На ней было светло-серое, жемчужное платье, а волосы убраны голубой лентой. В руках она держала большой, изрядно потрёпанный том. На обложке я разглядел полустёртую надпись: «Мифические животные».
– Увлекаетесь мифологией, мисс Блэр?— спросил я у неё для того, чтобы хоть что-то сказать.
– Скорее, животными… – ответила она, не глядя на меня.
– Тогда вы, наверное, читали эту книгу, – я протянул ей том бордового цвета с названием «Хищники Валахии и Трансильвании».
Она аккуратно взяла её в маленькие ладони и прошлась по корешку тонкими пальчиками. Казалось, они могли сломаться под весом фолианта.
– Нет, не читала. Я даже не видела её.
– Странно, – удивился я, ибо книга стояла в первых рядах. – Мне казалось, вы уже успели перечитать всю библиотеку.
Я осторожно улыбнулся, но она пристыженно отвела взгляд, неверно истолковав мои слова. Скарлетт, как я знал, часто отсиживалась среди книг, не выдерживая всеобщую суматоху в доме, так привычную её матери.
– Хотелось бы мне этого… – тихо отозвалась она.
Я сделал вид, что продолжаю что-то искать. Какой контраст составляла она с кокеткой Вивиен Дюплесси! И как невероятно это шло ей. С минуту мы молчали, но потом она таки решила нарушить тишину:
– Что вы ищите? Может, я могу вам помочь?
Я сказал ей заранее приготовленный ответ.
– Это на противоположном стеллаже, – указала она.
– Благодарю. – Отыскав интересующую меня книгу, я пролистал её, осмотрел первую страницу и захлопнул так, что в воздух взметнулся клубок пыли. – Не желаете прогуляться, пока не стало слишком жарко?
Я сказал это непринуждённым тоном, однако на деле ужасно волновался; кажется, у меня даже ладони вспотели. Её отказ расстроил бы меня, но Скарлетт отложила книгу и вежливо ответила, что с удовольствием составит мне компанию. Её вежливость граничила с холодностью, но румянец не сходил с щёк.
Мы вышли в сад; я что-то говорил, иногда она отвечала, и так мы бесцельно кружили среди деревьев и цветов, пока Скарлетт не разговорилась и не высказала предложение пройтись до церкви. Мы говорили об Эрике, и глаза её загорались при упоминании имени старшего брата и, по совместительству, моего лучшего друга. Я рассказывал о всяких забавных случаях (опуская недопустимые для женских ушей подробности) и злоключениях, что мы пережили с Эриком во время путешествий по Европе, пока не расстались во Франции. Скарлетт же поведала мне, как умоляла брата взять её с собой и даже пыталась по-детски шантажировать его, и мы вместе посмеялись над этим. Лёд начал таять. Порой она едва удерживалась, чтоб не залиться смехом, и тогда отворачивалась от меня и смеялась в ладошку.
К обеду мы вернулись, и Кристоф объявил мне, что «мисс Дюплесси изъявила желание устроить пикник у озера»
– Она собирается «опробовать свою новую акварель», – спародировал Кристоф тонкий голосок Вивиен Дюплесси.
– Что ж, боюсь, мы не можем не сопровождать её. Не можем ведь?
Кристоф покачал головой. Пришлось идти.
Пикник удался; Доминик шутил и с мастерством хозяйки салона выводил меня и Скарлетт на разговор. Кто бы мог подумать, что ещё недавно он в невменяемом состоянии еле волочил ноги по этой же дороге!
Первым нехотя ушёл Матиас: один из полевых рабов сообщил, что его искал мистер Бэзил. Впятером мы, весёлые и отдохнувшие, вернулись на закате. Я невероятно устал и уснул тотчас же, как голова коснулась подушки. У меня не осталось времени предаться беспокойным мыслям и надеждам. На следующее утро я написал своему поверенному, прося справиться в банке о моих счетах, и с тех пор жду его ответа.
Всю неделю я, как и все, предавался бессмысленному веселью. Не знаю, заслуга ли это мистера Бэзила, но Доминик теперь являл собой образец американского джентльмена, и мы с ним нашли общий язык, тактично не вспоминая о случае на дороге у озера. Пару раз после охоты мы с дамами спускались к озеру, однако Матиас под любым предлогом ускользал от нас. Стоило оказаться у воды, как Кристоф и Доминик, как дети, в одних брюках и рубашках бросались плавать наперегонки, вверяя мне миссис Блэр, Скарлетт и Вивиен, но подлинное удовольствие я получал, оставаясь наедине со Скарлетт. Открыв для себя умную, рассудительную и внимательную собеседницу, мне не хотелось делить её с кем-либо, когда к нашей прогулке присоединялись другие. Порой я наблюдал, как она рисует, склоняясь через её плечо и вдыхая аромат пахнущих виноградом каштановых волос. Так прошли эти бездумные, светлые дни.
Я как раз пожелал Скарлетт спокойной ночи и пожал ей руку крепче, чем того требовал этикет, и отправился к себе, как вновь невольно застал семейную сцену.
Свежий ночной ветерок врывался в коридор из приоткрытого окна, раскачивая тяжёлые портьеры. Послушав доносившиеся снаружи звуки лета, и, поразмышляв о приятных моментах ушедшего дня, я направился к комнате для гостей. Проходя мимо спальни четы Блэр, я услышал ужасную брань. Я ускорился, но тут дверь в спальню приоткрылась, пустив полосу света на красный ковёр в коридоре, и я невольно остановился и замер. В проёме виднелась тучная фигура мистера Бэзила.
– Ноги его проклятой здесь не будет, уж я тебе обещаю! – гремел его голос.
Я почти не дышал.
– Но ты сам обещал ему! – горячо возразила его жена. – Я помню!.. Какие разговоры пойдут, если…
– Мне плевать на светские сплетни! Мы здесь вообще надолго не задержимся!
– И ты хотел уехать, не оповестив его? Не так ли? Думал, он ничего не узнает и отпустит нас просто так?!
Мистер Бэзил был непреклонен. Я понятия не имел, о ком они спорили.
– Но милый…Mon cher, он будет здесь. Мы не сможем ничего поделать.
Это было сказано уже намного тише. Такая тишина заставила меня заволноваться ещё больше; чудилось, что они слышат моё дыхание.
– Ты и не хочешь, – прошептал мистер Бэзил. – Ты и не хочешь ничего поделать.
И прикрыл дверь.
Я услышал стук собственного сердца. Нужно было уходить, я знал это, знал, что что-то не так, что я услышал то, чего слышать не должен был. Услышал нечто во сто крат худшее, чем перепалка отца с аморальным сыном. Хоть здравый смысл и говорил, что это была простая ссора между супругами, пробегающий по спине холодок упорно доказывал обратное.
Я не помнил, как оказался у двери комнаты Кристофа, и, зайдя без стука и застав его полуодетым, выложил всё, как на духу.
– О ком же они? – спросил я сам себя.
Он нахмурился и пожал плечами:
– Скоро узнаем».
ГЛАВА 4
Конец недели Рик ждал сильнее, чем верующие - Второе пришествие.
Он сидел за единственным не забитым до отказа столиком в кафетерии, надеясь, что пообедает в полном спокойствии наедине с собственными мыслями. А мысли были конкретные: о Трише и о предстоящем с ней походе в кино.
Он окинул взглядом столовую и разглядел Эржебет в толпе незнакомых девушек; она весело смеялась и что-то с увлечением рассказывала новым знакомым. У Рика в этот момент отвалился кусок от кекса и упал в стаканчик с кофе.
– Дерьмо, – пробормотал он, мучаясь в безуспешных попытках вызволить кекс из плена пластикового стакана.
Вглядываясь в толпу, он поймал себя на мысли, что ищет взглядом лишь одного человека. Но, увы, либо глаза Рика его подводили, либо этого человека здесь не было. Зато он заметил хрупкую смуглую фигурку, держащую тёмно-синий поднос в руках и беспокойно озирающуюся в поиске знакомых лиц. Их глаза встретились, и фигурка в мгновение ока оказалась рядом.
– Не против? – спросила Марион.
– Нет, – ответил Рик, не пытаясь скрыть недовольство.
А кекс тем временем всё крошился и крошился.
– Как тебе последний тест по грамматике? – с детской наивностью поинтересовалась Марион.
Рик не слишком дружелюбно посмотрел на неё, но девушке то ли было всё равно, то ли она не заметила. Скорее всего, её действительно очень интересовал тест по грамматике.
– Я не думал об этом.
– Да? А вот я не уверена в двенадцатом вопросе; я поставила «D», но теперь думаю, что правильный ответ всё-таки был под буквой «А». Как думаешь, мне стоит сходить к мистеру Стюарту и объяснить ситуацию? Ведь у меня трудности только с грамматикой… и я могла неверно истолковать порядок слов в предложении и…
«У нас у всех трудности с грамматикой, чёрт тебя побери», – подумал Рик, а вслух сказал:
– Что это там у тебя?
И кивнул на первое, что ему попалось на глаза, а именно на газету, аккуратно свёрнутую в трубочку. В подобные моменты мозг Рика начинал закипать, а терпение висело на ниточке, что вкупе с врождённым отсутствием чувства такта делало его ужасным хамом, а он всё-таки не хотел обидеть девушку. Это ведь то же самое, что обидеть ребёнка.
– А ты не слышал? – удивилась та, изумлённо выставившись на Рика.
Тот покачал головой и взял в руки газету. На самой первой странице было фото наполовину обглоданного животного с квадратиками цензуры.
– Сейчас весь мой завтрак окажется на столе, – буркнул Рик, вернув газету девушке.
– Понимаю тебя, – с досадой проговорила Марион. – Что за хищник может сделать такое? Лично мне не по себе от мысли, что где-то неподалеку может ошиваться… – она помялась. – Ошивалась тварь, которая так растерзала бедного оленя.
– Ну, наверняка кто-нибудь отстрелит его, – сказал Рик, поглядывая на часы.
– Не думаю, – оживилась Марион. – Я покопалась в архивах новостей в интернете и узнала, что подобное происходит вот уже несколько лет, правда, крайне редко. Этого… беднягу, – она указала на газету, – обнаружили недавно на ферме. До этого подобный труп нашли шесть месяцев назад у одной заправки. Говорят, он был полностью осушён. Вид хищника до сих пор не определили. Хорошо, на людей он не нападает… Вроде. Но осознание того, что что-то такое бродит вокруг…
– Не нападает на людей? А как же тот мужик, которому оторвали голову? Шарлотсвилле. Я видел по телевизору.
– Думаешь, это один и тот же зверь? – изумилась Марион.
– Не знаю. И не очень хочу знать, если честно.
Прозвенел звонок. Рик подорвался, накидывая на плечо рюкзак, и бегло попрощался.
***
«Неужели она не придёт?» – в сотый раз спрашивал он себя.
Рик стоял на седьмом этаже торгового центра, в месте, где они с Тришей условились встретиться. В торговом центре было буквально всё, включая кинотеатр на двенадцатом и тринадцатом этажах. Здесь Рик и планировал провести вечер, но всё снова шло не по плану.
Триша опаздывала почти на полчаса. Сначала Рик развлекал себя как мог: ходил туда-сюда, глядел вниз на эскалатор, читал рекламу, слушал рекламу, смотрел рекламу… Прошёлся по мужским отделам магазинов, успел примерить толстовку. Поглядел в окно на реку и на мост. В итоге прошло ещё двадцать минут. Терпение Рика лопнуло, он выругался на глазах у нескольких отдыхающих у фонтана, которые одарили его презрительными и осуждающими взглядами, спустился на улицу и закурил.
Сначала он хотел позвонить Трише, но гордость всё же взяла верх; Рик поплёлся к автобусной остановке, но не заметил, как прошёл мимо. Дошёл до следующей, хотя до неё было добрых двадцать минут ходу.
Бредя по центральной улице, Рик вдруг увидел знакомый вычурный красный автомобиль, подъезжающий в его сторону. Такой сложно было не заметить на полупустой дороге. Из приоткрытых окон послышались смех и музыка, а когда машина поравнялась с Риком, тот не слишком удивился, узнав знакомый голос, который просил «остановить здесь».
На улицу вывалился пошатывающийся Антонио.
– Ну, Тони, не уходи, – раздавались девичьи голоса из автомобиля.
– Завтра, всё завтра, дамы!
Машина сдала назад, а Тони весело помахал ей вслед. Автомобиль скрылся за поворотом, нырнув в поток транспорта, периодически наезжая на тротуар.
– Хэй! – обратился Антонио к Рику, расплывшись в улыбке и попытавшись повиснуть на друге.
– Ты меня и в аду найдёшь, верно? – ускользнул от объятий Рик. – Поражаюсь твоей способности вести себя как пятнадцатилетний, и при этом еще с кем-то находить общий язык...
– А что это ты один? А где же твоя блондиночка?
– Похоже, у неё появились дела поважнее.
Рик зашагал вперёд.
– Ну стой же, Рик, чёрт бы тебя побрал, – Тони положил руку ему на плечо. – Мы же с тобой толком не разговаривали почти неделю!
Зазвонил телефон, Рик высвободил руку, попутно толкнув Антонио, отчего тот налетел на проходящую мимо парочку.
На экране высветилось имя Беатрис.
– Да?
Рик не смог скрыть раздражения и обиды в голосе. Он ждал объяснений и извинений как минимум, но из динамиков доносились только всхлипывания, прерываемые несвязным бормотанием.
– Что-то случилось?
Рик зажал ладонью свободное ухо, чтобы внешний шум не мешал ему слушать. Волнение искристой молнией пронзило грудь.
– Со мной… всё в порядке, – наконец произнесла она нечто членораздельное. – Я тут… Эржебет… её…
– Тут? Это где? – перебил её Рик.
– В больнице…
– Мне… Мне приехать?
– Д…да.
– Подожди немного, я сейчас. Я позвоню.
Рик уж чуть не рванул к остановке, но вспомнил про Тони. Последний вопросительно смотрел на Рика, ожидая объяснений.
– Нужно вызвать такси, – взволнованно выдохнул он.
***
Беатрис и Лиам сидели в зале приёмного покоя. Девушка то и дело смахивала с лица слёзы, а брат что-то тихо говорил ей, пытаясь успокоить. Она кинулась Рику на шею, как только тот переступил порог клиники. Вокруг сновали пациенты и персонал в медицинской одежде.
– Что случилось? – спросил Рик после непродолжительных внезапных объятий, но Триша замотала головой, уткнувшись ему в плечо.
– Не смотри на меня, я сам толком не понимаю, – отмахнулся от вопросительного взгляда Рика Лиам.
Тони остался стоять у лифта, недоумённо поглядывая на собравшихся до тех пор, пока его чуть не пришибли дверью. Внутрь влетел Гилберт с раскрасневшимся лицом:
– Где она? – спросил он.
– Я… я не знаю… её увезли… – пробормотала Триша.
– Проклятье!
Руки Гилберта опустились вдоль тела, он прислонился спиной к стене – разве что не съехал по ней вниз на кафель.
Триша выдохнула и опрокинулась на диван рядом с братом, закрыв лицо руками.
– Да что здесь происходит, чёрт возьми?! – не выдержал Рик, зло метнув взгляд на девушку.
Та только громче всхлипнула и пуще залилась слезами. Брат приобнял её за плечи, с укоризной посмотрев на Тони и Рика.
– Эржебет нашли в перелеске за озером около часа назад, – тихо сказал он. – Со вскрытыми венами.
Наступило молчание, окруженное далёкими телефонными трелями, ответами, разговорами, звуками колёс каталок, ехавших по белому кафелю. Слышно было, как медсестра у стойки что-то записывает и как пожилая женщина перебирает крючками для вязания.
– Её рука… была похожа на месиво! – наконец надрывно выпалила Триша, а затем пролепетала что-то на французском. Она оторвала ладони от лица. Кожа на щеках покраснела, глаза распухли, подводка и тени размазались по скулам.
– У неё были видны кости, мать твою, какие вскрытые вены?! – она засмеялась не своим смехом, отчего Рику стало ещё больше не по себе. – А ты говоришь, вскрытые вены! Дурак!..
И она опять засмеялась.
– Может, вам принести чаю? – предложила медсестра тоном, говорившим: «Да заткните её кто-нибудь наконец!»
