Да-да! Се-ра-фим! Это его интервью мы только что слышали! Бывший боевик архиепископии, ярый противник не истинного поклонения Богу возлюбил своих врагов и стал на их сторону! Именно благодаря ему так много изменилось в сердцах наших доблестных защитников! Смотрите же, что происходит теперь: федералы обрушились не только на Вознесенку и на полицию мегаполиса! И сделали это они... по приказу архиепископа Истинной церкви!
Да, дорогие друзья, прошли, прошли те недавние времена, когда государство использовало церковь для своих целей, теперь церковь использует для своих целей государство!
— Откуда ведётся репортаж? — испуганный разоблачением спросил Вианор, вглядываясь в лица людей. Откуда они? Почему они здесь? Ночью?
Но Черепцов лишь пожал плечами и бросил сквозь зубы:
— Ищем.
Словно ответом на его вопрос зазвучало из громкоговорителей:
— Мы сейчас ведём репортаж с площади у Главного полицейского Управления, где бастуют полицейские. Они начали этическую забастовку с лозунгами «Полиция имеет право слушать голос совести более, чем голос человека» и отказались участвовать в нападении на Вознесенку. Мало того, некоторые из них уже положили жизнь, чтобы защитить её от вооружённого нападения Истинной Церкви с использованием конвертоплана и авиационного вооружения! Как вам такое? А-а?! Неслыханно! То ли ещё будет, как вы считаете? Напоминаем, что работает горячая линия, и вы можете сообщать нам ваше мнение, а также поставить «лайк» телеканалу «Оксиген», чем вы поднимите наш рейтинг! А теперь внимание: только что прибыла целая туча федералов с целью ареста знаменитого полковника Проханова, имя которого стало известно каждому жителю мегаполиса благодаря акции, которую он санкционировал по сбору пожертвований. На каждом посту, на каждом участке жители могли принести всё необходимое для больниц и самостоятельно участвовать в перераспределении средств. Где такое ещё может быть? И это происходило у нас, в нашем мегаполисе! Это невиданно, земляки! И, внимание на экраны! Именно сейчас арестованного полковника выводят федералы из дверей Управления! Его подчинённые встали по стойке «смирно» в две шеренги как на параде и, словно главнокомандующему, кричат «Ура»! Смотрите же, смотрите! Впереди него ведут героя нашего времени – Серафима!
Майора Черепцова уже вовсю сношало начальство. Багровый от ярости, он быстро выяснял адрес потерявшего всякий страх информационного канала и вызывал модулятор глушения пси-сигнала прямо сюда, на площадь перед полицейским Управлением. Ему доложили о перехвате псиканала, и ненавистный голос замолк на несколько секунд, но сразу снова вышел в эфир: «Оксиген» перешёл на резервный канал и с этой секунды постоянно менял модуляции с рандомной последовательностью, которую невозможно было ни предугадать, ни блокировать.
Такой отборной брани в адрес ведущим псиканала бойцы от майора Черепцова никогда не слышали. Он видел, как в лучах прожекторов под зависшими квадрокоптерами беснуется народ, увидевший пленённым своего «героя» – Серафима, и горячо пожалел, что отдал церковникам инспиратора. Он был готов приказать конвою вернуть его обратно, но капеллан Вианор, словно почуяв это, запер Серафима с ведьмой в магнекаре и своими мордоворотами оттеснил конвой от дверей. Желая Серафиму «счастья, здоровья и, млять, любви в исправительных монастырях архиепископии», Черепцов с бессильной яростью разрешил магнекару покинуть оцепление. Но далее толпа не давала магнекару тронуться, и церковники шипящими энергоплетями расчищали ему дорогу к магнерельсу.
Между тем, проклятый псиканал вещал:
— Напоминаем: вы смотрите псиканал «Оксиген», и с вами его ведущие Дак энд Дек: Данила Крапивин и Ден Кротовский. Федералы уже попытались перехватить псиканал, но мы дрейфуем! Увы, это будет продолжаться недолго: скоро мы ожидаем непрошеных гостей. Пока мы на свободе, но у нас осталось всего лишь несколько минут, и мы рады вам сообщить, что сенсации на сегодня не кончились! Мы разыскали некоего Олега Фёдоровича, о котором упоминал Серафим, и связались с ним по пси. Этот человек согласился нам рассказать о чудесах. Да, настоящих чудесах, которые прямо на его глазах творил один человек! Его преследовали федералы совместно с архиепископией, и в этом рейде участвовал сам Серафим! Внимание на экраны, не пропустите! Вы услышите то, что никогда не слышали! А если вы включите режим пси-отношений, вы почувствуете то, что Олег Фёдорович чувствовал и пережил! Мы заранее благодарим Олега Фёдоровича за любезно предоставленные чувства для всеобщего ощущения!
На экранах возник мужчина с одутловатым лицом и с красными от слёз глазами. И он стал уверенно и спокойно говорить:
— Я, как и все вы, хочу благополучия, мира и счастья своей семье. Я законопослушен и не люблю конфликтов с властью. Как только со мной связался псиканал «Оксиген», я понял, что запахло жареным, и моя жизнь скоро закончится бетатрином. Но я всё равно согласился дать интервью, потому что моя благодарность Петру, одним только словом изгнавшему беса из моей любимой дочери, не знает границ. Пётр Никитин... Это святой человек, который неведомо откуда взялся на нашей земле. Он творит чудеса. Он добрый и скромный, очень улыбчивый, и рядом с ним чувствуешь себя странно. Не знаю, как это назвать... Но это так, как будто тебя любят... так сильно любят, что тебе очень-очень, просто невероятно хорошо от этой любви!
Олег Фёдорович утёр слезы счастья, и все почувствовали то, что чувствовал в этот момент он. Толпа притихла, переживая внутри ощущение блаженства, которым щедро делился по пси этот человек.
— Пётр, где бы ты ни был, если ты меня слышишь... — воззвал Олег Фёдорович, и голос его дрогнул. — Мы прочитали ту книгу – Библию, которую ты нам оставил. Я потрясён. Спасибо тебе за неё. Я знаю, что над тобой нависла страшная угроза, и твоей святой, чистой и доброй жизни может прийти конец. Я ждал и мечтал увидеть тебя снова. Оказывается, ты жил в Вознесенке. Теперь твой мир сожжён дотла, разрушен. Знайте же, те, кто это сделал: вы совершили кощунство, и оно не останется незамеченным на Небесах! Если кровь пророка и его братьев и сестёр прольётся в эту землю, горе будет этой земле! Преследователи Петра Никитина говорили: «Мы – Истинная церковь, с нами Бог!» А я вам говорю: «Вы – Истинная церковь, и с вами Бог весть что!!» Остановитесь! Неужели с помощью федералов вы совершите то, что совершили первосвященники с помощью римских солдат две тысячи лет назад? Неужели вы уничтожите загадку, тайну, чудо на земле? Последнюю надежду на исцеление от бесов для нашего несчастного, измученного этими тварями мира? Как же вы замените ненастоящими, виртуальными чудесами настоящее чудо? Ненастоящей, виртуальной любовью – настоящую любовь? Изобьёте и изгоните дар Неба, который был подарен каждому из живущих на Земле, и которого весь созданный человечеством пси-мир оказался не достоин? Остановитесь, я прошу вас! Остановитесь, остановитесь!!
— Спасибо, Олег Фёдорович! Пусть ваш призыв услышат все, в ком ещё жива совесть, и кто хочет прекрасного будущего для себя и всего человечества. Мы же сообщаем вам, что заканчиваем наш репортаж, так как федералы уже добрались до нас и плазменным резаком вскрывают наши двери. Не поминайте нас лихом! С вами были Дак энд Дек: Данила Крапивин и Ден Кротовский на псиканале «Оксиген». Мы – кислоро...
В магнекаре Евангел по приказу Наставника отпустил Валерию и потянулся, чтобы снять наручники с Серафима, но в недоумении остановился: Серафим сам уже снимал с запястий наручники, словно между ними не было силового притяжения. Евангел взглянул на индикатор на поверхности кандалов и оробел: магнитные индукторы работали на полную мощность, но Серафиму, казалось бы, не было никакого до них дела.
Евангел застыл, затаив дыхание: в этом и так нехилом человеке инъекция реаниматора воздвигла невероятную силу. Серафим же, поняв намерения Евангела, отключил питание наручников и с ухмылкой небрежным движением швырнул их ему.
Валерия сразу перебралась к Серафиму на колени подальше от Евангела. Вианор с переднего сидения пассажира мрачно переглянулся с братьями, после взглянул на Серафима в зеркало заднего вида и сказал:
— Послушай, брат Серафим... Ради Бога, не искушай моих послушников!
— Молитесь Богу, чтобы не впасть в искушение, — огрызнулся Серафим и ещё крепче прижал к себе Валерию.
— Смири свою дерзость, изменник, — свернул глазами Вианор, — ты в незавидном положении. У тебя нет больше убежища и нет покровителя. Возможно, тебя ждут только в обители... но только после бетатрина... да и то вряд ли. Ты – изгой на этой земле, и сверхсила твоя не вечна. Скоро сойдёт чудодействие реаниматора, и ты сразу станешь жалким, одиноким, гонимым и анонимным.
Вианор сделал многозначительную паузу, вероятно, для того, чтобы до Серафима лучше дошло сказанное. После смягчился и продолжил:
— Мы – твоя семья. Как в любой семье, у нас есть свои трудности, но мы – братья твои. Мы единственные, кто, несмотря на твоё паскудное предательство, прикрыли глаза на апостольские рекомендации поступать с отступниками так же, как с мытарями и язычниками, и готовы вступить с тобой в общение. Ведь у нас с тобой общие цели. Цени это и не дерзи. Держи себя в границах духовно-нравственной этики, принятой в святой обители...
— Да пошёл ты к чёрту со своими нравоучениями и со своей святой обителью!!! — рявкнул Серафим да так агрессивно, что все вздрогнули, а Дорофей испуганно рванулся рукой к пистолету за пазухой верховика и на инстинкте снял его с предохранителя.
— Тебе придётся многое рассказать нам, — невозмутимо продолжил Вианор, который, казалось, смотрел на мелькающие огни ночного города за окном.
На самом деле, во тьме ночи мегаполиса он видел лицо Зена, с мучением смотрящего на него. Лицо мёртвого брата не оставляло его нигде, оно навсегда лишило его покоя и взывало к мщению.
— Я ничего не знал о вашем задании и о чудотворце, которого вас благословили схватить. Кто он? Почему о нём никому и ничего не известно в обители?
— Почему о нём никому и ничего не известно в обители?!! — ещё пуще прежнего вскипел Серафим. — Да потому что вам вообще ничего не известно в обители!!! Вы хоть знаете, какой сейчас год от Рождества Христова?! Кто-то из вас, может быть, помнит те времена, когда летоисчисление ещё велось, но было упразднено мировым Правительством, так как считать годы вдруг стало не толерантно?! Это дискредитирует людей по возрасту и пугает разными мыслями о приближающейся смерти, из-за чего они начинают ставить перед собой экзистенциальные вопросы, что приводит к увеличению количества неврозов! А современные люди должны быть счастливы и ни в коем случае не волноваться!
Серафим перевёл дух и обрушился на всех с новой яростью:
— Вы хоть знаете, сколько вам лет?! Сколько живёте на земле?! Нет, я вам скажу, не знаете!! Да и как вам узнать, если в обители вечная весна?! Или знаете хотя бы, сколько у каждого из вас бетатриновых перезагрузок?! Если вы не можете знать даже этого... нет! Если вам не позволяют знать даже этого... как вы можете знать о том, что происходит за стенами обители?! Вы думаете, что там, как на Марсе, нет жизни? Что Дух Святой пленён стенами обители, и вы Его уложили Ликом в пол на КПП при попытке к бегству? Разве вы не читали в Писании, что Дух дышит, где хочет, но горе тем людям, на которых он не опочил?!
От пневматологии Серафима послушники испуганно застыли, ожидая от наставника гневного вразумления обнаглевшего изменника, но тот молчал. Серафим вдруг внезапно сменил гнев на милость и сказал с силой и проникновенно:
— И я так считал! Я оказался без пси-контроля владыки за стенами обители и внезапно узнал, что, кроме нас, существуют другие христиане! Для меня это оказалось таким же шоком, как если бы я узнал, что на Марсе, кроме наших колоний, существует иная жизнь! Притом, что эта иная жизнь полна Духа любви, которого нам запретили иметь в обители! Эта иная жизнь лишена уставного послушания!
— Понятно, почему она пришлась тебе по душе... — сцедил сквозь зубы Евангел, и оборвал себя, увидев, как хищно заострилось от напряжения лицо наставника Вианора, которое он видел лишь в профиль.
Но Серафим, не смущаясь, отрицательно замотал головой:
— В этой жизни есть свобода, но нет произвола, а если и есть дисциплина, то это – дисциплина любви! И если и есть какое-либо наказание, то оно не внешнее – насильственное, плетью или лишениями, а внутреннее – через муки совести и усилие покаяния!
Вианор немного побледнел: по усыпанному пеплом лицу Зена за стеклом прошла волна пыточной муки... Он вдруг вспомнил предсмертные слова Зена:
«Наставник, я сказал правду...»
В словах Серафима Вианор тоже слышал правду: наказание Зена происходило извне, внутри же Зен не каялся, его совесть была покойна, он стоял в правде, готовый ради неё принять мученическую смерть.
«Наставник, я сказал правду...»
У Вианора сильно стукнуло и чуть не остановилось сердце.
— Если всё так, как ты говоришь, тогда помоги мне разделаться с этой «грязной обителью»! — ещё более бледнея от ярости, проговорил Вианор. — Где капеллан Антоний?
— Я не знаю, я же тебе говорил...
— Полковник сказал, что капеллан там, где ты своими глазами видел, как майор встал перед народом на колени!
Серафим замер, вскинув брови в удивлении, и задумался.
— А-а-а, кажется, я понял! — вдруг озарило его. — Полковник имел в виду нашего византийского принца! Вот так квест! Помнится, в спецназе этот наследник одного маленького, но очень террористического государства, дослужился до майора и сделал бы неплохую карьеру, если бы не угодил в тюрьму специального назначения...
— Ты имеешь в виду брата Максима? — осторожно спросил Вианор и тут же затаил дыхание, чтобы не перебить мысль Серафима каким-либо словом.
— Да-да, точно! Этот самый искомый майор действительно встал на глазах у целого поселения на колени и просил прощения у одного из жителей за смерть его дочери, которая случилась по его вине.
Серафим замолчал, с грустью вспоминая тот день. Вианор, насупившись, молчал и молился, ожидая его решения.
— Итак, куда мы едем? — осторожно подтолкнул он его.
— Какие гарантии ты мне дашь, что, заполучив капеллана Антония, ты выполнишь свою часть договора и поможешь спасти брата Максима?
— Клянусь Богом, — тихо и твёрдо произнёс Вианор. — Я сделаю это, даже если это будет стоить мне и моим послушникам жизни.
Серафим с отчётливостью понимал всю важность происходящего момента и весь ужас последствий, которые могут быть, если он доверится Вианору и совершит ошибку. Он отчаянно взмолился Богу, размышляя в душе:
«Господи, ну, неужели эти трое – конченные мерзавцы, что предадут даже после клятвы Твоим именем? Но с другой стороны, как им верить, ведь ради служения своему жестокому Идолу они готовы совершать какие угодно преступления? Может быть, заполучив своё, они будут готовы забыть даже святые клятвы?»
— Ты не веришь... — словно узнав его мысли, вкрадчиво проговорил Вианор. — Но посмотри на нас. Посмотри. Разве ты видишь среди нас послушника Зена?
— Не вижу, — слегка удивившись, сказал Серафим. — Что-то случилось?
Больше терять было нечего, и Вианор решился:
Да, дорогие друзья, прошли, прошли те недавние времена, когда государство использовало церковь для своих целей, теперь церковь использует для своих целей государство!
— Откуда ведётся репортаж? — испуганный разоблачением спросил Вианор, вглядываясь в лица людей. Откуда они? Почему они здесь? Ночью?
Но Черепцов лишь пожал плечами и бросил сквозь зубы:
— Ищем.
Словно ответом на его вопрос зазвучало из громкоговорителей:
— Мы сейчас ведём репортаж с площади у Главного полицейского Управления, где бастуют полицейские. Они начали этическую забастовку с лозунгами «Полиция имеет право слушать голос совести более, чем голос человека» и отказались участвовать в нападении на Вознесенку. Мало того, некоторые из них уже положили жизнь, чтобы защитить её от вооружённого нападения Истинной Церкви с использованием конвертоплана и авиационного вооружения! Как вам такое? А-а?! Неслыханно! То ли ещё будет, как вы считаете? Напоминаем, что работает горячая линия, и вы можете сообщать нам ваше мнение, а также поставить «лайк» телеканалу «Оксиген», чем вы поднимите наш рейтинг! А теперь внимание: только что прибыла целая туча федералов с целью ареста знаменитого полковника Проханова, имя которого стало известно каждому жителю мегаполиса благодаря акции, которую он санкционировал по сбору пожертвований. На каждом посту, на каждом участке жители могли принести всё необходимое для больниц и самостоятельно участвовать в перераспределении средств. Где такое ещё может быть? И это происходило у нас, в нашем мегаполисе! Это невиданно, земляки! И, внимание на экраны! Именно сейчас арестованного полковника выводят федералы из дверей Управления! Его подчинённые встали по стойке «смирно» в две шеренги как на параде и, словно главнокомандующему, кричат «Ура»! Смотрите же, смотрите! Впереди него ведут героя нашего времени – Серафима!
Майора Черепцова уже вовсю сношало начальство. Багровый от ярости, он быстро выяснял адрес потерявшего всякий страх информационного канала и вызывал модулятор глушения пси-сигнала прямо сюда, на площадь перед полицейским Управлением. Ему доложили о перехвате псиканала, и ненавистный голос замолк на несколько секунд, но сразу снова вышел в эфир: «Оксиген» перешёл на резервный канал и с этой секунды постоянно менял модуляции с рандомной последовательностью, которую невозможно было ни предугадать, ни блокировать.
Такой отборной брани в адрес ведущим псиканала бойцы от майора Черепцова никогда не слышали. Он видел, как в лучах прожекторов под зависшими квадрокоптерами беснуется народ, увидевший пленённым своего «героя» – Серафима, и горячо пожалел, что отдал церковникам инспиратора. Он был готов приказать конвою вернуть его обратно, но капеллан Вианор, словно почуяв это, запер Серафима с ведьмой в магнекаре и своими мордоворотами оттеснил конвой от дверей. Желая Серафиму «счастья, здоровья и, млять, любви в исправительных монастырях архиепископии», Черепцов с бессильной яростью разрешил магнекару покинуть оцепление. Но далее толпа не давала магнекару тронуться, и церковники шипящими энергоплетями расчищали ему дорогу к магнерельсу.
Между тем, проклятый псиканал вещал:
— Напоминаем: вы смотрите псиканал «Оксиген», и с вами его ведущие Дак энд Дек: Данила Крапивин и Ден Кротовский. Федералы уже попытались перехватить псиканал, но мы дрейфуем! Увы, это будет продолжаться недолго: скоро мы ожидаем непрошеных гостей. Пока мы на свободе, но у нас осталось всего лишь несколько минут, и мы рады вам сообщить, что сенсации на сегодня не кончились! Мы разыскали некоего Олега Фёдоровича, о котором упоминал Серафим, и связались с ним по пси. Этот человек согласился нам рассказать о чудесах. Да, настоящих чудесах, которые прямо на его глазах творил один человек! Его преследовали федералы совместно с архиепископией, и в этом рейде участвовал сам Серафим! Внимание на экраны, не пропустите! Вы услышите то, что никогда не слышали! А если вы включите режим пси-отношений, вы почувствуете то, что Олег Фёдорович чувствовал и пережил! Мы заранее благодарим Олега Фёдоровича за любезно предоставленные чувства для всеобщего ощущения!
На экранах возник мужчина с одутловатым лицом и с красными от слёз глазами. И он стал уверенно и спокойно говорить:
— Я, как и все вы, хочу благополучия, мира и счастья своей семье. Я законопослушен и не люблю конфликтов с властью. Как только со мной связался псиканал «Оксиген», я понял, что запахло жареным, и моя жизнь скоро закончится бетатрином. Но я всё равно согласился дать интервью, потому что моя благодарность Петру, одним только словом изгнавшему беса из моей любимой дочери, не знает границ. Пётр Никитин... Это святой человек, который неведомо откуда взялся на нашей земле. Он творит чудеса. Он добрый и скромный, очень улыбчивый, и рядом с ним чувствуешь себя странно. Не знаю, как это назвать... Но это так, как будто тебя любят... так сильно любят, что тебе очень-очень, просто невероятно хорошо от этой любви!
Олег Фёдорович утёр слезы счастья, и все почувствовали то, что чувствовал в этот момент он. Толпа притихла, переживая внутри ощущение блаженства, которым щедро делился по пси этот человек.
— Пётр, где бы ты ни был, если ты меня слышишь... — воззвал Олег Фёдорович, и голос его дрогнул. — Мы прочитали ту книгу – Библию, которую ты нам оставил. Я потрясён. Спасибо тебе за неё. Я знаю, что над тобой нависла страшная угроза, и твоей святой, чистой и доброй жизни может прийти конец. Я ждал и мечтал увидеть тебя снова. Оказывается, ты жил в Вознесенке. Теперь твой мир сожжён дотла, разрушен. Знайте же, те, кто это сделал: вы совершили кощунство, и оно не останется незамеченным на Небесах! Если кровь пророка и его братьев и сестёр прольётся в эту землю, горе будет этой земле! Преследователи Петра Никитина говорили: «Мы – Истинная церковь, с нами Бог!» А я вам говорю: «Вы – Истинная церковь, и с вами Бог весть что!!» Остановитесь! Неужели с помощью федералов вы совершите то, что совершили первосвященники с помощью римских солдат две тысячи лет назад? Неужели вы уничтожите загадку, тайну, чудо на земле? Последнюю надежду на исцеление от бесов для нашего несчастного, измученного этими тварями мира? Как же вы замените ненастоящими, виртуальными чудесами настоящее чудо? Ненастоящей, виртуальной любовью – настоящую любовь? Изобьёте и изгоните дар Неба, который был подарен каждому из живущих на Земле, и которого весь созданный человечеством пси-мир оказался не достоин? Остановитесь, я прошу вас! Остановитесь, остановитесь!!
— Спасибо, Олег Фёдорович! Пусть ваш призыв услышат все, в ком ещё жива совесть, и кто хочет прекрасного будущего для себя и всего человечества. Мы же сообщаем вам, что заканчиваем наш репортаж, так как федералы уже добрались до нас и плазменным резаком вскрывают наши двери. Не поминайте нас лихом! С вами были Дак энд Дек: Данила Крапивин и Ден Кротовский на псиканале «Оксиген». Мы – кислоро...
Глава 10. Временный союз
В магнекаре Евангел по приказу Наставника отпустил Валерию и потянулся, чтобы снять наручники с Серафима, но в недоумении остановился: Серафим сам уже снимал с запястий наручники, словно между ними не было силового притяжения. Евангел взглянул на индикатор на поверхности кандалов и оробел: магнитные индукторы работали на полную мощность, но Серафиму, казалось бы, не было никакого до них дела.
Евангел застыл, затаив дыхание: в этом и так нехилом человеке инъекция реаниматора воздвигла невероятную силу. Серафим же, поняв намерения Евангела, отключил питание наручников и с ухмылкой небрежным движением швырнул их ему.
Валерия сразу перебралась к Серафиму на колени подальше от Евангела. Вианор с переднего сидения пассажира мрачно переглянулся с братьями, после взглянул на Серафима в зеркало заднего вида и сказал:
— Послушай, брат Серафим... Ради Бога, не искушай моих послушников!
— Молитесь Богу, чтобы не впасть в искушение, — огрызнулся Серафим и ещё крепче прижал к себе Валерию.
— Смири свою дерзость, изменник, — свернул глазами Вианор, — ты в незавидном положении. У тебя нет больше убежища и нет покровителя. Возможно, тебя ждут только в обители... но только после бетатрина... да и то вряд ли. Ты – изгой на этой земле, и сверхсила твоя не вечна. Скоро сойдёт чудодействие реаниматора, и ты сразу станешь жалким, одиноким, гонимым и анонимным.
Вианор сделал многозначительную паузу, вероятно, для того, чтобы до Серафима лучше дошло сказанное. После смягчился и продолжил:
— Мы – твоя семья. Как в любой семье, у нас есть свои трудности, но мы – братья твои. Мы единственные, кто, несмотря на твоё паскудное предательство, прикрыли глаза на апостольские рекомендации поступать с отступниками так же, как с мытарями и язычниками, и готовы вступить с тобой в общение. Ведь у нас с тобой общие цели. Цени это и не дерзи. Держи себя в границах духовно-нравственной этики, принятой в святой обители...
— Да пошёл ты к чёрту со своими нравоучениями и со своей святой обителью!!! — рявкнул Серафим да так агрессивно, что все вздрогнули, а Дорофей испуганно рванулся рукой к пистолету за пазухой верховика и на инстинкте снял его с предохранителя.
— Тебе придётся многое рассказать нам, — невозмутимо продолжил Вианор, который, казалось, смотрел на мелькающие огни ночного города за окном.
На самом деле, во тьме ночи мегаполиса он видел лицо Зена, с мучением смотрящего на него. Лицо мёртвого брата не оставляло его нигде, оно навсегда лишило его покоя и взывало к мщению.
— Я ничего не знал о вашем задании и о чудотворце, которого вас благословили схватить. Кто он? Почему о нём никому и ничего не известно в обители?
— Почему о нём никому и ничего не известно в обители?!! — ещё пуще прежнего вскипел Серафим. — Да потому что вам вообще ничего не известно в обители!!! Вы хоть знаете, какой сейчас год от Рождества Христова?! Кто-то из вас, может быть, помнит те времена, когда летоисчисление ещё велось, но было упразднено мировым Правительством, так как считать годы вдруг стало не толерантно?! Это дискредитирует людей по возрасту и пугает разными мыслями о приближающейся смерти, из-за чего они начинают ставить перед собой экзистенциальные вопросы, что приводит к увеличению количества неврозов! А современные люди должны быть счастливы и ни в коем случае не волноваться!
Серафим перевёл дух и обрушился на всех с новой яростью:
— Вы хоть знаете, сколько вам лет?! Сколько живёте на земле?! Нет, я вам скажу, не знаете!! Да и как вам узнать, если в обители вечная весна?! Или знаете хотя бы, сколько у каждого из вас бетатриновых перезагрузок?! Если вы не можете знать даже этого... нет! Если вам не позволяют знать даже этого... как вы можете знать о том, что происходит за стенами обители?! Вы думаете, что там, как на Марсе, нет жизни? Что Дух Святой пленён стенами обители, и вы Его уложили Ликом в пол на КПП при попытке к бегству? Разве вы не читали в Писании, что Дух дышит, где хочет, но горе тем людям, на которых он не опочил?!
От пневматологии Серафима послушники испуганно застыли, ожидая от наставника гневного вразумления обнаглевшего изменника, но тот молчал. Серафим вдруг внезапно сменил гнев на милость и сказал с силой и проникновенно:
— И я так считал! Я оказался без пси-контроля владыки за стенами обители и внезапно узнал, что, кроме нас, существуют другие христиане! Для меня это оказалось таким же шоком, как если бы я узнал, что на Марсе, кроме наших колоний, существует иная жизнь! Притом, что эта иная жизнь полна Духа любви, которого нам запретили иметь в обители! Эта иная жизнь лишена уставного послушания!
— Понятно, почему она пришлась тебе по душе... — сцедил сквозь зубы Евангел, и оборвал себя, увидев, как хищно заострилось от напряжения лицо наставника Вианора, которое он видел лишь в профиль.
Но Серафим, не смущаясь, отрицательно замотал головой:
— В этой жизни есть свобода, но нет произвола, а если и есть дисциплина, то это – дисциплина любви! И если и есть какое-либо наказание, то оно не внешнее – насильственное, плетью или лишениями, а внутреннее – через муки совести и усилие покаяния!
Вианор немного побледнел: по усыпанному пеплом лицу Зена за стеклом прошла волна пыточной муки... Он вдруг вспомнил предсмертные слова Зена:
«Наставник, я сказал правду...»
В словах Серафима Вианор тоже слышал правду: наказание Зена происходило извне, внутри же Зен не каялся, его совесть была покойна, он стоял в правде, готовый ради неё принять мученическую смерть.
«Наставник, я сказал правду...»
У Вианора сильно стукнуло и чуть не остановилось сердце.
— Если всё так, как ты говоришь, тогда помоги мне разделаться с этой «грязной обителью»! — ещё более бледнея от ярости, проговорил Вианор. — Где капеллан Антоний?
— Я не знаю, я же тебе говорил...
— Полковник сказал, что капеллан там, где ты своими глазами видел, как майор встал перед народом на колени!
Серафим замер, вскинув брови в удивлении, и задумался.
— А-а-а, кажется, я понял! — вдруг озарило его. — Полковник имел в виду нашего византийского принца! Вот так квест! Помнится, в спецназе этот наследник одного маленького, но очень террористического государства, дослужился до майора и сделал бы неплохую карьеру, если бы не угодил в тюрьму специального назначения...
— Ты имеешь в виду брата Максима? — осторожно спросил Вианор и тут же затаил дыхание, чтобы не перебить мысль Серафима каким-либо словом.
— Да-да, точно! Этот самый искомый майор действительно встал на глазах у целого поселения на колени и просил прощения у одного из жителей за смерть его дочери, которая случилась по его вине.
Серафим замолчал, с грустью вспоминая тот день. Вианор, насупившись, молчал и молился, ожидая его решения.
— Итак, куда мы едем? — осторожно подтолкнул он его.
— Какие гарантии ты мне дашь, что, заполучив капеллана Антония, ты выполнишь свою часть договора и поможешь спасти брата Максима?
— Клянусь Богом, — тихо и твёрдо произнёс Вианор. — Я сделаю это, даже если это будет стоить мне и моим послушникам жизни.
Серафим с отчётливостью понимал всю важность происходящего момента и весь ужас последствий, которые могут быть, если он доверится Вианору и совершит ошибку. Он отчаянно взмолился Богу, размышляя в душе:
«Господи, ну, неужели эти трое – конченные мерзавцы, что предадут даже после клятвы Твоим именем? Но с другой стороны, как им верить, ведь ради служения своему жестокому Идолу они готовы совершать какие угодно преступления? Может быть, заполучив своё, они будут готовы забыть даже святые клятвы?»
— Ты не веришь... — словно узнав его мысли, вкрадчиво проговорил Вианор. — Но посмотри на нас. Посмотри. Разве ты видишь среди нас послушника Зена?
— Не вижу, — слегка удивившись, сказал Серафим. — Что-то случилось?
Больше терять было нечего, и Вианор решился:
