В этот момент перед глазами всё поплыло. Вианор призвал всё свое мужество, чтобы не отключиться и не испытать унижения, потеряв сознание на глазах у своих духовных чад, тем самым ещё раз продемонстрировав физическое превосходство над собой Серафима. Он поднял на дерзкого послушника помутнённые болью глаза и чётко произнёс:
— Да, я собираюсь использовать тебя, брат Серафим. Я хочу с твоей помощью поквитаться с настоятелем Никоном.
Серафим замер, и крошки пиццы выпали из его открытого рта на пол.
— Начало мне понравилось, — наконец признался он, — продолжай.
— Старший капеллан Никон совершил тяжкие преступления. Он должен быть отстранён от настоятельства и предан церковному суду. Для этого мне нужны доказательства, а они есть только у капеллана Антония. Именно поэтому его пытались убить.
— О как! — ухмыльнулся Серафим и похлопал ладони друг о друга, отряхивая крошки. — Да тут сплошные интриги! Что же он такое совершил, что ты готов даже вернуть нам брата Максима, предварительно своими же руками отправив его в ад?
Вианор горестно вздохнул, с сомнением глядя на Серафима. Он мог бы рассказать ему про убийство Зена и не только, но он не знал и даже боялся узнать, с какой яростью воспримет так сильно любящий своего наставника Серафим информацию о его любовной связи с настоятелем обители, поэтому просто сказал:
— Я всё расскажу тебе. После.
Потом помолчал и добавил:
— Буду с тобой честен. Я поделюсь информацией о местонахождении Максима и даже помогу тебе сделать попытку вызволить его. Но шансы на успех очень малы, так как он там, куда простым смертным вход заказан.
— А оценивать шанс на успех предоставь уж мне, — быстро перебил его Серафим. — Говори.
Вианор, болезненно дыша, покачал головой.
— Так дело не пойдёт. Сначала капеллан Антоний. Брат Максим – потом.
— Ах, вот как, — ещё шире ухмыльнулся Серафим. — Не доверяешь?
— Скорее, хочу убедиться, что сделка равноценна. Мне нужно удостовериться, что капеллан Антоний жив и в разуме, а для этого необходимо увидеть его и поговорить с ним. Этого аванса будет достаточно, чтобы я выполнил свою часть договора и выдал тебе Максима.
— Что ж, тогда и я буду с тобой честен, — сказал Серафим и сделал грустную мину. — Я не знаю, где капеллан Антоний, так как после вашего бандитского налёта два дня переваривал свинец, которым брат Евангел набил моё брюхо. В последний раз я видел раненого капеллана Антония на раменах отца Александра. Он нёс его на переливание крови в больницу.
В глазах Вианора не отразились ни единой мысли.
— Что ж, такого ответа я ожидал, — спокойно заметил он, — поэтому вопрос скорее обращу к полиции, ибо присутствующий здесь с нами полковник имеет прямое отношение к похищению из полисной больницы капеллана Антония, следовательно, знает, где укрывают его.
— А я и отпираться не буду, — засмеялся полковник. — Конечно, я знаю, где укрывают вашего собрата, и с большим удовольствием принял отчёт моих парней о выражении ваших лиц, когда вы в больнице не обнаружили его. Опоздали? Прошляпили? Ха! Опозорились, олухи!
Полковник довольно потёр руки. Вианор же побагровел, цвет его лица сравнялся с цветом подбитой челюсти. Но он снова взял себя в руки. Чтобы унять в сердце ненависть к полковнику, он отвёл от него взгляд и направил его на Серафима.
— Брат мой, чтобы у тебя не было несварения от свинца, в твоё истекающее кровью тело в терминальной фазе агонии я всадил ампулу реаниматора. Именно поэтому ты жив и здоров, и полон сил, которые совершенно зазря растрачиваешь направо и налево.
Вианор еле говорил, зажимая пальцами ноздрю, но кровь лилась по губам и капала на верховик. Удивлённый Серафим задумался. Его разгорячённого сердца вдруг коснулось сочувствие. Не отпуская девушку из-под «крыла», он собрал по коробкам и подал Вианору пачку салфеток. Вианор принял их, поблагодарил слабым кивком головы и принялся утираться, бросая пропитанные кровью салфетки на пол.
— Как бы то ни было, не вижу логики в ваших действиях, — Серафим проводил взглядом очередную брошенную на пол алую салфетку. — Какие-то вы противоречивые. То вы убиваете меня, то воскрешаете; то грозите бесчестием сестре Валерии, то от федералов её спасаете; то похищаете Максима по приказу какого-то извращенца, то готовы головой рискнуть для его освобождения. Где-то вы мне лжёте... но где? В каком из этих двух состояний вы настоящие?
— Насчет тебя и твоей... эм-м, женщины... Это была инициатива брата Евангела. Прости его – он вспылил. Ты же знаешь, каковы его стремление к добродетели и нетерпение к грехам – плотским и духовным. Он просто не смог вытерпеть мерзости твоего блуда и отпадения от истинной веры. Ты даже представить себе не можешь, с каким трудом он вынес ваше еретическое храмовое богослужение и совместное причастие с сектантами. И эту... вашу «литургию после литургии» – агапу... В Писании же сказано: «Ревность о доме Твоём снедает меня».
— И эта женщина – не сестра тебе, – процедил сквозь зубы Евангел, глядя убийственным взглядом на Валерию; и девушка сжалась под его взглядом и отвернулась, уткнувшись Серафиму в бок. — Можешь сколько угодно бить меня, но она...
Серафим посерел.
— А что касается послушника Максима, – быстро перебил Вианор, и тем самым остановил надвигающееся кровопролитие, – то тут всё прозаично: с нашей стороны – это просто месть.
— Кому и за что вы собрались мстить, спасая брата Максима? — свирепо глядя на Евангела, произнёс Серафим. — Настоятелю Никону? Какая связь?
— Нам не нужен брат Максим. Он нужен только тебе. Для нас он всего лишь альткоин, высокая плата, валюта, которой мы выкупаем у вас капеллана Антония. Нам необходимо найти его и допросить, потом немедленно вернуть в обитель, чтобы он дал показания против Никона.
— Но вдруг Антонию на воле так понравится, и он не захочет возвращаться с вами в обитель? — резонно заметил полковник. — Что вы тогда сделаете?
— Отвечу честно, — отчеканил Вианор. — Мы увезём его силой. Но этого, уверяю вас, не произойдет, так как, узнав о деле, отец Антоний и сам захочет поквитаться с настоятелем Никоном. — Вианор на секунду вдруг задумался над словами полковника, но тут же отогнал тяжёлые мысли и отрицательно повёл головой. — Нет, такого не может быть. Капеллан Антоний – патриот и истинно верующий человек. Он вернётся. К тому же, в обители у него остались духовные дети. Он передал их в своё отсутствие на воспитание наставнику Тавриону, но он никогда их не бросит. Никогда.
Воцарилось молчание. Полковник без улыбки сложил руки на груди и напряжённо размышлял, барабаня пальцами по предплечью. На его запястье завибрировал псифон.
— Федералы! — закричал по связи лейтенант Андронов. — Двенадцать транспортных квадрокоптеров, целая рота! По местному телеканалу передают новости о сожжении Вознесенки, и к нам для поддержки со всей округи подтягиваются граждане мегаполиса, а федералы организовали оцепление и не подпускают их к Управлению!
Зрачки у полковника сузились. Он глянул на Вианора и быстро сказал:
— Скорее уходите и забирайте с собой Серафима, пока они не взяли под контроль все входы и выходы.
— Поздно... — услышав сказанное, произнёс лейтенант Андронов. — Кольцо сомкнулось, никому невозможно ни войти в Управление, ни выйти. Вооружённая группа федералов вошла через главный вход и направляется к вам.
— Что ж, — усмехнулся полковник, — через пару минут в моём просторном кабинете станет тесно.
Он вернулся к своему креслу и в последний раз уселся в него, с грустью оглядываясь вокруг, словно прощаясь с кабинетом.
— Прошу вас, решайтесь скорее, — взволнованно торопил Вианор. — Сила реаниматора в организме Серафима не вечна. Скоро регенерация замедлится, и Серафим станет хоть и сильным, но обычным смертным человеком. А нам нужен сверхчеловек.
Капеллан, хлюпая разбитым носом, умоляюще смотрел на полковника, и тот под его взглядом выдвинул один из ящиков стола, вытащил магнитные наручники и швырнул их на пустые коробки из-под пиццы.
— Наденьте это на Серафима. А ты, сынок, ложись-ка сам лицом в пол. Укладывать тут тебя, как видишь, некому.
— Полковник... я не понял... — опешил Серафим. — Вы... вы всё-таки решили меня вот так вот по-простому сдать федералам?!
— А что тут понимать? — Полковник поджал губу и развёл руками. — Я хочу тебя сдать капеллану Вианору, потому что – если что! – то ты с ним справишься, а вот с ротой вооружённых федералов – нет. Поторопись, сынок.
Серафим весь поник и с большим трудом отпустил Валерию, сам же лёг животом на пол. Вианор движением подбородка дал команду Дорофею. Тот схватил со стола наручники.
Вдруг ударил ослепительный свет – прямо напротив окна тёмной бесформенной массой ощетинился сдвоенными пулемётами квадрокоптер федералов, загородив собой панораму ночного города. Несколько чёрных фигур влетели в кабинет как раз в тот момент, когда Дорофей затягивал наручники на Серафиме, для чего придавил его сверху между лопаток коленом и завёл за спину руки.
— Менты легавые, волки позорные!!! — заорал Серафим и забился под Дорофеем, правда, не настолько сильно, чтобы ненароком не сбросить его с себя и не получить от федералов снова пулю в спину, но на этот раз в упор и с высоким останавливающим действием.
Но тут он увидел, как Евангел схватил Валерию и прижал её к себе локтем под подбородок. Серафим приподнял голову и зарычал:
— Руки убери от неё, инфернальный ублюдок!!!
Но Евангел лишь усмехнулся и сдавил горло Валерии ещё сильнее.
— Во дают попы! Завалили мамонтяру, всё-таки завалили! — с уважением прищёлкнул языком майор Черепцов, входя в кабинет.
Он убрал пистолет в кабуру из углепластика на правом бедре, но дал пальцами знак своим бойцам смотреть в оба. Те согласно кивнули и, держа Серафима на прицеле, рассредоточились по кабинету. Двое, опустив винтовки, подошли к полковнику и встали по обе стороны от него, как почётный караул.
Сам же Черепцов не спеша оглядывался, рассматривая беспорядок и разруху в кабинете, составляя представление о произошедшем здесь боестолкновении, при этом говоря:
— Даже если бы насчёт вас, господин полковник, оставались хоть какие-то сомнения, то этот террорист их полностью рассеял тем, что побежал искать защиты именно к вам. Вы арестованы.
Майор отпнул от себя золотой кубок с гравировкой победителя прошлогоднего турнира среди спецподразделений, и тот покатился с гулом по полу, отчего лицо полковника дрогнуло, как будто майор пнул ногой не кубок, а его самого. Черепцов внимательно вгляделся в разбитое лицо Вианора и вызвал медика, но капеллан от помощи отказался, сообщив, что имеет все возможные медицинские средства и справится сам.
Вианор дал команду Дорофею поднять Серафима и попросил у федералов конвой, чтобы сопроводить пленного к магнекару. Дорофей со стоном оторвал Серафима от пола и, толкая перед собой, повёл из кабинета.
— Ведьмочку тоже забираете? — расстроено спросил майор Черепцов, с интересом разглядывая Валерию, которую без сопротивления с её стороны вёл к дверям Евангел.
— Забираем, — кивнул Вианор. — Изгоним из неё беса и приобщим к истинной вере.
— Как у вас всё серьёзно и интересно, — засмеялся майор. — А методы у вас средневековые?
— Совсем нет. Современные и совершенно гуманные, — отговорился Вианор.
— Ну-ну.
Майор заботливо помог подняться из кресла Вианору и, прикрывая глаза от яркого света прожектора, бьющего из окна, заорал в псифон:
— Да вырубите же «люстру»! Работать невозможно!
Тут же квадрокоптер погасил прожектор, но остался висеть на уровне этажа. Черепцов дал сигнал бойцам, чтобы выводили полковника, но тут на руке у Проханова завибрировал псифон.
— Это генерал на связи – начальство, — пояснил полковник. — Я отвечу?
— Конечно, — великодушно разрешил Черепцов.
Голос генерала был усталым и неуверенным.
— Э-э-э... послушай, полковник... — мямлил генерал. — Мне искренне жаль, что всё так вышло. Кто же знал, что весь свет сойдётся на этой чёртовой Вознесенке, и в ход пойдут такие силы. Чисто по-человечески я тебя и твоих бойцов понимаю и где-то даже в какой-то степени на вашей стороне. Но ты и я – всего лишь пешки в этой игре, большой игре. Если сегодня я не выдам тебя, то завтра на твоём месте буду я. А это ты весь в работе, поэтому и холостой, а у меня семья... дети... внуки... Эм-м... Так что не обессудь. Прости.
— Бог простит. Это ты против Него, Юрка, дурак, пошёл, а я вот не рискнул. Тут я вычитал, что Бог наказывает до третьего и четвёртого поколения ненавидящих Его. Вот и подумай, что ты сделал со своими детьми и внуками. А теперь прощай! — с усталой хрипотцой ответил генералу полковник и выключил псифон.
Ему на плечи легли руки, но полковник сказал своим конвоирам:
— Погодите...
Он выглянул в распахнутую дверь и улыбнулся секретарше, которая навзрыд рыдала и рвалась из приёмной к нему, но её удерживали за локти пара федералов в комплекте брони для демократизации. Потом он улыбнулся своим конвоирам, но вместо их лиц в опущенных забралах чёрных шлемов увидел лишь своё искажённое отражение. Наконец, он улыбнулся Черепцову, после с прямой спиной встал с кресла, медленно и степенно наложил на себя крест.
— Вот теперь я готов. Ведите.
— Стойте, — остановил конвоиров Вианор. — Полковник так и не ответил на мой вопрос...
— А-а, точно! — вспомнил полковник. — Ответить на этот вопрос может и сам Серафим, если только он вспомнит, в каком месте видел майора, который встал перед народом на колени.
— Принял, — озадаченно произнёс Вианор и посмотрел на Черепцова.
— Это не я! — возмутился майор. — Я никогда такого не делал и не сделаю! А что за вопрос?
Вианор промолчал. Он проводил глазами полковника и задумчиво последовал за ним.
* * *
Пошатываясь, Вианор вышел на улицу. У входа в Управление скопилась большая толпа, и кто-то включил громкую связь, транслируя новости местного псиканала. Бойкий голос вещал:
— Итак, снова и снова на экранах кадры горящей Вознесенки! Какой пожар! Какая стихия! В этом огне сгорело целое поселение, которое мы все прекрасно знали! Многие из нас были когда-то в этой прекрасной эко-деревне и гуляли по её красивым ухоженным улицам! Может быть, кто-то даже заходил на ферму и покупал настоящее вкусное молоко! Теперь же трупами коров усеян чёрный снег, и всех жителей угоняют в тюрьму, как скот! А эти люди помогали мегаполису: их мы видели в городских больницах, они безвозмездно служили немощным людям с низким социальным рейтингом, они устраивали благотворительные мероприятия и несли культуру в массы! Вы только что смотрели интервью с заведующим Двадцатой полисной больницы о психологической помощи, которую оказывали жители Вознесенки умирающим от рака больным! Разве террористы, какими их выставляют, способны на такое? А вы заметили, как изменилась полиция? Вы не задавались вопросом, что собственно случилось, почему стражи порядка вдруг впали в благотворительность и стали помогать нуждающимся? Да, что такое случилось с полицией?! А-а?! Мы знаем ответ! Смотрите псиканал «Оксиген»! С вами ведущие Дак энд Дек: Данила Крапивин и Ден Кротовский. Мы – кислород! Только на нашем псиканале вы узнаете всю правду! Внимание, прямо сейчас мы откроем вам секрет: в рядах полиции работал один из жителей Вознесенки, со странным именем – Серафим.
— Да, я собираюсь использовать тебя, брат Серафим. Я хочу с твоей помощью поквитаться с настоятелем Никоном.
Серафим замер, и крошки пиццы выпали из его открытого рта на пол.
— Начало мне понравилось, — наконец признался он, — продолжай.
— Старший капеллан Никон совершил тяжкие преступления. Он должен быть отстранён от настоятельства и предан церковному суду. Для этого мне нужны доказательства, а они есть только у капеллана Антония. Именно поэтому его пытались убить.
— О как! — ухмыльнулся Серафим и похлопал ладони друг о друга, отряхивая крошки. — Да тут сплошные интриги! Что же он такое совершил, что ты готов даже вернуть нам брата Максима, предварительно своими же руками отправив его в ад?
Вианор горестно вздохнул, с сомнением глядя на Серафима. Он мог бы рассказать ему про убийство Зена и не только, но он не знал и даже боялся узнать, с какой яростью воспримет так сильно любящий своего наставника Серафим информацию о его любовной связи с настоятелем обители, поэтому просто сказал:
— Я всё расскажу тебе. После.
Потом помолчал и добавил:
— Буду с тобой честен. Я поделюсь информацией о местонахождении Максима и даже помогу тебе сделать попытку вызволить его. Но шансы на успех очень малы, так как он там, куда простым смертным вход заказан.
— А оценивать шанс на успех предоставь уж мне, — быстро перебил его Серафим. — Говори.
Вианор, болезненно дыша, покачал головой.
— Так дело не пойдёт. Сначала капеллан Антоний. Брат Максим – потом.
— Ах, вот как, — ещё шире ухмыльнулся Серафим. — Не доверяешь?
— Скорее, хочу убедиться, что сделка равноценна. Мне нужно удостовериться, что капеллан Антоний жив и в разуме, а для этого необходимо увидеть его и поговорить с ним. Этого аванса будет достаточно, чтобы я выполнил свою часть договора и выдал тебе Максима.
— Что ж, тогда и я буду с тобой честен, — сказал Серафим и сделал грустную мину. — Я не знаю, где капеллан Антоний, так как после вашего бандитского налёта два дня переваривал свинец, которым брат Евангел набил моё брюхо. В последний раз я видел раненого капеллана Антония на раменах отца Александра. Он нёс его на переливание крови в больницу.
В глазах Вианора не отразились ни единой мысли.
— Что ж, такого ответа я ожидал, — спокойно заметил он, — поэтому вопрос скорее обращу к полиции, ибо присутствующий здесь с нами полковник имеет прямое отношение к похищению из полисной больницы капеллана Антония, следовательно, знает, где укрывают его.
— А я и отпираться не буду, — засмеялся полковник. — Конечно, я знаю, где укрывают вашего собрата, и с большим удовольствием принял отчёт моих парней о выражении ваших лиц, когда вы в больнице не обнаружили его. Опоздали? Прошляпили? Ха! Опозорились, олухи!
Полковник довольно потёр руки. Вианор же побагровел, цвет его лица сравнялся с цветом подбитой челюсти. Но он снова взял себя в руки. Чтобы унять в сердце ненависть к полковнику, он отвёл от него взгляд и направил его на Серафима.
— Брат мой, чтобы у тебя не было несварения от свинца, в твоё истекающее кровью тело в терминальной фазе агонии я всадил ампулу реаниматора. Именно поэтому ты жив и здоров, и полон сил, которые совершенно зазря растрачиваешь направо и налево.
Вианор еле говорил, зажимая пальцами ноздрю, но кровь лилась по губам и капала на верховик. Удивлённый Серафим задумался. Его разгорячённого сердца вдруг коснулось сочувствие. Не отпуская девушку из-под «крыла», он собрал по коробкам и подал Вианору пачку салфеток. Вианор принял их, поблагодарил слабым кивком головы и принялся утираться, бросая пропитанные кровью салфетки на пол.
— Как бы то ни было, не вижу логики в ваших действиях, — Серафим проводил взглядом очередную брошенную на пол алую салфетку. — Какие-то вы противоречивые. То вы убиваете меня, то воскрешаете; то грозите бесчестием сестре Валерии, то от федералов её спасаете; то похищаете Максима по приказу какого-то извращенца, то готовы головой рискнуть для его освобождения. Где-то вы мне лжёте... но где? В каком из этих двух состояний вы настоящие?
— Насчет тебя и твоей... эм-м, женщины... Это была инициатива брата Евангела. Прости его – он вспылил. Ты же знаешь, каковы его стремление к добродетели и нетерпение к грехам – плотским и духовным. Он просто не смог вытерпеть мерзости твоего блуда и отпадения от истинной веры. Ты даже представить себе не можешь, с каким трудом он вынес ваше еретическое храмовое богослужение и совместное причастие с сектантами. И эту... вашу «литургию после литургии» – агапу... В Писании же сказано: «Ревность о доме Твоём снедает меня».
— И эта женщина – не сестра тебе, – процедил сквозь зубы Евангел, глядя убийственным взглядом на Валерию; и девушка сжалась под его взглядом и отвернулась, уткнувшись Серафиму в бок. — Можешь сколько угодно бить меня, но она...
Серафим посерел.
— А что касается послушника Максима, – быстро перебил Вианор, и тем самым остановил надвигающееся кровопролитие, – то тут всё прозаично: с нашей стороны – это просто месть.
— Кому и за что вы собрались мстить, спасая брата Максима? — свирепо глядя на Евангела, произнёс Серафим. — Настоятелю Никону? Какая связь?
— Нам не нужен брат Максим. Он нужен только тебе. Для нас он всего лишь альткоин, высокая плата, валюта, которой мы выкупаем у вас капеллана Антония. Нам необходимо найти его и допросить, потом немедленно вернуть в обитель, чтобы он дал показания против Никона.
— Но вдруг Антонию на воле так понравится, и он не захочет возвращаться с вами в обитель? — резонно заметил полковник. — Что вы тогда сделаете?
— Отвечу честно, — отчеканил Вианор. — Мы увезём его силой. Но этого, уверяю вас, не произойдет, так как, узнав о деле, отец Антоний и сам захочет поквитаться с настоятелем Никоном. — Вианор на секунду вдруг задумался над словами полковника, но тут же отогнал тяжёлые мысли и отрицательно повёл головой. — Нет, такого не может быть. Капеллан Антоний – патриот и истинно верующий человек. Он вернётся. К тому же, в обители у него остались духовные дети. Он передал их в своё отсутствие на воспитание наставнику Тавриону, но он никогда их не бросит. Никогда.
Воцарилось молчание. Полковник без улыбки сложил руки на груди и напряжённо размышлял, барабаня пальцами по предплечью. На его запястье завибрировал псифон.
— Федералы! — закричал по связи лейтенант Андронов. — Двенадцать транспортных квадрокоптеров, целая рота! По местному телеканалу передают новости о сожжении Вознесенки, и к нам для поддержки со всей округи подтягиваются граждане мегаполиса, а федералы организовали оцепление и не подпускают их к Управлению!
Зрачки у полковника сузились. Он глянул на Вианора и быстро сказал:
— Скорее уходите и забирайте с собой Серафима, пока они не взяли под контроль все входы и выходы.
— Поздно... — услышав сказанное, произнёс лейтенант Андронов. — Кольцо сомкнулось, никому невозможно ни войти в Управление, ни выйти. Вооружённая группа федералов вошла через главный вход и направляется к вам.
— Что ж, — усмехнулся полковник, — через пару минут в моём просторном кабинете станет тесно.
Он вернулся к своему креслу и в последний раз уселся в него, с грустью оглядываясь вокруг, словно прощаясь с кабинетом.
— Прошу вас, решайтесь скорее, — взволнованно торопил Вианор. — Сила реаниматора в организме Серафима не вечна. Скоро регенерация замедлится, и Серафим станет хоть и сильным, но обычным смертным человеком. А нам нужен сверхчеловек.
Капеллан, хлюпая разбитым носом, умоляюще смотрел на полковника, и тот под его взглядом выдвинул один из ящиков стола, вытащил магнитные наручники и швырнул их на пустые коробки из-под пиццы.
— Наденьте это на Серафима. А ты, сынок, ложись-ка сам лицом в пол. Укладывать тут тебя, как видишь, некому.
— Полковник... я не понял... — опешил Серафим. — Вы... вы всё-таки решили меня вот так вот по-простому сдать федералам?!
— А что тут понимать? — Полковник поджал губу и развёл руками. — Я хочу тебя сдать капеллану Вианору, потому что – если что! – то ты с ним справишься, а вот с ротой вооружённых федералов – нет. Поторопись, сынок.
Серафим весь поник и с большим трудом отпустил Валерию, сам же лёг животом на пол. Вианор движением подбородка дал команду Дорофею. Тот схватил со стола наручники.
Вдруг ударил ослепительный свет – прямо напротив окна тёмной бесформенной массой ощетинился сдвоенными пулемётами квадрокоптер федералов, загородив собой панораму ночного города. Несколько чёрных фигур влетели в кабинет как раз в тот момент, когда Дорофей затягивал наручники на Серафиме, для чего придавил его сверху между лопаток коленом и завёл за спину руки.
— Менты легавые, волки позорные!!! — заорал Серафим и забился под Дорофеем, правда, не настолько сильно, чтобы ненароком не сбросить его с себя и не получить от федералов снова пулю в спину, но на этот раз в упор и с высоким останавливающим действием.
Но тут он увидел, как Евангел схватил Валерию и прижал её к себе локтем под подбородок. Серафим приподнял голову и зарычал:
— Руки убери от неё, инфернальный ублюдок!!!
Но Евангел лишь усмехнулся и сдавил горло Валерии ещё сильнее.
— Во дают попы! Завалили мамонтяру, всё-таки завалили! — с уважением прищёлкнул языком майор Черепцов, входя в кабинет.
Он убрал пистолет в кабуру из углепластика на правом бедре, но дал пальцами знак своим бойцам смотреть в оба. Те согласно кивнули и, держа Серафима на прицеле, рассредоточились по кабинету. Двое, опустив винтовки, подошли к полковнику и встали по обе стороны от него, как почётный караул.
Сам же Черепцов не спеша оглядывался, рассматривая беспорядок и разруху в кабинете, составляя представление о произошедшем здесь боестолкновении, при этом говоря:
— Даже если бы насчёт вас, господин полковник, оставались хоть какие-то сомнения, то этот террорист их полностью рассеял тем, что побежал искать защиты именно к вам. Вы арестованы.
Майор отпнул от себя золотой кубок с гравировкой победителя прошлогоднего турнира среди спецподразделений, и тот покатился с гулом по полу, отчего лицо полковника дрогнуло, как будто майор пнул ногой не кубок, а его самого. Черепцов внимательно вгляделся в разбитое лицо Вианора и вызвал медика, но капеллан от помощи отказался, сообщив, что имеет все возможные медицинские средства и справится сам.
Вианор дал команду Дорофею поднять Серафима и попросил у федералов конвой, чтобы сопроводить пленного к магнекару. Дорофей со стоном оторвал Серафима от пола и, толкая перед собой, повёл из кабинета.
— Ведьмочку тоже забираете? — расстроено спросил майор Черепцов, с интересом разглядывая Валерию, которую без сопротивления с её стороны вёл к дверям Евангел.
— Забираем, — кивнул Вианор. — Изгоним из неё беса и приобщим к истинной вере.
— Как у вас всё серьёзно и интересно, — засмеялся майор. — А методы у вас средневековые?
— Совсем нет. Современные и совершенно гуманные, — отговорился Вианор.
— Ну-ну.
Майор заботливо помог подняться из кресла Вианору и, прикрывая глаза от яркого света прожектора, бьющего из окна, заорал в псифон:
— Да вырубите же «люстру»! Работать невозможно!
Тут же квадрокоптер погасил прожектор, но остался висеть на уровне этажа. Черепцов дал сигнал бойцам, чтобы выводили полковника, но тут на руке у Проханова завибрировал псифон.
— Это генерал на связи – начальство, — пояснил полковник. — Я отвечу?
— Конечно, — великодушно разрешил Черепцов.
Голос генерала был усталым и неуверенным.
— Э-э-э... послушай, полковник... — мямлил генерал. — Мне искренне жаль, что всё так вышло. Кто же знал, что весь свет сойдётся на этой чёртовой Вознесенке, и в ход пойдут такие силы. Чисто по-человечески я тебя и твоих бойцов понимаю и где-то даже в какой-то степени на вашей стороне. Но ты и я – всего лишь пешки в этой игре, большой игре. Если сегодня я не выдам тебя, то завтра на твоём месте буду я. А это ты весь в работе, поэтому и холостой, а у меня семья... дети... внуки... Эм-м... Так что не обессудь. Прости.
— Бог простит. Это ты против Него, Юрка, дурак, пошёл, а я вот не рискнул. Тут я вычитал, что Бог наказывает до третьего и четвёртого поколения ненавидящих Его. Вот и подумай, что ты сделал со своими детьми и внуками. А теперь прощай! — с усталой хрипотцой ответил генералу полковник и выключил псифон.
Ему на плечи легли руки, но полковник сказал своим конвоирам:
— Погодите...
Он выглянул в распахнутую дверь и улыбнулся секретарше, которая навзрыд рыдала и рвалась из приёмной к нему, но её удерживали за локти пара федералов в комплекте брони для демократизации. Потом он улыбнулся своим конвоирам, но вместо их лиц в опущенных забралах чёрных шлемов увидел лишь своё искажённое отражение. Наконец, он улыбнулся Черепцову, после с прямой спиной встал с кресла, медленно и степенно наложил на себя крест.
— Вот теперь я готов. Ведите.
— Стойте, — остановил конвоиров Вианор. — Полковник так и не ответил на мой вопрос...
— А-а, точно! — вспомнил полковник. — Ответить на этот вопрос может и сам Серафим, если только он вспомнит, в каком месте видел майора, который встал перед народом на колени.
— Принял, — озадаченно произнёс Вианор и посмотрел на Черепцова.
— Это не я! — возмутился майор. — Я никогда такого не делал и не сделаю! А что за вопрос?
Вианор промолчал. Он проводил глазами полковника и задумчиво последовал за ним.
* * *
Пошатываясь, Вианор вышел на улицу. У входа в Управление скопилась большая толпа, и кто-то включил громкую связь, транслируя новости местного псиканала. Бойкий голос вещал:
— Итак, снова и снова на экранах кадры горящей Вознесенки! Какой пожар! Какая стихия! В этом огне сгорело целое поселение, которое мы все прекрасно знали! Многие из нас были когда-то в этой прекрасной эко-деревне и гуляли по её красивым ухоженным улицам! Может быть, кто-то даже заходил на ферму и покупал настоящее вкусное молоко! Теперь же трупами коров усеян чёрный снег, и всех жителей угоняют в тюрьму, как скот! А эти люди помогали мегаполису: их мы видели в городских больницах, они безвозмездно служили немощным людям с низким социальным рейтингом, они устраивали благотворительные мероприятия и несли культуру в массы! Вы только что смотрели интервью с заведующим Двадцатой полисной больницы о психологической помощи, которую оказывали жители Вознесенки умирающим от рака больным! Разве террористы, какими их выставляют, способны на такое? А вы заметили, как изменилась полиция? Вы не задавались вопросом, что собственно случилось, почему стражи порядка вдруг впали в благотворительность и стали помогать нуждающимся? Да, что такое случилось с полицией?! А-а?! Мы знаем ответ! Смотрите псиканал «Оксиген»! С вами ведущие Дак энд Дек: Данила Крапивин и Ден Кротовский. Мы – кислород! Только на нашем псиканале вы узнаете всю правду! Внимание, прямо сейчас мы откроем вам секрет: в рядах полиции работал один из жителей Вознесенки, со странным именем – Серафим.
