как, подумал Арсений, этот подлец в зале весь из себя смурной сидел, а в президиуме искрился и переливался! Расчищая себе дорогу кувалдой красноречия, Никон не скупился на красное словцо и самозабвенно вещал:
— Бог отвернулся от Александра, лишил Своей благодати!! Наш герой не только не схватил противоречащего, а вместо этого покорился его чарам и ушёл в раскол, и блудодействовал в сектантских капищах!!
Потрясённые епископы зашумели, потребовали доказательств. Конечно, у Никона доказательства на всё имелись, неопровержимые доказательства! И он их готов миру явить, а пока... Никон набрал всей грудью воздуху и, что есть мочи, закричал:
— Анаксиос!!! 55
Его подхватили разрозненные голоса сторонников. Они слились в мощный хор, синхронизировались и переросли в скандирование:
— А-нак-си-ос!! А-нак-си-ос!!
Арсений неспеша поводив подбородком вправо и влево, медленно встал. Красивым движением развернул плечи – живописные складки лавандовой перламутровой мантии расправились на его атлетической груди. Вокруг бесновались святейшества, но он молча и с видом достойным ждал, а когда страсти поутихли, спокойно сказал:
— Разве Закон наш судит человека, если не выслушали его прежде и не узнали, что он сделал? 54
Узнав цитату из писания и считав аллюзию, собрание стушевалось и замолчало.
— У крикуна Никона есть неопровержимые доказательства? — заломив бровь, произнёс он. Его обвинителя аж подбросило. — Я чист перед Господом. И доказательства этому есть у меня.
Никон свирепо вызверился на него, и Арсений, как вепрь перед атакой, ответил ему взглядом не менее свирепым и приказал.
— Введите арестованного!
Воцарилась мёртвая тишина. Тяжёлые двери Зала Соборов раскрылись, и его личная охрана ввела пленника со скованными за спиной руками и поставила в центре зала. Он спотыкался, заплетаясь ногой за ногу, и со стонами неуклюже плюхнулся на окровавленные от долгого стояния на стеклянной крошке колени.
В зале нарастал гул – владыки и монахи узнали живого капеллана Антония.
Увидев замученного брата, Таврион в гневе вперил взгляд в «епикопа Александра» и побагровел. В Луговом он упрашивал братьев ему довериться, а выходит, он их предал. Капеллан стиснул руки на груди, перевёл ненавидящий взгляд на Александра и напряжённо продолжил следить за происходящим.
— Досточтимые отцы! — торжественно возвысил голос Арсений. — Как видите, отступник Антоний жив, как бы ни хотелось обратного тому, кто пытался его убить!
— Кто?! Кто пытался его убить?! — зашумели с разных сторон.
Арсений медленно поднял могучую руку и указал перстом на своего врага.
— НИКОН. Именно он пытался Антония убить, чтобы лжесвидетельствовать на Преемника, чтобы самому занять его место и стать правящим епископом!
Это имя прозвучало громом. Никон втянул голову в плечи. Архиепископ Григорий не на шутку испугался за своего протеже и крикнул, вспылив:
— Это ложь!!! Этот человек – не Антоний!!! Где же шрамы на его левой щеке?!!
И тут Тавриона прорвало. Он вскочил и крикнул так, что его голос звонким эхом отразился от сводов Зала Соборов:
— Это настоящий Антоний!!! Антоний – жив!!! Ответь мне, владыка Александр, может, это Никон пытался убить Антония, потому что Антоний знал про твои с Никоном греховные дела?!! А ведь и Зен знал!!! Именно для того, чтобы выгородить тебя, этот благочестивый муж был объявлен лжецом и зверски замучен на позорном столбе!!!
Арсений-Александр и Никон вместе испуганно уставились на Тавриона. Его выступление ставило крест на карьере каждого их них.
«Так, значит, ты был так услужлив, потому что решил низвергнуть меня? – взбесился Арсений внутри. – Тогда тебе – конец! Нет рядом со мной верного... нет ни одного!»
Архиепископ Григорий тоже не ожидал такого поворота дела. Он, перекрикивая шум, пытался всех успокоить, но, видно сия акция протеста была спланирована: все капелланы в едином порыве кричали и требовали подтверждения слов Тавриона.
Антоний всё пребывал в состоянии прострации после применения пентотала натрия. Это было плохо, очень плохо для обоих претендентов, потому что Антоний сейчас ничего не мог делать другого, кроме как говорить правду. Архиепископ Григорий об этом не знал и самоуверенно спросил:
— Подтверждаешь ли ты, отец Антоний, свои любовные отношения с капелланом Александром?
— Не подтверждаю. — Антоний, не моргая, смотрел в одну точку. — Капеллан Александр и настоятель Никон – любовники... Так мне сказал Никон...
Сначала несколько секунд звенящий тишины, а затем раздался взрыв негодования и смеха.
Лицо Никона стало цвета извести. Он то хмурился, то вскидывал брови, открывал и закрывал рот, с растерянным видом оглядывался то на своего покровителя, то на переполошенных владык. К его удивлению невозмутимым оставался его противник – епископ Александр.
— Ты слышал? От Никона?! — Арсений громко рассмеялся, перекрывая ропот. — А может быть, отец Никон тебе это внушил? Иначе как ты, отец Никон, объяснишь, что в проекции личности Антония нашлись следы подпороговой стимуляции с несанкционированным применением запрещённого акустического кода Вейсхаупта?! А?! Отец настоятель, ответь мне: как ты разузнал про код и для каких своих похотей применил?!
— Как он всё это раскрыл?.. — потрясённо пробормотал Никон себе под нос.
Никон понял, что проиграл. Ему захотелось незаметно уйти, исчезнуть, сесть в магнекар и уллететь подальше отсюда на другой конец Земли, но... он стоял на трибуне, и его ждал публичный позор и конец всей жизни. С обречённостью берсерка архиепископ Григорий бросился за своего ставленника в последний бой:
— Никаких любовных отношений между Никоном и Александром не было и не могло быть!!! — прокричал он. — Да! Настоятель воспользовался пси-программированием, а ну и что? Он сделал это только для того, чтобы через Антония наказать предателя Александра!! Вместо того, чтобы выполнить задание архиепископии и доставить противоречащего на суд праведных, Александр снюхался с ним и сам отправился в секту, в раскол!!
Арсений в ответ громко и недобро засмеялся, отчего архиепископ пришёл в состояние и вовсе раздёрганное.
— Всё, что бы я ни делал – я делал только с благословения владыки Арсения по разработанной и содержащейся в тайне инструкции! Я внедрился в секту как священнослужитель, чтобы поймать противоречащего и выведать все его секреты. И я это сделал! Противоречащий пойман. Введите его!
Снова распахнулись двери, и появились монахи личной охраны, которые вели Питирима. Они его буквально несли. Арсений предпочёл держать Питирима под сильной седацией, чтобы тот не мог ничего говорить. Лучше он сам всё скажет за него.
Противоречащего поставили на колени рядом с Антонием и держали за плечи. Тот бессильно запрокинул голову и хрипло дышал раскрытым ртом. По рядам святейшиств прошёл гул смятения. Все помнили дерзкого молодого епископа, как он в этом Зале Соборов стоял с прямой спиной и с ясными глазами, смиренно отвечая на всякие предъявляемые к нему обвинения, а сейчас в полузабытьи еле держался на коленях, зажатый с двух сторон крепкими монахами.
— Вы можете убедиться – еретик перед вами! — торжественно провозгласил Арсений. — Задание архиепископии с честью выполнено, несмотря на козни врагов! Дважды противоречащий спасался от руки моей, потому что среди нас есть предатели, которые помогали ему! Враг моего врага – мой друг? Не так ли, архиепископ Григорий?!
И Арсений свирепо посмотрел в сторону вздрогнувших архиепископа Григория и Никона.
— Именно Генерал-майор Горской передал архиепископу Григорию четыре ампулы экспериментального драгоценного средства – «Живой воды», которые попали в руки противоречащего и помогли ему выжить! Именно Горский, командующий космическим оборонительным щитом попытался сорвать облаву, вызвав в зоне спецоперации снежный шторм! Именно архиепископ Григорий во время облавы вызвал противоречащего в полис, чем спас его! Именно Никон Преемника перед Антонием оклеветал, внушением, подослал его как наёмного убийцу, а когда не вышло, пытался выстрелом их обоих и убрать! Вы только посмотрите на эту парочку: владыка Григорий противоречащего спасал, а его ставленник – настоятель Никон в Преемника стрелял, и предатели все те, кто сейчас голосует за него! Но и это ещё не всё! Архиепископ Григорий связан с антиправительственным заговором и дерзким нападением на Цитадель! Это он стоит за смутой и расколом в церкви! Это он стоит за переделом мира!!
Григорий и Никон стояли бледные. Арсению даже казалось, они перед ним дрожали. Отлично, правильно делали! И тогда он рявкнул:
— Анафема архиепископу Григорию и Никону – выкормышу его! Анафема противникам архиерейского престола! Слава «Истинной церкви»!
Таврион облегчённо выдохнул и закричал:
— Слава «Истинной церкви»! Теперь мы верим тебе, владыка Александр! — Крича, он повернулся к капелланам обители, приглашая его поддержать: — Аксиос 56!!!
Капелланы подхватили его возглас:
— Аксиос!!! Аксиос!!! Предателям – анафема!!!
Никон незаметно достализ складок мантии пачку розовых пластинок, вытащил одну и положил под язык. Взгляд его расфокусировался, стал безразличным. По знаку Арсения, монахи арестовали горе-заговорщиков и вывели из Зала Соборов. Архиереи сначала молчали, затем каждый стал вставать и кланяться Александру. Табло сбросило итоги прежнего голосования и показало новые: за Александра было отдано 200 голосов.
Единогласно... Победа! Арсений от сладости закрыл глаза и стоял, внимая скандированию своего нового имени голосами с оттенками почитания и восторга, ощущая, как с него снимают епископскую мантию и надевают его мантию, родную, архиерейскую, которая не на долго покинула его плечи. Но когда он открыл глаза, то с удивлением увидел пронизительный взгляд противоречащего, устремлённый на него. Кончающий жизнь еретик, расслабленными от седации губами что-то шептал сначала вяло, а затем всё громче и громче. Что-то вроде «Услыши и воскресни». Или «Изыди и тресни»? Хотя... какая разница! Пусть лучше теперь сам молится за себя, ибо уже очень скоро он предстанет пред Богом.
---------------------
ПРИМЕЧАНИЕ
52 — Кирие элейсон — Господи, помилуй (др. греч.)
53 — Ис полла эти деспота — На многая лета, владыка! (др. греч) — Пожелание многолетия архиерею.
54 — Анаксиос – «Не достоин» (др.-греч)
55 — Арсений цитирует Евангелие от Иоанна глава 7, стих 51
56 — Аксиос – «Достоин» (др.-греч)
В его природу Бог страх не вложил, и перед бездной он не делал шаг назад. Арсений сознавал, что начинается новый отрезок жизни с колоссальной ответственностью, и не испытывал никаких радостных человеческих эмоций.
Время шло, и страсти потихоньку улеглись, жизнь вошла в привычное русло. Все удивлялись хваткости молодого местоблюстителя престола. Первый среди равных, крепкий воин, монах, обладающий безграничной властью – архиепископ Александр теперь часто появлялся в светских новостях, и многие узнали бывшего капеллана совсем другим.
Словно раскалённый нож в масло, он сходу вошёл во все дела, как будто всю жизнь только этим и занимался. Внутренняя сила и молодость архиепископа позволяли жить жизнью, полностью лишённой свободного времени. Его день был расписан по минутам. Он посещал разные места, везде здоровался, благословлял. Такой ритм обычному человеку трудно себе даже представить и понять: откуда силы берутся?
Ответ на этот вопрос он сам не знал. Ему казалось, что силы должны быть уже исчерпаны, но они не иссякали. Уже всем становилось очевидно, что сам Господь призвал его к этому служению. Думалось, что во всем ему помогает одна благодать Божья.
Ни один ныне живущий иерарх не пользовался такой любовью в обители военных капелланов. Монахи им восхищались и гордились – ведь Владыка выбран из их среды. Но ничьей любви он не доверял.
Чтобы больше не было никаких неожиданностей, архиепископ круто взялся за внутреннюю жизнь церкви. Он старался, чтобы на всех постах были только свои, ведь своих лучше знаешь. Ему нужны были не те архиереи, которые хорошо ходили по мраморным полам, а те, которые могли ходить как по тайге, так и по камням атомной пустыни и умели ограничивать свои потребности, находясь иногда в самых суровых условиях. И в этом вопросе он опирался только на своих капелланов.
После всех мятежей главным вопросом было не ошибиться в человеке. Неблагонадёжных капелланов отправил вместе с послушниками вдогонку за Никоном и Вианором на бетатрин. Архиерей прекрасно помнил горький личный опыт, когда часть паствы стала враждебной, перестала воспринимать его как пастыря и возвеличила противоречащего. И это – повод для расколов, великая трагедия церкви! Не допустить нарушения единства церкви – это главная ответственность архиепископа, и он возносил за это молитвы.
Сердцем отдыхал лишь на службе. Он был сторонником чинных богослужений и жёстко требовал от духовенства очень ответственного их свершения. Ведь душа – хрупкий сосуд, и достаточно почувствовать фальшь, одну неверную ноту, как эта эстетическая дисгармония начинает разрушать гармонию душевную. Он радовался, когда служба проходила мирно, торжественно, возвышенно.
Все самые важные вопросы церковной и светской жизни ждали только его внимания и его решения – решения главы Истинной церкви. Каждый, кому посчастливилось быть прямо знакомым с Александром, гордился этим и мечтал с ним встретиться, чтобы напомнить об обстоятельствах знакомства и завязать выгодные отношения.
Вот и сегодня день был насыщенным. Неожиданно явились офицеры спецназа полиции, с которыми когда-то молодой архиепископ, будучи ещё капелланом, выполнял миссию на Марсе, и выказывали ему всяческое уважение.
Арсений выдержал экзамен – гости не заметили подмены. Встреча была напряжённой, ведь он их совсем не помнил, сдержанной улыбкой ответил на попытку братания. Были ли у Александра с ними какие-либо дружеские отношения или не были? Кто же теперь знает? Пока он слушал их льстивый бред, вдруг вспышкой перед глазами встал странный эпизод... какая-то драка в интерьере космического корабля, и один из этих, к нему пришедших, наклоняется над ним с жестокой улыбкой, чтобы натянуть на голову чёрный пакет.
Что это за видение, откуда? Неужели это что-то из того, что было с самим Александром во время полёта на Марс? Но Александр ничего не рассказывал, а вспомнить это невозможно... ведь проекции личности клона больше не существует! Она стёрта со всех носителей, удалена из всех хранилищ! Но даже если предположить, что это так... выходит, перед ним – отнюдь не друзья, а их визит – лицемерен. На всякий случай он перестал им улыбаться, заявив, что занят, и попросил удалиться. Лица вояк сделались виноватыми, прокисли. Гости стали что-то лепетать, в чём-то оправдываться, и ушли расстроенные. Похоже, стратегия поведения оказалась верной, он попал в точку... Значит ли это, что и воспоминания... тоже верны?
Арсений ещё сильнее внутренне напрягся.
Это были не все странные вести на сегодня. Из его личных источников стали известны масштабы катастрофы, произошедшей после серии подземных толчков, которые раскололи скалу Цитадели и вызвали разрушительное цунами, смывшее с побережья целые курортные зоны.
— Бог отвернулся от Александра, лишил Своей благодати!! Наш герой не только не схватил противоречащего, а вместо этого покорился его чарам и ушёл в раскол, и блудодействовал в сектантских капищах!!
Потрясённые епископы зашумели, потребовали доказательств. Конечно, у Никона доказательства на всё имелись, неопровержимые доказательства! И он их готов миру явить, а пока... Никон набрал всей грудью воздуху и, что есть мочи, закричал:
— Анаксиос!!! 55
Его подхватили разрозненные голоса сторонников. Они слились в мощный хор, синхронизировались и переросли в скандирование:
— А-нак-си-ос!! А-нак-си-ос!!
Арсений неспеша поводив подбородком вправо и влево, медленно встал. Красивым движением развернул плечи – живописные складки лавандовой перламутровой мантии расправились на его атлетической груди. Вокруг бесновались святейшества, но он молча и с видом достойным ждал, а когда страсти поутихли, спокойно сказал:
— Разве Закон наш судит человека, если не выслушали его прежде и не узнали, что он сделал? 54
Узнав цитату из писания и считав аллюзию, собрание стушевалось и замолчало.
— У крикуна Никона есть неопровержимые доказательства? — заломив бровь, произнёс он. Его обвинителя аж подбросило. — Я чист перед Господом. И доказательства этому есть у меня.
Никон свирепо вызверился на него, и Арсений, как вепрь перед атакой, ответил ему взглядом не менее свирепым и приказал.
— Введите арестованного!
Воцарилась мёртвая тишина. Тяжёлые двери Зала Соборов раскрылись, и его личная охрана ввела пленника со скованными за спиной руками и поставила в центре зала. Он спотыкался, заплетаясь ногой за ногу, и со стонами неуклюже плюхнулся на окровавленные от долгого стояния на стеклянной крошке колени.
В зале нарастал гул – владыки и монахи узнали живого капеллана Антония.
Увидев замученного брата, Таврион в гневе вперил взгляд в «епикопа Александра» и побагровел. В Луговом он упрашивал братьев ему довериться, а выходит, он их предал. Капеллан стиснул руки на груди, перевёл ненавидящий взгляд на Александра и напряжённо продолжил следить за происходящим.
— Досточтимые отцы! — торжественно возвысил голос Арсений. — Как видите, отступник Антоний жив, как бы ни хотелось обратного тому, кто пытался его убить!
— Кто?! Кто пытался его убить?! — зашумели с разных сторон.
Арсений медленно поднял могучую руку и указал перстом на своего врага.
— НИКОН. Именно он пытался Антония убить, чтобы лжесвидетельствовать на Преемника, чтобы самому занять его место и стать правящим епископом!
Это имя прозвучало громом. Никон втянул голову в плечи. Архиепископ Григорий не на шутку испугался за своего протеже и крикнул, вспылив:
— Это ложь!!! Этот человек – не Антоний!!! Где же шрамы на его левой щеке?!!
И тут Тавриона прорвало. Он вскочил и крикнул так, что его голос звонким эхом отразился от сводов Зала Соборов:
— Это настоящий Антоний!!! Антоний – жив!!! Ответь мне, владыка Александр, может, это Никон пытался убить Антония, потому что Антоний знал про твои с Никоном греховные дела?!! А ведь и Зен знал!!! Именно для того, чтобы выгородить тебя, этот благочестивый муж был объявлен лжецом и зверски замучен на позорном столбе!!!
Арсений-Александр и Никон вместе испуганно уставились на Тавриона. Его выступление ставило крест на карьере каждого их них.
«Так, значит, ты был так услужлив, потому что решил низвергнуть меня? – взбесился Арсений внутри. – Тогда тебе – конец! Нет рядом со мной верного... нет ни одного!»
Архиепископ Григорий тоже не ожидал такого поворота дела. Он, перекрикивая шум, пытался всех успокоить, но, видно сия акция протеста была спланирована: все капелланы в едином порыве кричали и требовали подтверждения слов Тавриона.
Антоний всё пребывал в состоянии прострации после применения пентотала натрия. Это было плохо, очень плохо для обоих претендентов, потому что Антоний сейчас ничего не мог делать другого, кроме как говорить правду. Архиепископ Григорий об этом не знал и самоуверенно спросил:
— Подтверждаешь ли ты, отец Антоний, свои любовные отношения с капелланом Александром?
— Не подтверждаю. — Антоний, не моргая, смотрел в одну точку. — Капеллан Александр и настоятель Никон – любовники... Так мне сказал Никон...
Сначала несколько секунд звенящий тишины, а затем раздался взрыв негодования и смеха.
Лицо Никона стало цвета извести. Он то хмурился, то вскидывал брови, открывал и закрывал рот, с растерянным видом оглядывался то на своего покровителя, то на переполошенных владык. К его удивлению невозмутимым оставался его противник – епископ Александр.
— Ты слышал? От Никона?! — Арсений громко рассмеялся, перекрывая ропот. — А может быть, отец Никон тебе это внушил? Иначе как ты, отец Никон, объяснишь, что в проекции личности Антония нашлись следы подпороговой стимуляции с несанкционированным применением запрещённого акустического кода Вейсхаупта?! А?! Отец настоятель, ответь мне: как ты разузнал про код и для каких своих похотей применил?!
— Как он всё это раскрыл?.. — потрясённо пробормотал Никон себе под нос.
Никон понял, что проиграл. Ему захотелось незаметно уйти, исчезнуть, сесть в магнекар и уллететь подальше отсюда на другой конец Земли, но... он стоял на трибуне, и его ждал публичный позор и конец всей жизни. С обречённостью берсерка архиепископ Григорий бросился за своего ставленника в последний бой:
— Никаких любовных отношений между Никоном и Александром не было и не могло быть!!! — прокричал он. — Да! Настоятель воспользовался пси-программированием, а ну и что? Он сделал это только для того, чтобы через Антония наказать предателя Александра!! Вместо того, чтобы выполнить задание архиепископии и доставить противоречащего на суд праведных, Александр снюхался с ним и сам отправился в секту, в раскол!!
Арсений в ответ громко и недобро засмеялся, отчего архиепископ пришёл в состояние и вовсе раздёрганное.
— Всё, что бы я ни делал – я делал только с благословения владыки Арсения по разработанной и содержащейся в тайне инструкции! Я внедрился в секту как священнослужитель, чтобы поймать противоречащего и выведать все его секреты. И я это сделал! Противоречащий пойман. Введите его!
Снова распахнулись двери, и появились монахи личной охраны, которые вели Питирима. Они его буквально несли. Арсений предпочёл держать Питирима под сильной седацией, чтобы тот не мог ничего говорить. Лучше он сам всё скажет за него.
Противоречащего поставили на колени рядом с Антонием и держали за плечи. Тот бессильно запрокинул голову и хрипло дышал раскрытым ртом. По рядам святейшиств прошёл гул смятения. Все помнили дерзкого молодого епископа, как он в этом Зале Соборов стоял с прямой спиной и с ясными глазами, смиренно отвечая на всякие предъявляемые к нему обвинения, а сейчас в полузабытьи еле держался на коленях, зажатый с двух сторон крепкими монахами.
— Вы можете убедиться – еретик перед вами! — торжественно провозгласил Арсений. — Задание архиепископии с честью выполнено, несмотря на козни врагов! Дважды противоречащий спасался от руки моей, потому что среди нас есть предатели, которые помогали ему! Враг моего врага – мой друг? Не так ли, архиепископ Григорий?!
И Арсений свирепо посмотрел в сторону вздрогнувших архиепископа Григория и Никона.
— Именно Генерал-майор Горской передал архиепископу Григорию четыре ампулы экспериментального драгоценного средства – «Живой воды», которые попали в руки противоречащего и помогли ему выжить! Именно Горский, командующий космическим оборонительным щитом попытался сорвать облаву, вызвав в зоне спецоперации снежный шторм! Именно архиепископ Григорий во время облавы вызвал противоречащего в полис, чем спас его! Именно Никон Преемника перед Антонием оклеветал, внушением, подослал его как наёмного убийцу, а когда не вышло, пытался выстрелом их обоих и убрать! Вы только посмотрите на эту парочку: владыка Григорий противоречащего спасал, а его ставленник – настоятель Никон в Преемника стрелял, и предатели все те, кто сейчас голосует за него! Но и это ещё не всё! Архиепископ Григорий связан с антиправительственным заговором и дерзким нападением на Цитадель! Это он стоит за смутой и расколом в церкви! Это он стоит за переделом мира!!
Григорий и Никон стояли бледные. Арсению даже казалось, они перед ним дрожали. Отлично, правильно делали! И тогда он рявкнул:
— Анафема архиепископу Григорию и Никону – выкормышу его! Анафема противникам архиерейского престола! Слава «Истинной церкви»!
Таврион облегчённо выдохнул и закричал:
— Слава «Истинной церкви»! Теперь мы верим тебе, владыка Александр! — Крича, он повернулся к капелланам обители, приглашая его поддержать: — Аксиос 56!!!
Капелланы подхватили его возглас:
— Аксиос!!! Аксиос!!! Предателям – анафема!!!
Никон незаметно достализ складок мантии пачку розовых пластинок, вытащил одну и положил под язык. Взгляд его расфокусировался, стал безразличным. По знаку Арсения, монахи арестовали горе-заговорщиков и вывели из Зала Соборов. Архиереи сначала молчали, затем каждый стал вставать и кланяться Александру. Табло сбросило итоги прежнего голосования и показало новые: за Александра было отдано 200 голосов.
Единогласно... Победа! Арсений от сладости закрыл глаза и стоял, внимая скандированию своего нового имени голосами с оттенками почитания и восторга, ощущая, как с него снимают епископскую мантию и надевают его мантию, родную, архиерейскую, которая не на долго покинула его плечи. Но когда он открыл глаза, то с удивлением увидел пронизительный взгляд противоречащего, устремлённый на него. Кончающий жизнь еретик, расслабленными от седации губами что-то шептал сначала вяло, а затем всё громче и громче. Что-то вроде «Услыши и воскресни». Или «Изыди и тресни»? Хотя... какая разница! Пусть лучше теперь сам молится за себя, ибо уже очень скоро он предстанет пред Богом.
---------------------
ПРИМЕЧАНИЕ
52 — Кирие элейсон — Господи, помилуй (др. греч.)
53 — Ис полла эти деспота — На многая лета, владыка! (др. греч) — Пожелание многолетия архиерею.
54 — Анаксиос – «Не достоин» (др.-греч)
55 — Арсений цитирует Евангелие от Иоанна глава 7, стих 51
56 — Аксиос – «Достоин» (др.-греч)
Глава 14. Катехон
В его природу Бог страх не вложил, и перед бездной он не делал шаг назад. Арсений сознавал, что начинается новый отрезок жизни с колоссальной ответственностью, и не испытывал никаких радостных человеческих эмоций.
Время шло, и страсти потихоньку улеглись, жизнь вошла в привычное русло. Все удивлялись хваткости молодого местоблюстителя престола. Первый среди равных, крепкий воин, монах, обладающий безграничной властью – архиепископ Александр теперь часто появлялся в светских новостях, и многие узнали бывшего капеллана совсем другим.
Словно раскалённый нож в масло, он сходу вошёл во все дела, как будто всю жизнь только этим и занимался. Внутренняя сила и молодость архиепископа позволяли жить жизнью, полностью лишённой свободного времени. Его день был расписан по минутам. Он посещал разные места, везде здоровался, благословлял. Такой ритм обычному человеку трудно себе даже представить и понять: откуда силы берутся?
Ответ на этот вопрос он сам не знал. Ему казалось, что силы должны быть уже исчерпаны, но они не иссякали. Уже всем становилось очевидно, что сам Господь призвал его к этому служению. Думалось, что во всем ему помогает одна благодать Божья.
Ни один ныне живущий иерарх не пользовался такой любовью в обители военных капелланов. Монахи им восхищались и гордились – ведь Владыка выбран из их среды. Но ничьей любви он не доверял.
Чтобы больше не было никаких неожиданностей, архиепископ круто взялся за внутреннюю жизнь церкви. Он старался, чтобы на всех постах были только свои, ведь своих лучше знаешь. Ему нужны были не те архиереи, которые хорошо ходили по мраморным полам, а те, которые могли ходить как по тайге, так и по камням атомной пустыни и умели ограничивать свои потребности, находясь иногда в самых суровых условиях. И в этом вопросе он опирался только на своих капелланов.
После всех мятежей главным вопросом было не ошибиться в человеке. Неблагонадёжных капелланов отправил вместе с послушниками вдогонку за Никоном и Вианором на бетатрин. Архиерей прекрасно помнил горький личный опыт, когда часть паствы стала враждебной, перестала воспринимать его как пастыря и возвеличила противоречащего. И это – повод для расколов, великая трагедия церкви! Не допустить нарушения единства церкви – это главная ответственность архиепископа, и он возносил за это молитвы.
Сердцем отдыхал лишь на службе. Он был сторонником чинных богослужений и жёстко требовал от духовенства очень ответственного их свершения. Ведь душа – хрупкий сосуд, и достаточно почувствовать фальшь, одну неверную ноту, как эта эстетическая дисгармония начинает разрушать гармонию душевную. Он радовался, когда служба проходила мирно, торжественно, возвышенно.
Все самые важные вопросы церковной и светской жизни ждали только его внимания и его решения – решения главы Истинной церкви. Каждый, кому посчастливилось быть прямо знакомым с Александром, гордился этим и мечтал с ним встретиться, чтобы напомнить об обстоятельствах знакомства и завязать выгодные отношения.
Вот и сегодня день был насыщенным. Неожиданно явились офицеры спецназа полиции, с которыми когда-то молодой архиепископ, будучи ещё капелланом, выполнял миссию на Марсе, и выказывали ему всяческое уважение.
Арсений выдержал экзамен – гости не заметили подмены. Встреча была напряжённой, ведь он их совсем не помнил, сдержанной улыбкой ответил на попытку братания. Были ли у Александра с ними какие-либо дружеские отношения или не были? Кто же теперь знает? Пока он слушал их льстивый бред, вдруг вспышкой перед глазами встал странный эпизод... какая-то драка в интерьере космического корабля, и один из этих, к нему пришедших, наклоняется над ним с жестокой улыбкой, чтобы натянуть на голову чёрный пакет.
Что это за видение, откуда? Неужели это что-то из того, что было с самим Александром во время полёта на Марс? Но Александр ничего не рассказывал, а вспомнить это невозможно... ведь проекции личности клона больше не существует! Она стёрта со всех носителей, удалена из всех хранилищ! Но даже если предположить, что это так... выходит, перед ним – отнюдь не друзья, а их визит – лицемерен. На всякий случай он перестал им улыбаться, заявив, что занят, и попросил удалиться. Лица вояк сделались виноватыми, прокисли. Гости стали что-то лепетать, в чём-то оправдываться, и ушли расстроенные. Похоже, стратегия поведения оказалась верной, он попал в точку... Значит ли это, что и воспоминания... тоже верны?
Арсений ещё сильнее внутренне напрягся.
Это были не все странные вести на сегодня. Из его личных источников стали известны масштабы катастрофы, произошедшей после серии подземных толчков, которые раскололи скалу Цитадели и вызвали разрушительное цунами, смывшее с побережья целые курортные зоны.
