— А теперь делай так, как я тебе скажу.
Он вдруг с необъяснимой энергией поднялся на ноги и встал, глядя на Александра сверху вниз. Озябшей рукой полез в скрытый отдел верховика, вытащил пистолетный магазин и подал Александру.
— Заряди пистолет. — Его голос стал тихим и ровным.
— Зачем... брат Антоний? — полуживой от ужаса пролепетал Александр.
— Ты будешь делать так, как я тебе скажу, — повторил Антоний. — Заряди пистолет.
Какое-то странное чувство охватило Александра. В мёртвом взгляде Антония показалось что-то до боли в душе знакомое, сердца коснулось дыхание ада. Александр приподнялся, чтобы встать, но Антоний отрицательно покачал головой и ровным голосом приказал:
— На колени.
Александр с горем снова опустился коленями в снег, протянул руку и взял магазин.
— Хорошо. — Стеклянный взгляд Антония на неподвижном лице пронизывал его насквозь, губы двигались, словно без желания Антония. — Теперь заряжай.
Александр медлил, лихорадочно размышляя.
Антэхэя... Что за странное слово? И вдруг вспомнил, как что-то подобное уже случилось с ним, в тот день, когда, по словам Максима, он, подчиняясь неведомой силе, сам отдал его на «растерзание сатане».
«С тобой это произошло, когда тебе что-то сказал Владыка... я не понял что... как на другом языке...» — рассказывал Максим.
И Александр вспомнил. А вспомнив, всё понял.
Брат Антоний пришёл сюда, влекомый боевой программой, вложенной каждому насельнику обители капелланов в проекцию личности. Что-то активировало её, какой-то неведомый триггер, и она начала свою работу. Капеллана зарядили, как смертоносное оружие, поставив ему определённую цель. Но кто его цель? Он?! Это нужно проверить.
Александр вытащил отстрелянный магазин из рукояти и, прикрывая рукой, сделал вид, что меняет магазин, на самом деле вложил снова тот же, пустой, и ударом ладони добил его.
— Готово, — доложил он.
Антоний, не моргая, словно выскочивший чёрт из табакерки, одобрительно покивал головой.
— Взведи затвор.
Александр, напряжённо глядя на него, не спеша взвёл затвор, как бы досылая патрон в патронник.
— Приставь пистолет к виску.
Сомнений больше не было. Целью капеллана был он. Александр, прямо глядя ему в глаза, медленно и точно выполнил его приказ.
С Антонием что-то происходило. Он молчал, по его лицу прошла дрожь, глаза на миг потеплели и забегали, он качнулся и протянул к нему руку, как будто хотел забрать пистолет... Но тут же его лицо успокоилось, и в глазах появился совершенно безжалостный, чуждый холод. Его губы разомкнулись и вытолкнули слово, которое вместе с облачком пара опустилось на воротник серебряным инеем:
— Стреляй.
Александр задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Затвор щёлкнул, не произведя выстрела. Возникла странная пауза – Антоний молча смотрел на него, потом вдруг без слов быстро забрал у него из рук пистолет, молниеносно взвёл затвор, прицелился и выстрелил ему в лицо. Александр инстинктивно зажмурился, потом медленно открыл глаза и вопросительно посмотрел на Антония, чтобы понять, что он будет делать дальше.
Антоний немного помедлил, совершенно с бессмысленным выражением в глазах снова взвёл затвор и приставил пистолет к своему виску.
— Брат Антоний... не надо... нет... — Александр осторожно поднялся и, чтобы не напугать, медленно приблизился к нему, осторожно и мягко отвёл руку Антония вниз и без сопротивления забрал пистолет. — Нет, дорогой мой брат! Ты тоже пришёл, измученный клеветой и злом обители, но Господь вырвал тебя из плена, как и всех нас. Живи, любимый брат мой!
Александр обеими руками крепко обнял Антония за плечи, поднял глаза в запорошённое снежной мглой небо и проговорил:
— Славлю Тебя, о, мой Господь, за сердце брата, которое привело его ко мне! Ты же привёл его к святым своим, туда, где он получит исцеление и станет до конца Твоим! Умоляю Тебя, исцели же его, как исцелил Ты меня, и дай ему свободу, как даровал её мне! Какое же это счастье, какое это счастье, о, мой Бог!
Трепеща от радости, Александр со всей любовью прижал Антония к себе. Вдруг раздался звук рекошета, как будто совсем близко лопнула струна, и что-то горячее плеснуло ему в лицо. Антоний странно дёрнулся и стал оседать, бессильно повис на руках. Из его виска вытекла кровь.
— Антоний!!! — заорал Александр, повалил его в снег и, закрыв сверху телом, стал оглядываться по сторонам.
Кто-то стрелял по ним. Александр лихорадочно соображал: Антоний выполнял задание и кто-то контролил его. А это значит, следующий выстрел достанется ему. И, как ответ, он услышал стук пули о какое-то рядом стоящее препятствие и вскинул глаза. Пули стучали ещё и ещё, но не доставали его.
Вдруг он увидел над собой смутные очертания человека, полностью прозрачного, как стеклянного, и если бы не снег, он никогда бы не разглядел его. Снежный вихрь запорошил его плечи, лежал на шлеме, прилип к маске на лице, забился в подсумки бронеразгруза и покрывал тонким слоем руки и ноги. Это именно он закрывал их своим телом от стрелка, и пули звонко стучали о пластины его брони.
У Александра в ужасе перехватило горло. Он издал сдавленный вопль, и – откуда только взялись силы? – схватил бездыханного Антония и бросился к больнице. Когда уже был у её порога, вдруг почувствовал, как в спину вонзились два острых жала, и по телу потёк ток. Он запрокинул голову, выгнулся, сведя лопатки, по инерции сделал ещё пару шагов, не удержал Антония и упал, сотрясаясь всем телом.
Дверь больницы открылась, выглянула сестра Анна, ахнула и начала спускаться к ним.
— У-хо-ди!!! — заорал Александр, разжимая сведённую судорогой челюсть.
Тело стало сковывать, оно утрачивало возможность двигаться, сопротивляться. Угасающим сознанием Александр услышал женский истошный крик, потом почувствовал, как вырывают Антония у него из рук, накидывают на тело петлю, стягивают плечи и волокут по снегу к открытой площадке у ручья, где в вихре снежной бури от двух бесшумных винтов, теряя прозрачность, садился конвертоплан.
Конечно, Сергей предупреждал о новом пациенте. Анна сильно ждала новенького и нервничала, так как была уже много наслышана ещё об одном капеллане – Антонии, который по неизвестным причинам рвался в Вознесенку, и сильно опасалась его. Сейчас она в оцепенении смотрела на лежащего у её ног незнакомого человека. Он широко раскинул руки, склонив голову набок; на ступеньках натекло много крови, а рядом... рядом хрипел и бился в судорогах отец Александр.
В косынке и в голубом медицинском халате, полы которого развевались в снежной буре, Анна несмело перешагнула порог.
— У-хо-ди!!! — Александр с открытым ртом хрипел, пытаясь доползти и зачем-то закрыть собой незнакомца, но не мог: словно в припадке, его тело изгибалось назад, скрюченные пальцы бессмысленно рыхлили вокруг себя снег; голова запрокинулась, вместо глаз – белки, изо рта – пена.
Анна, совершенно растерявшись, пролепетала:
— Держитесь... О, Господи... Я... я сейчас что-нибудь придумаю...
В совершенной беспомощности она схватила незнакомца за руку и потянула, чтобы затащить в дом. Её красивые серые туфельки скользили по обледеневшей ступеньке, в них неприятно засыпался снег, но обмякший мужчина оказался настолько тяжёлым, что не получалось его даже сдвинуть с места.
Девушка обернулась, чтобы позвать Сергея Владимировича, который в первой комнате по коридору налево громко изливал потоки возмущения непонятно за что на Савватия, отвечавшего ему кротко и спокойно, как вдруг что-то сильно толкнуло её в плечо, она ввалилась внутрь и упала на пол зала приёмной. Ударилась больно локтём, приподнялась и ахнула – в распахнутых дверях чётко проявились странные очертания, похожие на человека. Вот, он как будто явно смотрит на неё... вот он отвернулся, словно рассматривает что-то у себя за спиной... Она скользнула по нему глазами вниз и в ужасе прижала к губам ладонь: существо имело прозрачные ноги, и сквозь эти ноги просвечивал порог.
Анна подобрала колени, отталкиваясь пятками, с нечленораздельным мычанием спиной отползла к стойке регистрации, чтобы спрятаться за ней. Призрачная фигура тут же перешагнула порог, за её спиной возникла другая, такая же. Некто приблизился, наклонился над девушкой. Анна всем телом чувствовала, как от него идёт уличный холод, сквозь его грудь видела люстру и картины на стене, но не чётко, как через рифлёное стекло.
Наконец, сковывающий ужас отпустил горло, и Анна завизжала так, что у самой заложило уши. Призрак быстро сделал какое-то движение – она почувствовала самую настоящую руку, которая зажала ей рот, и странный запах ладони – смесь синтетической ткани, металла и крови. Её перехватили за голову и под грудь, отволокли за стойку регистрации и продолжали удерживать, так крепко зажимая рот, что трудно стало дышать. Анна билась, извивалась, стучала пятками по кафельному полу, но вдруг над самым ухом услышала мужской голос: «Не двигайся. А то задушу», — и замерла на грани обморока.
— Что за бедлам! — раздался рассерженный голос Сергея Владимировича.
Другой призрак сразу ушёл с середины зала и прислонился к стене между диванами из голубой кожи. Тут он замер, став совершенно неразличимым на фоне складок занавески – голубой, в бело-жёлтый цветочек.
Врач вошёл в зал, всплеснул руками.
— Анна, что это были за вопли? — Он огляделся, но, не обнаружив нигде девушки, растерянно пробормотал: — Почему дверь нараспашку?..
Он подошёл к двери, выглянул наружу и застыл, когда увидел лежащего на ступеньках человека. Ветер белой позёмкой быстро заметал его снегом.
— Капеллан Антоний? — узнал Сергей и удивился: — А где отец Александр? — Он огляделся и испуганно позвал, крича в снежную муть: — Отец Александр?.. Анна?.. Где вы вообще?
Снежное пространство вокруг дышало какой-то опасностью. Сергей Владимирович стал лихорадочно соображать. Как Александр мог бросить на улице умирающего собрата, которого так горячо заставлял спасти, а потом и вовсе куда-то исчезнуть вместе с Анной? Дело непонятное, а значит, нечистое.
Но опасность – опасностью, а оставлять на ступенях умирающего человека врачу совершенно невозможно, и тут, конечно, ему не справиться одному. Нужно звать подмогу, а из мужчин в больнице только брат Савватий, который еле ходит и после перелома позвоночника ещё на реабилитации.
Сергей озадаченно обернулся и вдруг у стойки регистрации увидел туфельку Анны, а потом и девичью босую ножку, которая торчала между стойкой и стеной.
— Господи Иисусе... — испуганно прошептал он. — Аннушка?.. Ты что это?..
Но девушка не ответила. Всеми фибрами души Сергей Владимирович ощущал чьё-то присутствие. Это было присутствие какого-то мощного зла... совсем рядом... прямо здесь... Он озирался, но никого не видел. Сердце зашлось в ужасе, он пробормотал молитву и перекрестился.
Нападение... Сергей Владимирович поднял глаза на кабинет, из которого он только что вышел, и в оцепенении прошептал:
— Савва... — а потом с отчаянием: — Боже мой, Савва!!!
Прозрачная фигура отделилась от стены и шагнула к нему. Сергей почувствовал движение, но даже не успел повернуться – хлопок, резкая боль – он схватился правой рукой за левое плечо, выдернул шприц-стрелу и повалился без сознания на пол. Призрак сначала наклонился к нему, а затем перешагнул – как будто через тело перетекла желеобразная медуза.
Анна снова услышала над ухом грубый шёпот:
— Оставайся на месте. Веди себя тихо, если хочешь жить. Поняла? — Анна судорожно закивала.
Руки, сдавливающие рот и грудь, отпустили её, и стеклянный человек тихо, по стене, двинулся к больничному коридору.
Анна сжалась в тугой калачик и в истерике затряслась, закусив ладонь, сжатую в кулак, чтобы не издать ни единого звука.
Савва полулежал в кресле, подключённый к системе гемотрансфузии, и сжимал ладонью кистевой эспандер, накачивая кровь. Его левая рука у локтя была пристёгнута ремнём к мягкому подлокотнику; в вене стояла игла; он следил, как наполняется контейнер для сбора крови. Процесс шёл полным ходом, но Савватий мысленно подгонял его.
Крик Анны напряг его. С одной стороны можно было подумать, что она так испугалась вида раненого наставника Антония, которого вот-вот должны были доставить, но с другой стороны, она никогда не была настолько впечатлительной. Всё внутри сжалось, насторожилось. Он мучительно ждал, когда вернётся Сергей и всё объяснит.
Дверь в процедурную беззвучно раскрылась, но никто не вошёл. Савва с тревогой повернул ко входу лицо.
— Брат Сергей?.. — вполголоса позвал он.
В полной ответной тишине раздался хлопок, что-то больно кольнуло в шею, и сразу комната перед глазами заходила ходуном. В горле разлился странный привкус, тело онемело, и Савва оцепенел. Он уже не слышал тихих шагов, не видел мокрых следов на полу, и как из ниоткуда взялся нож, который блеснул жидким металлом в ярком свете ламп больничной палаты и перерезал удерживающий руку ремень. Из вены сама собой выпала игла, тело покрыло и спеленало какое-то покрывало, которое через мгновение стало невидимым, и укрытый им Савва исчез.
Поднялась сильная пурга. Альберт с места пассажира выглянул в окошко магнекара, посмотрел в небо, встретился глазами с Густавом, который так и стоял снаружи у капота и высматривал направление, куда Александр унёс Антония. Он зябко ёжился от пронизывающего ветра и обеими руками натягивал повыше на щёки меховой воротник. Винтовка на груди висела стволом вниз и крепилась прикладом на одноточечном ремне РПС. 9
Сержант перевёл взгляд на коммуникатор в руках.
— Странно, — удивился он, — сегодня не обещали метели. Как бы не новый сбой климатического контроля.
Юнг с места водителя глянул через плечо на метеосводку в его коммуникаторе и хмыкнул: чёткие границы снежной тучи практически совпадали на карте с очертаниями Вознесенки. Альберт через пси почувствовал его усталое удивление и, соглашаясь, кивнул, пряча коммуникатор в чехле на поясе. Карл уловил всеобщий настрой и резюмировал:
— С тех пор как эти парни появились на нашей территории, постоянно случается что-то, из ряда вон выходящее.
Карл, обвешанный оружием, среди которого был даже ручной однозарядный гранатомёт, напоминал супергероя, в одиночку собравшегося развязать маленькую, но ожесточённую локальную войну. Вразвалочку он сидел позади них и, тем самым, занимал собой всё заднее сидение. Прикусив губу, Карл озабоченно смотрел в сторону того, кто некогда пришёл к ним не с добром, а теперь после произошедшей странной метаморфозы сидел на корточках рядом с Киром и по-дружески горячо обнимал его.
А Максим прислонил Кира лопатками к двери магнекара и растирал ему руки, чтобы восстановить кровообращение. Когда к ним вернулся Серафим, Максим с волнением спросил:
— Что там отец Александр?
— От помощи отказался, — пожал плечами Серафим. Он словно вышел изнутри своих тревожных мыслей, внимательно вгляделся в лицо Киру и потрепал его по плечу. — Брат, ты как?
Робко глянув на него виноватыми глазами, Кир слабо кивнул и улыбнулся дрожащей улыбкой:
— Я в порядке. Простите меня. Снова вам пришлось с «того света» меня доставать...
Максим, сдвинув брови, в муках совести опустил глаза, обнял брата за плечо и, прижавшись лбом к его лбу, зашептал в лицо горячо:
Он вдруг с необъяснимой энергией поднялся на ноги и встал, глядя на Александра сверху вниз. Озябшей рукой полез в скрытый отдел верховика, вытащил пистолетный магазин и подал Александру.
— Заряди пистолет. — Его голос стал тихим и ровным.
— Зачем... брат Антоний? — полуживой от ужаса пролепетал Александр.
— Ты будешь делать так, как я тебе скажу, — повторил Антоний. — Заряди пистолет.
Какое-то странное чувство охватило Александра. В мёртвом взгляде Антония показалось что-то до боли в душе знакомое, сердца коснулось дыхание ада. Александр приподнялся, чтобы встать, но Антоний отрицательно покачал головой и ровным голосом приказал:
— На колени.
Александр с горем снова опустился коленями в снег, протянул руку и взял магазин.
— Хорошо. — Стеклянный взгляд Антония на неподвижном лице пронизывал его насквозь, губы двигались, словно без желания Антония. — Теперь заряжай.
Александр медлил, лихорадочно размышляя.
Антэхэя... Что за странное слово? И вдруг вспомнил, как что-то подобное уже случилось с ним, в тот день, когда, по словам Максима, он, подчиняясь неведомой силе, сам отдал его на «растерзание сатане».
«С тобой это произошло, когда тебе что-то сказал Владыка... я не понял что... как на другом языке...» — рассказывал Максим.
И Александр вспомнил. А вспомнив, всё понял.
Брат Антоний пришёл сюда, влекомый боевой программой, вложенной каждому насельнику обители капелланов в проекцию личности. Что-то активировало её, какой-то неведомый триггер, и она начала свою работу. Капеллана зарядили, как смертоносное оружие, поставив ему определённую цель. Но кто его цель? Он?! Это нужно проверить.
Александр вытащил отстрелянный магазин из рукояти и, прикрывая рукой, сделал вид, что меняет магазин, на самом деле вложил снова тот же, пустой, и ударом ладони добил его.
— Готово, — доложил он.
Антоний, не моргая, словно выскочивший чёрт из табакерки, одобрительно покивал головой.
— Взведи затвор.
Александр, напряжённо глядя на него, не спеша взвёл затвор, как бы досылая патрон в патронник.
— Приставь пистолет к виску.
Сомнений больше не было. Целью капеллана был он. Александр, прямо глядя ему в глаза, медленно и точно выполнил его приказ.
С Антонием что-то происходило. Он молчал, по его лицу прошла дрожь, глаза на миг потеплели и забегали, он качнулся и протянул к нему руку, как будто хотел забрать пистолет... Но тут же его лицо успокоилось, и в глазах появился совершенно безжалостный, чуждый холод. Его губы разомкнулись и вытолкнули слово, которое вместе с облачком пара опустилось на воротник серебряным инеем:
— Стреляй.
Александр задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Затвор щёлкнул, не произведя выстрела. Возникла странная пауза – Антоний молча смотрел на него, потом вдруг без слов быстро забрал у него из рук пистолет, молниеносно взвёл затвор, прицелился и выстрелил ему в лицо. Александр инстинктивно зажмурился, потом медленно открыл глаза и вопросительно посмотрел на Антония, чтобы понять, что он будет делать дальше.
Антоний немного помедлил, совершенно с бессмысленным выражением в глазах снова взвёл затвор и приставил пистолет к своему виску.
— Брат Антоний... не надо... нет... — Александр осторожно поднялся и, чтобы не напугать, медленно приблизился к нему, осторожно и мягко отвёл руку Антония вниз и без сопротивления забрал пистолет. — Нет, дорогой мой брат! Ты тоже пришёл, измученный клеветой и злом обители, но Господь вырвал тебя из плена, как и всех нас. Живи, любимый брат мой!
Александр обеими руками крепко обнял Антония за плечи, поднял глаза в запорошённое снежной мглой небо и проговорил:
— Славлю Тебя, о, мой Господь, за сердце брата, которое привело его ко мне! Ты же привёл его к святым своим, туда, где он получит исцеление и станет до конца Твоим! Умоляю Тебя, исцели же его, как исцелил Ты меня, и дай ему свободу, как даровал её мне! Какое же это счастье, какое это счастье, о, мой Бог!
Трепеща от радости, Александр со всей любовью прижал Антония к себе. Вдруг раздался звук рекошета, как будто совсем близко лопнула струна, и что-то горячее плеснуло ему в лицо. Антоний странно дёрнулся и стал оседать, бессильно повис на руках. Из его виска вытекла кровь.
— Антоний!!! — заорал Александр, повалил его в снег и, закрыв сверху телом, стал оглядываться по сторонам.
Кто-то стрелял по ним. Александр лихорадочно соображал: Антоний выполнял задание и кто-то контролил его. А это значит, следующий выстрел достанется ему. И, как ответ, он услышал стук пули о какое-то рядом стоящее препятствие и вскинул глаза. Пули стучали ещё и ещё, но не доставали его.
Вдруг он увидел над собой смутные очертания человека, полностью прозрачного, как стеклянного, и если бы не снег, он никогда бы не разглядел его. Снежный вихрь запорошил его плечи, лежал на шлеме, прилип к маске на лице, забился в подсумки бронеразгруза и покрывал тонким слоем руки и ноги. Это именно он закрывал их своим телом от стрелка, и пули звонко стучали о пластины его брони.
У Александра в ужасе перехватило горло. Он издал сдавленный вопль, и – откуда только взялись силы? – схватил бездыханного Антония и бросился к больнице. Когда уже был у её порога, вдруг почувствовал, как в спину вонзились два острых жала, и по телу потёк ток. Он запрокинул голову, выгнулся, сведя лопатки, по инерции сделал ещё пару шагов, не удержал Антония и упал, сотрясаясь всем телом.
Дверь больницы открылась, выглянула сестра Анна, ахнула и начала спускаться к ним.
— У-хо-ди!!! — заорал Александр, разжимая сведённую судорогой челюсть.
Тело стало сковывать, оно утрачивало возможность двигаться, сопротивляться. Угасающим сознанием Александр услышал женский истошный крик, потом почувствовал, как вырывают Антония у него из рук, накидывают на тело петлю, стягивают плечи и волокут по снегу к открытой площадке у ручья, где в вихре снежной бури от двух бесшумных винтов, теряя прозрачность, садился конвертоплан.
Глава 11. Штурмовое предупреждение
Конечно, Сергей предупреждал о новом пациенте. Анна сильно ждала новенького и нервничала, так как была уже много наслышана ещё об одном капеллане – Антонии, который по неизвестным причинам рвался в Вознесенку, и сильно опасалась его. Сейчас она в оцепенении смотрела на лежащего у её ног незнакомого человека. Он широко раскинул руки, склонив голову набок; на ступеньках натекло много крови, а рядом... рядом хрипел и бился в судорогах отец Александр.
В косынке и в голубом медицинском халате, полы которого развевались в снежной буре, Анна несмело перешагнула порог.
— У-хо-ди!!! — Александр с открытым ртом хрипел, пытаясь доползти и зачем-то закрыть собой незнакомца, но не мог: словно в припадке, его тело изгибалось назад, скрюченные пальцы бессмысленно рыхлили вокруг себя снег; голова запрокинулась, вместо глаз – белки, изо рта – пена.
Анна, совершенно растерявшись, пролепетала:
— Держитесь... О, Господи... Я... я сейчас что-нибудь придумаю...
В совершенной беспомощности она схватила незнакомца за руку и потянула, чтобы затащить в дом. Её красивые серые туфельки скользили по обледеневшей ступеньке, в них неприятно засыпался снег, но обмякший мужчина оказался настолько тяжёлым, что не получалось его даже сдвинуть с места.
Девушка обернулась, чтобы позвать Сергея Владимировича, который в первой комнате по коридору налево громко изливал потоки возмущения непонятно за что на Савватия, отвечавшего ему кротко и спокойно, как вдруг что-то сильно толкнуло её в плечо, она ввалилась внутрь и упала на пол зала приёмной. Ударилась больно локтём, приподнялась и ахнула – в распахнутых дверях чётко проявились странные очертания, похожие на человека. Вот, он как будто явно смотрит на неё... вот он отвернулся, словно рассматривает что-то у себя за спиной... Она скользнула по нему глазами вниз и в ужасе прижала к губам ладонь: существо имело прозрачные ноги, и сквозь эти ноги просвечивал порог.
Анна подобрала колени, отталкиваясь пятками, с нечленораздельным мычанием спиной отползла к стойке регистрации, чтобы спрятаться за ней. Призрачная фигура тут же перешагнула порог, за её спиной возникла другая, такая же. Некто приблизился, наклонился над девушкой. Анна всем телом чувствовала, как от него идёт уличный холод, сквозь его грудь видела люстру и картины на стене, но не чётко, как через рифлёное стекло.
Наконец, сковывающий ужас отпустил горло, и Анна завизжала так, что у самой заложило уши. Призрак быстро сделал какое-то движение – она почувствовала самую настоящую руку, которая зажала ей рот, и странный запах ладони – смесь синтетической ткани, металла и крови. Её перехватили за голову и под грудь, отволокли за стойку регистрации и продолжали удерживать, так крепко зажимая рот, что трудно стало дышать. Анна билась, извивалась, стучала пятками по кафельному полу, но вдруг над самым ухом услышала мужской голос: «Не двигайся. А то задушу», — и замерла на грани обморока.
— Что за бедлам! — раздался рассерженный голос Сергея Владимировича.
Другой призрак сразу ушёл с середины зала и прислонился к стене между диванами из голубой кожи. Тут он замер, став совершенно неразличимым на фоне складок занавески – голубой, в бело-жёлтый цветочек.
Врач вошёл в зал, всплеснул руками.
— Анна, что это были за вопли? — Он огляделся, но, не обнаружив нигде девушки, растерянно пробормотал: — Почему дверь нараспашку?..
Он подошёл к двери, выглянул наружу и застыл, когда увидел лежащего на ступеньках человека. Ветер белой позёмкой быстро заметал его снегом.
— Капеллан Антоний? — узнал Сергей и удивился: — А где отец Александр? — Он огляделся и испуганно позвал, крича в снежную муть: — Отец Александр?.. Анна?.. Где вы вообще?
Снежное пространство вокруг дышало какой-то опасностью. Сергей Владимирович стал лихорадочно соображать. Как Александр мог бросить на улице умирающего собрата, которого так горячо заставлял спасти, а потом и вовсе куда-то исчезнуть вместе с Анной? Дело непонятное, а значит, нечистое.
Но опасность – опасностью, а оставлять на ступенях умирающего человека врачу совершенно невозможно, и тут, конечно, ему не справиться одному. Нужно звать подмогу, а из мужчин в больнице только брат Савватий, который еле ходит и после перелома позвоночника ещё на реабилитации.
Сергей озадаченно обернулся и вдруг у стойки регистрации увидел туфельку Анны, а потом и девичью босую ножку, которая торчала между стойкой и стеной.
— Господи Иисусе... — испуганно прошептал он. — Аннушка?.. Ты что это?..
Но девушка не ответила. Всеми фибрами души Сергей Владимирович ощущал чьё-то присутствие. Это было присутствие какого-то мощного зла... совсем рядом... прямо здесь... Он озирался, но никого не видел. Сердце зашлось в ужасе, он пробормотал молитву и перекрестился.
Нападение... Сергей Владимирович поднял глаза на кабинет, из которого он только что вышел, и в оцепенении прошептал:
— Савва... — а потом с отчаянием: — Боже мой, Савва!!!
Прозрачная фигура отделилась от стены и шагнула к нему. Сергей почувствовал движение, но даже не успел повернуться – хлопок, резкая боль – он схватился правой рукой за левое плечо, выдернул шприц-стрелу и повалился без сознания на пол. Призрак сначала наклонился к нему, а затем перешагнул – как будто через тело перетекла желеобразная медуза.
Анна снова услышала над ухом грубый шёпот:
— Оставайся на месте. Веди себя тихо, если хочешь жить. Поняла? — Анна судорожно закивала.
Руки, сдавливающие рот и грудь, отпустили её, и стеклянный человек тихо, по стене, двинулся к больничному коридору.
Анна сжалась в тугой калачик и в истерике затряслась, закусив ладонь, сжатую в кулак, чтобы не издать ни единого звука.
Савва полулежал в кресле, подключённый к системе гемотрансфузии, и сжимал ладонью кистевой эспандер, накачивая кровь. Его левая рука у локтя была пристёгнута ремнём к мягкому подлокотнику; в вене стояла игла; он следил, как наполняется контейнер для сбора крови. Процесс шёл полным ходом, но Савватий мысленно подгонял его.
Крик Анны напряг его. С одной стороны можно было подумать, что она так испугалась вида раненого наставника Антония, которого вот-вот должны были доставить, но с другой стороны, она никогда не была настолько впечатлительной. Всё внутри сжалось, насторожилось. Он мучительно ждал, когда вернётся Сергей и всё объяснит.
Дверь в процедурную беззвучно раскрылась, но никто не вошёл. Савва с тревогой повернул ко входу лицо.
— Брат Сергей?.. — вполголоса позвал он.
В полной ответной тишине раздался хлопок, что-то больно кольнуло в шею, и сразу комната перед глазами заходила ходуном. В горле разлился странный привкус, тело онемело, и Савва оцепенел. Он уже не слышал тихих шагов, не видел мокрых следов на полу, и как из ниоткуда взялся нож, который блеснул жидким металлом в ярком свете ламп больничной палаты и перерезал удерживающий руку ремень. Из вены сама собой выпала игла, тело покрыло и спеленало какое-то покрывало, которое через мгновение стало невидимым, и укрытый им Савва исчез.
***
Поднялась сильная пурга. Альберт с места пассажира выглянул в окошко магнекара, посмотрел в небо, встретился глазами с Густавом, который так и стоял снаружи у капота и высматривал направление, куда Александр унёс Антония. Он зябко ёжился от пронизывающего ветра и обеими руками натягивал повыше на щёки меховой воротник. Винтовка на груди висела стволом вниз и крепилась прикладом на одноточечном ремне РПС. 9
Сержант перевёл взгляд на коммуникатор в руках.
— Странно, — удивился он, — сегодня не обещали метели. Как бы не новый сбой климатического контроля.
Юнг с места водителя глянул через плечо на метеосводку в его коммуникаторе и хмыкнул: чёткие границы снежной тучи практически совпадали на карте с очертаниями Вознесенки. Альберт через пси почувствовал его усталое удивление и, соглашаясь, кивнул, пряча коммуникатор в чехле на поясе. Карл уловил всеобщий настрой и резюмировал:
— С тех пор как эти парни появились на нашей территории, постоянно случается что-то, из ряда вон выходящее.
Карл, обвешанный оружием, среди которого был даже ручной однозарядный гранатомёт, напоминал супергероя, в одиночку собравшегося развязать маленькую, но ожесточённую локальную войну. Вразвалочку он сидел позади них и, тем самым, занимал собой всё заднее сидение. Прикусив губу, Карл озабоченно смотрел в сторону того, кто некогда пришёл к ним не с добром, а теперь после произошедшей странной метаморфозы сидел на корточках рядом с Киром и по-дружески горячо обнимал его.
А Максим прислонил Кира лопатками к двери магнекара и растирал ему руки, чтобы восстановить кровообращение. Когда к ним вернулся Серафим, Максим с волнением спросил:
— Что там отец Александр?
— От помощи отказался, — пожал плечами Серафим. Он словно вышел изнутри своих тревожных мыслей, внимательно вгляделся в лицо Киру и потрепал его по плечу. — Брат, ты как?
Робко глянув на него виноватыми глазами, Кир слабо кивнул и улыбнулся дрожащей улыбкой:
— Я в порядке. Простите меня. Снова вам пришлось с «того света» меня доставать...
Максим, сдвинув брови, в муках совести опустил глаза, обнял брата за плечо и, прижавшись лбом к его лбу, зашептал в лицо горячо:
