— Вы ошибаетесь, — тихо, стараясь не допустить в голос дрожащих ноток, ответила я.
— И в чем же? — Его величество вздернул бровь.
— Если бы леди Элизабет была во мне заинтересована, не стала бы вот так открыто демонстрировать свое расположение. Но, если принять во внимание то, что вы сказали об отношениях леди и его светлости… Вам не кажется, что лучшего способа избавиться от протеже герцога Дамиана просто бы не было? Вы ведь отправите восвояси любую ведьму, будь она хоть трижды графской дочерью?
— Трижды не получится, — усмехнулся Георг, но выражение глаз немного смягчилось.
«Пожалуйста, ты же умный, — взмолилась я, — а умные люди всегда во всем сомневаются. И в первую очередь — в собственных суждениях».
— Значит моя тетушка хочет избавиться от протеже дорогого друга?.. — Я активно закивала. — А мой добрый друг решил проявить инициативу и позволить мне хоть с одной из участниц не чувствовать себя придатком короны?
— Леди Ариналия и леди Вивьен также не заинтересованы в выигрыше, — охотно подсказала я.
— Это мне и так прекрасно известно, как и причины такого отношения с их стороны, — хмыкнул Георг. Взгляд его снова стал холодным, будто в голове пронеслась неприятная мысль. — А вот вы для меня загадка, Оливия.
— В девушке должна быть тайна, — слабо улыбнулась я. Несмотря на, казалось бы, отход от опасной темы, я чувствовала занесенный над головой меч.
— Обычно тайны в девушке обходятся крайне дорого для государства, — усмехнулся король и потребовал: — Раз уж вы не стремитесь стать моей супругой, чего же вы желаете получить от моего дорогого Дамиана? Не бойтесь говорить, что бы вы ни пообещали моему другу, наказания не последует.
— Деньги, — скромно призналась я, прикрыв один глаз, будто это могло спасти от последствий нарушения клятвы. Выждала с минуту, и с удивлением отметила, что что еще способна и дышать, и говорить. «Особая магия королевского рода?» — пронеслось в сознании.
Его величество усмехнулся.
— И во сколько оценили мою голову?
— Не голову, — я активно затрясла головой, — ваше благополучие, которому мне следует всячески способствовать.
— Так сколько? — требовательно повторил мужчина.
— Три тысячи семьсот двадцать золотых, — шепотом ответила, посчитав и сумму долга, и обещанную награду.
— Немного, — поколебавшись, заметил король.
— Хотите удвоить? — сорвалось с губ прежде, чем я успела прикусить язык. И пусть теперь я сидела со слезами на глазах и болящим языком, слов уже было не вернуть.
— Утроить, — усмехнулся король. — Если мне не придется сейчас звать менталиста и проверять вашу искренность.
— А разве вы не уже…
Я покосилась на перстень на большом пальце его величества, прозрачный камень на котором так и не помутнел. Его величество нет-нет да и поглядывал на него во время всего нашего разговора.
— Разбираешься? — Георг откинулся на спинку стула и сплел пальцы в замок. — Тогда ты знаешь: артефакты не дают абсолютную гарантию. Кэран, — позвал его величество, а у меня внутри все замерло. Если и был в стране кто-то, пугавший всех не слишком честных на руку дельцов, то это был граф Кэран Андел. Поговаривали, что именно его прочили на должность главы тайной канцелярии, но магистр Андел предпочел остаться главой малочисленного, но хорошо обеспеченного отделения ментальных практик при академии. Что, похоже, не мешало страху и ужасу любого разумного человека оказывать монарху личные услуги.
— Добрый день, леди. — Раздался приятный голос у меня за спиной, а спустя пару томительных секунд ожидания, я встретилась взглядом и с самим магом. И как-то неожиданно разочаровалась.
Граф не походил ни на один из кошмаров, что я ожидала увидеть. Непримечательное лицо, без каких-либо острых линий или чересчур выдающихся частей, блеклые волосы, собранные в хвост, рассеянный взгляд карих глаз…
— Сквозь иллюзии леди не видит. — Дрогнули в насмешливой улыбке губы графа, и он повернулся к королю. — Оставишь нас с леди наедине?
— Не в этот раз, — неожиданно отказал Георг. — Не смею отвлекать тебя надолго от твоих исследований.
— О, я рад отвлечься, — усмехнулся, обнажая зубы, менталист. — Иной раз мне кажется, что работа в канцелярии — моя отдушина. Адептов, как бы они ни выводили из себя, лишать разума пока запрещено.
Я поежилась, понимая, что из уст менталиста рассуждения о лишении разума вовсе не теоретический вопрос.
— Не переживайте, леди, — подмигнул мне граф, — на ваш счет у Георга иные планы.
— Довольно, — оборвал собеседника его величество и поморщился, явно заметив, какими глазами я слежу за ними обоими. — Я позвал тебя лишь с одной целью: подтвердить или опровергнуть искренность этой леди.
— В каком вопросе? — придирчиво уточнил Карэн.
— В вопросе ее альтернативной одаренности.
Граф расхохотался, заставив Георга неодобрительно поджимать губы.
— Ведьма ли она? — переформулировал его величество.
— Так-то лучше, — одобрительно кивнул граф и кивнул мне: — Леди, вы ведьма?
— Нет, — как могла я заставила себя поверить в собственную ложь. Встретилась взглядом с Карэном и решила уточнить: — Но порой меня так называли. Правда, «ведьма» было лишь одним из десятка прозвищ, что мне доводилось услышать, когда недовольные моим отказом ухажеры уходили ни с чем. Но разве это делает меня настоящей ведьмой?
Я с надеждой посмотрела на короля, и Георг неожиданно отвел взгляд.
— Она честна, — хмыкнул Карэн, и, в отличие от меня, менталиста его величество своим вниманием не обделил. — Впрочем, если сомневаешься…
Граф сунул руку в карман и извлек на свет небольшую коробочку, в какие ювелиры складывали браслеты, вручая клиенту. Щелкнула крышка, и я, пусть и не знала наверняка, догадалась, из чего мог быть выполнен этот тонкий ажурный браслет. Да уж, удержаться и не примерить было бы сложно.
— Леди, окажите честь? — Карэн обернулся ко мне и протянул коробочку. Я сглотнула, и, кажется, это не укрылось ни от кого из зрителей. — Вы волнуетесь, леди?
— Он очень красивый, — охрипшим голосом пробормотала я и обреченно потянулась за коробочкой. Играть — так до последнего, вдруг боги смилостивятся над рабой своей и…
— Достаточно. — Голосу короля вторил глухой удар с каким коробочка захлопнулась прямо у моих пальцев.
— Это самый простой способ узнать истину, — пожал плечами Карэн. — Но раз ты не хочешь знать наверняка… Пожалуй, я откланяюсь. Дела не ждут, как и адепты. Оставишь этих разгильдяев без присмотра — и может потребоваться внеочередная ссуда на восстановление северной башни.
— Завтра кто-нибудь вас навестит, составите смету, — устало помассировал виски его величество и, обозначив поклон, граф удалился, оставляя нас с королем наедине. Вот только ни аппетита, ни желания продолжать беседу ни у кого из нас не было.
Георг сидел напротив, задумчиво изучая мое лицо. Я следила за ним из-под опущенных ресниц, не смея перевести дух. Мы оба, казалось, знали мою страшную тайну, но делали вид, будто ничего не произошло.
Я не знала, сколько времени прошло прежде, чем в дверь тихо постучал секретарь и сообщил его величеству о следующем посетителе, попутно протягивая записку. Георг нахмурился, вспоминая, ждет ли кого, а после поморщился и поднялся.
— Прошу меня извинить. — Он сунул в карман брюк записку и неожиданно поклонился. Мне. Король. — Вынужден прервать нашу встречу.
Молча развернулся и вышел, оставляя меня наедине с самой собой. Впрочем, не прошло и четверти часа, как дверь вновь открылась и уже знакомый мне секретарь кивнул на выход.
— Его величество приносит свои извинения, но в ближайшие несколько часов не сможет вернуться к вам, — чопорно заметил секретарь и уже тише добавил: — Таким гостям даже король не всегда может отказать.
Каким таким мне подсмотреть не удалось. В отличие от его величества мне пришлось уходить через тайную дверцу, которую секретарь для меня и придержал, а после проводил, сдав с рук на руки дежурившей у приемной Мэри.
С чувством такта у нее было все хорошо, а потому горничная не стала меня расспрашивать тут же, хотя в первый миг едва удержалась от вопроса. Зато не удержалась от косого взгляда в сторону моего сопровождающего. Тот стоически его выдержал, не проронив ни звука.
А вот где звуков было хоть отбавляй — так это в восточном крыле. Едва мы переступили порог коридора, куда выходили двери покоев всех участниц, я непроизвольно потянулась к ушам, пытаясь защититься от обрушившихся на меня стенаний, криков и отголосков бьющейся посуды.
— Леди Гвендолин и леди Залира покидают дворец, — сообщила мне Мэри, когда мы оказались в моих покоях и хоть немного отгородились от внешней суеты. — Леди Элизабет не простила им испорченной прически и треснувшего каблука, — не без гордости пояснила горничная, и я вспомнила, что именно она ожидала леди у выхода из приемной, а прежде уточняла у Труденс расположение препятствий, предназначавшихся мне. — Теперь вас одиннадцать, — усмехнулась Мэри и все же не выдержала: — Как все прошло? Вы сумели заинтересовать его величество?
Вспомнив задумчивый взгляд короля и его более чем конкретные вопросы, я кивнула.
— И… как все прошло? — Мэри затаила дыхание.
— Неожиданно, — вот все, что я смогла ей сказать. Девушка разочарованно выдохнула:
— Совсем ничего не можете рассказать?
— Не хотелось бы случайно задеть своей откровенностью чувства его величества, — обтекаемо пояснила я, не уточняя, что чувства его величества едва ли имеют много общего с ожидаемой романтикой.
— Жалко, — протянула Мэри. — Но вы, наверное, устали. Давайте помогу вам раздеться и принесу что-нибудь с кухни.
— А разве?.. — Аппетита я не чувствовала, но это не гарантировало, что и позже во мне не проснется ночная жрица и не потребует принести должные жертвы своему божеству.
— А я незаметно, — подмигнула мне горничная.
И слово свое сдержала.
Ариналия и Вивьен, решившие прокрасться ко мне под покровом ночи, едва дождавшись, пока в коридоре стихнут недовольные возгласы покидающих дворец участниц, застали меня в спальне. Здесь, замотавшись в одеяло и не зажигая осветительный шар под потолком, я с наслаждением грызла начавший черстветь хлеб вприкуску с ветчиной и огурцом. И счастья моему не было предела.
Правда, ровно до того момента, пока я не услышала шорохи в гостиной и не поняла, что они направляются в мою сторону. Подхватив тарелку с едой, я сползла с кровати и юркнула за занавеску. Могла, конечно, и под кровать, но там всегда в первую очередь ищут и канделябром махать не удобно. А вот из-за занавески — можно и тарелкой запустить, и по темечку огреть. Главное встать не напротив окна, а у стены, чтобы силуэт не выдал.
Ладошки вспотели, давая понять, что как бы я ни храбрилась, но ночному визиту была не рада и с удовольствием уступила бы честь полуночного посещения кому-нибудь другому. Но незваные визитеры были настроены решительно.
Тихо приоткрылась дверь, а у меня, лишенной возможности видеть, что происходит, сердце забилось так часто и громко, что, казалось, оно вот-вот меня выдаст.
— И где она? — шепот Вивьен заставил меня шумно выдохнуть и чуть не сподвигнул запустить в нее тарелкой.
— Здесь я, — буркнула, показываясь из-за шторы.
— А почему не под кроватью? — уточнила Вивьен и на всякий случай наклонилась и проверила. — Точно нет.
— Умирать тоже нужно красиво, — хмыкнула Ариналия. — А собрав всю подкроватную пыль, о красивом уходе уже никто не заикается.
— Как оптимистично, — иронично заметила я, вытирая вспотевшие ладошки о ночную рубашку. — Хотя еще парочка таких визитов — и я определенно вас порадую своим уходом.
— Из жизни? — уточнила впечатлительная Вивьен.
— С отбора.
Меня передернуло от предположения собеседницы, и на всякий случай я изобразила защитный жест, как в храме учили. Подумать только, ведьма и в богов верит. Но лучше верить во все, чем остаться один на один с неприятностями. А богам вроде как и без разницы, кто им поклоняется, лишь бы верили и в храм исправно подношения носили.
— Обещаем больше так не делать.
Ариналия подняла руку, и с ее пальцев сорвался тусклый светлячок. Ровно такой, чтобы мы могли видеть лица друг друга, но свет от него не выходил за пределы комнаты. Для пущей секретности девушка опустилась и вовсе на пол, что с удовольствием повторила и Вивьен, благо сидеть на пушистом ковре было почти так же удобно, как и в мягкой кресле — главное найти на что опереться спиной.
— Как все прошло? — Вивьен первой не утерпела.
— Странно, — честно ответила я, усаживаясь на ковер и ставя перед собой тарелку с тремя уцелевшими бутербродами. — Его величество теперь знает, что я в нем не слишком заинтересована. Так что, боюсь, мы можем расстаться очень скоро.
— А вот и нет, — погрозила мне пальцем Вивьен, а в следующий миг она уже откусывала от одного из моих бутербродов.
— Первая попытка сварить суп оказалась неудачной, — пояснила Ариналия, сочувственно глядя на подругу.
— Завтра повторю, — упрямо заявила Вивьен.
В ее голосе мне послышали угрожающие нотки. Вот только кому она угрожала — супу, не пожелавшему поддаваться, или нам, благословившим ее на кулинарные подвиги, — оставалось загадкой, ответ на которую я не желала знать.
— Георг теперь тебя восвояси не отправит, — подтвердила слова Вивьен более рассудительная Ариналия. — Иначе не стал бы и нас приглашать. Больше похоже — что он просто уступил совету. Но уступка не значит, что он пойдет у них на поводу.
— Скорее выберет кого-нибудь неподходящего и совет сам будет умолять его отказаться от брака, — рассмеялась Вивьен. — И, если бы он не был так категорично настроен против ведьм, я бы выбирала из них. Только представьте, что бы началось, если бы совет схлестнулся с Гарнгстонами.
Ариналия сдержано улыбнулась. Видимо, она не отдавала предпочтения ни одной из сторон.
— А был бы здесь тогда кто-нибудь из Гарнгстонов, ничего бы не случилось.
— Непоправимого и так не случилось, — напомнила Ариналия и, перехватив мой заинтересованный взгляд, устало пояснила: — Его величество не любит вспоминать об этом, поэтому лучше бы тебе вообще не знать этой истории.
— Но, если я не буду знать, могу случайно сказать что-то не то, — пересохшими от волнения губами сказала я.
— И то верно, — согласилась Ариналия и, чуть приглушив светлячок, начала рассказывать: — Пару лет назад его величество влюбился в Ниэль, дочь барона Эзрона. Их земли граничат с Балиаром, а потому бароны всегда получают приглашения на весенний и осенний балы. И в последний свой визит — более барона не приглашали — на осенний бал он взял с собой дочь. Ходили слухи, что Ниэль незаконнорожденная, и бал сплетни лишь укрепил. Они были непохожи настолько, насколько это возможно среди близких родственников, но с покойной баронессой у девушки и вовсе не было ничего общего. И барон, и покойная баронесса — блондины, как и большинство аристократов. Ниэль же была темноволосой, а разрез глаз выдавал связь матери с Шехаином. И если остальные переселенцы старательно избегали подчеркивать свою связь с родиной, Ниэль напротив — всячески демонстрировала свою инаковость.
— И ее бальная карточка всегда была расписана заранее, — вмешалась Вивьен. В ее голосе проскользнули завистливые нотки.
— Да, она завораживала своей инаковостью и, как после выяснилось, дело было не только во внешности.
— И в чем же? — Его величество вздернул бровь.
— Если бы леди Элизабет была во мне заинтересована, не стала бы вот так открыто демонстрировать свое расположение. Но, если принять во внимание то, что вы сказали об отношениях леди и его светлости… Вам не кажется, что лучшего способа избавиться от протеже герцога Дамиана просто бы не было? Вы ведь отправите восвояси любую ведьму, будь она хоть трижды графской дочерью?
— Трижды не получится, — усмехнулся Георг, но выражение глаз немного смягчилось.
«Пожалуйста, ты же умный, — взмолилась я, — а умные люди всегда во всем сомневаются. И в первую очередь — в собственных суждениях».
— Значит моя тетушка хочет избавиться от протеже дорогого друга?.. — Я активно закивала. — А мой добрый друг решил проявить инициативу и позволить мне хоть с одной из участниц не чувствовать себя придатком короны?
— Леди Ариналия и леди Вивьен также не заинтересованы в выигрыше, — охотно подсказала я.
— Это мне и так прекрасно известно, как и причины такого отношения с их стороны, — хмыкнул Георг. Взгляд его снова стал холодным, будто в голове пронеслась неприятная мысль. — А вот вы для меня загадка, Оливия.
— В девушке должна быть тайна, — слабо улыбнулась я. Несмотря на, казалось бы, отход от опасной темы, я чувствовала занесенный над головой меч.
— Обычно тайны в девушке обходятся крайне дорого для государства, — усмехнулся король и потребовал: — Раз уж вы не стремитесь стать моей супругой, чего же вы желаете получить от моего дорогого Дамиана? Не бойтесь говорить, что бы вы ни пообещали моему другу, наказания не последует.
— Деньги, — скромно призналась я, прикрыв один глаз, будто это могло спасти от последствий нарушения клятвы. Выждала с минуту, и с удивлением отметила, что что еще способна и дышать, и говорить. «Особая магия королевского рода?» — пронеслось в сознании.
Его величество усмехнулся.
— И во сколько оценили мою голову?
— Не голову, — я активно затрясла головой, — ваше благополучие, которому мне следует всячески способствовать.
— Так сколько? — требовательно повторил мужчина.
— Три тысячи семьсот двадцать золотых, — шепотом ответила, посчитав и сумму долга, и обещанную награду.
— Немного, — поколебавшись, заметил король.
— Хотите удвоить? — сорвалось с губ прежде, чем я успела прикусить язык. И пусть теперь я сидела со слезами на глазах и болящим языком, слов уже было не вернуть.
— Утроить, — усмехнулся король. — Если мне не придется сейчас звать менталиста и проверять вашу искренность.
— А разве вы не уже…
Я покосилась на перстень на большом пальце его величества, прозрачный камень на котором так и не помутнел. Его величество нет-нет да и поглядывал на него во время всего нашего разговора.
— Разбираешься? — Георг откинулся на спинку стула и сплел пальцы в замок. — Тогда ты знаешь: артефакты не дают абсолютную гарантию. Кэран, — позвал его величество, а у меня внутри все замерло. Если и был в стране кто-то, пугавший всех не слишком честных на руку дельцов, то это был граф Кэран Андел. Поговаривали, что именно его прочили на должность главы тайной канцелярии, но магистр Андел предпочел остаться главой малочисленного, но хорошо обеспеченного отделения ментальных практик при академии. Что, похоже, не мешало страху и ужасу любого разумного человека оказывать монарху личные услуги.
— Добрый день, леди. — Раздался приятный голос у меня за спиной, а спустя пару томительных секунд ожидания, я встретилась взглядом и с самим магом. И как-то неожиданно разочаровалась.
Граф не походил ни на один из кошмаров, что я ожидала увидеть. Непримечательное лицо, без каких-либо острых линий или чересчур выдающихся частей, блеклые волосы, собранные в хвост, рассеянный взгляд карих глаз…
— Сквозь иллюзии леди не видит. — Дрогнули в насмешливой улыбке губы графа, и он повернулся к королю. — Оставишь нас с леди наедине?
— Не в этот раз, — неожиданно отказал Георг. — Не смею отвлекать тебя надолго от твоих исследований.
— О, я рад отвлечься, — усмехнулся, обнажая зубы, менталист. — Иной раз мне кажется, что работа в канцелярии — моя отдушина. Адептов, как бы они ни выводили из себя, лишать разума пока запрещено.
Я поежилась, понимая, что из уст менталиста рассуждения о лишении разума вовсе не теоретический вопрос.
— Не переживайте, леди, — подмигнул мне граф, — на ваш счет у Георга иные планы.
— Довольно, — оборвал собеседника его величество и поморщился, явно заметив, какими глазами я слежу за ними обоими. — Я позвал тебя лишь с одной целью: подтвердить или опровергнуть искренность этой леди.
— В каком вопросе? — придирчиво уточнил Карэн.
— В вопросе ее альтернативной одаренности.
Граф расхохотался, заставив Георга неодобрительно поджимать губы.
— Ведьма ли она? — переформулировал его величество.
— Так-то лучше, — одобрительно кивнул граф и кивнул мне: — Леди, вы ведьма?
— Нет, — как могла я заставила себя поверить в собственную ложь. Встретилась взглядом с Карэном и решила уточнить: — Но порой меня так называли. Правда, «ведьма» было лишь одним из десятка прозвищ, что мне доводилось услышать, когда недовольные моим отказом ухажеры уходили ни с чем. Но разве это делает меня настоящей ведьмой?
Я с надеждой посмотрела на короля, и Георг неожиданно отвел взгляд.
— Она честна, — хмыкнул Карэн, и, в отличие от меня, менталиста его величество своим вниманием не обделил. — Впрочем, если сомневаешься…
Граф сунул руку в карман и извлек на свет небольшую коробочку, в какие ювелиры складывали браслеты, вручая клиенту. Щелкнула крышка, и я, пусть и не знала наверняка, догадалась, из чего мог быть выполнен этот тонкий ажурный браслет. Да уж, удержаться и не примерить было бы сложно.
— Леди, окажите честь? — Карэн обернулся ко мне и протянул коробочку. Я сглотнула, и, кажется, это не укрылось ни от кого из зрителей. — Вы волнуетесь, леди?
— Он очень красивый, — охрипшим голосом пробормотала я и обреченно потянулась за коробочкой. Играть — так до последнего, вдруг боги смилостивятся над рабой своей и…
— Достаточно. — Голосу короля вторил глухой удар с каким коробочка захлопнулась прямо у моих пальцев.
— Это самый простой способ узнать истину, — пожал плечами Карэн. — Но раз ты не хочешь знать наверняка… Пожалуй, я откланяюсь. Дела не ждут, как и адепты. Оставишь этих разгильдяев без присмотра — и может потребоваться внеочередная ссуда на восстановление северной башни.
— Завтра кто-нибудь вас навестит, составите смету, — устало помассировал виски его величество и, обозначив поклон, граф удалился, оставляя нас с королем наедине. Вот только ни аппетита, ни желания продолжать беседу ни у кого из нас не было.
Георг сидел напротив, задумчиво изучая мое лицо. Я следила за ним из-под опущенных ресниц, не смея перевести дух. Мы оба, казалось, знали мою страшную тайну, но делали вид, будто ничего не произошло.
Я не знала, сколько времени прошло прежде, чем в дверь тихо постучал секретарь и сообщил его величеству о следующем посетителе, попутно протягивая записку. Георг нахмурился, вспоминая, ждет ли кого, а после поморщился и поднялся.
— Прошу меня извинить. — Он сунул в карман брюк записку и неожиданно поклонился. Мне. Король. — Вынужден прервать нашу встречу.
Молча развернулся и вышел, оставляя меня наедине с самой собой. Впрочем, не прошло и четверти часа, как дверь вновь открылась и уже знакомый мне секретарь кивнул на выход.
— Его величество приносит свои извинения, но в ближайшие несколько часов не сможет вернуться к вам, — чопорно заметил секретарь и уже тише добавил: — Таким гостям даже король не всегда может отказать.
Каким таким мне подсмотреть не удалось. В отличие от его величества мне пришлось уходить через тайную дверцу, которую секретарь для меня и придержал, а после проводил, сдав с рук на руки дежурившей у приемной Мэри.
С чувством такта у нее было все хорошо, а потому горничная не стала меня расспрашивать тут же, хотя в первый миг едва удержалась от вопроса. Зато не удержалась от косого взгляда в сторону моего сопровождающего. Тот стоически его выдержал, не проронив ни звука.
А вот где звуков было хоть отбавляй — так это в восточном крыле. Едва мы переступили порог коридора, куда выходили двери покоев всех участниц, я непроизвольно потянулась к ушам, пытаясь защититься от обрушившихся на меня стенаний, криков и отголосков бьющейся посуды.
— Леди Гвендолин и леди Залира покидают дворец, — сообщила мне Мэри, когда мы оказались в моих покоях и хоть немного отгородились от внешней суеты. — Леди Элизабет не простила им испорченной прически и треснувшего каблука, — не без гордости пояснила горничная, и я вспомнила, что именно она ожидала леди у выхода из приемной, а прежде уточняла у Труденс расположение препятствий, предназначавшихся мне. — Теперь вас одиннадцать, — усмехнулась Мэри и все же не выдержала: — Как все прошло? Вы сумели заинтересовать его величество?
Вспомнив задумчивый взгляд короля и его более чем конкретные вопросы, я кивнула.
— И… как все прошло? — Мэри затаила дыхание.
— Неожиданно, — вот все, что я смогла ей сказать. Девушка разочарованно выдохнула:
— Совсем ничего не можете рассказать?
— Не хотелось бы случайно задеть своей откровенностью чувства его величества, — обтекаемо пояснила я, не уточняя, что чувства его величества едва ли имеют много общего с ожидаемой романтикой.
— Жалко, — протянула Мэри. — Но вы, наверное, устали. Давайте помогу вам раздеться и принесу что-нибудь с кухни.
— А разве?.. — Аппетита я не чувствовала, но это не гарантировало, что и позже во мне не проснется ночная жрица и не потребует принести должные жертвы своему божеству.
— А я незаметно, — подмигнула мне горничная.
И слово свое сдержала.
Ариналия и Вивьен, решившие прокрасться ко мне под покровом ночи, едва дождавшись, пока в коридоре стихнут недовольные возгласы покидающих дворец участниц, застали меня в спальне. Здесь, замотавшись в одеяло и не зажигая осветительный шар под потолком, я с наслаждением грызла начавший черстветь хлеб вприкуску с ветчиной и огурцом. И счастья моему не было предела.
Правда, ровно до того момента, пока я не услышала шорохи в гостиной и не поняла, что они направляются в мою сторону. Подхватив тарелку с едой, я сползла с кровати и юркнула за занавеску. Могла, конечно, и под кровать, но там всегда в первую очередь ищут и канделябром махать не удобно. А вот из-за занавески — можно и тарелкой запустить, и по темечку огреть. Главное встать не напротив окна, а у стены, чтобы силуэт не выдал.
Ладошки вспотели, давая понять, что как бы я ни храбрилась, но ночному визиту была не рада и с удовольствием уступила бы честь полуночного посещения кому-нибудь другому. Но незваные визитеры были настроены решительно.
Тихо приоткрылась дверь, а у меня, лишенной возможности видеть, что происходит, сердце забилось так часто и громко, что, казалось, оно вот-вот меня выдаст.
— И где она? — шепот Вивьен заставил меня шумно выдохнуть и чуть не сподвигнул запустить в нее тарелкой.
— Здесь я, — буркнула, показываясь из-за шторы.
— А почему не под кроватью? — уточнила Вивьен и на всякий случай наклонилась и проверила. — Точно нет.
— Умирать тоже нужно красиво, — хмыкнула Ариналия. — А собрав всю подкроватную пыль, о красивом уходе уже никто не заикается.
— Как оптимистично, — иронично заметила я, вытирая вспотевшие ладошки о ночную рубашку. — Хотя еще парочка таких визитов — и я определенно вас порадую своим уходом.
— Из жизни? — уточнила впечатлительная Вивьен.
— С отбора.
Меня передернуло от предположения собеседницы, и на всякий случай я изобразила защитный жест, как в храме учили. Подумать только, ведьма и в богов верит. Но лучше верить во все, чем остаться один на один с неприятностями. А богам вроде как и без разницы, кто им поклоняется, лишь бы верили и в храм исправно подношения носили.
— Обещаем больше так не делать.
Ариналия подняла руку, и с ее пальцев сорвался тусклый светлячок. Ровно такой, чтобы мы могли видеть лица друг друга, но свет от него не выходил за пределы комнаты. Для пущей секретности девушка опустилась и вовсе на пол, что с удовольствием повторила и Вивьен, благо сидеть на пушистом ковре было почти так же удобно, как и в мягкой кресле — главное найти на что опереться спиной.
— Как все прошло? — Вивьен первой не утерпела.
— Странно, — честно ответила я, усаживаясь на ковер и ставя перед собой тарелку с тремя уцелевшими бутербродами. — Его величество теперь знает, что я в нем не слишком заинтересована. Так что, боюсь, мы можем расстаться очень скоро.
— А вот и нет, — погрозила мне пальцем Вивьен, а в следующий миг она уже откусывала от одного из моих бутербродов.
— Первая попытка сварить суп оказалась неудачной, — пояснила Ариналия, сочувственно глядя на подругу.
— Завтра повторю, — упрямо заявила Вивьен.
В ее голосе мне послышали угрожающие нотки. Вот только кому она угрожала — супу, не пожелавшему поддаваться, или нам, благословившим ее на кулинарные подвиги, — оставалось загадкой, ответ на которую я не желала знать.
— Георг теперь тебя восвояси не отправит, — подтвердила слова Вивьен более рассудительная Ариналия. — Иначе не стал бы и нас приглашать. Больше похоже — что он просто уступил совету. Но уступка не значит, что он пойдет у них на поводу.
— Скорее выберет кого-нибудь неподходящего и совет сам будет умолять его отказаться от брака, — рассмеялась Вивьен. — И, если бы он не был так категорично настроен против ведьм, я бы выбирала из них. Только представьте, что бы началось, если бы совет схлестнулся с Гарнгстонами.
Ариналия сдержано улыбнулась. Видимо, она не отдавала предпочтения ни одной из сторон.
— А был бы здесь тогда кто-нибудь из Гарнгстонов, ничего бы не случилось.
— Непоправимого и так не случилось, — напомнила Ариналия и, перехватив мой заинтересованный взгляд, устало пояснила: — Его величество не любит вспоминать об этом, поэтому лучше бы тебе вообще не знать этой истории.
— Но, если я не буду знать, могу случайно сказать что-то не то, — пересохшими от волнения губами сказала я.
— И то верно, — согласилась Ариналия и, чуть приглушив светлячок, начала рассказывать: — Пару лет назад его величество влюбился в Ниэль, дочь барона Эзрона. Их земли граничат с Балиаром, а потому бароны всегда получают приглашения на весенний и осенний балы. И в последний свой визит — более барона не приглашали — на осенний бал он взял с собой дочь. Ходили слухи, что Ниэль незаконнорожденная, и бал сплетни лишь укрепил. Они были непохожи настолько, насколько это возможно среди близких родственников, но с покойной баронессой у девушки и вовсе не было ничего общего. И барон, и покойная баронесса — блондины, как и большинство аристократов. Ниэль же была темноволосой, а разрез глаз выдавал связь матери с Шехаином. И если остальные переселенцы старательно избегали подчеркивать свою связь с родиной, Ниэль напротив — всячески демонстрировала свою инаковость.
— И ее бальная карточка всегда была расписана заранее, — вмешалась Вивьен. В ее голосе проскользнули завистливые нотки.
— Да, она завораживала своей инаковостью и, как после выяснилось, дело было не только во внешности.
