Пролог
Сергей Петрович Бекетов, рыжеволосый мужчина неполных тридцати лет, обладатель уникального дара некроманта вещего, то есть способного не только поднимать и успокаивать мертвецов, но ещё и общаться с духами, сидел в своём кабинете в удобном глубоком кожаном кресле и предавался философским размышлениям. Как известно, мужчина, обретший счастье в браке становится всего лишь супругом, а несчастливый в семейном союзе постепенно превращается в философа. И не сказать, чтобы Сергею Петровичу так уж не повезло с женой. Его супруга, Ольга Григорьевна, весьма миловидная, да что там, очень даже хорошенькая двадцатидвухлетняя блондинка была искренне влюблена в своего мужа, без всякого лукавства или иронии считая его самым мужественным, прекрасным, сильным, талантливым, мудрым и так далее, так далее, так далее человеком на свете. В первые дни семейной жизни (поскольку брак был договорным как такового периода ухаживания и не было) Сергею Петровичу безмерно льстило неприкрытое восхищение молодой жены, он охотно проводил с ней время, танцевал на балах, выгуливал по магазейнам и в парке, читал вслух модные романы (хоть сам и не был до них охотником) и даже иногда чем-либо зацепившие газетные статьи, которые хотелось обсудить, а подчас и раскритиковать. Ольга Григорьевна внимала мужу как древние греки своим оракулам, горячо поддерживала любое его суждение и с гордостью, если муж позволял, озвучивала его своим подругам и родственникам. Одним словом, молодая госпожа Бекетова была практически идеальной супругой, что в первый, самый сладкий, не зря ведь его прозвали медовым, месяц вполне устраивало Сергея Петровича, который на волне семейного счастия забыл о ночных пирушках, катаниях в ресторации в компании шумных гуляк, карточных играх до утра под звон бокалов и даже страстных ласках горячих и доступных прелестниц. Да право, кто бы стал осуждать молодого мужа, открывшего для себя целый сонм непознанных ранее удовольствий, в столь простительной забывчивости!
Однако уже к началу второго месяца новизна супружества поблёкла, семейные трапезы сначала стали обыденностью, потом начали наводить скуку, а к концу третьего месяца Сергей Петрович и вовсе искал любой предлог, лишь бы избежать нудных разговоров во время чинных и муторных, как отпевание, трапез. Прелесть жены также значительно поблёкла, ведь всем известно, что женщина красива и желанна лишь до тех пор, пока свободна или же принадлежит другому мужчине. А став законной супругой быстро превращается в военный трофей, который торжественно водружают на полку, где он и пылится до скончания дней и достают его с каждым годом всё реже и реже, дабы похвастать перед гостями или же воспользоваться при необходимости и отсутствии более достойного предмета. Да и право, чем может привлечь молоденькая глупышка, вся жизнь которой ограничена домашними стенами, не знающая всех прелестей и соблазнов большого мира и даже суждения собственного не имеющая! Её дело – бальную залу собой украшать да детишек рожать, впрочем, с последним Сергей Петрович не торопился. Он мужчина молодой, рано ему ещё увеличивать хомут на собственной шее, хватит и одной супруги. А наследники? Придёт и их черёд, но после, когда он сам нагуляется и готов будет облачиться в халат на ватной подкладке и запереться в четырёх стенах. Жена тоже ещё молода, успеет родить, как говорится, дурное дело нехитрое.
Сергей Петрович досадливо поморщился, закинул ногу на ногу и пригубил первосортного коньяку. Конечно, пить днём – дурной тон, но, право, много ли беды в одном бокале? И вообще, учитывая всё накапливающиеся невзгоды дивно, что бокал всего один! Взять, например, сегодняшнюю встречу с давним приятелем Андреем Егоровичем Тихоновым. Сколько в безоблачные холостяцкие дни было выпито с ним бутылок игристого шампанского, сколько карточных баталий пройдено! А сегодня Андрей Егорович даже узнал не сразу, мимо прошёл, добро, хоть потом вспомнил да обернулся. Хотя, право слово, уж лучше бы и не оборачивался, беседа с ним оказалась сущим разочарованием, ибо убеждённый холостяк, прекрасный и благостный, точно майский день, с упоением предавался воспоминаниям о карточных выигрышах и проигрышах, о новых, заслуживающих самого пристального внимания, певичках, об игристом шампанском и невероятных устрицах, которых он вкушал в компании таких же не обременённых семьями счастливцев. Между красочными рассказами о полнейшем карточном крахе господина N и невероятной удаче в делах амурных господина К, коему покорилась известная своей неприступностью баронесса Ф, Андрей Егорович поинтересовался делами Сергея Петровича и чрезвычайно удивился, узнав, что тот женился, причём уже довольно давно.
- Друг мой, как же Вас так, не сочтите за невольную грубость, угораздило? – воскликнул господин Тихонов, немало не смущаясь тем, что на его громкий голос начали оборачиваться.
Сергей Петрович, который с каждым новым днём и сам всё чаще данным вопросом задавался, криво улыбнулся и развёл руками:
- Любовь.
Андрей Егорович хмыкнул, помолчал, покручивая усы, коими невероятно гордился и, понизив голос, спросил:
- Любовные игры зашли столь далеко, что невеста оказалась в деликатном положении, а ссориться с её родственниками чрезмерно опасно?
- Боже сохрани! – от подобного предположения господина Бекетова даже передёрнуло.
Господин Тихонов расплылся в благостной улыбке, задорно подмигнул засмотревшейся на него молоденькой симпатичной горничной, забывшей, куда именно она спешила, и тоном кота, получившего целую миску отборных сливок, пророкотал:
- Значит, вы сменили удалую вольницу на золотую клетку. Или столь желанный Вам мундир?
- Я не кокотка, чтобы продаваться, - прошипел задетый за живое Сергей Петрович, ибо приданое было, причём весьма солидное (иначе, помилуйте, какой вообще толк в этих свадьбах?)
Увы, Андрей Егорович знал своего приятеля слишком хорошо, да и вообще редко ошибался в людях, хотя неизменно подозревал их исключительно в самом дурном и порочном, а потому спорить не стал, лишь хохотнул да по плечу хлопнул:
- И когда же Вы отбываете на новое место службы? Кстати, я так понимаю, что молодая жена будет терпеливо ждать Вас в родной домашней глуши, а?
Господин Бекетов вымученно улыбнулся и спешно ушёл, сославшись на срочные дела. Андрей Егорович задерживать его не стал, насмешливо заявив, что он не столь безумен, дабы вставать на пути у стража Отчизны. От этих слов настроение Сергея Петровича, и так-то не сильно благостное, окончательно провалилось в тартарары, сменившись страстным желанием напиться, а то и вовсе на луну повыть, даром, что оборотней в роду и в помине никогда не было. Господин Тихонов опять оказался прав, второй и самой главной причиной для обретения семьи стало страстное желание Сергея Петровича устроиться на службу в столичное Сыскное Управление, куда брали людей исключительно достойных, а значит, семейных. Вот и пришлось господину Бекетову во имя заветной мечты спешно обзаводится супругой, только вот незадача, ответа на посланное прошение с просьбой принять на службу всё не было. Не иначе, во время проверки обнаружились какие-то пятна на репутации или пробелы в биографии, хотя последнее маловероятно, в Управлении, как Сергей Петрович неоднократно слышал, далеко не у всех происхождение благородное, туда порой даже воспитанников приютов брали. Может, дар родовой некромантский подвёл? Некромантов-то откровенно боятся, что уж тут лукавить. Сергей Петрович вздохнул тягостно, головой покачал и пошёл в ресторацию господина Сапрыкина, лечить язвы душевные заливным осетром да пикантными малосольными огурчиками, коими сам двор императорский не брезговал.
Увы, самые изысканные яства, самое приятное обхождение, коим встретили официанты и сам господин Сапрыкин дорогого гостя не смогли развеять хандру господина Бекетова, а потому утолив голод телесный, но так и не обретя мира душевного, молодой супруг вернулся домой и заперся в кабинете. Ольга Григорьевна сунулась было к мужу с расспросами, но тот зыркнул на неё волком и дверь перед самым носом захлопнул. И в самом деле, настроения и так никакого, не хватало ещё глупой женской болтовнёй себя утруждать! Сердитый, точно разбуженный среди зимы медведь, Сергей Петрович плюхнулся в любимое кресло, налил и тут же осушил полную рюмку коньяку, крякнул досадливо (всё-таки пить в разгар дня дурной тон, да и для здоровья весьма пагубно), с досады налил себе ещё рюмку, но пить залпом её не стал, лишь пригубил и принялся раскуривать старинную, ещё батюшкой подаренную, трубку. Привычная и знакомая до последней царапины трубка невесть с чего никак не желала продуваться, господин Бекетов выругался под нос, осушил рюмку и принялся так яростно выколачивать несчастную трубку, что истончённая от времени и частого использования чашечка не выдержала и треснула.
- Да что б вас всех! – рявкнул Сергей Петрович и запустил трубку в угол, отчего она разлетелась на куски, засыпав всё вокруг табаком.
Господин Бекетов зарычал, схватил бутылку коньяка, покачал в руке, прикидывая, не налить ли третью рюмку, а потом со всей силы шваркнул бутыль прямо себе под ноги. Осколки стекла разлетелись дождём, коньяк волной выплеснулся на пол, забрызгав ноги Сергея Петровича и оставив безобразные пятна на мебели. В дверь сначала негромко, затем настойчивее застучали.
- Я занят! – рявкнул господин Бекетов, с ненавистью на весь мир отряхивая брюки. – И не хочу никого видеть!
- Дорогой, - Ольга, всегда деликатная прямо-таки до незаметности, в этот раз проявила несвойственную ей настойчивость, - милый, открой, пожалуйста.
- Я занят!
- Это очень важно. Тебе письмо.
- Какое письмо? – Сергей Петрович озадаченно нахмурился, потёр лоб, досадливо поморщившись от резкого запаха алкоголя, заполонившего весь кабинет.
- Письмо из столицы и даже, - Ольга Григорьевна выразительно понизила голос, - с магической печатью!
Услышав о том, что письмо, да ещё и с магической печатью пришло не откуда-нибудь, а из самой столицы, господин Бекетов моментально укротил свой гнев и бросился к двери, распахнув её так стремительно, что стоящая за ней Ольга Григорьевна испуганно охнула и схватилась трепещущей рукой за грудь, а дверь и вовсе повисла на одной петле. Впрочем, такие мелочи, как здоровье супруги или поломка двери в данный момент Сергея Петровича абсолютно не волновали, он выхватил из рук жены серый, шелковистый на ощупь конверт, убедился, что магическая печать на оном принадлежит не какому-либо иному, а именно Сыскному Управлению и опять скрылся в кабинете, громогласно оповестив всех разом:
- Никого ко мне не пускать!
Уже оправившаяся от испуга Ольга Григорьевна мелко перекрестила скрывшегося в кабинете мужа, сложила ладошки у груди и подняв глаза к потолку зашелестела молитву об исполнении столь заветного желания любимого мужа. Ехать в столицу молодой женщине не очень хотелось, ей больше по душе был родной город, тихо дремлющий в пышной зелени садов, в котором все друг друга знали, и никогда ничего дурного не случалось, но Ольга понимала, что кипучая натура Сергея требует совсем иной обстановки. А раз так, пусть позовут его в столицу, а она, как верная жена, позаботится о том, чтобы и на новом месте Серёженьку всегда ждала горячая еда, чистая одежда, мягкая постель и надёжный друг, сиречь супруга, коя принесёт умиротворение и покой во взбаламученную службой душу.
Господин же Бекетов у себя в кабинете в который раз перечитывал строки, написанные ровным каллиграфическим почерком, лишённым каких бы то ни было характерностей: «Достопочтимый господин Бекетов! Учитывая Ваши магические способности, а также достойное происхождение и заслуживающую всевозможных похвал репутацию, руководство Сыскного Управления сочло возможным пригласить Вас к себе на службу на должность дознавателя. Просим прибыть по месту новой службы в город Санкт-Петербург на улицу Гороховую дом 14 не позднее осьмнадцатого числа сего месяца. Подписано второго дня месяца июля 18…того года». Ниже стояла размашистая, известная на всю империю подпись, а под ней ещё одна, уже магическая, узреть которую мог лишь человек, наделённый магией.
- Получилось, - выдохнул Сергей Петрович, прижав долгожданное послание к груди и победно вскинув вверх свободную руку. – Свершилось!!!
Господин Бекетов бросил взгляд на календарь, убедился, что до указанной в письме даты оставалось ещё пятнадцать дней и торжествующе улыбнулся. Времени хватало не только на основательные сборы (нужно взять с собой сразу всё, чтобы, упаси Бог, больше в эту глухомань не возвращаться), но даже на небольшой прощальный бал. А что, не грех Ольгу и побаловать перед долгой разлукой, да и сообщить о том, что она останется здесь, после бала будет проще. Разгорячённая танцами, разнежившаяся от комплиментов и накушавшаяся любимого мороженого жена просто не посмеет устроить мужу скандал, требуя, чтобы он взял её с собой. Впрочем, Ольга Григорьевна никогда прежде скандалов и не устраивала, принимая любое решение супруга как вырезанные на несокрушимых камнях заповеди. Сергей Петрович хмыкнул и почесал щёку. То, что жена чего-то не делала, не означает, что она этого делать и дальше не будет. Женщины все без исключения глупы, тщеславны, скандальны и похотливы, а значит и Ольга со временем будет закатывать истерики и блудить, это всего лишь вопрос времени. Стало быть, жалеть и оберегать её не стоит, это пустая трата времени. Господин Бекетов решительно подошёл к двери, осторожно, дабы не уронить себе на ногу, открыл и крикнул, ничуть не сомневаясь в том, что жена услышит и поспешит исполнить:
- Вели начать подготовку к балу. Через десять дней я устраиваю бал в честь своего отбытия на новое место службы!
Глава 1. Бальные забавы
Следующие семь дней слились для Сергея Петровича в один непрерывный поток забот, приготовлений и прочих мелких хлопот, кои, как это чаще всего и бывает, отнимали большую часть времени. Разумеется, готовился господин Бекетов вовсе не к балу, после того, как он отдал приказ о подготовке к данному мероприятию супруге, больше он не думал ни о бале, ни о жене. Сергей Петрович методично и скурпулёзно готовился к отъезду: взимал долги со своих немногочисленных кредиторов, собирал (на всякий случай, а вдруг, пригодятся?) рекомендательные письма, неоднократно ходил в банк, дабы перевести свои средства в столицу, дотошно, едва ли не с лупой в руках, рассматривал свои вещи, решая, что взять с собой, что отдать слугам, а что и продать, ведь денег, особенно в столице, много не бывает. Верный камердинер беспрекословно выполнял любой приказ хозяина, а вот горничная Ольги Григорьевны, чрезвычайно озабоченная тем, что приготовления никоим образом не затрагивают её госпожу, нет-нет да и задавала каверзные вопросы, на которые, впрочем, Сергей Петрович ответа не давал. Ещё не хватало перед прислугой отчитываться! Горничная же с каждым днём становилась всё мрачнее, всё сильнее терзалась сомнениями и подозрениями и за два дня до бала, не выдержав душевных мук, решилась поговорить со своей госпожой. Пусть Ольге Григорьевна сама всё объяснит, развеет страхи, ведь наверняка господа всё промеж себя давно решили, а она, Дуняшка, в силу своей глупости всё не так поняла, а теперь совершенно напрасно терзается.
