Прода от 20.04.2021, 12:52
Глава 2. Проказы в ночи или Громкие свидания
Один мудрец сказал: «Хочешь рассмешить небеса, расскажи им о своих планах». По долгу службы Яков Платонович привык к тому, что его могут вызвать на службу в любой момент, даже посреди ночи, которую, к слову сказать, и величают преступной порой. Потому и холостяком был долгое время, какая супруга потерпит, чтобы муж сутками дома не появлялся да исчезал, толком ничего не сообщая?! К счастью, Фортуна улыбнулась господину Штольману, подарив ему незабываемую встречу с озорной барышней на колёсиках, Анной Викторовной Мироновой, особой яркой во всех смыслах слова. Один её дар видеть духов чего стоит! А доброе сердце вкупе с авантюрной жилкой, постоянно приводящие Анну Викторовну в самый центр событий, подчас заставляли Якова Платоновича страстно сожалеть о благословенных временах Домостроя, когда жёны даже взор поднять на мужчину лишний раз не смели, не то, что за ворота выйти. А, впрочем, господин Штольман прекрасно понимал, что тихая жёнушка, сидящая дома да занимающаяся рукоделием, его бы не прельстила, пресно с ней, точно в смурной осенний день, дела служебные не обсудишь, не поспоришь ни о чём. То ли дело Анна: яркая, живая, ни единого мига без приключений не проводящая, готовая помогать и защищать, подчас даже вопреки доводам разума.
- Яша? – Анна словно мысли супруга прочла, подошла ближе, в глаза заглянула, ладошкой по щеке погладила. – Если хочешь, я одна к госпоже Кукушкиной съезжу.
- Нет, - резко выпалил Яков, за единый миг красочно успев представить, чем может обернуться такой визит. – Прости, Аня, но отпускать тебя одну, да ещё и в дом с привидениями, я не намерен.
Анна хихикнула, голову к плечику склонила, озорно блеснула голубыми глазами:
- А как же отпуск?
Ну вот что с этой чаровницей делать, а?! Проявить бы строгость, да где её взять, коли она вся испарилась под нежным взглядом и мягким голосом. Яков привлёк жену к себе, поцеловал в нежный завиток, прошептал с чуть приметной хрипотцой, выдающей страсть:
- Придётся немного отложить.
Анна вздохнула томно, чуть голову повернула и глаза прикрыла в предвкушении поцелуя, да романтическую негу разрушила резко распахнувшаяся дверь. С Якова Платоновича всю нежность и мягкость словно северным ветром сдуло, враз лицом закаменел, Анну привычно за спину задвинул и воззрился на посетительницу так, что все сфинксы и прочие существа мифические, взором в камень обращающие, слезами горькими залились, понимая, что им до такого мастерства ещё расти и расти. Только вот стоящей на пороге Юлии Романовне, давней подруге Елизаветы Платоновны и Анны Викторовны, сей взор был, точно медведю дробинка, пролетел мимо и даже внимания не заслужил. Графиня Солнцева прошествовала в кабинет с видом королевы, пожаловавшей с ревизией в отдалённую и не слишком законопослушную губернию, мягко улыбнулась Анне и пренебрежительно наморщила нос при виде чуть потёртого стула для посетителей:
- Судя по сему элементу мебели, посетители у Вас, Яков Платонович, не переводятся.
- Не жалуюсь, - коротко ответил Штольман, гадая, какой ветер и за какой надобностью принёс сюда Юленьку.
Графиня Солнцева положила на стол следователя кокетливый летний зонтик, поправила ленты новой, специально к этому сезону выписанной из Парижа шляпки и прощебетала:
- А мы вот всей семьёй в Затонск собираемся. Свежий воздух, ягоды, река опять-таки… Аннушка, а в Затонске река глубокая?
Анна вспомнила дело об утопленницах, с которого и началась её детективная деятельность, а паче того романтические отношения с Яковом Платоновичем, и вздохнула грустно и мечтательно:
- Глубокая.
- И кого это ты там, душа моя, притопила, что до сих пор вспоминать сладко? – насмешливо улыбнулась Юленька и тут же посерьёзнела. – Я ведь по делу пришла.
«Кто бы сомневался», - Яков помрачнел, чувствуя, как желанное летнее время в тишине и относительном покое с семьёй отодвигается ещё дальше и становится чуть различимым.
Юлия Романовна стрельнула хитрым взглядом в посмурневшего Штольмана, расправила ярко-пунцовые ленты на платье, полюбовалась провокационной длиной наряда, при ходьбе открывавшего полностью летние туфельки, и лишь после этого деланно ровным тоном произнесла:
- Как я уже говорила, мы в Затонск едем. Можем и Гришу с Катей взять, чего они летом в духоте да пыли маяться будут, лучше уж, - графиня прикусила язычок, чуть не назвав Затонск деревней, - на свежем воздухе, под присмотром бабушки и дедушек. Вы-то ещё когда освободитесь.
- Вообще-то, мы в отпуске, - Яков выразительно кивнул в сторону освобождённого от бумаг рабочего стола, явления чрезвычайно редкого, с коим сравниться может лишь чудо природы, единый раз в десятилетие происходящее.
Юленьку манёвры Штольмана не впечатлили, она фыркнула насмешливо:
- Оно и видно, то-то у ворот управления коляска стоит, а в ней дама в трауре мало не подпрыгивает от нетерпения. Для Вас, Яков Платонович, служба – это не должность, а состояние души. Так как, забрать мне Гришу с Катей с собой? Мне сие труда никакого ровным счётом не составит, мы бы уже к вечеру в Затонске были, а там уж, я даже и не сомневаюсь, Мария Тимофеевна заждалась вся.
Анна и Яков посмотрели друг на друга. Конечно, дело госпожи Кукушкиной кажется простым и даже забавным, но кто знает, что ждёт их в доме? В любой момент может произойти нечто непредвиденное, весьма решительно меняющее планы и отодвигающее поездку в Затонск.
- Будем рады твоей помощи, - впервые с момента появления Юленьки Яков улыбнулся, «оттаял».
Юлия Романовна в ответ на улыбку расцвела, словно маков цвет по весне, задорно тряхнула головой:
- Вот и договорились. Тогда не мешкая поеду к вам, скажу Марише, чтобы собиралась.
Нянюшка Марина, мягкая округлая кареглазая веселушка с длинной косой толщиной в мужскую руку, была самым настоящим ангелом-хранителем молодого поколения семейства Штольман. Женщина с пониманием относилась к необычным, мягко говоря, способностям своих воспитанников, не докучала нотациями, но при этом и озоровать излишне сильно тоже не давала. И Гриша, и даже Катя, унаследовавшая от тётки Катерины не только имя, но и норовистый характер, старались ничем не огорчать нянюшку, хотя порой случалось, что мягкие наставления и запреты пролетали мимо любопытных детских ушек.
- Удачного решения всех служебных дел, - Юленька беззаботно помахала ручкой и не удержалась от лёгкой шпильки, - не пропустите за хлопотами всё лето!
Графиня Солнцева ушла, а следом за ней вышли и Яков с Анной. Дежурный Еремееев проводил супругов пожеланиями наилучшего отдыха и лёгким, чуть слышным завистливым вздохом. Его-то самого отпускная благость ждала ещё нескоро, да и освободившись от дел служебных предстояло не наслаждаться заслуженным покоем, а горбатиться во владениях тёщи, коя если и слышала что-то об отмене крепостного права, то начисто всё позабыла, а то и вообще сочла глупой и неуместной шуткой. У Штольмана-то, поди, тёща совсем другая. Хотя кто его знает, живут-то они порознь, да и не сказать, чтобы Яков Платонович маменьку своей супруги часто навещал. Ох, бабы-бабы, вроде бы вот так на улице глянешь – сплошное очарование, а как окрутит она тебя, тут-то её змеиная сущность и проявится, а с годами становится лишь злее да зубастее. Еремеев в сердцах сплюнул и, развернув газету, внимательно изучил заголовки. Ничего стоящего внимания не нашёл, газетку убрал и зевнул сладко, с тоской глядя в припылённое окошко. Скука в городе летом, преступники и те по дачам да за город уехали, следом за богатыми жителями, а всё же лучше на посту в управлении, чем у тёщи на грядках.
Госпожа Кукушкина хоть и заждалась Анну Викторовну, едва дыру сзади на платье не протерев, а ни единого слова попрёка не сказала. Сами понимаете, ни к чему с медиумом ссориться, особливо до того, как она помогла и духа настырного, покоя лишающего, прогнала. Потому встречена была Анна такой волной благости, что с лихвой хватило не только ей, но и её супругу, чьё появление оказалось приятным сюрпризом для Аглаи Филипповны.
- Яков Платонович, - голубицей кроткой заворковала женщина, даже не пытаясь скрыть своего удовольствия, - я даже надеяться не смела, что Вы соизволите составить нам с Анной Викторовной компанию. Я слышала, Вы весьма скептично настроены к духам.
- Не верит он в нас ни шиша, - поддакнула тётка Катерина, беззастенчиво появляясь едва ли не прямо на коленях у госпожи Кукушкиной, - такой упрямец, просто невозможно!
Анна укоризненно посмотрела на вредную родственницу, но та чрезмерной стыдливостью и при жизни не страдала, после смерти вообще заявив, что теперь ей можно абсолютно всё.
- Я так понимаю, под тяжёлое крылышко Марии Тимофеевны ты не спешишь? – Катерина лихо закинула ногу на ногу. – Нет, с одной стороны и правильно, конечно. Только знаешь, в Затонск Наденька приехала, Топоркова. С мужем своим, мда…
- Наденька приехала? – ахнула Анна, вызвав удивлённый взгляд Аглаи Филипповны и внимательный от Штольмана.
- Что, простите? – растерянно переспросила госпожа Кукушкина.
Анна очаровательно улыбнулась:
- В Затонск моя гимназическая подруга приехала. С мужем.
Аглая Филипповна всплеснула руками, головой закивала, точно китайский болванчик:
- Ах, это такое счастие, такая великая радость – встреча с гимназической подругой, с коей прошли самые светлые и невинные моменты! Помню, когда мы встретились с Капочкой…
Госпожа Кукушкина пустилась в пространный рассказ о встрече со своей гимназической подругой. Яков решил воспользоваться тем, что в ходе своего ностальгического монолога Аглая Филипповна уподобилась токующему тетереву и не замечала ничего вокруг. Ловко прижав к себе жену, Штольман шепнул в нежное ушко:
- Нам предстоит изучить два места появления того, кто выдаёт себя за призрака.
- Почему сразу выдаёт? – возмутилась Анна. – Это вполне может оказаться покойный господин Кукушкин.
Яков поцеловал жену в щёку, очертил кончиками пальцев контур её губ:
- Аня, насколько мне известно, господин Кукушкин нечасто вспоминал о своей супруге при жизни, вряд ли он заинтересовался ей после смерти. Да и голос у него был отнюдь не тонким.
Анна посмотрела на продолжавшую что-то самозабвенно вещать Аглаю Филипповну и вздохнула:
- А госпожа Кукушкина мало похожа на медиума.
- Из неё такой же медиум, как из меня монашка, - тётка Катерина скорчила пренебрежительную мордочку. – Она и в живых-то не сильно разбирается, куда уж ей в дела духов проникать!
- Тётушка, ты несправедлива, - укорила призрачную родственницу Анна, но Катерина лишь пренебрежительно отмахнулась:
- К твоему сведению, Анна, справедливость – обратная сторона глупости. Она подчас приводит к бедам и сердечным разочарованиям.
- Катерина, - властно оборвала разошедшуюся тётку появившаяся бабушка Анны Викторовны, - угомонись. Пусть Анна и Яков помогут Аглае Филипповне, не отвлекай их.
Тётка строптиво поджала губы и исчезла, оставив после себя сильный аромат фиалки и какую-то смутную щемящую тревогу. Анна поёжилась, прижалась к мужу, ища в его сильных руках успокоения:
- Тётушка Катерина беспокоится, она хочет, чтобы мы как можно скорее отправились в Затонск.
- Значит, не будем мешкать, - Яков заботливо обнял жену, запахнул у неё на груди лёгкую накидку, защищая от слабого ветерка. – Я осмотрю сад, а ты, только не одна, осмотри комнату, откуда раздавались стоны.
- Но, Яша, мне проще общаться с духами в одиночестве, - Анна кокетливо похлопала ресничками и обворожительно улыбнулась. - Ты же не думаешь, что покойный господин Кукушкин меня обидит?
- Знаете, Анна Викторовна, как показывает мой опыт, призраки Вас действительно не трогают, а вот живые люди, увы, не столь мягкосердечны, - голос Штольмана стал суровым и непреклонным, - в одиночестве проводить расследование я Вам запрещаю.
Анна посмотрела в стальные, словно обнажённый клинок, глаза мужа и поняла, что спорить сейчас бесполезно, Яков Платонович, по выражению его сестрицы, закусил удила и взвился на дыбы, а потому мягко погладила мужа по щеке и тоном послушной девочки произнесла:
- Хорошо, попрошу Аглаю Филипповну сопровождать меня.
- Уверен, госпожа Кукушкина придёт в полный восторг от спиритического сеанса, - Яков чуть грустно улыбнулся, - лишь бы он ничьей смертью не завершился. Хотя есть надежда, что поскольку на спиритическом сеансе Петра Ивановича не будет, всё пройдёт благополучно.
Анна Викторовна искренне обиделась за своего горячо любимого дядюшку, в конце концов, он не виноват ни в убийстве госпожи Кулешовой, ни в сварах математиков. По тому, как потемнели голубые глаза супруги и вспыхнул румянец на её щеках, Штольман понял, что был излишне резок, и поспешил смягчить горечь слов поцелуем. На втором поцелуе Анна обняла его, а на третий уже даже ответила, позабыв о том, что они не одни. Аглая Филипповна, как раз закончившая предаваться ностальгии, смущённо хихикнула и отвернулась, с преувеличенным восторгом воскликнув:
- Вот мы и приехали!
Анна Викторовна вспыхнула, отпрянула смущённо, напомнив Штольману об их самом первом поцелуе, когда озорная голубоглазая девчонка в попытке спасти своего дядюшку занялась делами следственными. Впрочем, долго предаваться приятным воспоминаниям Яков Платонович не стал, влюблённый мужчина беспрекословно уступил место суровому следователю, от чьего пристального взора не укроется даже игла в стоге сена. Штольман легко выпрыгнул из экипажа, подал руку Аглае Филипповне, а затем и Анне. Госпожа Кукушкина, всё ещё испытывающая смущение от невольно подсмотренной семейной сцены, несколько суетливо повела дорогих гостей к дому, Яков же, воспользовавшись тем, что хозяйка ушла вперёд, притянул Анну к себе и шепнул:
- Вы обещали, Анна Викторовна.
В первые месяцы знакомства госпожа Миронова обязательно обиделась бы на этот строгий, в некотором роде даже менторский тон, решив, что её считают маленькой глупышкой, нуждающейся в постоянном контроле и опеке, а потому ответила бы холодно, а то и вовсе какой-нибудь колкостью. Сейчас же Анна Викторовна уловила и скрытую за строгостью нежность, и заботу, и восхищение, и любовь, которая придавала голосу Якова чуть приметную хрипотцу. Заглянув в серые, словно осеннее небо, глаза мужа и без труда прочитав там любовь и нежную заботу, Анна мягко погладила мужа по щеке и прошептала:
- Я помню.
Аглая Филипповна, опять-таки некстати повернувшаяся, смутилась едва ли не до слёз и чуть визгливо крикнула:
- Глашка, Машка, да где же вы?! Гости у нас!
Из двухэтажного белого дома, кажущегося кособоким из-за трёх колонн, подпирающих его крышу спереди, пёстрыми вихрями вылетели две конопатые девицы в спешно, а потому криво приколотых крахмальных наколках горничных и послушно замерли перед Аглаей Филипповной. Госпожа Кукушкина придирчиво посмотрела на девушек, пожевала губами, но решила, что распекать слуг в присутствии гостей – дурной тон, а потому лишь глазами сверкнула, показывая, что расхристанный вид горничных не остался без внимания, и приказала:
- Глашка, ты на стол накрывай, а ты, Машка, проводи Анну Викторовну и Якова Платоновича в гостевые покои отдохнуть.
- С Вашего позволения я бы осмотрел беседку, в коей Вы призрака видели, - негромко возразил Штольман, а Анна поспешно добавила:
