Глава 0С. Нулевое расстояние
Беспилотный автомобиль плавно остановился на таксопоинте, трёхсегментная дверь разделилась на козырёк и боковые створки, снизу выдвинулся широкий порожек.
— Добро пожаловать на дно! — Бэйзил подал руку Виолетте.
Она приняла предложение и вышла на залитую солнечным светом улицу. На девушке было платье в ретро-стиле, с голубыми цветами и адаптивно подстроившиеся под них туфельки.
— Вижу, ты учла мои рекомендации по обуви, — прокомментировал Бэйзил.
Небольшая прямоугольная сумочка, так же настроенная в тон цветков, мягко коснулась его волос в символическом ударе.
— Болтун. — Виолетта оценивающе осмотрела Бэйзила и отметила явно новые вещи. — Ты тоже отлично выглядишь. Нам далеко?
— Для таких каблуков может и далековато, — сказал Бэйзил. — Кортес, закажи платформу. Увы, такси не любят глубоко забираться в наш район.
— Тогда ты меня обманул: дно не здесь, а у тебя, куда такси не ходят.
— Объективно, у меня ещё неплохо. Настоящее дно — абанд-зоны.
Она запустила селфи-дрон и отсняла несколько панорам.
— Слушай, а ты там бывал? Там реально живут люди? Я имею в виду, как они могут долго жить в таких условиях, как рассказывают?
— Не знаю, какие именно рассказы ты слышала, но я не могу представить, что бы заставило добровольно туда вернуться. Иногда мне кажется, те районы сохраняют, для сохранения работяг в тонусе.
— Вернуться? — Виолетта отвлеклась от съёмки. — Я думала, ты жил с родителями, а потом работал.
— Однажды я перестал верить в работу и пошёл коротким путём. Насмотрелся, как другие сбиваются в стаи, то просто шумят, то задевают других, то грызутся меж себе подобных. Казалось, каждый из них такой гордый, каждый может быть первым. Я их боялся и решил: примкнуть к банде будет безопаснее ожидания расправы. Оказалось, им так же страшно и плохо.
Он посмотрел на дорогу — платформа пока не появилась. Девушка молчала, то ли ожидая продолжения, то ли раздумывая сесть обратно в такси.
— Мы зимовали в одном месте с горой бумажных журналов «Юный Хайтехник». Особо никто не читал. А там рассказы классные печатали. Расследования киберотдела и «Невероятный профессор Ротванг», танковая полиция, «Робовзвод Сумугу», «Капитаны Млечного Пути». До сих пор помню свой шок, когда дошло, что «Короткий путь кончается быстрее» — это не про звёздно-далёкое будущее, а про конкретно моё ближайшее. Я сначала только рассказы проглатывал, потом втянулся остальное читать, начал немного соображать в технологиях. Летом сбежал в комфорт, хватал всякую мелочь вроде доставки, розыска пропаж, наполнения сигнатур благочестивой активностью. Теперь вот красивых девушек в гости заманиваю.
— Или они — тебя?
Вопрос застал врасплох. Бэйзил понимал его неизбежность, пытался просчитать заранее, но ни он, ни Кортес не смогли с достаточной вероятностью предугадать, как он будет задан, а значит и какой ответ станет оптимальным. В итоге, Кортес вовсе прохлопал ситуацию, динамик в ухе молчал.
— В любом случае, сейчас нам всем лучше уехать из зоны покрытия Зест Аурик. Когда всё утихнет, можем что-то поснимать для вашего канала.
— Звучит как: «Спасибо за обращение, мы вам перезвоним».
Наконец, к ним подползла жужжащая полутораметровая платформа, ограниченная светящимися поручнями. Бэйзил поднял один из них и пропустил Виолетту вперёд. Когда поручень опустился обратно, раздался предупредительный писк и платформа двинулась по дорожке для малого транспорта.
Виолетта смотрела по сторонам, делала селфи-дроном фотографии в ручном режиме. Бэйзил любовался и думал о предстоящем разлёте по схронам.
— Думаешь, это наша последняя встреча? Джессика не была такой пессимистичной. Говорила, я могу сильно помочь вашему каналу.
— Да, но… — Виолетта опустила селфидрон. — Кстати, она тебе понравилась?
— Да, но… Не в смысле, что у неё есть какие-то «но», а в смысле, что «понравилось» звучит как-то многозначно. Что именно ты имела в виду?
Бэйзил почувствовал перемену в настроении Виолетты ещё раньше, чем услышал изменения в тональности голоса.
— Ничего такого, на что ты бы ни ответил.
— Да блин! Вот знаешь, за что я люблю цифровой мир? Его всегда можно понять, он очевиден, он бинарен: либо ноль, либо единичка. Просто, ясно. Вопросы формулируются чётко, ответы конкретны: да или нет. Вот сейчас я не понимаю, на что и что я ответил.
— Потому что слишком привык видеть чёрно-белую картинку. Во-первых, жизнь состоит из множества оттенков самых разных цветов. Во-вторых, в ней есть чувства, которые можно прожить, но невозможно классифицировать. Не надо пытаться разложить всё по коробочкам, будет скучно и всё равно неправильно.
Он взмахнул руками.
— Это не скучно, а по-нят-но! Вот ты часто скучаешь от того, что Сэнт Крус выпускает только левые и правые ботильоны? Это рациональная основа, настолько очевидная, что стала естественной. Можно рассуждать, что туфельки восхитительны, а те кроссовки такие спортивные, а всю жизнь счастливо прожить в тапочках. Это дело вкуса и уместности. Но глупо отрицать, что левая туфля создана для левой ноги, а правая — для правой.
— Я сама делала обзоры симмитричных тапочек, — в её голосе снова появились нотки игривого спора. — Их производить дешевле, между прочим.
— А носить удобнее какие? Технические любители побаловаться с небинарностью тоже восхищаются, что сравнение больше-меньше-равно делают одним действием вместо двух. Только молчат, что абсолютно любое бинарное вычислительное устройство выполнит два действия быстрее, чем гипотетические небинарное.
— О, да, я припоминаю тот мультик: пока твой конь четыре ноги переставит, мальчик двумя ножками раз-два, раз-два.
Бэйзил ткнул пальцем в воздух, словно прибил мысль булавкой к доске.
— А вот почти верно: конструктивно у нас либо две ноги, либо четыре. Невозможно пришить третью ногу, можно только поджать четвёртую. Архитектура бинарных машин может делать тернарные вычисления: просто взяв половинку ещё одного бита, а оставшийся четвёртый оставив без дела. Небинарность сразу глушит четверть мощности. Небинарная полноценность возможна только для трёхногих лошадей, с процессорами из других компонентов.
— Техна-а-арь! — воскликнула Виолетта. — Хлебом не корми, дай приплести технику.
— Ещё солдатиков могу. Техника и солдатики — вечные мужские темы. Я в одной статье читал.
— Она называлась: «Почему нет трёхногих мальчиков?»
— Почти. Автор писал, что есть два типа: мальчик-машинник склонен овладевать таинствами процессов, принципами, взаимосвязями, а мальчик-солдатник учится руководить, организовывать себя и остальных на движение к цели. Со временем мальчик может увлекаться чем угодно, но техника и солдатики в нём навечно.
— А девочки? — спросила Виолетта, но Бэйзил не заметил возможной ловушки, подменяющей контекст.
— А девочки всегда учатся таинствам власти над мальчиками.
Виолетта поморщилась.
— Фу! Мужчина какого века написал эту статью?
— Полагаю, того, в котором девочки тренировались на куклах. У вас конструктивно потребность в защите и обеспечении на время ухода за ребёнком. Так что в целом мальчики выдумывают, как притащить побольше мяса, а девочки — как оказаться рядом с тем, у кого мяса больше.
— Вот типичная мужская логика: везде расчёт. А у настоящей, невыдуманной девушки есть чу-у-увства, любовь!
— Любовь? Давай подумаем. Ты пришла, потому что любишь меня?
— Так не спрашивают, — осадила Виолетта.
— А так: «С кем ты была в «Гранд Легаси»?
Она засмеялась.
— О, ты ревнуешь? Это ревность? Да? Да?! Требую бинарный ответ!
— Легко: нет. Для ревности нужно ощущение проигранного соперничества. Сейчас я думаю, что ты была… например, с представителем рекламного агентства. Или с папой.
— А если это был твой соперник, зовущий переехать к нему?
— Если — не основание, а предположение. Как: «Если ты здесь, значит отказала ему». Я тебе важнее. Моя очередь сказать: «Ты ответила на всё».
Виолетта посмотрела на Бэйзила и задумалась, издевается он или серьёзен, говорит о их чувствах или просто спорит. И, независимо от прочего, не объяснил ли он, почему она здесь, а не у Рико. Ответы только создавали новые вопросы: что на самом деле за его шутками, почему сейчас он с ней, а не с Джессикой? И, если спросить прямо, то он ответит прямо или вернёт «так не спрашивают»? И если ответит прямо, что он с Джессикой, то придётся уйти навсегда, а если скажет (правду ли?), что он с ней, то как же Джессика, как же Рико? Лавина вопросов раздавила все попытки разобраться в ситуации, Виолетта помотала головой, отгоняя наваждение.
Бэйзил счёл короткий танец причёски Виолетты обезаруживающе-красивым и попытался сгладить резкость спора.
— Прости, я не хотел тебя обидеть.
— Всё нормально, я просто… Почему у вас так много мусора?
Бэйзил усмехнулся.
— Было ещё больше. Слышала про управляющую компанию «Комплайн-839»? В масштабах района развоняло во всех смыслах. Майлов, её босс решил подмять под себя вывоз мусора. Нанял парней с квалификацией широкого профиля, побили чужих плайтмейтов, депо им сожгли. На следующий день все мусорные концентраторы покидают район. Через неделю «Комплайн-839» привозит новые, а те не лезут — гнёзда модифицированы без документации. Пока переделывают, плайтмейты тупо свозят мусор в кучи. И дальше начинается мусоралипсис: мусор воняет, прибегают крысы, мусор поджигают, крысы разбегаются по домам. Повсюду нападают на плайтмейтов уже бесплатно. Мусоросжигающая электростанция снижает выработку, выставляет неустойки. «Комплайн-839» банкротится, Майлов открывает «Комплайн-840», платит кучу эрви пиарщикам, плайтмастерам, даже людей на уборку нанимает. В общем, он, конечно, царевич-мусоревич, но скорей от старости помрёт, чем эта затея выйдет в плюс.
Платформа остановилась, они вошли в подъезд, скрипучий лифт принял оплату и медленно пополз наверх.
— Похоже на дичь, которую постоянно пересылает Джессика. Здесь безопасно подниматься? Как будто пожар был.
— Иногда появляется возможность поговорить с собой часок-другой в ожидании лифтёра, но в целом нормально. Кстати, о дичи. На этаже может быть крик, не пугайся.
Они вышли в длинный коридор со множеством разных дверей. Виолетта посмотрела по сторонам — везде были надписи, царапины, чёрные полосы, пятна. Селфи-дрон беспристрастно пролетел коридор из края в край, записывая видео. Бэйзил жестами показал, что следует идти тихо. Из-за одной двери слышалось невнятное бормотание, а когда они проходили мимо, о её внутреннюю сторону разбилась бутылка. Виолетта вздрогнула, а бормотание сменилось на истошные вопли.
— Не подходите! Я вас слышу! Убирайтесь! Убирайтесь обратно!
Виолетта отскочила, Бэйзил ободряюще обнял её.
— Не пугайся, это бедняга Фарнхем, наш главный адепт пузырькового алгоритма. Как напьётся, всё время про чертей орёт. Иногда они бухают с бывшим пилотом из 325-й, который плачется, как однажды едва не разбился в компании с безумным командором и своей будущей несравненной женой. Вот тогда начинается каноничное Безумное Чаепитие до белых кроликов. А сегодня так, форму поддерживает.
— Чем он занимается? Транслирует попойки за пожертвования?
Бэйзил остановился у двери с номером «4891» и многозначительно улыбнулся Виолетте.
— Говорят, один довольно известный муж перед разводом с очень жадной особой прятал часть имущества. В том числе переписал на Фарнхема акции «Роузбад».
— Акции мебельного гиганта — на алкоголика?
— Тогда Фарнхем выглядел нормальным менеджером среднего звена, который за лёгкие деньги хоть квартальный провал на себя возьмёт. После сделки он вдруг понял, что бывшая жена босса натурально охотится за скрытыми активами и, если узнает про акции, будет вырывать их с его, Фарнхема, мясом. Тогда подался в бега.
— А ты откуда это знаешь?
Бэйзил принял гротескно-гордую позу.
— Я нашёл им Фарнхема. Моё первое крупное дело!
— Им? Они оба наняли тебя?
Он понизил тон до заговорческого шепота.
— Не напрямую. Ладно, целиком история такая. Когда его потеряли, подопечный мужа должен был максимально незаметно найти и перепрятать акции. Он кого-то нанял, тот кого-то подрядил, в итоге дошло до меня. Я нашёл, информацию передал, а мой наниматель заблокировал связь. Ну контракта же нет, что ему будет? Фарнхем вдруг узнаёт об опасности, меняет квартиру. Про которую вдруг узнаёт бывшая жена нанимателя, но по неопытности информатор опять остался без награды. Но она не успевает: Фарнхем, — вдруг! — на все доступные деньги впадает в кому от передозировки и временно не может быть стороной сделки. Обе стороны проявляют осторожность, мешают друг другу выкрасть тело, и тихо фальсифицируют завещания в свою пользу. В это время проходит выплата дивидендов по акциям, снова разбогатевший пациент выходит из комы и выписывается из хосписа.
— Вдруг, да? Удивительная череда совпадений! И теперь он прячется здесь?
— Да, но совпадения продолжались и пока он отлёживался в якобы-коме. Его родственники внезапно узнали эту историю и контакты не особо придирчивых медэксперта и юриста. После выздоровления, они все встретились, завизировали вменяемость и завещание на продажу акций с переводом средств родственникам.
— Погоди, а почему сразу не продали?
— Не были готовы сходу ввязываться в спор более влиятельных. А так, видимая часть событий сводилась к выходу Фарнхема из комы и срыву в увеселительный тур, из которого он до сих пор вернулся не весь. Акции так и повисли, дивиденды приходят на его счёт. Когда помрёт, родственники с безопасного расстояния заявят депозитарию о своих правах, побив козырями доказательств заготовки юристов бывших супругов. А я, наконец, получил достаточно эрви, чтобы поселиться рядом и вовремя узнать о необходимости брать попкорн и занимать место у выхода из зала.
Он открыл дверь.
— Ты страшный человек, — сказала Виолетта, входя в квартиру.
— Я кибернетический организм, живая ткань поверх металлического эндоскелета.
— Не знаю, что именно это значит, но готова поверить: для человека этот шкаф маловат.
— В шкафу нет окон, а я хорошо устроился. И места для одного вполне достаточно. Вон, через три двери отсюда, пара с ребёнком. Съехались, чтобы ренту легче тянуть, а в итоге он тянет, она подтягивает бытовыми работами по всему этажу. Им повезло, что пока конкурентов мало.
— А если их станет больше?
Бэйзил пожал плечами.
— Семейка пропадёт. Оставшиеся на плаву не видят утонувших, мы не видим ушедших. Будут искать жильё дешевле, работу дороже. А на их место придёт другой: либо сверху, либо снизу.
Виолетта медленно изучала обстановку в комнате и вертела селфи-дрон в руках, не сделав пока ни одного снимка. Девушка ощущала неуловимую атмосферу таинства допуска к сокровенному, личному. Профессиональная привычка кричала, что она первая из людей спустилась в затерянную гробницу, даже Джессика не видела этого места. А скрытое могущественное чувство противилось тому, чтобы через фотографии сюда попал кто-либо ещё.
— Боишься распугать публику контентом? — спросил Бэйзил, подозревая разочарование гостьи.
— Нет, я просто задумалась, — призналась она. — Ты и я приходим в один ресторан из настолько разных домов. Ты же наверняка задумываешься о посетителях и мечтаешь поменяться местами?
— Именно поменяться местами я бы отказался. Друзья, репутация в своём деле… Мне нравится это. Так что лучше деньгами.
