– Я волновалась. Тебя не было в школе, – пролепетала Саша, напуганная его видом.
Пол-лица парня занимал багрово-чёрный синяк. Губы разбиты. Грудь забинтована. В палате тепло – простынь укрывала его по пояс. От жалости слезы навернулись девушке на глаза. Она погладила неповрежденную сторону лица.
– Что случилось?
– Ничего страшного. Сломана пара ребер, вот и забинтовали. Через неделю буду, как огурчик. Не переживай, – улыбнулся он опухшими губами.
– Кто сделал это? Нужно подать на них в милицию! – возмутилась девушка.
Иван повернулся к ней и охнул от боли. Глаза его потемнели. В голосе послышалась досада.
– Я разберусь сам. Не вмешивайся.
– Нельзя же все время спускать хулиганам. Я принесла тебе соки и фрукты.
Александра достала из пакета покупки и сложила их в тумбочку. Снова присела рядом. Коснулась повязки на груди.
– Очень больно?
Кожа юноши покрылась мурашками.
– Терпимо, если не двигаться. Саша, иди домой. Никита обещал принести свой старый телефон. Я буду звонить тебе. Иди, пожалуйста, – голос его дрогнул. Он сглотнул комок в горле и сказал твёрже: – Иди.
Она вышла в коридор. У столика дежурной разговаривали две медсестры.
– К Стасову девушка пришла, а до этого только один парнишка и появлялся. Интересно, где его родители? Милиции он ничего не сказал. Объяснил, что напали неизвестные хулиганы, лиц в темноте не разглядел.
Александре словно плеснули в лицо кипяток. Оно загорелось от негодования.
«Что за родители, которым всё равно, где их сын?
Она кашлянула. Девушки замолчали.
– Извините, мне нужно заехать к Стасову домой и кое-что передать его родителям. Но я забыла адрес, а Ваня заснул, не хочется его будить.
Медсестра открыла журнал.
– У него легко запоминающийся адрес. Улица Лесная, дом шесть, квартира двадцать шесть.
Саша вышла из больницы. Хотелось плакать, сводило скулы. Душа болела. Она решила после школы съездить к Стасовым. Пора во всём разобраться.
Ночью ей приснился кошмар.
Саша бродила по лесу и не могла выйти на дорогу. Понимала, что заблудилась. Со всех сторон раздавались звуки, она металась между деревьев, а между тем становилось всё темнее и темнее. Близилась ночь. Откуда-то издалека её позвал Иван и стал успокаивающе разговаривать с ней. Саша пошла на голос, уже показался просвет между деревьями и вдруг из темноты выступил кто-то большой и чёрный. Она взвизгнула и побежала назад в чащу. Забилась под густую ель и замерла под ней. Иголки кололи ей ноги. Но под елью было тепло, сухо и безопасно. Ваня позвал ещё несколько раз. Александра не откликнулась, боясь навести на себя чудовище. Голос юноши начал отдаляться и скоро исчез совсем. Проснулась девушка с ощущением непоправимой утраты. Весь день не могла прийти в себя. После школы позвонила отцу, сказала, что немного задержится в школе.
Саша исколесила полгорода в поисках улицы Лесной, и уже отчаялась найти её, когда одна из женщин в маршрутке объяснила, как туда добраться.
– Это район Разгуляевки. Там был большой шарикоподшипниковый завод. В этом районе давали рабочим квартиры. Завод закрылся, многие остались без работы, устроились кто где смог, – пояснила словоохотливая пожилая женщина.
Девушка вышла на остановке. Здесь она не была ни разу, просто не пришлось. Даже не подозревала, до какой степени разрухи могут дойти здания без ремонта. Превращенный в развалины остов завода преобладал над этой окраиной города. Огромные цеха разбитыми окнами, как слепые, смотрели на такие же обшарпанные дома и разрушенную в ямах дорогу. В голову полезли кадры военной кинохроники. Стена, когда-то огораживающая территорию завода, осыпалась в нескольких местах. Сквозь дыры виднелся заводской двор, заросший бурьяном. Чуть в стороне от предприятия стояли штук шесть пятиэтажных домов с облупившейся краской и отвалившейся от стен штукатуркой. По улице обогнав Сашу, проковылял, а не проехал автомобиль. Из-за угла дома вылетела ватага мальчишек. «Лесная 6» увидела она табличку на здании. Двор возле дома на удивление был уютным. Вокруг пятиэтажки росло много высоких старых деревьев, преимущественно платанов и тополей. Под их тенью располагались качели, детская горка и песочница с грибком. За деревянным столом на лавочках сидели мужики, и пили пиво. Возле самого дома на некрашеных скамейках восседали старушки. Плачевно смотрелись клумбы с чахлыми кустами роз. Волейбольная площадка с порванной сеткой и ржавый автомобиль, брошенный у подъезда, тоже не украшали двор.
Александра остановилась возле бабулек.
– Подскажите, в каком подъезде живут Стасовы?
Бабушки встрепенулись, как стая испуганных ворон, одна, видимо, самая бойкая ответила:
– В этом. А на чой они тебе? Алкаши треклятые!
– Нужно, – коротко ответила она и поблагодарила старушек: – Спасибо.
Подъезд поразил убогостью. На первом этаже резало глаза от аммиачного запаха мочи. Мусор валялся на ступеньках и лестничных площадках: окурки, пивные банки, бутылки, фантики от конфет, обрывки газет. Стены давно не красили, серая краска облупилась и висела лохмотьями. Лестничный пролет на втором этаже был почему-то закопчен, ступеньки выщерблены. Девушка, зажав нос, быстро поднялась на четвертый этаж. Нажала на кнопку звонка у обычной деревянной двери в квартиру № 26. На её звонок никто не вышел. Тогда она постучала рукой, потом ногой – безрезультатно. Подождала немного и снова надавила на звонок. Дверь наконец открылась. На лестничную площадку, шатаясь, вышла совершенно пьяная женщина. Она оглядела гостью и прошипела:
– Что тебе б…. надо? Головой постучи!
Оторопевшая Саша, молча, взирала на худое, грязное, отвратительно пахнущее существо, в котором с трудом угадывался женский пол. На девушку, пытаясь сфокусировать взгляд, уставились два мутных глаза. Жуткое создание запустило руку в грязные седые волосы и стало яростно чесать голову.
– Стасовы здесь живут? – выдавила из себя девушка вопрос, боясь нечаянно прикоснуться к чему-нибудь.
Женщина прекратила чесать немытую голову и перешла на тело.
– Здеся, а тебе чего надо?
– Я насчет Вани…, – тихо сказала девушка, уже понимая: глупо спрашивать, почему никто не посещает юношу в больнице?
– Погодь! Ты его девка. Твои фотки висят у него в комнате. Вот скажи, почему он не уважает своих родителей?
Подобие женщины икнуло. На Александру дохнуло перегаром. Существо ответило на свой вопрос.
– Обнаглел сынок. В комнату замок врезал. И младшенького тому же учит: не почитать мамку, их родившую, – она всхлипнула и размазала слезы по лицу. – Спасибо старшенький Захарка, кровиночка моя, поучил чуток Ваньку, – женщина захихикала, видимо вспоминая это учение. – Захарушка эту дверку-то враз выбил. Дал родителям полечиться.
– Ваня не давал вам лекарство, – изумилась Саша.
– Вот и ты поняла! Нечего жмотничать. Родной мамке и отцу денег пожалел. А кто его кормил, поил, ночей не спал? У него даже на пиво не выпросишь! Скряга! И в кого такой уродился? – женщина задумалась. На лбу собрались глубокие морщины.
Одна гримаса на её одутловатом лице сменяла другую. Она переступила с ноги на ногу. Пошатнулась. Ухватилась за дверной косяк. Беззубый рот раскрылся, хозяйка квартиры попыталась изобразить улыбку. Александру передернуло от омерзения: жуткая ухмылка мало походила на человеческую улыбку.
Девушка уже поняла, что Иван не дал родителям денег на выпивку, старший брат выбил дверь в его комнату и забрал деньги. Вряд ли Ваня отдал их добровольно, поэтому Захар избил его.
– Слышь, девонька, у тебя не будет стольника. Дай. Здоровье надо поправить. Надеюсь, ты не жадюга, как Ванька. И это… – она прилагала все усилия, пытаясь вспомнить, – может, невестушкой будешь. А со свекровкой отношения лучше не портить. Правда, же?
Саша открыла сумку и достала из кошелька все, что у неё было, оставив только на проезд в маршрутке. Она протянула собеседнице двести рублей.
Та жадно схватила и отступила в сторону.
– Проходи. Глянь в Ванькиной комнате одежку, может ему в больничку что-то нужно. Я бы сама свезла, но болею.
Девушка нерешительно перешагнула через порог.
– Зови меня тетей Светой. Да не трясись ты. Проходи.
Она направилась к мужчине, похожему на бомжа. Он сидел на стуле, положив голову на замызганный стол. На этом предмете мебели красовалась целая батарея пустых бутылок из-под пива и водки.
– Илюха, вставай! Живем. Будущая невестушка подлечиться дала.
Услышав волшебные слова о лечении, бомж поднял голову и Саша вздрогнула. Мужчина, несмотря на беспробудную пьянку, сохранил благородные черты лица. У него оказались красивой лепки губы, густые волосы, высокий лоб, прямой нос и подбородок с ямочкой. Ваня являлся копией этого алкоголика. Бомж поднялся на ноги, и стало ясно, что он высокого роста. Мужчина молча забрал деньги у жены. Шатаясь, побрел к выходу.
Девушка оглядела квартиру. Почерневшие обои в мутных потеках делали помещение тёмным. Серые от пыли занавески на окнах не помнили стирки. Два засаленных дивана и стол с бутылками довершали обстановку. На полу лежал ковер, ставший от грязи непонятного цвета. Всюду валялись заплесневелые остатки еды, окурки и осколки разбитого стекла. Заметив потрясённый взгляд гостьи, женщина попыталась оправдаться:
– Никто не помогает, а я одна не успеваю.
Они стояли в большой комнате, две двери видимо вели в следующие.
– Иди сюда, – позвала её тетя Света, показывая на дверной проем. Сама дверь висела на одной петле.
«Господи, как он живет здесь с этими вечно пьяными людьми?» – подумала Александра.
Её мутило от застарелого запаха вони. Девушка вошла в комнату Ивана. Даже разоренное помещение выглядело чистым и опрятным. На окне висела белоснежная тюлевая занавеска. Две узкие кровати, заправленные по-солдатски, стояли вдоль стен. У окна большой письменный стол. В углу компьютерный на нем лежал разбитый ноутбук. Широкий трёхстворчатый шкаф открыт, часть вещей вывалена на пол. Все ящики столов и шкафа выдвинуты.
«Деньги искали, – поняла она. – Вот почему он всё время работал. Кто ещё жил в этой комнате?»
– Тут две кровати…
– Младшенького Ромки. Ванька и его против родителей настроил, – пожаловалась тетя Света. Только Захар, – в её голосе послышалось тёплые горделивые нотки, – не даст папку с мамкой в обиду.
– Ваню он избил? – уточнила Саша.
– Так уж и избил… Поучил маленько, – её голос стал визгливым, а взгляд недобрым.
– Немного, – возмутилась гостья. – Перелом рёбер, сотрясение мозга, ушибы – это, по-вашему, поучил немного. – Она чувствовала к этой опустившейся мамаше такую сильную ненависть, что она обожгла ей горло. – Вам не жалко своего сына?
Женщина ощутила эту ненависть, отступила от девушки и зло прошипела:
– Бери, что надо и вали отсюда! Умная нашлась. Родители, небось, начальнички? А нас работяг в нищету толкнули. Илюха передовым был, а когда завод закрыли, полторы тыщи человек на улицу выбросили. Где такие, как ты, были? Осуждает она! А ты поживи, как мы, тогда поглядим, во что превратишься!
Она напирала на Сашу, дыша перегаром. Гостью замутило от запаха немытого тела и гнилостной вони изо рта женщины. Девушка отступила и быстро оглядела вещи. Положила в пакет футболку, спортивные брюки, носки, чуть покраснев, добавила пару выглаженных трусов. На подоконнике заметила свою фотографию. Улыбка тронула её губы.
– Мать! – послышался чей-то грубый прокуренный голос.
– Тут я, – с готовностью ответила женщина.
– Мать, трубы горят, дай чего-нибудь!
– Сейчас, сынок, батя в магазин пошёл, – она облизнула синие губы.
Раздался грохот, будто что-то упало. Послышался отборный мат. В большую комнату из коридора вывалился мужчина, одетый только в спортивные штаны. Его грудь и руки покрывали татуировки. Он отдаленно походил на мать. Крупная голова, большой нос, квадратная челюсть и близко посаженные маленькие глазки, которые сейчас с любопытством рассматривали девушку.
Александра не знала, как поступить. Очень хотелось покинуть ужасную квартиру, но незнакомец стоял на пути.
– Мать, почему не предупредила, что у нас гости? – улыбка, похожая на оскал зверя появилась на его лице.
– Я уже ухожу.
Скрыть страх не удалось, голос девушки испуганно дрогнул. Она по стеночке двинулась к выходу.
Мужчина чуть переместился в сторону и перекрыл выход из зала.
– Стоять! От Захара без разрешения ещё никто не уходил!
– Пожалуйста, пропустите меня, – попросила Саша. Она уже поняла, что этот урод избил Ивана. Ненависть душила её так, что было больно дышать.
– Уйдёшь, когда я скажу. Кто такая?
– Девушка Ваньки, – вставила тетя Света, подобострастно глядя на сына.
– Гляди-ка, наш пострел везде поспел, – присвистнул Захар. – Чего явилась?
Александра замялась. Сердце жалко трепыхалось. Она зажмурила глаза и выпалила:
– Посмотреть в глаза тому, кто его избил!
– Посмотрела? Да я поучил мальца, как надо уважать старшего брата и родителей. Этот скунс зажал деньги, хотя просили его по-хорошему.
– Вы просили деньги у школьника! Сами зарабатывать не пробовали.
– Ты гляди, мать, и эту надо учить! Обнаглела молодежь, совсем старших не уважает!
Он двинулся к ней. Девушка попыталась проскочить в коридор. Захар схватил за плечо и толкнул в сторону дивана. Саша, не долетев до этого спального места, ударилась головой о ножку стола. Сквозь боль и звон в ушах услышала мерзкое хихиканье женщины. Её охватил панический ужас, парализовавший тело. С трудом приподнявшись на колени, она потрогала висок. Рука окрасилась кровью.
– Поумнела или ещё добавить?
Александру за всю её небольшую жизнь ни разу никто не ударил. Теперь ощущая беспомощность, просто не соображала, что делать. Мужчина присел перед ней на корточки и протянул руку к её лицу.
– Язык проглотила?
Девушка отшатнулась.
– Захар, оставь её в покое! – крикнул вернувшийся домой отец Ивана.
– А то, что? – угрожающе произнёс сын.
–Снова в тюрьму хочешь? Это тебе не Ваньку безнаказанно лупить! За девчонку сядешь и надолго!
Илья Петрович достал из сумки три бутылки без этикетки.
– Опять технический спирт припёр. Сдохнем же, – сказала жена, однако взяла стакан и протянула руку к бутылке.
Парень нехотя поднялся, присел к столу. Саша взяла пакет с сумкой и побрела из комнаты. На пороге остановилась и посмотрела на дружную семейку. Три подобия человека в отвратительных условиях уселись пить ядовитую жидкость. Волосы встали дыбом от этой сюрреалистической картины.
Девушка долго шла по улице пешком, пытаясь отойти от увиденного кошмара. Набрала номер Никиты.
– Я была у Вани дома.
В трубке стояла тишина. Только через минуту раздался голос Игнатова.
– Не надо было туда ходить. Иван не хотел, чтобы ты узнала, в каких условиях он живет. Саша, зачем ты сделала это?
– Ники! Ты даже не представляешь, что за это за люди? У меня вещи Ивана можешь передать ему? Я сожалею, что поехала к Стасовым.
– Он не желал твоего знакомства с ними.
– Они чудовища! Никита, может, Ване нужны лекарства?
– Иван хранил деньги у своего бригадира Егора Климовича. Так что я купил нужные ему медикаменты. Давай встретимся в центре, заберу вещи.
Александра сидела на лавочке, ожидая Игнатова. Она причесалась, носовым платком вытерла кровь. Половина лица опухла, на виске красовался синий кровоподтек.
– Кто это сделал?
Никита встревоженно разглядывал девушку.
Пол-лица парня занимал багрово-чёрный синяк. Губы разбиты. Грудь забинтована. В палате тепло – простынь укрывала его по пояс. От жалости слезы навернулись девушке на глаза. Она погладила неповрежденную сторону лица.
– Что случилось?
– Ничего страшного. Сломана пара ребер, вот и забинтовали. Через неделю буду, как огурчик. Не переживай, – улыбнулся он опухшими губами.
– Кто сделал это? Нужно подать на них в милицию! – возмутилась девушка.
Иван повернулся к ней и охнул от боли. Глаза его потемнели. В голосе послышалась досада.
– Я разберусь сам. Не вмешивайся.
– Нельзя же все время спускать хулиганам. Я принесла тебе соки и фрукты.
Александра достала из пакета покупки и сложила их в тумбочку. Снова присела рядом. Коснулась повязки на груди.
– Очень больно?
Кожа юноши покрылась мурашками.
– Терпимо, если не двигаться. Саша, иди домой. Никита обещал принести свой старый телефон. Я буду звонить тебе. Иди, пожалуйста, – голос его дрогнул. Он сглотнул комок в горле и сказал твёрже: – Иди.
Она вышла в коридор. У столика дежурной разговаривали две медсестры.
– К Стасову девушка пришла, а до этого только один парнишка и появлялся. Интересно, где его родители? Милиции он ничего не сказал. Объяснил, что напали неизвестные хулиганы, лиц в темноте не разглядел.
Александре словно плеснули в лицо кипяток. Оно загорелось от негодования.
«Что за родители, которым всё равно, где их сын?
Она кашлянула. Девушки замолчали.
– Извините, мне нужно заехать к Стасову домой и кое-что передать его родителям. Но я забыла адрес, а Ваня заснул, не хочется его будить.
Медсестра открыла журнал.
– У него легко запоминающийся адрес. Улица Лесная, дом шесть, квартира двадцать шесть.
Саша вышла из больницы. Хотелось плакать, сводило скулы. Душа болела. Она решила после школы съездить к Стасовым. Пора во всём разобраться.
Ночью ей приснился кошмар.
Саша бродила по лесу и не могла выйти на дорогу. Понимала, что заблудилась. Со всех сторон раздавались звуки, она металась между деревьев, а между тем становилось всё темнее и темнее. Близилась ночь. Откуда-то издалека её позвал Иван и стал успокаивающе разговаривать с ней. Саша пошла на голос, уже показался просвет между деревьями и вдруг из темноты выступил кто-то большой и чёрный. Она взвизгнула и побежала назад в чащу. Забилась под густую ель и замерла под ней. Иголки кололи ей ноги. Но под елью было тепло, сухо и безопасно. Ваня позвал ещё несколько раз. Александра не откликнулась, боясь навести на себя чудовище. Голос юноши начал отдаляться и скоро исчез совсем. Проснулась девушка с ощущением непоправимой утраты. Весь день не могла прийти в себя. После школы позвонила отцу, сказала, что немного задержится в школе.
Саша исколесила полгорода в поисках улицы Лесной, и уже отчаялась найти её, когда одна из женщин в маршрутке объяснила, как туда добраться.
– Это район Разгуляевки. Там был большой шарикоподшипниковый завод. В этом районе давали рабочим квартиры. Завод закрылся, многие остались без работы, устроились кто где смог, – пояснила словоохотливая пожилая женщина.
Девушка вышла на остановке. Здесь она не была ни разу, просто не пришлось. Даже не подозревала, до какой степени разрухи могут дойти здания без ремонта. Превращенный в развалины остов завода преобладал над этой окраиной города. Огромные цеха разбитыми окнами, как слепые, смотрели на такие же обшарпанные дома и разрушенную в ямах дорогу. В голову полезли кадры военной кинохроники. Стена, когда-то огораживающая территорию завода, осыпалась в нескольких местах. Сквозь дыры виднелся заводской двор, заросший бурьяном. Чуть в стороне от предприятия стояли штук шесть пятиэтажных домов с облупившейся краской и отвалившейся от стен штукатуркой. По улице обогнав Сашу, проковылял, а не проехал автомобиль. Из-за угла дома вылетела ватага мальчишек. «Лесная 6» увидела она табличку на здании. Двор возле дома на удивление был уютным. Вокруг пятиэтажки росло много высоких старых деревьев, преимущественно платанов и тополей. Под их тенью располагались качели, детская горка и песочница с грибком. За деревянным столом на лавочках сидели мужики, и пили пиво. Возле самого дома на некрашеных скамейках восседали старушки. Плачевно смотрелись клумбы с чахлыми кустами роз. Волейбольная площадка с порванной сеткой и ржавый автомобиль, брошенный у подъезда, тоже не украшали двор.
Александра остановилась возле бабулек.
– Подскажите, в каком подъезде живут Стасовы?
Бабушки встрепенулись, как стая испуганных ворон, одна, видимо, самая бойкая ответила:
– В этом. А на чой они тебе? Алкаши треклятые!
– Нужно, – коротко ответила она и поблагодарила старушек: – Спасибо.
Подъезд поразил убогостью. На первом этаже резало глаза от аммиачного запаха мочи. Мусор валялся на ступеньках и лестничных площадках: окурки, пивные банки, бутылки, фантики от конфет, обрывки газет. Стены давно не красили, серая краска облупилась и висела лохмотьями. Лестничный пролет на втором этаже был почему-то закопчен, ступеньки выщерблены. Девушка, зажав нос, быстро поднялась на четвертый этаж. Нажала на кнопку звонка у обычной деревянной двери в квартиру № 26. На её звонок никто не вышел. Тогда она постучала рукой, потом ногой – безрезультатно. Подождала немного и снова надавила на звонок. Дверь наконец открылась. На лестничную площадку, шатаясь, вышла совершенно пьяная женщина. Она оглядела гостью и прошипела:
– Что тебе б…. надо? Головой постучи!
Оторопевшая Саша, молча, взирала на худое, грязное, отвратительно пахнущее существо, в котором с трудом угадывался женский пол. На девушку, пытаясь сфокусировать взгляд, уставились два мутных глаза. Жуткое создание запустило руку в грязные седые волосы и стало яростно чесать голову.
– Стасовы здесь живут? – выдавила из себя девушка вопрос, боясь нечаянно прикоснуться к чему-нибудь.
Женщина прекратила чесать немытую голову и перешла на тело.
– Здеся, а тебе чего надо?
– Я насчет Вани…, – тихо сказала девушка, уже понимая: глупо спрашивать, почему никто не посещает юношу в больнице?
– Погодь! Ты его девка. Твои фотки висят у него в комнате. Вот скажи, почему он не уважает своих родителей?
Подобие женщины икнуло. На Александру дохнуло перегаром. Существо ответило на свой вопрос.
– Обнаглел сынок. В комнату замок врезал. И младшенького тому же учит: не почитать мамку, их родившую, – она всхлипнула и размазала слезы по лицу. – Спасибо старшенький Захарка, кровиночка моя, поучил чуток Ваньку, – женщина захихикала, видимо вспоминая это учение. – Захарушка эту дверку-то враз выбил. Дал родителям полечиться.
– Ваня не давал вам лекарство, – изумилась Саша.
– Вот и ты поняла! Нечего жмотничать. Родной мамке и отцу денег пожалел. А кто его кормил, поил, ночей не спал? У него даже на пиво не выпросишь! Скряга! И в кого такой уродился? – женщина задумалась. На лбу собрались глубокие морщины.
Одна гримаса на её одутловатом лице сменяла другую. Она переступила с ноги на ногу. Пошатнулась. Ухватилась за дверной косяк. Беззубый рот раскрылся, хозяйка квартиры попыталась изобразить улыбку. Александру передернуло от омерзения: жуткая ухмылка мало походила на человеческую улыбку.
Девушка уже поняла, что Иван не дал родителям денег на выпивку, старший брат выбил дверь в его комнату и забрал деньги. Вряд ли Ваня отдал их добровольно, поэтому Захар избил его.
– Слышь, девонька, у тебя не будет стольника. Дай. Здоровье надо поправить. Надеюсь, ты не жадюга, как Ванька. И это… – она прилагала все усилия, пытаясь вспомнить, – может, невестушкой будешь. А со свекровкой отношения лучше не портить. Правда, же?
Саша открыла сумку и достала из кошелька все, что у неё было, оставив только на проезд в маршрутке. Она протянула собеседнице двести рублей.
Та жадно схватила и отступила в сторону.
– Проходи. Глянь в Ванькиной комнате одежку, может ему в больничку что-то нужно. Я бы сама свезла, но болею.
Девушка нерешительно перешагнула через порог.
– Зови меня тетей Светой. Да не трясись ты. Проходи.
Она направилась к мужчине, похожему на бомжа. Он сидел на стуле, положив голову на замызганный стол. На этом предмете мебели красовалась целая батарея пустых бутылок из-под пива и водки.
– Илюха, вставай! Живем. Будущая невестушка подлечиться дала.
Услышав волшебные слова о лечении, бомж поднял голову и Саша вздрогнула. Мужчина, несмотря на беспробудную пьянку, сохранил благородные черты лица. У него оказались красивой лепки губы, густые волосы, высокий лоб, прямой нос и подбородок с ямочкой. Ваня являлся копией этого алкоголика. Бомж поднялся на ноги, и стало ясно, что он высокого роста. Мужчина молча забрал деньги у жены. Шатаясь, побрел к выходу.
Девушка оглядела квартиру. Почерневшие обои в мутных потеках делали помещение тёмным. Серые от пыли занавески на окнах не помнили стирки. Два засаленных дивана и стол с бутылками довершали обстановку. На полу лежал ковер, ставший от грязи непонятного цвета. Всюду валялись заплесневелые остатки еды, окурки и осколки разбитого стекла. Заметив потрясённый взгляд гостьи, женщина попыталась оправдаться:
– Никто не помогает, а я одна не успеваю.
Они стояли в большой комнате, две двери видимо вели в следующие.
– Иди сюда, – позвала её тетя Света, показывая на дверной проем. Сама дверь висела на одной петле.
«Господи, как он живет здесь с этими вечно пьяными людьми?» – подумала Александра.
Её мутило от застарелого запаха вони. Девушка вошла в комнату Ивана. Даже разоренное помещение выглядело чистым и опрятным. На окне висела белоснежная тюлевая занавеска. Две узкие кровати, заправленные по-солдатски, стояли вдоль стен. У окна большой письменный стол. В углу компьютерный на нем лежал разбитый ноутбук. Широкий трёхстворчатый шкаф открыт, часть вещей вывалена на пол. Все ящики столов и шкафа выдвинуты.
«Деньги искали, – поняла она. – Вот почему он всё время работал. Кто ещё жил в этой комнате?»
– Тут две кровати…
– Младшенького Ромки. Ванька и его против родителей настроил, – пожаловалась тетя Света. Только Захар, – в её голосе послышалось тёплые горделивые нотки, – не даст папку с мамкой в обиду.
– Ваню он избил? – уточнила Саша.
– Так уж и избил… Поучил маленько, – её голос стал визгливым, а взгляд недобрым.
– Немного, – возмутилась гостья. – Перелом рёбер, сотрясение мозга, ушибы – это, по-вашему, поучил немного. – Она чувствовала к этой опустившейся мамаше такую сильную ненависть, что она обожгла ей горло. – Вам не жалко своего сына?
Женщина ощутила эту ненависть, отступила от девушки и зло прошипела:
– Бери, что надо и вали отсюда! Умная нашлась. Родители, небось, начальнички? А нас работяг в нищету толкнули. Илюха передовым был, а когда завод закрыли, полторы тыщи человек на улицу выбросили. Где такие, как ты, были? Осуждает она! А ты поживи, как мы, тогда поглядим, во что превратишься!
Она напирала на Сашу, дыша перегаром. Гостью замутило от запаха немытого тела и гнилостной вони изо рта женщины. Девушка отступила и быстро оглядела вещи. Положила в пакет футболку, спортивные брюки, носки, чуть покраснев, добавила пару выглаженных трусов. На подоконнике заметила свою фотографию. Улыбка тронула её губы.
– Мать! – послышался чей-то грубый прокуренный голос.
– Тут я, – с готовностью ответила женщина.
– Мать, трубы горят, дай чего-нибудь!
– Сейчас, сынок, батя в магазин пошёл, – она облизнула синие губы.
Раздался грохот, будто что-то упало. Послышался отборный мат. В большую комнату из коридора вывалился мужчина, одетый только в спортивные штаны. Его грудь и руки покрывали татуировки. Он отдаленно походил на мать. Крупная голова, большой нос, квадратная челюсть и близко посаженные маленькие глазки, которые сейчас с любопытством рассматривали девушку.
Александра не знала, как поступить. Очень хотелось покинуть ужасную квартиру, но незнакомец стоял на пути.
– Мать, почему не предупредила, что у нас гости? – улыбка, похожая на оскал зверя появилась на его лице.
– Я уже ухожу.
Скрыть страх не удалось, голос девушки испуганно дрогнул. Она по стеночке двинулась к выходу.
Мужчина чуть переместился в сторону и перекрыл выход из зала.
– Стоять! От Захара без разрешения ещё никто не уходил!
– Пожалуйста, пропустите меня, – попросила Саша. Она уже поняла, что этот урод избил Ивана. Ненависть душила её так, что было больно дышать.
– Уйдёшь, когда я скажу. Кто такая?
– Девушка Ваньки, – вставила тетя Света, подобострастно глядя на сына.
– Гляди-ка, наш пострел везде поспел, – присвистнул Захар. – Чего явилась?
Александра замялась. Сердце жалко трепыхалось. Она зажмурила глаза и выпалила:
– Посмотреть в глаза тому, кто его избил!
– Посмотрела? Да я поучил мальца, как надо уважать старшего брата и родителей. Этот скунс зажал деньги, хотя просили его по-хорошему.
– Вы просили деньги у школьника! Сами зарабатывать не пробовали.
– Ты гляди, мать, и эту надо учить! Обнаглела молодежь, совсем старших не уважает!
Он двинулся к ней. Девушка попыталась проскочить в коридор. Захар схватил за плечо и толкнул в сторону дивана. Саша, не долетев до этого спального места, ударилась головой о ножку стола. Сквозь боль и звон в ушах услышала мерзкое хихиканье женщины. Её охватил панический ужас, парализовавший тело. С трудом приподнявшись на колени, она потрогала висок. Рука окрасилась кровью.
– Поумнела или ещё добавить?
Александру за всю её небольшую жизнь ни разу никто не ударил. Теперь ощущая беспомощность, просто не соображала, что делать. Мужчина присел перед ней на корточки и протянул руку к её лицу.
– Язык проглотила?
Девушка отшатнулась.
– Захар, оставь её в покое! – крикнул вернувшийся домой отец Ивана.
– А то, что? – угрожающе произнёс сын.
–Снова в тюрьму хочешь? Это тебе не Ваньку безнаказанно лупить! За девчонку сядешь и надолго!
Илья Петрович достал из сумки три бутылки без этикетки.
– Опять технический спирт припёр. Сдохнем же, – сказала жена, однако взяла стакан и протянула руку к бутылке.
Парень нехотя поднялся, присел к столу. Саша взяла пакет с сумкой и побрела из комнаты. На пороге остановилась и посмотрела на дружную семейку. Три подобия человека в отвратительных условиях уселись пить ядовитую жидкость. Волосы встали дыбом от этой сюрреалистической картины.
Девушка долго шла по улице пешком, пытаясь отойти от увиденного кошмара. Набрала номер Никиты.
– Я была у Вани дома.
В трубке стояла тишина. Только через минуту раздался голос Игнатова.
– Не надо было туда ходить. Иван не хотел, чтобы ты узнала, в каких условиях он живет. Саша, зачем ты сделала это?
– Ники! Ты даже не представляешь, что за это за люди? У меня вещи Ивана можешь передать ему? Я сожалею, что поехала к Стасовым.
– Он не желал твоего знакомства с ними.
– Они чудовища! Никита, может, Ване нужны лекарства?
– Иван хранил деньги у своего бригадира Егора Климовича. Так что я купил нужные ему медикаменты. Давай встретимся в центре, заберу вещи.
Александра сидела на лавочке, ожидая Игнатова. Она причесалась, носовым платком вытерла кровь. Половина лица опухла, на виске красовался синий кровоподтек.
– Кто это сделал?
Никита встревоженно разглядывал девушку.
