— Магия, — прошептал он, ощущая лёгкое покалывание на коже. Непривычное, почти неестественное. У него никогда не было таких сил, и даже у его отца, чистокровного эльфа, не хватало для сравнения. Разве что Император Вальен мог посоперничать с хозяином дневника в могуществе своего дара. И всё же, в этом было нечто невероятное — ощущать себя настолько сильным и несокрушимым. Пусть это всего лишь иллюзия, но Филиппа так и тянуло к записям волшебника. Он и сам уже не мог понять почему. То ли его манила необычная история, разворачивающая перед глазами, то ли удивительный мир погибших волшебников и их магия, пропитавшая собой дневник. А может быть, всё дело было именно в этом чувстве — истинного могущества. Пусть и ненастоящее, оно помогало ему сохранять стойкость духа и не сломаться под напором очередных каверз Касайрис.
Впрочем, жизнь в доме демоницы вообще оказалась довольно унылым занятием. Желая проводить с Касайрис как можно меньше времени, Филипп вынужден был сам искать себе занятия. Непривыкший к праздному существованию, он решительно отказался от любой помощи слуг, предпочитая делать всё самому. Ему даже доставляло удовольствие готовить себе еду — простую, а не ту приторно-изысканную, которую приходилось есть каждый вечер. В этом Касайрис оказалась неумолима.
— У нас должна быть совместная трапеза, — как всегда обольстительно улыбаясь, любила повторять демоница. Впрочем, Филиппа радовало уже и то, что Касайрис не вмешивалась в его скромные завтраки и обеды. Демоны вообще не нуждались в еде, разве что в качестве развлечения. Они чувствовали вкусы и умели испытывать удовольствие от всякого рода деликатесов, но абсолютно так же без труда могли отказаться от этого. Касайрис гурманом не была. На ужин она предпочитала кроваво-красное вино и немного крохотных эксклюзивных закусок. И то и другое служило лишь аперитивом к её ночным ожиданиям и желаниям, которые Филипп всеми силами отказывался исполнять. Он быстро понял, что настойчивость демоницы и вынужденное безделье могут сыграть с ним злую шутку, от того его день всегда был заполнен кучей всевозможных дел.
Каждое утро он посвящал тренировкам. Меч, лук, шпага, даже боевой бэрлокский топор. Физическая активность его изрядно выматывала, при этом Филипп и вовсе не жалел себя. Чем больше он упражнялся, тем сильнее и крепче становились его мышцы. Почему-то это успокаивало. «Я всё ещё мужчина, а не домашняя собачка!» — утешал себя Филипп, вновь и вновь кромсая соломенных чудовищ, представляя на их месте проклятую демоницу. Касайрис в зал приходила редко. Первый раз она долго смотрела, как Филипп тренировал выпады со шпагой, и её глаза удовлетворённо блестели.
— Тебе идёт шпага, — соблазнительно прошептала Касайрис, когда он прервался для того, чтобы стереть пот со лба. — Ты с ней выглядишь таким мужественным! А эти прекрасные мышцы… совсем не похожи на эльфийские!
Филипп только хмыкнул. Внешняя утончённость эльфов была лишь иллюзией. Гибкие стройные тела обладали даже больше силой, чем грузные бэрлокские ходячие мышечные мешки. Эльф не мог навалиться всем весом и просто задавить противника, зато у него была манёвриность. Её-то Филиппу, к сожалению, нелегко было тренировать в одиночестве, но, глядя на оживление Касайрис, в мозгу родилась бредовая идея.
— Мне бы хотелось и дальше совершенствовать своё тело, — покосившись на демоницу, начал Филипп. Он нарочно растегнул промокшую рубашку, через которую просвечивался рельеф тела. — Некоторые мышцы не так легко натренировать в одиночестве. Вот если бы у меня был наставник…
— Хочешь, чтобы я привела в дом ещё одного мужчину? — фыркнула Касайрис. — Или… может, сразишься со мной?
«И что меня за язык дёрнуло!» — мысленно выругался Филипп, понимая, что демоницу так просто не проведёшь.
— Сражаться с вами было бы неправильно. Рыцарю следует защищать свою даму!
— Тогда… — задумчиво произнесла Касайрис, после чего прищёлкнула пальцами и соломенный столб вдруг ожил. — Нужен тот, от кого необходимо защищать!
И едва она это сказала, как соломенное чудовище ринулось на Филиппа. К счастью, он не растерялся и отпрыгнул в сторону. Краткий миг замешательства соломенного голема помогли Филиппу прийти в себя и настроиться на поединок. Это было довольно ожесточённое сражение. Голем довольно быстро преобразился, выпростав многочисленные руки и какое-то подобие ног, позволяющих ему довольно быстро перемещаться. Он хлестал своими конечностями, как сумасшедший, и удары эти оказались довольно ощутимыми. Впервые, не успев увернуться, Филипп едва не свалился с ног, когда рука-плеть задела его. В голове стало резко глухо, а в глазах потемнело. Его спасли инстинкт, заставивший отскочить в сторону, и неповоротливость голема. Тот не сразу понял, куда ускользнула добыча. Или же, его хозяйка милостиво придержала, заставив в недоумении остановиться. Эта мысль не давала Филиппу покоя и после трудной победы. Он едва стоял на ногах и тяжело дышал, разметав соломенного монстра по всему оружейному залу. Однако достаточно было заметить блуждающую улыбку на лице демоницы, чтобы его гордость собой разом испарилась. Она разрешила ему победить. Именно это и сквозило в её манерной речи.
— Это было неплохо, — Касайрис ему аплодировала. — Думаю, тебе стоит продолжать тренировки. Знаешь, бои меня не сильно занимают, но, пожалуй, раз в неделю я буду не прочь испытать тебя! — Она подошла вплотную и едва не облизывалась, глядя на проглядывающее тело сквозь растерзанную рубашку. — Кстати, на кухне есть заживляющая мазь. Постарайся не оставить у себя шрамов. Тебя они не красят. — С этими словами демоница глубоко вдохнула, тем самым заставив Филиппа поморщиться. Неужели ей может нравиться стойкий запах пота и крови? Но Касайрис даже закрыла глаза от явного удовольствия, и прежде чем исчезнуть, одарила Филиппа чувственным поцелуем. Этот подарок был воспринят с отчуждением. Измотанный Филипп даже не раскрыл губ, застыв на месте, словно изваяние. Касайрис недовольно фыркнула и растворилась в воздухе. К счастью, слово она своё сдержала, и каждую неделю устраивала Филиппу своеобразный экзамен.
Но если утро ежедневно было занято тренировками, то после обеда подступала хандра. Пока царила хорошая летняя погода Филипп то выбирался на небольшие прогулки по имению, то копался в огромном саду, выпросив у садовника целую аллею на своё попечение. К дождливым дням, как правило, у него накапливалось достаточно домашних дел, чтобы просидеть за ними до ужина. Он то чинил одежду, то принимался за уборку в оружейном зале или даже спальне, ещё мог на остаток дня заняться лошадьми. Касайрис не сильно жаловала животных, но пару гнедых скакунов всё-таки держала. Одного, того, что посмирней, Филипп частенько выгуливал. Демоница же к прогулкам верхом отнеслась довольно прохладно. Лишь раз она выбралась с Филиппом в густой лес, где покружив от силы полчаса, велела возвращаться. И ровно после этого случая погода стремительно начала портиться. Сначала Филипп уповал на приближение осени, хотя на его родном Шат-мирами климат был мягким и холода наступали поздно. Но выпавший на целую неделю снег ещё в самом начале сезона заставил призадумался. Известные ему острова, принадлежащие демонам, относились к южному полушарию, и снегов здесь могли ожидать разве что горные районы, но никак не побережье. А вот связь погоды и настроения хозяйки оказалось довольно легко проследить. В день, когда она навязала ему эту дурацкую идею с помолвкой, в саду внезапно расцвели розы и воздух стоял тёплый и какой-то ласковый, как бывает только в конце весны, когда земля только начинает прогреваться. Однако после незабываемого утра имение вновь занесло снегом, а ледяные шторма и метели порой и вовсе не давали возможности вылезти из замка. И Филипп не нашёл ничего лучшего, чем скрываться от своей госпожи в унылых стенах библиотеки.
За окном стремительно темнело. Филипп равнодушно допил остывший чай и вновь потянулся к дневнику. Прежние чувства слегка поутихли, но внутри уже загоралось нестрепимое желание узнать, что же будет дальше.
Исход лета 10785 год от Создания Союза Трёх, тридцать третий день месяца дельфина.
Путешествие в Долину Предков трудно назвать приятной прогулкой. А уж осенью, когда шторма становились завсегдатаями и подавно. Большую часть пути приходилось преодолевать морем, но редко какой корабль соглашался везти даже самого именитого путника дальше Остров Сирен. Некоторые могли позволить себе нанять личное судно, и это было бы самым верным решение, но в душе ещё не отгорел огонёк авантюризма, потому сквозь волны и ветер к Чёрным землям сновало среди морской пены и хлёстких ледяных дождей утлое судёнышко. Его мотало и крутило как безвольную щепку, и, казалось бы, участь несчастного уже предрешена — утонуть или разбиться о неприступные скалы, но в какой-то момент лодку просто вынесло на нужный берег. Море продолжало волноваться и облизывать пустынный пляж, но лодка уже укоренилась возле шипастого кустарника. Мелкие ветви надёжно обняли линялый нос и забрались внутрь, словно размышляя, не обосноваться ли на растрескавшейся просоленной древесине.
Чёрными черепами прозвали тёмные скалы не только из-за цвета и бесконечных штормов, нередко приносивших сюда потопленные суда. Сотни черепов валялись у подножья этих неприступных на вид гор и холмов. А осенью, когда редкая яркая растительность жухла и сгнивала от бесконечных дождей, они нависали и давили своей безысходностью, словно древние каменные истуканы. Вглядываясь в них, можно было различить лики самых разнообразных чудовищ, скалящих клыкастые бородавчатые морды. Но всё это было лишь иллюзией, и там, в глубине царила удивительно прекрасная жизнь. Долина Предков цвела круглогодично. Она жила по каким-то своим законам физики и логики. Долина дышала волшебством. И каждый, оказавшийся здесь, мог почувствовать этот трепетный сладкий аромат магии. Именно здесь легко можно было найти ответы на любые вопросы и не сомневаться в полученном совете. Достаточно было только вдохнуть, и голова сразу же наполнялась мыслями, а решения, будто бы до этого времени просто витали вокруг подобно бабочкам, и, завидев необычного посетителя, выбрали его для приземления. Считалось, что это и есть опыт и мудрость предков. Не случайно великие умы приходили сюда умирать. Кто знает, возможно, именно их черепа украшали прибрежные скалы, тогда как дух поселился в этой уютной Долине. Но вот кого меньше всего ожидалось увидеть среди живописных пейзажей, так это демона.
— Кас!
На красивом лице демона расплылась довольная улыбка.
— Ру! — Он уже летел навстречу, и его алый плащ, в который тот по обыкновению был укутан, на краткий миг превратился в кожистые крылья. Почти как у юного дракона, когда ещё чешуя не расписывает на тонкой коже свой замысловатый узор.
— Я искал тебя! — Голос демона дрогнул, а в кроваво-красных глазах блеснуло искреннее беспокойство. — Я думал, ты вернёшься домой после своего этого Конклава, и мы вновь устроим какое-нибудь озорство! — Его лицо исказилось в хитрой усмешке. В чём-чём, а в озорстве у него не было равных.
— Боюсь, на озорство времени больше не останется…
Демон разом помрачнел. Тонкие брови сошлись на переносице, а в глазах заплясало недовольное пламя.
— Почему? Разве что-то случилось?
— Меня хотят женить.
— И поэтому ты здесь? Хочешь испросить благословения у своих предков? — саркастично поинтересовался демон.
— Возможно.
— И ты всерьёз готов отдать свою судьбу молчаливым камням и старым черепам? — Кас впервые так откровенно злился. Создавалось впечатление, что от его алого плаща вот-вот пойдут искры.
— Конечно же, нет. Я просто хочу понять, насколько действительно важен этот шаг.
— Я думал волшебники не женятся по сговору! Это же варварский обычай! — продолжал негодовать демон. — А как же ваша истинная любовь?
— Похоже, моя вторая половинка где-то потерялась или передумала рождаться. Иногда нам приходится нарушать собственные традиции, чтобы потом снова прийти в те времена, когда их можно будет неукоснительно соблюдать.
Ответ демону всё равно не понравился, но не только ему. Почему-то на ум пришло осознание, что те времена, когда приходилось отходить от канонов всегда были не простыми. И почему никто не обратил на это внимание на Конклаве? Как мог Глава Гильдии долгие годы жить в одиночестве? Мысль прицепилась, словно клещ, не давая думать ни о чём другом. Память услужливо перебирала все истории встречи с истинной любовью, и факты намекали об аномалии. Пар с разницей в триста лет ещё никогда не было. Да что там, самая большая разница в возрасте была меньше полувека, так почему никто раньше этого не заметил? Похоже, вместо ответов Долина Предков лишь подкидывала вопросы.
— И что? Тебе обязательно жениться на той, кого выбрал не ты? — Демон вновь напомнил о себе. — Твоё мнение имеет хоть какой-то вес?
— Я об этом не думал.
— А я вот подумал! — нагловато заявил Кас. Отчего-то его черты лица начали расплываться. Не так, как при обороте, а словно кто-то нацепил на нос мутные очки, и теперь всё виделось нечётко и блёкло. — Вместо какой-то непонятной девицы, ты бы мог заключить более полезный союз. — Голос Кас стал выше и мелодичнее. Ещё секунда, и на месте молодого демона появилась обольстительная демоница.
Глава 4. Шаг 4. Гарпии
Даркал:
Дела у Дарка шли откровенно плохо. Поначалу, конечно, слухи сыграли свою роль. Бывшую невесту увезли из Храма уже на следующее утро, и с тех пор о ней ничего не было слышно. К концу недели ни один наг больше не приносил к Храму цветы и украшения, а весь Союз только и делал, что перемывал косточки эльфам и нагам. Вот только отношения с царём оставались крайне напряжёнными. Ц’хайл мешал или вовсе отказывал в торговых переговорах с иноземцами всем, кто как-то был связан с Дарком. Верные сейлы негодовали, они теряли прибыль, а многие и доверие. За прошедшие полгода он потерял дюжину сейлов из своей поддержки. Не критично, но крайне неприятно. Самое близкое окружение предпочло связаться с линкскими контрабандистами. Сам же Дарк, узнав, что те благоволят ненавистному эльфу, вынужден был терпеть убытки. Чёрное золото копилось мёртвым грузом на его складах. Обычным нагам оно было не по карману, а к главным ценителям — драконам — не подобраться. Мелкие партии Дарк сбывал по старым каналам через Фацуки, и это помогало хоть как-то удержаться наплаву.
Желая отвлечься от дел, Дарк всё чаще гостил у Эрмиры, избегая Килару. Он понимал, что напрасно уклонялся от встреч с первой женой. Она вполне могла помочь, но Дарку была отвратительна сама мысль, что он опять будет зависеть от неё. В конце концов, он же мужчина, и должен справляться сам! Вдобавок его не отпускало нехорошее предчувствие, что встреча с Киларой приведёт не к тому, чего ему хотелось бы. Первая жена наверняка снова поднимет вопрос о неудачной помолвке. Дарк знал, что отчасти виноват. Он не учёл, что его бывшая невеста окажется такой ветреной и безрассудной. Наверное, ему стоило быть мягче и обходительнее, а не давить, требуя отчёта. Но как он мог поступить иначе, когда была задета его честь?
Ещё Дарк жалел, что терял сделанный кровавый выкуп, он бы предпочёл отдать его вместо невесты за ещё одного ребёнка.
Впрочем, жизнь в доме демоницы вообще оказалась довольно унылым занятием. Желая проводить с Касайрис как можно меньше времени, Филипп вынужден был сам искать себе занятия. Непривыкший к праздному существованию, он решительно отказался от любой помощи слуг, предпочитая делать всё самому. Ему даже доставляло удовольствие готовить себе еду — простую, а не ту приторно-изысканную, которую приходилось есть каждый вечер. В этом Касайрис оказалась неумолима.
— У нас должна быть совместная трапеза, — как всегда обольстительно улыбаясь, любила повторять демоница. Впрочем, Филиппа радовало уже и то, что Касайрис не вмешивалась в его скромные завтраки и обеды. Демоны вообще не нуждались в еде, разве что в качестве развлечения. Они чувствовали вкусы и умели испытывать удовольствие от всякого рода деликатесов, но абсолютно так же без труда могли отказаться от этого. Касайрис гурманом не была. На ужин она предпочитала кроваво-красное вино и немного крохотных эксклюзивных закусок. И то и другое служило лишь аперитивом к её ночным ожиданиям и желаниям, которые Филипп всеми силами отказывался исполнять. Он быстро понял, что настойчивость демоницы и вынужденное безделье могут сыграть с ним злую шутку, от того его день всегда был заполнен кучей всевозможных дел.
Каждое утро он посвящал тренировкам. Меч, лук, шпага, даже боевой бэрлокский топор. Физическая активность его изрядно выматывала, при этом Филипп и вовсе не жалел себя. Чем больше он упражнялся, тем сильнее и крепче становились его мышцы. Почему-то это успокаивало. «Я всё ещё мужчина, а не домашняя собачка!» — утешал себя Филипп, вновь и вновь кромсая соломенных чудовищ, представляя на их месте проклятую демоницу. Касайрис в зал приходила редко. Первый раз она долго смотрела, как Филипп тренировал выпады со шпагой, и её глаза удовлетворённо блестели.
— Тебе идёт шпага, — соблазнительно прошептала Касайрис, когда он прервался для того, чтобы стереть пот со лба. — Ты с ней выглядишь таким мужественным! А эти прекрасные мышцы… совсем не похожи на эльфийские!
Филипп только хмыкнул. Внешняя утончённость эльфов была лишь иллюзией. Гибкие стройные тела обладали даже больше силой, чем грузные бэрлокские ходячие мышечные мешки. Эльф не мог навалиться всем весом и просто задавить противника, зато у него была манёвриность. Её-то Филиппу, к сожалению, нелегко было тренировать в одиночестве, но, глядя на оживление Касайрис, в мозгу родилась бредовая идея.
— Мне бы хотелось и дальше совершенствовать своё тело, — покосившись на демоницу, начал Филипп. Он нарочно растегнул промокшую рубашку, через которую просвечивался рельеф тела. — Некоторые мышцы не так легко натренировать в одиночестве. Вот если бы у меня был наставник…
— Хочешь, чтобы я привела в дом ещё одного мужчину? — фыркнула Касайрис. — Или… может, сразишься со мной?
«И что меня за язык дёрнуло!» — мысленно выругался Филипп, понимая, что демоницу так просто не проведёшь.
— Сражаться с вами было бы неправильно. Рыцарю следует защищать свою даму!
— Тогда… — задумчиво произнесла Касайрис, после чего прищёлкнула пальцами и соломенный столб вдруг ожил. — Нужен тот, от кого необходимо защищать!
И едва она это сказала, как соломенное чудовище ринулось на Филиппа. К счастью, он не растерялся и отпрыгнул в сторону. Краткий миг замешательства соломенного голема помогли Филиппу прийти в себя и настроиться на поединок. Это было довольно ожесточённое сражение. Голем довольно быстро преобразился, выпростав многочисленные руки и какое-то подобие ног, позволяющих ему довольно быстро перемещаться. Он хлестал своими конечностями, как сумасшедший, и удары эти оказались довольно ощутимыми. Впервые, не успев увернуться, Филипп едва не свалился с ног, когда рука-плеть задела его. В голове стало резко глухо, а в глазах потемнело. Его спасли инстинкт, заставивший отскочить в сторону, и неповоротливость голема. Тот не сразу понял, куда ускользнула добыча. Или же, его хозяйка милостиво придержала, заставив в недоумении остановиться. Эта мысль не давала Филиппу покоя и после трудной победы. Он едва стоял на ногах и тяжело дышал, разметав соломенного монстра по всему оружейному залу. Однако достаточно было заметить блуждающую улыбку на лице демоницы, чтобы его гордость собой разом испарилась. Она разрешила ему победить. Именно это и сквозило в её манерной речи.
— Это было неплохо, — Касайрис ему аплодировала. — Думаю, тебе стоит продолжать тренировки. Знаешь, бои меня не сильно занимают, но, пожалуй, раз в неделю я буду не прочь испытать тебя! — Она подошла вплотную и едва не облизывалась, глядя на проглядывающее тело сквозь растерзанную рубашку. — Кстати, на кухне есть заживляющая мазь. Постарайся не оставить у себя шрамов. Тебя они не красят. — С этими словами демоница глубоко вдохнула, тем самым заставив Филиппа поморщиться. Неужели ей может нравиться стойкий запах пота и крови? Но Касайрис даже закрыла глаза от явного удовольствия, и прежде чем исчезнуть, одарила Филиппа чувственным поцелуем. Этот подарок был воспринят с отчуждением. Измотанный Филипп даже не раскрыл губ, застыв на месте, словно изваяние. Касайрис недовольно фыркнула и растворилась в воздухе. К счастью, слово она своё сдержала, и каждую неделю устраивала Филиппу своеобразный экзамен.
Но если утро ежедневно было занято тренировками, то после обеда подступала хандра. Пока царила хорошая летняя погода Филипп то выбирался на небольшие прогулки по имению, то копался в огромном саду, выпросив у садовника целую аллею на своё попечение. К дождливым дням, как правило, у него накапливалось достаточно домашних дел, чтобы просидеть за ними до ужина. Он то чинил одежду, то принимался за уборку в оружейном зале или даже спальне, ещё мог на остаток дня заняться лошадьми. Касайрис не сильно жаловала животных, но пару гнедых скакунов всё-таки держала. Одного, того, что посмирней, Филипп частенько выгуливал. Демоница же к прогулкам верхом отнеслась довольно прохладно. Лишь раз она выбралась с Филиппом в густой лес, где покружив от силы полчаса, велела возвращаться. И ровно после этого случая погода стремительно начала портиться. Сначала Филипп уповал на приближение осени, хотя на его родном Шат-мирами климат был мягким и холода наступали поздно. Но выпавший на целую неделю снег ещё в самом начале сезона заставил призадумался. Известные ему острова, принадлежащие демонам, относились к южному полушарию, и снегов здесь могли ожидать разве что горные районы, но никак не побережье. А вот связь погоды и настроения хозяйки оказалось довольно легко проследить. В день, когда она навязала ему эту дурацкую идею с помолвкой, в саду внезапно расцвели розы и воздух стоял тёплый и какой-то ласковый, как бывает только в конце весны, когда земля только начинает прогреваться. Однако после незабываемого утра имение вновь занесло снегом, а ледяные шторма и метели порой и вовсе не давали возможности вылезти из замка. И Филипп не нашёл ничего лучшего, чем скрываться от своей госпожи в унылых стенах библиотеки.
За окном стремительно темнело. Филипп равнодушно допил остывший чай и вновь потянулся к дневнику. Прежние чувства слегка поутихли, но внутри уже загоралось нестрепимое желание узнать, что же будет дальше.
***
Исход лета 10785 год от Создания Союза Трёх, тридцать третий день месяца дельфина.
Путешествие в Долину Предков трудно назвать приятной прогулкой. А уж осенью, когда шторма становились завсегдатаями и подавно. Большую часть пути приходилось преодолевать морем, но редко какой корабль соглашался везти даже самого именитого путника дальше Остров Сирен. Некоторые могли позволить себе нанять личное судно, и это было бы самым верным решение, но в душе ещё не отгорел огонёк авантюризма, потому сквозь волны и ветер к Чёрным землям сновало среди морской пены и хлёстких ледяных дождей утлое судёнышко. Его мотало и крутило как безвольную щепку, и, казалось бы, участь несчастного уже предрешена — утонуть или разбиться о неприступные скалы, но в какой-то момент лодку просто вынесло на нужный берег. Море продолжало волноваться и облизывать пустынный пляж, но лодка уже укоренилась возле шипастого кустарника. Мелкие ветви надёжно обняли линялый нос и забрались внутрь, словно размышляя, не обосноваться ли на растрескавшейся просоленной древесине.
Чёрными черепами прозвали тёмные скалы не только из-за цвета и бесконечных штормов, нередко приносивших сюда потопленные суда. Сотни черепов валялись у подножья этих неприступных на вид гор и холмов. А осенью, когда редкая яркая растительность жухла и сгнивала от бесконечных дождей, они нависали и давили своей безысходностью, словно древние каменные истуканы. Вглядываясь в них, можно было различить лики самых разнообразных чудовищ, скалящих клыкастые бородавчатые морды. Но всё это было лишь иллюзией, и там, в глубине царила удивительно прекрасная жизнь. Долина Предков цвела круглогодично. Она жила по каким-то своим законам физики и логики. Долина дышала волшебством. И каждый, оказавшийся здесь, мог почувствовать этот трепетный сладкий аромат магии. Именно здесь легко можно было найти ответы на любые вопросы и не сомневаться в полученном совете. Достаточно было только вдохнуть, и голова сразу же наполнялась мыслями, а решения, будто бы до этого времени просто витали вокруг подобно бабочкам, и, завидев необычного посетителя, выбрали его для приземления. Считалось, что это и есть опыт и мудрость предков. Не случайно великие умы приходили сюда умирать. Кто знает, возможно, именно их черепа украшали прибрежные скалы, тогда как дух поселился в этой уютной Долине. Но вот кого меньше всего ожидалось увидеть среди живописных пейзажей, так это демона.
— Кас!
На красивом лице демона расплылась довольная улыбка.
— Ру! — Он уже летел навстречу, и его алый плащ, в который тот по обыкновению был укутан, на краткий миг превратился в кожистые крылья. Почти как у юного дракона, когда ещё чешуя не расписывает на тонкой коже свой замысловатый узор.
— Я искал тебя! — Голос демона дрогнул, а в кроваво-красных глазах блеснуло искреннее беспокойство. — Я думал, ты вернёшься домой после своего этого Конклава, и мы вновь устроим какое-нибудь озорство! — Его лицо исказилось в хитрой усмешке. В чём-чём, а в озорстве у него не было равных.
— Боюсь, на озорство времени больше не останется…
Демон разом помрачнел. Тонкие брови сошлись на переносице, а в глазах заплясало недовольное пламя.
— Почему? Разве что-то случилось?
— Меня хотят женить.
— И поэтому ты здесь? Хочешь испросить благословения у своих предков? — саркастично поинтересовался демон.
— Возможно.
— И ты всерьёз готов отдать свою судьбу молчаливым камням и старым черепам? — Кас впервые так откровенно злился. Создавалось впечатление, что от его алого плаща вот-вот пойдут искры.
— Конечно же, нет. Я просто хочу понять, насколько действительно важен этот шаг.
— Я думал волшебники не женятся по сговору! Это же варварский обычай! — продолжал негодовать демон. — А как же ваша истинная любовь?
— Похоже, моя вторая половинка где-то потерялась или передумала рождаться. Иногда нам приходится нарушать собственные традиции, чтобы потом снова прийти в те времена, когда их можно будет неукоснительно соблюдать.
Ответ демону всё равно не понравился, но не только ему. Почему-то на ум пришло осознание, что те времена, когда приходилось отходить от канонов всегда были не простыми. И почему никто не обратил на это внимание на Конклаве? Как мог Глава Гильдии долгие годы жить в одиночестве? Мысль прицепилась, словно клещ, не давая думать ни о чём другом. Память услужливо перебирала все истории встречи с истинной любовью, и факты намекали об аномалии. Пар с разницей в триста лет ещё никогда не было. Да что там, самая большая разница в возрасте была меньше полувека, так почему никто раньше этого не заметил? Похоже, вместо ответов Долина Предков лишь подкидывала вопросы.
— И что? Тебе обязательно жениться на той, кого выбрал не ты? — Демон вновь напомнил о себе. — Твоё мнение имеет хоть какой-то вес?
— Я об этом не думал.
— А я вот подумал! — нагловато заявил Кас. Отчего-то его черты лица начали расплываться. Не так, как при обороте, а словно кто-то нацепил на нос мутные очки, и теперь всё виделось нечётко и блёкло. — Вместо какой-то непонятной девицы, ты бы мог заключить более полезный союз. — Голос Кас стал выше и мелодичнее. Ещё секунда, и на месте молодого демона появилась обольстительная демоница.
Глава 4. Шаг 4. Гарпии
Даркал:
Дела у Дарка шли откровенно плохо. Поначалу, конечно, слухи сыграли свою роль. Бывшую невесту увезли из Храма уже на следующее утро, и с тех пор о ней ничего не было слышно. К концу недели ни один наг больше не приносил к Храму цветы и украшения, а весь Союз только и делал, что перемывал косточки эльфам и нагам. Вот только отношения с царём оставались крайне напряжёнными. Ц’хайл мешал или вовсе отказывал в торговых переговорах с иноземцами всем, кто как-то был связан с Дарком. Верные сейлы негодовали, они теряли прибыль, а многие и доверие. За прошедшие полгода он потерял дюжину сейлов из своей поддержки. Не критично, но крайне неприятно. Самое близкое окружение предпочло связаться с линкскими контрабандистами. Сам же Дарк, узнав, что те благоволят ненавистному эльфу, вынужден был терпеть убытки. Чёрное золото копилось мёртвым грузом на его складах. Обычным нагам оно было не по карману, а к главным ценителям — драконам — не подобраться. Мелкие партии Дарк сбывал по старым каналам через Фацуки, и это помогало хоть как-то удержаться наплаву.
Желая отвлечься от дел, Дарк всё чаще гостил у Эрмиры, избегая Килару. Он понимал, что напрасно уклонялся от встреч с первой женой. Она вполне могла помочь, но Дарку была отвратительна сама мысль, что он опять будет зависеть от неё. В конце концов, он же мужчина, и должен справляться сам! Вдобавок его не отпускало нехорошее предчувствие, что встреча с Киларой приведёт не к тому, чего ему хотелось бы. Первая жена наверняка снова поднимет вопрос о неудачной помолвке. Дарк знал, что отчасти виноват. Он не учёл, что его бывшая невеста окажется такой ветреной и безрассудной. Наверное, ему стоило быть мягче и обходительнее, а не давить, требуя отчёта. Но как он мог поступить иначе, когда была задета его честь?
Ещё Дарк жалел, что терял сделанный кровавый выкуп, он бы предпочёл отдать его вместо невесты за ещё одного ребёнка.
