Чтобы разрушить оковы обыденности и высвободить первобытность… Наш этаж. Успеем еще поговорить.
Двери лифта открылись, и мы оказались на этаже министра. Наемники, облаченные в фиолетовую форму, стаскивали мертвецов и небрежно сбрасывали их в одну кучу, словно это всего лишь предметы, неодушевленные и бесполезные. И ведь отчасти это действительно так, но ведь еще недавно эти мешки костей что-то из себя строили, имели амбиции и мечты, а теперь они ничто. Нет, никакая мудрость не стоит обычной первобытной силы. Я буду с теми, у кого эта сила есть и сам скоро стану сильным. Всю жизнь до этого я был ничтожеством, судьба протянула мне руку, даровала последний шанс стать кем-то. Или я просто сошел с ума, потому что моя психика не смогла переварить события текущего дня. Кого это теперь волнует?
– Ну как там? – Учитель остановил одного из наемников.
Тот бросил тело директора департамента финансов на пол и вытянулся:
– Все в сборе, господин Темный, ждут вас в покоях министра.
– Ясно. Спасибо.
Мы подошли к огромной двери, отделанной золотом и платиной, наемники поклонились нам и отворили ее. Главный зал! Я только слышал про него, но теперь увидел воочию. Он похож на амфитеатр. В передней части трибуна для выступлений, а по бокам, на возвышении, сидячие места с небольшими столиками. Сейчас все места заняты, среди присутствующих можно заметить людей в трусах и халатах, их явно выдернули среди ночи из постели и привезли сюда.
– Поднимайся и займи одно из свободных мест, – Учитель указал рукой на забитый трясущимися от страха чиновниками верх зала.
– Я не хочу сидеть с этим мусором. Дайте мне шанс, и я докажу, что я не такой, как они.
– Похвальное стремление, – Учитель задумался. – Мне кажется… мой босс будет рад увидеть того, кто напишет про его триумф.
– Спасибо. Я вас не подведу.
Мы обошли трибуну и оказались у маленькой, едва заметной, дверцы. Вокруг нее собралась целая толпа вооруженных наемников, у каждого на веках был рисунок в виде полумесяца.
– Этот со мной, – Учитель кивнул на меня.
Татуированные расступились, пропуская нас. Внутри царил полумрак. Через весь зал тянулся длинный стол, пять стульев из шести занимали люди. Человек, сидящий во главе стола, поднялся со своего места и посмотрел на нас. По залу разлетелся его тяжелый, скрипучий голос:
– Нашел себе протеже, Темный?
Глаза быстро адаптировались, и я смог рассмотреть говорившего как следует: высокий, около двух метров, волосы белые, лицо сухое и надменное, и самое странное, этот человек был в короне и королевской мантии. Римс! Это определенно Римс, я видел его всего пару раз, но такую одиозную личность забыть крайне сложно.
– Один из выживших цензоров. Своими руками убил редактора. Мне кажется, лучше него про твой триумф никто не напишет.
Римс расправил мантию и сел, в его глазах я увидел азарт.
– У тебя очень знакомое лицо. Je me souviens de vous26 - Я тебя помню (фр.).. Сергей! Мой любимый биограф. Я ждал тебя с книгой обо мне с утра, но ты так и не явился, – Римс ударил посохом с золотым наконечником по полу, – тебя напугали выстрелы, малыш?
– Честно признаться, очень сильно.
– Пустяки. Сущие пустяки. Я был, что называется, between life and death27 - Между жизнью и смертью (англ.)., но один мой слуга, сам того не понимая, подарил мне билет в новую жизнь. Присядь на стульчике в уголке, достань свой блокнотик и не пропускай ни одного моего слова. И после, я хочу получить первую книгу обо мне. О второй мы поговорим завтра.
– Я считаю, что это глупо, тащить сюда каждого встречного, – молодой человек с десяткой, вытатуированной на левом виске, выпустил в потолок пару колечек дыма, – этого писаку нужно вышвырнуть туда, где ему самое место, к остальной правительственной падали.
– Ты стал слишком смелым, анорексик, – Учитель занял свой стул и достал из кармана плаща папиросу. – После смерти Дагона вы все словно с катушек слетели. Римс главный. Он сказал, что парень может остаться. Или вы не готовы слушать кого-то, кто не угрожает вам смертью… за любую провинность? Угомони своего брата, Эйт.
– И не подумаю, – отозвался человек с восьмеркой на правом виске и указал на меня пальцем, – я согласен с Тэном, писаке тут не место.
Эйт и Тэн выглядели абсолютно идентично, отличить их друг от друга можно было только по цвету одежды и тату. Эйт во всем черном, а Тэн в красном. Причем одежда у обоих тоже совершенно одинаковая: длинные плащи, высокие берцы и заправленные в них брюки в полоску.
– Уже два против одного, – надменным голосом заявил Тэн.
– Рано радуешься. Иметь свое мнение могут только сильные, а так как ты… анорексик и твой брат подхалим. Даже стула вдвоем не поднимете, я оставляю за собой… возможность. Считать вас бесправными существами. А бесправные существа указывать мне не могут, потому что «что»? Права на это не имеют. Если вам нужен строгий надзиратель. Я им стану.
– Кажется, ты не понял, тугодум, – голос Эйта из вежливого стал вызывающе грубым, прямо как у его брата, – ты путаешь слабость с вежливостью, хотя это и неудивительно, удивительно другое, как ты со своим куриным мозгом вообще дорогу сюда нашел. Тебе этот парень подсказал? Поэтому и решил его с собой взять, чтобы он тебя за ручку потом до дома довел?
По залу прокатился истерический женский хохот, смеялась девушка лет двадцати. Весь ее образ словно говорил: «Обратите на меня внимание» – зеленые волосы до ягодиц, розовые линзы, тело и лицо, покрытые татуировками, короткая юбка и топ, едва прикрывающий грудь.
– Я не ебу, кто этот парень, но если благодаря ему наши скучные собрания будут проходить в таком формате, то пусть остается.
– Ну вот, уже два против двух… Сэкью в отличие от вас. Слабаков и подхалимов может мыслить… рационально, – Учитель снял фуражку и кивнул девушке. – А ты что думаешь, Душа?
По левую руку от Римса расположилась женщина в аккуратно выглаженном бежевом костюме. Она не выглядела экстравагантно как другие: короткие черные волосы, худое лицо с ярко выраженными скулами, серьезные голубые глаза, скрытые за очками. Единственная примечательная деталь в ее внешности – галстук с изображениями животных.
– Я против, – манера речи Души полностью соответствовала ее внешности: сухая и краткая.
– Три против двух, – Тэн затушил сигарету и одарил Учителя презрительной ухмылкой.
– Три против трех, хотя мой голос вообще можно считать за два, так что четыре против трех, – Римс заговорил впервые с начала спора, – я понимаю, что присутствие посторонних на подобных встречах недопустимо, но кто-то же должен писать мою биографию. Если Сергей где-то проговорится, мы его кастрируем. Castrare28 - Кастрировать (лат.). – любимое слово и любимая угроза нашего скоропостижно скончавшегося господина. Мне будет не хватать этого ублюдка, он научил меня языкам, научил меня мыслить независимо. Но я превзошел его, поэтому пусть Трехглазый останется в прошлом.
– Ты победил, тупой хрен в фуражке, – Тэн вскочил с места и сжал кулаки, – но победишь ли ты в драке? А? Встань и покажи на что способен, калека!
– Сядь и заткнись, – бросил Эйт раздраженно, – не считай себя выше других, победил не он, а голосование.
– Но…
– Сядь и умолкни, третий раз повторять не буду.
Тэн фыркнул и вальяжно сел на стул, закинув ногу на ногу.
– Как прикажешь, брат, – эти слова были произнесены с таким презрением, что даже мне стало не по себе.
Судя по всему, между Учителем и Тэном в прошлом произошел какой-то серьезный конфликт, раз они теперь так реагируют друг на друга. Я ушел за стулом, а когда вернулся, атмосфера смягчилась, и разговор шел уже совсем в другом русле. Учитель курил папиросу и говорил правильные вещи, но, кажется, что кроме меня, никто не в силах был его понять:
– Я считаю, что насилие в нашей ситуации – это… единственная… эффективная мера. Вы… как маленькие дети. Боитесь своей природы, но мы хищники… мы рождены убивать и есть плоть. У нас есть армия, мобилизуем всех и задавим тех, кто выступит против нас. Только так можно удержать власть.
– Это ведь кощунство, – Душа закашлялась от сигаретного дыма и потянулась за стаканом воды, – если мы поступим так, как предложил Темный, то растопчем все свои достижения. Я пошла на эту авантюру только из-за того, что была в корне не согласна с Трехглазым и Аркадием. Политика, которую они продвигали на протяжении последних шести лет, не импонировала мне от слова совсем.
– Цивилизация воздвигнута на изуродованных телах… умерших в мучительной агонии. И этого не изменить, – Учитель продолжил говорить истину, но никто не в силах был его понять.
– Ты просто ужасен.
– Люди вроде меня делают то… что белые воротнички… такие как ты. Хотят, но боятся сделать.
– Пожалуй, я промолчу, пусть лучше другие выскажутся, – Душа отвернулась, на ее лице отразилась гримаса презрительного понимания, так люди, думающие, что они интеллектуально превосходят собеседника, смотрят на него после фразы, показавшейся им глупой.
Сэкью не позволила тишине захватить помещение и сразу высказала свое мнение:
– Мне плевать кого убивать, лишь бы убивать, поэтому я согласна с Темным.
Она была уже совсем пьяной, вальяжно держала свою сигарету и пила виски из горла. Образ мышления Сэкью не отличался изящностью, но она была способна понять Учителя, а, следовательно, мыслила здраво.
– Мне, по большей части, тоже плевать убивать или нет, – Тэн сложил руки, как школьник и серьезно посмотрел на Эйта, словно ожидая его реакции, а потом продолжил, – но я знаю, что брат разделяет мнение Души, а я разделяю мнение брата, поэтому я за бескровный сценарий.
Пошел дождь, я услышал легкие постукивания и первые удары грома.
– Брат прав, – Эйт выдохнул струю дыма, – я поддерживаю Душу. Судьба даровала нам шанс изменить Тенебрис, и мы должны использовать его на полную катушку, а не набивать карманы и пачкать руки в крови.
– Снова два против трех, – Учитель затушил папиросу и громко прокашлялся, – скажи, что и в этот раз встанешь на сторону… здравого смысла, Римс.
– Пять против двух, прости Темный, – заключил глава собрания. – Одно дело, спор о присутствии моего личного биографа на встрече, другое, выбор стратегии на ближайшее время. Я тоже считаю, что сила – последний аргумент, ведь я интеллектуал, как-никак. Мы изменим город с помощью разума, дав людям то, что им сейчас нужно больше всего: комфорт и будущее. Но и в твоих словах есть смысл. Тенебрис слишком долго был местом, где правит культ силы, поэтому новый режим сначала придется строить по заветам старого. Sic vita truditur29 - Такова жизнь (лат.).. Мы казним Аркадия и всех его приближенных.
– Я категорически против, Тенебрис, и вправду, долго был местом, где правит культ силы, поэтому мы должны резко разорвать эту взаимосвязь. Потворствуя ложным истинам прошлого, мы собственноручно заключим себя в оковы и будем вынуждены следовать ожиданиям толпы, – Душа допила свою воду и задумчиво крутила стакан в руке, – сейчас идеальный момент для того, чтобы перезагрузить мир.
Дождь усилился. Приятное ощущение безопасности теплом прошло по всему телу, хорошо, что я сижу в помещении, а не мокну на улице в попытках успеть добраться до дома раньше, чем снова придется ехать на работу. Стоит начать привыкать к такой жизнь, ведь теперь я личный биограф нового министра и ученик самого мудрого человека на планете. За это я готов простить вселенной все превратности этого дня.
– Как ты сама заметила раньше, стоит послушать и остальных. Кто за мое предложение поднимите руку, давайте хоть в этот раз обойдемся без утомительной демагогии, – Римс первым поднял руку.
– Я за смерть, – Учитель проголосовал вторым.
– Полностью поддерживаю, – Сэкью показала Учителю большой палец.
– Тут я с Темным, старый урод заслужил, – Тэн поднял руку.
– Прости, Душа, – Эйт тоже поднял руку.
– Проявите же благоразумие… Вы делаете то, что до вас уже сделали тысячу раз, наступаете на одни и те же грабли. Я уже сомневаюсь, что вы хотите изменить Тенебрис, сейчас я вижу людей, которые наслаждаются случайно свалившимся на них всемогуществом, – руки Души дрожали, было видно, что она практически на пределе.
– Насчет случайного всемогущества – это ты забавно подметила, – Римс стукнул своим посохом по полу, – Дагон ведь задницу этим двоим старикам подтирал, без него они и дня не протянули. Quid tragoedia30 - Какая трагедия (лат.).. А что касается остального, решение принято и обсуждению более не подлежит.
– Строить новое государство, начиная с ошибок прошлого, – это как бить себя кулаком по лицу в надежде, что не появятся синяки и шишки. Римс, я взываю к твоему рассудку, пожалуйста, давай устроим честный суд.
Голос Души срывался, она говорила очень быстро и проглатывала слова, от ее былого спокойствия не осталось и следа. Мне даже стало жалко эту девушку, ведь она слепа в своем заблуждении. Раз Учитель сказал, что министр должен умереть – значит он должен умереть, это истина.
– Все против одного, выходит, решение окончательное, – интонация главы собрания ясно дала понять, что спор завешен и второго мнения существовать не может.
– Хорошо, – Душа сказала это сквозь зубы и встала из-за стола.
– Далеко не убегай, душка, – Римс поправил корону и прокашлялся. – Сейчас быстро пройдемся по основным задачам и выйдем к людям, там, наверное, уже настоящий аншлаг. Для начала, вопрос к братьям, вы послали людей за Великим? Важно убрать его до того, как он узнает о произошедшем.
– Само собой, босс, – Эйт улыбнулся, обнажив ряд прямых белых зубов, – его правая рука, Роган, слил своего начальника с потрохами. За это он хочет занять его место. Великий каждый день в одинаковое время ездит на могилу сестры, всегда по одному и тому же маршруту. Мы избавимся от него либо в дороге, либо на кладбище. Скоро он уже должен будет выехать.
– Magnifique31 - Прекрасно (фр.).. Пусть этот Роган зайдет ко мне завтра. Теперь вопрос к красотке Сэкью, ты побеседовала с Изабеллой, она готова работать с нами в обход своего отца?
– Эта сучка даже ребенка своего за пару чемоданов лутума отдаст. Классная соска, босс. Мы с ней типа на одной волне. Она с нами сто процентов. Но и нас продаст без задней мысли, если кто больше предложит, – Сэкью икнула и приложилась к горлышку бутылки.
– Magnifique. Молодец, девочка, но тебе стоит поработать над своим языком.
– Я и так языком хорошо работаю, босс, никто еще не жаловался, – Сэкью продемонстрировала свой проколотый язык.
– Vulgarity32 - Пошлость (лат.).! Но до чего забавная, – на сухом надменном лице Римса появилось подобие улыбки. – Финансовые дела с вечно недовольной Душой мы обсудим позже. Тогда последний вопрос и он к тебе, Темный. Организовал ли ты поиски Мори и спонсора нашего сегодняшнего банкета, господина МВ.
– Да, все, кто работает с нами, получили ориентировки. Брать живыми. Я предупредил. Убьют их и сами умрут.
– Magnifique! Парень очень важен, благодаря ему люди воспримут этот переворот как праздник. А Игорь заслужил половину от того, что мы с вами получили. Проблема только в том, что мы не можем открыто заявить о смерти министра и Трехглазого, поэтому эти двое залягут на дно.
Двери лифта открылись, и мы оказались на этаже министра. Наемники, облаченные в фиолетовую форму, стаскивали мертвецов и небрежно сбрасывали их в одну кучу, словно это всего лишь предметы, неодушевленные и бесполезные. И ведь отчасти это действительно так, но ведь еще недавно эти мешки костей что-то из себя строили, имели амбиции и мечты, а теперь они ничто. Нет, никакая мудрость не стоит обычной первобытной силы. Я буду с теми, у кого эта сила есть и сам скоро стану сильным. Всю жизнь до этого я был ничтожеством, судьба протянула мне руку, даровала последний шанс стать кем-то. Или я просто сошел с ума, потому что моя психика не смогла переварить события текущего дня. Кого это теперь волнует?
– Ну как там? – Учитель остановил одного из наемников.
Тот бросил тело директора департамента финансов на пол и вытянулся:
– Все в сборе, господин Темный, ждут вас в покоях министра.
– Ясно. Спасибо.
Мы подошли к огромной двери, отделанной золотом и платиной, наемники поклонились нам и отворили ее. Главный зал! Я только слышал про него, но теперь увидел воочию. Он похож на амфитеатр. В передней части трибуна для выступлений, а по бокам, на возвышении, сидячие места с небольшими столиками. Сейчас все места заняты, среди присутствующих можно заметить людей в трусах и халатах, их явно выдернули среди ночи из постели и привезли сюда.
– Поднимайся и займи одно из свободных мест, – Учитель указал рукой на забитый трясущимися от страха чиновниками верх зала.
– Я не хочу сидеть с этим мусором. Дайте мне шанс, и я докажу, что я не такой, как они.
– Похвальное стремление, – Учитель задумался. – Мне кажется… мой босс будет рад увидеть того, кто напишет про его триумф.
– Спасибо. Я вас не подведу.
Мы обошли трибуну и оказались у маленькой, едва заметной, дверцы. Вокруг нее собралась целая толпа вооруженных наемников, у каждого на веках был рисунок в виде полумесяца.
– Этот со мной, – Учитель кивнул на меня.
Татуированные расступились, пропуская нас. Внутри царил полумрак. Через весь зал тянулся длинный стол, пять стульев из шести занимали люди. Человек, сидящий во главе стола, поднялся со своего места и посмотрел на нас. По залу разлетелся его тяжелый, скрипучий голос:
– Нашел себе протеже, Темный?
Глаза быстро адаптировались, и я смог рассмотреть говорившего как следует: высокий, около двух метров, волосы белые, лицо сухое и надменное, и самое странное, этот человек был в короне и королевской мантии. Римс! Это определенно Римс, я видел его всего пару раз, но такую одиозную личность забыть крайне сложно.
– Один из выживших цензоров. Своими руками убил редактора. Мне кажется, лучше него про твой триумф никто не напишет.
Римс расправил мантию и сел, в его глазах я увидел азарт.
– У тебя очень знакомое лицо. Je me souviens de vous26 - Я тебя помню (фр.).. Сергей! Мой любимый биограф. Я ждал тебя с книгой обо мне с утра, но ты так и не явился, – Римс ударил посохом с золотым наконечником по полу, – тебя напугали выстрелы, малыш?
– Честно признаться, очень сильно.
– Пустяки. Сущие пустяки. Я был, что называется, between life and death27 - Между жизнью и смертью (англ.)., но один мой слуга, сам того не понимая, подарил мне билет в новую жизнь. Присядь на стульчике в уголке, достань свой блокнотик и не пропускай ни одного моего слова. И после, я хочу получить первую книгу обо мне. О второй мы поговорим завтра.
– Я считаю, что это глупо, тащить сюда каждого встречного, – молодой человек с десяткой, вытатуированной на левом виске, выпустил в потолок пару колечек дыма, – этого писаку нужно вышвырнуть туда, где ему самое место, к остальной правительственной падали.
– Ты стал слишком смелым, анорексик, – Учитель занял свой стул и достал из кармана плаща папиросу. – После смерти Дагона вы все словно с катушек слетели. Римс главный. Он сказал, что парень может остаться. Или вы не готовы слушать кого-то, кто не угрожает вам смертью… за любую провинность? Угомони своего брата, Эйт.
– И не подумаю, – отозвался человек с восьмеркой на правом виске и указал на меня пальцем, – я согласен с Тэном, писаке тут не место.
Эйт и Тэн выглядели абсолютно идентично, отличить их друг от друга можно было только по цвету одежды и тату. Эйт во всем черном, а Тэн в красном. Причем одежда у обоих тоже совершенно одинаковая: длинные плащи, высокие берцы и заправленные в них брюки в полоску.
– Уже два против одного, – надменным голосом заявил Тэн.
– Рано радуешься. Иметь свое мнение могут только сильные, а так как ты… анорексик и твой брат подхалим. Даже стула вдвоем не поднимете, я оставляю за собой… возможность. Считать вас бесправными существами. А бесправные существа указывать мне не могут, потому что «что»? Права на это не имеют. Если вам нужен строгий надзиратель. Я им стану.
– Кажется, ты не понял, тугодум, – голос Эйта из вежливого стал вызывающе грубым, прямо как у его брата, – ты путаешь слабость с вежливостью, хотя это и неудивительно, удивительно другое, как ты со своим куриным мозгом вообще дорогу сюда нашел. Тебе этот парень подсказал? Поэтому и решил его с собой взять, чтобы он тебя за ручку потом до дома довел?
По залу прокатился истерический женский хохот, смеялась девушка лет двадцати. Весь ее образ словно говорил: «Обратите на меня внимание» – зеленые волосы до ягодиц, розовые линзы, тело и лицо, покрытые татуировками, короткая юбка и топ, едва прикрывающий грудь.
– Я не ебу, кто этот парень, но если благодаря ему наши скучные собрания будут проходить в таком формате, то пусть остается.
– Ну вот, уже два против двух… Сэкью в отличие от вас. Слабаков и подхалимов может мыслить… рационально, – Учитель снял фуражку и кивнул девушке. – А ты что думаешь, Душа?
По левую руку от Римса расположилась женщина в аккуратно выглаженном бежевом костюме. Она не выглядела экстравагантно как другие: короткие черные волосы, худое лицо с ярко выраженными скулами, серьезные голубые глаза, скрытые за очками. Единственная примечательная деталь в ее внешности – галстук с изображениями животных.
– Я против, – манера речи Души полностью соответствовала ее внешности: сухая и краткая.
– Три против двух, – Тэн затушил сигарету и одарил Учителя презрительной ухмылкой.
– Три против трех, хотя мой голос вообще можно считать за два, так что четыре против трех, – Римс заговорил впервые с начала спора, – я понимаю, что присутствие посторонних на подобных встречах недопустимо, но кто-то же должен писать мою биографию. Если Сергей где-то проговорится, мы его кастрируем. Castrare28 - Кастрировать (лат.). – любимое слово и любимая угроза нашего скоропостижно скончавшегося господина. Мне будет не хватать этого ублюдка, он научил меня языкам, научил меня мыслить независимо. Но я превзошел его, поэтому пусть Трехглазый останется в прошлом.
– Ты победил, тупой хрен в фуражке, – Тэн вскочил с места и сжал кулаки, – но победишь ли ты в драке? А? Встань и покажи на что способен, калека!
– Сядь и заткнись, – бросил Эйт раздраженно, – не считай себя выше других, победил не он, а голосование.
– Но…
– Сядь и умолкни, третий раз повторять не буду.
Тэн фыркнул и вальяжно сел на стул, закинув ногу на ногу.
– Как прикажешь, брат, – эти слова были произнесены с таким презрением, что даже мне стало не по себе.
Судя по всему, между Учителем и Тэном в прошлом произошел какой-то серьезный конфликт, раз они теперь так реагируют друг на друга. Я ушел за стулом, а когда вернулся, атмосфера смягчилась, и разговор шел уже совсем в другом русле. Учитель курил папиросу и говорил правильные вещи, но, кажется, что кроме меня, никто не в силах был его понять:
– Я считаю, что насилие в нашей ситуации – это… единственная… эффективная мера. Вы… как маленькие дети. Боитесь своей природы, но мы хищники… мы рождены убивать и есть плоть. У нас есть армия, мобилизуем всех и задавим тех, кто выступит против нас. Только так можно удержать власть.
– Это ведь кощунство, – Душа закашлялась от сигаретного дыма и потянулась за стаканом воды, – если мы поступим так, как предложил Темный, то растопчем все свои достижения. Я пошла на эту авантюру только из-за того, что была в корне не согласна с Трехглазым и Аркадием. Политика, которую они продвигали на протяжении последних шести лет, не импонировала мне от слова совсем.
– Цивилизация воздвигнута на изуродованных телах… умерших в мучительной агонии. И этого не изменить, – Учитель продолжил говорить истину, но никто не в силах был его понять.
– Ты просто ужасен.
– Люди вроде меня делают то… что белые воротнички… такие как ты. Хотят, но боятся сделать.
– Пожалуй, я промолчу, пусть лучше другие выскажутся, – Душа отвернулась, на ее лице отразилась гримаса презрительного понимания, так люди, думающие, что они интеллектуально превосходят собеседника, смотрят на него после фразы, показавшейся им глупой.
Сэкью не позволила тишине захватить помещение и сразу высказала свое мнение:
– Мне плевать кого убивать, лишь бы убивать, поэтому я согласна с Темным.
Она была уже совсем пьяной, вальяжно держала свою сигарету и пила виски из горла. Образ мышления Сэкью не отличался изящностью, но она была способна понять Учителя, а, следовательно, мыслила здраво.
– Мне, по большей части, тоже плевать убивать или нет, – Тэн сложил руки, как школьник и серьезно посмотрел на Эйта, словно ожидая его реакции, а потом продолжил, – но я знаю, что брат разделяет мнение Души, а я разделяю мнение брата, поэтому я за бескровный сценарий.
Пошел дождь, я услышал легкие постукивания и первые удары грома.
– Брат прав, – Эйт выдохнул струю дыма, – я поддерживаю Душу. Судьба даровала нам шанс изменить Тенебрис, и мы должны использовать его на полную катушку, а не набивать карманы и пачкать руки в крови.
– Снова два против трех, – Учитель затушил папиросу и громко прокашлялся, – скажи, что и в этот раз встанешь на сторону… здравого смысла, Римс.
– Пять против двух, прости Темный, – заключил глава собрания. – Одно дело, спор о присутствии моего личного биографа на встрече, другое, выбор стратегии на ближайшее время. Я тоже считаю, что сила – последний аргумент, ведь я интеллектуал, как-никак. Мы изменим город с помощью разума, дав людям то, что им сейчас нужно больше всего: комфорт и будущее. Но и в твоих словах есть смысл. Тенебрис слишком долго был местом, где правит культ силы, поэтому новый режим сначала придется строить по заветам старого. Sic vita truditur29 - Такова жизнь (лат.).. Мы казним Аркадия и всех его приближенных.
– Я категорически против, Тенебрис, и вправду, долго был местом, где правит культ силы, поэтому мы должны резко разорвать эту взаимосвязь. Потворствуя ложным истинам прошлого, мы собственноручно заключим себя в оковы и будем вынуждены следовать ожиданиям толпы, – Душа допила свою воду и задумчиво крутила стакан в руке, – сейчас идеальный момент для того, чтобы перезагрузить мир.
Дождь усилился. Приятное ощущение безопасности теплом прошло по всему телу, хорошо, что я сижу в помещении, а не мокну на улице в попытках успеть добраться до дома раньше, чем снова придется ехать на работу. Стоит начать привыкать к такой жизнь, ведь теперь я личный биограф нового министра и ученик самого мудрого человека на планете. За это я готов простить вселенной все превратности этого дня.
– Как ты сама заметила раньше, стоит послушать и остальных. Кто за мое предложение поднимите руку, давайте хоть в этот раз обойдемся без утомительной демагогии, – Римс первым поднял руку.
– Я за смерть, – Учитель проголосовал вторым.
– Полностью поддерживаю, – Сэкью показала Учителю большой палец.
– Тут я с Темным, старый урод заслужил, – Тэн поднял руку.
– Прости, Душа, – Эйт тоже поднял руку.
– Проявите же благоразумие… Вы делаете то, что до вас уже сделали тысячу раз, наступаете на одни и те же грабли. Я уже сомневаюсь, что вы хотите изменить Тенебрис, сейчас я вижу людей, которые наслаждаются случайно свалившимся на них всемогуществом, – руки Души дрожали, было видно, что она практически на пределе.
– Насчет случайного всемогущества – это ты забавно подметила, – Римс стукнул своим посохом по полу, – Дагон ведь задницу этим двоим старикам подтирал, без него они и дня не протянули. Quid tragoedia30 - Какая трагедия (лат.).. А что касается остального, решение принято и обсуждению более не подлежит.
– Строить новое государство, начиная с ошибок прошлого, – это как бить себя кулаком по лицу в надежде, что не появятся синяки и шишки. Римс, я взываю к твоему рассудку, пожалуйста, давай устроим честный суд.
Голос Души срывался, она говорила очень быстро и проглатывала слова, от ее былого спокойствия не осталось и следа. Мне даже стало жалко эту девушку, ведь она слепа в своем заблуждении. Раз Учитель сказал, что министр должен умереть – значит он должен умереть, это истина.
– Все против одного, выходит, решение окончательное, – интонация главы собрания ясно дала понять, что спор завешен и второго мнения существовать не может.
– Хорошо, – Душа сказала это сквозь зубы и встала из-за стола.
– Далеко не убегай, душка, – Римс поправил корону и прокашлялся. – Сейчас быстро пройдемся по основным задачам и выйдем к людям, там, наверное, уже настоящий аншлаг. Для начала, вопрос к братьям, вы послали людей за Великим? Важно убрать его до того, как он узнает о произошедшем.
– Само собой, босс, – Эйт улыбнулся, обнажив ряд прямых белых зубов, – его правая рука, Роган, слил своего начальника с потрохами. За это он хочет занять его место. Великий каждый день в одинаковое время ездит на могилу сестры, всегда по одному и тому же маршруту. Мы избавимся от него либо в дороге, либо на кладбище. Скоро он уже должен будет выехать.
– Magnifique31 - Прекрасно (фр.).. Пусть этот Роган зайдет ко мне завтра. Теперь вопрос к красотке Сэкью, ты побеседовала с Изабеллой, она готова работать с нами в обход своего отца?
– Эта сучка даже ребенка своего за пару чемоданов лутума отдаст. Классная соска, босс. Мы с ней типа на одной волне. Она с нами сто процентов. Но и нас продаст без задней мысли, если кто больше предложит, – Сэкью икнула и приложилась к горлышку бутылки.
– Magnifique. Молодец, девочка, но тебе стоит поработать над своим языком.
– Я и так языком хорошо работаю, босс, никто еще не жаловался, – Сэкью продемонстрировала свой проколотый язык.
– Vulgarity32 - Пошлость (лат.).! Но до чего забавная, – на сухом надменном лице Римса появилось подобие улыбки. – Финансовые дела с вечно недовольной Душой мы обсудим позже. Тогда последний вопрос и он к тебе, Темный. Организовал ли ты поиски Мори и спонсора нашего сегодняшнего банкета, господина МВ.
– Да, все, кто работает с нами, получили ориентировки. Брать живыми. Я предупредил. Убьют их и сами умрут.
– Magnifique! Парень очень важен, благодаря ему люди воспримут этот переворот как праздник. А Игорь заслужил половину от того, что мы с вами получили. Проблема только в том, что мы не можем открыто заявить о смерти министра и Трехглазого, поэтому эти двое залягут на дно.
