Она помахала гостям и, бурча под нос: «Вот я и сама превращаюсь в Танори», пошла открывать дверь.
– А где остальные? – спросила она уже на крыльце.
– Они вместе с Мэлом застряли. Тут недалеко, километра два. Нас отправили поискать мужиков, чтобы вытолкнули. Или машину, – ответил Серёжа.
– Жанна с Оле… с Лешим пошли пешком. Но ты же знаешь их скорость, – добавила Рита. – Хорошо, если через полчаса сюда дойдут.
Как ходил Леший, Кару представляла себе прекрасно. Сколько месяцев она чуть не на себе таскала его по квартире! Впрочем, может быть, после воссоединения с Чёрной что-то изменилось…
– Так куда лучше зайти, – продолжал Серёжка. – Я тут никого не знаю. Постучишься, а дома либо нет никого, либо одни бабки.
– Скажешь тоже – бабки, – усмехнулась Кару. – Я вот тоже бабка, девятый десяток разменяла. – Серёжка дежурно улыбнулся, и тогда она смилостивилась: – К Петровым сходи, в первый дом, у них УАЗик.
Он лихо развернулся на каблуках, чуть не свалившись с крыльца, и зашагал туда, куда ему указали. Рита бросилась за своим парнем, но Кару остановила её коротким строгим:
– Куда?
– Ему помочь, – выдохнула швейка.
– Он умный, взрослый, сам справится. А мне помощь нужна, к чаю на стол собрать. Я ведь бабка… – Чем больше она вертела на языке слово, тем больше эта роль ей нравилась. Не старая мудрая дракониха, а просто старуха с клюкой и вредным характером и золотым сердцем. Почему бы и нет?
**
В том, чтобы быть Старейшей, были и свои плюсы. Например, полностью забитый холодильник. Утром, как раз перед тем, как приняться за письмо к Танори, она выпроводила делегацию Непроявленных, которые приехали перед праздником выразить своё почтение, ну и помочь по хозяйству. Пока одни готовили еду и мыли полы, Татьяна, самая активная из трёх могильщиц, и едва ли не самая толковая из их кружка, в одиночку расчистила от сугробов площадку перед домом и дорожки.
Кару вспомнила, как она стояла, опираясь на лопату – теперь уже широкую снегоуборочную, и утирала с раскрасневшегося от морозца и свежего воздуха лица пот. Вот странный человек! Простить ей готовность, с которой Татьяна отправилась копать могилу для Альорда, было тяжело. Может быть, потом, через несколько лет… Впрочем, она же была в числе тех немногих, не считая Риту и брата Чёрной, кто не впал в ступор, не закатил истерику и не пошёл блевать за сараем, когда надо было уносить его в дом. И теперь она легко бралась за любую тяжёлую работу и делала её, хоть и не с лёгкостью, но как будто играючи.
Будь её воля, Кару взяла бы Татьяну в компаньонки, а не возилась с Ритой, тоже в сущности неплохой девчонкой. Но именно что девчонкой! Её жизнью полностью руководили родители, а это значило, что посвящение откладывалось как минимум на год, до её совершеннолетия. А если быть реалистами, то и года на три-четыре, чтобы она успела встать на ноги и съехать от родных прежде, чем начнутся проблемы. Ну и дождаться, пока подрастёт этот её Серёжа, чтобы у общины была сразу новая пара драконов.
А с Татьяной всё могло бы произойти быстрее. Она была взрослой одинокой женщиной, работала медсестрой, а значит, могла бы помочь с обширным наследием Танори. Вот только возраст… Если бы Татьяна оказалась золотой, на неё можно было бы по-быстрому роль Старейшей и не мучиться. Но надолго ли она удержится в этой роли, если не сможет родить в положенный срок?
Впрочем, сколько надежд возлагали на Нату, и как бесславно всё закончилось?
Рита, которая в это время накрывала стол новой скатертью, обо всех этих размышлениях, естественно, даже не догадывалась. Она расправляла складки на ткани и смотрела, чтобы нигде не осталось ни единой складочки, а все концы свисали ровно.
– А у нас мама такую в прошлом году выкинула! – вздохнула Рита. – Сказала: «Зачем это старьё хранить?» Знала бы, сюда привезла.
Кару посмотрела на бело-зелёную скатерть и вспомнила, как отправила на чердак её предшественницу, порванную на углах и местами заляпанную травяными отварами. Выбросить предмет, прослуживший им с Танори не один десяток лет, не поднялась рука.
– Она вообще хочет всё как в модных журналах. Обои без рисунка, простые формы, вся вот эта фигня, – продолжала Рита. – А к вам приезжаешь – как будто в музей. Или в хижину ведьмы, не знаю… – Она указала на пучки трав, которые были развешаны по столовой.
«Тоже дань прошлому», – подумала Кару. В список даров, доставшихся ей вместе с крыльями, не входило ни прорицание, ни целительство, и вести приём, как это делала Танори, она не собиралась. Но множеству людей, бывших пациентов старой драконихи, всё ещё требовались их мази, настойки и травяные сборы, и этот долг предстояло выполнить до конца. Но колдовской антураж для этого явно не требовался.
– Моя Наставница это любила, – отозвалась Кару. – Считала, что это помогает поверить врачевателю и настроиться на выздоровление. Надо будет к весне устроить генеральную уборку и всё здесь малость встряхнуть. А пока знаешь, что… Завари травяной чай номер четыре, рецепт на дверце буфета, с внутренней стороны. И принеси мне щипчики и рафинад. Я его наколю.
**
Вскоре на столе появился большой дулёвский чайник, тоже бело-зелёный, весь в мелких букетиках. Он был помоложе скатертей. Лет двадцать назад кто-то привёз целый сервиз в подарок – благодарил за лечение. Впрочем, чего тогда в подарок не везли! И ножки Буша поддонами, и какие-то странные консервы с надписями на немецком, и бабушкины колечки… Танори украшения и деньги не брала, говорила, что не положено, а вот от продуктов и полезных вещей не отказывалась. Могла ещё попросить, чтобы помогли на аптекарском огородике.
Деньги приходилось добывать ей. Кару носилась в поисках заказов, как угорелая. Там редактура, тут тиснуть статейку, здесь вычитать текст перед печатью… Как она порой злилась на старую дракониху! Впрочем, бесконечные подработки помогали ей не закиснуть в деревне. Ну и, конечно, быть в курсе всего, что происходило в драконьей общине. А там как раз назревало много интересного…
– Попробуйте! Так пойдёт? – Рита снова вырвала её из задумчивости. Кару посмотрела на горку аккуратных кубиков рафинада, ссыпанных в вазочку. Нет, всё-таки привычка – вторая натура. Столько лет колоть сахар для Наставницы! Это никому не пройдёт даром… Сейчас она делала это не задумываясь, не считая кусочки.
Кару отложила щипчики в сторону и стряхнула крупинки сахара на пол. Было как-то неловко перед Ритой. Чтобы избавиться от этого чувства, она спросила:
– Заварился?
Швейка торопливо заглянула в заварочный чайник.
– Если заварился, налей, пожалуйста.
Взяв чашку в руку, Кару долго изучала цвет, попавшие в настой частички трав, и только потом сделала глоток.
– Неплохо, неплохо, только в этот раз многовато ромашки.
Говорят, все женщины с возрастом становятся похожи на матерей, но свою Кару видела очень давно – её не стало ещё в восьмидесятых – и оттого смутно помнила, какой она была.
Да и женщиной Кару считалась лишь номинально. С драконьим кольцом она уже успела прожить больше, чем без него.
«Этак скоро я превращусь в Танори», – подумала Кару и продолжила вслух, обращаясь к Рите: – Я в следующий раз всё тебе покажу.
**
На крыльце застучали шаги. Кто-то стряхивал снег с обуви, чтобы не развести грязь в доме.
– Пришли, – сказала Рита, кивая на окно.
Кару по старой привычке дёрнулась со своего места, но вовремя остановила себя. надо привыкать к новой роли. Попросила:
– Откроешь?
Рита, расставлявшая на столе блюда с пирожками и варенье, молча кивнула, но к дверям бросилась не сразу. Сперва поправила ложку в вазочке. Дала сигнал, что по первому требованию никуда бежать не будет.
«Ага», – заметила про себя Кару. Надо будет этой драконихе рожки малость пообломать, пока не выросла вторая Ната.
В сенях зазвучали два голоса – чуть заикающийся мужской и звонкий женский. Значит, Серёжа остался с Мэлом выталкивать машину.
Полминуты спустя дверь, ведущая в сени, распахнулась, и на пороге появился Леший, На ходу он стаскивал дурацкую шапочку с длинными ушами и восьмиконечными вязаными звёздами. Ната, увидев такие вольности, чешуёй бы покрылась от злости, а потом откусила бы ему голову, не дожидаясь прихода Чёрной! Чувствовалось, что Леший, получив вместе с увечьями желанную свободу, уходил в отрыв.
Кару поднялась ему на встречу, широко раскрывая объятия. От Лешего тянуло холодом. Она шепнула ему на ухо: «Иди к печке, грейся. Второй раз к тебе в больницу не пойду». Воспоминания о том, как в ноябре она дежурила под дверями реанимации, пока он пытался не умереть от воспаления лёгких, были ещё свежи.
«Не бойся, не придётся», – Леший похлопал её по спине.
Кару разжала объятия и переключилась на Жанну, не забывая при этом отдавать распоряжения Рите: напоить гостей горячим чаем, поставить обувь сушиться.
Жанна в смущённом восторге осматривала столовую. Лицо у неё раскраснелось от мороза, глаза горели.
– Как у вас тут мило! Словно в детство попала. И сервиз такой, – она ткнула пальцем в дулёвскую чашечку, – у нас дома раньше был. Пока Серёжка всё не разбил.
Рита, разливавшая чай, покосилась на неё в ожидании подробностей.
– Ой, да ничего такого! – ещё больше засмущалась Жанна, будто выдала сейчас какой-то постыдный секрет. – Он любил его очень, но маленький был. И то чашку грохнет, то блюдечко. Так всё и перевелось постепенно.
На последних словах повисла неловкая пауза.
– Может, помочь надо? – предложила Жанна. И только тут Кару поняла, как неловко сейчас её гостье.
– Садись, грейся, – на правах хозяйки повелела она. – Рита справится.
Будущая дракониха метнула в их сторону прожигающий взгляд, но промолчала. Кару продолжила:
– Как будем вечером на стол накрывать, поможешь. А пока отдыхай.
Жанна кивнула и юркнула прямо в объятия Лешему. Он улыбнулся. Улыбка вышла почти симметричная. Конечно, усы и борода скрывали часть лица, но Кару было, с чем сравнивать. Изменения к лучшему были очевидны.
Нет, не зря в ноябре она поработала Купидоном и Галеотом в одном лице, и убедила этих двух страдальцев встретиться! Один почти перестал хромать и вообще стал выглядеть почти здоровым, другая успокоилась и, кажется, вышла из затяжной депрессии.
Они вообще выглядели на редкость гармоничной парочкой, если не думать, что полгода назад вот эта милая русая девочка с открытым лицом чуть не намотала на трубу отчего дома кишки вот этого стриженного, как попович, молодого мужчины.
Всё же удивительно порой распоряжается судьба!
Кару снова бросила взгляд на них. По случаю праздника оба нарядились в одинаковые свитера с оленями. Тут явно сказывалось тлетворное влияние Жанны, которая не стала лепить из Лешего идеал, а приняла таким, какой он есть – с любовью к простому, понятному и уютному.
Ох уж эти свитера с оленями! Такие были в моде как раз во времена, когда Кару приехала сюда, в деревню – сперва за помощью, потом – чтобы стать ученицей Танори. Помнится, в их НИИ схемы для вязания, переснятые на фото из заграничных журналов, передавались из рук в руки. Кару и сама сделала себе такой. Может, попросить у Риты, чтобы купила спицы и хорошую пряжу, да и тряхнуть стариной? Если уж превращаться в старую бабку, так со вкусом, с полным погружением!
**
Мэльир явился последним, даже позже Серёжи, который помогал ему заезжать в узкие ворота, оглядел злым взглядом стол с пирожками и чаем, процедил:
– Я и забыл, что все вы тут трезвенники-язвенники, – и вытащил из внутреннего кармана клетчатого пиджака фляжку с коньяком. Вид у него при этом был такой, что Кару про себя обрадовалась, что способность плеваться молниями досталась не Мэльиру. Иначе он бы весь дом спалил, не меньше.
Рита, стоявшая с заварочным чайником на изготовке, потянулась к чашке, но старый дракон остановил её жестом и сделал глоток из фляжки.
– Так чего там в итоге? – спросил Леший. Мэльир, резко смягчившийся то ли от коньяка, то ли от того, что собирался говорить с Учеником, выдал длинную тираду с кучей технических подробностей, среди которых понятными Кару были преимущественно предлоги.
– Короче, хрен знает, как мы завтра возвращаться будем…
– Ахорет позвоним, она пришлёт кого-нибудь из Непроявленных… – начала Кару.
– Вот только этих баб её безумных тут не хватало, – тут же оборвал её Мэльир. Только что кулаком для верности по столу не стукнул.
Рита мрачно зыркнула на старого дракона.
– Ты на поворотах-то полегче, – заметила Кару.
– Да я чо, я ничо, – понемногу начал сдавать назад Мэльир. – Я только никого из них к своей ласточке не подпущу. Ничего, завтра с Василием, – он махнул на окно, за которым виднелся дом Петровых, – придумаем что-нибудь.
– Да если что, можно и завтра с ночёвкой остаться. Места хватит. Еды тоже. Если планов ни у кого нет… – предложила Кару.
Жанна переглянулась с Серёжей. Между братом и сестрой шёл безмолвный диалог.
– Мы завтра к родителям собирались, – наконец сказала Жанна. – Не хотим их на праздники бросать.
– Ну, значит, Васька вас до станции на своей докинет. Он мне за мазь для коленей должен, тут не отвертится…
**
Зимние сумерки опустились быстро, раньше, чем они успели поставить мангал. Серёжа и Рита настаивали, что непременно надо сделать шашлыки, хотя Кару казалось, что им просто хотелось в новогоднюю ночь развести костёр, да посильнее. Впрочем, сейчас среднее и младшее поколения сидели в доме, нанизывали мясо и овощи на шампуры, отправив их с Мэльиром во двор.
Старый дракон чиркал зажигалкой, пытаясь поджечь лежащую на дне мангала газету, но получалось плохо.
– Полный дом драконов, а огонь добываем, как дикари, – ухмылялся он. – Практически трением.
«Ну да, – подумала Кару. – Два бывших дракона, два будущих, и нас двое…» Почему-то последняя мысль внушала ей смутное беспокойство.
Газета наконец занялась.
– Ну вот, пошло дело на лад, – Мэльир замахал над мангалом пластиковой лопаткой. По углям заплясали язычки пламени. – Кстати, я тут знаешь что… – Заговорил он решительно, но вдруг осёкся, а когда продолжил, голос зазвучал глуше: – Может, когда все уснут, мы это… Полетаем?
В красных сполохах Кару не могла разглядеть его лица и пока не понимала, шутит старый дракон или нет. Сердце забилось сильнее. Она прижала руку к груди, стараясь его успокоить.
– Ой, да ну тебя! Придумаешь тоже!..
– Я серьёзно, – в тоне Мэльира чувствовалась обида.
– И я тоже. Сам посуди, куда мне летать? Мне восемьдесят лет! Я уже старая, – проговорила Кару. Щёки у неё горели то ли от мороза, то ли от горячего воздуха. Ну уж не от смущения же?
– Танори была в десять раз старше тебя, когда мы с ней…
– И чем это кончилось, напомнить? – положительно, этого разговор выбивал землю у неё из-под ног. – Нет, это правда смешно. У меня уже не то, что внучатые, правнучатые племянники пошли. Куда мне дети сейчас?
Кару посмотрела на Мэльира, который священнодействовал над мангалом. От огня вверх летели и гасли в морозном воздухе искры. Так себе метафора. Старый дракон молчал.
– Если тебе мало Ахорет и остальных зелёных, потерпи пару лет, Рита подрастёт, получит кольцо – и вуаля, тебе достанется тёплое местечко в её свите.
Мэльир махнул лопаточкой и остановился.
– А где остальные? – спросила она уже на крыльце.
– Они вместе с Мэлом застряли. Тут недалеко, километра два. Нас отправили поискать мужиков, чтобы вытолкнули. Или машину, – ответил Серёжа.
– Жанна с Оле… с Лешим пошли пешком. Но ты же знаешь их скорость, – добавила Рита. – Хорошо, если через полчаса сюда дойдут.
Как ходил Леший, Кару представляла себе прекрасно. Сколько месяцев она чуть не на себе таскала его по квартире! Впрочем, может быть, после воссоединения с Чёрной что-то изменилось…
– Так куда лучше зайти, – продолжал Серёжка. – Я тут никого не знаю. Постучишься, а дома либо нет никого, либо одни бабки.
– Скажешь тоже – бабки, – усмехнулась Кару. – Я вот тоже бабка, девятый десяток разменяла. – Серёжка дежурно улыбнулся, и тогда она смилостивилась: – К Петровым сходи, в первый дом, у них УАЗик.
Он лихо развернулся на каблуках, чуть не свалившись с крыльца, и зашагал туда, куда ему указали. Рита бросилась за своим парнем, но Кару остановила её коротким строгим:
– Куда?
– Ему помочь, – выдохнула швейка.
– Он умный, взрослый, сам справится. А мне помощь нужна, к чаю на стол собрать. Я ведь бабка… – Чем больше она вертела на языке слово, тем больше эта роль ей нравилась. Не старая мудрая дракониха, а просто старуха с клюкой и вредным характером и золотым сердцем. Почему бы и нет?
**
В том, чтобы быть Старейшей, были и свои плюсы. Например, полностью забитый холодильник. Утром, как раз перед тем, как приняться за письмо к Танори, она выпроводила делегацию Непроявленных, которые приехали перед праздником выразить своё почтение, ну и помочь по хозяйству. Пока одни готовили еду и мыли полы, Татьяна, самая активная из трёх могильщиц, и едва ли не самая толковая из их кружка, в одиночку расчистила от сугробов площадку перед домом и дорожки.
Кару вспомнила, как она стояла, опираясь на лопату – теперь уже широкую снегоуборочную, и утирала с раскрасневшегося от морозца и свежего воздуха лица пот. Вот странный человек! Простить ей готовность, с которой Татьяна отправилась копать могилу для Альорда, было тяжело. Может быть, потом, через несколько лет… Впрочем, она же была в числе тех немногих, не считая Риту и брата Чёрной, кто не впал в ступор, не закатил истерику и не пошёл блевать за сараем, когда надо было уносить его в дом. И теперь она легко бралась за любую тяжёлую работу и делала её, хоть и не с лёгкостью, но как будто играючи.
Будь её воля, Кару взяла бы Татьяну в компаньонки, а не возилась с Ритой, тоже в сущности неплохой девчонкой. Но именно что девчонкой! Её жизнью полностью руководили родители, а это значило, что посвящение откладывалось как минимум на год, до её совершеннолетия. А если быть реалистами, то и года на три-четыре, чтобы она успела встать на ноги и съехать от родных прежде, чем начнутся проблемы. Ну и дождаться, пока подрастёт этот её Серёжа, чтобы у общины была сразу новая пара драконов.
А с Татьяной всё могло бы произойти быстрее. Она была взрослой одинокой женщиной, работала медсестрой, а значит, могла бы помочь с обширным наследием Танори. Вот только возраст… Если бы Татьяна оказалась золотой, на неё можно было бы по-быстрому роль Старейшей и не мучиться. Но надолго ли она удержится в этой роли, если не сможет родить в положенный срок?
Впрочем, сколько надежд возлагали на Нату, и как бесславно всё закончилось?
Рита, которая в это время накрывала стол новой скатертью, обо всех этих размышлениях, естественно, даже не догадывалась. Она расправляла складки на ткани и смотрела, чтобы нигде не осталось ни единой складочки, а все концы свисали ровно.
– А у нас мама такую в прошлом году выкинула! – вздохнула Рита. – Сказала: «Зачем это старьё хранить?» Знала бы, сюда привезла.
Кару посмотрела на бело-зелёную скатерть и вспомнила, как отправила на чердак её предшественницу, порванную на углах и местами заляпанную травяными отварами. Выбросить предмет, прослуживший им с Танори не один десяток лет, не поднялась рука.
– Она вообще хочет всё как в модных журналах. Обои без рисунка, простые формы, вся вот эта фигня, – продолжала Рита. – А к вам приезжаешь – как будто в музей. Или в хижину ведьмы, не знаю… – Она указала на пучки трав, которые были развешаны по столовой.
«Тоже дань прошлому», – подумала Кару. В список даров, доставшихся ей вместе с крыльями, не входило ни прорицание, ни целительство, и вести приём, как это делала Танори, она не собиралась. Но множеству людей, бывших пациентов старой драконихи, всё ещё требовались их мази, настойки и травяные сборы, и этот долг предстояло выполнить до конца. Но колдовской антураж для этого явно не требовался.
– Моя Наставница это любила, – отозвалась Кару. – Считала, что это помогает поверить врачевателю и настроиться на выздоровление. Надо будет к весне устроить генеральную уборку и всё здесь малость встряхнуть. А пока знаешь, что… Завари травяной чай номер четыре, рецепт на дверце буфета, с внутренней стороны. И принеси мне щипчики и рафинад. Я его наколю.
**
Вскоре на столе появился большой дулёвский чайник, тоже бело-зелёный, весь в мелких букетиках. Он был помоложе скатертей. Лет двадцать назад кто-то привёз целый сервиз в подарок – благодарил за лечение. Впрочем, чего тогда в подарок не везли! И ножки Буша поддонами, и какие-то странные консервы с надписями на немецком, и бабушкины колечки… Танори украшения и деньги не брала, говорила, что не положено, а вот от продуктов и полезных вещей не отказывалась. Могла ещё попросить, чтобы помогли на аптекарском огородике.
Деньги приходилось добывать ей. Кару носилась в поисках заказов, как угорелая. Там редактура, тут тиснуть статейку, здесь вычитать текст перед печатью… Как она порой злилась на старую дракониху! Впрочем, бесконечные подработки помогали ей не закиснуть в деревне. Ну и, конечно, быть в курсе всего, что происходило в драконьей общине. А там как раз назревало много интересного…
– Попробуйте! Так пойдёт? – Рита снова вырвала её из задумчивости. Кару посмотрела на горку аккуратных кубиков рафинада, ссыпанных в вазочку. Нет, всё-таки привычка – вторая натура. Столько лет колоть сахар для Наставницы! Это никому не пройдёт даром… Сейчас она делала это не задумываясь, не считая кусочки.
Кару отложила щипчики в сторону и стряхнула крупинки сахара на пол. Было как-то неловко перед Ритой. Чтобы избавиться от этого чувства, она спросила:
– Заварился?
Швейка торопливо заглянула в заварочный чайник.
– Если заварился, налей, пожалуйста.
Взяв чашку в руку, Кару долго изучала цвет, попавшие в настой частички трав, и только потом сделала глоток.
– Неплохо, неплохо, только в этот раз многовато ромашки.
Говорят, все женщины с возрастом становятся похожи на матерей, но свою Кару видела очень давно – её не стало ещё в восьмидесятых – и оттого смутно помнила, какой она была.
Да и женщиной Кару считалась лишь номинально. С драконьим кольцом она уже успела прожить больше, чем без него.
«Этак скоро я превращусь в Танори», – подумала Кару и продолжила вслух, обращаясь к Рите: – Я в следующий раз всё тебе покажу.
**
На крыльце застучали шаги. Кто-то стряхивал снег с обуви, чтобы не развести грязь в доме.
– Пришли, – сказала Рита, кивая на окно.
Кару по старой привычке дёрнулась со своего места, но вовремя остановила себя. надо привыкать к новой роли. Попросила:
– Откроешь?
Рита, расставлявшая на столе блюда с пирожками и варенье, молча кивнула, но к дверям бросилась не сразу. Сперва поправила ложку в вазочке. Дала сигнал, что по первому требованию никуда бежать не будет.
«Ага», – заметила про себя Кару. Надо будет этой драконихе рожки малость пообломать, пока не выросла вторая Ната.
В сенях зазвучали два голоса – чуть заикающийся мужской и звонкий женский. Значит, Серёжа остался с Мэлом выталкивать машину.
Полминуты спустя дверь, ведущая в сени, распахнулась, и на пороге появился Леший, На ходу он стаскивал дурацкую шапочку с длинными ушами и восьмиконечными вязаными звёздами. Ната, увидев такие вольности, чешуёй бы покрылась от злости, а потом откусила бы ему голову, не дожидаясь прихода Чёрной! Чувствовалось, что Леший, получив вместе с увечьями желанную свободу, уходил в отрыв.
Кару поднялась ему на встречу, широко раскрывая объятия. От Лешего тянуло холодом. Она шепнула ему на ухо: «Иди к печке, грейся. Второй раз к тебе в больницу не пойду». Воспоминания о том, как в ноябре она дежурила под дверями реанимации, пока он пытался не умереть от воспаления лёгких, были ещё свежи.
«Не бойся, не придётся», – Леший похлопал её по спине.
Кару разжала объятия и переключилась на Жанну, не забывая при этом отдавать распоряжения Рите: напоить гостей горячим чаем, поставить обувь сушиться.
Жанна в смущённом восторге осматривала столовую. Лицо у неё раскраснелось от мороза, глаза горели.
– Как у вас тут мило! Словно в детство попала. И сервиз такой, – она ткнула пальцем в дулёвскую чашечку, – у нас дома раньше был. Пока Серёжка всё не разбил.
Рита, разливавшая чай, покосилась на неё в ожидании подробностей.
– Ой, да ничего такого! – ещё больше засмущалась Жанна, будто выдала сейчас какой-то постыдный секрет. – Он любил его очень, но маленький был. И то чашку грохнет, то блюдечко. Так всё и перевелось постепенно.
На последних словах повисла неловкая пауза.
– Может, помочь надо? – предложила Жанна. И только тут Кару поняла, как неловко сейчас её гостье.
– Садись, грейся, – на правах хозяйки повелела она. – Рита справится.
Будущая дракониха метнула в их сторону прожигающий взгляд, но промолчала. Кару продолжила:
– Как будем вечером на стол накрывать, поможешь. А пока отдыхай.
Жанна кивнула и юркнула прямо в объятия Лешему. Он улыбнулся. Улыбка вышла почти симметричная. Конечно, усы и борода скрывали часть лица, но Кару было, с чем сравнивать. Изменения к лучшему были очевидны.
Нет, не зря в ноябре она поработала Купидоном и Галеотом в одном лице, и убедила этих двух страдальцев встретиться! Один почти перестал хромать и вообще стал выглядеть почти здоровым, другая успокоилась и, кажется, вышла из затяжной депрессии.
Они вообще выглядели на редкость гармоничной парочкой, если не думать, что полгода назад вот эта милая русая девочка с открытым лицом чуть не намотала на трубу отчего дома кишки вот этого стриженного, как попович, молодого мужчины.
Всё же удивительно порой распоряжается судьба!
Кару снова бросила взгляд на них. По случаю праздника оба нарядились в одинаковые свитера с оленями. Тут явно сказывалось тлетворное влияние Жанны, которая не стала лепить из Лешего идеал, а приняла таким, какой он есть – с любовью к простому, понятному и уютному.
Ох уж эти свитера с оленями! Такие были в моде как раз во времена, когда Кару приехала сюда, в деревню – сперва за помощью, потом – чтобы стать ученицей Танори. Помнится, в их НИИ схемы для вязания, переснятые на фото из заграничных журналов, передавались из рук в руки. Кару и сама сделала себе такой. Может, попросить у Риты, чтобы купила спицы и хорошую пряжу, да и тряхнуть стариной? Если уж превращаться в старую бабку, так со вкусом, с полным погружением!
**
Мэльир явился последним, даже позже Серёжи, который помогал ему заезжать в узкие ворота, оглядел злым взглядом стол с пирожками и чаем, процедил:
– Я и забыл, что все вы тут трезвенники-язвенники, – и вытащил из внутреннего кармана клетчатого пиджака фляжку с коньяком. Вид у него при этом был такой, что Кару про себя обрадовалась, что способность плеваться молниями досталась не Мэльиру. Иначе он бы весь дом спалил, не меньше.
Рита, стоявшая с заварочным чайником на изготовке, потянулась к чашке, но старый дракон остановил её жестом и сделал глоток из фляжки.
– Так чего там в итоге? – спросил Леший. Мэльир, резко смягчившийся то ли от коньяка, то ли от того, что собирался говорить с Учеником, выдал длинную тираду с кучей технических подробностей, среди которых понятными Кару были преимущественно предлоги.
– Короче, хрен знает, как мы завтра возвращаться будем…
– Ахорет позвоним, она пришлёт кого-нибудь из Непроявленных… – начала Кару.
– Вот только этих баб её безумных тут не хватало, – тут же оборвал её Мэльир. Только что кулаком для верности по столу не стукнул.
Рита мрачно зыркнула на старого дракона.
– Ты на поворотах-то полегче, – заметила Кару.
– Да я чо, я ничо, – понемногу начал сдавать назад Мэльир. – Я только никого из них к своей ласточке не подпущу. Ничего, завтра с Василием, – он махнул на окно, за которым виднелся дом Петровых, – придумаем что-нибудь.
– Да если что, можно и завтра с ночёвкой остаться. Места хватит. Еды тоже. Если планов ни у кого нет… – предложила Кару.
Жанна переглянулась с Серёжей. Между братом и сестрой шёл безмолвный диалог.
– Мы завтра к родителям собирались, – наконец сказала Жанна. – Не хотим их на праздники бросать.
– Ну, значит, Васька вас до станции на своей докинет. Он мне за мазь для коленей должен, тут не отвертится…
**
Зимние сумерки опустились быстро, раньше, чем они успели поставить мангал. Серёжа и Рита настаивали, что непременно надо сделать шашлыки, хотя Кару казалось, что им просто хотелось в новогоднюю ночь развести костёр, да посильнее. Впрочем, сейчас среднее и младшее поколения сидели в доме, нанизывали мясо и овощи на шампуры, отправив их с Мэльиром во двор.
Старый дракон чиркал зажигалкой, пытаясь поджечь лежащую на дне мангала газету, но получалось плохо.
– Полный дом драконов, а огонь добываем, как дикари, – ухмылялся он. – Практически трением.
«Ну да, – подумала Кару. – Два бывших дракона, два будущих, и нас двое…» Почему-то последняя мысль внушала ей смутное беспокойство.
Газета наконец занялась.
– Ну вот, пошло дело на лад, – Мэльир замахал над мангалом пластиковой лопаткой. По углям заплясали язычки пламени. – Кстати, я тут знаешь что… – Заговорил он решительно, но вдруг осёкся, а когда продолжил, голос зазвучал глуше: – Может, когда все уснут, мы это… Полетаем?
В красных сполохах Кару не могла разглядеть его лица и пока не понимала, шутит старый дракон или нет. Сердце забилось сильнее. Она прижала руку к груди, стараясь его успокоить.
– Ой, да ну тебя! Придумаешь тоже!..
– Я серьёзно, – в тоне Мэльира чувствовалась обида.
– И я тоже. Сам посуди, куда мне летать? Мне восемьдесят лет! Я уже старая, – проговорила Кару. Щёки у неё горели то ли от мороза, то ли от горячего воздуха. Ну уж не от смущения же?
– Танори была в десять раз старше тебя, когда мы с ней…
– И чем это кончилось, напомнить? – положительно, этого разговор выбивал землю у неё из-под ног. – Нет, это правда смешно. У меня уже не то, что внучатые, правнучатые племянники пошли. Куда мне дети сейчас?
Кару посмотрела на Мэльира, который священнодействовал над мангалом. От огня вверх летели и гасли в морозном воздухе искры. Так себе метафора. Старый дракон молчал.
– Если тебе мало Ахорет и остальных зелёных, потерпи пару лет, Рита подрастёт, получит кольцо – и вуаля, тебе достанется тёплое местечко в её свите.
Мэльир махнул лопаточкой и остановился.
