На фоне нового сияющего будущего всё это, впрочем, казалось мелочью.
– Ну что, на выходных поедем за ёлкой? – шепнул он Жанне на ухо. – Первая игрушка в коллекцию у нас уже есть.
Они прожили вместе целый месяц. Месяц, когда Жанна не могла сказать, чего в их отношениях больше: любви, жалости, благодарности или чувства вины.
В хорошие дни – а их было не так уж и мало – побеждала любовь, и тогда она не замечала, что с Лешим что-то не так. Её не пугала вторая, парализованная половина его лица, а хромота словно бы куда-то пропадала… Жанна снова видела того самого продавца из «Подземелья», у которого – вон неожиданность – всегда играла её любимая музыка.
Но бывало, что на Лешего накатывала хандра, и всё менялось. Он начинал сильнее подволакивать ногу, на лице замерзала кривая ухмылка, и с этим ничего нельзя было поделать. Жанну накрывала волна невыносимой жалости, она становилась ужасно заботливой, готовой сию же минуту откликнуться на любую, даже невысказанную просьбу. Лешего это явно раздражало, он не любил, когда его жалели. А она так привыкла за многие месяцы с Виталиком ловить малейшие изменения в настроении своего парня, что никак не могла перестроиться.
Заканчивалось всё обычно плохо. Леший очень ласково просил её не суетиться, успокоиться и просто побыть рядом, она чувствовала в этом упрёк, и ещё глубже проваливалась в бездну жалости и чувства вины: это из-за неё здоровый молодой дракон превратился в больного усталого человека. И ночью, когда он, прижавшись к ней всем телом, засыпал, Жанна подолгу лежала, глядя в стену. В голове у неё роились мучительные мысли, а рука в том месте, где её хватила зубами Ната, начинала чесаться.
На утро всё обычно проходило, и о том, что ещё вчера в их доме сгущались тучи, напоминала только лёгкая сонливость.
По счастью, случалось такое нечасто, когда раз, когда два в неделю. Всё реже, чем ежедневные стычки с Виталиком.
После очередного приступа хандры и беспомощности, закончившегося тем, что Леший со словами «Я взрослый человек, я сам могу сделать себе чаю» по стеночке пошёл на кухню, разбил любимую чашку – так сильно у него тряслись руки – и только чудом не обварился кипятком, они наконец решили поговорить.
Жанна в это время как раз сметала осколки в совок. Леший, у которого лицо перекосило так, что страшно было смотреть, сидел на стуле и больше не порывался помогать. Понимал, что дальше будет только хуже.
– А твои родители, где они живут? – спросил он, слегка заикаясь.
Жанна с недоумением посмотрела на него. Такого вопроса в этой ситуации она явно не ожидала.
– У меня есть одна… теория, – продолжил Леший. – Понимаю, она покажется… – тут он завис, пытаясь вспомнить слово. В плохие дни с ним это случалось постоянно. – …странной. Мне начинает казаться, что…
Жанна наконец собрала осколки в совок и пошла выбросить их в ведро.
– Когда ты улетела в Египет, я ровно в те дни загремел в больницу…
Она замерла на месте. Сердце мучительно застучало в груди.
– Пожалуйста, давай без этого, – вздохнула Жанна. Она с трудом подавила желание пойти в атаку в ответ и напомнить про Кипр и время, когда ей хотелось выйти в окно от беспросветной тоски. Да ещё и рука зачесалась так сильно, что хотелось плакать.
– Я не хочу давить на жалость, – тут же отозвался Леший. – Ты ничего не знала. И я не знал. Я привожу только крайний пример. Тогда мы были очень далеко друг от друга. И не знаю, как тебе, а мне было очень хреново. А потом ты вернулась, и я почти сразу выздоровел.
– Я всё ещё не понимаю, куда ты клонишь… – сказала Жанна, не глядя на него. Она с преувеличенным старанием обметала совок веником, стоя над мусорным ведром. Поворачиваться не хотелось.
– А сейчас мы вместе, живём под одной крышей… И я забыл, что ещё недавно даже дома не мог сделать двух шагов без поддержки. Да я рубашку сам мог застегнуть не всегда. Хотя ничего не изменилось. Кроме того, что ты теперь рядом…
– И ты намекаешь, что нам не стоит отходить друг от друга дальше, чем на шаг?
– Я намекаю, что есть какой-то предел, выход за который может… – Леший снова завис. – Может сделать нам больно. И мне кажется, дом твоих родителей находится где-то за ним.
Жанна распрямилась. Обернулась. То, что сейчас нёс её парень, определённо, напоминало горячечный бред. Но и какое-то рациональное зерно в его словах было. Те самые плохие дни, точнее, плохие вечера и в самом деле случались, когда она ездила к родным. Два или три раза оставалась с ночёвкой, ещё пару раз просто приносила вещи из бабушкиной квартиры.
А если покопаться в памяти поглубже, можно вспомнить, что и рука давала знать о себе, стоило загоститься у мамы с папой подольше. Может быть, стоило проверить эту теорию на практике?
Всё это пронеслось у неё в голове, пока она разливала чай. Леший молчал, ожидая, что она скажет. Смотреть на его съехавшее на сторону лицо было всё ещё мучительно.
– Может быть. Почему бы и нет, – расплывчато ответила Жанна, ставя на обеденный столик две окутанных облачком пара кружки.
**
– Вот смотри, – Леший крутанулся на кресле и увеличил карту города на одном из мониторов своего компьютера. – Мы живём здесь. – Он поставил точку на месте их дома. – Твоя работа находится во-от тут. – Он ещё раз клацнул мышкой, отмечая новый объект. – Если по прямой, драконьим лётом, между ними где-то… – Он провёл прямую. – Если огрублять, где-то три километра.
Жанна молча кивнула. Не то, чтобы ей сейчас была нужна эта странная лекция с наглядной демонстрацией, но спорить с Лешим после только что отгремевшей бури не хотелось. Проще было посидеть рядом и послушать, что он там придумал, даже если хотелось утащить его на диван и сидеть целоваться.
– Между твоей работой и моим универом расстояние ещё меньше. Наверно, поэтому мне там так нравится. – Леший попробовал улыбнуться, но здоровая половина лица его не слишком-то слушалась. – Километра полтора, не больше… Ну да… А теперь посмотрим, где живут твои… Я только метро помню. – Он прокрутил карту, поставил точку рядом с павильоном станции. – Даже этого хватит. Вот, семь километров, если округлить. А твой дом… – Карта снова поплыла, но в другом направлении. – Ага, вот он. Чуть больше пяти.
– И что ты этим хочешь сказать? – не выдержала Жанна.
– Что нам лучше не отходить друг от друга дальше, чем… Ну, как раз примерно на пять километров, – не без гордости заявил Леший.
– То есть, если я захочу поехать к своим…
– Надо будет что-нибудь придумать. Я могу с ноутом где-нибудь в кафешке посидеть… Там ведь есть, где посидеть? Я тот район плохо знаю.
Жанна почувствовала, что начинает закипать. Хотелось ответить цитатой из анекдота про поручика Ржевского, который как всегда пришёл и всё опошлил, но они ещё не были настолько близки, чтобы начать материться друг при друге. Поэтому она предложила:
– Может, проще пойти и познакомиться с моими родителями? – и подкрепила свои слова, нежно ткнувшись Лешему лбом в плечо. Обычно это действовало на него успокаивающе. Но не сегодня.
– Не думаю, что это… – с лёгким заиканием ответил он, – хорошая идея. Посмотри на меня. Кривой, косой, подволакивает ногу и заговаривается. Как думаешь, они сильно обрадуются такому парню?
Как ни печально, приходилось признать, что тут Леший скорее прав. Но говорить об этом вслух Жанна не стала. Сказала:
– Они знают о твоём существовании. Рано или поздно вы всё равно должны будете встретиться, – а про себя продолжила: «И им всё равно придётся смириться с моим выбором»
**
Следующая неделя как будто опровергла все эти изящные теоретические построения. Она никуда не ездила, разве что по магазинам после работы, когда готовилась к корпоративу, а Леший всё равно хандрил и отказывался делиться причинами своего плохого настроения. И дурного самочувствия, что уж. В этот раз обошлось без разбитой посуды, зато он умудрился располосовать себе палец, когда делал бутерброд.
Жанна сначала подумала, что дело в предложении поскорее познакомиться с родителями. Что уж, в оценке своих внешних достоинств он был вполне объективен. Хотя черты лица и телосложение намекали, что Леший когда-то был очень симпатичным молодым человеком, парализованная половина лица, дрожащие руки и хромота явно показывали, что с ним что-то не так. Сильно не так. А мама с папой, что уж там говорить, всех её парней рассматривали под лупой, и если кого и считали достойным кандидатом в зятья, так только Виталика. Ну, до того момента, как он поднял на Жанну руку.
Вспоминая, как она летела из окна, думая, что этим всё и закончится, Жанна невольно начинала чесать больную руку. Нет, всё-таки если бы не Леший и драконье кольцо, ничего бы сейчас не было. И её самой сейчас не было бы.
Чтобы снять нависшее напряжение, она предложила сходить вместе на новогодний корпоратив. Хотелось показать, что она нимало не стесняется своего выбора. Да и Лешему явно надо было проветриться, выйти в люди, почувствовать, что его готовы принять таким, каков он сейчас. Но он отказался, и от этого стало только хуже. Они оба всё ещё были очень предупредительны и нежны друг с другом, но каждый замыкался в своём маленьком адочке, и выхода из этой ситуации не предвиделось.
А потом она поехала с коллегами в ресторан, веселилась, даже выиграла в викторину. Но полностью расслабиться мешала мысль, что после этого вся нынешняя жизнь провалится в тартарары, потому что Леший решит, что она может прекрасно обходиться без него, и дома станет совсем плохо. Но нет! И тут её ждал сюрприз. Когда она вернулась с корпоратива, её встретили с распростёртыми объятиями. Хандра, которой несколько дней маялся Леший, резко прошла, они провели восхитительную ночь и уснули в объятиях друг друга.
Иная девушка на её месте заподозрила бы своего любимого в измене и уже прошерстила бы всю его личку на предмет посланий от любовниц, перенюхала бы всю одежду в поисках чужих ароматов, а не найдя ничего, устроила бы головомойку в профилактических целях. Но Жанна таковой не была. Она видела, как меняется Леший рядом с ней, как отходит, хотя и не исчезает полностью, его болезнь, и была вполне в нём уверена. Печально было это признавать, но в её руках был козырь посильнее постельной акробатики, идеальной внешности и навыков шеф-повара.
Правда ли им нельзя было отходить друг от друга дальше, чем на пять километров, ещё неизвестно. Но то, что им стоило держаться поближе друг к другу, было очевидно.
**
А в четверг, прямо в обеденный перерыв, ей позвонила мама, стала спрашивать про планы на Новый год.
- Мы хотели с Ле… с Олегом вдвоём. - Называть Лешего человеческим именем было почти так же странно, как драконьим. Впрочем, драконье полгода назад превратилось в пустой звук. - Всё-таки первый наш праздник вместе…
В трубке раздался разочарованный вздох.
- Серёжа тоже сказал, что к Рите уедет. Совсем одни мы останемся…
- Мы первого придём, - чтобы успокоить мать ответила Жанна. - Не переживай, не пропадёт твой скорбный труд и дум державное теченье.
Перед внутренним взором предстал новогодний стол, плотно уставленный слоёными салатами, запечённым мясом, нарезками и хитрыми домашними разносолами. Раньше Жанну восхищало мамино умение наготовить столько вкусностей на всю семью. После месяца с Лешим, который в сторону жирного и солёного боялся даже смотреть, всё это майонезное великолепие внушало ей лёгкий ужас.
- Да и вообще, посмотреть бы на него, на этого твоего Олега… Сколько уже вместе живёте? А мы ещё не знакомы. Может, у вас скоро дети пойдут, а мы так и не узнаем.
Жанна болезненно скривилась. Хорошо, что по телефону нельзя увидеть выражение лица, и мама не узнает, что её непутёвая дочка думает по этому поводу.
А думала она хоть и не так, чтобы много и усердно, но ничего хорошего о детях надумать не могла. Жанна вообще была не уверена, что у них с Лешим после их удивительного загробного опыта может что-то получиться. Конечно, всегда можно пойти ко врачу, провериться. Но когда в игру вступают сверхъестественные силы, можно ли разглядеть следы их вмешательства в микроскоп или выявить химическим анализом?
- Если это случится, вы узнаете первыми, - пообещала Жанна. - Может, мы тогда пораньше придём, не на праздники? Просто познакомиться.
Про себя она добавила: «Чтобы никому не испоганить настроение», - потому что в любом случае, последствия испорченного праздника пришлось бы разгребать ей. Так было с Виталиком, так, кажется, продолжалось и с Лешим. С ним в чём-то было проще - он не пытался переложить всю вину за происходящее на Жанну, наоборот пытался помочь, поддержать. Но когда силы заканчивались, он принимал заботу и поддержку почти в штыки, до последнего пытаясь доказать, что он всё может сам и на что-то годится.
Тут явно сказывалось тяжёлое наследие после многих лет жизни с Натой.
- Хорошо, давайте в субботу, - после небольшой паузы ответила мама. Видимо, до того она высчитывала, как быстро успеет накрыть на стол. - Часиков в пять.
- Мы придём. Только не затевайся сильно, ладно? - почти без надежды на то, что её услышат, попросила Жанна. - Мы просто придём, чай с тортиком попьём, поговорим…
**
- Просто посидим, выпьем чаю… - Она не взялась бы спорить, что реальнее: убедить маму не париться с готовкой или убедить своего парня познакомиться с родителями. - Ничего особенного.
День сегодня был из числа хороших. Леший не сидел с перекошенным от усталости лицом, глядя в монитор, и не пытался убиться на кухне. Самое то, чтобы завести разговоры о важном, положив голову ему на колени и закинув одну ногу на спинку дивана.
- Может, лучше в другой раз? В следующие выходные? Мы же собирались за ёлкой съездить… - Он запустил руку ей в волосы. Жанна дёрнула плечами - по спине побежали мурашки. Вот умеет же он так, одним движением сделать приятное!..
- За ёлкой в воскресенье махнём.
- А ещё я обещал тебе вечер с пластинками, вином и сыром. Теперь уже без вина… И без сыра, наверно. Зато с большой коллекцией винила…
Жанна повернулась и запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Леший улыбался, почти даже симметрично, чего с ним в последние дни не было.
- Это обязательно. Но, может, тоже в воскресенье? Нарядим всё, украсим и послушаем музыку! - Она захлопала в ладоши. - Будем создавать праздничное настроение.
- Кажется, ты переоцениваешь мои возможности… - грустно отозвался Леший. - Тут либо ёлка, либо пластинки…
- Ты прям настолько не хочешь к моим? Они тебя не съедят! - Жанна спустила ногу со спинки дивана и села. В голове крутилось: «Тебя не съедят, а мне весь мозг выжрут, вне зависимости от того, придёшь ты или нет». Но об этом она говорить не стала, хотя тогда Леший бы точно согласился. Бросить её в беде он не смог бы. - Это же обычная история - знакомство с родителями! Все через это проходят… - Только договорив, она поняла, что у Лешего в его драконьем прошлом всё могло быть совсем по-другому.
- Я просто очень устал за эти дни. Работа, зачёт, потом ещё… - Он осёкся, будто сболтнул лишнее. – И вообще – я никогда не… Ну, то есть, я знал родителей Наты. Но меня никто не представлял им в качестве парня там или жениха. А до того, в универе, в другой жизни… У нас с той филологической девушкой всё осталось на уровне «держаться за ручки».
– Ну что, на выходных поедем за ёлкой? – шепнул он Жанне на ухо. – Первая игрушка в коллекцию у нас уже есть.
Прода от 16.01.2025
Часть 2. Семейные ценности
Они прожили вместе целый месяц. Месяц, когда Жанна не могла сказать, чего в их отношениях больше: любви, жалости, благодарности или чувства вины.
В хорошие дни – а их было не так уж и мало – побеждала любовь, и тогда она не замечала, что с Лешим что-то не так. Её не пугала вторая, парализованная половина его лица, а хромота словно бы куда-то пропадала… Жанна снова видела того самого продавца из «Подземелья», у которого – вон неожиданность – всегда играла её любимая музыка.
Но бывало, что на Лешего накатывала хандра, и всё менялось. Он начинал сильнее подволакивать ногу, на лице замерзала кривая ухмылка, и с этим ничего нельзя было поделать. Жанну накрывала волна невыносимой жалости, она становилась ужасно заботливой, готовой сию же минуту откликнуться на любую, даже невысказанную просьбу. Лешего это явно раздражало, он не любил, когда его жалели. А она так привыкла за многие месяцы с Виталиком ловить малейшие изменения в настроении своего парня, что никак не могла перестроиться.
Заканчивалось всё обычно плохо. Леший очень ласково просил её не суетиться, успокоиться и просто побыть рядом, она чувствовала в этом упрёк, и ещё глубже проваливалась в бездну жалости и чувства вины: это из-за неё здоровый молодой дракон превратился в больного усталого человека. И ночью, когда он, прижавшись к ней всем телом, засыпал, Жанна подолгу лежала, глядя в стену. В голове у неё роились мучительные мысли, а рука в том месте, где её хватила зубами Ната, начинала чесаться.
На утро всё обычно проходило, и о том, что ещё вчера в их доме сгущались тучи, напоминала только лёгкая сонливость.
По счастью, случалось такое нечасто, когда раз, когда два в неделю. Всё реже, чем ежедневные стычки с Виталиком.
После очередного приступа хандры и беспомощности, закончившегося тем, что Леший со словами «Я взрослый человек, я сам могу сделать себе чаю» по стеночке пошёл на кухню, разбил любимую чашку – так сильно у него тряслись руки – и только чудом не обварился кипятком, они наконец решили поговорить.
Жанна в это время как раз сметала осколки в совок. Леший, у которого лицо перекосило так, что страшно было смотреть, сидел на стуле и больше не порывался помогать. Понимал, что дальше будет только хуже.
– А твои родители, где они живут? – спросил он, слегка заикаясь.
Жанна с недоумением посмотрела на него. Такого вопроса в этой ситуации она явно не ожидала.
– У меня есть одна… теория, – продолжил Леший. – Понимаю, она покажется… – тут он завис, пытаясь вспомнить слово. В плохие дни с ним это случалось постоянно. – …странной. Мне начинает казаться, что…
Жанна наконец собрала осколки в совок и пошла выбросить их в ведро.
– Когда ты улетела в Египет, я ровно в те дни загремел в больницу…
Она замерла на месте. Сердце мучительно застучало в груди.
– Пожалуйста, давай без этого, – вздохнула Жанна. Она с трудом подавила желание пойти в атаку в ответ и напомнить про Кипр и время, когда ей хотелось выйти в окно от беспросветной тоски. Да ещё и рука зачесалась так сильно, что хотелось плакать.
– Я не хочу давить на жалость, – тут же отозвался Леший. – Ты ничего не знала. И я не знал. Я привожу только крайний пример. Тогда мы были очень далеко друг от друга. И не знаю, как тебе, а мне было очень хреново. А потом ты вернулась, и я почти сразу выздоровел.
– Я всё ещё не понимаю, куда ты клонишь… – сказала Жанна, не глядя на него. Она с преувеличенным старанием обметала совок веником, стоя над мусорным ведром. Поворачиваться не хотелось.
– А сейчас мы вместе, живём под одной крышей… И я забыл, что ещё недавно даже дома не мог сделать двух шагов без поддержки. Да я рубашку сам мог застегнуть не всегда. Хотя ничего не изменилось. Кроме того, что ты теперь рядом…
– И ты намекаешь, что нам не стоит отходить друг от друга дальше, чем на шаг?
– Я намекаю, что есть какой-то предел, выход за который может… – Леший снова завис. – Может сделать нам больно. И мне кажется, дом твоих родителей находится где-то за ним.
Жанна распрямилась. Обернулась. То, что сейчас нёс её парень, определённо, напоминало горячечный бред. Но и какое-то рациональное зерно в его словах было. Те самые плохие дни, точнее, плохие вечера и в самом деле случались, когда она ездила к родным. Два или три раза оставалась с ночёвкой, ещё пару раз просто приносила вещи из бабушкиной квартиры.
А если покопаться в памяти поглубже, можно вспомнить, что и рука давала знать о себе, стоило загоститься у мамы с папой подольше. Может быть, стоило проверить эту теорию на практике?
Всё это пронеслось у неё в голове, пока она разливала чай. Леший молчал, ожидая, что она скажет. Смотреть на его съехавшее на сторону лицо было всё ещё мучительно.
– Может быть. Почему бы и нет, – расплывчато ответила Жанна, ставя на обеденный столик две окутанных облачком пара кружки.
**
– Вот смотри, – Леший крутанулся на кресле и увеличил карту города на одном из мониторов своего компьютера. – Мы живём здесь. – Он поставил точку на месте их дома. – Твоя работа находится во-от тут. – Он ещё раз клацнул мышкой, отмечая новый объект. – Если по прямой, драконьим лётом, между ними где-то… – Он провёл прямую. – Если огрублять, где-то три километра.
Жанна молча кивнула. Не то, чтобы ей сейчас была нужна эта странная лекция с наглядной демонстрацией, но спорить с Лешим после только что отгремевшей бури не хотелось. Проще было посидеть рядом и послушать, что он там придумал, даже если хотелось утащить его на диван и сидеть целоваться.
– Между твоей работой и моим универом расстояние ещё меньше. Наверно, поэтому мне там так нравится. – Леший попробовал улыбнуться, но здоровая половина лица его не слишком-то слушалась. – Километра полтора, не больше… Ну да… А теперь посмотрим, где живут твои… Я только метро помню. – Он прокрутил карту, поставил точку рядом с павильоном станции. – Даже этого хватит. Вот, семь километров, если округлить. А твой дом… – Карта снова поплыла, но в другом направлении. – Ага, вот он. Чуть больше пяти.
– И что ты этим хочешь сказать? – не выдержала Жанна.
– Что нам лучше не отходить друг от друга дальше, чем… Ну, как раз примерно на пять километров, – не без гордости заявил Леший.
– То есть, если я захочу поехать к своим…
– Надо будет что-нибудь придумать. Я могу с ноутом где-нибудь в кафешке посидеть… Там ведь есть, где посидеть? Я тот район плохо знаю.
Жанна почувствовала, что начинает закипать. Хотелось ответить цитатой из анекдота про поручика Ржевского, который как всегда пришёл и всё опошлил, но они ещё не были настолько близки, чтобы начать материться друг при друге. Поэтому она предложила:
– Может, проще пойти и познакомиться с моими родителями? – и подкрепила свои слова, нежно ткнувшись Лешему лбом в плечо. Обычно это действовало на него успокаивающе. Но не сегодня.
– Не думаю, что это… – с лёгким заиканием ответил он, – хорошая идея. Посмотри на меня. Кривой, косой, подволакивает ногу и заговаривается. Как думаешь, они сильно обрадуются такому парню?
Как ни печально, приходилось признать, что тут Леший скорее прав. Но говорить об этом вслух Жанна не стала. Сказала:
– Они знают о твоём существовании. Рано или поздно вы всё равно должны будете встретиться, – а про себя продолжила: «И им всё равно придётся смириться с моим выбором»
**
Следующая неделя как будто опровергла все эти изящные теоретические построения. Она никуда не ездила, разве что по магазинам после работы, когда готовилась к корпоративу, а Леший всё равно хандрил и отказывался делиться причинами своего плохого настроения. И дурного самочувствия, что уж. В этот раз обошлось без разбитой посуды, зато он умудрился располосовать себе палец, когда делал бутерброд.
Жанна сначала подумала, что дело в предложении поскорее познакомиться с родителями. Что уж, в оценке своих внешних достоинств он был вполне объективен. Хотя черты лица и телосложение намекали, что Леший когда-то был очень симпатичным молодым человеком, парализованная половина лица, дрожащие руки и хромота явно показывали, что с ним что-то не так. Сильно не так. А мама с папой, что уж там говорить, всех её парней рассматривали под лупой, и если кого и считали достойным кандидатом в зятья, так только Виталика. Ну, до того момента, как он поднял на Жанну руку.
Вспоминая, как она летела из окна, думая, что этим всё и закончится, Жанна невольно начинала чесать больную руку. Нет, всё-таки если бы не Леший и драконье кольцо, ничего бы сейчас не было. И её самой сейчас не было бы.
Чтобы снять нависшее напряжение, она предложила сходить вместе на новогодний корпоратив. Хотелось показать, что она нимало не стесняется своего выбора. Да и Лешему явно надо было проветриться, выйти в люди, почувствовать, что его готовы принять таким, каков он сейчас. Но он отказался, и от этого стало только хуже. Они оба всё ещё были очень предупредительны и нежны друг с другом, но каждый замыкался в своём маленьком адочке, и выхода из этой ситуации не предвиделось.
А потом она поехала с коллегами в ресторан, веселилась, даже выиграла в викторину. Но полностью расслабиться мешала мысль, что после этого вся нынешняя жизнь провалится в тартарары, потому что Леший решит, что она может прекрасно обходиться без него, и дома станет совсем плохо. Но нет! И тут её ждал сюрприз. Когда она вернулась с корпоратива, её встретили с распростёртыми объятиями. Хандра, которой несколько дней маялся Леший, резко прошла, они провели восхитительную ночь и уснули в объятиях друг друга.
Иная девушка на её месте заподозрила бы своего любимого в измене и уже прошерстила бы всю его личку на предмет посланий от любовниц, перенюхала бы всю одежду в поисках чужих ароматов, а не найдя ничего, устроила бы головомойку в профилактических целях. Но Жанна таковой не была. Она видела, как меняется Леший рядом с ней, как отходит, хотя и не исчезает полностью, его болезнь, и была вполне в нём уверена. Печально было это признавать, но в её руках был козырь посильнее постельной акробатики, идеальной внешности и навыков шеф-повара.
Правда ли им нельзя было отходить друг от друга дальше, чем на пять километров, ещё неизвестно. Но то, что им стоило держаться поближе друг к другу, было очевидно.
**
А в четверг, прямо в обеденный перерыв, ей позвонила мама, стала спрашивать про планы на Новый год.
- Мы хотели с Ле… с Олегом вдвоём. - Называть Лешего человеческим именем было почти так же странно, как драконьим. Впрочем, драконье полгода назад превратилось в пустой звук. - Всё-таки первый наш праздник вместе…
В трубке раздался разочарованный вздох.
- Серёжа тоже сказал, что к Рите уедет. Совсем одни мы останемся…
- Мы первого придём, - чтобы успокоить мать ответила Жанна. - Не переживай, не пропадёт твой скорбный труд и дум державное теченье.
Перед внутренним взором предстал новогодний стол, плотно уставленный слоёными салатами, запечённым мясом, нарезками и хитрыми домашними разносолами. Раньше Жанну восхищало мамино умение наготовить столько вкусностей на всю семью. После месяца с Лешим, который в сторону жирного и солёного боялся даже смотреть, всё это майонезное великолепие внушало ей лёгкий ужас.
- Да и вообще, посмотреть бы на него, на этого твоего Олега… Сколько уже вместе живёте? А мы ещё не знакомы. Может, у вас скоро дети пойдут, а мы так и не узнаем.
Жанна болезненно скривилась. Хорошо, что по телефону нельзя увидеть выражение лица, и мама не узнает, что её непутёвая дочка думает по этому поводу.
А думала она хоть и не так, чтобы много и усердно, но ничего хорошего о детях надумать не могла. Жанна вообще была не уверена, что у них с Лешим после их удивительного загробного опыта может что-то получиться. Конечно, всегда можно пойти ко врачу, провериться. Но когда в игру вступают сверхъестественные силы, можно ли разглядеть следы их вмешательства в микроскоп или выявить химическим анализом?
- Если это случится, вы узнаете первыми, - пообещала Жанна. - Может, мы тогда пораньше придём, не на праздники? Просто познакомиться.
Про себя она добавила: «Чтобы никому не испоганить настроение», - потому что в любом случае, последствия испорченного праздника пришлось бы разгребать ей. Так было с Виталиком, так, кажется, продолжалось и с Лешим. С ним в чём-то было проще - он не пытался переложить всю вину за происходящее на Жанну, наоборот пытался помочь, поддержать. Но когда силы заканчивались, он принимал заботу и поддержку почти в штыки, до последнего пытаясь доказать, что он всё может сам и на что-то годится.
Тут явно сказывалось тяжёлое наследие после многих лет жизни с Натой.
- Хорошо, давайте в субботу, - после небольшой паузы ответила мама. Видимо, до того она высчитывала, как быстро успеет накрыть на стол. - Часиков в пять.
- Мы придём. Только не затевайся сильно, ладно? - почти без надежды на то, что её услышат, попросила Жанна. - Мы просто придём, чай с тортиком попьём, поговорим…
**
- Просто посидим, выпьем чаю… - Она не взялась бы спорить, что реальнее: убедить маму не париться с готовкой или убедить своего парня познакомиться с родителями. - Ничего особенного.
День сегодня был из числа хороших. Леший не сидел с перекошенным от усталости лицом, глядя в монитор, и не пытался убиться на кухне. Самое то, чтобы завести разговоры о важном, положив голову ему на колени и закинув одну ногу на спинку дивана.
- Может, лучше в другой раз? В следующие выходные? Мы же собирались за ёлкой съездить… - Он запустил руку ей в волосы. Жанна дёрнула плечами - по спине побежали мурашки. Вот умеет же он так, одним движением сделать приятное!..
- За ёлкой в воскресенье махнём.
- А ещё я обещал тебе вечер с пластинками, вином и сыром. Теперь уже без вина… И без сыра, наверно. Зато с большой коллекцией винила…
Жанна повернулась и запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Леший улыбался, почти даже симметрично, чего с ним в последние дни не было.
- Это обязательно. Но, может, тоже в воскресенье? Нарядим всё, украсим и послушаем музыку! - Она захлопала в ладоши. - Будем создавать праздничное настроение.
- Кажется, ты переоцениваешь мои возможности… - грустно отозвался Леший. - Тут либо ёлка, либо пластинки…
- Ты прям настолько не хочешь к моим? Они тебя не съедят! - Жанна спустила ногу со спинки дивана и села. В голове крутилось: «Тебя не съедят, а мне весь мозг выжрут, вне зависимости от того, придёшь ты или нет». Но об этом она говорить не стала, хотя тогда Леший бы точно согласился. Бросить её в беде он не смог бы. - Это же обычная история - знакомство с родителями! Все через это проходят… - Только договорив, она поняла, что у Лешего в его драконьем прошлом всё могло быть совсем по-другому.
- Я просто очень устал за эти дни. Работа, зачёт, потом ещё… - Он осёкся, будто сболтнул лишнее. – И вообще – я никогда не… Ну, то есть, я знал родителей Наты. Но меня никто не представлял им в качестве парня там или жениха. А до того, в универе, в другой жизни… У нас с той филологической девушкой всё осталось на уровне «держаться за ручки».
