Он быстро развязал верёвки и скинул его со спины, выпрямляясь во весь рост. Даже с этого расстояния было видно, что Блазень достаточно высок. Или не Блазень? Он отошёл куда-то в сторону, а затем раздался скрип двери. Сердце Эльжебеты понеслось галопом от страха, что он её увидит. Она скорчилась у стены хижины, не смея даже дышать. Тишину нарушил плеск воды, а потом снова заскрипела дверь. Он вернулся в хижину? Эльжебета несмело заглянула в окно.
Да, он вернулся... Или же не он? Мужчина, расхаживающий по хижине, был порочно красив, словно сам грех. Наверное, на улице он снял рубашку, потому что сейчас на нём были лишь брюки. По голой груди, покрытой тёмными волосками, стекали сверкающие капли воды, прочерчивая дорожки на его смуглой коже. Он был крепок, но несколько худощав. Его мокрые волосы были зачёсаны назад, открывая широкий лоб, блестящие чёрные глаза. Эти глаза... Она их уже видела... Но где?.. Дрозд! Чёрный дрозд, сидевший на её зеркале, смотрел на неё точно такими же глазами. Чёрными, колючими и опасными. Но его лицо... Больше не было странных царапин и нарисованных заплат. У него были прямой нос с маленькой горбинкой, впалые щёки и невероятные губы, к которым хотелось прикоснуться. Эльжебета вдруг поняла, что представляет, как проводит языком по этим губам, умоляя впустить внутрь, в жаркую глубину его рта. Боже, о чём она думает?! Но так сложно отвести взгляд от его статной фигуры, от его преступно красивого лица. Он был подобен греху, облачённому в плоть. Её греху – средоточию всех её нечестивых мыслей. От этого бросило в жар. Корсет стал нестерпимо узким, не хватало воздуха. Она смотрела на этого невероятного мужчину и представляла, как проводит ладонями по его телу – по широким плечам, мускулистой груди, животу, устремляясь вслед за полоской тёмных волосков, к поясу брюк. Но как же так? Выходит, горб и хромота шута всего лишь обман? Его ноги были сильными и мускулистыми, а спина... Прямая, с литыми мускулами. Как же хочется прижаться к ней, оставить длинные царапины, словно свои метки, поцелуями спускаться от шеи к плечам, от плеч к пояснице, и ниже, ниже, ниже...Сердце готово было выскочить из груди, щёки горели, и странная тяжесть внизу живота. Грудь налилась, Эльжбете почему-то так захотелось, чтобы Блазень её увидел. Увидел, в каком она состоянии. Только он мог утолить этот странный голод, проснувшийся в её теле, эту сумасшедшую потребность в его уверенных горячих губах. Уродливый шут вовсе таким не был. Но в чём же дело? Он обманывал всех, или только она, глупая, не замечала этого? Не замечала, как сильны его руки, как совершенны черты его лица, как мускулиста и тверда его грудь. Что с ней? Она чувствовала непреодолимое желание трогать его, ласкать руками, провести языком по коже, чтобы узнать, какова она на вкус. Что за сумасшествие? Откуда эти порочные желания? Но почти до боли хотелось ощутить его губы на своих губах, на своей груди, на своём животе, на...
Он резко обернулся и посмотрел прямо в окно. На краткий миг Эльжебета застыла, а потом сорвалась с места, прочь отсюда, и как можно скорее!
Князь Мерцони Хидежи прибыл в Кажнецкий замок глубокой ночью. Но наутро, конечно же, об этом знали все. И несмотря на то, что его свадьба с панной Жбицкой была уже делом решённым, дамы всё равно стремились произвести на князя впечатление. Эльжебета даже стала свидетельницей разговора между двумя почтенными замужними леди о том, имеют ли они шанс стать любовницами князя. И хотя все наперебой утверждали, что он холоден и равнодушен к женской красоте, всполошённые служанки носились по дворцовым коридорам с пузырьками и флаконами, наполненными ароматными маслами.
Эльжебета не понимала, чем вызвана такая суета. В замке было немало красивых мужчин. Так чем же особенен именно этот?
– Вот увидите, во время танцев Анна останется с носом! – Леди Иванна довольно ухмыльнулась, выглянув из-за плеча служанки, зашнуровывающей её корсет.
Эльжебета подняла глаза от книги, найденной в саду и непонимающе взглянула на женщину.
– Простите...
– Ох, ну что тут непонятного? – Она досадливо махнула рукой и развернулась к Эльжебете, забыв про ойкнувшую служанку. – Сегодня во время пира будут танцы. Я слышала от своих людей, что Анна очень к ним готовится – прекрасное платье, драгоценности, ароматное масло. Конечно же, это всё для того, чтобы произвести впечатление на Хидежи. Но её постигнет разочарование. – Леди Иванна выглядела так, словно была полководцем, в одиночку сразившим целую армию недругов.
Эльжебета с удивлением смотрела на женщину.
– Почему князь... – Она запнулась, пытаясь точнее сформулировать вопрос. – Все так... Переживают из-за него… С чем это связано?
– О, моя дорогая. – На лице леди Иванны отразилось сочувствие, смешанное с недоверием. – Даже не знаю, как объяснить... Князь, он... О нём знают все! – Женщина всплеснула руками. – Лучший стратег Его Величества. С количеством завоёванных им территорий может соперничать разве что количество разбитых сердец. К тому же он ещё и непозволительно красив для мужчины. – Леди Иванна сказала это таким тоном, словно неведомый князь оспаривает её красоту. – Красив, богат, едва ли не как сам Марк, умён и недоступен для всех этих куриц. – Женщина презрительно фыркнула.
Но Эльжебета никак не могла взять в толк, чем же так необычен князь:
– А разве при дворе мало мужчин, которые умны, богаты и красивы?
– Пани Нефележ... – Иванна вздохнула, как будто пыталась втолковать непоняливому ребёнку очевидную истину. – Есть мужчины, которые... ну, они просто хороши. Добрые, спокойные и не очень, просто обычные. А есть такие, за взгляд которого вы продадите тело, а за ночь с ним – душу. И ни разу об этом не пожалеете. Таков Хидежи. Он подарит ночь наслаждения и порока, а утром вас сожгут на костре. Но вы посчитаете это пустяковой платой за часы, проведённые в его объятиях.
Эльжебета потрясённо молчала, слушая леди Залевскую. Неужели есть такие мужчины, ради которых женщины... Впрочем, она ведь сама видела подобного вчера ночью. Блазень... Шут, который вовсе и не был шутом, уродец, который таковым не являлся. Он хранил в себе такое множество тайн. Зверь, запертый в тело человека. Тот его взгляд, когда она завладела колпаком, его горячие губы, когда они играли в Слепого Ходока, его твёрдая грудь, когда он прижался к ней во время похищения Осени. Да, наверное, леди Иванна была права. Такие мужчины существуют. Она не знала, каков этот неведомый князь, но шут... Её шут. О, Боги! Как можно об этом думать?!
– Вы так говорите о нём, будто...
Леди Ивана удивлённо взглянула на Эльжебету, а потом громко расхохоталась:
– Дитя моё, необязательно с ним спать, чтобы понять, что это за человек. Одного взгляда на него вам будет достаточно.
Эльжебета с сомнением подняла брови. Но леди Иванна думала уже о чём-то другом.
– Да, моя дорогая, я совершенно забыла! – Она вырвалась из рук служанки и начала копаться в большой шкатулке. – Я вчера на ярмарке приобрела одну занятную вещицу. Увидела и подумала – она сделана специально для вас! – Наконец женщина извлекла из шкатулки переливающийся кусочек ажурной ткани. – Вот, это вам, маленький подарок.
Рук Эльжебеты мягко коснулась чёрная маска. Она ещё не видела прежде такой красоты. Свитая в верёвочку скань, вплетённая в тончайший ажур. Червонное золото, ручейком льющееся по чёрной ткани.
– Я думаю, скоро она вам пригодится. – Леди Иванна таинственно улыбнулась, как будто знала какой-то секрет.
Панна Жбицкая и впрямь выглядела великолепно. Бархатное платье винного цвета, усыпанное рубинами, чёрные, как ночь, волосы уложены в искусную причёску с рубиновыми же заколками, ожерелье на шее, кольца на длинных тонких пальцах, безупречно чистая кожа без малейшего изъяна. Конечно, изъяном Эльжебета считала свои ужасающие веснушки. Она не понимала, как можно остаться равнодушным к чарам такой красавицы.
В глубине души ей хотелось, чтобы этот таинственный князь проигнорировал красоту леди Анны, как бы малодушно это ни было. Но она постаралась подавить это глупое чувство и просто стояла в веренице придворных, ожидая появления Его Величества. Все с нетерпением ждали начала ужина, ведь затем последуют танцы. А Эльжебета же мечтала скорее убраться отсюда. Ей не интересны были танцы, красота леди Анны вгоняла в уныние, а до князя ей и вовсе не было никакого дела. Нетерпение всех дам казалось глупым и жалким.
Наконец слуга у дверей объявил:
– Его Величество король Марк, леди Иванна Залевская, князь Хидежи, граф и графиня Скоу.
Ближайшее окружение короля – те, кто удостоился чести сидеть с ним за одним столом.
Эльжебета выпрямилась. Ну наконец-то! Сейчас они пройдут, все усядутся за столы, а потом можно будет сбежать отсюда в свою комнату, чтобы... Да, чтобы мечтать шуте. Великие Боги, как же она жалка! Ещё более жалка, чем эти дамы.
Вошёл король, как всегда величественный, мужественный. С ним под руку плыла, по-другому и не скажешь, пани Иванна. Блеск её драгоценностей мог затмить свет луны, и даже Анна выглядела бледно рядом с этой женщиной. Леди Залевская на секунду остановилась и что-то шепнула Его Величеству. Тот согласно кивнул. Иванна повернулась и подошла прямо к Эльжебете. Все потрясённо замерли.
– Моя дорогая подруга! – Леди Иванна, презрев все правила этикета, обняла Эльжебету. – Я рада, что вы почтили нас своим присутствием.
Такое впечатление, это она королева, снизошедшая до своих подданных. От абсурдности Эльжебете захотелось рассмеяться. Придя в себя, она поклонилась леди Иванне и тихо проговорила:
– Благодарю за оказанную честь.
– О, пустяки! – Леди Иванна махнула рукой и вновь вернулась к Его Величество Марку, словно ничего и не произошло.
Эльжебета стояла, мало что видя и слыша вокруг. Ей показалось, или некоторые дамы и вправду посмотрели на неё с ненавистью?
Король со своей фавориткой тем временем двинулись дальше. Согласно этикету, за ними должен был следовать принц, следом князь, а потом и граф. Но принца не было, а значит... По толпе снова прошёл шепоток. Эльжебета повернулась к дверям и едва не задохнулась. То, что этот человек и вправду был красив – неоспоримо, самый красивый, кого она только видела. Но то, что именно он развлекал короля и остальную знать, повергло Эльжебету в шок. Ведь именно его ночью она видела в лесной избушке, сбрасывающим наряд шута. Князь?
Уверенной стремительной походкой он шёл вслед за королём, смотря прямо перед собой. Время словно остановило свой бег. Сегодня он был ещё красивее. Но сосредоточенное выражение лица делало его несколько... жестоким? Эльжебета, как и все, смотрела на князя. Неужели он и впрямь был хромым горбатым шутом?! Он поравнялся с ней и вдруг повернул голову, посмотрел Эльжебете прямо в глаза взглядом опасного, загнанного в угол хищника. Уже знакомый, как будто издевательский кивок головы, и он прошёл мимо как ни в чём ни бывало.
Эльжебета даже не нашла в себе сил посмотреть ему вслед.
Она была единственной, кто испытывал к шуту чувства, отличные от жалости и пренебрежения, и она была единственной, кто даже не взглянул на него. Хидежи сидел за столом, по правую руку от короля Марка, и смотрел лишь в одну сторону: на Эльжебету. Она сидела там же, где и всегда – в самом конце стола, рядом с вдовами и завистливыми старухами. Как всегда, идеально прямая спина, изящные движения и никаких эмоций на лице. Иногда она казалась ему сотканной изо льда – холодная и неприступная. Такая далёкая и недоступная. Он ощущал себя грязным нищим рядом с величественной королевой. Рядом? Их разделял проклятый зал, как будто они находились в сотнях километрах друг от друга. Но как же она была прекрасна! Сегодня на ней было тёмно-зелёное бархатное платье, открывающее грудь, усыпанную золотом веснушек. Желание прикоснуться к ним губами раздирало изнутри. Он не мог противиться стремлению смотреть на неё. Но глядя на то, как она медленно подносит кубок ко рту, как припадает к краю, обхватив губами, как делает глоток, он понимал, что видит совсем другое. Здесь, посреди зала, наполненного шумом голосом и суетным бегом прислуги, он видел, как она опускается на колени, как изумрудным ворохом окружают её пышные юбки, как поднимается и опадает грудь при дыхании, как она медленно проводит языком по алым, словно кровь, губам, и обхватывает ими его плоть. Он смотрел на неё и видел, как она наслаждается этим, почти слышал, как она стонет, и эти стоны рождают дрожь в его теле.
Но, наверное, графиня Нефележ не подвержена таким низким страстям. Мерцони схватил со стола кубок и осушил его. Наверное, она не произносит ни звука и закрывает глаза, когда её муж решает выполнить супружеский долг. Ублюдок! Он украл её у Хидежи. Украл, найдя раньше, чем он сам. Старик обладал сокровищем, ценность которого не мог осознать, сокровищем, за которое Хидежи готов был продать душу самой Тьме, если бы она у него была... А теперь он должен мучиться, мечтая убить ублюдка, всё время думать о том, как графиня Нефележ лежит в огромной кровати в плотной сорочке и ждёт своего супруга. О, нет... Он видел, в каком одеянии она предпочитает спать – прозрачная ткань, которая не скрывает ничего, и чёртовы незабудки, запах которых его теперь преследует даже во сне. Хидежи устало вздохнул. С тех пор, как он прикоснулся к ней во время похищения Осени, незабудками стала пахнуть вся его одежда – глупая попытка хоть таким образом иметь её частичку рядом с собой.
"Ну, давай же, посмотри на меня!" Он, не отрываясь, смотрел на неё, как будто это могло как-то помочь. Кажется, она вздрогнула, но всё равно не повернулась. Проклятье! Даже будучи под личиной шута, он заслужил от неё более внимания, чем сейчас. В чём же дело?! Почему она не смотрит? Может, её интерес был всего лишь жалостью, которую он принял за нечто большее?
– Не правда ли, леди Анна сегодня невероятно хороша?
Мерцони медленно повернулся к леди Иванне и лишь кивнул. То, что эта женщина ненавидит Анну, было ему давно известно.
– Думаю, когда она будет танцевать, то станет ещё прелестнее.
Хидежи снова кивнул. Ему дела не было до глупой Анны, навязанной ему в жёны. Его интересовала совсем другая женщина. Неприступная графиня с горячей кожей, прикосновение к которой в одночасье сломило его волю. Она нагнулась вперёд, потянувшись к кувшину, и Хидежи задышал чаще от того, как её грудь поднялась над вырезом платья. Боги... Смотреть на неё и желать... Желать пройти через зал, усадить на стол, поднять юбки и вонзиться в её узкое лоно. Вот его расплата за всё совершённое – просто сумасшедшее, неодолимое желание к женщине, которая никогда не будет принадлежать ему. Но потребность узнать её будет сжигать его всегда, пока от него не останется лишь горстка пепла. Да и ту развеет ветер. Она его погубит. Убьёт без тени сожаления, даже не подозревая о его существовании.
Свечи люстры, огонь в каминах бросали всполохи на её кожу, зажигая пламя в волосах, рождая искры и разбрасывая их по всему телу веснушками, один вид которых уже сводил его с ума. Ему нужно, до боли нужно узнать, покрыто ли ими её тело, есть ли они на груди, животе, в её тайных местах. Кажется, огонь перекинулся на него.
Да, он вернулся... Или же не он? Мужчина, расхаживающий по хижине, был порочно красив, словно сам грех. Наверное, на улице он снял рубашку, потому что сейчас на нём были лишь брюки. По голой груди, покрытой тёмными волосками, стекали сверкающие капли воды, прочерчивая дорожки на его смуглой коже. Он был крепок, но несколько худощав. Его мокрые волосы были зачёсаны назад, открывая широкий лоб, блестящие чёрные глаза. Эти глаза... Она их уже видела... Но где?.. Дрозд! Чёрный дрозд, сидевший на её зеркале, смотрел на неё точно такими же глазами. Чёрными, колючими и опасными. Но его лицо... Больше не было странных царапин и нарисованных заплат. У него были прямой нос с маленькой горбинкой, впалые щёки и невероятные губы, к которым хотелось прикоснуться. Эльжебета вдруг поняла, что представляет, как проводит языком по этим губам, умоляя впустить внутрь, в жаркую глубину его рта. Боже, о чём она думает?! Но так сложно отвести взгляд от его статной фигуры, от его преступно красивого лица. Он был подобен греху, облачённому в плоть. Её греху – средоточию всех её нечестивых мыслей. От этого бросило в жар. Корсет стал нестерпимо узким, не хватало воздуха. Она смотрела на этого невероятного мужчину и представляла, как проводит ладонями по его телу – по широким плечам, мускулистой груди, животу, устремляясь вслед за полоской тёмных волосков, к поясу брюк. Но как же так? Выходит, горб и хромота шута всего лишь обман? Его ноги были сильными и мускулистыми, а спина... Прямая, с литыми мускулами. Как же хочется прижаться к ней, оставить длинные царапины, словно свои метки, поцелуями спускаться от шеи к плечам, от плеч к пояснице, и ниже, ниже, ниже...Сердце готово было выскочить из груди, щёки горели, и странная тяжесть внизу живота. Грудь налилась, Эльжбете почему-то так захотелось, чтобы Блазень её увидел. Увидел, в каком она состоянии. Только он мог утолить этот странный голод, проснувшийся в её теле, эту сумасшедшую потребность в его уверенных горячих губах. Уродливый шут вовсе таким не был. Но в чём же дело? Он обманывал всех, или только она, глупая, не замечала этого? Не замечала, как сильны его руки, как совершенны черты его лица, как мускулиста и тверда его грудь. Что с ней? Она чувствовала непреодолимое желание трогать его, ласкать руками, провести языком по коже, чтобы узнать, какова она на вкус. Что за сумасшествие? Откуда эти порочные желания? Но почти до боли хотелось ощутить его губы на своих губах, на своей груди, на своём животе, на...
Он резко обернулся и посмотрел прямо в окно. На краткий миг Эльжебета застыла, а потом сорвалась с места, прочь отсюда, и как можно скорее!
***
Князь Мерцони Хидежи прибыл в Кажнецкий замок глубокой ночью. Но наутро, конечно же, об этом знали все. И несмотря на то, что его свадьба с панной Жбицкой была уже делом решённым, дамы всё равно стремились произвести на князя впечатление. Эльжебета даже стала свидетельницей разговора между двумя почтенными замужними леди о том, имеют ли они шанс стать любовницами князя. И хотя все наперебой утверждали, что он холоден и равнодушен к женской красоте, всполошённые служанки носились по дворцовым коридорам с пузырьками и флаконами, наполненными ароматными маслами.
Эльжебета не понимала, чем вызвана такая суета. В замке было немало красивых мужчин. Так чем же особенен именно этот?
– Вот увидите, во время танцев Анна останется с носом! – Леди Иванна довольно ухмыльнулась, выглянув из-за плеча служанки, зашнуровывающей её корсет.
Эльжебета подняла глаза от книги, найденной в саду и непонимающе взглянула на женщину.
– Простите...
– Ох, ну что тут непонятного? – Она досадливо махнула рукой и развернулась к Эльжебете, забыв про ойкнувшую служанку. – Сегодня во время пира будут танцы. Я слышала от своих людей, что Анна очень к ним готовится – прекрасное платье, драгоценности, ароматное масло. Конечно же, это всё для того, чтобы произвести впечатление на Хидежи. Но её постигнет разочарование. – Леди Иванна выглядела так, словно была полководцем, в одиночку сразившим целую армию недругов.
Эльжебета с удивлением смотрела на женщину.
– Почему князь... – Она запнулась, пытаясь точнее сформулировать вопрос. – Все так... Переживают из-за него… С чем это связано?
– О, моя дорогая. – На лице леди Иванны отразилось сочувствие, смешанное с недоверием. – Даже не знаю, как объяснить... Князь, он... О нём знают все! – Женщина всплеснула руками. – Лучший стратег Его Величества. С количеством завоёванных им территорий может соперничать разве что количество разбитых сердец. К тому же он ещё и непозволительно красив для мужчины. – Леди Иванна сказала это таким тоном, словно неведомый князь оспаривает её красоту. – Красив, богат, едва ли не как сам Марк, умён и недоступен для всех этих куриц. – Женщина презрительно фыркнула.
Но Эльжебета никак не могла взять в толк, чем же так необычен князь:
– А разве при дворе мало мужчин, которые умны, богаты и красивы?
– Пани Нефележ... – Иванна вздохнула, как будто пыталась втолковать непоняливому ребёнку очевидную истину. – Есть мужчины, которые... ну, они просто хороши. Добрые, спокойные и не очень, просто обычные. А есть такие, за взгляд которого вы продадите тело, а за ночь с ним – душу. И ни разу об этом не пожалеете. Таков Хидежи. Он подарит ночь наслаждения и порока, а утром вас сожгут на костре. Но вы посчитаете это пустяковой платой за часы, проведённые в его объятиях.
Эльжебета потрясённо молчала, слушая леди Залевскую. Неужели есть такие мужчины, ради которых женщины... Впрочем, она ведь сама видела подобного вчера ночью. Блазень... Шут, который вовсе и не был шутом, уродец, который таковым не являлся. Он хранил в себе такое множество тайн. Зверь, запертый в тело человека. Тот его взгляд, когда она завладела колпаком, его горячие губы, когда они играли в Слепого Ходока, его твёрдая грудь, когда он прижался к ней во время похищения Осени. Да, наверное, леди Иванна была права. Такие мужчины существуют. Она не знала, каков этот неведомый князь, но шут... Её шут. О, Боги! Как можно об этом думать?!
– Вы так говорите о нём, будто...
Леди Ивана удивлённо взглянула на Эльжебету, а потом громко расхохоталась:
– Дитя моё, необязательно с ним спать, чтобы понять, что это за человек. Одного взгляда на него вам будет достаточно.
Эльжебета с сомнением подняла брови. Но леди Иванна думала уже о чём-то другом.
– Да, моя дорогая, я совершенно забыла! – Она вырвалась из рук служанки и начала копаться в большой шкатулке. – Я вчера на ярмарке приобрела одну занятную вещицу. Увидела и подумала – она сделана специально для вас! – Наконец женщина извлекла из шкатулки переливающийся кусочек ажурной ткани. – Вот, это вам, маленький подарок.
Рук Эльжебеты мягко коснулась чёрная маска. Она ещё не видела прежде такой красоты. Свитая в верёвочку скань, вплетённая в тончайший ажур. Червонное золото, ручейком льющееся по чёрной ткани.
– Я думаю, скоро она вам пригодится. – Леди Иванна таинственно улыбнулась, как будто знала какой-то секрет.
Панна Жбицкая и впрямь выглядела великолепно. Бархатное платье винного цвета, усыпанное рубинами, чёрные, как ночь, волосы уложены в искусную причёску с рубиновыми же заколками, ожерелье на шее, кольца на длинных тонких пальцах, безупречно чистая кожа без малейшего изъяна. Конечно, изъяном Эльжебета считала свои ужасающие веснушки. Она не понимала, как можно остаться равнодушным к чарам такой красавицы.
В глубине души ей хотелось, чтобы этот таинственный князь проигнорировал красоту леди Анны, как бы малодушно это ни было. Но она постаралась подавить это глупое чувство и просто стояла в веренице придворных, ожидая появления Его Величества. Все с нетерпением ждали начала ужина, ведь затем последуют танцы. А Эльжебета же мечтала скорее убраться отсюда. Ей не интересны были танцы, красота леди Анны вгоняла в уныние, а до князя ей и вовсе не было никакого дела. Нетерпение всех дам казалось глупым и жалким.
Наконец слуга у дверей объявил:
– Его Величество король Марк, леди Иванна Залевская, князь Хидежи, граф и графиня Скоу.
Ближайшее окружение короля – те, кто удостоился чести сидеть с ним за одним столом.
Эльжебета выпрямилась. Ну наконец-то! Сейчас они пройдут, все усядутся за столы, а потом можно будет сбежать отсюда в свою комнату, чтобы... Да, чтобы мечтать шуте. Великие Боги, как же она жалка! Ещё более жалка, чем эти дамы.
Вошёл король, как всегда величественный, мужественный. С ним под руку плыла, по-другому и не скажешь, пани Иванна. Блеск её драгоценностей мог затмить свет луны, и даже Анна выглядела бледно рядом с этой женщиной. Леди Залевская на секунду остановилась и что-то шепнула Его Величеству. Тот согласно кивнул. Иванна повернулась и подошла прямо к Эльжебете. Все потрясённо замерли.
– Моя дорогая подруга! – Леди Иванна, презрев все правила этикета, обняла Эльжебету. – Я рада, что вы почтили нас своим присутствием.
Такое впечатление, это она королева, снизошедшая до своих подданных. От абсурдности Эльжебете захотелось рассмеяться. Придя в себя, она поклонилась леди Иванне и тихо проговорила:
– Благодарю за оказанную честь.
– О, пустяки! – Леди Иванна махнула рукой и вновь вернулась к Его Величество Марку, словно ничего и не произошло.
Эльжебета стояла, мало что видя и слыша вокруг. Ей показалось, или некоторые дамы и вправду посмотрели на неё с ненавистью?
Король со своей фавориткой тем временем двинулись дальше. Согласно этикету, за ними должен был следовать принц, следом князь, а потом и граф. Но принца не было, а значит... По толпе снова прошёл шепоток. Эльжебета повернулась к дверям и едва не задохнулась. То, что этот человек и вправду был красив – неоспоримо, самый красивый, кого она только видела. Но то, что именно он развлекал короля и остальную знать, повергло Эльжебету в шок. Ведь именно его ночью она видела в лесной избушке, сбрасывающим наряд шута. Князь?
Уверенной стремительной походкой он шёл вслед за королём, смотря прямо перед собой. Время словно остановило свой бег. Сегодня он был ещё красивее. Но сосредоточенное выражение лица делало его несколько... жестоким? Эльжебета, как и все, смотрела на князя. Неужели он и впрямь был хромым горбатым шутом?! Он поравнялся с ней и вдруг повернул голову, посмотрел Эльжебете прямо в глаза взглядом опасного, загнанного в угол хищника. Уже знакомый, как будто издевательский кивок головы, и он прошёл мимо как ни в чём ни бывало.
Эльжебета даже не нашла в себе сил посмотреть ему вслед.
***
Она была единственной, кто испытывал к шуту чувства, отличные от жалости и пренебрежения, и она была единственной, кто даже не взглянул на него. Хидежи сидел за столом, по правую руку от короля Марка, и смотрел лишь в одну сторону: на Эльжебету. Она сидела там же, где и всегда – в самом конце стола, рядом с вдовами и завистливыми старухами. Как всегда, идеально прямая спина, изящные движения и никаких эмоций на лице. Иногда она казалась ему сотканной изо льда – холодная и неприступная. Такая далёкая и недоступная. Он ощущал себя грязным нищим рядом с величественной королевой. Рядом? Их разделял проклятый зал, как будто они находились в сотнях километрах друг от друга. Но как же она была прекрасна! Сегодня на ней было тёмно-зелёное бархатное платье, открывающее грудь, усыпанную золотом веснушек. Желание прикоснуться к ним губами раздирало изнутри. Он не мог противиться стремлению смотреть на неё. Но глядя на то, как она медленно подносит кубок ко рту, как припадает к краю, обхватив губами, как делает глоток, он понимал, что видит совсем другое. Здесь, посреди зала, наполненного шумом голосом и суетным бегом прислуги, он видел, как она опускается на колени, как изумрудным ворохом окружают её пышные юбки, как поднимается и опадает грудь при дыхании, как она медленно проводит языком по алым, словно кровь, губам, и обхватывает ими его плоть. Он смотрел на неё и видел, как она наслаждается этим, почти слышал, как она стонет, и эти стоны рождают дрожь в его теле.
Но, наверное, графиня Нефележ не подвержена таким низким страстям. Мерцони схватил со стола кубок и осушил его. Наверное, она не произносит ни звука и закрывает глаза, когда её муж решает выполнить супружеский долг. Ублюдок! Он украл её у Хидежи. Украл, найдя раньше, чем он сам. Старик обладал сокровищем, ценность которого не мог осознать, сокровищем, за которое Хидежи готов был продать душу самой Тьме, если бы она у него была... А теперь он должен мучиться, мечтая убить ублюдка, всё время думать о том, как графиня Нефележ лежит в огромной кровати в плотной сорочке и ждёт своего супруга. О, нет... Он видел, в каком одеянии она предпочитает спать – прозрачная ткань, которая не скрывает ничего, и чёртовы незабудки, запах которых его теперь преследует даже во сне. Хидежи устало вздохнул. С тех пор, как он прикоснулся к ней во время похищения Осени, незабудками стала пахнуть вся его одежда – глупая попытка хоть таким образом иметь её частичку рядом с собой.
"Ну, давай же, посмотри на меня!" Он, не отрываясь, смотрел на неё, как будто это могло как-то помочь. Кажется, она вздрогнула, но всё равно не повернулась. Проклятье! Даже будучи под личиной шута, он заслужил от неё более внимания, чем сейчас. В чём же дело?! Почему она не смотрит? Может, её интерес был всего лишь жалостью, которую он принял за нечто большее?
– Не правда ли, леди Анна сегодня невероятно хороша?
Мерцони медленно повернулся к леди Иванне и лишь кивнул. То, что эта женщина ненавидит Анну, было ему давно известно.
– Думаю, когда она будет танцевать, то станет ещё прелестнее.
Хидежи снова кивнул. Ему дела не было до глупой Анны, навязанной ему в жёны. Его интересовала совсем другая женщина. Неприступная графиня с горячей кожей, прикосновение к которой в одночасье сломило его волю. Она нагнулась вперёд, потянувшись к кувшину, и Хидежи задышал чаще от того, как её грудь поднялась над вырезом платья. Боги... Смотреть на неё и желать... Желать пройти через зал, усадить на стол, поднять юбки и вонзиться в её узкое лоно. Вот его расплата за всё совершённое – просто сумасшедшее, неодолимое желание к женщине, которая никогда не будет принадлежать ему. Но потребность узнать её будет сжигать его всегда, пока от него не останется лишь горстка пепла. Да и ту развеет ветер. Она его погубит. Убьёт без тени сожаления, даже не подозревая о его существовании.
Свечи люстры, огонь в каминах бросали всполохи на её кожу, зажигая пламя в волосах, рождая искры и разбрасывая их по всему телу веснушками, один вид которых уже сводил его с ума. Ему нужно, до боли нужно узнать, покрыто ли ими её тело, есть ли они на груди, животе, в её тайных местах. Кажется, огонь перекинулся на него.
