Казалось, подтверждения от майнеров приходят с невероятными задержками. Как только сумма появилась в цифровом кошельке Коломацкого, ему стало дурно с сердцем. Он в крайнем изумлении поднял глаза на капеллана и смотрел на него, как на Бога, шевеля губами, словно благодарил или молился.
Но время второй фазы стремительно заканчивалось. Вианор попросил начать отгрузку оборудования, не доживаясь окончаний всех транзакций, и Коломацкий, уже совершенно послушный, сразу её исполнил. Вианор предупредил, что не должно быть никакого следования магнетралла в автоматическом режиме до Северного острова, и Коломацкий без лишних вопросов тут же приказал оставить магнетралл на ручном управлении до востребования.
До конца фазы оставалось всего три минуты. В сопровождении истерзанного нервным потрясением Коломацкого он вышел из кабинета и, махнув головой Евангелу, по центральному элеватору спустился вниз.
Из-за дверей раздавались какие-то крики. Вианор переглянулся с Коломацким и с тревогой вышел на улицу. Тут он увидели «борт один», стоящий прямо у вдоха, и рядом с ним взъерошенного Дорофея, сцепившегося в словесной схватке с двумя разъярёнными охранниками.
— Я в последний раз предупреждаю: стоянка запрещена!!! Ты что, дебил или глухой?!! Покинь проезжую часть и вали на парковку!!! Ты получил трехкратное предупреждение и не подчинился службе безопасности компании!!! — орал взбесившийся сопротивлением Дорофея охранник. Он вытащил ствол. — Один предупредительный выстрел делаю в воздух, второй – на поражение!!!
— Можешь меня убить, но я не сдвинусь с этого места!!! Ещё раз повторяю тебе, гнида: у меня приказ – у дверей дожидаться моего господина!!!
Евангел уже хотел кинуться на охранников, как вмешался Коломацкий, замахав руками.
— Так, всё, всё!
Сотрудники СБ, увидев руководство, тут же вложили стволы в кобуры и начали наперебой жаловаться на Дорофея. Но Коломацкий их от себя прогнал.
На улице ему значительно полегчало. Он пожал Вианору руку и сказал:
— Ну что ж, спасибо за сотрудничество. Похоже, и для вас, и для меня оно стало последним. Пойду собирать чемоданы. Знаете, не люблю южные моря. Мне лучше в горы... Да... люблю горы...
Он нашёл в себе силы улыбнуться и сказал Дорофею:
— Преданный ты товарищ. Забирай своего господина, — и хлопнул Дорофея по плечу.
В магнекаре они нашли Ардена ни живым ни мёртвым от переживаний. На его коленях стоял кейс с отключённым пси-генератором.
— Получилось?.. У нас получилось?.. — лепетал он.
Словно ответ Ардену прозвучало сообщение от Серафима по громкой связи:
— «Борт один» – «борту два». Мы в зоне погрузки. Товар получен. Антоний приступает к пилотированию магнетралла... Боже мой! Сколько тут сухпайков!! Можно мне хотя бы один?!
— Серафим, мой изголодавшийся друг! Это всё – тебе!
Вианор победно улыбнулся и скомандовал:
— От винта!
Магнетрал разложил аппарели словно лапы богомола. «Борт один» аккуратно забрался по ним на крытую погрузочную площадку полуприцепа. Царапая кузов, он вплотную притиснулся к «борту два», которому самому еле хватило места из-за занявшего большую часть прицепа вездехода.
Вианор похвалил Дорофея «за удачную парковку» и приказал всем проследовать в кабину на промежуточный инструктаж.
Дорофей с ликованием отрапортовал:
— Конец фазы два, этапа один. Выполнено: мы укатали Коломацкого! Выполнено: мы утрамбовали в грузовик оба борта и благополучно удираем на магнетрале!
— А ещё ты чуть без башки не остался, — буркнул, сердясь, Евангел. — Хотя она у тебя дурная, невелика потеря.
Но грубая критика со стороны брата не смогла уменьшить радости Дорофея.
— А твоя умная, что ль? «Празеодиум» запомнить не можешь!
— Вот ещё! Зачем мне напрягаться? Что-то запоминать за тобой? У тебя что ни мысль, то шедевр!
— Между прочим, я вопил для пущего устрашения. Напряги память: «Тактика переговоров», раздел второй, параграф седьмой: «О повышении тона для пущего устрашения».
— Вот и довопился бы, когда тебе за «гниду» в рот пальнули бы!
— Чего-о-о? — протянул Дорофей, наморщась. — Чтобы «эсбэшники» стреляли и во что-нибудь попали? Да в первый раз слышу!
— Ничто так не вдохновляет, как мысль, что в тебя в упор стреляли бы, но не попали, — хмыкнул Евангел и добродушно оскалился.
Вианор хотел было выйти из магнекара, но как завороженный остановился. Он понял, что никогда раньше не слышал, чтобы его послушники разговаривали между собой. До этого момента, даже если им и приходилось обращаться друг к другу, они делали это только через него. Слушая их какой-то простой разговор, он вдруг понял, что наступает новый эон его жизни... Новый и в чём-то даже какой-то тёплый, хороший. Правда, в связи с предстоящими событиями, этот новый эон может оказаться совсем коротким. Что ж... пусть. Хорошую жизнь он прожил или плохую? Не измеряется это длинной жизни, но событиями и делами, которые её наполняли. Он вдохнул и покинул салон.
Трое братьев и Арден вышли из магнекара и уставились на вездеход как на диковинку. Внешне от напоминал ящерицу. Не было окон – ни лобового, ни боковых. Вместительную обтекаемую кабину полностью покрывали треугольники пластин-хамелеонов. Четыре из шести сегментированных колёс-трансформеров разошлись на части и вцепились словно когтями в покрытие платформы, фиксируя вездеход на время транспортировки.
Все решили осмотреть вездеход изнутри и восхищённо присвистнули. Удивили их не только усовершенствованный салон с бортовыми девайсами, не только шесть прозрачных саркофагов, содержащих внутри шесть комплектов экипировки класса «Призрак», бликующих на свету гексагональными пластинами, но и Серафим, который как раз в одиночку приканчивал короб с ИРП, и сидел на полу среди горы обёрток.
Увидев вошедших, Серафим сорвал зубами обёртку с очередного шоколадного батончика, надкусил его и, запрокинув голову, влил в раскрытый рот последние капли тонизирующего коктейля из пластиковой банки.
— Брат Серафим, как это всё в тебя поместилось?.. — потрясённо спросил Вианор, — В одной коробке суточное же обеспечение на десять человек!
— Ем не досыта... живу впроголодь... — Серафим дожевал батончик и вздохнул от жалости к себе.
Вианор, конечно, посочувствовал ему. Тем не менее приказал, чтобы через три минуты, несмотря на не восполненный дефицит витаминов в организме, тот прибыл в кабину магнетрала для инструктажа. После чего объяснил, где находится люк измельчителя мусора, и удалился, забрав с собой послушников. С Серафимом остался только Арден.
— Как ты думаешь, можно ли Вианора когда-нибудь полюбить чисто по-человечески? — задумчиво спросил Серафим, в блаженстве насыщения поглаживая живот.
— Не знаю, — с улыбкой честно признался Арден. — Но ты попробуй.
По пути к кабине, все с большим интересом рассмотрели жилой отсек магнетрала – зону отдыха с мягкими диванами, компактную кухню и столовую, не тесный душевой отсек. В кабине оказалось только два сидения. Кресло пилота занимал Антоний – он разбирался с бортовой системой, на втором восседал Альберт. Ранее полицейскому никогда не доводилось бывать внутри кабины тяжёлых грузовиков, и он находился под большим впечатлением от комфорта и совершенства системы жизнеобеспечения дальнобойщика.
Вошедшим пришлось остаться стоять за ними, подпирая спинами заднюю стенку кабины. Пришедшему последним Серафиму не хватило в кабине места, но он даже обрадовался этому и с видом – «А что ж делать? Придётся!» – пристроил в жилом отсеке на диване утомлённое плотным ужином тело.
Вианор приказал Дорофею приступить к выполнению своих обязанностей. Тот тут же выпалил:
— Фаза три, этап один. Длительность: три часа полста минут. Задача номер один: безостановочное следование по федеральной трассе А-7 до точки Х, максимально приближённой к границе стокилометровой бесполётной патрулируемой зоны. Задача номер два: разгрузка магнетрала в точке Х и дальнейшее следование на вездеходе к границе зоны. Напоминание: командир фазы три – Наставник Вианор. Начиная со следующей фазы и до конца операции командование переходит к Серафиму. Старт!
Магнетрал тронулся, плавно набирая скорость. Со стороны жилого отсека раздалось басистое размеренное посапывание.
— Нам нужно твоё внимательное участие, Серафим, — нахмурился Вианор. — Ты там бодрствуй.
— Я всё слышу, — пробормотал Серафим, изо всех сил держа полуоткрытыми осоловевшие глаза.
Вианор с сомнением покачал головой.
— Мы с вами ещё недостаточно потрудились, чтобы заслужить полноценный отдых. Объявляю двадцатиминутный перерыв на принятие пищи, только прошу не уподобляться Серафиму. После ужина всем двойкам – облачиться в стелс-экипировку. Дорофей и Евангел, ознакомьте новичков с начинкой и внешним обвесом экипировки. На Антонии остаётся задача взлома бортовой системы магнетрала до прибытия к Центральному транспортному узлу, от которого мы направимся на юг, а не на север. Магнетрал «Протект энд Серв» должен исчезнуть с мониторов камер слежения.
Когда все покинули кабину, Вианор озадаченно посмотрел, как Антоний разбирается с консолью доступа к бортовому компьютеру. Спросил:
— Ты справишься?
Антоний ответил со спокойствием:
— Это будет нелегко. Тут прогрессивная интеллектуальная система. Мне потребуется время.
Вианор не обманывался его внешним и внутренним спокойствием: он прекрасно знал, как умело держит себя этот капеллан в нештатных ситуациях. Если признаётся, что нелегко, следовательно – практически невозможно. Но он сделает. Хорошо, если сделает, потому что, если нет, то их миссия закончится гораздо быстрее.
Сам же Вианор сделал всё, что мог, и в эту минуту чувствовал себя совершенно беспомощным: всё, что будет дальше, от него уже не зависело. Он посмотрел на сосредоточенный профиль Антония и вдруг понял, что не видит на его лице шрамов... и даже следов от них... и оцепенел от потрясения.
Когда же они исчезли? Выходит, Вианор настолько пребывал в своих горьких мыслях, что не замечал чудес вокруг. Его души не коснулось чудо отказа Антония от экзоскелета сразу после причастия, исчезновение хромоты у Альберта, чудо исцеления Евангела. И только сейчас с него как со змеи во время линьки сошла сухая грубая кожа. Все события, в которых он участвовал, вдруг выстроились в некую логическую цепочку, и его пробило Пониманием... пронзило до сердцевины.
Вианор отшатнулся, зажал лицо руками, усилием мышц задавил в горле стон. Чтобы Антоний не обернулся и не увидел его состояния, на слабых ногах покинул кабину. Он прошёл мимо спящего Серафима, как слепой нащупал ручку двери, ввалился в душевой отсек и заперся изнутри.
Никогда Вианор не плакал, даже в детстве, а сегодняшний день вдруг стал днём его слёз. Дикая, суровая душа заплодоносила обильными слезами. Капеллан со стоном сполз по стене и уселся на пол, зажав голову руками. На двери оказалось зеркало. Всхлипывая, ненавидя себя, он смотрел в отражение на своё вздувшееся, красное лицо. Хотелось от стыда скончаться прямо здесь и сейчас. От стыда перед Богом. Это была минута тотального, беспросветного отчаяния. Если бы перед входом в «Протект энд Серв» он не оставил в бардачке магнекара пистолет... Его честь офицера, его совесть офицера, его истинная вера капеллана не смогли вынести его поступков, чем бы те ни были – поступками по собственной воле или под контролем пси. С силой он ударил себя кулаком в грудь, словно хотел проломить рёбра и пальцами вырвать жестокое сердце, ненавистное, каменное и как ехидну раздавить его. Он стукнул в рёбра ещё и ещё, и вдруг вздрогнул, явственно услышав красивый голос, напоминающий голос Питирима:
«Брат Вианор... Господь очень любит тебя... Он простит и помилует…»
— Питирим... — задыхаясь, прошептал Вианор. — Похоже, через него я столкнулся с Самим Богом... Господи… я сидел с Ним за одним столом, я разговаривал с Ним и смотрел в Его глаза!.. А Он знал все мои мысли! Он видел меня насквозь… моё бесчестие и мою жестокость, но совершенно немыслимо всё равно меня любил... Любил, принимая мою убогость; любил, зная все мои преступления... Любил, просто любил... зачем-то любил... Не упрекая, не перебивая, не наставляя... Просто жалел и любил... любил...
Обессиленный Вианор свесил голову и положил расслабленные руки на подтянутые к груди колени. Сначала он бессвязно что-то ещё шептал, потом замолчал. Душа утишалась, смирилась. Так прошло несколько минут. Когда же он вышел из душевого отсека, ничто уже не указывало на бурю, которую он только что в себе пережил. Внутри капеллана был только безмятежный покой.
Проходя, ненадолго задержался возле Серафима. Тот лежал на спине в своём чёрном истрёпанном полицейском комбинезоне и тяжело дышал, его бледный лоб покрылся потом. Вианор коротко вздохнул носом, переложил поудобнее свисающую с дивана руку Серафима и направился к внедорожнику. Не мешало бы и самому подкрепиться.
* * * *
Серафиму же снился сон.
Он был в каком-то колдовском лесу среди неестественной толщины деревьев, заросших поганками и мхом, на искорчившихся словно в смертном страдании кустах светилась призрачным белым светом толстая паутина. Смрад и сумрак, тут не было ветра, и сердце колотилось в предчувствии какой-то мерзости. Вдруг он услышал жуткие вопли и тут же узнал – он уже однажды это слышал. «Максим...» — испуганно прошептал Серафим и бросился туда, откуда раздавались крики.
Вонь нарастала, земля под ногами сделалась вязкой, предвозвещая близкое болото. Серафим надеялся увидеть хоть кого-нибудь на зыбкой суше, но крики раздавались со стороны топи. Быстро перемещаясь, чтобы не увязнуть, Серафим метался по топкой грязи и звал, но крик Максима отдалялся, словно недосягаемый горизонт. И вдруг он услышал какие-то всплески и увидел... Странная тварь с видимым удовольствием барахталась в булькающей жиже, словно тут была её стихия. Истошный крик Максима звучал изнутри этого существа. Это явно была какая-то приманка. Серафима сковал ужас, и тут же трясина стала засасывать ноги. Серафим с воплем проснулся и вскочил с дивана.
Встревоженный Антоний обернулся, позвал его, но Серафим, огляделся мутными глазами и бросился вон из жилого отсека. На транспортировочной площадке прицепа он чуть не сбил братьев, которые кружочком сидели у трапа вездехода и ужинали ИРД. Все сразу вскочили.
Серафим, как невменяемый, совершал казавшиеся всем бесцельными движения. Сначала он бросился к магнекарам, словно хотел сесть за руль. Потом как передумал, влетел по трапу в вездеход и, прижавшись к стеклу ТСУ-контейнера 41 несколько секунд смотрел на стелс-броню.
Вианор схватил его сзади за плечи и развернул к себе.
— Что ты видел во сне?
— Во сне?.. Да, это во сне... — тяжело дыша, пробормотал Серафим, и тут же прямо с открытыми глазами впал в какой-то ступор.
Перед его глазами возникло марево другого видения. Чёрный коридор... стены опутаны сетью прожилок... как кровеносная система... всё тихо светится, переливается из цвета в цвет…
— Серафим?!!
Вианор сильно тряс его и хлестал по щекам, вырывая из плена видения. Едва Серафим раскрыл рот, чтобы сказать хоть слово, как видение овладело им снова.
Но время второй фазы стремительно заканчивалось. Вианор попросил начать отгрузку оборудования, не доживаясь окончаний всех транзакций, и Коломацкий, уже совершенно послушный, сразу её исполнил. Вианор предупредил, что не должно быть никакого следования магнетралла в автоматическом режиме до Северного острова, и Коломацкий без лишних вопросов тут же приказал оставить магнетралл на ручном управлении до востребования.
До конца фазы оставалось всего три минуты. В сопровождении истерзанного нервным потрясением Коломацкого он вышел из кабинета и, махнув головой Евангелу, по центральному элеватору спустился вниз.
Из-за дверей раздавались какие-то крики. Вианор переглянулся с Коломацким и с тревогой вышел на улицу. Тут он увидели «борт один», стоящий прямо у вдоха, и рядом с ним взъерошенного Дорофея, сцепившегося в словесной схватке с двумя разъярёнными охранниками.
— Я в последний раз предупреждаю: стоянка запрещена!!! Ты что, дебил или глухой?!! Покинь проезжую часть и вали на парковку!!! Ты получил трехкратное предупреждение и не подчинился службе безопасности компании!!! — орал взбесившийся сопротивлением Дорофея охранник. Он вытащил ствол. — Один предупредительный выстрел делаю в воздух, второй – на поражение!!!
— Можешь меня убить, но я не сдвинусь с этого места!!! Ещё раз повторяю тебе, гнида: у меня приказ – у дверей дожидаться моего господина!!!
Евангел уже хотел кинуться на охранников, как вмешался Коломацкий, замахав руками.
— Так, всё, всё!
Сотрудники СБ, увидев руководство, тут же вложили стволы в кобуры и начали наперебой жаловаться на Дорофея. Но Коломацкий их от себя прогнал.
На улице ему значительно полегчало. Он пожал Вианору руку и сказал:
— Ну что ж, спасибо за сотрудничество. Похоже, и для вас, и для меня оно стало последним. Пойду собирать чемоданы. Знаете, не люблю южные моря. Мне лучше в горы... Да... люблю горы...
Он нашёл в себе силы улыбнуться и сказал Дорофею:
— Преданный ты товарищ. Забирай своего господина, — и хлопнул Дорофея по плечу.
В магнекаре они нашли Ардена ни живым ни мёртвым от переживаний. На его коленях стоял кейс с отключённым пси-генератором.
— Получилось?.. У нас получилось?.. — лепетал он.
Словно ответ Ардену прозвучало сообщение от Серафима по громкой связи:
— «Борт один» – «борту два». Мы в зоне погрузки. Товар получен. Антоний приступает к пилотированию магнетралла... Боже мой! Сколько тут сухпайков!! Можно мне хотя бы один?!
— Серафим, мой изголодавшийся друг! Это всё – тебе!
Вианор победно улыбнулся и скомандовал:
— От винта!
Глава 4. Кто командир?
Магнетрал разложил аппарели словно лапы богомола. «Борт один» аккуратно забрался по ним на крытую погрузочную площадку полуприцепа. Царапая кузов, он вплотную притиснулся к «борту два», которому самому еле хватило места из-за занявшего большую часть прицепа вездехода.
Вианор похвалил Дорофея «за удачную парковку» и приказал всем проследовать в кабину на промежуточный инструктаж.
Дорофей с ликованием отрапортовал:
— Конец фазы два, этапа один. Выполнено: мы укатали Коломацкого! Выполнено: мы утрамбовали в грузовик оба борта и благополучно удираем на магнетрале!
— А ещё ты чуть без башки не остался, — буркнул, сердясь, Евангел. — Хотя она у тебя дурная, невелика потеря.
Но грубая критика со стороны брата не смогла уменьшить радости Дорофея.
— А твоя умная, что ль? «Празеодиум» запомнить не можешь!
— Вот ещё! Зачем мне напрягаться? Что-то запоминать за тобой? У тебя что ни мысль, то шедевр!
— Между прочим, я вопил для пущего устрашения. Напряги память: «Тактика переговоров», раздел второй, параграф седьмой: «О повышении тона для пущего устрашения».
— Вот и довопился бы, когда тебе за «гниду» в рот пальнули бы!
— Чего-о-о? — протянул Дорофей, наморщась. — Чтобы «эсбэшники» стреляли и во что-нибудь попали? Да в первый раз слышу!
— Ничто так не вдохновляет, как мысль, что в тебя в упор стреляли бы, но не попали, — хмыкнул Евангел и добродушно оскалился.
Вианор хотел было выйти из магнекара, но как завороженный остановился. Он понял, что никогда раньше не слышал, чтобы его послушники разговаривали между собой. До этого момента, даже если им и приходилось обращаться друг к другу, они делали это только через него. Слушая их какой-то простой разговор, он вдруг понял, что наступает новый эон его жизни... Новый и в чём-то даже какой-то тёплый, хороший. Правда, в связи с предстоящими событиями, этот новый эон может оказаться совсем коротким. Что ж... пусть. Хорошую жизнь он прожил или плохую? Не измеряется это длинной жизни, но событиями и делами, которые её наполняли. Он вдохнул и покинул салон.
Трое братьев и Арден вышли из магнекара и уставились на вездеход как на диковинку. Внешне от напоминал ящерицу. Не было окон – ни лобового, ни боковых. Вместительную обтекаемую кабину полностью покрывали треугольники пластин-хамелеонов. Четыре из шести сегментированных колёс-трансформеров разошлись на части и вцепились словно когтями в покрытие платформы, фиксируя вездеход на время транспортировки.
Все решили осмотреть вездеход изнутри и восхищённо присвистнули. Удивили их не только усовершенствованный салон с бортовыми девайсами, не только шесть прозрачных саркофагов, содержащих внутри шесть комплектов экипировки класса «Призрак», бликующих на свету гексагональными пластинами, но и Серафим, который как раз в одиночку приканчивал короб с ИРП, и сидел на полу среди горы обёрток.
Увидев вошедших, Серафим сорвал зубами обёртку с очередного шоколадного батончика, надкусил его и, запрокинув голову, влил в раскрытый рот последние капли тонизирующего коктейля из пластиковой банки.
— Брат Серафим, как это всё в тебя поместилось?.. — потрясённо спросил Вианор, — В одной коробке суточное же обеспечение на десять человек!
— Ем не досыта... живу впроголодь... — Серафим дожевал батончик и вздохнул от жалости к себе.
Вианор, конечно, посочувствовал ему. Тем не менее приказал, чтобы через три минуты, несмотря на не восполненный дефицит витаминов в организме, тот прибыл в кабину магнетрала для инструктажа. После чего объяснил, где находится люк измельчителя мусора, и удалился, забрав с собой послушников. С Серафимом остался только Арден.
— Как ты думаешь, можно ли Вианора когда-нибудь полюбить чисто по-человечески? — задумчиво спросил Серафим, в блаженстве насыщения поглаживая живот.
— Не знаю, — с улыбкой честно признался Арден. — Но ты попробуй.
По пути к кабине, все с большим интересом рассмотрели жилой отсек магнетрала – зону отдыха с мягкими диванами, компактную кухню и столовую, не тесный душевой отсек. В кабине оказалось только два сидения. Кресло пилота занимал Антоний – он разбирался с бортовой системой, на втором восседал Альберт. Ранее полицейскому никогда не доводилось бывать внутри кабины тяжёлых грузовиков, и он находился под большим впечатлением от комфорта и совершенства системы жизнеобеспечения дальнобойщика.
Вошедшим пришлось остаться стоять за ними, подпирая спинами заднюю стенку кабины. Пришедшему последним Серафиму не хватило в кабине места, но он даже обрадовался этому и с видом – «А что ж делать? Придётся!» – пристроил в жилом отсеке на диване утомлённое плотным ужином тело.
Вианор приказал Дорофею приступить к выполнению своих обязанностей. Тот тут же выпалил:
— Фаза три, этап один. Длительность: три часа полста минут. Задача номер один: безостановочное следование по федеральной трассе А-7 до точки Х, максимально приближённой к границе стокилометровой бесполётной патрулируемой зоны. Задача номер два: разгрузка магнетрала в точке Х и дальнейшее следование на вездеходе к границе зоны. Напоминание: командир фазы три – Наставник Вианор. Начиная со следующей фазы и до конца операции командование переходит к Серафиму. Старт!
Магнетрал тронулся, плавно набирая скорость. Со стороны жилого отсека раздалось басистое размеренное посапывание.
— Нам нужно твоё внимательное участие, Серафим, — нахмурился Вианор. — Ты там бодрствуй.
— Я всё слышу, — пробормотал Серафим, изо всех сил держа полуоткрытыми осоловевшие глаза.
Вианор с сомнением покачал головой.
— Мы с вами ещё недостаточно потрудились, чтобы заслужить полноценный отдых. Объявляю двадцатиминутный перерыв на принятие пищи, только прошу не уподобляться Серафиму. После ужина всем двойкам – облачиться в стелс-экипировку. Дорофей и Евангел, ознакомьте новичков с начинкой и внешним обвесом экипировки. На Антонии остаётся задача взлома бортовой системы магнетрала до прибытия к Центральному транспортному узлу, от которого мы направимся на юг, а не на север. Магнетрал «Протект энд Серв» должен исчезнуть с мониторов камер слежения.
Когда все покинули кабину, Вианор озадаченно посмотрел, как Антоний разбирается с консолью доступа к бортовому компьютеру. Спросил:
— Ты справишься?
Антоний ответил со спокойствием:
— Это будет нелегко. Тут прогрессивная интеллектуальная система. Мне потребуется время.
Вианор не обманывался его внешним и внутренним спокойствием: он прекрасно знал, как умело держит себя этот капеллан в нештатных ситуациях. Если признаётся, что нелегко, следовательно – практически невозможно. Но он сделает. Хорошо, если сделает, потому что, если нет, то их миссия закончится гораздо быстрее.
Сам же Вианор сделал всё, что мог, и в эту минуту чувствовал себя совершенно беспомощным: всё, что будет дальше, от него уже не зависело. Он посмотрел на сосредоточенный профиль Антония и вдруг понял, что не видит на его лице шрамов... и даже следов от них... и оцепенел от потрясения.
Когда же они исчезли? Выходит, Вианор настолько пребывал в своих горьких мыслях, что не замечал чудес вокруг. Его души не коснулось чудо отказа Антония от экзоскелета сразу после причастия, исчезновение хромоты у Альберта, чудо исцеления Евангела. И только сейчас с него как со змеи во время линьки сошла сухая грубая кожа. Все события, в которых он участвовал, вдруг выстроились в некую логическую цепочку, и его пробило Пониманием... пронзило до сердцевины.
Вианор отшатнулся, зажал лицо руками, усилием мышц задавил в горле стон. Чтобы Антоний не обернулся и не увидел его состояния, на слабых ногах покинул кабину. Он прошёл мимо спящего Серафима, как слепой нащупал ручку двери, ввалился в душевой отсек и заперся изнутри.
Никогда Вианор не плакал, даже в детстве, а сегодняшний день вдруг стал днём его слёз. Дикая, суровая душа заплодоносила обильными слезами. Капеллан со стоном сполз по стене и уселся на пол, зажав голову руками. На двери оказалось зеркало. Всхлипывая, ненавидя себя, он смотрел в отражение на своё вздувшееся, красное лицо. Хотелось от стыда скончаться прямо здесь и сейчас. От стыда перед Богом. Это была минута тотального, беспросветного отчаяния. Если бы перед входом в «Протект энд Серв» он не оставил в бардачке магнекара пистолет... Его честь офицера, его совесть офицера, его истинная вера капеллана не смогли вынести его поступков, чем бы те ни были – поступками по собственной воле или под контролем пси. С силой он ударил себя кулаком в грудь, словно хотел проломить рёбра и пальцами вырвать жестокое сердце, ненавистное, каменное и как ехидну раздавить его. Он стукнул в рёбра ещё и ещё, и вдруг вздрогнул, явственно услышав красивый голос, напоминающий голос Питирима:
«Брат Вианор... Господь очень любит тебя... Он простит и помилует…»
— Питирим... — задыхаясь, прошептал Вианор. — Похоже, через него я столкнулся с Самим Богом... Господи… я сидел с Ним за одним столом, я разговаривал с Ним и смотрел в Его глаза!.. А Он знал все мои мысли! Он видел меня насквозь… моё бесчестие и мою жестокость, но совершенно немыслимо всё равно меня любил... Любил, принимая мою убогость; любил, зная все мои преступления... Любил, просто любил... зачем-то любил... Не упрекая, не перебивая, не наставляя... Просто жалел и любил... любил...
Обессиленный Вианор свесил голову и положил расслабленные руки на подтянутые к груди колени. Сначала он бессвязно что-то ещё шептал, потом замолчал. Душа утишалась, смирилась. Так прошло несколько минут. Когда же он вышел из душевого отсека, ничто уже не указывало на бурю, которую он только что в себе пережил. Внутри капеллана был только безмятежный покой.
Проходя, ненадолго задержался возле Серафима. Тот лежал на спине в своём чёрном истрёпанном полицейском комбинезоне и тяжело дышал, его бледный лоб покрылся потом. Вианор коротко вздохнул носом, переложил поудобнее свисающую с дивана руку Серафима и направился к внедорожнику. Не мешало бы и самому подкрепиться.
* * * *
Серафиму же снился сон.
Он был в каком-то колдовском лесу среди неестественной толщины деревьев, заросших поганками и мхом, на искорчившихся словно в смертном страдании кустах светилась призрачным белым светом толстая паутина. Смрад и сумрак, тут не было ветра, и сердце колотилось в предчувствии какой-то мерзости. Вдруг он услышал жуткие вопли и тут же узнал – он уже однажды это слышал. «Максим...» — испуганно прошептал Серафим и бросился туда, откуда раздавались крики.
Вонь нарастала, земля под ногами сделалась вязкой, предвозвещая близкое болото. Серафим надеялся увидеть хоть кого-нибудь на зыбкой суше, но крики раздавались со стороны топи. Быстро перемещаясь, чтобы не увязнуть, Серафим метался по топкой грязи и звал, но крик Максима отдалялся, словно недосягаемый горизонт. И вдруг он услышал какие-то всплески и увидел... Странная тварь с видимым удовольствием барахталась в булькающей жиже, словно тут была её стихия. Истошный крик Максима звучал изнутри этого существа. Это явно была какая-то приманка. Серафима сковал ужас, и тут же трясина стала засасывать ноги. Серафим с воплем проснулся и вскочил с дивана.
Встревоженный Антоний обернулся, позвал его, но Серафим, огляделся мутными глазами и бросился вон из жилого отсека. На транспортировочной площадке прицепа он чуть не сбил братьев, которые кружочком сидели у трапа вездехода и ужинали ИРД. Все сразу вскочили.
Серафим, как невменяемый, совершал казавшиеся всем бесцельными движения. Сначала он бросился к магнекарам, словно хотел сесть за руль. Потом как передумал, влетел по трапу в вездеход и, прижавшись к стеклу ТСУ-контейнера 41 несколько секунд смотрел на стелс-броню.
Вианор схватил его сзади за плечи и развернул к себе.
— Что ты видел во сне?
— Во сне?.. Да, это во сне... — тяжело дыша, пробормотал Серафим, и тут же прямо с открытыми глазами впал в какой-то ступор.
Перед его глазами возникло марево другого видения. Чёрный коридор... стены опутаны сетью прожилок... как кровеносная система... всё тихо светится, переливается из цвета в цвет…
— Серафим?!!
Вианор сильно тряс его и хлестал по щекам, вырывая из плена видения. Едва Серафим раскрыл рот, чтобы сказать хоть слово, как видение овладело им снова.
