Во-первых, Козима всегда терпеть не могла мою маму. Она хотела женить отца на одной из Висконти, но ничего не вышло. А сейчас она прочит в наследницы семейного имени и состояния девушку, которая считается её внучатой племянницей. Не буду рассказывать всю историю, но думаю, наша книга у Козимы. И я там есть, а моей… хм… кузины нету.
- Тогда непонятно, если кражу заказывала твоя прабабка, на кой ляд ей понадобились ещё три книги? – раздражённо поинтересовался Винченцо. – И где, Тьма его побери, нотариус.
Уго только развёл руками.
- Ладно, эта история в духе головидео для домохозяек, её мы отложим в сторону, - сказал Джон. – Будет больше материла, придут результаты из лаборатории – можно будет побеседовать с Козимой. А расскажи мне, пожалуйста, о Маттео Кватрокки. Помнишь такого?
Поморщившись, Уго ответил недовольно:
- И рад бы забыть, да не выходит.
- Расскажи поподробнее, пожалуйста.
- Поподробнее… Понимаешь, какая штука, я ведь его почти и не знал.
- Это как? Насколько я помню, Маттео погиб в результате магической дуэли как раз с тобой! – воскликнул Винченцо.
- Давай я начну с самого начала, - терпеливо повторил Уго. – Когда Маттео пришёл на первый курс, я учился уже на пятом, так что первые четыре месяца, до Перелома года, о нём даже не слышал. Мальчишка был замкнутый, ни с кем не общался, так что даже на вечеринках землячества лукканцев мы не пересекались. На каникулы я уезжал домой, и так получилось, что возвращались мы вместе – даже в одном купе поезда. Поболтали о чём-то, перемыли кости паре преподавателей, добрались до Университета и расстались, тем более, что Маттео жил в общежитии, а я уже снимал вместе с приятелем квартиру по соседству. Начался семестр, учился я всерьёз и особо не прислушивался к тому, что болтают в коридорах. А потом заметил, что у меня за спиной переглядываются и шепчутся, а то и отходят подальше. Поначалу я пожал плечами и не стал даже думать об этом, а потом меня остановил в коридоре какой-то первокурсник и в лицо сообщил, что я, подлец такой, украл у Квадрокки разработанную тем формулу нового заклинания и выдал её за свою. Таким, говорит, не место, и вообще, позоришь наш славный университет.
- А у вас что, одинаковые стихии? – переспросил Джон.
- Да какое там! У меня вода и воздух, у него огонь и некростихия. Но Маттео заявил, что разработал некрозаклинание на базе воздуха, советовался со мной, и вот тогда-то его идея и была украдена.
- Глупость какая-то, - искренне возмутился Винченцо.
- Глупость, - согласился Уго. – Но через неделю университет гудел, а Кватрокки ходил с видом победителя.
- И ты вызвал его на дуэль?
- Ты с ума сошёл? Я уже готовил магистерскую диссертацию, а он первый курс не закончил, какой вызов? Я решил, что ему надоест в конце концов, да и народ вокруг заговорит о чём-нибудь другом. Но мальчишка не успокаивался, и через еще неделю очередной первак, бледно-зелёный от сознания собственной важности, принёс мне письменный вызов по всей форме.
- Раз Маттео тебя вызвал, значит, оружие выбирал ты?
- Не совсем так. Он прислал вызов на магическую дуэль, значит, априори оружие – магия. Но я мог выбрать условия поединка, и выбрал – до невозможности продолжать бой.
- Ага, это мне знакомо, - снова вмешался Винченцо. – Только невозможность продолжать поединок все понимают по-своему. У одного это истраченный резерв, а у другого – законченная жизнь.
- Вот именно. – мрачно согласился Уго. – Так что в результате я прослыл убийцей младенцев, пришлось переводиться в Лютецию и защищаться там. Впрочем, это-то как раз было неплохо: в Лютеции я получил отличное предложение о работе и почти десять лет занимался антиквариатом. Есть такой Лавернье, маг-антиквар, вот я с ним ездил в качестве секретаря на аукционы всякие, по продавцам. Собственно, я и здесь хотел открыть что-то вроде филиала его магазина, даже с боссом всё согласовал. Если бы не Козима…
- А чем она тебе мешает? – удивился Довертон. – Торгуй, в Лукке старинные магические амулеты и прочая дребедень пойдёт на ура, я думаю.
Они ещё долго разговаривали с Уго, так что, когда вышли из дверей башни Фортиджи, уже наступили сумерки.
- Ты ему веришь? – спросил Винченцо.
- В основном - да. Но всё буду проверять. И завтра поеду в тот дом, что числится за семьей Кватрокки. Посмотрю, есть ли там кто-то живой. Ты как, составишь компанию?
- Если получится… Дед велел с утра быть готовым пораньше и в приличном виде, какие-то у него на меня планы. Но если быстро вырвусь, то непременно присоединюсь!
- Договорились, - Довертон остановился и потянул носом. – Если чутьё меня не обманывает, то откуда-то пахнет жареным мясом.
- А мы не обедали! – подхватил догадливый Винченцо. – Пошли?
В бричку – коляску, ландо, фаэтон, словом, экипаж с довольно удобными сиденьями, влекомый симпатичной каурой лошадкой по кличке Фульмина – мы должны были сесть втроём: Франка, я и, разумеется, Марко Фонтерутоли, сомелье. Потому что какой смысл ехать заказывать вино без специалиста по этому напитку?
При встрече я скормила Фульмине яблоко и морковку, после чего та, решила, кажется, что меня можно принять в компанию. Даже боднула игриво лбом. Удержавшись на ногах, я сделала в уме пометку: желательно с лошадьми общаться опосредованно. Вон, Франка совершенно не смущается, осматривая упряжь.
В этот момент у меня засигналил коммуникатор.
- Лиза, - на экране появилось встревоженное лицо Марко. – Слушай, я… я не смогу сегодня поехать!
- Что-то случилось?
- Сестра… у неё преждевременные роды, а дома никого, кроме меня нет!
- Ты мага-медика вызвал? – спросила я, но тут Франка выхватила у меня коммуникатор.
- Первым делом вызывай старую Лючию, повитуху, с виа Баттисти, знаешь её? – сказала она деловым тоном. – И мага-медика, ясное дело. Как Джулия, время между схватками засекли?
И они погрузились в обсуждение того, что должен сделать бедолага Марко до прихода специалистов и после него. Я отошла в сторонку, погладила лошадь по шее и сказала ей:
- Похоже, Фульмина, зря тебя вывели утром из стойла. Никуда мы не поедем.
- Ерунда, - энергично возразила мне Франка, возвращая коммуникатор. – Прекрасно мы обойдёмся вдвоём. А он пусть занимается младшей сестрой, по крайней мере, пока муж её вернётся домой.
- Младшей? Сколько ж ей лет, шестнадцать? – удивилась я. Вот честное слово, мне казалось, что наш сомелье ещё не совсем вышел из щенячьего возраста.
- Да боги с тобой, дорогая моя, Джулии почти тридцать и это её третий ребёнок! – отмахнулась Франка, посмотрела на моё изумлённое лицо и засмеялась: - Чтоб ты знала, Марко тридцать два года. Он закончил факультет энологии в университете Медиоланума, получил магистерскую степень в Авиньоне и три года проработал в Лютеции, в каком-то очень знаменитом ресторане. У них в роду есть доля эльфийской крови, вот и выглядят все сущими детьми.
Мне оставалось только лишь со стыдом осознать, как мало мне известно о моих сотрудниках…
Меж тем Фульмина бодро стучала копытами по дороге, увозя нас из Лукки на северо-восток, по дороге, ведущей к Понте-Сан-Пьетро, Маджиано и далее в сторону шикарного, блещущего огнями Виареджо. Впрочем, винные хозяйства, которые мы собирались посетить, были куда ближе. Не прошло и получаса, как наша бричка свернула с главной дороги на просёлочную, справа и слева замелькали тёмные тела кипарисов и позолоченные шпалеры виноградников. Наконец, миновав мраморных львов на высоких столбах ворот, мы въехали в большой двор. Прямо перед нами возвышался хозяйский дом, Каза Фолонари, белоснежный с красной крышей; белые и красные розы на клумбе перед парадным входом оттеняли красоту постройки.
Франка передала подбежавшему мальчишке поводья и решительно повернула направо, к арке в высокой зеленой изгороди.
- Идём-идём, я точно знаю, что Гаэтано в лаборатории! – бросила она мне через плечо.
Я поплелась следом; ощущение было, будто меня несет куда-то неумолимый поток...
В следующем хозяйстве, у семьи Гревепеза, мы задержались перекусить вместе с хозяевами. В третьем пробовали не только вино, но и сыр, отличный, кстати. В четвертом… в общем, обратно к Лукке мы повернули уже в шестом часу вечера, когда солнце явственно стало клониться к горизонту. Видимо, я задремала на мягком сиденье, потому что пропустила момент, когда Фульмина свернула с главной дороги на боковую тропу. Из сонного состояния я вылетела, когда нашу бричку изрядно тряхнуло на большом камне. Рядом вскинулась Франка, натянула вожжи, и лошадь остановилась.
- Куда это нас занесло? – озадаченно спросила моя спутница.
- Лес какой-то? – предположила я, оглядываясь. – Роща? Темно как… Вроде до заката было ещё изрядно, а?
Мы посмотрели на часы и переглянулись: шесть часов, до захода солнца еще больше часа.
- Действительно, темно… Каштаны, они высокие, и кроны густые. Да как она вообще зашла сюда по этой тропочке, Тёмным клятая кобыла! – синьора Польпеттоне рассердилась. – Мы ж тут не развернёмся!
- Давай пробовать…
Через некоторое время стало понятно, что на узкой и явно пешеходной дорожке места явно мало. Опытная Франка отправилась обследовать окрестности, а я в отчаянии попыталась вести лошадь задним ходом. Несколько шагов она даже сделала, видимо, от изумления, но потом вырвала у меня поводья и заржала.
- Весело тебе, - сказала я с горечью. – А если тут водятся волки?
- Насчёт волков сомневаюсь, - ответила Франка, вынырнувшая из кустов. – Но вон там в ста метрах что-то вроде сарая. И в нём горит свет. Пойдём и посмотрим?
- Кто там может быть, какие-нибудь пастухи?
- Кто бы там ни был, лошади ему явно привычнее, чем нам!
С подозрением покосившись на Фульмину, я замотала повод вокруг низкой ветки дерева и шагнула следом за отважной первопроходицей.
Ну, в самом деле, это был сарай, сложенный из серых булыжников. Через крохотное окно под крышей пробивался неяркий свет. Деревянная дверь была плотно закрыта, но Франка храбро подошла к ней, распахнула и… подавилась заготовленной фразой.
Заглянув ей через плечо, я ахнула и схватила её за руку, наверное, даже вцепилась в эту руку – и мы обе этого не заметили. В мягком свете пары толстых белых свечей мы увидели два старых кресла, стол между ними, на столе – бутылка вина и какая-то еда. Всё это было неважно, потому что главным в открывшейся картине были двое, юноша и женщина, раскинувшиеся в этих самых креслах.
- Они мёртвые, да? – спросила у меня Франка каким-то изменившимся голосом.
Крови или каких-то следов насилия видно не было, но живыми
- Похоже на то, - я сглотнула. – Надо проверить.
- Не пойду! – моя спутница помотала головой, шагнула назад и села прямо в траву.
Глубоко вдохнув, я вошла в сарай, остановилась возле женщины и попыталась нащупать пульс. Рука её была ледяной и твёрдой, будто мраморной, и, конечно, никакого биения я не уловила. Рискнув взглянуть в лицо покойницы, я удивилась: на губах её играла довольная улыбка, словно вот только что, за мгновение до смерти, она сумела исполнить давнюю мечту.
Во втором кресле сидел… да какой там юноша, мальчик, лет четырнадцати, по-моему. Перед ним на столе лежала тетрадь, исписанная какими-то формулами, пальцы левой руки остались сложенными в какой-то странный жест, похоже, активацию формулы заклинания.
Что же с ними произошло? Магия вырвалась из-под контроля? Ох, не знаю… конечно, всякое бывает, но чтобы вот так накрыло сразу двоих, это какой же энергией должен был обладать этот мальчик?
- Ну что там? – слабым голосом спросили из-за двери.
Вот Тьма, я и забыла, что там сидит Франка! Выйдя из сарая, я ответила относительно бодрым голосом:
- Предлагаю закрыть дверь, отойти к нашей телеге и попытаться вызвать Стражу. Интересно, сработает ли тут коммуникатор?
Сработать-то он сработал, но не было у меня уверенности в том, что ответивший на вызов сержант понял, что мы говорим и где находимся. Вздохнув, я полезла в карман за амулетом срочного вызова.
- Винченцо, прости, но, кажется, я опять влипла в неприятность.
- Оставь амулет активным, я сейчас поймаю направление. Северо-восток? Интересно… - в голосе его прозвучало изумление. – Стой на месте. Ты там не одна?
- С Франкой Польпеттоне.
- Вот обе на месте и стойте.
Честно говоря, мы не послушались. Стоять сил не было, ноги были, словно ватные и мы сели, привалившись к боку нашей брички. Лошадь стояла неподвижно, словно понимая сложность ситуации, а может быть, просто нашла особо вкусные листья.
- Как ты думаешь, долго нам ждать? Темнеет… - прошептала Франка.
- Всё равно нам самим отсюда не выбраться, - пожала я плечами. – Вот, кстати…
И щелкнула пальцами, зажигая над нами светильник.
К четырём часам дня Довертон был готов убить первого, кто попадётся ему по дороге. Желательно, конечно, чтобы попались искомые члены семьи Кватрокки, и тогда, может быть, убивать он не станет. Просто побьёт немного.
Нет, ну в самом деле, ему давно не удавалось там бессмысленно мотаться по холмам и долинам в поисках фигурантов расследования! Ладно, пустым оказался дом в самой Лукке, на виа Рома, принадлежавший, согласно записям, ещё прадеду Пьер-Антонио; многие владельцы рощ и виноградников наведываются в свои городские дома не чаще пары раз в году. Джон постучал в дверь, поспрашивал соседок и понял, что здесь ловить нечего. Следующая запись, касающаяся интересующего его семейства, относилась к ферме в пятнадцати километрах к северо-востоку от города. Если верить информации городского архива, на этой ферме разводили тонкорунных овец, и производили в небольших количествах сыр, оливковое масло и вино. Однако когда взятый напрокат экипаж остановился у наглухо закрытых ворот, следователю оставалось только в очередной раз выругаться: ржавчина намертво сковала петли и засовы, и ясно было, что ворота эти распахивались в последний раз очень, очень давно. Овцами и не пахло - ни в прямом, ни в переносном смысле.
В самом скверном расположении духа Довертон поставил экипаж в тени старого вяза и полез в копии документов, выданных ему в архиве.
- Вот Тьма, - бормотал он, перекладывая бумажки справа налево, - вот же Тьма! Почему, орочьей матерью вас вперехлёст через бунчук, почему вы не сидите на месте? Фермеры, мантикора тебя задери! Да с такими фермерами королевству никаких врагов не надо. Само разорится…
Бурчание это прервал сигнал коммуникатора.
- Я освободился! – радостно возвестил Винченцо. – Где тебя искать?
После длинной малоцензурной тирады Джон смог ответить более внятно:
- Их нет ни в городском доме, ни на ферме. Я помню, что было еще две точки возможного пребывания фигурантов, но не могу найти их в документах, хоть убей.
- Погоди-ка… Я не ошибусь, предположив, что одна из этих точек – тот сарай, который мы чистили?
- Ошибёшься, - мрачно ответил Довертон. – Указывался еще некий охотничий домик совсем в глуши, плюс некое строение, стыдливо названной «пастушьей хижиной». И это не тот сарай, его и вовсе нет в бумагах, только каштановая роща и поле фигурируют.
- Ага… У тебя есть привязка к карте по этим двум точкам?
- Откуда? Если я не могу найти эти две спецификации?
- Тогда давай так: встретимся у памятного сарая. Если ты сейчас около их овечьей фермы. То нам добираться примерно одинаково, минут тридцать. Я по дороге забегу в архив и возьму еще одну копию этих бумажек.
- Тогда непонятно, если кражу заказывала твоя прабабка, на кой ляд ей понадобились ещё три книги? – раздражённо поинтересовался Винченцо. – И где, Тьма его побери, нотариус.
Уго только развёл руками.
- Ладно, эта история в духе головидео для домохозяек, её мы отложим в сторону, - сказал Джон. – Будет больше материла, придут результаты из лаборатории – можно будет побеседовать с Козимой. А расскажи мне, пожалуйста, о Маттео Кватрокки. Помнишь такого?
Поморщившись, Уго ответил недовольно:
- И рад бы забыть, да не выходит.
- Расскажи поподробнее, пожалуйста.
- Поподробнее… Понимаешь, какая штука, я ведь его почти и не знал.
- Это как? Насколько я помню, Маттео погиб в результате магической дуэли как раз с тобой! – воскликнул Винченцо.
- Давай я начну с самого начала, - терпеливо повторил Уго. – Когда Маттео пришёл на первый курс, я учился уже на пятом, так что первые четыре месяца, до Перелома года, о нём даже не слышал. Мальчишка был замкнутый, ни с кем не общался, так что даже на вечеринках землячества лукканцев мы не пересекались. На каникулы я уезжал домой, и так получилось, что возвращались мы вместе – даже в одном купе поезда. Поболтали о чём-то, перемыли кости паре преподавателей, добрались до Университета и расстались, тем более, что Маттео жил в общежитии, а я уже снимал вместе с приятелем квартиру по соседству. Начался семестр, учился я всерьёз и особо не прислушивался к тому, что болтают в коридорах. А потом заметил, что у меня за спиной переглядываются и шепчутся, а то и отходят подальше. Поначалу я пожал плечами и не стал даже думать об этом, а потом меня остановил в коридоре какой-то первокурсник и в лицо сообщил, что я, подлец такой, украл у Квадрокки разработанную тем формулу нового заклинания и выдал её за свою. Таким, говорит, не место, и вообще, позоришь наш славный университет.
- А у вас что, одинаковые стихии? – переспросил Джон.
- Да какое там! У меня вода и воздух, у него огонь и некростихия. Но Маттео заявил, что разработал некрозаклинание на базе воздуха, советовался со мной, и вот тогда-то его идея и была украдена.
- Глупость какая-то, - искренне возмутился Винченцо.
- Глупость, - согласился Уго. – Но через неделю университет гудел, а Кватрокки ходил с видом победителя.
- И ты вызвал его на дуэль?
- Ты с ума сошёл? Я уже готовил магистерскую диссертацию, а он первый курс не закончил, какой вызов? Я решил, что ему надоест в конце концов, да и народ вокруг заговорит о чём-нибудь другом. Но мальчишка не успокаивался, и через еще неделю очередной первак, бледно-зелёный от сознания собственной важности, принёс мне письменный вызов по всей форме.
- Раз Маттео тебя вызвал, значит, оружие выбирал ты?
- Не совсем так. Он прислал вызов на магическую дуэль, значит, априори оружие – магия. Но я мог выбрать условия поединка, и выбрал – до невозможности продолжать бой.
- Ага, это мне знакомо, - снова вмешался Винченцо. – Только невозможность продолжать поединок все понимают по-своему. У одного это истраченный резерв, а у другого – законченная жизнь.
- Вот именно. – мрачно согласился Уго. – Так что в результате я прослыл убийцей младенцев, пришлось переводиться в Лютецию и защищаться там. Впрочем, это-то как раз было неплохо: в Лютеции я получил отличное предложение о работе и почти десять лет занимался антиквариатом. Есть такой Лавернье, маг-антиквар, вот я с ним ездил в качестве секретаря на аукционы всякие, по продавцам. Собственно, я и здесь хотел открыть что-то вроде филиала его магазина, даже с боссом всё согласовал. Если бы не Козима…
- А чем она тебе мешает? – удивился Довертон. – Торгуй, в Лукке старинные магические амулеты и прочая дребедень пойдёт на ура, я думаю.
Они ещё долго разговаривали с Уго, так что, когда вышли из дверей башни Фортиджи, уже наступили сумерки.
- Ты ему веришь? – спросил Винченцо.
- В основном - да. Но всё буду проверять. И завтра поеду в тот дом, что числится за семьей Кватрокки. Посмотрю, есть ли там кто-то живой. Ты как, составишь компанию?
- Если получится… Дед велел с утра быть готовым пораньше и в приличном виде, какие-то у него на меня планы. Но если быстро вырвусь, то непременно присоединюсь!
- Договорились, - Довертон остановился и потянул носом. – Если чутьё меня не обманывает, то откуда-то пахнет жареным мясом.
- А мы не обедали! – подхватил догадливый Винченцо. – Пошли?
Глава 9.
В бричку – коляску, ландо, фаэтон, словом, экипаж с довольно удобными сиденьями, влекомый симпатичной каурой лошадкой по кличке Фульмина – мы должны были сесть втроём: Франка, я и, разумеется, Марко Фонтерутоли, сомелье. Потому что какой смысл ехать заказывать вино без специалиста по этому напитку?
При встрече я скормила Фульмине яблоко и морковку, после чего та, решила, кажется, что меня можно принять в компанию. Даже боднула игриво лбом. Удержавшись на ногах, я сделала в уме пометку: желательно с лошадьми общаться опосредованно. Вон, Франка совершенно не смущается, осматривая упряжь.
В этот момент у меня засигналил коммуникатор.
- Лиза, - на экране появилось встревоженное лицо Марко. – Слушай, я… я не смогу сегодня поехать!
- Что-то случилось?
- Сестра… у неё преждевременные роды, а дома никого, кроме меня нет!
- Ты мага-медика вызвал? – спросила я, но тут Франка выхватила у меня коммуникатор.
- Первым делом вызывай старую Лючию, повитуху, с виа Баттисти, знаешь её? – сказала она деловым тоном. – И мага-медика, ясное дело. Как Джулия, время между схватками засекли?
И они погрузились в обсуждение того, что должен сделать бедолага Марко до прихода специалистов и после него. Я отошла в сторонку, погладила лошадь по шее и сказала ей:
- Похоже, Фульмина, зря тебя вывели утром из стойла. Никуда мы не поедем.
- Ерунда, - энергично возразила мне Франка, возвращая коммуникатор. – Прекрасно мы обойдёмся вдвоём. А он пусть занимается младшей сестрой, по крайней мере, пока муж её вернётся домой.
- Младшей? Сколько ж ей лет, шестнадцать? – удивилась я. Вот честное слово, мне казалось, что наш сомелье ещё не совсем вышел из щенячьего возраста.
- Да боги с тобой, дорогая моя, Джулии почти тридцать и это её третий ребёнок! – отмахнулась Франка, посмотрела на моё изумлённое лицо и засмеялась: - Чтоб ты знала, Марко тридцать два года. Он закончил факультет энологии в университете Медиоланума, получил магистерскую степень в Авиньоне и три года проработал в Лютеции, в каком-то очень знаменитом ресторане. У них в роду есть доля эльфийской крови, вот и выглядят все сущими детьми.
Мне оставалось только лишь со стыдом осознать, как мало мне известно о моих сотрудниках…
Меж тем Фульмина бодро стучала копытами по дороге, увозя нас из Лукки на северо-восток, по дороге, ведущей к Понте-Сан-Пьетро, Маджиано и далее в сторону шикарного, блещущего огнями Виареджо. Впрочем, винные хозяйства, которые мы собирались посетить, были куда ближе. Не прошло и получаса, как наша бричка свернула с главной дороги на просёлочную, справа и слева замелькали тёмные тела кипарисов и позолоченные шпалеры виноградников. Наконец, миновав мраморных львов на высоких столбах ворот, мы въехали в большой двор. Прямо перед нами возвышался хозяйский дом, Каза Фолонари, белоснежный с красной крышей; белые и красные розы на клумбе перед парадным входом оттеняли красоту постройки.
Франка передала подбежавшему мальчишке поводья и решительно повернула направо, к арке в высокой зеленой изгороди.
- Идём-идём, я точно знаю, что Гаэтано в лаборатории! – бросила она мне через плечо.
Я поплелась следом; ощущение было, будто меня несет куда-то неумолимый поток...
В следующем хозяйстве, у семьи Гревепеза, мы задержались перекусить вместе с хозяевами. В третьем пробовали не только вино, но и сыр, отличный, кстати. В четвертом… в общем, обратно к Лукке мы повернули уже в шестом часу вечера, когда солнце явственно стало клониться к горизонту. Видимо, я задремала на мягком сиденье, потому что пропустила момент, когда Фульмина свернула с главной дороги на боковую тропу. Из сонного состояния я вылетела, когда нашу бричку изрядно тряхнуло на большом камне. Рядом вскинулась Франка, натянула вожжи, и лошадь остановилась.
- Куда это нас занесло? – озадаченно спросила моя спутница.
- Лес какой-то? – предположила я, оглядываясь. – Роща? Темно как… Вроде до заката было ещё изрядно, а?
Мы посмотрели на часы и переглянулись: шесть часов, до захода солнца еще больше часа.
- Действительно, темно… Каштаны, они высокие, и кроны густые. Да как она вообще зашла сюда по этой тропочке, Тёмным клятая кобыла! – синьора Польпеттоне рассердилась. – Мы ж тут не развернёмся!
- Давай пробовать…
Через некоторое время стало понятно, что на узкой и явно пешеходной дорожке места явно мало. Опытная Франка отправилась обследовать окрестности, а я в отчаянии попыталась вести лошадь задним ходом. Несколько шагов она даже сделала, видимо, от изумления, но потом вырвала у меня поводья и заржала.
- Весело тебе, - сказала я с горечью. – А если тут водятся волки?
- Насчёт волков сомневаюсь, - ответила Франка, вынырнувшая из кустов. – Но вон там в ста метрах что-то вроде сарая. И в нём горит свет. Пойдём и посмотрим?
- Кто там может быть, какие-нибудь пастухи?
- Кто бы там ни был, лошади ему явно привычнее, чем нам!
С подозрением покосившись на Фульмину, я замотала повод вокруг низкой ветки дерева и шагнула следом за отважной первопроходицей.
Ну, в самом деле, это был сарай, сложенный из серых булыжников. Через крохотное окно под крышей пробивался неяркий свет. Деревянная дверь была плотно закрыта, но Франка храбро подошла к ней, распахнула и… подавилась заготовленной фразой.
Заглянув ей через плечо, я ахнула и схватила её за руку, наверное, даже вцепилась в эту руку – и мы обе этого не заметили. В мягком свете пары толстых белых свечей мы увидели два старых кресла, стол между ними, на столе – бутылка вина и какая-то еда. Всё это было неважно, потому что главным в открывшейся картине были двое, юноша и женщина, раскинувшиеся в этих самых креслах.
- Они мёртвые, да? – спросила у меня Франка каким-то изменившимся голосом.
Крови или каких-то следов насилия видно не было, но живыми
- Похоже на то, - я сглотнула. – Надо проверить.
- Не пойду! – моя спутница помотала головой, шагнула назад и села прямо в траву.
Глубоко вдохнув, я вошла в сарай, остановилась возле женщины и попыталась нащупать пульс. Рука её была ледяной и твёрдой, будто мраморной, и, конечно, никакого биения я не уловила. Рискнув взглянуть в лицо покойницы, я удивилась: на губах её играла довольная улыбка, словно вот только что, за мгновение до смерти, она сумела исполнить давнюю мечту.
Во втором кресле сидел… да какой там юноша, мальчик, лет четырнадцати, по-моему. Перед ним на столе лежала тетрадь, исписанная какими-то формулами, пальцы левой руки остались сложенными в какой-то странный жест, похоже, активацию формулы заклинания.
Что же с ними произошло? Магия вырвалась из-под контроля? Ох, не знаю… конечно, всякое бывает, но чтобы вот так накрыло сразу двоих, это какой же энергией должен был обладать этот мальчик?
- Ну что там? – слабым голосом спросили из-за двери.
Вот Тьма, я и забыла, что там сидит Франка! Выйдя из сарая, я ответила относительно бодрым голосом:
- Предлагаю закрыть дверь, отойти к нашей телеге и попытаться вызвать Стражу. Интересно, сработает ли тут коммуникатор?
Сработать-то он сработал, но не было у меня уверенности в том, что ответивший на вызов сержант понял, что мы говорим и где находимся. Вздохнув, я полезла в карман за амулетом срочного вызова.
- Винченцо, прости, но, кажется, я опять влипла в неприятность.
- Оставь амулет активным, я сейчас поймаю направление. Северо-восток? Интересно… - в голосе его прозвучало изумление. – Стой на месте. Ты там не одна?
- С Франкой Польпеттоне.
- Вот обе на месте и стойте.
Честно говоря, мы не послушались. Стоять сил не было, ноги были, словно ватные и мы сели, привалившись к боку нашей брички. Лошадь стояла неподвижно, словно понимая сложность ситуации, а может быть, просто нашла особо вкусные листья.
- Как ты думаешь, долго нам ждать? Темнеет… - прошептала Франка.
- Всё равно нам самим отсюда не выбраться, - пожала я плечами. – Вот, кстати…
И щелкнула пальцами, зажигая над нами светильник.
К четырём часам дня Довертон был готов убить первого, кто попадётся ему по дороге. Желательно, конечно, чтобы попались искомые члены семьи Кватрокки, и тогда, может быть, убивать он не станет. Просто побьёт немного.
Нет, ну в самом деле, ему давно не удавалось там бессмысленно мотаться по холмам и долинам в поисках фигурантов расследования! Ладно, пустым оказался дом в самой Лукке, на виа Рома, принадлежавший, согласно записям, ещё прадеду Пьер-Антонио; многие владельцы рощ и виноградников наведываются в свои городские дома не чаще пары раз в году. Джон постучал в дверь, поспрашивал соседок и понял, что здесь ловить нечего. Следующая запись, касающаяся интересующего его семейства, относилась к ферме в пятнадцати километрах к северо-востоку от города. Если верить информации городского архива, на этой ферме разводили тонкорунных овец, и производили в небольших количествах сыр, оливковое масло и вино. Однако когда взятый напрокат экипаж остановился у наглухо закрытых ворот, следователю оставалось только в очередной раз выругаться: ржавчина намертво сковала петли и засовы, и ясно было, что ворота эти распахивались в последний раз очень, очень давно. Овцами и не пахло - ни в прямом, ни в переносном смысле.
В самом скверном расположении духа Довертон поставил экипаж в тени старого вяза и полез в копии документов, выданных ему в архиве.
- Вот Тьма, - бормотал он, перекладывая бумажки справа налево, - вот же Тьма! Почему, орочьей матерью вас вперехлёст через бунчук, почему вы не сидите на месте? Фермеры, мантикора тебя задери! Да с такими фермерами королевству никаких врагов не надо. Само разорится…
Бурчание это прервал сигнал коммуникатора.
- Я освободился! – радостно возвестил Винченцо. – Где тебя искать?
После длинной малоцензурной тирады Джон смог ответить более внятно:
- Их нет ни в городском доме, ни на ферме. Я помню, что было еще две точки возможного пребывания фигурантов, но не могу найти их в документах, хоть убей.
- Погоди-ка… Я не ошибусь, предположив, что одна из этих точек – тот сарай, который мы чистили?
- Ошибёшься, - мрачно ответил Довертон. – Указывался еще некий охотничий домик совсем в глуши, плюс некое строение, стыдливо названной «пастушьей хижиной». И это не тот сарай, его и вовсе нет в бумагах, только каштановая роща и поле фигурируют.
- Ага… У тебя есть привязка к карте по этим двум точкам?
- Откуда? Если я не могу найти эти две спецификации?
- Тогда давай так: встретимся у памятного сарая. Если ты сейчас около их овечьей фермы. То нам добираться примерно одинаково, минут тридцать. Я по дороге забегу в архив и возьму еще одну копию этих бумажек.
