Под апатичным взглядом конвоира он принялся вытаскивать фиксирующие штыри из ремней, которыми перетянули арестанту ноги и руки. Сержант был в сознании, он чуть приоткрыл глаза и внимательно наблюдал за ним.
— Вы... из архиепископии?.. — вдруг неожиданно для всех еле внятно спросил он.
Евангел замер и вопросительно посмотрел на наставника. Вианор подошёл поближе и, приподняв бровь, взглянул в чёрные маслянистые глаза сержанта.
— А ты действительно хороший следователь, раз сразу догадался, — немного напряжённо, но приветливо ответил Вианор.
Он наклонился, чтобы помочь Евангелу и ускорить процесс, как вдруг Альберт двинул ему в лицо кулаком. Вианор легко отпрянул и пропустил кулак мимо носа. Конвоир немного повеселел от хоть какого-то разнообразия на службе. Раздосадованный тем, что удар не достиг цели, сержант презрительно сплюнул, повернув голову вбок.
— Какие же вы жалкие... без своей невидимой брони... мракобесы... убийцы... Ненавижу...
Вианор всего лишь на минуточку представил, какую сержант вдвоём с Серафимом составит им троим оппозицию и тяжело вздохнул, задумчиво сложив руки на груди.
— Что ж, сержант Василевский. Вы, оказывается, слишком бодры. Нам придется оставить вас в наручниках.
Он дал знак конвоиру, и тот без сопротивления со стороны сержанта надел на него магнитные браслеты и активировал индукцию.
— Убийцы... — бледными губами повторил Альберт. — Зачем вы к нам пришли?.. Как вы посмели творить такое беззаконие на территории нашего Управления?..
—Ма-а-алчать! — устало прикрикнул на него конвоир и обратился к Вианору: — Может, вам лучше транспортировать его в наморднике? Больно он у нас говорливый.
—Терпеть поношения от ненавидящих Господа всегда было душеполезным аскетическим деланием, — возразил ему Вианор. — Носилки не нужны. Ноги у него не прострелены, на обезболивающих сам дойдёт.
— Какая транспортировка?.. — слабым голосом поинтересовался Альберт.
— Ты ранен и нуждаешься в реабилитация. Вот мы и забираем тебя в санаторий. Козье озеро, может быть, знаешь? — работая на камеру слежения, с издёвкой произнёс Вианор.
Сержант не сразу ответил.
— Правда, там не всё так технологично, даже более архаично, но мы обещаем, что там персонал проявит к тебе гораздо больше внимания, чем здесь.
— Делайте со мной что хотите. Мне – всё равно, — прошептал Альберт, устремив потухший взгляд в потолок.
— Хорошо. Тогда пошли.
Хоть Евангел знал, что Альберт никак не мог его видеть и, тем более, опознать, но всё равно рядом с ним ему было не по себе. Он всё же пересилил себя и начал помогать подниматься сержанту. Альберт с презрением отказался от его помощи и, перебирая одеревенелыми после длительного обездвиживания ногами, сам медленно направился к выходу.
— Лицом к стене!! — около каждого шлюза кричал конвоир.
Арестованный послушно поворачивался, падая перебинтованным лбом на холодную поверхность коридорной стены. На выходе из СИЗО Альберт, словно прощаясь, посмотрел на мешанину из магнезаков и снующих вокруг федералов, перевёл взгляд на мерцающие огни окон высоток, потом поднял глаза на освещённое заревом ночное небо мегаполиса и легонько вдохнул простреленной грудью морозный воздух.
Евангел нетерпеливо толкнул его ладонью в спину в сторону магнекара, и Альберт без сопротивления поплёлся туда, куда указали ему тычком, тяжёло дыша и осторожно ступая слабыми ногами.
Серафим напряжённо ждал и смотрел в окно. При виде раненого сержанта у него заныло сердце. Ему захотелось скорее выскочить навстречу, поддержать, обнять невозмутимого до строгости командира, но Дорофей, словно читая его мысли, демонстративно вынул пистолет, переложил его в левую руку и прицелился в беспокойного пассажира.
Вианор распахнул перед Альбертом дверь, любезно предлагая ему своё переднее сидение. Альберт прижал скованные руки к ране на груди и чуть нагнул голову, чтобы влезть в магнекар, но тут увидел Серафима с девушкой на коленях и замер. Серафим сглотнул в горле ком жалости и с болью смотрел на него. Воцарилась секундная пауза.
— Серафим, Валерия... — с грустью выдохнул Альберт. Казалось, у него вдруг отнялись последние силы. Он готов был повалиться в кресло, но каким-то чудом держался и с отчаянием смотрел на Серафима. — Они всё-таки нашли и схватили вас... они…
— Альберт, всё под контролем! — попытался улыбнуться Серафим. — Мы в безопасности. Садись скорее!
— В безопасности? — Альберт увидел в руке водителя пистолет, направленный на Серафима. Слегка отшатнулся от двери и с настороженностью прошептал: — Постой... Они уже трансплантировали тебе прежнюю проекцию личности?
— Альберт, со мной всё в порядке, — раздосадованный недоверием проворчал Серафим. — Я прежний и — уж будь уверен — всё тебе припомню! Капеллан вытащил тебя из тюрьмы по моей просьбе. А поэтому не мешкай, садись скорее, у нас срочное дело.
Альберт ещё раз бросил острый взгляд на пистолет в руке Дорофея и задумчиво нахмурил брови, анализируя обстановку. Тут Евангел положил ему ладони на затылок и плечо и, пригнув, небрежно впихнул в магнекар.
— Снимите с него наручники, — попросил Серафим.
— Пусть остается в них, пока не прибудем на место, — строго ответил Вианор. – Так нам всем будет спокойнее.
— Он же ранен! — возмутился Серафим.
Но Вианор, словно чтобы усилить муки Альберта, пристегнул ему руки металлическим тросом к карабину на панели управления и с сильным хлопком опустил дверь.
Теперь на заднем сидении стало совсем тесно, когда туда втиснулись ещё двое. Капеллан сел посредине между Евангелом и Серафимом, чтобы контролировать ситуацию с новым пассажиром, и приказал Дорофею стартовать.
Послушник убрал пистолет и активировал двигатели. Магнекар стал приподниматься над землёй. Полицейский встревожено глянул на экран навигатора, чтобы подсмотреть точку прибытия. От того, что он увидел, его глаза округлись, он дёрнулся в кресле.
— Серафим! — закричал он. — Они летят в Луговое! Они знают про него!
— Всё под контролем... — неуверенно повторил Серафим, тихо, в сторону. — Так надо...
— Кому надо?! Им надо?! Ты выдал им Луговое, Серафим?
Серафим прикусил зубами губу до боли и промолчал. Он и сам мучился, так и не понимая до конца, предал ли он своих друзей или всё-таки нет. Поймёт ли Альберт, что это сделано ради него и Максима? Наконец, он вздохнул и сказал:
— Альберт... капеллану Вианору нужен Антоний... взамен он обещал вызволить из тюрьмы тебя и вернуть брата Максима. Первую часть сделки он выполнил. Я уже начинаю верить, что он выполнит и вторую.
— Может быть, он и спас меня. Может быть, он даже поможет спасти брата Максима... но какой ценой? — Альберт нервно дёрнул руками, и карабин, к которому он был прикован, брякнул. — Ценой гибели общины Лугового? Ты же видел: эти божественные плетью и огнём...
— Тут совершенно другое... — оборвал его Серафим. — Вианор и послушники ушли из обители...
— Ушли из обители? И когда же? Сразу после уничтожения Вознесенки? — Лицо сержанта аж перекосило. — Как ты этому мог поверить?!
— Альберт! У наставника Вианора случилась беда... В обители оболгали и умертвили его послушника Зена... Чтобы восстановить справедливость, он просит нас о помощи, а взамен поклялся Богом, что положит свою жизнь и жизнь послушников своих, чтобы спасти брата Максима. Я просил его спасти и тебя – и вот, он спас тебя! — с мольбой в голосе убеждал Серафим. — Я ему верю. Нам надо хоть кому-то верить, командир!
Сержант хотел что-то сказать, но стиснул руки и промолчал.
Так они и летели некоторое время молча. Каждый думал и молился о своём. Когда подлетали к уже знакомому Прикалтайскому тоннелю, который пронизывал горную гряду, Серафим вдруг неожиданно почувствовал приступ голода. Недолго мучаясь, он со вздохом как-то по-детски всем сообщил:
— Я есть хочу.
К удивлению Альберта, Вианор тут же отреагировал:
— Скоро на трассе будет кафе. Там мы остановимся, и я тебя накормлю. Потерпи.
— Только мне нужно что-нибудь посерьёзнее вашей пиццы, — Серафим решил по максимуму воспользоваться его добротой. — Мне нужно мясо или хотя бы протеин.
— Не капризничай, — ответил ему Вианор. — Нам и тебе придётся есть то, что там приготовят.
Затем он обратился через псинет, чтобы к их прибытию в кафе уже был готов ранний завтрак.
Начало светать. На фоне серого неба тускло проявились заснеженные горные вершины, которые стремительно росли по мере приближения к ним. Кругом простирались хвойные леса, магнекар перелетал мосты через скованные льдом речки, свет из его окон терялся в темноте. Наконец, они съехали с трассы и приземлились около невысокого забора трёхэтажного мотеля с роботизированным кафе на первом этаже. Вианор оставил женщину и полицейского в магнекаре под присмотром Евангела, сам же с Серафимом и Дорофеем направился в кафе.
К их приезду завтрак был готов. Они забрали его из зоны автоматической выдачи. Все трое уселись за столом в небольшом зале с чёрно-белой шахматной плиткой на полу. Единственным украшением зала был экран псинета, на котором транслировали сюжет, как приятная на вид блондинка готовит какую-то экзотическую еду.
Зал был пустым. Судя по табло, которое они миновали на стойке регистрации, мотель был заполнен всего на двадцать процентов, да и то все посетители спали, а штатные проститутки были разобраны по номерам. Время было утреннее, раннее. День по церковному канону значился постным, поэтому перед Вианором и Дорофеем стояли контейнеры с фасолевыми стручками и пшеном, а перед Серафимом выложили горкой десять отбивных, приготовленных на гриле, и он, захлёбываясь слюной, потёр руки и стал со смаком всё поедать.
Вианор расстроено посмотрел на Серафима, но не сделал ему замечания, так как опасался нового всплеска агрессии и оберегал установившийся хрупкий мир. Сам же с Дорофеем, опустив глаза, стал молиться перед едой. Серафиму стало стыдно: о молитве-то он совсем забыл! Густо покраснев, он тут же прекратил жевать и вслед за ними стал повторять молитву Господню. Закончив молитву, все приступили к еде.
Вдруг на руке у капеллана завибрировал псифон.
— Это владыка... — сообщил Вианор и опустил голову, сосредотачиваясь перед разговором.
— Не разговаривай с ним! — испугался Серафим.
— Я не могу не ответить, — мотнул головой Вианор. — Владыка должен знать, что мы не прячемся. Мы на связи. Иначе моё отсутствие может сыграть на руку Никону. Он скажет владыке: «Наставник Вианор – неблагонадёжен, потому-то и послушники его неверны»; тем самым полностью подточит доверие ко мне владыки и сделает во всём себя единственно правым. Я должен ответить.
Серафим хотел на это возразить, но Вианор встал и вышел за дверь, оставив остывать еду на столе. Серафим замер в ужасе и посмотрел ему вслед, после чего вскочил и последовал за ним.
— Остановись, — приказал ему Дорофей.
Серафим обернулся и увидел направленный на него пистолет.
— Сядь на место и не дёргайся, — с угрозой сказал Дорофей. — Ещё один шаг – и я выстрелю!
Серафим презрительно хмыкнул и махнул на него рукой:
— Да ладно уже тебе! Я всегда так поступаю, когда наставники идут разговаривать с владыкой! И всегда, дружище, советую это делать и тебе!
Он подкрался к двери и слегка приоткрыл её, чтобы выйти, но увидел спину Вианора, который не отошёл от порога и так и остался стоять у двери. Серафим притаился и стал слушать. Дорофей совсем растерялся: ему ничего не оставалось, как со смущением сунуть обратно за пазуху пистолет.
— Благословите, Преосвященнейший владыка... — смиренным голосом произнёс Вианор.
«Бог благословит тебя, сын мой! — елейно ответил владыка. — Слава Богу, ты жив и здоров. Предпослушник Искандер вернулся в обитель, но без тебя. Вот я и подумал: может быть, случилось чего?»
— Благословенный отец, со мной и с моими послушниками всё в порядке. Я поблагодарил Искандера за службу. Как ему и обещал, я свидетельствую перед вами о нём, как о человеке, безупречно исполняющим приказы с особым рвением и старательностью. Он хорошо потрудился.
«Почему же ты отпустил его одного?» — в голосе владыки сквозила подозрительность.
— Мы продолжаем розыск капеллана Антония. Это может занять намного больше времени, чем мы планировали, а у предпослушника Искандера в обители есть свои послушания.
«Гораздо важнее послушнику быть рядом с наставником и участвовать в общем деле, ты же помнишь принцип «epi to auto»» 32? — возразил владыка.
— Так и будет, Преосвященнейший владыка, когда предпослушник Искандер станет послушником, и наставником у него будет отец Иакинф, которого я заменяю только временно, — ответил Вианор.
«Ах, ну да, — казалось, что владыка только что вспомнил устав обители, хотя сам его когда-то и писал. — Я просто очень беспокоюсь. Где ты, сын мой? Волнуюсь о тебе. Здоров ли? Сыт? Может быть, тебе нужно облегчить душу после тяжёлого духовного труда по ликвидации секты? Я утешу тебя молитвой и духом истины. Войди же со мной в пси-отношения, сын мой...»
Вианор послушно включил пси-режим, и владыка тут же перешёл к главному:
— Что же, задача по доставке тела покойного капеллана Антония оказалась настолько сложной, что вы никак справиться не можете?»
— Это только потому, что капеллан Антоний оказался не мёртвым, а живым, — тихо проговорил Вианор, — и полиция скрывает от нас его.
«Вот как... Антоний жив?! — искренне удивился владыка: — Вы точно уверены?»
— Совершенно точно, благословенный отец...
«Это превосходно... превосходно! Это в корне меняет дело! — Как-то нервно говорил епископ, словно лихорадочно размышляя о полученной информации. — Немедленно найдите его и везите сюда скорей!»
Вдруг он сделал паузу и сказал тоном уже совсем другим:
«Кстати… мне пришло уведомление, что в федеральном СИЗО ты воспользовался цифровой подписью архиепископии, чтобы освободить сержанта полиции. Разве я давал благословение на это? Зачем тебе потребовался этот человек?»
— Преблагой отец, я уверен, что Бог благословляет каждый мой шаг, ибо я направляю мои усилия, чтобы изгнать мерзость и беззаконие, да воцарится в мире Слава Его! Этот сержант был обращён сектантами в еретическую веру и хулил Истинную церковь. Мы изъяли его у федералов и везём для необходимых экзекуций.
«Благодаря этим сектантам, сегодня каждый, кому не лень, хулит Истинную церковь. Не стоило тратить на него время. Занимайтесь лучше благословенным делом!»
Голос епископа Арсения становился всё более недовольным, и вдруг он сказал то, чего так боялся Вианор:
«Странная в тебе уверенность в каком-то особом благословении Божьем в твоих действиях, сын мой. Мне подозрительно твоё самочиние. Этим ты демонстрируешь непослушание мне – своему епископу! Эдак ты развратишь и своих послушников, и они перестанут слушаться святую церковь! Всякий начнёт поступать по воле своей! Вон, один из них уже кончил жизнь на позорном столбе!»
Вианору сделалось плохо. Горе напополам с гневом разодрало сердце, глаза наполнились печалью. Для того, чтобы сдержаться, Вианор смолчал, ничего не ответив.
«Грех лежит у твоих ног, о, доблестный отец Вианор, — недовольный его чувствами и молчанием с угрозой в голосе продолжил владыка. — Почему ты не доложил мне, что вы взяли в кабинете полковника послушника Серафима? Почему я узнаю это не от тебя, а от
— Вы... из архиепископии?.. — вдруг неожиданно для всех еле внятно спросил он.
Евангел замер и вопросительно посмотрел на наставника. Вианор подошёл поближе и, приподняв бровь, взглянул в чёрные маслянистые глаза сержанта.
— А ты действительно хороший следователь, раз сразу догадался, — немного напряжённо, но приветливо ответил Вианор.
Он наклонился, чтобы помочь Евангелу и ускорить процесс, как вдруг Альберт двинул ему в лицо кулаком. Вианор легко отпрянул и пропустил кулак мимо носа. Конвоир немного повеселел от хоть какого-то разнообразия на службе. Раздосадованный тем, что удар не достиг цели, сержант презрительно сплюнул, повернув голову вбок.
— Какие же вы жалкие... без своей невидимой брони... мракобесы... убийцы... Ненавижу...
Вианор всего лишь на минуточку представил, какую сержант вдвоём с Серафимом составит им троим оппозицию и тяжело вздохнул, задумчиво сложив руки на груди.
— Что ж, сержант Василевский. Вы, оказывается, слишком бодры. Нам придется оставить вас в наручниках.
Он дал знак конвоиру, и тот без сопротивления со стороны сержанта надел на него магнитные браслеты и активировал индукцию.
— Убийцы... — бледными губами повторил Альберт. — Зачем вы к нам пришли?.. Как вы посмели творить такое беззаконие на территории нашего Управления?..
—Ма-а-алчать! — устало прикрикнул на него конвоир и обратился к Вианору: — Может, вам лучше транспортировать его в наморднике? Больно он у нас говорливый.
—Терпеть поношения от ненавидящих Господа всегда было душеполезным аскетическим деланием, — возразил ему Вианор. — Носилки не нужны. Ноги у него не прострелены, на обезболивающих сам дойдёт.
— Какая транспортировка?.. — слабым голосом поинтересовался Альберт.
— Ты ранен и нуждаешься в реабилитация. Вот мы и забираем тебя в санаторий. Козье озеро, может быть, знаешь? — работая на камеру слежения, с издёвкой произнёс Вианор.
Сержант не сразу ответил.
— Правда, там не всё так технологично, даже более архаично, но мы обещаем, что там персонал проявит к тебе гораздо больше внимания, чем здесь.
— Делайте со мной что хотите. Мне – всё равно, — прошептал Альберт, устремив потухший взгляд в потолок.
— Хорошо. Тогда пошли.
Хоть Евангел знал, что Альберт никак не мог его видеть и, тем более, опознать, но всё равно рядом с ним ему было не по себе. Он всё же пересилил себя и начал помогать подниматься сержанту. Альберт с презрением отказался от его помощи и, перебирая одеревенелыми после длительного обездвиживания ногами, сам медленно направился к выходу.
— Лицом к стене!! — около каждого шлюза кричал конвоир.
Арестованный послушно поворачивался, падая перебинтованным лбом на холодную поверхность коридорной стены. На выходе из СИЗО Альберт, словно прощаясь, посмотрел на мешанину из магнезаков и снующих вокруг федералов, перевёл взгляд на мерцающие огни окон высоток, потом поднял глаза на освещённое заревом ночное небо мегаполиса и легонько вдохнул простреленной грудью морозный воздух.
Евангел нетерпеливо толкнул его ладонью в спину в сторону магнекара, и Альберт без сопротивления поплёлся туда, куда указали ему тычком, тяжёло дыша и осторожно ступая слабыми ногами.
Серафим напряжённо ждал и смотрел в окно. При виде раненого сержанта у него заныло сердце. Ему захотелось скорее выскочить навстречу, поддержать, обнять невозмутимого до строгости командира, но Дорофей, словно читая его мысли, демонстративно вынул пистолет, переложил его в левую руку и прицелился в беспокойного пассажира.
Вианор распахнул перед Альбертом дверь, любезно предлагая ему своё переднее сидение. Альберт прижал скованные руки к ране на груди и чуть нагнул голову, чтобы влезть в магнекар, но тут увидел Серафима с девушкой на коленях и замер. Серафим сглотнул в горле ком жалости и с болью смотрел на него. Воцарилась секундная пауза.
— Серафим, Валерия... — с грустью выдохнул Альберт. Казалось, у него вдруг отнялись последние силы. Он готов был повалиться в кресло, но каким-то чудом держался и с отчаянием смотрел на Серафима. — Они всё-таки нашли и схватили вас... они…
— Альберт, всё под контролем! — попытался улыбнуться Серафим. — Мы в безопасности. Садись скорее!
— В безопасности? — Альберт увидел в руке водителя пистолет, направленный на Серафима. Слегка отшатнулся от двери и с настороженностью прошептал: — Постой... Они уже трансплантировали тебе прежнюю проекцию личности?
— Альберт, со мной всё в порядке, — раздосадованный недоверием проворчал Серафим. — Я прежний и — уж будь уверен — всё тебе припомню! Капеллан вытащил тебя из тюрьмы по моей просьбе. А поэтому не мешкай, садись скорее, у нас срочное дело.
Альберт ещё раз бросил острый взгляд на пистолет в руке Дорофея и задумчиво нахмурил брови, анализируя обстановку. Тут Евангел положил ему ладони на затылок и плечо и, пригнув, небрежно впихнул в магнекар.
— Снимите с него наручники, — попросил Серафим.
— Пусть остается в них, пока не прибудем на место, — строго ответил Вианор. – Так нам всем будет спокойнее.
— Он же ранен! — возмутился Серафим.
Но Вианор, словно чтобы усилить муки Альберта, пристегнул ему руки металлическим тросом к карабину на панели управления и с сильным хлопком опустил дверь.
Теперь на заднем сидении стало совсем тесно, когда туда втиснулись ещё двое. Капеллан сел посредине между Евангелом и Серафимом, чтобы контролировать ситуацию с новым пассажиром, и приказал Дорофею стартовать.
Послушник убрал пистолет и активировал двигатели. Магнекар стал приподниматься над землёй. Полицейский встревожено глянул на экран навигатора, чтобы подсмотреть точку прибытия. От того, что он увидел, его глаза округлись, он дёрнулся в кресле.
— Серафим! — закричал он. — Они летят в Луговое! Они знают про него!
— Всё под контролем... — неуверенно повторил Серафим, тихо, в сторону. — Так надо...
— Кому надо?! Им надо?! Ты выдал им Луговое, Серафим?
Серафим прикусил зубами губу до боли и промолчал. Он и сам мучился, так и не понимая до конца, предал ли он своих друзей или всё-таки нет. Поймёт ли Альберт, что это сделано ради него и Максима? Наконец, он вздохнул и сказал:
— Альберт... капеллану Вианору нужен Антоний... взамен он обещал вызволить из тюрьмы тебя и вернуть брата Максима. Первую часть сделки он выполнил. Я уже начинаю верить, что он выполнит и вторую.
— Может быть, он и спас меня. Может быть, он даже поможет спасти брата Максима... но какой ценой? — Альберт нервно дёрнул руками, и карабин, к которому он был прикован, брякнул. — Ценой гибели общины Лугового? Ты же видел: эти божественные плетью и огнём...
— Тут совершенно другое... — оборвал его Серафим. — Вианор и послушники ушли из обители...
— Ушли из обители? И когда же? Сразу после уничтожения Вознесенки? — Лицо сержанта аж перекосило. — Как ты этому мог поверить?!
— Альберт! У наставника Вианора случилась беда... В обители оболгали и умертвили его послушника Зена... Чтобы восстановить справедливость, он просит нас о помощи, а взамен поклялся Богом, что положит свою жизнь и жизнь послушников своих, чтобы спасти брата Максима. Я просил его спасти и тебя – и вот, он спас тебя! — с мольбой в голосе убеждал Серафим. — Я ему верю. Нам надо хоть кому-то верить, командир!
Сержант хотел что-то сказать, но стиснул руки и промолчал.
Так они и летели некоторое время молча. Каждый думал и молился о своём. Когда подлетали к уже знакомому Прикалтайскому тоннелю, который пронизывал горную гряду, Серафим вдруг неожиданно почувствовал приступ голода. Недолго мучаясь, он со вздохом как-то по-детски всем сообщил:
— Я есть хочу.
К удивлению Альберта, Вианор тут же отреагировал:
— Скоро на трассе будет кафе. Там мы остановимся, и я тебя накормлю. Потерпи.
— Только мне нужно что-нибудь посерьёзнее вашей пиццы, — Серафим решил по максимуму воспользоваться его добротой. — Мне нужно мясо или хотя бы протеин.
— Не капризничай, — ответил ему Вианор. — Нам и тебе придётся есть то, что там приготовят.
Затем он обратился через псинет, чтобы к их прибытию в кафе уже был готов ранний завтрак.
Начало светать. На фоне серого неба тускло проявились заснеженные горные вершины, которые стремительно росли по мере приближения к ним. Кругом простирались хвойные леса, магнекар перелетал мосты через скованные льдом речки, свет из его окон терялся в темноте. Наконец, они съехали с трассы и приземлились около невысокого забора трёхэтажного мотеля с роботизированным кафе на первом этаже. Вианор оставил женщину и полицейского в магнекаре под присмотром Евангела, сам же с Серафимом и Дорофеем направился в кафе.
К их приезду завтрак был готов. Они забрали его из зоны автоматической выдачи. Все трое уселись за столом в небольшом зале с чёрно-белой шахматной плиткой на полу. Единственным украшением зала был экран псинета, на котором транслировали сюжет, как приятная на вид блондинка готовит какую-то экзотическую еду.
Зал был пустым. Судя по табло, которое они миновали на стойке регистрации, мотель был заполнен всего на двадцать процентов, да и то все посетители спали, а штатные проститутки были разобраны по номерам. Время было утреннее, раннее. День по церковному канону значился постным, поэтому перед Вианором и Дорофеем стояли контейнеры с фасолевыми стручками и пшеном, а перед Серафимом выложили горкой десять отбивных, приготовленных на гриле, и он, захлёбываясь слюной, потёр руки и стал со смаком всё поедать.
Вианор расстроено посмотрел на Серафима, но не сделал ему замечания, так как опасался нового всплеска агрессии и оберегал установившийся хрупкий мир. Сам же с Дорофеем, опустив глаза, стал молиться перед едой. Серафиму стало стыдно: о молитве-то он совсем забыл! Густо покраснев, он тут же прекратил жевать и вслед за ними стал повторять молитву Господню. Закончив молитву, все приступили к еде.
Вдруг на руке у капеллана завибрировал псифон.
— Это владыка... — сообщил Вианор и опустил голову, сосредотачиваясь перед разговором.
— Не разговаривай с ним! — испугался Серафим.
— Я не могу не ответить, — мотнул головой Вианор. — Владыка должен знать, что мы не прячемся. Мы на связи. Иначе моё отсутствие может сыграть на руку Никону. Он скажет владыке: «Наставник Вианор – неблагонадёжен, потому-то и послушники его неверны»; тем самым полностью подточит доверие ко мне владыки и сделает во всём себя единственно правым. Я должен ответить.
Серафим хотел на это возразить, но Вианор встал и вышел за дверь, оставив остывать еду на столе. Серафим замер в ужасе и посмотрел ему вслед, после чего вскочил и последовал за ним.
— Остановись, — приказал ему Дорофей.
Серафим обернулся и увидел направленный на него пистолет.
— Сядь на место и не дёргайся, — с угрозой сказал Дорофей. — Ещё один шаг – и я выстрелю!
Серафим презрительно хмыкнул и махнул на него рукой:
— Да ладно уже тебе! Я всегда так поступаю, когда наставники идут разговаривать с владыкой! И всегда, дружище, советую это делать и тебе!
Он подкрался к двери и слегка приоткрыл её, чтобы выйти, но увидел спину Вианора, который не отошёл от порога и так и остался стоять у двери. Серафим притаился и стал слушать. Дорофей совсем растерялся: ему ничего не оставалось, как со смущением сунуть обратно за пазуху пистолет.
— Благословите, Преосвященнейший владыка... — смиренным голосом произнёс Вианор.
«Бог благословит тебя, сын мой! — елейно ответил владыка. — Слава Богу, ты жив и здоров. Предпослушник Искандер вернулся в обитель, но без тебя. Вот я и подумал: может быть, случилось чего?»
— Благословенный отец, со мной и с моими послушниками всё в порядке. Я поблагодарил Искандера за службу. Как ему и обещал, я свидетельствую перед вами о нём, как о человеке, безупречно исполняющим приказы с особым рвением и старательностью. Он хорошо потрудился.
«Почему же ты отпустил его одного?» — в голосе владыки сквозила подозрительность.
— Мы продолжаем розыск капеллана Антония. Это может занять намного больше времени, чем мы планировали, а у предпослушника Искандера в обители есть свои послушания.
«Гораздо важнее послушнику быть рядом с наставником и участвовать в общем деле, ты же помнишь принцип «epi to auto»» 32? — возразил владыка.
— Так и будет, Преосвященнейший владыка, когда предпослушник Искандер станет послушником, и наставником у него будет отец Иакинф, которого я заменяю только временно, — ответил Вианор.
«Ах, ну да, — казалось, что владыка только что вспомнил устав обители, хотя сам его когда-то и писал. — Я просто очень беспокоюсь. Где ты, сын мой? Волнуюсь о тебе. Здоров ли? Сыт? Может быть, тебе нужно облегчить душу после тяжёлого духовного труда по ликвидации секты? Я утешу тебя молитвой и духом истины. Войди же со мной в пси-отношения, сын мой...»
Вианор послушно включил пси-режим, и владыка тут же перешёл к главному:
— Что же, задача по доставке тела покойного капеллана Антония оказалась настолько сложной, что вы никак справиться не можете?»
— Это только потому, что капеллан Антоний оказался не мёртвым, а живым, — тихо проговорил Вианор, — и полиция скрывает от нас его.
«Вот как... Антоний жив?! — искренне удивился владыка: — Вы точно уверены?»
— Совершенно точно, благословенный отец...
«Это превосходно... превосходно! Это в корне меняет дело! — Как-то нервно говорил епископ, словно лихорадочно размышляя о полученной информации. — Немедленно найдите его и везите сюда скорей!»
Вдруг он сделал паузу и сказал тоном уже совсем другим:
«Кстати… мне пришло уведомление, что в федеральном СИЗО ты воспользовался цифровой подписью архиепископии, чтобы освободить сержанта полиции. Разве я давал благословение на это? Зачем тебе потребовался этот человек?»
— Преблагой отец, я уверен, что Бог благословляет каждый мой шаг, ибо я направляю мои усилия, чтобы изгнать мерзость и беззаконие, да воцарится в мире Слава Его! Этот сержант был обращён сектантами в еретическую веру и хулил Истинную церковь. Мы изъяли его у федералов и везём для необходимых экзекуций.
«Благодаря этим сектантам, сегодня каждый, кому не лень, хулит Истинную церковь. Не стоило тратить на него время. Занимайтесь лучше благословенным делом!»
Голос епископа Арсения становился всё более недовольным, и вдруг он сказал то, чего так боялся Вианор:
«Странная в тебе уверенность в каком-то особом благословении Божьем в твоих действиях, сын мой. Мне подозрительно твоё самочиние. Этим ты демонстрируешь непослушание мне – своему епископу! Эдак ты развратишь и своих послушников, и они перестанут слушаться святую церковь! Всякий начнёт поступать по воле своей! Вон, один из них уже кончил жизнь на позорном столбе!»
Вианору сделалось плохо. Горе напополам с гневом разодрало сердце, глаза наполнились печалью. Для того, чтобы сдержаться, Вианор смолчал, ничего не ответив.
«Грех лежит у твоих ног, о, доблестный отец Вианор, — недовольный его чувствами и молчанием с угрозой в голосе продолжил владыка. — Почему ты не доложил мне, что вы взяли в кабинете полковника послушника Серафима? Почему я узнаю это не от тебя, а от
