Улицы, мощенные серым неровным камнем, испещренные колдобинами и провалами, были практически пусты. Изредка пробегали фигуры, укутанные с ног до головы в серые или плотные чёрные плащи с высоким воротом или капюшоном. У некоторых на головах встречались длиннополые шляпы, которые надвигались на лицо так, что Рене оставалось только догадываться, как эти люди что-то видят перед собой. По мере того, как город укрывала тьма, ей всё меньше удавалось разглядеть.
Они шли довольно долго и останавливались всего пару раз возле обтёртых дверей постоялых домов. Это, как правило, были более высокие здания — в три и даже четыре этажа, от труб шёл дым, а из закрытых ставнями окон просачивались полоски света.
Часовой не соврал, свободных комнат не наблюдалось, зато хамства и грубости было хоть отбавляй.
— Носит тут всякий сброд, ночуйте в канаве!
— Могу сдать нужник, насидишься в удовольствие!
— Половичок на кухне устроит? Всего сорок золотых!
Рэл был ошарашен никак не меньше Рены. Такого приёма они не видели ни разу в своей жизни.
— Вы уверены, что мы что-нибудь найдём здесь? — брезгливо косясь на только что закрывшуюся перед носом дверь, спросил брат. Хозяин очередной ночлежки вылил им под ноги помои, знатно выругавшись. Рэл едва успел отскочить, и теперь вместе с Реной взирал на тёмную вонючую лужицу, разливающуюся по крошащейся мостовой.
— Ну, мы пока не дошли до уродливой Шьяны, которая сдаёт курятник, — заметил Дюлан, и в его голосе послышались нотки раздражения.
— Курятник? Серьёзно? — Рэл поморщился.
— Крыша над головой лучшая защита от вампиров, — задумчиво поглядывая в ночное небо, произнёс Дюлан и прибавил шаг. — Даже плохая крыша.
— Вампиров? — удивился Рэл, поспевая за ним. — Но разве они опасны?
— В этом городе нельзя даже собственной тени доверять, — буркнул Дюлан, кутаясь поглубже в плащ, как все местные.
Рэл тут же повторил за ним, и Рена почувствовала его нервозность. Брат не был трусом, но в настороженной тишине города ощущалось напряжение. В любой момент могло что-то произойти. И в подтверждении подобных опасений в следующий миг с грохотом вылетела ближайшая дверь, а вместе с ней и трое пьяных вдрызг бэрлокцев. Они повалились на мостовую, продолжая начатую ещё в таверне драку. Их сопровождало злобное рычание и звон кинжалов. Дрались ожесточённо и яростно, катаясь по мостовой, словно свора собак, не поделившая добычу. К первым троим почти мгновенно вылетела подмога. Выскочившие вслед обнажили клинки и сцепились в дикой схватке. Они заполонили собой всю улицу, так что их стало невозможно обойти. Но едва Рена успела это понять, как позади них раздались выстрелы. Дюлан молниеносно прижал Рэла к стене. Блеснувшая серебром пуля пролетела у него над головой и ужалила ближайшего бэрлокца. Тот взвизгнул, подобно свинье, и вся толпа, включая раненого, спешно разбежалась. Дюлан же втолкнул Рэла в освещенный проём, и уже через секунду они сидели за обшарпанным столом с полупустыми кружками, будто бы и в самом деле проводили здесь вечер. Разве что ошарашенные глаза Рэла выдавали истину, но зашедшие в таверну после не обратили на это никакого внимания. Странные пугающие существа в серых плащах с дымящимися пистолетами внушали недюжинный страх большей части забегаловки. Стоявший у бара официант и вовсе побледнел, когда один из серых плащей проскрежетал:
— Не нарушаем спокойствие, господа.
Откуда-то из подсобки выскочил какой-то коротышка и, раскланявшись перед серыми плащами, понёсся к выходу. Натужно подняв тяжёлую дверь, он приложил её ко входу и подобострастно промычал:
— Простите-простите, сейчас всё исправим.
Бледный официант, быстро пришедший в себя, уже тащил поднос с самой дорогой выпивкой в этом заведении. Серые плащи охотно разобрали бокалы, и, залпом выпив, вышли прочь. Рена так и не поняла, кто они были, только успела заметить их жуткие кривые пальцы, которыми те держали бокалы. Едва странные посетители удалились, Дюлан поднялся и, кинув на стол монету, подхватил под руку Рэла и вновь вывел их на улицу. Тот даже ничего не успел спросить, как напарник приложил палец к губам, призывая к молчанию.
Ночь быстро спустилась на город, и теперь в неясном свете луны приземистые полуразрушенные дома выглядели как-то по-особому зловеще. Дюлан заметно прибавил шаг, так что Рэл едва ли не бежал за ним. Над головой раздался уже знакомый мерзкий писк, и сердца Рены замерли от ужаса. Вампиры. Снова. Но Дюлан уже стоял на пороге очередного постоялого двора, и открывшаяся дверь, похоже, спугнула хищника.
То, что они прибыли по адресу Рена поняла сразу. Более нелепой старой женщины ей ещё не приходилось встречать. Усыпанное бородавками лицо было действительно уродливым: обвислые щёки, морщинистая кожа, острые глаза-бусины да крючковатый нос. Вдобавок и одежда старухи оказалась странной. На ней был оранжевый чепец с рюшами, из-под которого выглядывали всклокоченные седые пряди, серая замусоленная ночная рубашка и протертая до дыр старая шаль. Всё вместе выглядело воистину удручающе, особенно после того, как она заговорила. Обнажая жёлтые кривые зубы и явно шепелявя из-за отсутствия части из них, она прокаркала сиплым, прокуренным голосом:
— Чего надо?
— Комнату! — быстро ответил Дюлан, выдерживая оценивающий взгляд старухи.
— Ну, такому красавчику, как ты, могу предложить и собственную кровать, — выдала она. — А коли постараешься, так и бесплатный завтрак!
— Боюсь, вы неправильно меня поняли, — напряженно заметил Дюлан и обернулся на Рэла. — Я не один.
— Мальчонка вполне может переночевать на лавке на кухне, — фыркнула старуха, поблескивая своими злобными бусинами.
— Я хорошо заплачу, — доставая объёмный кошель с деньгами, произнёс Дюлан.
— Брезгуешь старухой, значит. Тогда ночуй на улице, раз гордый такой! — с этими словами уродливая хозяйка захлопнула перед носом Дюлана дверь.
Рэл понуро опустил голову, собираясь вновь шагать по опасному городу, но его напарник не спешил. Рена даже в сумке ощущала исходивший от Дюлана гнев и, признаться, сейчас наг откровенно её пугал. Было что-то в нём нехорошее, по-настоящему тёмное и злое. Дюлан поднял руку и начал чертить странный знак в воздухе. От него исходила такая сила, что тьма вокруг становилась гуще и плотнее, но не успел он закончить, как дверь вновь отворилась.
— Проклясть меня вздумал, демоново отродье! — злобно рассмеялась старуха, но в глазах уже не было того нахального блеска. Она была заметно напряжена и даже немного испугана. — Есть каморка на чердаке! Да только вдвоём там тесновато…
— Сойдёт! — бросил Дюлан, и хозяйка выдохнула с облегчением.
— Тогда милостиво прошу, — старуха жестом пригласила в дом и, не мешкая, повела их к лестнице.
Дом изнутри носил те же следы запустения, как и снаружи. Обои свисали и бугрились, краска облупилась так, что местами зияли неотшлифованные камни. Углы заросли плотной паутиной и густой мохнатой плесенью.
— Холодный ужин, если желаете, — пробурчала она, указывая на дверь в кухню. — Двадцать золотых за комнату и пять за еду.
Двигалась старуха неповоротливо, прихрамывая на левую ногу и шаркая тяжёлыми тапками. Лестница ходила ходуном под грузной хозяйкой и отчаянно скрипела. Похоже, она перебудила всю свою гостиницу, прежде чем остановилась на последнем этаже у двух дверей.
— Кроватей нет, — сообщила она, завозившись с замком.
Оказавшись внутри, Рена быстро поняла, почему здесь не было даже топчана. Затхлая комната была настолько маленькой и узкой, что в ней с трудом мог лечь один человек. Тем не менее в каморке обнаружились окно, старый масляный светильник, узкий заплесневелый матрац и даже колченогая табуретка.
— Бельё приносить? — глядя на скривившуюся физиономию напарника, спросила старуха.
Дюлану номер явно пришёлся не по вкусу, но выбирать им было не из чего. Он, пригибаясь из-за низкого потолка, добрался до окна и открыл его, впуская свежий ночной воздух.
— Приносить, — проворчал Дюлан и, вновь оглядевшись, добавил: — Ещё сменить масло.
Старуха только бровью повела, но ничего не сказала. Так же молча она сопроводила их на кухню и, разбудив заспанного мальчишку-замарашку, неуклюже удалилась. Мальчик в столь же нелепом одеянии, что и хозяйка — в ветхих протёртых штанах и в засаленной рубашке, — соорудил какие-то бутерброды и наполнил кружки остывшей кипячённой водой, после чего с поразительным равнодушием завалился на скамейку в углу и, накрывшись истёртым одеялом, почти мгновенно засопел.
— Даже в лесу было лучше, — заметил Рэл, презрительно оглядывая грязную кухню. Рена была с ним полностью согласна, помещение вызывало стойкое чувство омерзения.
— Не стоит пренебрегать местным гостеприимством, — глухо произнёс Дюлан, похоже, и сам с трудом веря своим словам. — Крыша над головой в Меркалинке большая удача.
Выдав это, он подтянул к себе старую сколотую кружку и, чуть поморщившись, отпил из неё. Рэл неохотно последовал его примеру, но сделал всего два глотка и, отплевываясь, поставил кружку на стол. Он неохотно пожевал полбутерброда, после чего полностью утратил аппетит. Рена же оказалась значительно менее привередлива к еде. Она, несмотря на дневную охоту, уже была голодна и потому обрадовалась и зачерствевшему хлебу, и заветренному куску мяса, разве что мутная, множество раз кипяченная с осадком вода вызвала у неё отторжение. Уж больно она напоминала пойло вампиров.
Разделавшись с сомнительным ужином, они вновь поднялись в снятую каморку. Дюлан быстро застелил матрас, покрыл его хлипким одеялом и предложил Рене лучшее из того, что здесь было — табуретку и тонкую подушку.
— Походные условия не оставляют нам выбора, — устало произнёс он, после чего затушил светильник и сменил облик. Рене опять не удалось ничего толком разглядеть, хотя интерес, несмотря на усталость, сохранился. Змеёй Дюлан, определённо был не маленькой, и, похоже, преимущественно черного окраса с чуть более ярким брюшком. Аспид? Гадюка или Чёрная Мамба? Любой из родов внушал обеспокоенность. Правда, аспид гораздо сильнее. Ведь Медити были аспидами, да и приставку Д’сэд носили все младшие родственники, не являющиеся наследниками. Рена решила утром непременно спросить у Дюлана не является ли он родней её жениху. Уж больно много было совпадений.
Уже засыпая, Рене послышался знакомый смех. «Этьен?» — успела подумать она, но тут же усмехнулась собственным мыслям. Она краем уха уже слышала, что в Меркалинк прибыло много эльфов. «Смех вполне может быть похожим», — сказала самой себе она, после чего, наконец, провалилась в сон.
Марселу:
Он не поверил своим глазам. Марселу ощутил себя преданным и уязвлённым. Прекрасная Рена прижималась к ненавистному эльфу и безмятежно спала в его объятьях. Руки Этьена по-хозяйски покоились на её талии, и, судя по довольной ухмылке, застывшей на лице эльфа, тот был крайне доволен собой. Марселу хотелось рвать и метать от постигшего разочарования и злости на самого себя. Знай он, что Рена не такая уж и недостижимая недотрога, поднабрался бы смелости и сейчас сам её обнимал! Впрочем, именно сейчас он к ней даже бы не прикоснулся, то, как она легко оказалась в руках эльфа, вызывало отвращение. Просто очередная девица, ничего незначащий трофей для Этьена. Именно это, вместе с привычным самолюбованием и сквозило в словах самого эльфа, когда он поддразнивал свою новую подружку. Марселу просто не мог на это смотреть. Он сжимал кулаки, впиваясь ногтями в кожу.
— С тобой всё в порядке? — тихо спросил Дамиан, когда тот решительно отказался забирать свою куртку у Рены.
— В полном, — сквозь зубы процедил Марселу, демонстративно отворачиваясь от сладкой парочки.
— Это как-то связано с ночными изменениями или… — Дамиан задумчиво покосился в сторону Рены.
— Не знаю я! — вспыхнул Марселу, чем ещё сильнее удивил друга.
Он и сам не ожидал от себя такой бурной реакции. Это было совсем не в его характере. Уж слишком контрастные получились перемены. Кровь просто кипела от эмоций, отчего мгновенно стало невыносимо жарко. Марселу устремился в прохладный лес, надеясь, что моросящий дождь быстро остудит его.
— Мы ведь так и не договорились, куда идём! — догнал его Дамиан.
— К Вратам! — буркнул Марселу. — Я иду к Вратам, а этот… этот… — он никак не мог подобрать приличного слова в адрес эльфа. — Может катиться к демонам сразу вместе со своей очередной пассией!
— Трехликий! Лу, это ж Этьен! — по-братски похлопал его по плечу Дамиан. — Ты забыл что ли, он же и дня не может прожить, не ухлестнув за новой юбкой! С чего вдруг это стало тебя так задевать?
— Меня это не задевает! — прорычал Марселу, чувствуя, как ненависть разливается по всему телу.
— Слушай, я, наверное, скажу полную глупость, но… — Дамиан внимательно посмотрел на друга. — Ты ревнуешь?
Лицо Марселу застыло. Он ощутил себя пойманным с поличным.
— Никогда бы не подумал, что Этьен стал тебе так дорог…
— Он мне и не дорог! Пусть катится в бездну! — сорвался всё-таки Марселу.
— Тогда дело в девушке? — Судя по тону Дамиана, тот и сам с трудом верил своим же словам, но лицо Марселу можно было читать, как открытую книгу. — Да ладно! Лу, нет! Ты же для неё ещё ребёнок! Младший братик…
— Я не ребёнок и не братик! — злобно огрызнулся Марселу, кипя от ярости. — Я прошёл инициацию и теперь взрослый мужчина!
— Для оборотня, конечно, — смягчился Дамиан, хотя в его глазах плясали озорные искорки. — Но по меркам нагов ты ещё дитя!
— По меркам тех же нагов, выходит, что Этьен глубокий старик! — бросил с негодованием Марселу. — Сколько ему? Пятьдесят, шестьдесят?
— За пятьдесят точно, — признал Дамиан, — но согласно эльфийской системе он едва вышел из подросткового возраста.
— То есть, мы с ним равны, — заключил Марселу, эта мысль немного его успокоила, но не примирила. У Этьена был просто огромный опыт соблазнения и поразительное нахальство. Марселу скрипнул зубами, понимая, что по сравнению с эльфом, он действительно ребёнок, и был на самом деле таковым всего несколько недель назад. Теперь же он менялся, причём так стремительно, что с трудом узнавал себя. Сегодня он огрызался своему лучшему другу и ненавидел другого, и даже грубо обошёлся с девушкой, к которой испытывал сильные чувства! Марселу почувствовал себя виноватым за своё недостойное поведение.
— Как думаешь… — начал было он, но тут же осёкся. Вопрос застрял в горле и теперь казался каким-то глупым.
— Я думаю у Этьена мало шансов, — заявил Дамиан. — Рена будет явно поумнее его прочих увлечений.
— Но они уже обнимаются! — возмутился Марселу. Ему показалось, что друг издевался над ним. Он уже видел своими глазами, как Рена благоволила Этьену, причём не раз!
— Она просто замёрзла и продрогла. Ты же и сам заметил, что она дрожала возле костра, а Этьен просто этим воспользовался, — фыркнул Дамиан. — У неё вполне могла начаться лихорадка, если бы она так и не согрелась.
Марселу разом поник, ему больше не хотелось спорить. Он замедлил шаг, поняв, что они довольно сильно оторвались от Этьена и Рены. Сейчас он сам толкал Рену в объятья эльфа, лишний раз оставляя их наедине! Ну не глупец ли он после всего этого? А что если она подвернёт ногу, налетит на какой-нибудь колючий кустарник или встретиться лицом к лицу с разгневанным диким зверем? Защищать её от всех опасностей снова будет Этьен, а Марселу так и останется не у дел.
Они шли довольно долго и останавливались всего пару раз возле обтёртых дверей постоялых домов. Это, как правило, были более высокие здания — в три и даже четыре этажа, от труб шёл дым, а из закрытых ставнями окон просачивались полоски света.
Часовой не соврал, свободных комнат не наблюдалось, зато хамства и грубости было хоть отбавляй.
— Носит тут всякий сброд, ночуйте в канаве!
— Могу сдать нужник, насидишься в удовольствие!
— Половичок на кухне устроит? Всего сорок золотых!
Рэл был ошарашен никак не меньше Рены. Такого приёма они не видели ни разу в своей жизни.
— Вы уверены, что мы что-нибудь найдём здесь? — брезгливо косясь на только что закрывшуюся перед носом дверь, спросил брат. Хозяин очередной ночлежки вылил им под ноги помои, знатно выругавшись. Рэл едва успел отскочить, и теперь вместе с Реной взирал на тёмную вонючую лужицу, разливающуюся по крошащейся мостовой.
— Ну, мы пока не дошли до уродливой Шьяны, которая сдаёт курятник, — заметил Дюлан, и в его голосе послышались нотки раздражения.
— Курятник? Серьёзно? — Рэл поморщился.
— Крыша над головой лучшая защита от вампиров, — задумчиво поглядывая в ночное небо, произнёс Дюлан и прибавил шаг. — Даже плохая крыша.
— Вампиров? — удивился Рэл, поспевая за ним. — Но разве они опасны?
— В этом городе нельзя даже собственной тени доверять, — буркнул Дюлан, кутаясь поглубже в плащ, как все местные.
Рэл тут же повторил за ним, и Рена почувствовала его нервозность. Брат не был трусом, но в настороженной тишине города ощущалось напряжение. В любой момент могло что-то произойти. И в подтверждении подобных опасений в следующий миг с грохотом вылетела ближайшая дверь, а вместе с ней и трое пьяных вдрызг бэрлокцев. Они повалились на мостовую, продолжая начатую ещё в таверне драку. Их сопровождало злобное рычание и звон кинжалов. Дрались ожесточённо и яростно, катаясь по мостовой, словно свора собак, не поделившая добычу. К первым троим почти мгновенно вылетела подмога. Выскочившие вслед обнажили клинки и сцепились в дикой схватке. Они заполонили собой всю улицу, так что их стало невозможно обойти. Но едва Рена успела это понять, как позади них раздались выстрелы. Дюлан молниеносно прижал Рэла к стене. Блеснувшая серебром пуля пролетела у него над головой и ужалила ближайшего бэрлокца. Тот взвизгнул, подобно свинье, и вся толпа, включая раненого, спешно разбежалась. Дюлан же втолкнул Рэла в освещенный проём, и уже через секунду они сидели за обшарпанным столом с полупустыми кружками, будто бы и в самом деле проводили здесь вечер. Разве что ошарашенные глаза Рэла выдавали истину, но зашедшие в таверну после не обратили на это никакого внимания. Странные пугающие существа в серых плащах с дымящимися пистолетами внушали недюжинный страх большей части забегаловки. Стоявший у бара официант и вовсе побледнел, когда один из серых плащей проскрежетал:
— Не нарушаем спокойствие, господа.
Откуда-то из подсобки выскочил какой-то коротышка и, раскланявшись перед серыми плащами, понёсся к выходу. Натужно подняв тяжёлую дверь, он приложил её ко входу и подобострастно промычал:
— Простите-простите, сейчас всё исправим.
Бледный официант, быстро пришедший в себя, уже тащил поднос с самой дорогой выпивкой в этом заведении. Серые плащи охотно разобрали бокалы, и, залпом выпив, вышли прочь. Рена так и не поняла, кто они были, только успела заметить их жуткие кривые пальцы, которыми те держали бокалы. Едва странные посетители удалились, Дюлан поднялся и, кинув на стол монету, подхватил под руку Рэла и вновь вывел их на улицу. Тот даже ничего не успел спросить, как напарник приложил палец к губам, призывая к молчанию.
Ночь быстро спустилась на город, и теперь в неясном свете луны приземистые полуразрушенные дома выглядели как-то по-особому зловеще. Дюлан заметно прибавил шаг, так что Рэл едва ли не бежал за ним. Над головой раздался уже знакомый мерзкий писк, и сердца Рены замерли от ужаса. Вампиры. Снова. Но Дюлан уже стоял на пороге очередного постоялого двора, и открывшаяся дверь, похоже, спугнула хищника.
То, что они прибыли по адресу Рена поняла сразу. Более нелепой старой женщины ей ещё не приходилось встречать. Усыпанное бородавками лицо было действительно уродливым: обвислые щёки, морщинистая кожа, острые глаза-бусины да крючковатый нос. Вдобавок и одежда старухи оказалась странной. На ней был оранжевый чепец с рюшами, из-под которого выглядывали всклокоченные седые пряди, серая замусоленная ночная рубашка и протертая до дыр старая шаль. Всё вместе выглядело воистину удручающе, особенно после того, как она заговорила. Обнажая жёлтые кривые зубы и явно шепелявя из-за отсутствия части из них, она прокаркала сиплым, прокуренным голосом:
— Чего надо?
— Комнату! — быстро ответил Дюлан, выдерживая оценивающий взгляд старухи.
— Ну, такому красавчику, как ты, могу предложить и собственную кровать, — выдала она. — А коли постараешься, так и бесплатный завтрак!
— Боюсь, вы неправильно меня поняли, — напряженно заметил Дюлан и обернулся на Рэла. — Я не один.
— Мальчонка вполне может переночевать на лавке на кухне, — фыркнула старуха, поблескивая своими злобными бусинами.
— Я хорошо заплачу, — доставая объёмный кошель с деньгами, произнёс Дюлан.
— Брезгуешь старухой, значит. Тогда ночуй на улице, раз гордый такой! — с этими словами уродливая хозяйка захлопнула перед носом Дюлана дверь.
Рэл понуро опустил голову, собираясь вновь шагать по опасному городу, но его напарник не спешил. Рена даже в сумке ощущала исходивший от Дюлана гнев и, признаться, сейчас наг откровенно её пугал. Было что-то в нём нехорошее, по-настоящему тёмное и злое. Дюлан поднял руку и начал чертить странный знак в воздухе. От него исходила такая сила, что тьма вокруг становилась гуще и плотнее, но не успел он закончить, как дверь вновь отворилась.
— Проклясть меня вздумал, демоново отродье! — злобно рассмеялась старуха, но в глазах уже не было того нахального блеска. Она была заметно напряжена и даже немного испугана. — Есть каморка на чердаке! Да только вдвоём там тесновато…
— Сойдёт! — бросил Дюлан, и хозяйка выдохнула с облегчением.
— Тогда милостиво прошу, — старуха жестом пригласила в дом и, не мешкая, повела их к лестнице.
Дом изнутри носил те же следы запустения, как и снаружи. Обои свисали и бугрились, краска облупилась так, что местами зияли неотшлифованные камни. Углы заросли плотной паутиной и густой мохнатой плесенью.
— Холодный ужин, если желаете, — пробурчала она, указывая на дверь в кухню. — Двадцать золотых за комнату и пять за еду.
Двигалась старуха неповоротливо, прихрамывая на левую ногу и шаркая тяжёлыми тапками. Лестница ходила ходуном под грузной хозяйкой и отчаянно скрипела. Похоже, она перебудила всю свою гостиницу, прежде чем остановилась на последнем этаже у двух дверей.
— Кроватей нет, — сообщила она, завозившись с замком.
Оказавшись внутри, Рена быстро поняла, почему здесь не было даже топчана. Затхлая комната была настолько маленькой и узкой, что в ней с трудом мог лечь один человек. Тем не менее в каморке обнаружились окно, старый масляный светильник, узкий заплесневелый матрац и даже колченогая табуретка.
— Бельё приносить? — глядя на скривившуюся физиономию напарника, спросила старуха.
Дюлану номер явно пришёлся не по вкусу, но выбирать им было не из чего. Он, пригибаясь из-за низкого потолка, добрался до окна и открыл его, впуская свежий ночной воздух.
— Приносить, — проворчал Дюлан и, вновь оглядевшись, добавил: — Ещё сменить масло.
Старуха только бровью повела, но ничего не сказала. Так же молча она сопроводила их на кухню и, разбудив заспанного мальчишку-замарашку, неуклюже удалилась. Мальчик в столь же нелепом одеянии, что и хозяйка — в ветхих протёртых штанах и в засаленной рубашке, — соорудил какие-то бутерброды и наполнил кружки остывшей кипячённой водой, после чего с поразительным равнодушием завалился на скамейку в углу и, накрывшись истёртым одеялом, почти мгновенно засопел.
— Даже в лесу было лучше, — заметил Рэл, презрительно оглядывая грязную кухню. Рена была с ним полностью согласна, помещение вызывало стойкое чувство омерзения.
— Не стоит пренебрегать местным гостеприимством, — глухо произнёс Дюлан, похоже, и сам с трудом веря своим словам. — Крыша над головой в Меркалинке большая удача.
Выдав это, он подтянул к себе старую сколотую кружку и, чуть поморщившись, отпил из неё. Рэл неохотно последовал его примеру, но сделал всего два глотка и, отплевываясь, поставил кружку на стол. Он неохотно пожевал полбутерброда, после чего полностью утратил аппетит. Рена же оказалась значительно менее привередлива к еде. Она, несмотря на дневную охоту, уже была голодна и потому обрадовалась и зачерствевшему хлебу, и заветренному куску мяса, разве что мутная, множество раз кипяченная с осадком вода вызвала у неё отторжение. Уж больно она напоминала пойло вампиров.
Разделавшись с сомнительным ужином, они вновь поднялись в снятую каморку. Дюлан быстро застелил матрас, покрыл его хлипким одеялом и предложил Рене лучшее из того, что здесь было — табуретку и тонкую подушку.
— Походные условия не оставляют нам выбора, — устало произнёс он, после чего затушил светильник и сменил облик. Рене опять не удалось ничего толком разглядеть, хотя интерес, несмотря на усталость, сохранился. Змеёй Дюлан, определённо был не маленькой, и, похоже, преимущественно черного окраса с чуть более ярким брюшком. Аспид? Гадюка или Чёрная Мамба? Любой из родов внушал обеспокоенность. Правда, аспид гораздо сильнее. Ведь Медити были аспидами, да и приставку Д’сэд носили все младшие родственники, не являющиеся наследниками. Рена решила утром непременно спросить у Дюлана не является ли он родней её жениху. Уж больно много было совпадений.
Уже засыпая, Рене послышался знакомый смех. «Этьен?» — успела подумать она, но тут же усмехнулась собственным мыслям. Она краем уха уже слышала, что в Меркалинк прибыло много эльфов. «Смех вполне может быть похожим», — сказала самой себе она, после чего, наконец, провалилась в сон.
Марселу:
Он не поверил своим глазам. Марселу ощутил себя преданным и уязвлённым. Прекрасная Рена прижималась к ненавистному эльфу и безмятежно спала в его объятьях. Руки Этьена по-хозяйски покоились на её талии, и, судя по довольной ухмылке, застывшей на лице эльфа, тот был крайне доволен собой. Марселу хотелось рвать и метать от постигшего разочарования и злости на самого себя. Знай он, что Рена не такая уж и недостижимая недотрога, поднабрался бы смелости и сейчас сам её обнимал! Впрочем, именно сейчас он к ней даже бы не прикоснулся, то, как она легко оказалась в руках эльфа, вызывало отвращение. Просто очередная девица, ничего незначащий трофей для Этьена. Именно это, вместе с привычным самолюбованием и сквозило в словах самого эльфа, когда он поддразнивал свою новую подружку. Марселу просто не мог на это смотреть. Он сжимал кулаки, впиваясь ногтями в кожу.
— С тобой всё в порядке? — тихо спросил Дамиан, когда тот решительно отказался забирать свою куртку у Рены.
— В полном, — сквозь зубы процедил Марселу, демонстративно отворачиваясь от сладкой парочки.
— Это как-то связано с ночными изменениями или… — Дамиан задумчиво покосился в сторону Рены.
— Не знаю я! — вспыхнул Марселу, чем ещё сильнее удивил друга.
Он и сам не ожидал от себя такой бурной реакции. Это было совсем не в его характере. Уж слишком контрастные получились перемены. Кровь просто кипела от эмоций, отчего мгновенно стало невыносимо жарко. Марселу устремился в прохладный лес, надеясь, что моросящий дождь быстро остудит его.
— Мы ведь так и не договорились, куда идём! — догнал его Дамиан.
— К Вратам! — буркнул Марселу. — Я иду к Вратам, а этот… этот… — он никак не мог подобрать приличного слова в адрес эльфа. — Может катиться к демонам сразу вместе со своей очередной пассией!
— Трехликий! Лу, это ж Этьен! — по-братски похлопал его по плечу Дамиан. — Ты забыл что ли, он же и дня не может прожить, не ухлестнув за новой юбкой! С чего вдруг это стало тебя так задевать?
— Меня это не задевает! — прорычал Марселу, чувствуя, как ненависть разливается по всему телу.
— Слушай, я, наверное, скажу полную глупость, но… — Дамиан внимательно посмотрел на друга. — Ты ревнуешь?
Лицо Марселу застыло. Он ощутил себя пойманным с поличным.
— Никогда бы не подумал, что Этьен стал тебе так дорог…
— Он мне и не дорог! Пусть катится в бездну! — сорвался всё-таки Марселу.
— Тогда дело в девушке? — Судя по тону Дамиана, тот и сам с трудом верил своим же словам, но лицо Марселу можно было читать, как открытую книгу. — Да ладно! Лу, нет! Ты же для неё ещё ребёнок! Младший братик…
— Я не ребёнок и не братик! — злобно огрызнулся Марселу, кипя от ярости. — Я прошёл инициацию и теперь взрослый мужчина!
— Для оборотня, конечно, — смягчился Дамиан, хотя в его глазах плясали озорные искорки. — Но по меркам нагов ты ещё дитя!
— По меркам тех же нагов, выходит, что Этьен глубокий старик! — бросил с негодованием Марселу. — Сколько ему? Пятьдесят, шестьдесят?
— За пятьдесят точно, — признал Дамиан, — но согласно эльфийской системе он едва вышел из подросткового возраста.
— То есть, мы с ним равны, — заключил Марселу, эта мысль немного его успокоила, но не примирила. У Этьена был просто огромный опыт соблазнения и поразительное нахальство. Марселу скрипнул зубами, понимая, что по сравнению с эльфом, он действительно ребёнок, и был на самом деле таковым всего несколько недель назад. Теперь же он менялся, причём так стремительно, что с трудом узнавал себя. Сегодня он огрызался своему лучшему другу и ненавидел другого, и даже грубо обошёлся с девушкой, к которой испытывал сильные чувства! Марселу почувствовал себя виноватым за своё недостойное поведение.
— Как думаешь… — начал было он, но тут же осёкся. Вопрос застрял в горле и теперь казался каким-то глупым.
— Я думаю у Этьена мало шансов, — заявил Дамиан. — Рена будет явно поумнее его прочих увлечений.
— Но они уже обнимаются! — возмутился Марселу. Ему показалось, что друг издевался над ним. Он уже видел своими глазами, как Рена благоволила Этьену, причём не раз!
— Она просто замёрзла и продрогла. Ты же и сам заметил, что она дрожала возле костра, а Этьен просто этим воспользовался, — фыркнул Дамиан. — У неё вполне могла начаться лихорадка, если бы она так и не согрелась.
Марселу разом поник, ему больше не хотелось спорить. Он замедлил шаг, поняв, что они довольно сильно оторвались от Этьена и Рены. Сейчас он сам толкал Рену в объятья эльфа, лишний раз оставляя их наедине! Ну не глупец ли он после всего этого? А что если она подвернёт ногу, налетит на какой-нибудь колючий кустарник или встретиться лицом к лицу с разгневанным диким зверем? Защищать её от всех опасностей снова будет Этьен, а Марселу так и останется не у дел.
