- Принято.
До каштановой рощи, укрывающей своей тенью каменную халабуду, Джон доехал легко. Он решил не торопиться: разглядывал серебристые, золотые и зеленые холмы, засаженные виноградниками и оливами, белые здания на их вершинах, тёмные стрелы кипарисов вдоль дорог. Солнце пекло ему затылок, и он надвинул поглубже смешную широкополую соломенную шляпу, которую, строго сдвинув брови, вручила ему утром экономка Каза Арригони. В траве отчаянно стрекотали цикады, пахло мёдом, виноградом и немного навозом. Экипаж обогнал повозку, в которую были впряжены два широких серо-белых вола в соломенных шляпах с красными ленточками; дощатый короб был почти пуст, только лежала охапка соломы, на которой дремал хозяин всего этого. Довертону показалось. что это тот же самый мужчина, с которым в прошлый раз договаривался Винченцо – артишоки, цуккини и прочие овощи, вспомнил он. Настроение неожиданно стало хорошим, он с удовольствием втянул носом воздух и поперхнулся: пахло от волов сильно.
Приятель ждал его, лёжа в тени самого раскидистого каштана; на глаза надвинута точно такая же, как и у Джона, соломенная шляпа, в зубах травинка, светлые джинсы слегка запачканы зеленью – курортник, да и только.
- Можешь себе представить, - сообщил Винченцо, не открывая глаз, - дед решил выделить мне направление.
- В смысле? – Довертон плюхнулся рядом.
- В смысле, раньше я был мальчиком на побегушках при отце, а сегодня дед собрал наследников и перераспределил обязанности. Мне доверено ни много ни мало – юридический контроль за контрактами дома Арригони и при необходимости подготовка исков и передача документов в суд. Так что – прощай, вольная жизнь, буду ходить в костюме и говорить фразами из Уложения.
- Ты недоволен?
- Я? Я счастлив! Но вот проводить с тобою целый день уже не смогу…
- Ну, это я переживу как-нибудь. А что это вдруг мессере Лоренцо решил перекроить структуру?
- А! – Винченцо отбросил изжеванную травинку и сел. – Дядюшка Лео проштрафился по-крупному. Был пойман на списывании семейных денег на покупку побрякушек для некоей юной дамы. Что характерно – ни разу не жены.
- А из другого кармана он не мог эти деньги достать?
- Ну, вот поэтому он и отстранён от участия в управлении семейными предприятиями, что ему, как выразился дед, мозгов не хватает. И я ему сильно не завидую: помимо всего прочего, синьора Барбара, его законная половина, на совещании присутствовала, в её ведении вся семейная экономика… Ладно, это проблемы дядюшки Лео. Я привёз тебе координаты потерянных точек.
- И молчал!
- Кто, я молчал? Да я рта не закрывал! Вот, смотри: пастушья хижина в пятнадцати километрах отсюда на запад, а «охотничий домик» совсем рядом, за этой рощей. Может, пешком прогуляемся?
Охотничий домик оказался сущей развалюхой, в которой даже бродячая собака бы не поселилась. Две стены, поддерживаемые увившим их виноградом, и одна доска вместо крыши, вот и всё, что могло хоть в какой-то степени напоминать дело рук человеческих.
- Даже если не принимать в расчёт, что к этой штуке и приближаться-то опасно, - сказал Винченцо, пошевелив воздушным жгутом вьющиеся плети, - никакой тропинки я не вижу. Так что можно считать, что тут никого не было, по крайней мере, с начала лета.
- Я бы, конечно, мог с тобой поспорить… - рассеянно ответил Джон, осматриваясь. – Любой третьекурсник из Магакадемии положит тебе воздушную дорожку поверх травы так, чтобы она не смялась. Но в данном случае мне кажется, что ты прав.
- Предлагаю вернуться к твоему экипажу и отправиться во второй пункт.
- А твоя лошадь?
- Пойдет следом, - Винченцо пожал плечами. – Можно было бы и домой её отправить, дорогу она отлично найдет, но… тьма его знает, неспокойно у меня на душе.
Это самое «неспокойно» с самого утра висело где-то в его подсознании, то прячась за серьёзными вопросами, решавшимися на совещании у мессира Лоренцо, то снова всплывая. И когда примерно на полдороге к пастушьей хижине коммуникатор Винченцо отчаянно засигналил, он даже почувствовал некоторое облегчение.
- А вот, кажется, и неприятности пожаловали, – пробормотал он, посмотрел на экран и удивился: – Лиза? Что случилось?
Лицо девушки было бледным и сосредоточенным, где-то за её спиной раздавались всхлипы, перемежаемые ругательствами.
- Мы нашли два трупа, - выпалила Лиза. – А как позвонить в городскую стражу, обе не помним.
Винченцо произнёс длинную фразу, состоящую исключительно из слов обсценной лексики, спохватился и извинился:
- Прости, это я нечаянно. Кто именно «вы» и где вы находитесь?
- Ничего, - она бледно усмехнулась. – Потом поучишь меня, я тоже так хочу. Мы – это я и Франка Польпеттоне, мы ездили разговаривать с виноделами. Где… трудно объяснить. Вот Франка говорит, что это где-то в районе старой фермы Даветти, если тебе это о чём-то разъясняет.
- Ну, это не сильно помогает. Скажи, а амулет, который я тебе давал, с собой?
- А Тьма его знает, погоди, я поищу… - голос девушки отдалился, судя по стуку, звону и прочим звукам, она просто вывалила на какую-то поверхность всё, что было в её сумочке. – Да, вот он.
- Там есть коралловая стрелка на боковой поверхности, видишь? Поверни её на сорок пять градусов, отойди от тел и жди. Стражу я вызову.
Говоря это, Винченцо достал из кармана небольшую отполированную деревянную пластинку, на которой была закреплена две стрелочки, черная и золотая. Золотая дрогнула, закрутилась и указала примерно в том направлении, куда они и ехали.
- А чёрная зачем? – поинтересовался Довертон.
- Ну, мало ли что… - туманно ответил Винченцо.
В экипаже воцарилась тишина, нарушаемая только равномерным стуком копыт следующей за ними кобылы, да неумолчным стрекотанием сверчков. Наконец Арригони спросил:
- Слушай, а чего ты так прицепился к этому семейству Кватрокки? Вроде бы столько направлений расследования…
- Сколько?
- Ну… много!
- Да? Давай считать.
- Давай. Семейные книги и нотариус, это раз.
- Ну, по семейным книгам мы с тобой выясняли обстоятельства вместе. Ты считаешь, есть какая-то нора, которую мы не раскопали?
Винченцо покачал головой:
- Пожалуй, нет. На данный момент – нет.
- Что же касается почтенного синьора Чивитали, то я поговорил с его экономкой, изучил в городской страже дело об исчезновении и поговорил с парой его коллег в Лукке. Понимаешь, вся жизнь этого человека прошла именно здесь, в этом городе, он даже за городские стены выезжал редко. Каждый его шаг видели десятки глаз: соседи, клиенты, коллеги, прохожие, и вся жизнь синьора нотариуса проходила размеренно, по расписанию. У него нет родственников, с друзьями он встречается по средам и субботам, вино пьёт с шести до семи в баре Джакомо, а завтракает каждый день капучино и двумя булочками с маслом. Нет в его расписании места для страшных тайн. Это означает, что он не мог уехать сам – только под принуждением.
- Или мёртвым, - невесело дополнил Винченцо.
- Или мёртвым, - согласился Джон. – Но в любом случае, или должны открыться новые обстоятельства, которые позволят нам найти синьора Чивитали в том месте, где его прячут, или… или это останется загадкой. Такое в нашей работе тоже бывает.
- Ладно, - Винченцо упрямо боднул воздух. – Второй пункт – Уго.
- Хорошо, пусть Уго. Кажется, и при этом разговоре ты присутствовал.
- Полагаю, он сказал нам не всё!
- Наверняка! Но ты же знаешь, чтобы получить нужные ответы, надо задавать правильные вопросы. А их у нас пока нет. Вот если бы я нашёл синьору Бриду О’Доннел, в замужестве Кватрокки, я бы спросил у неё, например, чем же так допёк её старший сын нашего милейшего делла Кастракани?
- Хм… Ну, ладно. Пострадавший виноградник?..
Джон пожал плечами.
- Ты же помнишь, откуда шло воздействие. И какое именно. И это ещё один из вопросов, который мне хотелось бы задать той же даме и её младшему отпрыску. Что там у нас ещё осталось?
- Школьники.
- Думаю, это был откат от какого-то заклинания. И видит всемилостивая Ниала, что, если бы дело было только в поголовно отличной учёбе лукканских детей, я бы и ухом не повёл…
- Сейчас будет правый поворот! – перебил его Винченцо. – Вот здесь, давай!
- Да-а… - почесав в затылке, оценил Довертон открывшуюся картинку: двух женщин, невесело сидевших на каких-то камнях, распахнутую дверь каменного невысокого строения, горящий внутри сине-голубой фонарик и освещённые им силуэты мертвецов.
Маг-медик, приехавший вместе со стражниками почти сразу же после Джона и Винченцо, спросил у Лизы:
- Вы как себя чувствуете? Валерьянки, успокоительного декокта, вливания сил не требуется?
Девушка вяло помахала рукой, а сидящая рядом Франка ответила:
- Переживём, идите, у вас работа.
Медик и в самом деле подошёл к дверям сарая и о чём-то заговорил с высоким мужчиной в синей форме, чертами лица и осанкой очень похожим на Лоренцо Арригони.
- А ведь это и есть наша «пастушья хижина», - печально сказал Довертон. – И что-то подсказывает мне, что вон те двое внутри, которым уже всё равно – это Брида О’Доннел и её сын Маттео. А это значит, что всё надо начинать сначала…
Камень, на котором сидели мы с Франкой, за день нагрелся на солнце, и это было приятно. К сожалению, больше ничего приятного в том, как заканчивался этот понедельник, не было. Мы сидели и ждали, пока начальник городской стражи, какой-то родственник Винченцо, раздаст своим подчинённым указания и возьмётся за нас. Слава Симарглу, с нашего камня не было видно тела убитых…
«Убитых?» – удивилась я своей мысли, покачала головой, закрыла глаза и прислушалась к тому, что явно и тайно звучало вокруг. На закате распелись малиновки, где-то неподалеку слышно было уханье совы; приглушённо звучали голоса мужчин из стражи, что-то говорил Джон… Я как будто отключала все эти звуки один за другим, пока не осталась наедине с иными песнями.
Тревожно шумели каштаны в роще, будто обсуждали то неладное, что произошло под их кронами.
Затухала бледно сиреневая линия, связывавшая мать и сына, там, в хижине, и её тонкий звон уже почти не был слышен.
Зелёные ноты по краям окаймляла алая лента: синьора Арригони были злы на убийцу и желали восстановить нарушенной равновесие.
И, наконец, чёрной басовой кляксой лежал вокруг след убийцы, звуча, словно самая нижняя струна контрабаса… только полностью расстроенная.
Открыв глаза, я посмотрела на Томмазо Арригони и сказала:
- Тут был некромант, и он вернулся в город.
- Некромантия не является запретной магией, - пожал тот плечами. – А откуда вы знаете, что был именно некромант?
Я рассеянно подёргала себя за волосы.
- У меня есть довольно странный Дар… Вернее, не так: у меня появился странный Дар, когда ко мне вернулась магия, потерянная после белой лихорадки. Если войти в какое-то подобие медитации, я начинаю видеть следы магии и эмоций. Ну, вот вы злитесь, ваш помощник раздосадован, а Франка устала.
- Ну, для этого не надо быть эмпатом! – усмехнулся начальник стражи, но я продолжала.
- Если я закрываю глаза, я всё это слышу и вижу. Так вот, этот сарай словно залит чёрным. И след ведёт к дороге.
- Он приехал в экипаже?
- Вот этого я не могу сказать…
- А опознать его сможете, когда найдём?
- Попробую…
Не знаю, смогу ли я удержать в памяти звук, но эту чёрную грязь, будто язву, разъедающую магическое полотно в этой точке пространства, определю везде.
Идти в Каза Арригони Франка отказалась наотрез, как её ни уговаривали.
- Я своё место знаю, - сказала она твёрдо. - Лиза, я завтра ресторан открою, не сомневайся, приходи после ланча.
- Ладно, - кивнула я.
Франка свернула за угол, а Винченцо повернулся ко мне:
- Ну, ты-то не откажешься поужинать тем, что готовит тётушка Лючия?
- Не откажусь, с какой бы стати. Тем более, что обычно в выходной меня кормила хозяйка квартиры, а сегодня она уехала куда-то…
- Вот и отлично, - он распахнул калитку и склонился перед нами с Джоном, театральным жестом приглашая войти во двор.
Я с интересом огляделась: хотя и живу в Лукке уже третий месяц, но в один из Больших домов попала впервые. Середина большого внутреннего двора была вымощена каменными плитками так плотно, что даже и травинка не могла бы пробиться через щелку между ними. В центре рос громадный дуб, наверное, и пятерым бы не удалось, сцепив руки, обхватить его ствол. Вокруг дуба была сколочена скамейка, на которой развалился знакомый уже мне серебристо-чёрный котяра.
- О! – с долей возмущения воскликнул Довертон. – Неро, и как ты день провёл? Отдохнул, я надеюсь?
Кот дёрнул шкурой на спине и отвернулся.
- Отстань от него, - вступился Винченцо. – В конце концов, Неро не обязан тебе помогать в расследовании.
- Почему это?
- Ты же не помогаешь ему ловить мышей?
- Ещё он бы их ловил, - пробормотал Джон, сдаваясь. – К крысам может снизойти, а мышей игнорирует…
- Погодите, - вмешался в беседу Томмазо, до этого момента только переводивший взгляд с мейн-куна на двоих приятелей. – Вы же не хотите сказать, что кот является сотрудником СБ?
Оба его собеседника промолчали. Кот повернул голову, и в сумерках двора его глаза сверкнули жёлтым.
Винченцо распахнул дверь в небольшую комнату, где помещались только квадратный стол, даже по виду неимоверно тяжёлый, и шесть стульев.
- Предлагаю разместиться здесь! – сказал он, занимая место напротив двери. – Всё старшее поколение отправилось с визитом в Венецию, там празднуют день рождения Джан-Луки Контарини, так что на пару дней в доме будет царить вольница. Ну, более или менее, поскольку для присмотра за детьми осталась тётушка Альмандина, а она обожает сунуть нос во все дела. Лиза, окажи мне честь, сядь со мной рядом!
И он отодвинул стул справа от себя.
Джон сел напротив девушки, мельком удивившись, как она напряжена. Неро мягким прыжком занял соседний стул. Томмазо хмыкнул и уселся на один из оставшихся.
- А тарелку коту ставить будете? – спросил он с вызовом.
- Непременно, - кивнул Винченцо. – Вот когда мы ужинали в «Кантине», он предпочёл съесть тартар, а сегодня, по-видимому, удовольствуется телячьей котлетой.
Пожилая женщина в белом фартуке и чепце с оборками, сопровождаемая двумя молоденькими помощницами, внесла огромную фаянсовую супницу, и стало не до разговоров. В густой раскалённой глубине супа с нутом и крупно нарезанной капустой таились свиные рёбрышки с солидной порцией мяса. Никто из присутствующих не смог отказаться от того, чтобы обглодать их, заедая бульоном и овощами, а потом ещё и вымакать остатки супа ноздреватым домашним хлебом.
Перед Неро и в самом деле поставили тарелку с нарезанными тонкими полосками кусочками мяса, так что кот от соседей по столу не отставал. Когда супница опустела, одна из девушек принесла каждому фаянсовую миску с водой, в которой плавали лепестки роз и кусочки персика, и белоснежное полотенце. Винченцо, подавая пример, сполоснул и тщательно вытер руки, потом открыл бутылку вина и разлил его по бокалам.
- Тебе сегодня досталось, Лиза, - сказал он, подавая девушке бокал. – Так что для тебя специально Brunello di Montalcino Riserva из моего личного погреба.
К вину подали наломанный небольшими кусочками пармезан, тонко нарезанную копченую говядину и небольшие сухарики с трюфельной пастой.
Первый бокал пили в молчании. Наконец Томмазо выцедил последние капли и повернулся к Лизе:
До каштановой рощи, укрывающей своей тенью каменную халабуду, Джон доехал легко. Он решил не торопиться: разглядывал серебристые, золотые и зеленые холмы, засаженные виноградниками и оливами, белые здания на их вершинах, тёмные стрелы кипарисов вдоль дорог. Солнце пекло ему затылок, и он надвинул поглубже смешную широкополую соломенную шляпу, которую, строго сдвинув брови, вручила ему утром экономка Каза Арригони. В траве отчаянно стрекотали цикады, пахло мёдом, виноградом и немного навозом. Экипаж обогнал повозку, в которую были впряжены два широких серо-белых вола в соломенных шляпах с красными ленточками; дощатый короб был почти пуст, только лежала охапка соломы, на которой дремал хозяин всего этого. Довертону показалось. что это тот же самый мужчина, с которым в прошлый раз договаривался Винченцо – артишоки, цуккини и прочие овощи, вспомнил он. Настроение неожиданно стало хорошим, он с удовольствием втянул носом воздух и поперхнулся: пахло от волов сильно.
Приятель ждал его, лёжа в тени самого раскидистого каштана; на глаза надвинута точно такая же, как и у Джона, соломенная шляпа, в зубах травинка, светлые джинсы слегка запачканы зеленью – курортник, да и только.
- Можешь себе представить, - сообщил Винченцо, не открывая глаз, - дед решил выделить мне направление.
- В смысле? – Довертон плюхнулся рядом.
- В смысле, раньше я был мальчиком на побегушках при отце, а сегодня дед собрал наследников и перераспределил обязанности. Мне доверено ни много ни мало – юридический контроль за контрактами дома Арригони и при необходимости подготовка исков и передача документов в суд. Так что – прощай, вольная жизнь, буду ходить в костюме и говорить фразами из Уложения.
- Ты недоволен?
- Я? Я счастлив! Но вот проводить с тобою целый день уже не смогу…
- Ну, это я переживу как-нибудь. А что это вдруг мессере Лоренцо решил перекроить структуру?
- А! – Винченцо отбросил изжеванную травинку и сел. – Дядюшка Лео проштрафился по-крупному. Был пойман на списывании семейных денег на покупку побрякушек для некоей юной дамы. Что характерно – ни разу не жены.
- А из другого кармана он не мог эти деньги достать?
- Ну, вот поэтому он и отстранён от участия в управлении семейными предприятиями, что ему, как выразился дед, мозгов не хватает. И я ему сильно не завидую: помимо всего прочего, синьора Барбара, его законная половина, на совещании присутствовала, в её ведении вся семейная экономика… Ладно, это проблемы дядюшки Лео. Я привёз тебе координаты потерянных точек.
- И молчал!
- Кто, я молчал? Да я рта не закрывал! Вот, смотри: пастушья хижина в пятнадцати километрах отсюда на запад, а «охотничий домик» совсем рядом, за этой рощей. Может, пешком прогуляемся?
Охотничий домик оказался сущей развалюхой, в которой даже бродячая собака бы не поселилась. Две стены, поддерживаемые увившим их виноградом, и одна доска вместо крыши, вот и всё, что могло хоть в какой-то степени напоминать дело рук человеческих.
- Даже если не принимать в расчёт, что к этой штуке и приближаться-то опасно, - сказал Винченцо, пошевелив воздушным жгутом вьющиеся плети, - никакой тропинки я не вижу. Так что можно считать, что тут никого не было, по крайней мере, с начала лета.
- Я бы, конечно, мог с тобой поспорить… - рассеянно ответил Джон, осматриваясь. – Любой третьекурсник из Магакадемии положит тебе воздушную дорожку поверх травы так, чтобы она не смялась. Но в данном случае мне кажется, что ты прав.
- Предлагаю вернуться к твоему экипажу и отправиться во второй пункт.
- А твоя лошадь?
- Пойдет следом, - Винченцо пожал плечами. – Можно было бы и домой её отправить, дорогу она отлично найдет, но… тьма его знает, неспокойно у меня на душе.
Это самое «неспокойно» с самого утра висело где-то в его подсознании, то прячась за серьёзными вопросами, решавшимися на совещании у мессира Лоренцо, то снова всплывая. И когда примерно на полдороге к пастушьей хижине коммуникатор Винченцо отчаянно засигналил, он даже почувствовал некоторое облегчение.
- А вот, кажется, и неприятности пожаловали, – пробормотал он, посмотрел на экран и удивился: – Лиза? Что случилось?
Лицо девушки было бледным и сосредоточенным, где-то за её спиной раздавались всхлипы, перемежаемые ругательствами.
- Мы нашли два трупа, - выпалила Лиза. – А как позвонить в городскую стражу, обе не помним.
Винченцо произнёс длинную фразу, состоящую исключительно из слов обсценной лексики, спохватился и извинился:
- Прости, это я нечаянно. Кто именно «вы» и где вы находитесь?
- Ничего, - она бледно усмехнулась. – Потом поучишь меня, я тоже так хочу. Мы – это я и Франка Польпеттоне, мы ездили разговаривать с виноделами. Где… трудно объяснить. Вот Франка говорит, что это где-то в районе старой фермы Даветти, если тебе это о чём-то разъясняет.
- Ну, это не сильно помогает. Скажи, а амулет, который я тебе давал, с собой?
- А Тьма его знает, погоди, я поищу… - голос девушки отдалился, судя по стуку, звону и прочим звукам, она просто вывалила на какую-то поверхность всё, что было в её сумочке. – Да, вот он.
- Там есть коралловая стрелка на боковой поверхности, видишь? Поверни её на сорок пять градусов, отойди от тел и жди. Стражу я вызову.
Говоря это, Винченцо достал из кармана небольшую отполированную деревянную пластинку, на которой была закреплена две стрелочки, черная и золотая. Золотая дрогнула, закрутилась и указала примерно в том направлении, куда они и ехали.
- А чёрная зачем? – поинтересовался Довертон.
- Ну, мало ли что… - туманно ответил Винченцо.
В экипаже воцарилась тишина, нарушаемая только равномерным стуком копыт следующей за ними кобылы, да неумолчным стрекотанием сверчков. Наконец Арригони спросил:
- Слушай, а чего ты так прицепился к этому семейству Кватрокки? Вроде бы столько направлений расследования…
- Сколько?
- Ну… много!
- Да? Давай считать.
- Давай. Семейные книги и нотариус, это раз.
- Ну, по семейным книгам мы с тобой выясняли обстоятельства вместе. Ты считаешь, есть какая-то нора, которую мы не раскопали?
Винченцо покачал головой:
- Пожалуй, нет. На данный момент – нет.
- Что же касается почтенного синьора Чивитали, то я поговорил с его экономкой, изучил в городской страже дело об исчезновении и поговорил с парой его коллег в Лукке. Понимаешь, вся жизнь этого человека прошла именно здесь, в этом городе, он даже за городские стены выезжал редко. Каждый его шаг видели десятки глаз: соседи, клиенты, коллеги, прохожие, и вся жизнь синьора нотариуса проходила размеренно, по расписанию. У него нет родственников, с друзьями он встречается по средам и субботам, вино пьёт с шести до семи в баре Джакомо, а завтракает каждый день капучино и двумя булочками с маслом. Нет в его расписании места для страшных тайн. Это означает, что он не мог уехать сам – только под принуждением.
- Или мёртвым, - невесело дополнил Винченцо.
- Или мёртвым, - согласился Джон. – Но в любом случае, или должны открыться новые обстоятельства, которые позволят нам найти синьора Чивитали в том месте, где его прячут, или… или это останется загадкой. Такое в нашей работе тоже бывает.
- Ладно, - Винченцо упрямо боднул воздух. – Второй пункт – Уго.
- Хорошо, пусть Уго. Кажется, и при этом разговоре ты присутствовал.
- Полагаю, он сказал нам не всё!
- Наверняка! Но ты же знаешь, чтобы получить нужные ответы, надо задавать правильные вопросы. А их у нас пока нет. Вот если бы я нашёл синьору Бриду О’Доннел, в замужестве Кватрокки, я бы спросил у неё, например, чем же так допёк её старший сын нашего милейшего делла Кастракани?
- Хм… Ну, ладно. Пострадавший виноградник?..
Джон пожал плечами.
- Ты же помнишь, откуда шло воздействие. И какое именно. И это ещё один из вопросов, который мне хотелось бы задать той же даме и её младшему отпрыску. Что там у нас ещё осталось?
- Школьники.
- Думаю, это был откат от какого-то заклинания. И видит всемилостивая Ниала, что, если бы дело было только в поголовно отличной учёбе лукканских детей, я бы и ухом не повёл…
- Сейчас будет правый поворот! – перебил его Винченцо. – Вот здесь, давай!
- Да-а… - почесав в затылке, оценил Довертон открывшуюся картинку: двух женщин, невесело сидевших на каких-то камнях, распахнутую дверь каменного невысокого строения, горящий внутри сине-голубой фонарик и освещённые им силуэты мертвецов.
Маг-медик, приехавший вместе со стражниками почти сразу же после Джона и Винченцо, спросил у Лизы:
- Вы как себя чувствуете? Валерьянки, успокоительного декокта, вливания сил не требуется?
Девушка вяло помахала рукой, а сидящая рядом Франка ответила:
- Переживём, идите, у вас работа.
Медик и в самом деле подошёл к дверям сарая и о чём-то заговорил с высоким мужчиной в синей форме, чертами лица и осанкой очень похожим на Лоренцо Арригони.
- А ведь это и есть наша «пастушья хижина», - печально сказал Довертон. – И что-то подсказывает мне, что вон те двое внутри, которым уже всё равно – это Брида О’Доннел и её сын Маттео. А это значит, что всё надо начинать сначала…
Глава 10.
Камень, на котором сидели мы с Франкой, за день нагрелся на солнце, и это было приятно. К сожалению, больше ничего приятного в том, как заканчивался этот понедельник, не было. Мы сидели и ждали, пока начальник городской стражи, какой-то родственник Винченцо, раздаст своим подчинённым указания и возьмётся за нас. Слава Симарглу, с нашего камня не было видно тела убитых…
«Убитых?» – удивилась я своей мысли, покачала головой, закрыла глаза и прислушалась к тому, что явно и тайно звучало вокруг. На закате распелись малиновки, где-то неподалеку слышно было уханье совы; приглушённо звучали голоса мужчин из стражи, что-то говорил Джон… Я как будто отключала все эти звуки один за другим, пока не осталась наедине с иными песнями.
Тревожно шумели каштаны в роще, будто обсуждали то неладное, что произошло под их кронами.
Затухала бледно сиреневая линия, связывавшая мать и сына, там, в хижине, и её тонкий звон уже почти не был слышен.
Зелёные ноты по краям окаймляла алая лента: синьора Арригони были злы на убийцу и желали восстановить нарушенной равновесие.
И, наконец, чёрной басовой кляксой лежал вокруг след убийцы, звуча, словно самая нижняя струна контрабаса… только полностью расстроенная.
Открыв глаза, я посмотрела на Томмазо Арригони и сказала:
- Тут был некромант, и он вернулся в город.
- Некромантия не является запретной магией, - пожал тот плечами. – А откуда вы знаете, что был именно некромант?
Я рассеянно подёргала себя за волосы.
- У меня есть довольно странный Дар… Вернее, не так: у меня появился странный Дар, когда ко мне вернулась магия, потерянная после белой лихорадки. Если войти в какое-то подобие медитации, я начинаю видеть следы магии и эмоций. Ну, вот вы злитесь, ваш помощник раздосадован, а Франка устала.
- Ну, для этого не надо быть эмпатом! – усмехнулся начальник стражи, но я продолжала.
- Если я закрываю глаза, я всё это слышу и вижу. Так вот, этот сарай словно залит чёрным. И след ведёт к дороге.
- Он приехал в экипаже?
- Вот этого я не могу сказать…
- А опознать его сможете, когда найдём?
- Попробую…
Не знаю, смогу ли я удержать в памяти звук, но эту чёрную грязь, будто язву, разъедающую магическое полотно в этой точке пространства, определю везде.
Идти в Каза Арригони Франка отказалась наотрез, как её ни уговаривали.
- Я своё место знаю, - сказала она твёрдо. - Лиза, я завтра ресторан открою, не сомневайся, приходи после ланча.
- Ладно, - кивнула я.
Франка свернула за угол, а Винченцо повернулся ко мне:
- Ну, ты-то не откажешься поужинать тем, что готовит тётушка Лючия?
- Не откажусь, с какой бы стати. Тем более, что обычно в выходной меня кормила хозяйка квартиры, а сегодня она уехала куда-то…
- Вот и отлично, - он распахнул калитку и склонился перед нами с Джоном, театральным жестом приглашая войти во двор.
Я с интересом огляделась: хотя и живу в Лукке уже третий месяц, но в один из Больших домов попала впервые. Середина большого внутреннего двора была вымощена каменными плитками так плотно, что даже и травинка не могла бы пробиться через щелку между ними. В центре рос громадный дуб, наверное, и пятерым бы не удалось, сцепив руки, обхватить его ствол. Вокруг дуба была сколочена скамейка, на которой развалился знакомый уже мне серебристо-чёрный котяра.
- О! – с долей возмущения воскликнул Довертон. – Неро, и как ты день провёл? Отдохнул, я надеюсь?
Кот дёрнул шкурой на спине и отвернулся.
- Отстань от него, - вступился Винченцо. – В конце концов, Неро не обязан тебе помогать в расследовании.
- Почему это?
- Ты же не помогаешь ему ловить мышей?
- Ещё он бы их ловил, - пробормотал Джон, сдаваясь. – К крысам может снизойти, а мышей игнорирует…
- Погодите, - вмешался в беседу Томмазо, до этого момента только переводивший взгляд с мейн-куна на двоих приятелей. – Вы же не хотите сказать, что кот является сотрудником СБ?
Оба его собеседника промолчали. Кот повернул голову, и в сумерках двора его глаза сверкнули жёлтым.
Винченцо распахнул дверь в небольшую комнату, где помещались только квадратный стол, даже по виду неимоверно тяжёлый, и шесть стульев.
- Предлагаю разместиться здесь! – сказал он, занимая место напротив двери. – Всё старшее поколение отправилось с визитом в Венецию, там празднуют день рождения Джан-Луки Контарини, так что на пару дней в доме будет царить вольница. Ну, более или менее, поскольку для присмотра за детьми осталась тётушка Альмандина, а она обожает сунуть нос во все дела. Лиза, окажи мне честь, сядь со мной рядом!
И он отодвинул стул справа от себя.
Джон сел напротив девушки, мельком удивившись, как она напряжена. Неро мягким прыжком занял соседний стул. Томмазо хмыкнул и уселся на один из оставшихся.
- А тарелку коту ставить будете? – спросил он с вызовом.
- Непременно, - кивнул Винченцо. – Вот когда мы ужинали в «Кантине», он предпочёл съесть тартар, а сегодня, по-видимому, удовольствуется телячьей котлетой.
Пожилая женщина в белом фартуке и чепце с оборками, сопровождаемая двумя молоденькими помощницами, внесла огромную фаянсовую супницу, и стало не до разговоров. В густой раскалённой глубине супа с нутом и крупно нарезанной капустой таились свиные рёбрышки с солидной порцией мяса. Никто из присутствующих не смог отказаться от того, чтобы обглодать их, заедая бульоном и овощами, а потом ещё и вымакать остатки супа ноздреватым домашним хлебом.
Перед Неро и в самом деле поставили тарелку с нарезанными тонкими полосками кусочками мяса, так что кот от соседей по столу не отставал. Когда супница опустела, одна из девушек принесла каждому фаянсовую миску с водой, в которой плавали лепестки роз и кусочки персика, и белоснежное полотенце. Винченцо, подавая пример, сполоснул и тщательно вытер руки, потом открыл бутылку вина и разлил его по бокалам.
- Тебе сегодня досталось, Лиза, - сказал он, подавая девушке бокал. – Так что для тебя специально Brunello di Montalcino Riserva из моего личного погреба.
К вину подали наломанный небольшими кусочками пармезан, тонко нарезанную копченую говядину и небольшие сухарики с трюфельной пастой.
Первый бокал пили в молчании. Наконец Томмазо выцедил последние капли и повернулся к Лизе:
