Глава 15. В гостях хорошо, а в Избушке засада.
Златослава Ростиславовна, княжна Лиходольская, впопыхах металась по родной Избушке-на-Курьих-Ножках, собирая пожитки, которые по её мнению должны пригодиться на то время, пока она у родителей в Белояжске гостить будет. Девушка подхватывала то одну, то другую вещь, в растерянности разглядывала её со всех сторон и поспешно укладывала в стоящий посреди спальни берестяной короб. Над краем короба уже возвышалась порядочная куча одежды вперемешку с различными предметами утвари. За беготнёй своей Ягуси с насмешливым любопытством наблюдал Терентий, важно восседавший на широкой постели и попутно присматривающий за Василисой, возящейся с игрушками рядом с ним.
-Злата! А, Злат! – вкрадчиво позвал Бабу Ягу фамильяр и, когда та остановилась, обратив на него внимание, скрывая веселье в зелёных глаза, спросил. – Вот скажи мне неумному таком, зачем тебе скалка? Что ты в царском тереме раскатывать собралась, если там свои стряпухи есть? Или ты эту скалку за место веника берёшь, для устрашения? Ежели так, то ты уж меня извини Ягуся моя, но я Зареслава заранее предупрежу, что ты так опасно вооружилась.
-Что? – растерянно переспросила Ёжка, переведя взгляд с кота на скалку, а потом обратно.
-Ну, ладно скалка, - продолжал потешаться над ней Ёжкин кот, - ты мне вот другое скажи, зачем тебе половичок понадобился, а? Думаешь, царь-батюшка обнищал совсем, что ты ему половичок решила привезти в качестве гостинца? А подушка нужна тебе для чего?
-Какая подушка? Какая скалка с половичком?! – возмущённо вопросила Златка и осеклась, глянув в короб.
Несколько мгновений Яга удивлённо таращилась на торчавшие из вороха рубах и сарафанов скалку и свёрнутый трубочкой половик. Потом она перевела свой взгляд на лежащую сверху подушку, нервно хихикнула и, усевшись на сундук, рассмеялась уже в голос. Лиска-Василиска отвлеклась от внимательного изучения большой тряпичной куклы, всего-то пару дней назад сшитой для неё Марфой, и с укором во взгляде посмотрела на мать. Ёжка развеселилась пуще прежнего, вскочила, подбежала к дочке и поцеловала в курносый носишко. Терентий тоже веселился поглядывая на Ягусю и наконец выдал:
-Ты Златка пошла бы, прогулялась с дитём. Вона на супружника свого полюбуйся, в конце концов! Марфушка всё необходимое соберёт, пока вы гуляете, а то ты без толку мечешься, словно не в гости собралась, а назад в терем царский перебираешься. Или всё же назад собралась?
-Да, тьфу, на тебя! – сквозь смех, пробормотала княжна. – Мне и здесь хорошо.
-Ну, я так и подумал, - фыркнул фамильяр, одним махом перепрыгнув с постели на подоконник. – Ребенка одевай, сама одевайся и иди, любуйся, как твой Змей Руслана по сугробам валяет.
-Да?! – переспросила Златослава, поспешив к окну, и с любопытством глянула в том направлении, в котором смотрел кот.
А за окошком на полянке перед Избушкой на изрядно осевших после сильной оттепели сугробах сцепились в рукопашной два статных молодца. Один высокий и мощный, другой значительно ниже его ростом, тоньше, но в то же невероятно гибкий, шустрый. Хотя стоило отметить, что, несмотря на то, что Зареслав был крупнее, двигался он столь же изящно, а чёткости и выветренности его движений Руслану стоило бы позавидовать. Видимо, потому и оказывался золотоволосый Змей, раз за разом повержен и распростёрт на утоптанном ими двоими снегу.
-Ох, как бы не покалечились, - выдохнула Злата, завороженно проследив, как Руслан в очередной раз перелетел через плечо брата и бухнулся в чудом уцелевший сугроб.
-Внимательнее надо быть, Ягуся моя, - наставительно произнёс Реня, азартно следя за ходом боя. – Зареслав твой осторожничает, вишь, как ступает медленно да плавно, брату навредить он не желает. Ну, разве, что самонадеянности у него поубавит.
Баба Яга в ответ только протяжно вздохнула. Не дано её в воинской премудрости разбираться! Что ж поделаешь?!
-И впрямь пойдём, свежим воздухом подышим, - наконец решила она, понаблюдав некоторое время за борьбой двух Змеев.
Быстро нарядив малютку и одевшись самой, Златка подхватила ребёнка и отправилась гулять. Стоило только ей покинуть стылые сени и оказаться на крыльце, как на неё лёгким ветерком, принёсшим влагу и аромат хвои, словно бы дыхнула сама весна. Ёжка вдохнула полной грудью упоительный аромат и улыбнулась яркому солнышку, высокому пронзительно синему безоблачному небу и далёкой песне лесной пичуги, уже празднующей весну. Зажмурившись и прижав к груди притихшую малышку, девушка распахнула глаза и стремительно сбежала вниз по ступеням.
Стоило ей только ступить ногами утоптанный снег, как Зареслав и Руслан прекратили бой и одновременно обернулись в сторону Златославы. Светловолосый Змей по-собачьи отряхнулся и помахал Бабе Яге обеими руками, даже попрыгав на месте, будто боялся, что она его на совершенно ровной и голой поляне не заметит. Ягуся прыснула в кулачок и помахала в ответ, после чего перевела выжидающий взгляд на мужа. Зареслав лишь сдержано поднял руку в приветствии, но, даже находясь от него на приличном расстоянии, Ёжка заметила, как растянулись в улыбке губы мужа. Она ему тоже улыбнулась, сама помахала в ответ и неспешно направилась по тропинке, решив обойти Избушку-на-Курьих-Ножка кругом.
Судя по звукам, мужчины продолжили бой, а Злата повернув дочку личиком вперёд и прижав её к груди, шла по проторённой тропке, внимательно разглядывая всё то, что её окружало, будто впервые видя. Если честно, княжна никак не могла дождаться того чудесного времени, когда сойдёт наконец весь снег, опостылевший за долгую лютую зиму, земля покроется сочной зелёной травкой, а ветви белоствольных берёзок зашумят нежными листочками и украсятся словно юные красавицы длинными серёжками. Речка ото льда освободиться и можно Верейку будить идти, страсть, как по своей речной подружке Яга соскучилась. Вот удивиться русалка, когда малышку увидит, ведь выросла та очень.
Злата вздохнула, задумавшись над тем, отпустят ли её вообще Верею будить. С мужа и родичей станется не отпустить, после всего, что за эту зиму случилось. Умом Ягуся понимала, почему все так тревожатся, но в душе всё равно зрел бунт против чужого самоуправства. Ну, ничего, когда время придёт, она, Златка, сумеет их убедить отпустить её к русалочьей заводи, подружку добудиться. Там всего-то и надо с ивами да берёзками плакучими договориться, что по берегу растут, а они уж своих хозяек покличут так, как лишь они умеют.
Оставшись довольна своим решением, Баба Яга сошла с тропки и направилась к единственной среди берёзок высокой осине, на нижней ветки которой сидел знакомый ворон. Он так старательно чистил перья, что сразу было ясно всё делается напоказ, для привлечения внимания. Сердце Ёжки кольнуло нехорошее предчувствие, но, не сомневаясь, она подошла ближе к дереву и, вскинув голову, глянула в упор на крупную чёрную птицу.
-День добрый, мамзель! – искоса глянув на Ягу хитрым блестящим глазом, произнёс ворон.
-Добрый, Мор! Добрый! – отозвалась Златослава и столь же небрежно, как и он спросила. – Что за дело тебя привело к моей Избушке или так мимо пролетал?
-Мимо летел, - оторвавшись от чистки перьев, ответил он и, прищурившись, добавил, - решил заглянуть, посмотреть, как Бабе Яге на новом месте живётся.
-Хорошо живётся, - всё сильнее хмурясь, отозвалась Злата, перехватив заёрзавшую на маминых руках Василису. – А ты смотрю, переживала за нас.
-Да, мне то чего переживать?! А вот друг твой старинный переживал, куда это Избушка-на-Курьих-Ножках делась вместе с Ягой, - безмятежно пояснил ворон.
-Какой друг? – едва шевеля помертвевшими губами, спросила Ягуся.
-Так тот, который к тебе в гости заглядывал, - уклончиво ответил Мор и всё же решил уточнить, - который не совсем живой и почти не немёртвый.
-Что?! – вдруг заслышала за своей спиной ледяной голос супруга. – Повтори!
-Ка-а-аррр! – нахально выдал ворон и попытался взлететь, но какая-то сила не позволила хитрой птице даже пошевелить крылом. – Вы что себе позволяете, любезнейший?!
Зареслав, возникший подле своей Ёжки, только промолчал в ответ на вороновы возмущения и лишь глядел на него тяжёлым злым взглядом вынуждая сделать то, что велено. Мор поначалу сдаваться не собирался, молчал, видимо стараясь побороть внезапное оцепенение. У него это не получилось, а вот волошба Змея, что ворона спеленала, полыхнула пламенем слабеньким, едва хватившим, чтобы перья птице пощекотать и чуть опалить, и снова невидимым глазу стало.
-Говори! – угрожающе потребовал княжич Лиходольский и смерил ворона взглядом прищуренных змеиных глаз.
-Да, что говорить-то?! Что говорить?! Я и так всё сказал! – нервно заверещал Мор, делаясь похожим не на благородного ворона, а на испуганную сороку. – Там где Избушка прежде стояла, несколько раз мужик немёртвый в чёрном балахоне приходил. Пройдёт по полянке пару раз, поколдует и уходит не солоно нахлебавшись.
-Что ещё? – требовательно вопросил Добролюбов, неотрывно глядя на уже почти бившегося в истерике ворона.
-Ничего! Правду тебе говорю, колдун! Ничего более! – вопил Мор, дёргая головой так, что Злате стало казаться, что та у него оторвётся.
-Если «ничего», как ты говоришь, то, что же ты так испугался, а? – зловеще поинтересовался мужчина, сжимая кулак и вместе с ним, видимо, сжимая кольцо своей волошбы, окутывающее птицу.
-А-а-а! – оглушительно заорал ворон, испугав воплем маленькую Василису, которую Златославе пришлось поспешно успокаивать и утешать. – Ну, ладно! Было! Было ещё кое-что! Всё скажу, только прекрати!
-Ну! – чуть ослабив хватку, проговорил Зареслав.
-Немёртвый меня заметил и спросил о Бабе Яге и ребёнке, - учащённо дыша, выпалил Мор. – Я ответил, что не знаю, и он меня отпустил.
-Лжёшшшь! – хищно прошипел Змей Лиходольский, снова сжимая руку в кулак.
-Не лгу! – снова дурниной завопил ворон. – Богами клянусь – не лгу! Пусть меня Старший Ворон к последнему берегу не подпустит!
-Живи, - вымолвил мужчина и, брезгливо встряхнув руку, освободил птицу, тут же без лишних слов взвившуюся в небо и мигом исчезнувшую среди ещё пока голых ветвей.
-Зареслав, - осторожно позвала Ягуся супруга, мягко тронув его за плечо, а другой рукой продолжая покачивать, переставшую всхлипывать от испуга дочь.
-Сегодня вечером отправляемся в Белояжск, - непререкаемо заявил Зареслав и, забрав из рук растерянной девушки ребёнка, принялся её легонечко подкидывать, стараясь вызвать улыбку.
Улыбка Лиски не заставила себя долго ждать, а за ней и смех задорный послышался, звонкий да заливистый. Не умела малышка долго печалиться, а вот радоваться у неё всему получалось легко, особенно если кто-то из Змеев с ней забавляться начинал. Что Зареслав, что Руслан умели найти подход к вертлявой и очень деятельной малютке.
-Мы же утром собирались, - осторожно напомнила мужу Злата, ловя себя на том, что тревожно оглядывается по сторонам, будто ожидая появления высокой, закутанной в чёрный балахон, фигуры.
-Собирались, - не стал отрицать Змей, продолжающий развлекать ребёнка, и сам словно старался успокоиться, - только вот не знали доселе, что поблизости рыскает немёртвый. Нужно как можно скорее отсюда убраться, не искушать судьбу. Боюсь я и Руслан не сможем вас здесь защитить, если этот немёртвый вернётся и не один. Чем скорее мы покинем Избушку, тем мне будет спокойнее.
На это Яга тихонечко вздохнула и прижалась к мужниному плечу. Добролюбов сдержано улыбнулся и, прижав Василису одной рукой к груди, другой притянул супругу ближе и теперь обнимал и жену, и дочь.
-Всё будет хорошо, - прошептал Зареслав, склонив голову к своей Ёжке. – В тереме Белояжска вам двоим нечего будет страшиться, не дотянется ни один ворог до вас. А мы тем временем разыщем и выманим этого немёртвого, не уйдёт он так просто от нас, - последние слова Змей произнёс жёстко с каким-то скрытым злорадством.
-Пойдёмте в избу! – позвал вдруг их появившийся из-за угла Руслан, непривычно серьёзный и хмурый. – Там дед с нами связаться пытается.
-Идём, - шепнул Яге муж и нехотя освободил её от своих объятий.
Злата столь же нехотя развернулась и зашагала к крыльцу, зная, что муж с дочкой на руках идёт за нею следом. В душе было тревожно, яркие весенние краски словно бы поблёкли, а свежий полный влаги ветерок больше не радовал. Бабе Яге вдруг страсть как захотелось очутиться в Избушке, прижаться к надежному плечу мужа и заключить в объятия маленькую Василиску, забыть обо всём на свете, наслаждаясь настоящим, тем, что здесь и сейчас. Казалось, что один неверный шаг и вся такая правильная, уютная и наконец-то наполненная смыслом и надеждой на счастливое будущее жизнь сгинет в одночасье, истает полуденным мороком. В то же время Ёжка понимала, что оставаясь на месте, не предпринимая никаких действий, ставшая привычной, особенно в последнюю седмицу, семейная жизнь разрушится ещё стремительнее и ужаснее.
В Избушке-на-Курьих-Ножках их уже дожидался Руслан, сидевший посередь кухни, как в день знакомства со Златой, так же как и тогда перед ним висела сфера, наполненная багровым дымком, в котором едва-едва угадывался образ Змея Горыныча. Заприметив это, Зареслав поспешно скинул сапоги и поспешил усесться рядом с братом. Ягуся тоже заторопилась разуться, передав малышку на время в руки, подоспевшей Марфы, снять платок и вновь взяв на руки уже освобождённую от тёплой одежды Василису. Девушка поспешно присела на лавку возле печи и приготовилась слушать. Подле Яги тут же уселся Терентий, ткнувшийся лбом в её локоть и снова принявший независимый вид.
-Собрались? – наконец подал голос Будимир Давыдович, затем вздохнул и поприветствовал всех. – Ну, здравствуйте, дети!
-И вам доброго здоровьица! – пролепетала Злата, почуявшая неладное.
-Здравствуй, дед! – одновременно произнесли обо младших Змея.
-Здоровьице мне не повредит, - с каким-то невесёлым смешком произнёс князь Лиходольский, - особенно в такое смутное время.
-Что случилось? Не томи! – хмуро попросил ответа Зареслав, весь напрягшийся будто к битве изготовившийся.
-Царь Евстей Светорецкий намедни преставился, - глухо отозвался Змей Горыныч, а затем со злостью добавил, - царевич Иван в тот же день на царствие венчался, даже помин отцу достойный не справил, зато пирушку в честь себя любимого закатил такую, что до сих пор всем царским теремом рассол распивают. Только вот царь новый успел-таки за дела взяться, первым делом письмецо накатал Ростиславу Всеволодовичу…
-Что в письме было? – перебила князя Баба Яга, хоть и понимала, что так делать нельзя, но ничего поделать с собою не получилось.
-Требование, - коротко ответил Будимир Лиходольский, но Ёжка и так всё поняла.
Судя по громкому скрежету когтей о деревянный пол, Зареслав тоже догадался, что за требование Иван выставил царю Кощею. Златку сперва затрясло от страха, а потом от едва сдерживаемого гнева, что горячей ядовитой волной окатил с ног до головы. Да как после всего то, что учинил, он смеет какие-то требования выставлять?! Что он возомнил о себе, паскуда гулящая?! Жар гнева, сменила ледяная, как водица из колодца, волна ненависти. Она, Злата, только-только обрела свою собственную семью, свой крохотный кусочек счастья, а этот… с позволенья сказать, царевич, решил снова всё испортить!
