы – маловерные? Но тогда и будет по вере нашей, ведь в Писании сказано: если в вас будет веры хотя бы с горчичное зерно, вы сможете двигать горы! Давайте же действовать, отвоюем для Бога пространство любви!
Его слово произвело невероятное действие. Все замерли с озадаченными лицами и молчали. Потом вдруг некоторые заплакали. Максим видел, как люди со слезами просили прощения у Бога за малодушие, за бездействие, за то, что увлекались бытом и забывали о духовной брани, которая происходит на земле, и так привыкли жить в любви, что иногда забывали о людях, живущих в плену зла, за саможаление, за то, что боялись зла и отступали под его напором, забывая своё призвание...
Питирим махнул Максиму рукой, и тот слез со стены и, пройдя сначала через ворота крепости, потом по бревенчатому мостику, приблизился к нему.
— Спасибо тебе, брат Максим, — проговорил Питирим и со всей нежностью обнял его. — И вовсе не расстраивайся, что так вышло! Пусть же твоя крепость украшает зимнюю Вознесенку, а память о произошедшем - твою душу.
«Господи, — с дрожью от трепета подумал Максим. — Я всю жизнь мечтал обнять Твои колени... Обнимая владыку Питирима, я обнимаю Тебя...»
Максима коснулось Присутствие. Он медленно поднял руки и в ответ обнял Христа.
Переминаясь с ноги на ногу и поправляя тяжелый бэкбэг, который давил ему плечо, стоял молодой мужчина, сжимая карту с номером очереди в руке. В участке полицейского Управления кипела обычная жизнь. Парень окинул взглядом единое пространство зоны приема: за прозрачными перегородками, разделяющими столы, шла работа: полицейские беседовали с посетителями, велась запись с голоса. Хоть перегородки и глушили звуки, все равно в помещении стоял гул.
Он скинул с плеча бэкбэг и пристроился на диване для посетителей. Индикатор электронной карты показал, что в очереди он – следующий, и тогда он принялся гадать, кто и полицейских первым освободится.
Наконец, карта в руках завибрировала, и в окошке индикатора показался номер стола, одновременно над одним и столов зажглась стрелка с номером его карты. Парень поспешно поднялся, снова закинул бэкбэг за спину и направился к столу.
Полицейский пристально осмотрел его с головы до ног.
— Только демобилизовался, сынок? — участливо спросил он.
— Так точно, — с нескрываемым удивлением ответил парень, — но как вы догадались?
— По выражению твоего лица, — усмехнулся полицейский. — Ранение, не совместимое с дальнейшим несением службы, представлен к награде?
Парень взглянул на знаки отличия полицейского и его бейдж с именем и кивнул:
— Так точно, лейтенант Андронов. А это вы поняли тоже по моему выражению лица?
— Нет, по протезу правой руки.
Парень посмотрел на свою руку, лежащую на столе, и вдохнул. Он-то надеялся, что кибер-протез с надетой перчаткой ничем внешне не отличается от руки. Выходит, ошибся. И парень печально вдохнул.
От полицейского не укрылось изменение его настроения, и он по-отечески его поддержал:
— Ничего-ничего, привыкнешь. Электронная правая рука имеет массу преимуществ над природной, — он засмеялся. — А не захочешь – закажи себе распечатку конечности, дорого, правда. Но тебе, как ветерану, полагаются соответствующие выплаты. Могу порекомендовать благотворительный фонд «Третий Рим».
— Спасибо. — Парень приятно удивился вниманием полицейского к его судьбе.
— Как меня зовут, ты уже знаешь, а теперь мы узнаем, как зовут тебя. — Полицейский указал в сторону, и парень повернулся к сканеру лицом. — Искандер Суриков, — прочитал данные идентификатора полицейский. — Итак, молодой человек, с чем вы к нам пришли?
— Я хочу подать заявление на розыск пропавшего человека. Его зовут Андрей Скребников. В последний раз мы виделись в пси три месяца назад. Больше на связь он не выходит. После демобилизации я навестил его дома в столице, но обнаружил бокс загерметизированным со дня нашего последнего разговора. Последнее, что сказал тогда Андрей... он хочет узнать смысл жизни. Рядом с ним сидел незнакомый мне подозрительный человек, который явно не хотел, чтобы я увидел его лицо.
— Почему же ты приехали искать его за тысячу километров сюда, к нам?
— Дело в том, что он уволился с работы, которой дорожил. Письмо с просьбой об увольнении он написал из сети вашего Управления.
Взгляд служителя закона стал тяжёлым.
— Каким образом ты узнал об этом? — настороженно поинтересовался полицейский. — Братья твои помогли, владыка?
Парень с непониманием уставился на него.
— Какой владыка? У меня нет братьев. Я обратился на его работу, и мне переслали его письмо. Потом попросил знакомого хакера, и он нашёл данные пси-сети отправителя. И это оказалось полицейское Управление.
Полицейский недоверчиво прищурился и странным голосом спросил:
— Кем Андрей Скребников приходится тебе? Родственник? Любимый? Друг?
— Он мой друг, — кивнул парень. — Единственный друг. У меня нет родителей. Моё зачатие — экспериментальный проект генной модификации «Рагет-3» на полигоне «Юг». У него тоже с родителями не срослось, вот мы со школы и поддерживаем друг друга.
— Ясно-ясно, — проговорил себе под нос полицейский. — Раком, значит, ты никогда теперь не заболеешь, да и туберкулёзом с гепатитом тоже... Очень полезная модификация... – Полицейский встал и куда-то засобирался. — Посиди-ка, сынок, тут немного. Я ненадолго отлучусь.
Отойдя подальше и оглянувшись на заявителя, полицейский набрал идентификатор своего начальства. Ответила секретарша.
— Милочка, мне срочно полковника Проханова.
— Полковник Проханов занят, — бесстрастно ответила краса полицейского Управления.
— Красный приоритет, — возразил лейтенант Андронов. — Полковник просил по данной информации беспокоить его немедленно и в любое время.
Секретарша с недовольством вздохнула и переключила вызов.
— Они пришли, — тихо проговорил в пси-фон полицейский.
Полковник со вниманием выслушал его короткое сообщение и, ухмыльнувшись, сказал:
— Боевик архиепископии, говоришь? Давай-ка с конвоем его сюда.
Парень удивился, когда полицейский вернулся с двумя охранниками и попросил его пройти с ними. Но перечить не стал. Он закинул за спину бэкбэг и покорно пошел за лейтенантом, с опаской оглядываясь на сопровождающих его полицейских. Когда вошел в кабинет высокого начальства, сразу вытянулся по струнке и отдал честь старшему по званию.
Полковник скептически оглядел его и сказал лейтенанту:
— То же мне... нашёл боевика архиепископии. Где ты видишь у него чёрные круги под глазами от ночных бдений, где исступлённый взгляд на бледном фанатичном лице? А где смиренная стойка с заложенными за спину руками, где глаза в пол? — Полковник похлопал озадаченного паренька по плечу. — Перед тобой адекватный гражданин нашего общества, военнослужащий патриотической армии. Приветствую тебя, сынок!
Полковник подал ему руку для рукопожатия и усадил в кресло, попросив всё сначала обстоятельно рассказать. Сам же сел за свой стол и, выслушав молодого человека до конца, с улыбкой сказал:
— 3начит, ищешь ты Андрея... — Полковник размеренно стучал колпачком пишущей ручки по столу, пристально глядя ему в глаза. – Я знаю, где твой Андрей. У него всё хорошо, он жив и здоров. А если ты с ним встретишься, что собираешься делать?
Парень замялся:
— Я не думал об этом... Наверное, расспрошу, что случилось, и попытаюсь уговорить его поехать домой.
Колпачок ручки продолжал стучать по столу, заполняя собой тишину возникшей паузы. Полковник сидел, подперев рукой подбородок, и о чём-то думал. Парень поёрзал в кресле, но случившегося молчания не нарушал. Наконец, полковник вздохнул:
— Хороший ты парень, и рад бы я тебе помочь, но... Вот незадача – не могу сказать тебе, где твой друг без его согласия. – Полковник откинулся на спинку и посмотрел молодому человеку в глаза. — Давай так: если он захочет, то с тобой сам свяжется. Идентификатор твой он ведь знает?
Парень кивнул.
— Ну и отлично. Тогда жди. Сегодня же он свяжется с тобой, а если нет – уж прости нас, но тут ничего не поделаешь. Езжай домой. Чужой выбор надо уважать.
Парень сразу погрустнел.
— Что ж... и на том спасибо... — сдерживая эмоции, произнёс он. 3атем вскинул голову и упрямо проговорил: — Но откуда мне знать, что вы от меня ничего не скрываете? Пока я не увижу его живым хотя бы издалека, я никуда отсюда не уеду. Прошу принять от меня заявление о пропаже человека.
— О, как! – Удовлетворённо вскинул брови полковник. — А ты – характерный. Ты мне нравишься. Ты уже нашёл себе работу, сынок? Я бы предложил тебе место тут у нас, в Управлении. Жалование приличное, суета жизни почти столичная. Работа у тебя будет.
Взгляд парня стал угрюмым.
— Вы специально заговариваете мне зубы? — сдавленно произнёс он и повторил: — Прошу принять от меня заявление о пропаже человека. Я не выйду из Управления без номера заведённого следственного дела.
Полковник фыркнул и рассмеялся.
— Всё! Разговор наш закончен. Иди, погуляй по полису, посмотри наши достопримечательности. Если он не свяжется с тобой сегодня, возвращайся домой и постарайся забыть о нём. И серьёзно подумай о моём предложении, оно абсолютно реально.
Парень сжал кулаки и резко встал.
— Погулять по полису? — немного побледнев, произнёс он. — А вдруг и я внезапно пропаду в вашем полисе? — Искандер оглянулся на охрану. — Что тут у вас происходит? Что вы сделали с Андреем? 3ачем он вам вообще понадобился? Он же – обыкновенный гражданин, жил обычной жизнью, как все, и никогда ни в чём не был замешан! — Парень в порыве чувств приблизился к столу полковника и с жаром на повышенных тонах сказал: — Человек, который в то утро был с ним, его во что-то втянул? Андрей преступил закон? А может, вы его ликвидировали, и, чтобы не нести ответственность за его смерть, теперь скрываете, пишете письма от его лица, что он желает уволиться с работы? Тут вы прокололись: не сделал бы он такого никогда! Работа давала ему всё, что он хотел иметь в жизни: жильё, еду и регулярный отдых в любой точке планеты – всё то, о чём мечтает каждый человек! И не мог он такую работу взять и бросить! Не мог!
Полковник попытался его перебить, но парень продолжал:
— Вы предлагаете погулять мне по полису... А вдруг теперь и я исчезну так же, как мой друг, потому что задаю много лишних вопросов? Я требую: примите от меня заявление о пропаже человека!
Владик наигранно расхохотался:
— Как бы не так! А-ха-ха! — он взмахнул рукой. — Лешка, заряжай!
В стену полетел третий снежок, который ударил в то же место и обрушил стену. Образовался пролом.
В этот момент Нюша ахнула и бросилась по ступенькам на стену.
— Моя королева! — вскричал Максим. — Не поднимайтесь на стену, в вас могут попасть снежком, это будет больно!
Но Нюша свесилась через стену и что есть мочи закричала:
— Сто-о-ойте!!! Сто-о-ойте!!!
От неожиданности шквал снежков прекратился.
— Лёшка!!! — закричала Нюша. — Ты зачем сломал такую красивую крепость?! Дяди Максим и Владик старались-старались, строили-строили, а ты её сломал!
Нюша разревелась. Мальчик на катапульте растерянно выронил из рук следующий снежок.
— Нюша! Но ведь они построили эту крепость для того, чтобы мы её разрушили!
Тут Нюша взревела уже в полный голос. С открытым ртом, утирая льющиеся горькие слезы, она заголосила:
— Это не пра-а-авильно!!! Ты же мой бра-а-атик! Мы же с тобой друзья-а-а! Ну не лома-а-ай такую красивую кре-е-епость!
Мальчик в сильном волнении бросился к стене.
— Прости меня, пожалуйста! Я больше не буду, Нюша-а-а! — закричал он ей. — Обещаю тебе, никогда-никогда!
— Ты бу-у-удешь! — Растирала варежками по лицу слёзы Нюша. — Ты хочешь быть солда-а-атом!
— Я никогда не стану солдатом! — сдвинув брови, крикнул мальчик. — Я обещаю тебе!
Девочка сразу успокоилась, но ещё всхлипывая, посмотрела на него.
— Если ты не станешь солдатом... тогда никогда не будет войны?
— Не будет! — твёрдо сказал мальчик. — Никогда-никогда! Если мы не пойдем в солдаты, тогда не будет солдат, и воевать будет некому!
Он выбросил из карманов заготовленные снежки и принялся сгребать снег, латая стену. К нему стали присоединяться как защитники, так и нападающие.
Максим вцепился руками в край стены и тяжело опустил голову. Простая мудрость прозвучала в диалоге братских детей. Он был посрамлён. Чему он учит этих нежных ангелов? Ему сделалось плохо на душе, когда он понял, насколько он потерял чувствительность к красоте и не имеет горечи в сердце от трагедии её разрушения.
— Господь, Ты сказал: если не будем как дети, не войдём в Царство Твоё. Боже... как я далёк от Тебя, мой Господь, и как я далёк от Царства Твоего... Что я мню о себе? Когда мёртвые воскреснут, то перед Тобой встанут праведники... где же место мне?! Господи, дай мне разум, чтобы исполнять волю Твою!
Он поднял голову и увидел как к стене идет владыка Питирим. Максим поднял полный слезами взгляд и смотрел на него с благоговением: иначе он не мог смотреть на человека, который являлся старшим братства, в котором такие дети. Питирим приблизился, и, стоя на краю рва, посмотрел снизу вверх на Максима.
— Благодарю тебя, брат Максим, — красивым голосом проговорил Питирим. — Действо, которое ты нам показал, выглядело как притча. — Он повернулся к зрителям и стал говорить, обращаясь уже к ним: — Когда в мире орудует зло, христианам нечего отсиживаться в крепости. Мирно выжить не получится: рано или поздно, зло сокрушит стены и достанет нас всех. Надо выходить в мир и наносить удары во фланги и в тыл противника. Долгое время христиане считали, что нельзя противиться злу. Но это ошибочное прочтение Евангелия. Христос сказал другое: не противиться злому. Он не призывал к непротивлению злу! Зло – есть дух, захватывающий человека, делающий его злым, и поэтому борьба наша должна быть против духа злобы поднебесной, но не против человека. Мы не должны ждать, пока дух войны, захлестнувший мир, доберётся до нашей крепости, мы должны побеждать дух зла противоположным духом – любовью! Святой Христовой любовью к каждому пленённому злом человеку! И сегодня отец Максим показал нам, как это мы можем сделать! Отец Максим, я так и не понял, чем же «активная оборона» отличается от нападения?
Все засмеялись, а Максим, обмякнув телом, с непониманием смотрел на него, правда ли Питирим спрашивает его, или на его вопрос не нужен ответ. Но Питирим ждал, и Максим, с неуверенностью, сказал:
— Ну... ничем. Это просто перехват инициативы после того, как противник ввяжется в бой... окружение... противник попадает в «котёл»...
— Спасибо, отец Максим, — сказал ему Питирим и, снова повернувшись к зрителям, повторил: — Слышали? Перехват инициативы после того, как противник ввяжется в бой! Почему мы, слуги Царя мира, уступаем всё время натиску зла? Почему мы отдаём ему инициативу, словно признаём, что зло уже победило? Христос две тысячи лет назад уже победил зло и смерть, нам нужно лишь войти в победу Христову! Почему мы этого не делаем? Может быть, не верим в неё? Что же, мы – маловерные? Но тогда и будет по вере нашей, ведь в Писании сказано: если в вас будет веры хотя бы с горчичное зерно, вы сможете двигать горы! Давайте же действовать, отвоюем для Бога пространство любви!
Его слово произвело невероятное действие. Все замерли с озадаченными лицами и молчали. Потом вдруг некоторые заплакали. Максим видел, как люди со слезами просили прощения у Бога за малодушие, за бездействие, за то, что увлекались бытом и забывали о духовной брани, которая происходит на земле, и так привыкли жить в любви, что иногда забывали о людях, живущих в плену зла, за саможаление, за то, что боялись зла и отступали под его напором, забывая своё призвание...
Питирим махнул Максиму рукой, и тот слез со стены и, пройдя сначала через ворота крепости, потом по бревенчатому мостику, приблизился к нему.
— Спасибо тебе, брат Максим, — проговорил Питирим и со всей нежностью обнял его. — И вовсе не расстраивайся, что так вышло! Пусть же твоя крепость украшает зимнюю Вознесенку, а память о произошедшем - твою душу.
«Господи, — с дрожью от трепета подумал Максим. — Я всю жизнь мечтал обнять Твои колени... Обнимая владыку Питирима, я обнимаю Тебя...»
Максима коснулось Присутствие. Он медленно поднял руки и в ответ обнял Христа.
Глава 21. Преданный друг
Переминаясь с ноги на ногу и поправляя тяжелый бэкбэг, который давил ему плечо, стоял молодой мужчина, сжимая карту с номером очереди в руке. В участке полицейского Управления кипела обычная жизнь. Парень окинул взглядом единое пространство зоны приема: за прозрачными перегородками, разделяющими столы, шла работа: полицейские беседовали с посетителями, велась запись с голоса. Хоть перегородки и глушили звуки, все равно в помещении стоял гул.
Он скинул с плеча бэкбэг и пристроился на диване для посетителей. Индикатор электронной карты показал, что в очереди он – следующий, и тогда он принялся гадать, кто и полицейских первым освободится.
Наконец, карта в руках завибрировала, и в окошке индикатора показался номер стола, одновременно над одним и столов зажглась стрелка с номером его карты. Парень поспешно поднялся, снова закинул бэкбэг за спину и направился к столу.
Полицейский пристально осмотрел его с головы до ног.
— Только демобилизовался, сынок? — участливо спросил он.
— Так точно, — с нескрываемым удивлением ответил парень, — но как вы догадались?
— По выражению твоего лица, — усмехнулся полицейский. — Ранение, не совместимое с дальнейшим несением службы, представлен к награде?
Парень взглянул на знаки отличия полицейского и его бейдж с именем и кивнул:
— Так точно, лейтенант Андронов. А это вы поняли тоже по моему выражению лица?
— Нет, по протезу правой руки.
Парень посмотрел на свою руку, лежащую на столе, и вдохнул. Он-то надеялся, что кибер-протез с надетой перчаткой ничем внешне не отличается от руки. Выходит, ошибся. И парень печально вдохнул.
От полицейского не укрылось изменение его настроения, и он по-отечески его поддержал:
— Ничего-ничего, привыкнешь. Электронная правая рука имеет массу преимуществ над природной, — он засмеялся. — А не захочешь – закажи себе распечатку конечности, дорого, правда. Но тебе, как ветерану, полагаются соответствующие выплаты. Могу порекомендовать благотворительный фонд «Третий Рим».
— Спасибо. — Парень приятно удивился вниманием полицейского к его судьбе.
— Как меня зовут, ты уже знаешь, а теперь мы узнаем, как зовут тебя. — Полицейский указал в сторону, и парень повернулся к сканеру лицом. — Искандер Суриков, — прочитал данные идентификатора полицейский. — Итак, молодой человек, с чем вы к нам пришли?
— Я хочу подать заявление на розыск пропавшего человека. Его зовут Андрей Скребников. В последний раз мы виделись в пси три месяца назад. Больше на связь он не выходит. После демобилизации я навестил его дома в столице, но обнаружил бокс загерметизированным со дня нашего последнего разговора. Последнее, что сказал тогда Андрей... он хочет узнать смысл жизни. Рядом с ним сидел незнакомый мне подозрительный человек, который явно не хотел, чтобы я увидел его лицо.
— Почему же ты приехали искать его за тысячу километров сюда, к нам?
— Дело в том, что он уволился с работы, которой дорожил. Письмо с просьбой об увольнении он написал из сети вашего Управления.
Взгляд служителя закона стал тяжёлым.
— Каким образом ты узнал об этом? — настороженно поинтересовался полицейский. — Братья твои помогли, владыка?
Парень с непониманием уставился на него.
— Какой владыка? У меня нет братьев. Я обратился на его работу, и мне переслали его письмо. Потом попросил знакомого хакера, и он нашёл данные пси-сети отправителя. И это оказалось полицейское Управление.
Полицейский недоверчиво прищурился и странным голосом спросил:
— Кем Андрей Скребников приходится тебе? Родственник? Любимый? Друг?
— Он мой друг, — кивнул парень. — Единственный друг. У меня нет родителей. Моё зачатие — экспериментальный проект генной модификации «Рагет-3» на полигоне «Юг». У него тоже с родителями не срослось, вот мы со школы и поддерживаем друг друга.
— Ясно-ясно, — проговорил себе под нос полицейский. — Раком, значит, ты никогда теперь не заболеешь, да и туберкулёзом с гепатитом тоже... Очень полезная модификация... – Полицейский встал и куда-то засобирался. — Посиди-ка, сынок, тут немного. Я ненадолго отлучусь.
Отойдя подальше и оглянувшись на заявителя, полицейский набрал идентификатор своего начальства. Ответила секретарша.
— Милочка, мне срочно полковника Проханова.
— Полковник Проханов занят, — бесстрастно ответила краса полицейского Управления.
— Красный приоритет, — возразил лейтенант Андронов. — Полковник просил по данной информации беспокоить его немедленно и в любое время.
Секретарша с недовольством вздохнула и переключила вызов.
— Они пришли, — тихо проговорил в пси-фон полицейский.
Полковник со вниманием выслушал его короткое сообщение и, ухмыльнувшись, сказал:
— Боевик архиепископии, говоришь? Давай-ка с конвоем его сюда.
Парень удивился, когда полицейский вернулся с двумя охранниками и попросил его пройти с ними. Но перечить не стал. Он закинул за спину бэкбэг и покорно пошел за лейтенантом, с опаской оглядываясь на сопровождающих его полицейских. Когда вошел в кабинет высокого начальства, сразу вытянулся по струнке и отдал честь старшему по званию.
Полковник скептически оглядел его и сказал лейтенанту:
— То же мне... нашёл боевика архиепископии. Где ты видишь у него чёрные круги под глазами от ночных бдений, где исступлённый взгляд на бледном фанатичном лице? А где смиренная стойка с заложенными за спину руками, где глаза в пол? — Полковник похлопал озадаченного паренька по плечу. — Перед тобой адекватный гражданин нашего общества, военнослужащий патриотической армии. Приветствую тебя, сынок!
Полковник подал ему руку для рукопожатия и усадил в кресло, попросив всё сначала обстоятельно рассказать. Сам же сел за свой стол и, выслушав молодого человека до конца, с улыбкой сказал:
— 3начит, ищешь ты Андрея... — Полковник размеренно стучал колпачком пишущей ручки по столу, пристально глядя ему в глаза. – Я знаю, где твой Андрей. У него всё хорошо, он жив и здоров. А если ты с ним встретишься, что собираешься делать?
Парень замялся:
— Я не думал об этом... Наверное, расспрошу, что случилось, и попытаюсь уговорить его поехать домой.
Колпачок ручки продолжал стучать по столу, заполняя собой тишину возникшей паузы. Полковник сидел, подперев рукой подбородок, и о чём-то думал. Парень поёрзал в кресле, но случившегося молчания не нарушал. Наконец, полковник вздохнул:
— Хороший ты парень, и рад бы я тебе помочь, но... Вот незадача – не могу сказать тебе, где твой друг без его согласия. – Полковник откинулся на спинку и посмотрел молодому человеку в глаза. — Давай так: если он захочет, то с тобой сам свяжется. Идентификатор твой он ведь знает?
Парень кивнул.
— Ну и отлично. Тогда жди. Сегодня же он свяжется с тобой, а если нет – уж прости нас, но тут ничего не поделаешь. Езжай домой. Чужой выбор надо уважать.
Парень сразу погрустнел.
— Что ж... и на том спасибо... — сдерживая эмоции, произнёс он. 3атем вскинул голову и упрямо проговорил: — Но откуда мне знать, что вы от меня ничего не скрываете? Пока я не увижу его живым хотя бы издалека, я никуда отсюда не уеду. Прошу принять от меня заявление о пропаже человека.
— О, как! – Удовлетворённо вскинул брови полковник. — А ты – характерный. Ты мне нравишься. Ты уже нашёл себе работу, сынок? Я бы предложил тебе место тут у нас, в Управлении. Жалование приличное, суета жизни почти столичная. Работа у тебя будет.
Взгляд парня стал угрюмым.
— Вы специально заговариваете мне зубы? — сдавленно произнёс он и повторил: — Прошу принять от меня заявление о пропаже человека. Я не выйду из Управления без номера заведённого следственного дела.
Полковник фыркнул и рассмеялся.
— Всё! Разговор наш закончен. Иди, погуляй по полису, посмотри наши достопримечательности. Если он не свяжется с тобой сегодня, возвращайся домой и постарайся забыть о нём. И серьёзно подумай о моём предложении, оно абсолютно реально.
Парень сжал кулаки и резко встал.
— Погулять по полису? — немного побледнев, произнёс он. — А вдруг и я внезапно пропаду в вашем полисе? — Искандер оглянулся на охрану. — Что тут у вас происходит? Что вы сделали с Андреем? 3ачем он вам вообще понадобился? Он же – обыкновенный гражданин, жил обычной жизнью, как все, и никогда ни в чём не был замешан! — Парень в порыве чувств приблизился к столу полковника и с жаром на повышенных тонах сказал: — Человек, который в то утро был с ним, его во что-то втянул? Андрей преступил закон? А может, вы его ликвидировали, и, чтобы не нести ответственность за его смерть, теперь скрываете, пишете письма от его лица, что он желает уволиться с работы? Тут вы прокололись: не сделал бы он такого никогда! Работа давала ему всё, что он хотел иметь в жизни: жильё, еду и регулярный отдых в любой точке планеты – всё то, о чём мечтает каждый человек! И не мог он такую работу взять и бросить! Не мог!
Полковник попытался его перебить, но парень продолжал:
— Вы предлагаете погулять мне по полису... А вдруг теперь и я исчезну так же, как мой друг, потому что задаю много лишних вопросов? Я требую: примите от меня заявление о пропаже человека!
