По всей видимости, бедной Нэйде приходилось серьёзно обороняться. Впрочем, с той поры прошло достаточно времени, но никто из Брэйтов не попытался сделать из собственного жилища что-то более уютное. Даже главный зал, просторный и величественный, казался мрачным и, несмотря на развешенное по стенам оружие (военные и походные трофеи), совершенно безвкусным.
Не иначе как по счастливому стечению обстоятельств Нэриэл привёл Маркуса в библиотеку. Огромное помещение было уставлено грубо сбитыми из массивных досок стеллажами, на которых пылилось несколько сотен тысяч всевозможных томов.
— Я подумал, что тебе не стоит понапрасну тратить время в городской библиотеке, — начал Глава города и подошёл к высокому камину, возле которого стояла пара кресел с высокими спинками. — Здесь собраны редкие и куда более полезные для тебя книги. Я подготовил тебе немного в качестве первого урока.
Нэриэл кивнул в сторону кресла, и Маркус, заглянув в него, увидел приличную стопку толстенных фолиантов.
— Будут вопросы, обращайся. Я попросил накрыть нам обед прямо здесь. — Глава города кивнул в сторону длинного стола. — Чтобы ты мог не сильно отвлекаться.
— Вы не будете меня тренировать? — удивился Маркус, с интересом разглядывая корешки книг.
— Не раньше, чем тебе подчиниться лабиринт, — насмешливо выдал Нэриэл, а потом чуть мягче добавил: — Как захочешь что-то попробовать, смело спускайся. Он выстроит тебе всё необходимое.
— Но как он узнает, что мне нужно?
— Он всегда знает, — хитро подмигнув, заверил Глава города, после чего удалился.
Маркус, не желая терять время, подтянул к себе первую книгу и, усевшись в соседнее кресло, углубился в чтение. Страницы быстро мелькали перед глазами, как обычно он всё схватывал налету. Один том, второй, третий. К моменту как Нэриэл вернулся на обед, Маркус прочёл почти всё предложенное.
— Это не те знания, которые стоит изучать поверхностно, — строго заметил Глава города.
Маркус решил обойтись без оправданий и просто сотворил одно из сложных заклятий, заставив все стеллажи библиотеки подняться к потолку и начать крутиться в хороводе. Книги вместе с полками вырисовывали сложный узор, но ни одна из них не выпала из общей схемы. После он вернул всё в точности на свои места и извиняющее добавил:
— Перед ужином обязательно спущусь в лабиринт.
Нэриэла впечатлила эта демонстрация, однако он был довольно скуп на похвалу. Тем не менее обед прошёл мирно и довольно живо. Глава города немного поэкзаменовал его, но, убедившись, что всё действительно освоено, разрешил выбирать дополнительные книги самостоятельно, чем Маркус, оставшись один, и воспользовался. Быстро дочитав свои обязательные книги, он направился на поиски сведений об истинных парах.
К вечеру Маркус прочитал все имеющиеся по теме книги, и полученные знания откровенно тревожили и расстраивали. Отношения в истинных парах основывались на невероятной близости и взаимопонимании, о которых другим оставалось только мечтать. Они всегда знали, что чувствует и о чём думает партнёр, могли приходить друг к другу на помощь, даже находясь в разных мирах! Эта связь была настолько прочна, что в случае, если один из партнёров оказывался на грани жизни и смерти, второй делился своей силой, жертвуя частью своих отмерянных лет. Они даже умирали всегда вместе в один день и в один час, словно единый организм.
В основном в книгах описывались приключения и курьёзные случаи разных истинных пар, чуть реже рассказывалось о самом феномене, но в основном поверхностно или теоретически, заканчивая всё время одним и тем же постулатом: «каждая пара индивидуальна и неповторима, и сама устанавливает границы своих возможностей». Среди всех случаев особенно выделялась лишь одна история — матери Стэйфира Майэрса, одного из основателей города. В ту пору волшебники ещё делились на кланы и нередко нападали друг на друга. Они сражались за территории и редкие артефакты, и это были настоящие жестокие битвы. Так Стелла Майэрс, став предводителем своего клана, решила расквитаться за смерть родных и отомстить ненавистным соседям. Она устроила настоящую кровавую баню, начисто вырезав весь клан, за исключением новорожденного сына. У неё не поднялась на него рука, и долгое время все гадали, что же с ней случилось. Но ответ оказался ужасающим: родившийся кроха оказался её истинной парой. После этого Стелла забрала мальчика и ушла в горы. Она выжгла себе память о прошлых событиях, но всю жизнь боялась отпускать супруга к людям, чтобы тот случайно не узнал, как погибли его родители.
— Если можно выжечь память, значит, должны быть и другие способы повлиять на сознание, — пробормотал про себя Маркус, после чего решительно встал и, вернув на место выбранные книги, направился к лабиринту. Пора было заняться практикой.
Двадцать три года назад
Маркус:
«Что ты собрался сделать?!» — заверещала Саларс, оглушая его сознание. Признаться, он никогда не видел её настолько рассерженной. Огонь вспыхнул так яростно и сильно, что грозил в любой момент перекинуться на кухонные ящики и спалить всё дотла.
«Хочу попытаться частично закрыть от неё своё сознание», — стараясь удерживать спокойствие, повторил Маркус.
«Это безумие! Ты нарушишь саму суть вашей связи!» — бушевала вместе с пламенем Саларс.
«Я бы так не сказал. Что плохого в моём желании оградить её от лишних страданий? Я ведь не пытаюсь оборвать нашу связь, просто немного ограничить. Мне невыносимо слышать её плач! — горячо возразил Маркус. Он не собирался отступать и был крайне удивлён гневу Саларс. Ему требовалась поддержка, а не нагоняй! — Ну вот, она опять хнычет!» — с раздражением отметил он и попытался как можно быстрее успокоить снова разревевшуюся малышку.
«Младенцы всегда плачут», — хмуро заметила Саларс.
«Да, но, когда для того есть причина, а не потому, что один несдержанный и неосторожный юный волшебник что-то опять учудил! — иронично высказал Маркус, стараясь вернуть себе былое спокойствие. — Пойми меня правильно, впереди трудные испытания, это может оказаться болезненно и страшно, и всё это передаться ни в чём неповинному младенцу! Я не хочу подвергать её подобному! Это неправильно!»
«Ей стоило родиться позже», — проворчала Саларс, и пламя понемногу начало утихать.
«Увы, этого уже не изменить, — печально вздохнул Маркус, после чего всё же осмелился спросить: — Так ты мне поможешь?»
«Что ты от меня хочешь?» — Она всё ещё была недовольна, хотя основная буря осталась позади.
«Помоги мне потренироваться, — попросил он и, встретив её выразительный взгляд с невысказанным вопросом, пояснил: — Обожги меня, несильно, а я попробую спрятать от неё свою боль, как в технике «двойного дна»».
Саламандра неодобрительно покачала головой, но в следующий момент огонь выпустил яркую искру, которая угодила Маркусу в руку. Он чуть дёрнулся, но почти мгновенно замер. Его взгляд устремился куда-то внутрь себя, что-то проверяя и уточняя.
«И как?» — поинтересовалась Саларс.
«Она проснулась, но не плачет, — сообщил Маркус. — Надо продолжать. Сделай немного больнее».
Саларс неохотно согласилась, и новая искра обожгла обнажённую кожу. Маркус зажмурился и весь напрягся, а потом медленно выдохнул.
«Уже лучше, но пока не идеально, мне нужно отработать мгновенную реакцию», — выдал он с вымученной улыбкой. Ему совсем не хотелось говорить саламандре о том, что спрятанная боль чувствовалась в несколько раз сильнее. Лёгкое привычное покалывание огня теперь ощущалось, как злое жжение. Однако это его не остановило.
«В конце концов, я мужчина и могу потерпеть», — убедил себя он, сжимая зубы от очередной волны боли.
Ему потребовалось несколько недель, прежде чем цель была достигнута. Маркус научился не только прятать боль, но и все эмоции, что прежде тревожили малышку. Вот только Саларс решительно не нравилась эта инициатива:
«Ты нарушаешь вашу связь, это может плохо закончиться. Она тоже должна учиться понимать тебя!»
«Она всего лишь младенец, как только подрастёт, я ей всё объясню», — настаивал на своём Маркус.
«Объяснения тут не помогут, она должна с этим расти!» — продолжала спорить Саларс, но он продолжал упрямиться:
«Я так защищаю её! И вообще, только мы вдвоём лучше знаем, как нам быть!»
«Ты об этом пожалеешь…» — под конец сдалась Саларс, и больше они к этой теме не возвращались.
Тем временем Маркус видел в происходящем только плюсы. Он прекрасно овладел техникой «двойного дна», что позволило ему держать все свои чувства под контролем. Теперь ничто не могло его выдать перед Нэриэлом. Даже напротив, Глава города всё больше очаровывался им. Для начала Маркус подчинил себе лабиринт спустя всего две недели.
— Я жил возле него всю свою жизнь, а сумел с ним сладить только после успешного прохождения Врат, — признался Нэриэл. — Наверное, стоит покопаться в семейных хрониках, чтобы узнать, был ли кто-то успешнее тебя!
— Конечно, были, — с улыбкой отвечал Маркус. — Нэйли-Майя, Никат, Найр и ещё многие из тех, кто сумел стать Привратником.
— Что ж, это хорошая новость, — одобрительно кивнул Нэриэл. — Твой успех, без сомнения, вернёт истинную славу нашему роду.
— Разве то, что уже несколько поколений Главами города становятся исключительно Брэйты, не прославило нашу семью? — в свою очередь спросил Маркус.
— Одно дело титул, и совсем другое — способности. Привратник — это ключ между мирами. Ты даже не представляешь, какую при этом приобретаешь власть!
Вот только Маркус, несмотря на все увещевания и убеждения, так и не проникся идеей о всемогуществе и по-прежнему оставался верен своим идеалам. Если бы саламандрам не потребовались Врата Света, он бы предпочёл остановиться на испытании Огня.
В целом, Нэриэл оказался весьма неплохим наставником. Он был внимателен, в меру строг, вот только учил не столько заклинаниям и технике, сколько тактике и хитрости.
— Самый опасный противник в бою не тот, кто сильнее и могущественней, — любил говорить Глава города. — А тот, кто способен собственные недостатки превратить в преимущество. Медведь могуч и силён, но он падёт от капли яда, которой одарит его гадюка.
Маркус слушал внимательно, пытаясь не просто перенять знания, но и понять то, как мыслит Нэриэл. Однако ум у Главы города оказался чрезвычайно изворотливым. Каждый раз, когда Маркусу казалось будто он нащупал логику, следующее действие Нэриэла разбивало всю систему в пух и прах. Стойкое ощущение, что его водят за нос не покидало ни на миг, и это вызывало досаду.
— Я не могу предсказать, что меня ждёт у Врат Тьмы, — печально признался Маркус появившейся в огне Саларс. До начала испытаний оставались считанные дни, и нервы были на пределе. — Нэриэл непредсказуем. Его действия слишком часто расходятся со словами. Со мной он мил и заботлив, но я вижу страх в глазах прислуги и настороженность у помощников. Они явно боятся не просто так. Но никто из них упорно не желает со мной разговаривать, потому мне никак не удаётся разобраться!
— Они и не будут говорить, ведь тогда Нэриэл раскроет их постыдные поступки, — внезапно раздался на кухне знакомый голос.
Маркус подскочил на месте.
— Матушка?!
Найиль, закутанная в длинный дорожный плащ, и в самом деле стояла возле обеденного стола. Она совсем не изменилась, хотя Маркус не видел её уже три года. Стройная и подтянутая, Найиль выглядела словно изящная статуэтка, над которой года были не властны. Иссиня-чёрные волосы блестели, уложенные в сложную причёску, похожую на заплетённую корону, а шелковистая кожа, будто вылепленная из воска, казалась идеально гладкой. Пожалуй, увидь их кто-то сейчас вместе, точно бы решил, что они — брат и сестра.
— Ты всё ещё развлекаешься со своими ящерицами? — презрительно поморщилась она, и тут же под её властным взглядом огонь стих. Саламандра исчезла раньше, чем последняя искра растаяла, едва поднявшись над каминной решёткой.
Маркус расстроено взглянул на едва тлеющие угли. Саларс, наверняка, обидится за такое непочтительное отношение. Впрочем, саламандра прекрасно знала, что у Найиль сложный характер.
— Что-то случилось? — любезно поинтересовался Маркус. Матушка никогда не появлялась в Волшебном городе просто так.
— Конечно, случилось, мой сын через пару дней отправится проходить испытания, и я всерьёз опасаюсь повторения истории. Не хочу, чтобы тебя, как и твоего отца обвинили в отступничестве!
Маркус заметно напрягся: ему было стыдно признавать, что так и не смог ничего выяснить и теперь находится в полной растерянности.
— Я буду пытаться… — осторожно начал он, но его тут же прервали.
— Пытаться? — хмыкнула матушка. — Не говори ерунды! Семерик много лет скрывал, что именно там произошло, но сейчас, когда понял, что ты не отступишься, всё же кое-что сообщил.
Маркус удивлённо установился на неё. Отец всегда избегал этой темы, и всё то немногое, что удавалось из него выжать, не сильно проясняло ситуацию. Как правило, сначала он обвинял Нэриэла в коварстве, потом усмехался над собственной победой в поединке, а затем из его уст вырывалось только болезненное: «Подлец! Каков подлец!»
— Всё дело в том, что как только ты начнёшь открывать Врата, тёмная энергия, запечатанная там, начнёт проливаться в наш мир, — начала рассказывать Найиль. — Эта дымка неизбежно осядет на одежде и руках. Достаточно произнести любое заклинание, даже самое безобидное, вроде вызова магического фонаря, и в нём тоже окажутся частички этой энергии, и потому назвать тебя отступником не составит никакого труда.
— Получается, мне нельзя использовать магию?
— Как ты собрался открывать Врата без магии? — фыркнула матушка. — Конечно, никто не осудит тебя за те заклятья, что потребуется для открытия Врат, но… — Она на миг перевела дыхание. — Ты должен понимать, что будешь крайне уязвим в этот момент. И если на тебя нападут… Достаточно одного подлого удара в спину!
Маркус чуть не открыл рот от шока. Он и представить не мог, насколько коварен и опасен Нэриэл. Разумеется, всякий волшебник, получив внезапный удар, инстинктивно начнёт защищаться.
— Я сделаю защитный купол до того, как начну, и просто не подпущу его к Вратам! — запальчиво произнёс он, но матушка только покачала головой:
— Это могло помочь твоему отцу, но не тебе! Не забывай, кто твой противник. Нэриэл не твой закадычный друг и равный тебе соперник, а Глава города. Надумай ты защищаться, и это вызовет подозрения.
Слова матушки ставили Маркуса в тупик. Он крутился в нём, словно снова вернулся в тот день, когда впервые оказался в лабиринте Брэйтов. Вот только тут ни пролезть напролом, ни перелететь, ни сделать подкоп никак не удавалось.
— Значит, мне остаётся только отступить? — печально спросил он.
— Почему же? У тебя есть один вариант. — Матушка хитро сощурила глаза.
Маркус в недоумении уставился на неё, и недоброе предчувствие коснулось его сердца.
— Попробуй подыграть ему и убедить в своей преданности, — выдала она с мрачным торжеством.
— Но… — Маркус был ошеломлён. — Разве мы к этому стремились? Вы же мне с детства твердили, что он мой враг и я должен его победить?!
— Похоже, тебе не очень-то хорошо далась наука Нэриэла, — вновь хмыкнула матушка. — Что будет, если гадюка смело выступит против слона? Её просто затопчут! Но стоит ей подкрасться незаметно, словно безобидный уж, и ничто не помешает нанести смертоносный удар!
Не иначе как по счастливому стечению обстоятельств Нэриэл привёл Маркуса в библиотеку. Огромное помещение было уставлено грубо сбитыми из массивных досок стеллажами, на которых пылилось несколько сотен тысяч всевозможных томов.
— Я подумал, что тебе не стоит понапрасну тратить время в городской библиотеке, — начал Глава города и подошёл к высокому камину, возле которого стояла пара кресел с высокими спинками. — Здесь собраны редкие и куда более полезные для тебя книги. Я подготовил тебе немного в качестве первого урока.
Нэриэл кивнул в сторону кресла, и Маркус, заглянув в него, увидел приличную стопку толстенных фолиантов.
— Будут вопросы, обращайся. Я попросил накрыть нам обед прямо здесь. — Глава города кивнул в сторону длинного стола. — Чтобы ты мог не сильно отвлекаться.
— Вы не будете меня тренировать? — удивился Маркус, с интересом разглядывая корешки книг.
— Не раньше, чем тебе подчиниться лабиринт, — насмешливо выдал Нэриэл, а потом чуть мягче добавил: — Как захочешь что-то попробовать, смело спускайся. Он выстроит тебе всё необходимое.
— Но как он узнает, что мне нужно?
— Он всегда знает, — хитро подмигнув, заверил Глава города, после чего удалился.
Маркус, не желая терять время, подтянул к себе первую книгу и, усевшись в соседнее кресло, углубился в чтение. Страницы быстро мелькали перед глазами, как обычно он всё схватывал налету. Один том, второй, третий. К моменту как Нэриэл вернулся на обед, Маркус прочёл почти всё предложенное.
— Это не те знания, которые стоит изучать поверхностно, — строго заметил Глава города.
Маркус решил обойтись без оправданий и просто сотворил одно из сложных заклятий, заставив все стеллажи библиотеки подняться к потолку и начать крутиться в хороводе. Книги вместе с полками вырисовывали сложный узор, но ни одна из них не выпала из общей схемы. После он вернул всё в точности на свои места и извиняющее добавил:
— Перед ужином обязательно спущусь в лабиринт.
Нэриэла впечатлила эта демонстрация, однако он был довольно скуп на похвалу. Тем не менее обед прошёл мирно и довольно живо. Глава города немного поэкзаменовал его, но, убедившись, что всё действительно освоено, разрешил выбирать дополнительные книги самостоятельно, чем Маркус, оставшись один, и воспользовался. Быстро дочитав свои обязательные книги, он направился на поиски сведений об истинных парах.
К вечеру Маркус прочитал все имеющиеся по теме книги, и полученные знания откровенно тревожили и расстраивали. Отношения в истинных парах основывались на невероятной близости и взаимопонимании, о которых другим оставалось только мечтать. Они всегда знали, что чувствует и о чём думает партнёр, могли приходить друг к другу на помощь, даже находясь в разных мирах! Эта связь была настолько прочна, что в случае, если один из партнёров оказывался на грани жизни и смерти, второй делился своей силой, жертвуя частью своих отмерянных лет. Они даже умирали всегда вместе в один день и в один час, словно единый организм.
В основном в книгах описывались приключения и курьёзные случаи разных истинных пар, чуть реже рассказывалось о самом феномене, но в основном поверхностно или теоретически, заканчивая всё время одним и тем же постулатом: «каждая пара индивидуальна и неповторима, и сама устанавливает границы своих возможностей». Среди всех случаев особенно выделялась лишь одна история — матери Стэйфира Майэрса, одного из основателей города. В ту пору волшебники ещё делились на кланы и нередко нападали друг на друга. Они сражались за территории и редкие артефакты, и это были настоящие жестокие битвы. Так Стелла Майэрс, став предводителем своего клана, решила расквитаться за смерть родных и отомстить ненавистным соседям. Она устроила настоящую кровавую баню, начисто вырезав весь клан, за исключением новорожденного сына. У неё не поднялась на него рука, и долгое время все гадали, что же с ней случилось. Но ответ оказался ужасающим: родившийся кроха оказался её истинной парой. После этого Стелла забрала мальчика и ушла в горы. Она выжгла себе память о прошлых событиях, но всю жизнь боялась отпускать супруга к людям, чтобы тот случайно не узнал, как погибли его родители.
— Если можно выжечь память, значит, должны быть и другие способы повлиять на сознание, — пробормотал про себя Маркус, после чего решительно встал и, вернув на место выбранные книги, направился к лабиринту. Пора было заняться практикой.
Двадцать три года назад
Маркус:
«Что ты собрался сделать?!» — заверещала Саларс, оглушая его сознание. Признаться, он никогда не видел её настолько рассерженной. Огонь вспыхнул так яростно и сильно, что грозил в любой момент перекинуться на кухонные ящики и спалить всё дотла.
«Хочу попытаться частично закрыть от неё своё сознание», — стараясь удерживать спокойствие, повторил Маркус.
«Это безумие! Ты нарушишь саму суть вашей связи!» — бушевала вместе с пламенем Саларс.
«Я бы так не сказал. Что плохого в моём желании оградить её от лишних страданий? Я ведь не пытаюсь оборвать нашу связь, просто немного ограничить. Мне невыносимо слышать её плач! — горячо возразил Маркус. Он не собирался отступать и был крайне удивлён гневу Саларс. Ему требовалась поддержка, а не нагоняй! — Ну вот, она опять хнычет!» — с раздражением отметил он и попытался как можно быстрее успокоить снова разревевшуюся малышку.
«Младенцы всегда плачут», — хмуро заметила Саларс.
«Да, но, когда для того есть причина, а не потому, что один несдержанный и неосторожный юный волшебник что-то опять учудил! — иронично высказал Маркус, стараясь вернуть себе былое спокойствие. — Пойми меня правильно, впереди трудные испытания, это может оказаться болезненно и страшно, и всё это передаться ни в чём неповинному младенцу! Я не хочу подвергать её подобному! Это неправильно!»
«Ей стоило родиться позже», — проворчала Саларс, и пламя понемногу начало утихать.
«Увы, этого уже не изменить, — печально вздохнул Маркус, после чего всё же осмелился спросить: — Так ты мне поможешь?»
«Что ты от меня хочешь?» — Она всё ещё была недовольна, хотя основная буря осталась позади.
«Помоги мне потренироваться, — попросил он и, встретив её выразительный взгляд с невысказанным вопросом, пояснил: — Обожги меня, несильно, а я попробую спрятать от неё свою боль, как в технике «двойного дна»».
Саламандра неодобрительно покачала головой, но в следующий момент огонь выпустил яркую искру, которая угодила Маркусу в руку. Он чуть дёрнулся, но почти мгновенно замер. Его взгляд устремился куда-то внутрь себя, что-то проверяя и уточняя.
«И как?» — поинтересовалась Саларс.
«Она проснулась, но не плачет, — сообщил Маркус. — Надо продолжать. Сделай немного больнее».
Саларс неохотно согласилась, и новая искра обожгла обнажённую кожу. Маркус зажмурился и весь напрягся, а потом медленно выдохнул.
«Уже лучше, но пока не идеально, мне нужно отработать мгновенную реакцию», — выдал он с вымученной улыбкой. Ему совсем не хотелось говорить саламандре о том, что спрятанная боль чувствовалась в несколько раз сильнее. Лёгкое привычное покалывание огня теперь ощущалось, как злое жжение. Однако это его не остановило.
«В конце концов, я мужчина и могу потерпеть», — убедил себя он, сжимая зубы от очередной волны боли.
Ему потребовалось несколько недель, прежде чем цель была достигнута. Маркус научился не только прятать боль, но и все эмоции, что прежде тревожили малышку. Вот только Саларс решительно не нравилась эта инициатива:
«Ты нарушаешь вашу связь, это может плохо закончиться. Она тоже должна учиться понимать тебя!»
«Она всего лишь младенец, как только подрастёт, я ей всё объясню», — настаивал на своём Маркус.
«Объяснения тут не помогут, она должна с этим расти!» — продолжала спорить Саларс, но он продолжал упрямиться:
«Я так защищаю её! И вообще, только мы вдвоём лучше знаем, как нам быть!»
«Ты об этом пожалеешь…» — под конец сдалась Саларс, и больше они к этой теме не возвращались.
Тем временем Маркус видел в происходящем только плюсы. Он прекрасно овладел техникой «двойного дна», что позволило ему держать все свои чувства под контролем. Теперь ничто не могло его выдать перед Нэриэлом. Даже напротив, Глава города всё больше очаровывался им. Для начала Маркус подчинил себе лабиринт спустя всего две недели.
— Я жил возле него всю свою жизнь, а сумел с ним сладить только после успешного прохождения Врат, — признался Нэриэл. — Наверное, стоит покопаться в семейных хрониках, чтобы узнать, был ли кто-то успешнее тебя!
— Конечно, были, — с улыбкой отвечал Маркус. — Нэйли-Майя, Никат, Найр и ещё многие из тех, кто сумел стать Привратником.
— Что ж, это хорошая новость, — одобрительно кивнул Нэриэл. — Твой успех, без сомнения, вернёт истинную славу нашему роду.
— Разве то, что уже несколько поколений Главами города становятся исключительно Брэйты, не прославило нашу семью? — в свою очередь спросил Маркус.
— Одно дело титул, и совсем другое — способности. Привратник — это ключ между мирами. Ты даже не представляешь, какую при этом приобретаешь власть!
Вот только Маркус, несмотря на все увещевания и убеждения, так и не проникся идеей о всемогуществе и по-прежнему оставался верен своим идеалам. Если бы саламандрам не потребовались Врата Света, он бы предпочёл остановиться на испытании Огня.
В целом, Нэриэл оказался весьма неплохим наставником. Он был внимателен, в меру строг, вот только учил не столько заклинаниям и технике, сколько тактике и хитрости.
— Самый опасный противник в бою не тот, кто сильнее и могущественней, — любил говорить Глава города. — А тот, кто способен собственные недостатки превратить в преимущество. Медведь могуч и силён, но он падёт от капли яда, которой одарит его гадюка.
Маркус слушал внимательно, пытаясь не просто перенять знания, но и понять то, как мыслит Нэриэл. Однако ум у Главы города оказался чрезвычайно изворотливым. Каждый раз, когда Маркусу казалось будто он нащупал логику, следующее действие Нэриэла разбивало всю систему в пух и прах. Стойкое ощущение, что его водят за нос не покидало ни на миг, и это вызывало досаду.
— Я не могу предсказать, что меня ждёт у Врат Тьмы, — печально признался Маркус появившейся в огне Саларс. До начала испытаний оставались считанные дни, и нервы были на пределе. — Нэриэл непредсказуем. Его действия слишком часто расходятся со словами. Со мной он мил и заботлив, но я вижу страх в глазах прислуги и настороженность у помощников. Они явно боятся не просто так. Но никто из них упорно не желает со мной разговаривать, потому мне никак не удаётся разобраться!
— Они и не будут говорить, ведь тогда Нэриэл раскроет их постыдные поступки, — внезапно раздался на кухне знакомый голос.
Маркус подскочил на месте.
— Матушка?!
Найиль, закутанная в длинный дорожный плащ, и в самом деле стояла возле обеденного стола. Она совсем не изменилась, хотя Маркус не видел её уже три года. Стройная и подтянутая, Найиль выглядела словно изящная статуэтка, над которой года были не властны. Иссиня-чёрные волосы блестели, уложенные в сложную причёску, похожую на заплетённую корону, а шелковистая кожа, будто вылепленная из воска, казалась идеально гладкой. Пожалуй, увидь их кто-то сейчас вместе, точно бы решил, что они — брат и сестра.
— Ты всё ещё развлекаешься со своими ящерицами? — презрительно поморщилась она, и тут же под её властным взглядом огонь стих. Саламандра исчезла раньше, чем последняя искра растаяла, едва поднявшись над каминной решёткой.
Маркус расстроено взглянул на едва тлеющие угли. Саларс, наверняка, обидится за такое непочтительное отношение. Впрочем, саламандра прекрасно знала, что у Найиль сложный характер.
— Что-то случилось? — любезно поинтересовался Маркус. Матушка никогда не появлялась в Волшебном городе просто так.
— Конечно, случилось, мой сын через пару дней отправится проходить испытания, и я всерьёз опасаюсь повторения истории. Не хочу, чтобы тебя, как и твоего отца обвинили в отступничестве!
Маркус заметно напрягся: ему было стыдно признавать, что так и не смог ничего выяснить и теперь находится в полной растерянности.
— Я буду пытаться… — осторожно начал он, но его тут же прервали.
— Пытаться? — хмыкнула матушка. — Не говори ерунды! Семерик много лет скрывал, что именно там произошло, но сейчас, когда понял, что ты не отступишься, всё же кое-что сообщил.
Маркус удивлённо установился на неё. Отец всегда избегал этой темы, и всё то немногое, что удавалось из него выжать, не сильно проясняло ситуацию. Как правило, сначала он обвинял Нэриэла в коварстве, потом усмехался над собственной победой в поединке, а затем из его уст вырывалось только болезненное: «Подлец! Каков подлец!»
— Всё дело в том, что как только ты начнёшь открывать Врата, тёмная энергия, запечатанная там, начнёт проливаться в наш мир, — начала рассказывать Найиль. — Эта дымка неизбежно осядет на одежде и руках. Достаточно произнести любое заклинание, даже самое безобидное, вроде вызова магического фонаря, и в нём тоже окажутся частички этой энергии, и потому назвать тебя отступником не составит никакого труда.
— Получается, мне нельзя использовать магию?
— Как ты собрался открывать Врата без магии? — фыркнула матушка. — Конечно, никто не осудит тебя за те заклятья, что потребуется для открытия Врат, но… — Она на миг перевела дыхание. — Ты должен понимать, что будешь крайне уязвим в этот момент. И если на тебя нападут… Достаточно одного подлого удара в спину!
Маркус чуть не открыл рот от шока. Он и представить не мог, насколько коварен и опасен Нэриэл. Разумеется, всякий волшебник, получив внезапный удар, инстинктивно начнёт защищаться.
— Я сделаю защитный купол до того, как начну, и просто не подпущу его к Вратам! — запальчиво произнёс он, но матушка только покачала головой:
— Это могло помочь твоему отцу, но не тебе! Не забывай, кто твой противник. Нэриэл не твой закадычный друг и равный тебе соперник, а Глава города. Надумай ты защищаться, и это вызовет подозрения.
Слова матушки ставили Маркуса в тупик. Он крутился в нём, словно снова вернулся в тот день, когда впервые оказался в лабиринте Брэйтов. Вот только тут ни пролезть напролом, ни перелететь, ни сделать подкоп никак не удавалось.
— Значит, мне остаётся только отступить? — печально спросил он.
— Почему же? У тебя есть один вариант. — Матушка хитро сощурила глаза.
Маркус в недоумении уставился на неё, и недоброе предчувствие коснулось его сердца.
— Попробуй подыграть ему и убедить в своей преданности, — выдала она с мрачным торжеством.
— Но… — Маркус был ошеломлён. — Разве мы к этому стремились? Вы же мне с детства твердили, что он мой враг и я должен его победить?!
— Похоже, тебе не очень-то хорошо далась наука Нэриэла, — вновь хмыкнула матушка. — Что будет, если гадюка смело выступит против слона? Её просто затопчут! Но стоит ей подкрасться незаметно, словно безобидный уж, и ничто не помешает нанести смертоносный удар!
