Она, сильно оттолкнувшись пятками, взмыла ввысь и в красивом прыжке попыталась снести мне голову. Что ж, достойная попытка. Всё было проделано безукоризненно: прыжок, вытянутая твёрдая рука, нацеленный меч. Сила, вложенная в удар, была готова сокрушить стену. Я в кошачьем движении ушёл в сторону, и, разворачиваясь, полоснул клинком. Меч разрубил девочке грудную клетку и прервал её красивый полёт.
На моё лицо брызнула горячая жидкость, заляпав подбородок и щёки. Я с недоумением опустил меч и, не веря глазам, провёл пятернёй по лицу. На кончиках пальцев осталась… кровь. Кровь же и капала с лезвия меча. Да что за…
Девочка тяжело упала в шаге от меня. Я отбросил носком сапога её меч и опустился на колени. Перевернул «Виту» на спину и приподнял ей голову... Дубль был таким живым на ощупь, тёплым, податливым... От него сладковато пахло. И он и не думал таять.
Грудь девочки пересекала глубокая рубленная рана, синее пальто пропиталось толчками выплёскивающейся кровью. На пухлых губах вздувались кровавые пузыри. Чёрт... Сейчас она ничем не отличалась от настоящего человека, от всамделишной девочки, от Виты!..
Она посмотрела на меня. В огромных чудных глазах застыла невыносимая боль. Мне стало плохо. Получается, что только что я убил живого ребёнка. Ребёнка, как две капли воды похожего на Виту! Я попытался выдавить хоть слово, и не смог. Язык прилип к пересохшей гортани. Моё сердце постепенно наполнялось ужасом от содеянного. Не может быть, не может быть…
И тут умирающая на моих руках девочка заговорила:
- Эрик, за что?..
Признаюсь, я чуть не поседел. Голос девочки был точь в точь голосом Виты. Я до крови закусил губу, чтобы не заорать в голос.
Но тут я заметил, что…
_____________________________________________
Вита с протяжным вздохом потянулась. Она тянула носочки до тех пор, пока не услышала едва уловимый хруст суставов. Сладко улыбнувшись, она перевернулась на бочок, подтягивая непослушное одеяло. Приоткрыв глаза и увидев темноту, Вита улыбнулась ещё шире. До рассвета далеко, у неё в запасе пара часов как минимум. Затем, вспомнив, что сегодня суббота – выходной, девушка радостно ухмыльнулась и, довольная, накрылась одеялом с головой. Ну конечно же сегодня суббота! Господи, какая она рассеянная и забывчивая в последнее время…
Отлично, никакой школы, никакой заумной белиберды на скучных занятиях, никаких заносчивых стерв и самодовольных придурков. Она будет валяться в постели минимум до обеда. Родители не спешили по выходным поднимать её из кровати не свет ни заря. И на том спасибо. Вот если бы они проявляли больше либерализма и в других вещах…. А ещё лучше проводили выходные всей семьёй, дружно и безмятежно, не думая о вечных взрослых проблемах.
Да куда там. Отец постоянно занят, мама начинает жаловаться на мигрень и тому подобное, в том же духе. Сон окончательно оставил Виту. Ну вот, так всегда, раздражённо подумалось ей. Стоит тебе немножко загрузить себя мыслями, как сон улетучивается в неизвестном направлении. И ладно бы по будням, ан нет! Ну почему, когда можно спать, сколько влезет, обязательно проснёшься спозаранку, и будешь лежать в постели, как сова, тараща в темноте глаза?
Вскоре ей стало жарко. Вита откинула одеяло и моментально зажмурилась. Что за ерунда? Почему так светло? Кто включил в комнате свет? Она осторожно прищурилась и, поражённая, окончательно проснулась. Ругнувшись, Вита села и подложила ноги под себя. Прижимая одеяло к груди, девочка с немалым удивлением осмотрелась. Помещение, в котором стояла её кровать, совсем не было похожим на её спальню.
Вита находилась в огромной круглой комнате с неоштукатуренными стенами из грубого камня с куполообразным потолком. С массивных деревянных стропил свисала круглая люстра, усеянная чуть ли не сотней ярко пылающих свечей. Из странной комнаты в неизвестность вела деревянная, оббитая железом дверь. Окон не было и в помине. Круглый пол устилал коричневый ковёр с густым ворсом. Самой необычной деталью интерьера было установленное напротив занявшей центр комнаты кровати высокое зеркало в тускло блестевшей серебром раме. Больше в странной комнате ничего не было.
Вита остервенело потёрла кулаками глаза. Но нет, окружавшее её видение никуда не исчезло. Свечи так же бездымно горели, дверь отрезала от внешнего мира, а зеркало отражало растерянную, изумлённую происходящей несуразицей Виту.
- Эй, - негромко позвала девочка, дивясь собственной глупости и звучавшей в голосе беспомощности. – Здесь есть кто?..
Тьфу ты, ну и дура же ты, Вита закатила глаза. У кого ты спрашиваешь? У себя самой? Вита, словно стесняясь саму себя, бросила мимолётный взгляд на зеркало. А вдруг оно даст так нужные ей ответы? Где она? Что это за комната? И почему она совсем одна?.. И где…
Виту пронзила неприятная, щекочущая тысячами лапок, дрожь. Где все остальные? Где Эрик, где, чёрт бы его побрал, Корин? Что она делает в этой круглой комнате на своей кровати, оказавшейся здесь невесть как прямиком из её бывшей теперь жизни? Куда исчез старинный паровоз, в котором они заночевали? Вита с ужасом поняла, что просто не справляется с потоком хлынувших в её голову вопросов. Что, почему, откуда, зачем... Господи, чуть не взвыла девочка, да что это за бред?!!
Бред. Точно. Она внезапно успокоилась и по-новому, с интересом, взглянула на каменные стены. Она спит. Вот и всё объяснение. Она настолько крепко задрыхла на жёсткой лавочке в кабине паровоза, что видит десятый сон. Сон настолько убедительный, что она не сразу смогла отличить его от реальности. Конечно, это сон, сухо улыбнулась Вита. Разве могла она, бодрствующая, спрашивать молящим голоском, где же Корин? Вот уж по кому она при любом раскладе скучать не будет, так это по этому несчастному недотёпе.
Глупый мальчишка изрядно раздражал и мешал им. Ей. Вита была железно убеждена в том, что от худющего юнца им нет никакой пользы. Ну скажите на милость, зачем он вообще им сдался? Для чего Эрик потащил его с собой? Вита как–то не замечала за Ходящим особого сострадания. Кроу заела жалость к этому молокососу? Не верится ни на йоту. Вита доподлинно не знала, что связывает Ходящего и Корина, но подозревала, что нечто большее, чем жалость или сомнительная дружба. Эрик суровый и расчётливый тип и не станет делать ничего без выгоды для себя. Иногда Вите казалось, что Кроу носит маску. Что вся его напускная суровость лишь тонкая ширма, за которой прячется его истинное лицо. Она бы очень хотела взглянуть в настоящее лицо Эрика, если она права в своих догадках. Почему-то девочке казалось, что она увидит совсем незнакомого ей человека.
Так что на фиг им нужен этот... Тьфу ты, да ну его! Корин то, Корин сё... Прилип к языку, как банный лист до одного места. Кстати, от её «места» Корин просто не в силах глаз оторвать. Вита не раз ловила на себе его взгляды. Чем-то они отличались от тех, которыми на неё смотрели там, дома…
Вита нахмурилась. Воспоминания о ТОЙ жизни всегда травили ей душу. Не прошло и нескольких дней, как она очутилась на Обратной Стороне, но девочку не оставляло ощущение, что истекло не менее десяти лет, как они миновали разделяющую миры границу. И каждое воспоминание о прошлом острой иглой вонзалось в её сердечко, заставляя болезненно сжиматься. А на глазах наворачивались слёзы.
Шмыгнув носом, Вита отбросила одеяло. В комнате было относительно тепло. Ну разумеется тепло, это же сон! А вы когда-нибудь мёрзли во сне? Только тут девушка обратила внимание, что одета в короткую, едва прикрывающую стройные бёдра футболку с рукавами по локоть. Одна из её многочисленных ночных рубашек в... Она поджала губы. В ТОМ мире. Странный сон ей снится, однако. Вита с недоумением осмотрелась, надеясь увидеть что-нибудь... А что? Что она хочет увидеть?
И что находится за дверью? Выход из этого каменного мешка, из этой тюрьмы? Тюрьмы? Девочка недовольно скривилась. Не самая удачная мысль. Настроение Виты упало ещё на пару пунктов. Пора бы и просыпаться, подруга. Она решительно ущипнула себя за руку и возмущённо пискнула от боли. Разве во сне может быть больно?! Но во сне не может быть и холодно, как не может быть и тепло.
- Эй, я сплю? – Вита прислушалась к своему голосу. Эха в пустой комнате не было. А разве во сне возможно эхо? Вита почувствовала, что у неё начинает кружиться голова, а к горлу подступает лёгкая тошнота. Так, хватит истязать себя вопросами. Не хватало ещё хлопнуться в этом подозрительно смахивающем на реальность сне в обморок! – Эй, меня кто-нибудь слышит? Где я? Отзовитесь!
- Ну хоть кто-нибудь? А? Я что, со стенами разговариваю? Это, в конце концов, мой сон и я требую, чтобы мне ответили!
Для пущего эффекта только не достаёт сердито топнуть ножкой, усмехнулась Вита. Эрик прав, в ней просыпаются те ещё аристократические замашки. Вита, вздохнув, посмотрела в зеркало и показала своему отражению язык. Взъерошенная большеглазая девочка ответила ей тем же. А потом… Потом она исчезла, и поверхность зеркала подёрнулось серебристой рябью. Словно на гладь пруда налетел ветер и погнал волны. Вита от неожиданности приподнялась на коленки. Это ещё что за фокусы?
- Эй, что происходит? – девушка требовательно смотрела в мерцающий серебром овал. – Что ещё за шутки? Это вообще зеркало? А? Или двусторонний экран?..
Блин! Ошпаренная совсем уж дикой мыслью, Вита плюхнулась на попку. А что если за этим «зеркалом» установлена видеокамера и за ней наблюдают в режиме онлайн всякие извращенцы? Это же сон, почему бы и нет? Но разве во сне тебе не всё равно, кто за тобой подсматривает, одёрнула себя Вита? В этом – не всё равно, тут же пришёл сердитый ответ. Она схватилась за край одеяла.
- Не бойся. Это зеркало Судьбы. Оно не причинит тебе вреда, дитя. Зеркало показывает то, что должно произойти в грядущем. Не больше и не меньше…
Голос возник будто из пустоты. Тихий, но проникающий до самых глубин подсознания, вкрадчивый и мягкий. Слегка хрипловатый и бархатистый.Голос, лишённый половой принадлежности. Возможно и вовсе не принадлежащий человеку. Вита так и подпрыгнула на матрасе. Задушив в зародыше рвущийся крик, девочка вся похолодела. Почему-то она знала, что ни в коем случае нельзя показывать, что она испугана.
- Кто это? Кто со мной разговаривает? Почему я тебя не вижу?
- Ну что же ты, дитя… Я здесь, рядом с тобой. Обернись и ты увидишь меня.
Вита окаменела. Одна её половина сгорала от желания увидеть источник голоса, посмотреть, кто с ней разговаривает. Вторая настойчиво твердила, что лучше продолжать сидеть, не оглядываясь, что в незнании сила…
- Ну же, дитя, повернись. Не бойся меня. Я смогу ответить на любые твои вопросы. И я покажу тебе все тайны, что скрывает зеркало Судьбы. Ты же хочешь увидеть будущее? Не так ли? Своё будущее?
Голос раздавался прямо за её спиной. Вита колебалась. Но первая её половина уверенно побеждала. Собравшись с духом, девочка обернулась.
Брови Виты сами собой поползли вверх. Это всего лишь сон, торопливо напомнила она себе. Сон.
Её невидимым собеседником оказалось удивительное существо. Вита отродясь не видывала никого подобного ему. Ну и дела, изумлённо подумала девочка, во все глаза рассматривая диковинного соседа по комнате. Впрочем, во сне и не то может привидеться.
Это было странное необычайное создание. Существо, одновременно отталкивающее и притягивающее. Вите показалось, что она уже где-то видела нечто подобное ему. Оно было высоким, определённо более двух метров, худым и костлявым. Серая, усеянная миллионами фиолетовых крапинок кожа, длинные до колен руки, сжимающие в узловатых пальцах вырезанный из дерева посох, большая лысая голова.
Оно стояло в изголовье кровати девочки, одетое в длинную, прикрывающую пятки монашескую сутану, и опиралось на посох. Голова долговязого размерами превосходила хорошую тыкву. Так вот кого он мне напоминает, этот чудик, с озарением внезапного узнавания поняла Вита. Увенчанное тыквой пугало. Хеллоуинское страшилище.
Порождение сна смотрело на неё огромными круглыми глазами в количестве аж трёх штук! Третий глаз расположился по центру высокого выпуклого лба. Все три глаза отливали ярко жёлтым светом. Золото заливало всю радужную оболочку, не затрагивая лишь крохотные точки зрачков. У страшилища был широкий безгубый рот, растянутый в добродушной усмешке. Вите показалось, что во рту она заметила множество мелких острых зубов. Лицо тыквоголового украшали замысловатые татуировки, испещряющие серую, крапчатую кожу. Изощрённые рисунки витиевато разбегались от провала носа к щекам, скошенному подбородку, ползли на лоб и терялись за остроконечными вытянутыми ушами.
Вита силилась понять, что выражают его глаза. Почему-то во всём его невероятном облике она на каком-то подсознательном уровне каким-то шестым чувством улавливала некую фальшь. Словно трёхглазый что-то скрывает и кажется совсем не таким, каков есть на самом деле. Под свисающей с худосочного тела сутаной много не утаишь. Но Вита была уверена, что нарочито скромное одеяние прячет под собой много больше, чем кажется на первый взгляд. Она перевела взор с тыквенной головы на обхватывающие посох длинные пальцы с хищно загнутыми когтями. Похоже, это создание не было знакомо с маникюрными ножницами.
- Извини, что уставилась на тебя, - сказала первое пришедшее в голову Вита. – Я знаю, что невежливо столь бесцеремонно пялиться, но…. Офигеть, я прошу прощения в собственном сне у порождённого моим воображением инопланетянина! Извини, если мои слова тебя чем-то задели.
- Ты думаешь, что я тебе снюсь, - существо растянуло лягушачий рот в настолько широкой ухмылке, что Вита испугалась, как бы его голова не разделилась на две части. – Дитя, я не порождение твоего кошмара и не безымянный фантом.
- Мне никогда не снятся кошмары, - с вызовом сказала девочка. Постепенно её страх отступал, освобождая месту здоровому любопытству. Несмотря на внешний гротескный вид и какую-то фальшь, трёхглазый не казался ей опасным.
- Дитя, кошмары не кружили с тобой в хороводе во Внешнем мире. Ты дитя Обратной Стороны и неподвластна плохим снам. Но здесь иные правила игры… Впрочем, не бойся, я пришёл не для того, чтобы вызывать твой страх или гнев. Я здесь, чтобы показать тебе кое-что. Тебя интересует грядущее, дитя?..
Голос тыквоголового струился мягким обволакивающим шёлком. Хрипловатые нечеловеческие интонации непроизвольно расслабляли, укачивали. Вита поспешно ущипнула себя под одеялом за бедро. Не хватало ещё распустить нюни и подставить под сладко льющиеся речи уши. Вита с недоверием посмотрела на него:
- А я думаю, что ты можешь показать мне лишь то, что я сама захочу. Ты же снишься мне. Ты в моём сне и чтобы ты не делал, это будет результатом моих подспудных желаний. Тебя же нет. У тебя даже нет имени! Как ты можешь показать мне моё будущее?
- Меня зовут Ферус, и я существую. Если ты меня видишь и разговариваешь со мной, как ты смеешь утверждать, что меня нет?
Вита задумчиво сощурилась. Она по-прежнему ни могла уловить не проблеска каких-либо эмоций на круглом лице назвавшегося Ферусом лунатика, но ей показалось, что во всех трёх глазах промелькнуло плохо скрываемое раздражение.
