Серафим от напряжения нервов даже хмыкнул, после произошедшего готовый во что угодно поверить, но элеватор дёрнулся, не доезжая до нулевого всего один этаж, и остановился.
— Или это из-за того, что мы внизу натворили, или наши «друзья» опомнились... — прошептал Серафим. — Если не выберемся отсюда, нас зажарят и подадут сегодня к обеду.
Евангел молча вскинул винтовку, выжег в крыше кабины четырехугольник и выбил его стволом. Выстрелил через образовавшуюся брешь из гарпуна-пистолета дротиком с раскрывающейся «кошкой», к которой был прикреплён трос. «Кошка» глубоко впилась в стену шахты между нулевым и минус первым этажами. Только они успели по тросу взобраться на крышу, как кабина вдруг плавно отправилась вниз. Братья повисли на тросе, подъёмный механизм медленно тащил их вверх. Когда они достигли уровня минус первого этажа, Евангел упёрся ногами в стену и вскрыл лазером двери. Осмотревшись и не найдя за дверями скопления сигнатур живых объектов, он бесшумно выбрался на минусовой уровень, принял на руки стелс-контейнер с телом и помог вскарабкаться Серафиму. Братья невидимыми присели с двух сторон от элеватора и, держа наготове винтовки, осматривали помещение.
* * * *
Между тем, элеватор принудительно остановился двумя этажами ниже. Его встретил вооруженный отряд в чёрной матовой броне. Как только раскрылись двери, тут же внутрь выстрелили ослепляющим электронику электромагнитным импульсом и спрессованной графеновой сеткой, которая развернулась в полотно и накрыла одиноко стоящего в кабине теленоида.
— Невидимок в кабине нет! — отрапортовал боец. Командир махнул рукой. Двое бойцов вошли в кабину, осмотрелись и уставились стволами в развороченный потолок. — Они на минусовом.
— Встречайте невидимок в океанариуме, — скомандовал по связи командир и послал группу на перехват.
* * * *
Братья двигались по залу, наступая на блестящую разноцветную мозаику. Стены и арочный потолок зала были прозрачными, за ними – морская вода, выдолбленные в камне замысловатые гроты, причудливые сине-зеленые водоросли, шипастые большие и малые раковины. Невидимыми они продолжили скользить вдоль стен, избегая центра, нервно озирались на странных существ с человеческими частями тел. Какая-то гигантская тварь проплыла над их головами.
Словно видя невидимое, Серафима преследовал гигантский спрут, хотя это могло быть простым совпадением. Никаких нервов смотреть на чудовище у Серафима уже не было, но спрут обогнал его по ходу движения и шлепком прилип присосками к стене, раскинув щупальца. Серафим в испуге остановился как вкопанный, вглядываясь в моллюска. У спрута была гигантская голова, а на ней бледным овалом выделялось человеческое лицо. Оно было искажено гримасой горя, человеческий рот с мясистыми губами раскрывался и закрывался, выпуская пузыри, словно цефалопод что-то говорил. Серафим с омерзением взглянул в его рыбьи глаза, и вдруг в сознании друг за другом стремглав пронеслись какие-то картины: трава под голыми ступнями, рука, каллиграфическим почерком выводящая замысловатые буквы в пламени свечи. Серафим силился прочитать, что она пишет... какие-то стихи... но видение разрушилось, когда его по связи испуганно позвал Евангел.
Серафим встряхнулся и вдруг понял – каким-то образом он увидел то, о чём думал цефалопод. Неужели это существо обладает телепатией? Если так, то это вполне объясняло, каким образом он их увидел. Разработчики сделали стелс-броню прозрачной для всех видов обнаружения, но не для телепатии. Видно, они очень мало знали о ней.
Спрут изогнул щупальце и его кончиком постучал себе там, где у человека должны быть плечи. Серафим догадался: на плечах у Серафима в стелс-контейнере находилось крылатое существо. Выходит, чудовище спрашивало что-то про него. Какое-то странное чувство сжало Серафиму сердце, и он мысленно ответил: «Это мой брат Максим. Ты, наверное, тоже раньше был человеком?» — Лицо цефалопода сделалось очень печальным. — «Тебя тоже изуродовали, лишили человечности?» — Чудовище прижалось головой к прозрачной преграде и махнуло кончиком щупальца, словно предлагало точно так же поступить и Серафиму. «Ещё чего...» — испугался Серафим. Выражение лица цефалопода стало умоляющим. Преодолевая страх, Серафим приблизился и прислонился монитором шлема к тому месту, к которому с другой стороны плексигласа прислонился «лбом» цефалопод. Тут же вспышкой быстро пронеслись перед глазами залы, элеваторы, коридоры, проходы, помещения с техникой, пультами управления, пока мысленный взор Серафима не упёрся в подъёмные двери ангара, ведущего на свободу.
— О, Боже... спасибо... — прошептал Серафим и обернулся к Евангелу. — Господь услышал твою молитву! У нас есть схема эвакуации!
Евангел, стоя на колене, держал на прицеле выход из зала и только слегка повернул к нему голову, не понимая, о чём это он. Серафим снова взглянул цефалоподу в выпученные глаза и подумал с нежностью:
«Мой несчастный друг, что я могу для тебя сделать?»
Цефалопод посинел. Он приподнял щупальце и провел им под «подбородком», потом отплыл чуть назад и рывком раскинул во все стороны щупальцы, словно гигантская мишень.
«Убить? Тебя убить? — мысленно воскликнул Серафим. — Я не хочу этого делать... нет!»
Вдруг спрут сгруппировался и камнем упал на дно. В голове Серафима появилась чёрно-белая, но детальная картина: отряд, вооружённый автоматическими винтовками, ЭМИ-гранатами, СВЧ-пушками, крадётся по коридорам, сосредотачивается перед каким-то входом. И вдруг перенос сознания через расстояние – ещё один отряд поднимается с противоположной стороны на элеваторе с развороченной крышей. Новый перенос – он увидел себя и Евангела посредине между двумя группами. Из тугого комка показалось одно щупальце – спрут замахал, словно гнал их: «Быстрее, быстрее!» Рыбы с женскими ногами и женщины с рыбьими хвостами спасались, кто где может, прячась в гротах.
Серафим в отчаянии огляделся – бежать? Но куда? Они были блокированы с двух сторон. Взрыв ЭМИ-гранаты выведет из строя лазерные винтовки и всю электронику, они потеряют прозрачность – хоть голыми руками их бери. Единственная надежда, что в аквариуме защитники Цитадели испугаются портить стены и не станут добивать их из автоматических винтовок. Но вдруг станут, если наперёд знают, насколько прочны эти прозрачные стены?
Спрут обхватил себя щупальцами, словно волновался и мучился. Глаза смотрели из узких щелей век остро – он сосредоточенно о чём-то размышлял. Братья перекинулись парой слов и заняли огневые позиции у противоположных стен аквариума. Евангел взял на прицел двери элеватора, Серафим – противоположный вход, арку с двухстворчатыми дверями.
Серафим видел в прицеле дверь и одновременно телепатическим взглядом цефалопода пребывал за дверью. Он видел, как командир согласовывает со штурмовой группой, поднимающейся в элеваторе, одновременную атаку, а боец первого номера активирует ЭМИ-гранату. Серафим скомандовал полную готовность. Дверь слегка приоткрылась, и по полу аккуратно шаром вкатилась ЭМИ-граната. Серафим тут же метким попаданием лазера сжёг её. Прилетела вторая граната, Серафим тут же испарил и её. В сторону элеватора Евангел открыл стрельбу, метясь в вырезанную им дыру в дверях, не давая высунуться бойцу с СВЧ-пушкой, плотным огнём прижал атакующих к стенкам кабины.
Цефалопод от волнения пульсировал цветом, работая не хуже «мухи»-разведдрона. Благодаря ему, Серафим видел, что решимость войти в зал у атакующих поубавилась, они чего-то ждали. Цефалопод детально, со всех сторон показал, чего именно – боевого робота-«давилку» с абляционной теплозащитой, СВЧ-пушками, бронебойным дробовиком и 7,62 калибра шестиствольным пулемётом
«Ты неплохо разбираешься в вооружении, — мысленно похвалил цефалопода Серафим. — Кем ты был?»
В ответ перед глазами возник тороид солнца, покачивающиеся цветущие ветви, осколок разбитого зеркала и размытое отражение в нём лица воина в боевом шлеме на фоне каких-то развалин. Чья-то запылённая перчатка протёрла зеркало. Изображение сделалось более чётким. Серафим узнал капеллана Иллирика – поэта, духовные гимны которого они исполняли монашеским хором на каждом богослужении. Его портрет висел в обители на Стене Славы с подписью: «Он бесстрашно принёс свою жизнь в жертву Богу». Вот, оказывается, что за «бог», которому принесена была жертва... От этой мысли свело жилы, сердце завопило, застонало от духовной боли, продираясь через неё Серафим мысленно прошептал: «Брат мой».
Глаза цефалопода вдруг стали выразительными – его поняли, его узнали! Он расчувствовался, затем возликовал, но тут же деловито и грозно глянул в сторону элеватора и «показал» Серафиму три стальных троса, удерживающих кабину, а под кабиной – поднимающуюся морскую воду.
Серафиму идея не понравилась. В кабине были солдаты. Изуродованные, лишённые тел или разума... он не знал, сколько ещё таких братьев из обители, как Иллирик и Максим, томятся в Цитадели. Быть может, именно сейчас они сражаются против них, нападают, ожесточённые пси-контролем. Но «давилка» приближалась, а отступать было некуда. Серафиму ничего не оставалось, как умоляя Господа о прощении, приказать Евангелу перерезать тросы.
Евангел тут же выжег круг в стене над дверью элеватора, схватил в электронный прицел один из тросов и направил на него пучок энергии. Пока он работал, Серафим лучом сдерживал пытающихся выбраться из кабины, не оставляя без внимания противоположный арочный вход. Помогал цефалопод – Серафим «видел», как в очередной раз противник готовится к атаке, и быстро перебрасывал ствол «Сполоха» на другое направление.
Евангел пережёг последний трос. Кабина со скрежетом металла по каменным стенам рухнула в воду. Серафим изо всех сил молил Господа дать солдатам шанс выбраться из затопленной кабины, надеясь на их силу и полученную в обители подготовку.
Боевой робот прибыл. Отряд у дверей расступился, пропуская его. Времени не оставалось ни секунды. Серафим вскинул «Сполох» и ударил энергетическим пучком над арочной дверью в прозрачный потолок. Раздался мощный треск лопающегося стекла, по потолку побежали трещины и, едва распахнулись двери, как на ввалившегося боевого робота и штурмовую группу обрушился поток воды, а вместе с ним – «Пум-м-м!» – сверху рухнул кит.
Вода бурным потоком изливалась с потолка в образовавшуюся гигантскую брешь. Треск стекла раздавался отовсюду, трещины змеями поползли по стенам. Ещё немного – и стены лопнут, потоки воды сметут всё. Серафим по колено в воде оглядывал происходящее изумлёнными глазами, не понимая, что теперь делать. Уровень воды прирастал – гигантская туша кита завалила арочный вход, препятствуя уходу воды. Серафим оглянулся и увидел в обожжённом проёме элеватора судорожно цепляющиеся руки в мокрых перчатках. Значит, уровень воды в шахте достиг минусового этажа и поднял солдат, спасшихся из затонувшей кабины. Им навстречу из зала неслись новые потоки, ещё секунда – их сбросило обратно в шахту. Серафим поднял голову вверх и вдруг понял: падая, вода не убывает. Следовательно, аквариум восполняется, имея какое-то сообщение с морем, окружающим Цитадель.
Ему в голову ворвался телепатический зов. Серафим перевёл взгляд на цефалопода – тот сгибами щупальцев бился в стену, словно человек – плечом. Серафим понял: еле держащуюся стену аквариума нужно разбить. Но тогда – только смерть. Где спасение? В ответ цефалопод ткнул щупальцем наверх и передал серию картинок: извилистый грот, спутанные заросли водорослей, за ними – решётка. Серафим смекнул: если лопнут стены – зал тут же заполнится водой; вода поможет им подняться наверх.
— Наш многоногий друг знает путь спасения... — прошептал Серафим.
— Наш многоногий друг?! — опешил Евангел, снова испугавшись за рассудок Серафима.
— Держись ко мне ближе! Огонь по стенам!! — заорал в ответ Серафим, и Евангел бросился к нему. Вместе они ударили высокоэнергетическими зарядами по всем стёклам вокруг себя.
Стены рухнули. Срываясь, стёкла падали целыми полотнами. Водные потоки били со всех сторон, закрутили водоворотами, перевалили с боку на бок кита – из водопада вырвались и снова ушли под воду огромные плавники. Серафим, одной рукой удерживая стелс-контейнер, едва успел схватить другой рукой Евангела за петлю ранца, как их обоих смыло и повлекло к шахте элеватора.
Вдруг Евангел забился, истошно заорал:
— Какая-то тварь меня схватила и тащит под воду!!! — И стал ножом кромсать что-то вокруг себя.
Серафим через монитор увидел сигнатуры головоногого соратника и закричал:
— Не трогай!! Это же спрут!!!
Но Евангел ещё больше заорал и забился в объятиях щупалец.
— Остановись!!! — с ужасом закричал Серафим. — Он же пытается нас спасти!!!
Вода окрасилась чёрной кровью. Внутри черепа Серафима ревел от боли цефалопод, тело отзывалось фантомной болью, но верный друг изо всех сил тянул их к стене, а вытянув, удерживал, подсаживал, толкал выше на ещё не затопленный уступ декоративного грота, не давая потоку смыть снова. Мимо в водоворотах проносились чёрные фигурки солдат, они пытались зацепиться за выступы грота, но потерявший много крови цефалопод бессильным щупальцем сталкивал их, пуская дальше по бурному течению.
Серафим протянул ему руку. Цефалопод щупальцем обвил её от запястья до локтя и положил кончик на плечо. Они застыли, друг напротив друга, глядя в глаза. В голове Серафима за секунду калейдоскопом проносились картинки, словно мечты: голая стопа на зелёной траве, крепко заваренный чай с кусочками клубники, капли дождя на стекле, кузнечик на тыльной стороне ладони, не дописанные стихи в бумажном дневнике, резной подсвечник с ароматной свечой...
Словно это было маленькой частичкой его жизни, это было то, что он в памяти тщательно смаковал и берёг; это было то, что он хотел оставить после себя, отдать Серафиму, чтобы тот забрал с собой, вынес на свет Божий из чудовищного плена, а потом – всегда вспоминал и бережно хранил. Зрачки цефалопода белели. Серафим почувствовал, как слабеет щупальце, разжимаются мышцы.
И Серафим решительно схватил его, не давая соскользнуть с руки, и поволок наверх.
Тушу кита развернуло, и вода стала быстро убывать через двери, уровень понижался. Евангел уже залез чуть выше. Он обернулся, скрежетнув зубами.
—Ты ещё не всю тварь собрал по подземельям? Его-то зачем?
— Иди, брат, — мирно ответил Серафим, переваливая через гладкие скользкие камни ставшее без воды тяжёлым бесформенное тело спрута.
Евангел покачал головой и двинулся выше, добрался до квадратного тоннеля, откуда изливался водопад морской воды и вошёл в поток.
* * * *
Они вынырнули из подводного грота у западной стены Цитадели. Дна под ногами не было. Воздух в герметичных костюмах вытолкнул их на поверхность. Солнце на востоке уже поднялось над горизонтом, и холодная тень Цитадели как чёрное крыло накрыла их. Серафим, работая ногами, добрался до скалистой стены и пристроил на большом неровном камне желеобразное тело цефалопода, удерживая рядом с собой на плаву стелс-контейнер.
Спрут не подавал признаки жизни. Серафим мокрой рукой провел по его синюшной коже.
— Брат Иллирик... ты спас нас, смотри – мы на свободе! Посмотри... кругом океан, посмотри... какие небеса!
