Леший невесело хмыкнул в трубку и, чтобы не тянуть резину, сразу спросил:
– Слушай, а твоя комната в коммуналке… она сейчас свободна.
Мэльир издал какой-то странный звук, то ли смешок, то ли возглас удивления.
– Тебе девушку привести, да? Эту, как её, Яну? Руководство это дело, конечно, не одобряет, но я, как твой друг и Наставник…
– Да или ты в задницу! Ната мне написала, придёт завтра поговорить насчёт квартиры. Я на улице могу оказаться, а ты тут…
Лица собеседника Леший не видел, но прямо почувствовал, как тот мрачнеет и становится серьёзнее.
– Ты погоди помирать прежде смерти, – проговорил Мэл. – В прошлый раз всё вполне себе обошлось.
Леший заскрипел зубами. Телефон дрожал в его руке. Хорошо так всё обошлось в прошлый раз.
– Не думаю, что Ната тебя выставит. После суда она не в том положении, чтобы… Но если понадобится, комната свободна. Живи, сколько потребуется.
Жанна вернулась домой позже обычного. Весёлая, пахнущая зимним холодом, она поставила в прихожей два больших картонных пакета, проворковала, разматывая шарф:
– Прости, задержалась. Вспомнила, что мне нечего надеть на корпоратив завтра.
Он почувствовал, как улыбка сама исчезает с лица. Неприятное ощущение, короткое. Им, может, надо будет искать деньги на переезд, а она бегает по магазинам…
Жанна заметила перемены в его взгляде, сразу заговорила быстро, виновато:
– Я взяла два, чтобы дома примерить. Оставлю одно, второе завтра сдам. Всё равно.
Лешему стало стыдно за свои мысли. В конце концов, она ничего не знает про завтрашний день, он не сказал, не предупредил, а теперь злится. Он постарался улыбнуться, пробормотал что-то успокаивающее, не очень ловко помог снять пуховик. Будь на месте Жанны какая-нибудь другая девушка, хоть одна из его прошлых мимолётных любовниц, он бы позволил себе обидеться. Но тут, каждый раз вспоминая синяк на её щеке и пьяную рожу Виталика, который предлагал «с Жанкой построже», Леший терялся. Ему хотелось, чтобы она перестала видеть в нём ещё одного парня с кулаками и хозяйским окриком.
– Давай, показывай, – сказал он, когда Жанна наконец вошла в комнату. – Хочу увидеть тебя в новом платье. А потом и без него!
Жанна лукаво улыбнулась и, шурша пакетами, удалилась в сторону гардероба.
Он плохо разбирался в одежде, но видел, что наряды, которые выбрала Жанна, явно дешевле того, что выбирала Ната. А ещё – гораздо скромнее. Даже серебристое, всё в блёстках, открытое платье, было целомудренной длины и закрывало колени. Второе, нежного, кажется, сиреневого цвета, оказалось до того приличным, что в нём можно было идти и знакомиться с родителями. Но Жанне оно шло, с ним её глаза как будто становились ярче, а щёки розовее.
– Ну что, какое оставить? – спросила она, игриво поворачиваясь то боком, то спиной и бросая в Лешего огненные взгляды.
– Давай оба. Жизнь не кончается корпоративом, сходим куда-нибудь вместе.
Утром он проснулся вместе с Жанной. Настроение было хорошее, даже бодрое, мысль о том, что вечером к нему придёт Ната, почти не мешала, маячила где-то на границе сознания, и можно было наслаждаться омлетом с помидорами и чаем в компании с любимой женщиной. Единственным, что заставляло его волноваться, был предстоящий экзамен.
– Ты же всё знаешь, ты справишься, – улыбаясь, сказала Жанна, когда он провожал её в прихожей. – Я в тебя верю.
Застегнула пуховик, подхватила бумажный пакет с серебристым платьем, послала на прощание воздушный поцелуй и скрылась за дверью.
Ему до выхода оставалось ещё полчаса. Леший заглянул в мессенджеры, написал парням, что ушёл на экзамен, послал всех к чёрту в ответ на «ни пуха, ни пера», и только потом собрался с духом и открыл послание от Наты. Оно было коротким:
«Всё в силе»
То ли вопрос, то ли утверждение. Леший, чувствуя, как начинают трястись руки, быстро набрал «да».
«Приду в 8», – мгновенно отозвалась Ната.
Леший посмотрел на часы в углу монитора, прикинул, сколько времени занимали экзамены раньше, и написал: «Хорошо».
На этот раз ответа не последовало.
На этот раз переписка с Натой не смогла испортить ему настроение, но когда он достал из шкафа белую рубашку, дрожь в руках была такой сильной, что он не смог справиться с пуговицами, плюнул на это дело, вытащил с полки ближайшую футболку, а сверху натянул свитер с оленями.
Пока Леший шёл по университетским коридорам, всё время ловил себя на мысли, что волнуется точно так же, как десять лет назад, в студенчестве. Он никак не мог поверить, что на этот раз откажется по другую сторону экзаменаторского стола, и очень удивлялся, когда какое-нибудь юное создание останавливалось и говорило ему: «Здравствуйте, Олег Викторович!»
Перед аудиторией уже толпился народ. Кто-то до последнего читал конспекты, кто-то болтал, Яна, по случаю столь торжественного мероприятия одетая во что-то короткое и розовое, громко объясняла одногруппнику что-то про тени для глаз и комбинаторику.
В душу Лешему закрались нехорошие подозрения.
– Яна, что вы здесь делаете? – спросил он, чуть заикаясь. – У вас же автомат.
– Я для моральной поддержки, Олег Викторович, – заявила она и лучезарно улыбнулась.
Лешего подмывало спросит, кого она собралась поддерживать морально, но вовремя остановился.
В аудитории его ждал Мэльир. Он раскладывал по столу билеты будто пасьянс. Увидев Лешего, он остановился, поменял местами два листочка.
– Ты чего такой бледный? – начал Мэльир, не здороваясь. – Волнуешься?
Леший кивнул.
– Это ты зря. Не тебе же сдавать?Твоя задача – сидеть и слушать, ну, ещё не провалиться сквозь землю, когда ахинею нести начнут. – Тут Мэльир вытащил из нагрудного кармана пиджака маленькую серебристую флягу. – Хочешь для храбрости?
Дверь аудитории открылась, в проёме показалась Яна. Мэльир тут же переключил внимание на неё.
– Яночка, солнышко, организуй нам воду, пожалуйста. И стаканчики.
– Хорошо, конечно.
Девушка скрылась за дверью. Леший, который успел устроиться на стуле и теперь присматривал, куда бы деть трость, мрачно произнёс:
– Вот зачем она сегодня пришла?
– За здоровье твоё беспокоится, не иначе, – усмехнулся Мэльир. – На твоём месте, я бы присмотрелся.
Лешему захотелось ответить что-то в духе: «Тебе надо, ты и присматривайся» или хотя бы «Как хорошо, что ты не на моём месте», но он нашёл в себе силы промолчать. Мэльир понял эту заминку в разговоре правильно и не стал продолжать тему. Тем более, что в аудиторию вошла сама Яна, гордо несущая две бутылки минералки и стопку стаканчиков.
Экзамен затягивался. За окнами уже стемнело, а в аудитории еще маялись над своими листочками три студента, ещё одного профессионально пытал Мэльир, а тот молчал, как партизан на допросе. Его товарищ по несчастью очень бойко нёс чушь Лешему.
Он сидел, подперев голову рукой и украдкой поглядывал на экран телефона. Если выехать через пятнадцать минут, он как раз успеет домой и даже сможет привести себя в порядок перед приездом Наты. Он задал студенту наводящий вопрос, тот развернул поток бреда в другую сторону. Леший попробовал зайти с другой стороны и попросил объяснить формулу. Студент радостно ухватился за эту возможность.
Минуты таяли, голова начинала болеть. Леший вздохнул и отправил студента на переэкзаменовку.
– Слушай, мне надо ехать. Ната, – тихо сказал он Мэльиру, постукивая по запястью, пока второй студент собирался с мыслями для ответа.
Мэльир помрачнел, но понимающе кивнул. Ссориться с Натой, даже когда она лишилась власти, было опасно.
Под дверью аудитории Лешего поджидала верная Яна. Увидела его, попыталась подхватить под свободную руку.
– Олег Викторович, вам плохо?
Леший с трудом высвободился из её захвата и ответил, пытаясь сохранять спокойствие:
– Со мной всё в порядке, Яна. Не надо так беспокоиться. Я опаздываю на встречу.
Девушка немного умерила пыл, но не отставала.
– Вы такой бледный. Давайте, я вас провожу…
– Не надо. Со мной всё хорошо.
Время было позднее, и коридоры опустели, но Леший всё равно боялся, что их с Яной заметит кто-то из преподавателей, или какой-нибудь болтливый студент, и начнутся сплетни, слухи.
Яна довела его до гардероба и порывалась помочь с верхней одеждой. Он пытался отболтаться и даже почти собрался с силами, чтобы позвонить Жанне прямо на корпоратив, надеясь, что хоть это отпугнёт назойливую поклонницу, но тут телефон зазвонил у самой Яны, она отошла, чтобы поговорить, и Леший, прихрамывая, малодушно бежал, не успев до конца застегнуть молнию у пуховика.
Первым, что Леший заметил, когда, весь взмыленный, вошёл в квартиру, были сапоги на высоченных шпильках, стоящие на коврике у двери. Сердце бешено застучало, а половина лица застыла, будто прихваченная заморозкой.
Опоздал.
Он намеревался встретить Нату если не во всеоружии, то уж хотя бы спокойным и подготовленным, чтобы не дать повода для лишних издёвок и насмешек. Радовался ещё, что маршрутка подошла так вовремя, и будет время привести себя в порядок перед решающим разговором. Дорожная авария положила этим планам конец. Маршрутка встряла в пробку, пришлось выбирать между пассивным ожиданием в компании десятка разгневанных пассажиров и прогулкой по подмёрзшему снегу.
Ната сидела на кухне и пила коньяк. Смерив Лешего насмешливым взглядом с ног до головы, она вместо приветствия изрекла:
– Всего полгода, а ты превратился в типичного сисадмина.
Он пожал плечами, и тогда Ната сделала неопределённый жест, бокалом указывая на его свитер с оленями.
Стоило немалых усилий сдержаться, не начать оправдываться, но Леший выдержал первый удар.
– Выглядишь замечательно! И это… – он постарался улыбнуться как можно лучезарнее, – платье, да? Это же платье? Очень тебе идёт.
Ната дёрнулась. Ну конечно, зрелище-то он являл собой аховое: половина лица, которая понемногу оживала, когда рядом была Жанна, парализована, один глаз застыл, зато вторая жива и пытается что-то изобразить. Тут любому станет не по себе.
Сделав большой глоток коньяка, Ната немного пришла в себя и приготовилась к новой атаке.
– Смотрю, ты хорошо устроился. Твоя бухгалтерша порядок навела, чистоту. В моей квартире.
Леший, всё это время стоявший в дверях кухни, почувствовал, что колени начинают подгибаться, и прислонился к дверному косяку.
– Как там это было? – продолжала Ната. – Пришла женщина, в доме стало чище, сытней и наё…
– Слушай, какое тебе дело до моей жизни? – прервал её Леший.
– Уже, считай, никакого. – Ната положила ногу на ногу, медленно, глядя ему в глаза, как героиня «Основного инстинкта». – Я только одного понять не могу. Она, это Женя… Или Жанна, как её там? Она ведь тебя дважды убила, как дракона и как человека.
Леший непроизвольно сжал кулаки.
– Ну ладно, человека она пожалела, добивать не стала. Оставила калекой, жалкой тенью прежнего Альорда.
Ему хотелось кричать, но он понимал, что Ната только этого и ждёт, а значит, надо держаться, не доставлять ей такого удовольствия.
– Во-первых, её зовут Жанна, – начал Леший, стараясь говорить как можно увереннее. – Во-вторых, ты нихрена не знаешь о моей жизни. И раньше не знала.
Ната усмехнулась и налила себе ещё коньяка.
– Было бы, чего знать.
– И вообще, хорош тянуть кота за яйца. Ты ведь уже получила своё? Я достаточно унижен?
Леший наконец собрался с силами и, держась за стену, добрался до стула и устроился за столом напротив Наты. Пока он шёл, ухмылка на её лице резко сменилась жалостью, и от этого стало только больнее.
– Ты ведь уже нашла покупателя, я правильно понимаю? – продолжил он. – Сколько у меня времени?
Ната махнула рукой, прося остановиться.
– Я должна спросить последний раз. Ты точно не поедешь? Не один. Хвост с ним, бери с собой эту твою бух… Жанну. Она же у тебя умненькая? Ты бы вряд ли выбрал клиническую дуру… Приедет, освоит там бухгалтерию, будем жить вместе…
Леший сидел и не верил своим ушам. Оставалось надеяться, что Ната просто пьяна, и от того скачет с мысли на мысль, оттягивая неизбежное.
– … Там же климат райский, это же Кипр! Соглашайся!
Он замотал головой, не в силах вымолвить хоть слово. Ната одним махом допила то, что оставалось в бокале, и потянулась к бутылке. Леший едва успел перехватить её руку.
– Остановись. Тебе больше не надо.
Ната попыталась стряхнуть его пальцы со своего запястья, но не слишком преуспела в этом деле.
– Да отпусти меня! Тоже, блин, трезвенник-язвенник выискался.
Леший ослабил хватку. Ната снова усмехнулась.
– Думал, я пришла тебя из дому выставить? А вот и фига с два. Я не могу улететь, пока не дам тебе отступного. Такой, понимаешь ли, порядок. Я и Мэлу была должна, и этому, мелкому, брату этой твоей… Но Мэл от своей доли отказался. А этот, он пока ещё не в общине. Так что радуйся, квартиру я оставляю тебе. Завтра к тебе заедет мой нотариус, оформим дарственную, и…
Сердце ухнуло и пропустило удар. Напряжение, которое то явно, то подспудно отравляло ему последние дни, разрешилось таким неожиданным и приятным образом, что Леший не мог даже обрадоваться. Он, конечно, до последнего надеялся, что Ната не посмеет вышвырнуть его на улицу после всего, что между ними было, но слишком хорошо знал характер своей Госпожи и бывшей любовницы, чтобы не предполагать худшего.
Жанна вернулась домой ближе к полуночи. Серебристое платье переливалось под пуховиком, глаза сияли. От неё чуть пахло вином, и сильно, ярко – цветочными духами. С корпоратива она принесла пакет с логотипом фирмы, внутри которого что-то шуршало и булькало.
– Всё в дом, всё в семью, – шутила она, расстёгивая сапоги.
Леший смотрел на Жанну. Ну что могла Ната знать и понимать про неё? Про всю их жизнь? Хвост побери, да, он остался калекой, он лишился крыльев, но получил шанс на новую, нормальную жизнь с любимой работой и любимой женщиной. Пусть даже эта женщина когда-то чуть не отгрызла ему голову.
– Там конкурсы были дурацкие, ну там знаешь, шарик лопнуть, всякое такое, – продолжала рассказывать Жанна, заходя на кухню. – Нет, я не участвовала. Меня позвали на викторину отвечать. Ну, я и выиграла вот это.
Она принялась торжественно выгружать на стол содержимое пакета: бутылку Асти Мартини, коробку бельгийских конфет, открытку и маленький стеклянный шарик в прозрачном тубусе. Леший взял его в руки, чтобы получше рассмотреть рисунок. С белой глянцевой поверхности на него смотрел золотой китайским дракон.
– Там вопросы были какие-то странные, все про восточный гороскоп. Я вообще наобум что-то ляпала. Как звали тигра из «Маугли»? Сколько жизней у кошки? А потом: кто будет символом нового года? Вот ты знаешь, кто? – Жанна ткнула Лешего пальцем в грудь.
– Не знаю. Но догадываюсь. – Он потряс тубусом с шариком.
– Ага. Он самый. Дракон. Я так смеялась, остановиться не могла. – Жанна от греха подальше забрала у него из рук игрушку и положила на стол. – Там ещё ведущий этот начал: дракон любит то, дракон не любит это… Знал бы он, кто с ним в одном зале… – Она обняла Лешего, прижалась лбом к его плечу. – Жаль, что ты не пошёл. Там девчонки с мужьями были.
Леший запустил пальцы ей в волосы.
– Ничего. Не в последний раз. Ещё сходим.
Он ощущал её тепло, вдыхал аромат и думал, что тоже жалеет – о том, что не может рассказать про Нату, про то, как три дня мучился неизвестностью и в конце концов получил не только свободу от прошлого, но и своё жильё.
– Слушай, а твоя комната в коммуналке… она сейчас свободна.
Мэльир издал какой-то странный звук, то ли смешок, то ли возглас удивления.
– Тебе девушку привести, да? Эту, как её, Яну? Руководство это дело, конечно, не одобряет, но я, как твой друг и Наставник…
– Да или ты в задницу! Ната мне написала, придёт завтра поговорить насчёт квартиры. Я на улице могу оказаться, а ты тут…
Лица собеседника Леший не видел, но прямо почувствовал, как тот мрачнеет и становится серьёзнее.
– Ты погоди помирать прежде смерти, – проговорил Мэл. – В прошлый раз всё вполне себе обошлось.
Леший заскрипел зубами. Телефон дрожал в его руке. Хорошо так всё обошлось в прошлый раз.
– Не думаю, что Ната тебя выставит. После суда она не в том положении, чтобы… Но если понадобится, комната свободна. Живи, сколько потребуется.
***
Жанна вернулась домой позже обычного. Весёлая, пахнущая зимним холодом, она поставила в прихожей два больших картонных пакета, проворковала, разматывая шарф:
– Прости, задержалась. Вспомнила, что мне нечего надеть на корпоратив завтра.
Он почувствовал, как улыбка сама исчезает с лица. Неприятное ощущение, короткое. Им, может, надо будет искать деньги на переезд, а она бегает по магазинам…
Жанна заметила перемены в его взгляде, сразу заговорила быстро, виновато:
– Я взяла два, чтобы дома примерить. Оставлю одно, второе завтра сдам. Всё равно.
Лешему стало стыдно за свои мысли. В конце концов, она ничего не знает про завтрашний день, он не сказал, не предупредил, а теперь злится. Он постарался улыбнуться, пробормотал что-то успокаивающее, не очень ловко помог снять пуховик. Будь на месте Жанны какая-нибудь другая девушка, хоть одна из его прошлых мимолётных любовниц, он бы позволил себе обидеться. Но тут, каждый раз вспоминая синяк на её щеке и пьяную рожу Виталика, который предлагал «с Жанкой построже», Леший терялся. Ему хотелось, чтобы она перестала видеть в нём ещё одного парня с кулаками и хозяйским окриком.
– Давай, показывай, – сказал он, когда Жанна наконец вошла в комнату. – Хочу увидеть тебя в новом платье. А потом и без него!
Жанна лукаво улыбнулась и, шурша пакетами, удалилась в сторону гардероба.
Он плохо разбирался в одежде, но видел, что наряды, которые выбрала Жанна, явно дешевле того, что выбирала Ната. А ещё – гораздо скромнее. Даже серебристое, всё в блёстках, открытое платье, было целомудренной длины и закрывало колени. Второе, нежного, кажется, сиреневого цвета, оказалось до того приличным, что в нём можно было идти и знакомиться с родителями. Но Жанне оно шло, с ним её глаза как будто становились ярче, а щёки розовее.
– Ну что, какое оставить? – спросила она, игриво поворачиваясь то боком, то спиной и бросая в Лешего огненные взгляды.
– Давай оба. Жизнь не кончается корпоративом, сходим куда-нибудь вместе.
***
Утром он проснулся вместе с Жанной. Настроение было хорошее, даже бодрое, мысль о том, что вечером к нему придёт Ната, почти не мешала, маячила где-то на границе сознания, и можно было наслаждаться омлетом с помидорами и чаем в компании с любимой женщиной. Единственным, что заставляло его волноваться, был предстоящий экзамен.
– Ты же всё знаешь, ты справишься, – улыбаясь, сказала Жанна, когда он провожал её в прихожей. – Я в тебя верю.
Застегнула пуховик, подхватила бумажный пакет с серебристым платьем, послала на прощание воздушный поцелуй и скрылась за дверью.
Ему до выхода оставалось ещё полчаса. Леший заглянул в мессенджеры, написал парням, что ушёл на экзамен, послал всех к чёрту в ответ на «ни пуха, ни пера», и только потом собрался с духом и открыл послание от Наты. Оно было коротким:
«Всё в силе»
То ли вопрос, то ли утверждение. Леший, чувствуя, как начинают трястись руки, быстро набрал «да».
«Приду в 8», – мгновенно отозвалась Ната.
Леший посмотрел на часы в углу монитора, прикинул, сколько времени занимали экзамены раньше, и написал: «Хорошо».
На этот раз ответа не последовало.
На этот раз переписка с Натой не смогла испортить ему настроение, но когда он достал из шкафа белую рубашку, дрожь в руках была такой сильной, что он не смог справиться с пуговицами, плюнул на это дело, вытащил с полки ближайшую футболку, а сверху натянул свитер с оленями.
***
Пока Леший шёл по университетским коридорам, всё время ловил себя на мысли, что волнуется точно так же, как десять лет назад, в студенчестве. Он никак не мог поверить, что на этот раз откажется по другую сторону экзаменаторского стола, и очень удивлялся, когда какое-нибудь юное создание останавливалось и говорило ему: «Здравствуйте, Олег Викторович!»
Перед аудиторией уже толпился народ. Кто-то до последнего читал конспекты, кто-то болтал, Яна, по случаю столь торжественного мероприятия одетая во что-то короткое и розовое, громко объясняла одногруппнику что-то про тени для глаз и комбинаторику.
В душу Лешему закрались нехорошие подозрения.
– Яна, что вы здесь делаете? – спросил он, чуть заикаясь. – У вас же автомат.
– Я для моральной поддержки, Олег Викторович, – заявила она и лучезарно улыбнулась.
Лешего подмывало спросит, кого она собралась поддерживать морально, но вовремя остановился.
В аудитории его ждал Мэльир. Он раскладывал по столу билеты будто пасьянс. Увидев Лешего, он остановился, поменял местами два листочка.
– Ты чего такой бледный? – начал Мэльир, не здороваясь. – Волнуешься?
Леший кивнул.
– Это ты зря. Не тебе же сдавать?Твоя задача – сидеть и слушать, ну, ещё не провалиться сквозь землю, когда ахинею нести начнут. – Тут Мэльир вытащил из нагрудного кармана пиджака маленькую серебристую флягу. – Хочешь для храбрости?
Дверь аудитории открылась, в проёме показалась Яна. Мэльир тут же переключил внимание на неё.
– Яночка, солнышко, организуй нам воду, пожалуйста. И стаканчики.
– Хорошо, конечно.
Девушка скрылась за дверью. Леший, который успел устроиться на стуле и теперь присматривал, куда бы деть трость, мрачно произнёс:
– Вот зачем она сегодня пришла?
– За здоровье твоё беспокоится, не иначе, – усмехнулся Мэльир. – На твоём месте, я бы присмотрелся.
Лешему захотелось ответить что-то в духе: «Тебе надо, ты и присматривайся» или хотя бы «Как хорошо, что ты не на моём месте», но он нашёл в себе силы промолчать. Мэльир понял эту заминку в разговоре правильно и не стал продолжать тему. Тем более, что в аудиторию вошла сама Яна, гордо несущая две бутылки минералки и стопку стаканчиков.
***
Экзамен затягивался. За окнами уже стемнело, а в аудитории еще маялись над своими листочками три студента, ещё одного профессионально пытал Мэльир, а тот молчал, как партизан на допросе. Его товарищ по несчастью очень бойко нёс чушь Лешему.
Он сидел, подперев голову рукой и украдкой поглядывал на экран телефона. Если выехать через пятнадцать минут, он как раз успеет домой и даже сможет привести себя в порядок перед приездом Наты. Он задал студенту наводящий вопрос, тот развернул поток бреда в другую сторону. Леший попробовал зайти с другой стороны и попросил объяснить формулу. Студент радостно ухватился за эту возможность.
Минуты таяли, голова начинала болеть. Леший вздохнул и отправил студента на переэкзаменовку.
– Слушай, мне надо ехать. Ната, – тихо сказал он Мэльиру, постукивая по запястью, пока второй студент собирался с мыслями для ответа.
Мэльир помрачнел, но понимающе кивнул. Ссориться с Натой, даже когда она лишилась власти, было опасно.
Под дверью аудитории Лешего поджидала верная Яна. Увидела его, попыталась подхватить под свободную руку.
– Олег Викторович, вам плохо?
Леший с трудом высвободился из её захвата и ответил, пытаясь сохранять спокойствие:
– Со мной всё в порядке, Яна. Не надо так беспокоиться. Я опаздываю на встречу.
Девушка немного умерила пыл, но не отставала.
– Вы такой бледный. Давайте, я вас провожу…
– Не надо. Со мной всё хорошо.
Время было позднее, и коридоры опустели, но Леший всё равно боялся, что их с Яной заметит кто-то из преподавателей, или какой-нибудь болтливый студент, и начнутся сплетни, слухи.
Яна довела его до гардероба и порывалась помочь с верхней одеждой. Он пытался отболтаться и даже почти собрался с силами, чтобы позвонить Жанне прямо на корпоратив, надеясь, что хоть это отпугнёт назойливую поклонницу, но тут телефон зазвонил у самой Яны, она отошла, чтобы поговорить, и Леший, прихрамывая, малодушно бежал, не успев до конца застегнуть молнию у пуховика.
***
Первым, что Леший заметил, когда, весь взмыленный, вошёл в квартиру, были сапоги на высоченных шпильках, стоящие на коврике у двери. Сердце бешено застучало, а половина лица застыла, будто прихваченная заморозкой.
Опоздал.
Он намеревался встретить Нату если не во всеоружии, то уж хотя бы спокойным и подготовленным, чтобы не дать повода для лишних издёвок и насмешек. Радовался ещё, что маршрутка подошла так вовремя, и будет время привести себя в порядок перед решающим разговором. Дорожная авария положила этим планам конец. Маршрутка встряла в пробку, пришлось выбирать между пассивным ожиданием в компании десятка разгневанных пассажиров и прогулкой по подмёрзшему снегу.
Ната сидела на кухне и пила коньяк. Смерив Лешего насмешливым взглядом с ног до головы, она вместо приветствия изрекла:
– Всего полгода, а ты превратился в типичного сисадмина.
Он пожал плечами, и тогда Ната сделала неопределённый жест, бокалом указывая на его свитер с оленями.
Стоило немалых усилий сдержаться, не начать оправдываться, но Леший выдержал первый удар.
– Выглядишь замечательно! И это… – он постарался улыбнуться как можно лучезарнее, – платье, да? Это же платье? Очень тебе идёт.
Ната дёрнулась. Ну конечно, зрелище-то он являл собой аховое: половина лица, которая понемногу оживала, когда рядом была Жанна, парализована, один глаз застыл, зато вторая жива и пытается что-то изобразить. Тут любому станет не по себе.
Сделав большой глоток коньяка, Ната немного пришла в себя и приготовилась к новой атаке.
– Смотрю, ты хорошо устроился. Твоя бухгалтерша порядок навела, чистоту. В моей квартире.
Леший, всё это время стоявший в дверях кухни, почувствовал, что колени начинают подгибаться, и прислонился к дверному косяку.
– Как там это было? – продолжала Ната. – Пришла женщина, в доме стало чище, сытней и наё…
– Слушай, какое тебе дело до моей жизни? – прервал её Леший.
– Уже, считай, никакого. – Ната положила ногу на ногу, медленно, глядя ему в глаза, как героиня «Основного инстинкта». – Я только одного понять не могу. Она, это Женя… Или Жанна, как её там? Она ведь тебя дважды убила, как дракона и как человека.
Леший непроизвольно сжал кулаки.
– Ну ладно, человека она пожалела, добивать не стала. Оставила калекой, жалкой тенью прежнего Альорда.
Ему хотелось кричать, но он понимал, что Ната только этого и ждёт, а значит, надо держаться, не доставлять ей такого удовольствия.
– Во-первых, её зовут Жанна, – начал Леший, стараясь говорить как можно увереннее. – Во-вторых, ты нихрена не знаешь о моей жизни. И раньше не знала.
Ната усмехнулась и налила себе ещё коньяка.
– Было бы, чего знать.
– И вообще, хорош тянуть кота за яйца. Ты ведь уже получила своё? Я достаточно унижен?
Леший наконец собрался с силами и, держась за стену, добрался до стула и устроился за столом напротив Наты. Пока он шёл, ухмылка на её лице резко сменилась жалостью, и от этого стало только больнее.
– Ты ведь уже нашла покупателя, я правильно понимаю? – продолжил он. – Сколько у меня времени?
Ната махнула рукой, прося остановиться.
– Я должна спросить последний раз. Ты точно не поедешь? Не один. Хвост с ним, бери с собой эту твою бух… Жанну. Она же у тебя умненькая? Ты бы вряд ли выбрал клиническую дуру… Приедет, освоит там бухгалтерию, будем жить вместе…
Леший сидел и не верил своим ушам. Оставалось надеяться, что Ната просто пьяна, и от того скачет с мысли на мысль, оттягивая неизбежное.
– … Там же климат райский, это же Кипр! Соглашайся!
Он замотал головой, не в силах вымолвить хоть слово. Ната одним махом допила то, что оставалось в бокале, и потянулась к бутылке. Леший едва успел перехватить её руку.
– Остановись. Тебе больше не надо.
Ната попыталась стряхнуть его пальцы со своего запястья, но не слишком преуспела в этом деле.
– Да отпусти меня! Тоже, блин, трезвенник-язвенник выискался.
Леший ослабил хватку. Ната снова усмехнулась.
– Думал, я пришла тебя из дому выставить? А вот и фига с два. Я не могу улететь, пока не дам тебе отступного. Такой, понимаешь ли, порядок. Я и Мэлу была должна, и этому, мелкому, брату этой твоей… Но Мэл от своей доли отказался. А этот, он пока ещё не в общине. Так что радуйся, квартиру я оставляю тебе. Завтра к тебе заедет мой нотариус, оформим дарственную, и…
Сердце ухнуло и пропустило удар. Напряжение, которое то явно, то подспудно отравляло ему последние дни, разрешилось таким неожиданным и приятным образом, что Леший не мог даже обрадоваться. Он, конечно, до последнего надеялся, что Ната не посмеет вышвырнуть его на улицу после всего, что между ними было, но слишком хорошо знал характер своей Госпожи и бывшей любовницы, чтобы не предполагать худшего.
***
Жанна вернулась домой ближе к полуночи. Серебристое платье переливалось под пуховиком, глаза сияли. От неё чуть пахло вином, и сильно, ярко – цветочными духами. С корпоратива она принесла пакет с логотипом фирмы, внутри которого что-то шуршало и булькало.
– Всё в дом, всё в семью, – шутила она, расстёгивая сапоги.
Леший смотрел на Жанну. Ну что могла Ната знать и понимать про неё? Про всю их жизнь? Хвост побери, да, он остался калекой, он лишился крыльев, но получил шанс на новую, нормальную жизнь с любимой работой и любимой женщиной. Пусть даже эта женщина когда-то чуть не отгрызла ему голову.
– Там конкурсы были дурацкие, ну там знаешь, шарик лопнуть, всякое такое, – продолжала рассказывать Жанна, заходя на кухню. – Нет, я не участвовала. Меня позвали на викторину отвечать. Ну, я и выиграла вот это.
Она принялась торжественно выгружать на стол содержимое пакета: бутылку Асти Мартини, коробку бельгийских конфет, открытку и маленький стеклянный шарик в прозрачном тубусе. Леший взял его в руки, чтобы получше рассмотреть рисунок. С белой глянцевой поверхности на него смотрел золотой китайским дракон.
– Там вопросы были какие-то странные, все про восточный гороскоп. Я вообще наобум что-то ляпала. Как звали тигра из «Маугли»? Сколько жизней у кошки? А потом: кто будет символом нового года? Вот ты знаешь, кто? – Жанна ткнула Лешего пальцем в грудь.
– Не знаю. Но догадываюсь. – Он потряс тубусом с шариком.
– Ага. Он самый. Дракон. Я так смеялась, остановиться не могла. – Жанна от греха подальше забрала у него из рук игрушку и положила на стол. – Там ещё ведущий этот начал: дракон любит то, дракон не любит это… Знал бы он, кто с ним в одном зале… – Она обняла Лешего, прижалась лбом к его плечу. – Жаль, что ты не пошёл. Там девчонки с мужьями были.
Леший запустил пальцы ей в волосы.
– Ничего. Не в последний раз. Ещё сходим.
Он ощущал её тепло, вдыхал аромат и думал, что тоже жалеет – о том, что не может рассказать про Нату, про то, как три дня мучился неизвестностью и в конце концов получил не только свободу от прошлого, но и своё жильё.
