– Рауко не только сам искал сбежавшую Прямиславу, но и меня к этому подрядил. В отличие от него мне удалось её разыскать довольно быстро. Нашёл я её за много вёрст от той веси, где она с господином познакомилась. Оказалось, она с лешим местным уговорилась, и он её своими тропами тайными провёл прямёхонько к противоположной границе царства Белояжского, аккурат к землям Светорецким. Там у неё другие родичи жили, к ним она и бежала, чтобы укрыться. Дурёхе бы к племяннику, отцу твому, бежать надо было, да за стенами терема Белояжского укрыться, но нет! Стыдно ей, видите ли, было! Как так-то царя молодого перед народом позорить?! Вот и поспешила дальним родственникам, в надежде, что они ей схорониться помогут до той поры, пока ребёнок на свет не появится.
Велимир снова смолк. Злата уже даже успела привыкнуть к тому, что он порой замолкал на какое-то время, будто воспоминания были настолько яркими, что разум терялся в них, не отличая от яви. Вот и в этот раз, когда мужчина замолк, Ёжка украдкой вздохнула и нетерпеливо заёрзала, ожидая ответа и удобнее устраивая заснувшего ребенка на своих коленях. Немёртвый молчал дольше обычного, но наконец, прервал затянувшуюся тишину.
-Да, я обнаружил Прямиславу и должен был, как приказал мне господин, доставить её к нему, но понял, что не смогу это сделать, - медленно, словно через силу, выговорил он. – Впервые, я ослушался его приказа, впервые мне удалось подавить его волю и волошбу довлеющую надо мною. Я сам сопроводил Прямиславу к её родичам, а она по пути поведала о том, как выяснила, для чего Рауко так жаждал, чтобы она родила ему ребёнка. Оказалось, что господин, решив, что влюблённая девчонка будет послушна его воле и охотно согласится, родив ребёнка, отдать его тело для того, чтобы душа Рауко поселилась в нём. Больно самоуверенный он был в то время! – Велимир нехорошо ухмыльнулся и продолжил твёрдым голосом. – Прямислава ещё до знакомства с лесным собиралась в ученицы к какой-нибудь Яге податься, продолжить традицию всех дочерей Кощеевых, да не успела. Вот только кое-какие заклятия, да обряды всё же знала. Прибыв к родичам, она с моею помощью один обряд-то и провела, чтобы и себя, и дитя своё скрыть до поры до времени. Я покинул Прямиславу на следующий день после этого обряда, откликнувшись на зов господина и отчаянно придумывая, как скрыть знания о том, где схоронилась девушка. Придумывать не пришлось. Оказалось, что в тот момент, когда обряд свершился, Рауко кровавым колдовством баловался, пытаясь определить, где девчонка, сбежавшая, спряталась. Да только колдовство это с волошбой обрядовой соприкоснувшись, принесло господину весть нехорошую, будто и Прямислава, и дитя мертвы. Видимо таково свойство той волошбы было, живых за мертвецов выдавать. Мёртвых-то искать никто не будет!
-Дальше! Дальше, что было?! – не удержалась Бабка Ёжка, уже почуяв, что Велимир вновь замолчать собрался.
-Ох, Златка и нетерпеливая же ты! – по-доброму улыбнулся мужчина и, вздохнув, продолжил. – Дальше господин побесился чуток, на мне злость сорвал за нерасторопность, да и успокоился. Нашёл он позже себе другое тело, какого-то глупого деревенского паренька, который удавиться собирался от любви неразделённой, и душу свою туда переселил. Имя ему тогда тоже пришлось сменить, ведь странно, если бы человеческого парня на языке лесных величали. Потом мы снова вернулись в ту саму крепость и принялись её обживать. Первое время после обретения нового тела, господин не покидал библиотеки, которую я обнаружил в заспанных подземельях под развалинами крепости и потому он отправлял меня с поручениями. Ему требовались то травы для зелий, то за продуктами нужно было отправляться, то в достоверности найденных в библиотеки карт нужно было удостовериться. Словом он сам мне помог время выгадать, чтобы Прямиславу с дитём проведать. И всё было бы хорошо, если бы колдовство ослабевать не начало, - мужчина внимательно посмотрел на маленькую Василису и, отвернувшись, продолжил немного невпопад. – У Прямиславы сынок родился, крепенький и смышлёный, ушки только чуть-чуть от людских отличались, а так обычный мальчонка. Когда Ратмиру пятый годок пошёл, силушка в нём колдовская просыпаться начала, что Прямиславу и обеспокоило, про то она мне сама сказала. Молвила, что волошба, в сынке её проснувшаяся, может разрушить чары, что мы с ней тогда навели, тогда отыщет их господин и всё будет непоправим худо.
Мужчина снова обернулся, мазнул взглядом по Ягусе и ребёнку, плотно сжал губы и пересел так, чтобы на девушку удобнее было смотреть. Выдернул травинку, нервным движением её разорвал, отбросил в сторону и потянулся за новой. «Злится что ли?!» - нахмурившись, подумала Ёжка, но вслух говорить ничего не стала, решила подождать, пока Велимир успокоится.
-Понимаешь, Златушка,…, - начал, было, мужчина, но сам себя вдруг перебил нервным смешком, после чего признался. – Да, беси меня поберите! Я и сам в этом ничегошеньки не понимаю, но попробую хоть кое-что разъяснить. Дело в том, что душа господина может вселиться только во взрослое тело, но тело это душу его чёрную долго выдержать не может и погибает. Потому-то он, первые признаки приближающейся гибели почуяв, сразу начинает новое тело искать. А вот с вами, детьми Кощеева рода, всё по-иному происходит. Во взрослое тело тех, в ком кровь Кощея течёт, он вселиться не может, а вот младенец это дело другое. Сдаётся мне, что причина в обряде, что сыны Кощеевы проходят, лишь только говорить научившись.
-Так вроде они только клятву приносят, что печати трогать зарекаются, - припомнила рассказ Руслана девушка.
-Так, да не так, - покачал головой немёртвый. – Есть помимо этого ещё что-то, что господину мешает тело заполучить. Только не спрашивай что именно! Не знаю я! Это мне, пожалуй, у тебя интересоваться надо по этому вопросу.
-Толку-то от меня! – вздохнула печально Баба Яга и попросила. – Продолжай!
-Да, что там продолжать?! – устало махнул рукой Змей, но заговорить, заговорил. – Прямислава, почуяв, что волошба развеется скоро, решилась на очередную несусветную глупость. Хоть я её и отговаривал, но упёртая девка на Ратмира какой-то дюже сильный оберег надела, да родичам пацанёнка оставила, решив к Бабе Яге в ученицы податься, в надежде, что там найдёт способ навсегда сына от господина спрятать. Пришлось к матери её направить, чтобы глупостей не наделала. С меня Прямислава клятву стребовала, что я за Ратмиром пригляжу, а в случае чего…
На последних словах голос Велимира совсем хриплый стал, что она едва-едва смысл улавливала. Мужчина молчал недолго и вскоре заставил себе до конца всё сказать.
-Не допустить я должен был любыми способами, чтобы мальчик в руки господину попал, - через силу молвил немёртвый и, злясь явно на себя, как чувствовала Ёжка, закончил. – Словом убить мальчика я обещал! – здесь он спохватился и выпалил быстро. – Ты Прямиславу строго не суди! Ежели был бы другой выход, она бы никогда этого не потребовала! Просто ни она, ни я точно не знали, найдётся ли средство, что Ратмира от папашки егойного скроет, а рисковать в таком деле нельзя. Сохранив мальчику жизнь, подвергнуть смертельной опасности сотни других, ни в чём не повинных людей, других детей – это не правильно!
И снова повисло молчание. Златослава пыталась осознать услышанное. Осознать и понять получалось лучше, чем принять поступок дальней родственницы. Баба Яга задумалась, смогла бы она на такое пойти, к смерти собственного ребёнка приговорить?! Ответа у неё на этот не находилось, а вот сжать в объятиях Василиску очень хотелось, да только разбудить малютку боялась. Умаялась маленькая, спит-сопит, а тут мамка со своими нежностями лезть решилась!
Злата глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь, глянула на солнышко, разогнавшее последние клоки тумана и почти оторвавшиеся от горизонта, и перевела взгляд на водную гладь. Там вдалеке, прикрытый лёгким маревом, виднелся остров, на котором рос густой зелёный лес, над кронами его возвышался исполинский дуб, чьи могучие ветви терялись в облаках. «Вот он какой – другой берег!» - пронеслась восторженная мысль в Ёжкиной голове.
-В общем, Прямислава оставила сына и отправилась к моей матери, - отвлёк от созерцания дальнего острова, голос Велимира. – Там её я уже не навещал, не хотел, что бы мать меня увидела. Она меня похоронить успела и оплакала, не нужно было ей знать, в кого сын превратился. Прямислава тоже про меня молчала, да науку ягушенскую постигала усердно. Прошло ещё несколько лет. Ратмир рос, волошба в нём тоже и совсем скоро оберег мог не выдержать его силы, тогда-то я и решился к Прямиславе отправиться, сообщить, что плохо дело, да вот только опоздал…. Глупая девчонка! Она не могла смериться с тем, что сыночка её смертушка ждёт, потому и решила собой пожертвовать. Выискала в книгах матери моей упоминание о том, что ежели проклятье на крови наложить на кого-то и перед этим себя никакой волошбой защитной не прикрыть, то проклятие это на проклявшего отразится. А уж коли отразится, то тогда господин Ратмира точно никогда не найдёт.
-Не найдёт, - хмуро подтвердила Яга, припомнившая упоминание о подобном.
В книгах, что в Избушке-на-Курьих-Ножках сохранились, Златка находила упоминание о проклятиях на крови. Страшное это дело! Ежели проклял кого и защиту не выставил, проклятие на тебе отразится. Проклял соседа до седьмого колена, чтоб, к примеру, парни в роду рождаться перестали, жди и себе подобного, а в довесок кровь у проклинателя меняется, от рода отсекая, как ломоть от краюхи, мол, проклял вот сам ты и дети твои пусть мучаются, а род тут не причём!
-Карповку она прокляла, да? – хмуро уточнила Златослава, у которой, наконец, начало в голове всё проясняться.
-Она, - подтвердил Велимир и даже кивну для пущей убедительности. – Сильно вредить не стала, хотя могла и на раннюю смерть, к примеру, проклясть.
-Ты её так выгораживаешь, как родную! – разозлилась Баба Яга ни с того ни с сего, просто случившееся и то что могло ещё случиться, злило её неимоверно, а злость искала выход.
Мужчина ничего не ответил Яге, лишь улыбнулся криво, с какой-то звериной тоской во взгляде рассматривая маленькую Васелису. И тут Златка всё осознала, а за осознанием пришло чувство вины. Велимир любил Прямиславу! Любил так сильно, что просто не видел ничего плохого в её поступках! Или просто не желал видеть? Эта боль, которая проскальзывала в голосе Змея, ещё в начала его повествования должна была насторожить её, глупую Ёжку, но она никак докумекать не смогла, пока Велимир ей почти прямо не признался. И теперь Злате стало так нестерпимо жаль этого мужчину, что слёзы сами наворачивались на глаза. Как же это, наверное, невыносимо любить и понимать, что будущего у этой любви просто нет!
-Ладно, я поняла про кровь и отлучение от рода, - тихонечко шмыгнув носом и стараясь говорить твёрдо, произнесла княжна, - только вот объясни мне, каким боком тут Василиска моя затесалась? Для чего ты её извести хотел, а?! И лучше бы тебе всё складно разъяснить, а то я на тебя очень сердита!
-Не поняла?! – изумился Велимир вполне искренне, пряча свою боль глубже.
-Не-а, - подтвердила Баба Яга, мотнув головой.
-Эта девочка внучка Ратмира и дочь господина, - коротко ответил немёртвый, пристально наблюдая за реакцией Златы.
-Етишкин свет! – огорошено выдохнула Ягуся и возмущённо воскликнула. – Вот ведь погань тёмная! Морана прибери его душу! Везде успел! – выдохнув сквозь стиснутые зубы и успокоившись немного, девушка уже чуть тише спросила. – Всё равно не пойму, зачем ты ребёнка убить пытался? Кровь её и так проклята, от рода Кощеева отлучена, так зачем же ты её в реку бросил и мать её убил?
-Чего?! – опешил Змей, ошалело уставившись на Злату. – Кого я убил?! Мать её?! Да с чего ты вообще это взяла!?
Баба Яга хмуро молчала, пристально глядя ему в глаза и ожидая ответа.
-Не убивал я Даринку! Деду с бабкой бестолочь эту вернул, пусть сами разбираются! – выпалил Велимир, столь же хмуро смотря на Злату.
-Да-а-а?! А мне вот сказывали, что ты её по лицу ударил, в проход бросил, а потом, вернувшись, нож от крови ейной оттирал! – с вызовом бросила Яга, припомнив рассказ ворона.
-Оплеуху влепил, дело было, - охотно признался мужчина, но сразу же зло добавил, - но не убивал! Кто тебе такое сказанул вообще?!
-Мор, - отозвалась девушка, сдав ворона с потрохами.
-Вот ведь перьевой мешок! – выругался немёртвый, но взяв себя в руки, всё же решил пояснить. – Дарина, дочка Ратмира, выросла в тереме боярина Микулы Плешковича, дальнего родича Прямиславы по материнской линии, а он, как ты, возможно, знаешь в совет царя Евстея, упокойте Боги его душу, входил. Микула сына Прямиславы за своего собственного выдал, воспитал как родного, женил его, правда больно рано будто чувствовал чего…. Ратмир через полгода после свадебного обряда от лихорадки умер, ему тогда всего и было-то девятнадцать годков. Жена его в тягости Даринкой была, да родив её в ту же ночь Богам душу отдала. Внучку Микула очень любил, баловал слишком, удержу она не знала, капризная выросла и в Ивана Светорецкого с малолетства влюблённая. А тут ваша помолвка расстроилась и дурочка возомнила, что сможет царевной Светорецкой стать. Микула-то её частенько с собой в царский терем брал, там она с Иваном и спуталась, понесла от него, а я пень трухлявый ни сном не духом был! Когда узнал, что к чему уже поздно было, - Велимир вздохнул и продолжил. – Господин тогда тебя, Злата, искал усилено и в Светорецке не появлялся долго, Даринка ему сказать о ребенке не могла, а письмо написать боялась. Как от деда с бабкой своё положение так долго скрыть умудрялась, ума не приложу! Я, как только узнал, отвёз дуру эту к знакомой повитухе, чтобы до рождения ребенка она у неё под приглядом была, а та возьми и перед родами сбежи. Нашёл её в сарае сенном, за версту от дома повитухи, рожала она уже. Ох, Пресветлые Боги! Если бы у меня волосы сохранились, я бы в тот день, наверное, поседел! – с жаром и злостью вымолвил мужчина. – Девочка родилась не намного, но до срока, я боялся, что господин кровь свою в ней почует и в тот момент ничего более умного придумать не смог…
-То есть изначально ты Василиску убивать не хотел? – прищурившись уточнила Баба Яга, поглаживая ребёнка по спинке.
-Да, Боги с тобой! – возмутился немёртвый. – Если бы Даринка моего приезда дождалась, я бы смог второй раз обряд, что мы с Прямиславой проводили, повторить и девочку от господина скрыть на время. Не получилось. Пришлось такой грех сотворить.
-Ну, а нож в крови?! – не сдавалась Златка.
-Да, моя это кровь была! Моя! – выпалил Змей. – Я хоть и не живой, но кое-какую волошбу на своей крови создать могу, вот Даринке воспоминания о ребёнке и убрал, чтоб не страдала больно. Хотя судя по тому, как охотно её память моему колдовству поддалась, не больно-то она ребёнка и помнить хотела.
-Это что же получается, - вдруг осознав очевидное, прошептала севшим голосом Яга, - мать Лисёнка живая и …
-Мать этой девочки ты, Златослава Ростиславовна! – твёрдо проговорил Велимир. – Я её по-иному и не ощущаю. Знатный ты обряд провела, теперь девчушка эта твоя по крови, да и до обряда была близка по-родственному, она же тебе племянница троюродная, как-никак!
Велимир снова смолк. Злата уже даже успела привыкнуть к тому, что он порой замолкал на какое-то время, будто воспоминания были настолько яркими, что разум терялся в них, не отличая от яви. Вот и в этот раз, когда мужчина замолк, Ёжка украдкой вздохнула и нетерпеливо заёрзала, ожидая ответа и удобнее устраивая заснувшего ребенка на своих коленях. Немёртвый молчал дольше обычного, но наконец, прервал затянувшуюся тишину.
-Да, я обнаружил Прямиславу и должен был, как приказал мне господин, доставить её к нему, но понял, что не смогу это сделать, - медленно, словно через силу, выговорил он. – Впервые, я ослушался его приказа, впервые мне удалось подавить его волю и волошбу довлеющую надо мною. Я сам сопроводил Прямиславу к её родичам, а она по пути поведала о том, как выяснила, для чего Рауко так жаждал, чтобы она родила ему ребёнка. Оказалось, что господин, решив, что влюблённая девчонка будет послушна его воле и охотно согласится, родив ребёнка, отдать его тело для того, чтобы душа Рауко поселилась в нём. Больно самоуверенный он был в то время! – Велимир нехорошо ухмыльнулся и продолжил твёрдым голосом. – Прямислава ещё до знакомства с лесным собиралась в ученицы к какой-нибудь Яге податься, продолжить традицию всех дочерей Кощеевых, да не успела. Вот только кое-какие заклятия, да обряды всё же знала. Прибыв к родичам, она с моею помощью один обряд-то и провела, чтобы и себя, и дитя своё скрыть до поры до времени. Я покинул Прямиславу на следующий день после этого обряда, откликнувшись на зов господина и отчаянно придумывая, как скрыть знания о том, где схоронилась девушка. Придумывать не пришлось. Оказалось, что в тот момент, когда обряд свершился, Рауко кровавым колдовством баловался, пытаясь определить, где девчонка, сбежавшая, спряталась. Да только колдовство это с волошбой обрядовой соприкоснувшись, принесло господину весть нехорошую, будто и Прямислава, и дитя мертвы. Видимо таково свойство той волошбы было, живых за мертвецов выдавать. Мёртвых-то искать никто не будет!
-Дальше! Дальше, что было?! – не удержалась Бабка Ёжка, уже почуяв, что Велимир вновь замолчать собрался.
-Ох, Златка и нетерпеливая же ты! – по-доброму улыбнулся мужчина и, вздохнув, продолжил. – Дальше господин побесился чуток, на мне злость сорвал за нерасторопность, да и успокоился. Нашёл он позже себе другое тело, какого-то глупого деревенского паренька, который удавиться собирался от любви неразделённой, и душу свою туда переселил. Имя ему тогда тоже пришлось сменить, ведь странно, если бы человеческого парня на языке лесных величали. Потом мы снова вернулись в ту саму крепость и принялись её обживать. Первое время после обретения нового тела, господин не покидал библиотеки, которую я обнаружил в заспанных подземельях под развалинами крепости и потому он отправлял меня с поручениями. Ему требовались то травы для зелий, то за продуктами нужно было отправляться, то в достоверности найденных в библиотеки карт нужно было удостовериться. Словом он сам мне помог время выгадать, чтобы Прямиславу с дитём проведать. И всё было бы хорошо, если бы колдовство ослабевать не начало, - мужчина внимательно посмотрел на маленькую Василису и, отвернувшись, продолжил немного невпопад. – У Прямиславы сынок родился, крепенький и смышлёный, ушки только чуть-чуть от людских отличались, а так обычный мальчонка. Когда Ратмиру пятый годок пошёл, силушка в нём колдовская просыпаться начала, что Прямиславу и обеспокоило, про то она мне сама сказала. Молвила, что волошба, в сынке её проснувшаяся, может разрушить чары, что мы с ней тогда навели, тогда отыщет их господин и всё будет непоправим худо.
Мужчина снова обернулся, мазнул взглядом по Ягусе и ребёнку, плотно сжал губы и пересел так, чтобы на девушку удобнее было смотреть. Выдернул травинку, нервным движением её разорвал, отбросил в сторону и потянулся за новой. «Злится что ли?!» - нахмурившись, подумала Ёжка, но вслух говорить ничего не стала, решила подождать, пока Велимир успокоится.
-Понимаешь, Златушка,…, - начал, было, мужчина, но сам себя вдруг перебил нервным смешком, после чего признался. – Да, беси меня поберите! Я и сам в этом ничегошеньки не понимаю, но попробую хоть кое-что разъяснить. Дело в том, что душа господина может вселиться только во взрослое тело, но тело это душу его чёрную долго выдержать не может и погибает. Потому-то он, первые признаки приближающейся гибели почуяв, сразу начинает новое тело искать. А вот с вами, детьми Кощеева рода, всё по-иному происходит. Во взрослое тело тех, в ком кровь Кощея течёт, он вселиться не может, а вот младенец это дело другое. Сдаётся мне, что причина в обряде, что сыны Кощеевы проходят, лишь только говорить научившись.
-Так вроде они только клятву приносят, что печати трогать зарекаются, - припомнила рассказ Руслана девушка.
-Так, да не так, - покачал головой немёртвый. – Есть помимо этого ещё что-то, что господину мешает тело заполучить. Только не спрашивай что именно! Не знаю я! Это мне, пожалуй, у тебя интересоваться надо по этому вопросу.
-Толку-то от меня! – вздохнула печально Баба Яга и попросила. – Продолжай!
-Да, что там продолжать?! – устало махнул рукой Змей, но заговорить, заговорил. – Прямислава, почуяв, что волошба развеется скоро, решилась на очередную несусветную глупость. Хоть я её и отговаривал, но упёртая девка на Ратмира какой-то дюже сильный оберег надела, да родичам пацанёнка оставила, решив к Бабе Яге в ученицы податься, в надежде, что там найдёт способ навсегда сына от господина спрятать. Пришлось к матери её направить, чтобы глупостей не наделала. С меня Прямислава клятву стребовала, что я за Ратмиром пригляжу, а в случае чего…
На последних словах голос Велимира совсем хриплый стал, что она едва-едва смысл улавливала. Мужчина молчал недолго и вскоре заставил себе до конца всё сказать.
-Не допустить я должен был любыми способами, чтобы мальчик в руки господину попал, - через силу молвил немёртвый и, злясь явно на себя, как чувствовала Ёжка, закончил. – Словом убить мальчика я обещал! – здесь он спохватился и выпалил быстро. – Ты Прямиславу строго не суди! Ежели был бы другой выход, она бы никогда этого не потребовала! Просто ни она, ни я точно не знали, найдётся ли средство, что Ратмира от папашки егойного скроет, а рисковать в таком деле нельзя. Сохранив мальчику жизнь, подвергнуть смертельной опасности сотни других, ни в чём не повинных людей, других детей – это не правильно!
И снова повисло молчание. Златослава пыталась осознать услышанное. Осознать и понять получалось лучше, чем принять поступок дальней родственницы. Баба Яга задумалась, смогла бы она на такое пойти, к смерти собственного ребёнка приговорить?! Ответа у неё на этот не находилось, а вот сжать в объятиях Василиску очень хотелось, да только разбудить малютку боялась. Умаялась маленькая, спит-сопит, а тут мамка со своими нежностями лезть решилась!
Злата глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь, глянула на солнышко, разогнавшее последние клоки тумана и почти оторвавшиеся от горизонта, и перевела взгляд на водную гладь. Там вдалеке, прикрытый лёгким маревом, виднелся остров, на котором рос густой зелёный лес, над кронами его возвышался исполинский дуб, чьи могучие ветви терялись в облаках. «Вот он какой – другой берег!» - пронеслась восторженная мысль в Ёжкиной голове.
-В общем, Прямислава оставила сына и отправилась к моей матери, - отвлёк от созерцания дальнего острова, голос Велимира. – Там её я уже не навещал, не хотел, что бы мать меня увидела. Она меня похоронить успела и оплакала, не нужно было ей знать, в кого сын превратился. Прямислава тоже про меня молчала, да науку ягушенскую постигала усердно. Прошло ещё несколько лет. Ратмир рос, волошба в нём тоже и совсем скоро оберег мог не выдержать его силы, тогда-то я и решился к Прямиславе отправиться, сообщить, что плохо дело, да вот только опоздал…. Глупая девчонка! Она не могла смериться с тем, что сыночка её смертушка ждёт, потому и решила собой пожертвовать. Выискала в книгах матери моей упоминание о том, что ежели проклятье на крови наложить на кого-то и перед этим себя никакой волошбой защитной не прикрыть, то проклятие это на проклявшего отразится. А уж коли отразится, то тогда господин Ратмира точно никогда не найдёт.
-Не найдёт, - хмуро подтвердила Яга, припомнившая упоминание о подобном.
В книгах, что в Избушке-на-Курьих-Ножках сохранились, Златка находила упоминание о проклятиях на крови. Страшное это дело! Ежели проклял кого и защиту не выставил, проклятие на тебе отразится. Проклял соседа до седьмого колена, чтоб, к примеру, парни в роду рождаться перестали, жди и себе подобного, а в довесок кровь у проклинателя меняется, от рода отсекая, как ломоть от краюхи, мол, проклял вот сам ты и дети твои пусть мучаются, а род тут не причём!
-Карповку она прокляла, да? – хмуро уточнила Златослава, у которой, наконец, начало в голове всё проясняться.
-Она, - подтвердил Велимир и даже кивну для пущей убедительности. – Сильно вредить не стала, хотя могла и на раннюю смерть, к примеру, проклясть.
-Ты её так выгораживаешь, как родную! – разозлилась Баба Яга ни с того ни с сего, просто случившееся и то что могло ещё случиться, злило её неимоверно, а злость искала выход.
Мужчина ничего не ответил Яге, лишь улыбнулся криво, с какой-то звериной тоской во взгляде рассматривая маленькую Васелису. И тут Златка всё осознала, а за осознанием пришло чувство вины. Велимир любил Прямиславу! Любил так сильно, что просто не видел ничего плохого в её поступках! Или просто не желал видеть? Эта боль, которая проскальзывала в голосе Змея, ещё в начала его повествования должна была насторожить её, глупую Ёжку, но она никак докумекать не смогла, пока Велимир ей почти прямо не признался. И теперь Злате стало так нестерпимо жаль этого мужчину, что слёзы сами наворачивались на глаза. Как же это, наверное, невыносимо любить и понимать, что будущего у этой любви просто нет!
-Ладно, я поняла про кровь и отлучение от рода, - тихонечко шмыгнув носом и стараясь говорить твёрдо, произнесла княжна, - только вот объясни мне, каким боком тут Василиска моя затесалась? Для чего ты её извести хотел, а?! И лучше бы тебе всё складно разъяснить, а то я на тебя очень сердита!
-Не поняла?! – изумился Велимир вполне искренне, пряча свою боль глубже.
-Не-а, - подтвердила Баба Яга, мотнув головой.
-Эта девочка внучка Ратмира и дочь господина, - коротко ответил немёртвый, пристально наблюдая за реакцией Златы.
-Етишкин свет! – огорошено выдохнула Ягуся и возмущённо воскликнула. – Вот ведь погань тёмная! Морана прибери его душу! Везде успел! – выдохнув сквозь стиснутые зубы и успокоившись немного, девушка уже чуть тише спросила. – Всё равно не пойму, зачем ты ребёнка убить пытался? Кровь её и так проклята, от рода Кощеева отлучена, так зачем же ты её в реку бросил и мать её убил?
-Чего?! – опешил Змей, ошалело уставившись на Злату. – Кого я убил?! Мать её?! Да с чего ты вообще это взяла!?
Баба Яга хмуро молчала, пристально глядя ему в глаза и ожидая ответа.
-Не убивал я Даринку! Деду с бабкой бестолочь эту вернул, пусть сами разбираются! – выпалил Велимир, столь же хмуро смотря на Злату.
-Да-а-а?! А мне вот сказывали, что ты её по лицу ударил, в проход бросил, а потом, вернувшись, нож от крови ейной оттирал! – с вызовом бросила Яга, припомнив рассказ ворона.
-Оплеуху влепил, дело было, - охотно признался мужчина, но сразу же зло добавил, - но не убивал! Кто тебе такое сказанул вообще?!
-Мор, - отозвалась девушка, сдав ворона с потрохами.
-Вот ведь перьевой мешок! – выругался немёртвый, но взяв себя в руки, всё же решил пояснить. – Дарина, дочка Ратмира, выросла в тереме боярина Микулы Плешковича, дальнего родича Прямиславы по материнской линии, а он, как ты, возможно, знаешь в совет царя Евстея, упокойте Боги его душу, входил. Микула сына Прямиславы за своего собственного выдал, воспитал как родного, женил его, правда больно рано будто чувствовал чего…. Ратмир через полгода после свадебного обряда от лихорадки умер, ему тогда всего и было-то девятнадцать годков. Жена его в тягости Даринкой была, да родив её в ту же ночь Богам душу отдала. Внучку Микула очень любил, баловал слишком, удержу она не знала, капризная выросла и в Ивана Светорецкого с малолетства влюблённая. А тут ваша помолвка расстроилась и дурочка возомнила, что сможет царевной Светорецкой стать. Микула-то её частенько с собой в царский терем брал, там она с Иваном и спуталась, понесла от него, а я пень трухлявый ни сном не духом был! Когда узнал, что к чему уже поздно было, - Велимир вздохнул и продолжил. – Господин тогда тебя, Злата, искал усилено и в Светорецке не появлялся долго, Даринка ему сказать о ребенке не могла, а письмо написать боялась. Как от деда с бабкой своё положение так долго скрыть умудрялась, ума не приложу! Я, как только узнал, отвёз дуру эту к знакомой повитухе, чтобы до рождения ребенка она у неё под приглядом была, а та возьми и перед родами сбежи. Нашёл её в сарае сенном, за версту от дома повитухи, рожала она уже. Ох, Пресветлые Боги! Если бы у меня волосы сохранились, я бы в тот день, наверное, поседел! – с жаром и злостью вымолвил мужчина. – Девочка родилась не намного, но до срока, я боялся, что господин кровь свою в ней почует и в тот момент ничего более умного придумать не смог…
-То есть изначально ты Василиску убивать не хотел? – прищурившись уточнила Баба Яга, поглаживая ребёнка по спинке.
-Да, Боги с тобой! – возмутился немёртвый. – Если бы Даринка моего приезда дождалась, я бы смог второй раз обряд, что мы с Прямиславой проводили, повторить и девочку от господина скрыть на время. Не получилось. Пришлось такой грех сотворить.
-Ну, а нож в крови?! – не сдавалась Златка.
-Да, моя это кровь была! Моя! – выпалил Змей. – Я хоть и не живой, но кое-какую волошбу на своей крови создать могу, вот Даринке воспоминания о ребёнке и убрал, чтоб не страдала больно. Хотя судя по тому, как охотно её память моему колдовству поддалась, не больно-то она ребёнка и помнить хотела.
-Это что же получается, - вдруг осознав очевидное, прошептала севшим голосом Яга, - мать Лисёнка живая и …
-Мать этой девочки ты, Златослава Ростиславовна! – твёрдо проговорил Велимир. – Я её по-иному и не ощущаю. Знатный ты обряд провела, теперь девчушка эта твоя по крови, да и до обряда была близка по-родственному, она же тебе племянница троюродная, как-никак!
