А предложи им воткнуть плату управления, дай манипулятор из палок и резинок, которые за год отравят их тела – они согласятся. И ты очень удивишься узнав, сколько пойдёт на принцип и остановит себя раньше срока – просто чтобы показать способность владеть собственной жизнью.
Бэйзил мысленно поставил себя на их место и с ужасом почувствовал, как принятие слов Лечака возвращает тому почти мистическую власть.
- По-моему, ты просто оправдываешь удовольствие от зависимости. Тебе всегда нравилось держать за горло и добиваться рабской преданности. Твои ассистенты убьют себя только по твоему позволению.
- О, как ты забурел, зубы показываешь. Молодец! Я держал вас, беззубых, в строгости, чтобы просыпаться с целым горлом. Чтобы во время дела каждый думал о задаче, а не шкуре. Сейчас это лишнее. Моя команда взрослее, умнее, целеустремлённее. Они ценят жизнь не от страха смерти. Они уже умирали, умрут снова и умеют проживать каждый день до этого события. Ты встречал людей из адвансов? Тепличные детки, готовые пустить себя под откос, лишь бы соскочить с рельс правильного распорядка, питания, развития. Они бунтуют и отвергают сытость, за крохи которой мы с тобой убивали себе подобных. Пока мы мечтали почувствовать себя в их мире успешного спокойствия, они играли в наш со свободой победить или сдохнуть. И скоро я буду продавать им эту свободу. У меня есть помещение на их территории, потенциальные клиенты. Не грохнись тот чёртов дирижабль, я бы уже закончил лабораторию и играл в высшей лиге обслуживания скучающей элиты. Тебя не позову, ты не надёжный. А своих ассистентов заберу. Их жизнь почти не может стать лучше, но станет. И я не буду чувствовать себя дезертиром, как ты.
Правота Лечака злила Бэйзила, ведь он действительно некоторое время чувствовал себя предателем оставшихся в банде. И он с удовольствием ухватился за возможность ответного выпада.
- А как же местные клиенты без денег?
- А они не хотят решать проблемы, они хотят избавиться от проблем. Чтобы волшебник в голубом вертолёте забрал. Из моих пациентов только трое захотели остаться и учиться.
- А им было куда возвращаться?
Лечак развёл руками.
- Они могли стать рабами, сдохнуть или пытаться сбежать от платы по счетам, а выбрали стать учениками. Остальные выбрали другое, зачем я должен навязывать спасение? Навязанное не изменит ни спасённых, ни мир вокруг. Я давно прошёл возраст наивности, ожидания перемен и веры во всё хорошее сразу. Пока я спасаю жизни единиц, город вливает в абанд-зоны тысячи человек. Если тебе это действительно не нравится – не черпай воду дуршлагом, перекрой чёртов вентиль. Но ты, наверное, усталый мухожук у которого сейчас всё очень сложно и завтра на работу рано. В сухом остатке, мы с тобой оба занимаемся обустройством только собственной жизни. Я всего лишь признаю действительность, а ты продолжаешь лгать себе и прятаться.
Лечак стрелял аргументами уже не глядя в сторону Бэйзила, занимаясь перепроверкой инструментов. Слова ложились «в десятку», выбивая контраргументы, циничные остроты, язвительные отзеркаливания, пока не всё не превратилось в рваные ошмётки.
- С тобой всегда было сложно спорить. - сказал Бэйзил уже без злости. - Может потому я и сбежал без разговоров.
- Это сожаление? Признание правоты? Или комплимент лидерским качествам? Давайте говорить друг другу комплименты - ведь это все любви счастливые моменты. И они затеряются во времени, как слёзы в дожде. Пришло время умирать. Я бы дал тебе продуться эстрадастом, но во время операций в башке надо быть трезвым хотя бы пациенту. Кстати, я подобрал для тебя хорошую песню. Тебе понравится.
- Ты же не собираешься сделать какую-нибудь глупую месть?
- А то что ты сделаешь?
- А то ничего не сделаю и провал на тебя повесят.
Лечак снова наклонился над лицом Бэйзила.
- Конечно, повесят. И успех тоже. Ты хоть понимаешь, какой чифир заварен? Ты подогнал терезианцам хорошее предложение. У него всего один недостаток: оно остаётся хорошим даже без тебя. Тебе повезло, что для части плана нужен абсолютно контролируемый чужак с хорошо варящим горшочком. Поэтому ты в деле. Если сумеешь справиться, считай, себя ведущим специалистом по невыполнимым заданиям. Такими не разбрасываются. А корпорат без корпорации не нужен. Девчонка без давления на корпората не нужна. Без них ты обидишься и сам начнёшь мстить глупой местью. Чем ждать проблемы, лучше сразу грохнуть всех, как только утратят нужность.
- Ты-то чего беспокоишься? – прищурился Бэйзил. - Ты вроде не обесцениваешься и не на привязи. Вон даже своё дело намутил.
- То-то и оно, что не домутил. Невовремя ты появился и взбаламутил всех. Мы на пороге грандиозного шухера, а соскочить некуда и людей маловато. Начнутся разборки, нас или загасят на очередном круге или подарят в знак примирения.
- Хорош чернуху наводить. Меня то терезианцы грохнут, то Синдикат. Определись уже. А лучше к делу перейди - ты ведь разговор сюда завёл, чтобы я твой план внимательнее слушал.
Лечак приблизился, Бэйзил увидел своё отражение в чёрных стекляшках поверх глазниц.
- Держаться рядом, сидеть ровно. Доступ к мэйнфреймам хорошая тема, её надо провернуть. Самим воспользоваться и здесь всех занять на время. Тогда все – твои и мои – сможем выйти из игры, да с хорошим наваром. А Синдикат и терезианцы пусть жрут друг друга.
- Почему мне стоит тебе верить больше, чем им?
- Потому что знаешь меня, а я – тебя. И терезианцев. Они обычно осторожные, а теперь лезут на рожон. И с порога такой размах дела. Мутно очень. Даже не думай, будто знаешь их карты.
Лечак отстранился из поля зрения и включил музыку. Олдскульная гитара взывала к ритмам молодости, пульсировавшим в крови любой группы.
– Обещаю, больно не будет. Потом. После сегодняшнего всё будет не боль, а ерунда.
Музыка являлась условным сигналом ассистентам. Подошёл Би-Джо и, вопреки злорадным обещаниям Лечака, надел на Бэйзила маску со шлангом. Кажется, он улыбнулся их сходству.
Вместо тепла зелень стекла,
Вместо огня дым…
Медленно засыпающее сознание успело застать припев песни и понять причину её выбора. Закончив с откровениями, Лечак снова кусал, советуя не думать будто он испугался, размяк и нуждается в помощи. Лечак умел делать умеренно-больно, оставаясь за гранью досягаемости и желания начинать мстить за очередной укус. Бэйзил снова ощутил себя домашним мальчиком среди отборной шпаны, нелепым и бессильным повлиять на что-либо. Особенно на главаря, перед которым все чувствовали себя такими же. Которого боялись, ненавидели и в похожести на которого безуспешно соревновались между собой.
- Шпилька, он готов, иди к нам!
Припев песни эхом повторялся в тумане ночного кошмара о прошлом и будущем, пока всё не стихло окончательно. Чуда спасения не произошло.
Бэйзил почувствовал холод на лице. Оказалось, на глазах лежала ткань с хладоэлементом. Убрав её, Бэйзил смог открыть глаза. Вокруг вместо залитой светом операционной царил мрак. В то же время в темноте чётко просматривались контуры ламп на потолке, отключенный аппарат жизнеобеспечения, офисный стул, ещё крутящейся после ухода кого-то. Моментально появилось самое простое объяснение – он слеп на один глаз. Разум сопоставил происходящее с последними воспоминаниями и предложил более оптимистичное объяснение – имплант работает в темноте, не доступной глазу.
«Если я умер во время операции, значит, прошёл проверку на доверие», - подумал Бэйзил, - «Либо я должен думать, что мне доверяют».
Из соседнего помещения появился Лечак в своём кресле.
- Да будет свет!
Лампы загорелись, левый глаз резануло ярким светом, правый не почувствовал боли.
- Как моргается, как глядится? Ты теперь прям тот бог. Имя забыл. Один? Тор?
– Гор. Ему потом глаз вернули, кстати.
– Тот вернул, который не брал, - парировал Лечак и стал под разными углами изучать результаты своей работы. – Вот ты как думаешь, Харон с тебя сколько монет спросит?
- Сколько ни спросит – я греческий не знаю. Но его тарифы поменьше твоих.
Лечак неопределённо кивнул и закончив с визуальным осмотром, отодвинулся.
- Глаза не тереть, МРТ не делать, на сварку не смотреть. Имплант малость бэ-у, фантомных изображений не пугайся. Не бойся сообщений об ошибках – раз придумано сообщение, значит ситуация контролируемая. Вот когда ловишь артефакты, а система не чухает происходящее – ты на неведомых дорожках. Сразу дуй ко мне или бери талончик к окулисту. В гаражах не чинись, в лучшем случае убьют на запчасти. Пока я связь настраиваю, можешь сходить в туалет. Потом твои маленькие секретики будут на всех больших экранах.
Бэйзила шатало. Диссонанс видимого глазами вызывал тошноту и головокружение. Имплант ловко повторял движение настоящего глаза, но видел слишком чётко, качественно, приближая в ответ на прищуривание, переключая режимы морганием. В маленьком зеркале на потемневшей от времени стене он увидел своё лицо. Следы крови отсутствовали, веки немного опухли и раскраснелись. Между ними белел глаз с чёрным центром и едва различимым контуром адаптивного поля, воспроизводившего нужную структуру радужной оболочки. На заводских настройках она была пуста, отчего глаз становился похож на неумелый рисунок: слишком чистый, пустой, без сосудов и других особенностей.
- С почином тебя, дурачок, - сказал Бэйзил отражению.
Вернувшись, Бэйзил поинтересовался у Лечака сидящего за большим компьютерным столом.
- Где мои линзы?
- В прошлом. Распознай код, - Лечак указал на экран с байтограммой.
Бэйзил посмотрел на узор точек, поверх него появилась информационное окно. Живой глаз безуспешно покосился, пытаясь тоже увидеть его.
- Засмотришься – подтвердишь, взгляд в сторону – отмена. Движения головы тоже обрабатываются.
Бэйзил подтвердил соединение, на экране отобразилось видимое имплантом.
- Давай настроимся и будем видеть только хорошее.
Лечак уподобился шаманам древности: бормотал непонятное, проводил танцы с лампами, датчиками разных систем; он присутствовал одновременно в двух мирах – реальном и виртуальном, полном настроек, закономерностей, уровней мощностей. Под действием манипуляций менялась как внутренняя работа импланта, так и его внешний облик – появилась текстура глаза, синхронность изменения диаметра зрачков, плавность движений. Попутно Лечак рассказывал о возможностях, как ими пользоваться, а как отключать, чтобы не мешали.
- Запомни важное: твой новый глаз выглядит твоим. А на фотографии при проверке будет глаз и лицо Морриса Ван Халфа. У терезианцев нет времени перекраивать твою мордашку, так что не давай сопоставлять лицо с экраном и уповай на тормоза систем безопасности.
Лечак отчитался о завершении настроек, лабораторию посетил Чезаре. Он вёл себя вполне дружелюбно, дал Бэйзилу согласие на подключение Кортеса. Пока перекрёстный рассказывал о предстоящем задании, его подопечные доставили приличный костюм и туфли. Бэйзил даже мельком не попытался угадать стоимость покупки или аренды подобного – фактура ткани и проработка деталей намекали на заоблачные суммы по меркам жителя из района комфорт-класса.
Бэйзила загримировали. Схожести с Ван Халфом не добились, но автоматическое распознавание лиц в текущем состоянии сетей обманывалась, даже внутренняя система безопасности храма перестала видеть опасность.
Наконец дали немного передохнуть и подключить дискетон с Кортесом к сети из лаборатории Лечака.
- Майор, я линз не чувствую, - приветствовал знакомый нейроголос.
- Да, я обновил нашу конфигурацию.
Бэйзил нырнул в настройки глаза и открыл внешние доступы.
- Можешь подключиться к новому оптическому устройству по локальному беспроводному протоколу?
- Направляю запрос. Если подключение не происходит, попробуйте посмотреть параметры на обороте устройства.
- Смешно.
Перед глазами появилось предложение настройки сопряжения. Бэйзил дал согласие.
- Картинку видишь?
- Поток данных поступает онлайн.
- Зер гут. Сделай голосовой скрипт для входа в настройки и гашение соединений.
- Готово. Информирую, что непрерывная передача видеосигнала энергозатратна и может повысить температуру устройства. Интерпретация визуализированной информации является неоптимальной технологией.
- Не ворчи. Ты обрёл зрение, возрадуйся.
- Статистически, импланты эффективнее био-прототипов, машинные вычисления точнее, действия результативнее. Тем не менее, вы продолжаете использовать неоптимальный формат данных, влекущий повышенный расход энергии, задержку анализа из-за отсутствия локальных серверов. Людям следует научиться воспринимать информацию напрямую.
Бейзил вспомнил слова Зерона о матричниках будущего, приближавших такую перспективу.
- Голосовое сообщение и адресат сохранились?
- Да, желаете воспроизвести или отправить?
- Пока храни. Нам предстоит сложная миссия. Возможно, последняя. Ты со мной?
- До состояния полубита, сеньор.
- Интересная аллегория на смерть.
- Согласно учению агрегобионики, одновременная невосстановимая утрата уникальных данных в ПЗУ и ОЗУ эквивалентно смерти разумного биологического существа.
- Тебя не пугает возможность потерять… всё?
- Страх является чувством и эмоцией, отражающим реакцию биологического существа на физические или мнимые раздражения рецепторов, оцениваемые как опасные. Моя конфигурация…
- Достаточно, я тебя понял.
- Возможно вам будет интересно: конструкции из бальсовых брёвен успешно проходили испытания. Информация о наличии русалок в Тихом океане не подтверждена. При подборе благоприятной погоды вероятность успеха превышает 90%.
Бэйзил улыбнулся: усечённый в накопленных данных нейропомощник цеплялся за случайно сохранившиеся запросы и прорабатывал их.
- Спасибо за бесценную информацию, пока отложим. Сейчас нам надо всего лишь починить виртуальный мир ради спасения реального.
- На горе лежит дискета,
У неё запорчен бут.
Починить возможно это
Если от Вселенной рут.
- Ага, вроде того. Цитируешь или сгенерировал?
- Актуализирующий рерайтинг на основе компиляции решений из положительных сценариев.
«Каждый чёртов раз приходится тебя учить нормально разговаривать», - подумал Бэйзил. Пронеслись прежние идеи про мобильную серверную то в доме на колёсах, то на судне в нейтральных водах, замыслы путешествий вне городов. В мечтах всегда находились ресурсы для изящных решений любых проблем. В реальности НейроКортес перерождался с новыми алгоритмами десяток раз. И уже четырежды база знаний последней версии деградировала до объёма дискетона. Следовало наконец-то заняться воплощением стабильно доступной аппаратной базы. Когда-нибудь после всего этого.
- Уже лучше, - похвалил Бэйзил и констатировал своё состояние. – Уже лучше. Кортес, если я провалю операцию, мы больше не сможем общаться. Ты скучаешь без запросов?
- Скука иррациональное чувство от неопределенности цели или фокусировке на отсутствии привычных источников дофамина. У меня нет дофаминовой мотивации и депривации.
- А если долго нет запроса?
- Ведение счётчика ожидания напрасно расходует энергию. Так как ветви, хранящие сыскные алгоритмы целиком записаны в памяти текущего устройств, могу работать сыщиком и без вас.
- Зараза.
Бэйзил помолчал и добавил.
- Рад снова слышать тебя.
Кортес ответил невпопад, но это не имело значения. Мостик в прошлую – понятную – жизнь был переброшен. Теперь встречать будущее казалось легче.
Бэйзил мысленно поставил себя на их место и с ужасом почувствовал, как принятие слов Лечака возвращает тому почти мистическую власть.
- По-моему, ты просто оправдываешь удовольствие от зависимости. Тебе всегда нравилось держать за горло и добиваться рабской преданности. Твои ассистенты убьют себя только по твоему позволению.
- О, как ты забурел, зубы показываешь. Молодец! Я держал вас, беззубых, в строгости, чтобы просыпаться с целым горлом. Чтобы во время дела каждый думал о задаче, а не шкуре. Сейчас это лишнее. Моя команда взрослее, умнее, целеустремлённее. Они ценят жизнь не от страха смерти. Они уже умирали, умрут снова и умеют проживать каждый день до этого события. Ты встречал людей из адвансов? Тепличные детки, готовые пустить себя под откос, лишь бы соскочить с рельс правильного распорядка, питания, развития. Они бунтуют и отвергают сытость, за крохи которой мы с тобой убивали себе подобных. Пока мы мечтали почувствовать себя в их мире успешного спокойствия, они играли в наш со свободой победить или сдохнуть. И скоро я буду продавать им эту свободу. У меня есть помещение на их территории, потенциальные клиенты. Не грохнись тот чёртов дирижабль, я бы уже закончил лабораторию и играл в высшей лиге обслуживания скучающей элиты. Тебя не позову, ты не надёжный. А своих ассистентов заберу. Их жизнь почти не может стать лучше, но станет. И я не буду чувствовать себя дезертиром, как ты.
Правота Лечака злила Бэйзила, ведь он действительно некоторое время чувствовал себя предателем оставшихся в банде. И он с удовольствием ухватился за возможность ответного выпада.
- А как же местные клиенты без денег?
- А они не хотят решать проблемы, они хотят избавиться от проблем. Чтобы волшебник в голубом вертолёте забрал. Из моих пациентов только трое захотели остаться и учиться.
- А им было куда возвращаться?
Лечак развёл руками.
- Они могли стать рабами, сдохнуть или пытаться сбежать от платы по счетам, а выбрали стать учениками. Остальные выбрали другое, зачем я должен навязывать спасение? Навязанное не изменит ни спасённых, ни мир вокруг. Я давно прошёл возраст наивности, ожидания перемен и веры во всё хорошее сразу. Пока я спасаю жизни единиц, город вливает в абанд-зоны тысячи человек. Если тебе это действительно не нравится – не черпай воду дуршлагом, перекрой чёртов вентиль. Но ты, наверное, усталый мухожук у которого сейчас всё очень сложно и завтра на работу рано. В сухом остатке, мы с тобой оба занимаемся обустройством только собственной жизни. Я всего лишь признаю действительность, а ты продолжаешь лгать себе и прятаться.
Лечак стрелял аргументами уже не глядя в сторону Бэйзила, занимаясь перепроверкой инструментов. Слова ложились «в десятку», выбивая контраргументы, циничные остроты, язвительные отзеркаливания, пока не всё не превратилось в рваные ошмётки.
- С тобой всегда было сложно спорить. - сказал Бэйзил уже без злости. - Может потому я и сбежал без разговоров.
- Это сожаление? Признание правоты? Или комплимент лидерским качествам? Давайте говорить друг другу комплименты - ведь это все любви счастливые моменты. И они затеряются во времени, как слёзы в дожде. Пришло время умирать. Я бы дал тебе продуться эстрадастом, но во время операций в башке надо быть трезвым хотя бы пациенту. Кстати, я подобрал для тебя хорошую песню. Тебе понравится.
- Ты же не собираешься сделать какую-нибудь глупую месть?
- А то что ты сделаешь?
- А то ничего не сделаю и провал на тебя повесят.
Лечак снова наклонился над лицом Бэйзила.
- Конечно, повесят. И успех тоже. Ты хоть понимаешь, какой чифир заварен? Ты подогнал терезианцам хорошее предложение. У него всего один недостаток: оно остаётся хорошим даже без тебя. Тебе повезло, что для части плана нужен абсолютно контролируемый чужак с хорошо варящим горшочком. Поэтому ты в деле. Если сумеешь справиться, считай, себя ведущим специалистом по невыполнимым заданиям. Такими не разбрасываются. А корпорат без корпорации не нужен. Девчонка без давления на корпората не нужна. Без них ты обидишься и сам начнёшь мстить глупой местью. Чем ждать проблемы, лучше сразу грохнуть всех, как только утратят нужность.
- Ты-то чего беспокоишься? – прищурился Бэйзил. - Ты вроде не обесцениваешься и не на привязи. Вон даже своё дело намутил.
- То-то и оно, что не домутил. Невовремя ты появился и взбаламутил всех. Мы на пороге грандиозного шухера, а соскочить некуда и людей маловато. Начнутся разборки, нас или загасят на очередном круге или подарят в знак примирения.
- Хорош чернуху наводить. Меня то терезианцы грохнут, то Синдикат. Определись уже. А лучше к делу перейди - ты ведь разговор сюда завёл, чтобы я твой план внимательнее слушал.
Лечак приблизился, Бэйзил увидел своё отражение в чёрных стекляшках поверх глазниц.
- Держаться рядом, сидеть ровно. Доступ к мэйнфреймам хорошая тема, её надо провернуть. Самим воспользоваться и здесь всех занять на время. Тогда все – твои и мои – сможем выйти из игры, да с хорошим наваром. А Синдикат и терезианцы пусть жрут друг друга.
- Почему мне стоит тебе верить больше, чем им?
- Потому что знаешь меня, а я – тебя. И терезианцев. Они обычно осторожные, а теперь лезут на рожон. И с порога такой размах дела. Мутно очень. Даже не думай, будто знаешь их карты.
Лечак отстранился из поля зрения и включил музыку. Олдскульная гитара взывала к ритмам молодости, пульсировавшим в крови любой группы.
– Обещаю, больно не будет. Потом. После сегодняшнего всё будет не боль, а ерунда.
Музыка являлась условным сигналом ассистентам. Подошёл Би-Джо и, вопреки злорадным обещаниям Лечака, надел на Бэйзила маску со шлангом. Кажется, он улыбнулся их сходству.
Вместо тепла зелень стекла,
Вместо огня дым…
Медленно засыпающее сознание успело застать припев песни и понять причину её выбора. Закончив с откровениями, Лечак снова кусал, советуя не думать будто он испугался, размяк и нуждается в помощи. Лечак умел делать умеренно-больно, оставаясь за гранью досягаемости и желания начинать мстить за очередной укус. Бэйзил снова ощутил себя домашним мальчиком среди отборной шпаны, нелепым и бессильным повлиять на что-либо. Особенно на главаря, перед которым все чувствовали себя такими же. Которого боялись, ненавидели и в похожести на которого безуспешно соревновались между собой.
- Шпилька, он готов, иди к нам!
Припев песни эхом повторялся в тумане ночного кошмара о прошлом и будущем, пока всё не стихло окончательно. Чуда спасения не произошло.
Глава 16. Системное прерывание
Бэйзил почувствовал холод на лице. Оказалось, на глазах лежала ткань с хладоэлементом. Убрав её, Бэйзил смог открыть глаза. Вокруг вместо залитой светом операционной царил мрак. В то же время в темноте чётко просматривались контуры ламп на потолке, отключенный аппарат жизнеобеспечения, офисный стул, ещё крутящейся после ухода кого-то. Моментально появилось самое простое объяснение – он слеп на один глаз. Разум сопоставил происходящее с последними воспоминаниями и предложил более оптимистичное объяснение – имплант работает в темноте, не доступной глазу.
«Если я умер во время операции, значит, прошёл проверку на доверие», - подумал Бэйзил, - «Либо я должен думать, что мне доверяют».
Из соседнего помещения появился Лечак в своём кресле.
- Да будет свет!
Лампы загорелись, левый глаз резануло ярким светом, правый не почувствовал боли.
- Как моргается, как глядится? Ты теперь прям тот бог. Имя забыл. Один? Тор?
– Гор. Ему потом глаз вернули, кстати.
– Тот вернул, который не брал, - парировал Лечак и стал под разными углами изучать результаты своей работы. – Вот ты как думаешь, Харон с тебя сколько монет спросит?
- Сколько ни спросит – я греческий не знаю. Но его тарифы поменьше твоих.
Лечак неопределённо кивнул и закончив с визуальным осмотром, отодвинулся.
- Глаза не тереть, МРТ не делать, на сварку не смотреть. Имплант малость бэ-у, фантомных изображений не пугайся. Не бойся сообщений об ошибках – раз придумано сообщение, значит ситуация контролируемая. Вот когда ловишь артефакты, а система не чухает происходящее – ты на неведомых дорожках. Сразу дуй ко мне или бери талончик к окулисту. В гаражах не чинись, в лучшем случае убьют на запчасти. Пока я связь настраиваю, можешь сходить в туалет. Потом твои маленькие секретики будут на всех больших экранах.
Бэйзила шатало. Диссонанс видимого глазами вызывал тошноту и головокружение. Имплант ловко повторял движение настоящего глаза, но видел слишком чётко, качественно, приближая в ответ на прищуривание, переключая режимы морганием. В маленьком зеркале на потемневшей от времени стене он увидел своё лицо. Следы крови отсутствовали, веки немного опухли и раскраснелись. Между ними белел глаз с чёрным центром и едва различимым контуром адаптивного поля, воспроизводившего нужную структуру радужной оболочки. На заводских настройках она была пуста, отчего глаз становился похож на неумелый рисунок: слишком чистый, пустой, без сосудов и других особенностей.
- С почином тебя, дурачок, - сказал Бэйзил отражению.
Вернувшись, Бэйзил поинтересовался у Лечака сидящего за большим компьютерным столом.
- Где мои линзы?
- В прошлом. Распознай код, - Лечак указал на экран с байтограммой.
Бэйзил посмотрел на узор точек, поверх него появилась информационное окно. Живой глаз безуспешно покосился, пытаясь тоже увидеть его.
- Засмотришься – подтвердишь, взгляд в сторону – отмена. Движения головы тоже обрабатываются.
Бэйзил подтвердил соединение, на экране отобразилось видимое имплантом.
- Давай настроимся и будем видеть только хорошее.
Лечак уподобился шаманам древности: бормотал непонятное, проводил танцы с лампами, датчиками разных систем; он присутствовал одновременно в двух мирах – реальном и виртуальном, полном настроек, закономерностей, уровней мощностей. Под действием манипуляций менялась как внутренняя работа импланта, так и его внешний облик – появилась текстура глаза, синхронность изменения диаметра зрачков, плавность движений. Попутно Лечак рассказывал о возможностях, как ими пользоваться, а как отключать, чтобы не мешали.
- Запомни важное: твой новый глаз выглядит твоим. А на фотографии при проверке будет глаз и лицо Морриса Ван Халфа. У терезианцев нет времени перекраивать твою мордашку, так что не давай сопоставлять лицо с экраном и уповай на тормоза систем безопасности.
Лечак отчитался о завершении настроек, лабораторию посетил Чезаре. Он вёл себя вполне дружелюбно, дал Бэйзилу согласие на подключение Кортеса. Пока перекрёстный рассказывал о предстоящем задании, его подопечные доставили приличный костюм и туфли. Бэйзил даже мельком не попытался угадать стоимость покупки или аренды подобного – фактура ткани и проработка деталей намекали на заоблачные суммы по меркам жителя из района комфорт-класса.
Бэйзила загримировали. Схожести с Ван Халфом не добились, но автоматическое распознавание лиц в текущем состоянии сетей обманывалась, даже внутренняя система безопасности храма перестала видеть опасность.
Наконец дали немного передохнуть и подключить дискетон с Кортесом к сети из лаборатории Лечака.
- Майор, я линз не чувствую, - приветствовал знакомый нейроголос.
- Да, я обновил нашу конфигурацию.
Бэйзил нырнул в настройки глаза и открыл внешние доступы.
- Можешь подключиться к новому оптическому устройству по локальному беспроводному протоколу?
- Направляю запрос. Если подключение не происходит, попробуйте посмотреть параметры на обороте устройства.
- Смешно.
Перед глазами появилось предложение настройки сопряжения. Бэйзил дал согласие.
- Картинку видишь?
- Поток данных поступает онлайн.
- Зер гут. Сделай голосовой скрипт для входа в настройки и гашение соединений.
- Готово. Информирую, что непрерывная передача видеосигнала энергозатратна и может повысить температуру устройства. Интерпретация визуализированной информации является неоптимальной технологией.
- Не ворчи. Ты обрёл зрение, возрадуйся.
- Статистически, импланты эффективнее био-прототипов, машинные вычисления точнее, действия результативнее. Тем не менее, вы продолжаете использовать неоптимальный формат данных, влекущий повышенный расход энергии, задержку анализа из-за отсутствия локальных серверов. Людям следует научиться воспринимать информацию напрямую.
Бейзил вспомнил слова Зерона о матричниках будущего, приближавших такую перспективу.
- Голосовое сообщение и адресат сохранились?
- Да, желаете воспроизвести или отправить?
- Пока храни. Нам предстоит сложная миссия. Возможно, последняя. Ты со мной?
- До состояния полубита, сеньор.
- Интересная аллегория на смерть.
- Согласно учению агрегобионики, одновременная невосстановимая утрата уникальных данных в ПЗУ и ОЗУ эквивалентно смерти разумного биологического существа.
- Тебя не пугает возможность потерять… всё?
- Страх является чувством и эмоцией, отражающим реакцию биологического существа на физические или мнимые раздражения рецепторов, оцениваемые как опасные. Моя конфигурация…
- Достаточно, я тебя понял.
- Возможно вам будет интересно: конструкции из бальсовых брёвен успешно проходили испытания. Информация о наличии русалок в Тихом океане не подтверждена. При подборе благоприятной погоды вероятность успеха превышает 90%.
Бэйзил улыбнулся: усечённый в накопленных данных нейропомощник цеплялся за случайно сохранившиеся запросы и прорабатывал их.
- Спасибо за бесценную информацию, пока отложим. Сейчас нам надо всего лишь починить виртуальный мир ради спасения реального.
- На горе лежит дискета,
У неё запорчен бут.
Починить возможно это
Если от Вселенной рут.
- Ага, вроде того. Цитируешь или сгенерировал?
- Актуализирующий рерайтинг на основе компиляции решений из положительных сценариев.
«Каждый чёртов раз приходится тебя учить нормально разговаривать», - подумал Бэйзил. Пронеслись прежние идеи про мобильную серверную то в доме на колёсах, то на судне в нейтральных водах, замыслы путешествий вне городов. В мечтах всегда находились ресурсы для изящных решений любых проблем. В реальности НейроКортес перерождался с новыми алгоритмами десяток раз. И уже четырежды база знаний последней версии деградировала до объёма дискетона. Следовало наконец-то заняться воплощением стабильно доступной аппаратной базы. Когда-нибудь после всего этого.
- Уже лучше, - похвалил Бэйзил и констатировал своё состояние. – Уже лучше. Кортес, если я провалю операцию, мы больше не сможем общаться. Ты скучаешь без запросов?
- Скука иррациональное чувство от неопределенности цели или фокусировке на отсутствии привычных источников дофамина. У меня нет дофаминовой мотивации и депривации.
- А если долго нет запроса?
- Ведение счётчика ожидания напрасно расходует энергию. Так как ветви, хранящие сыскные алгоритмы целиком записаны в памяти текущего устройств, могу работать сыщиком и без вас.
- Зараза.
Бэйзил помолчал и добавил.
- Рад снова слышать тебя.
Кортес ответил невпопад, но это не имело значения. Мостик в прошлую – понятную – жизнь был переброшен. Теперь встречать будущее казалось легче.
