Глава 25. Игра в смерть
В покоях царя Астарга царила атмосфера, полная контрастов. Роскошные драпировки, когда-то сверкающие золотом, теперь тускнели от пыли и времени. Мраморные колонны, украшенные резьбой, теряли свою былую величественность, а пол, усыпанный драгоценными камнями, казался заброшенным, как и сам царь. Элиан, пробираясь через окно, ощутил на себе тяжесть этого упадка, словно сам воздух был пропитан предчувствием беды.
Астарг лежал в постели, его истощённое тело дрожало, как осенний лист на ветру. Бледность его лица подчеркивала глубокие тени под глазами, а руки, когда-то сильные и властные, теперь выглядели как ветви, готовые сломаться. Элиан с наслаждением развеял магические протезы, которые причиняли ему боль, и почувствовал, как напряжение покидает его тело.
— Ты пришёл, — произнёс Астарг, его голос был хриплым, но в нём всё ещё звучала царская гордость. — Мы должны говорить о Суде Богов и судьбе Мгела.
Элиан, присев на краешек постели, почувствовал, как в воздухе витает напряжение. Астарг, словно зная, что его слова имеют скрытый смысл, начал рассказывать о лабиринте под храмом. Он описывал чудовищ, охраняющих его тайны, и разрушенный мост между мирами, который, как он говорил, был единственным путём к спасению.
— Полночь — время отправления, — произнёс Астарг, его глаза блеснули, но в них скрывалось что-то большее, чем просто тревога. Элиан уловил намёк на причастность царя к судьбе Мгела, но не решился задать вопрос.
— Я чувствую, как болезнь сжимает моё сердце, — продолжал Астарг, его голос дрожал от слабости. — Это не просто недуг, это следствие событий, которые я не могу контролировать.
Элиан заметил, как царь дрожал, и его бледное лицо казалось ещё более болезненным. Он оглядел покои и заметил отсутствие лекарей, что вызвало у него удивление.
— Почему здесь нет никого, кто мог бы помочь? — спросил он, стараясь скрыть свою тревогу.
— Я не доверяю никому, — ответил Астарг, его глаза потемнели от горечи. — Лекари лишь усугубляют мою участь. Сердце беспокоило меня с детства, но с тех пор как закончился период роста, не слишком не досаждало. Хотя лекари предупреждали, что сильные переживания мне противопоказаны.
Элиан, чувствуя беспомощность, попытался предложить свою помощь, но вскоре осознал свою некомпетентность в целительстве. Это осознание давило на него, создавая напряжение, которое витало в воздухе, как грозовая туча.
Но все же он немного сумел облегчить состояние Астарга, поделившись с ним своей силой, и напоив его. Астарг облизнул пересохшие губы, сказал:
- Они скоро придут, я полагаю, те, кто все это устроил. Спрячься, прошу.
Прошло наверно около получаса, Элиан сумел немного вздремнуть, и помедитировать, восстанавливая контроль над магией. Он умел вытаскивать все, что можно из краткого отдыха.
Звуки приближающихся шагов нарушили тишину. Элиан быстро спрятался за изголовьем кровати; его сердце забилось быстрее. В покои вошли лекарь и военачальник Сато Атиари. Элиан наблюдал за происходящим, его дыхание стало едва слышным.
Астарг, заметив их, мгновенно изменил своё поведение. Он притворился ещё более больным, чем был на самом деле. Его стоны звучали так, словно он находился на грани жизни и смерти. Элиан заметил, как Астарг незаметным движением вытащил из- под подушки кинжал, и спрятал его под собой.
— Царь всё ещё жив? — удивлённо произнёс Сато, его голос был полон недоумения. Элиан почувствовал, как напряжение нарастает, и в воздухе повисла угроза, как тень, готовая обрушиться на них в любой момент. — Впрочем, ладно. Написанное его собственной рукой признание даже лучше...
Астарг приоткрыл глаза.
— Ты хорошо служил моему отцу, Сато... я... думал... мне... тоже...
Сато, с холодным блеском в глазах, подошёл к постели Астарга. Царь, истощённый и бледный, с трудом поднял голову, но в его взгляде читалось отчаяние. Сато, не стесняясь, грубо усадил его и обложил подушками.
— Напиши признание, — произнёс Сато, его голос звучал как приговор. — Ты сговорился с аккрийским принцем, подставил своего брата Мгела, в котором видел соперника, искалечил Мисана, растрачивал казну на свои прихоти и мечтал продаться с потрохами Аккорийскому императору, сделав из нашей великой страны провинцию Аккорийской империи.
Каждое слово Сато было как удар, и Элиан чувствовал, как в его груди закипает гнев. Астарг, стиснув зубы, пытался сдержать слёзы. Он знал, что эти обвинения — лишь часть коварного плана, но в его сердце росло отчаяние. Он не мог позволить себе сломаться, но сопротивление давило на него, как тяжёлая броня.
— Я не напишу ложь, — произнёс Астарг, его голос дрожал от напряжения. — Я не предам себя и свой народ! Это же бред? Кто в это поверит?
Сато усмехнулся, его лицо искажалось от злорадства.
— Ты не понимаешь, как мы собираемся "подтвердить" твоё признание, — произнёс он, наклоняясь ближе. — Магическая броня Аккорийской армии уже на подходе. Воины, мои наемники, готовы вторгнуться в Сардахаран, а там уже не будет понятно, кто прав, а кто виноват, мальчик мой. Арриану уже не отмыться будет от грязи, да и тебе тоже. Он будет втянут в войну. И ты знаешь, что они не оставят камня на камне.
Слова Сато звучали как приговор, и Элиан почувствовал, как его сердце замирает. Он не мог позволить этому произойти. Сато продолжал, его голос становился всё более угрюмым.
— Ты получишь "почётные похороны", если покоришься и признаешься. Но если нет... — он сделал паузу, и в воздухе повисла угроза.
Астарг, сжав кулаки, смотрел на Сато с ненавистью. Он знал, что его жизнь висит на волоске, но он не мог позволить себе сломаться.
Сейчас или никогда! Сейчас. Будто бы есть у Элиана выбор...
Сосредоточившись, он направил свою магию на светильники, и они один за другим погасли, погружая комнату в густую темноту. В воздухе повисло напряжение, словно сама ночь затаила дыхание, ожидая развязки.
Лекарь что-то испуганно пробормотал.
В темноте Элиан чувствовал себя как рысь в лесу — его чувства обострились, и он мог слышать каждое движение противника. Сато, опытный военачальник, не растерялся. Его шаги были уверенными, но Элиан знал, что у него есть преимущество. Внезапно, как тень, он выскочил из-за колонны, направив поток магии в сторону Сато. Сила заклинания ударила в противника, заставив его отступить.
Сато, не ожидавший такой атаки, быстро собрался и ответил мощным ударом, который заставил Элиана пошатнуться. Он вызвал несколько десятков маленьких острых стрел, разлетевшихся во все стороны. Некоторые из них задели Элиана. Раны начали кровоточить, но он не собирался сдаваться. В темноте они обменивались ударами, каждый из которых был полон ярости и решимости. Элиан использовал магические эффекты, чтобы создать иллюзии, сбивая с толку Сато, но тот, обладая опытом, не поддавался на уловки.
Внезапно Элиан заметил, как лекарь попытался вмешаться, и, воспользовавшись моментом, он метнул магические путы, которые сбили его с ног, повалив на кровать. Астарг уже честно, не притворяясь, застонал от боли. Бой продолжался, и Элиан чувствовал, как силы покидают его, но он знал, что не может позволить себе проиграть.
В конце концов, Элиан одержал победу, но не без последствий. Он упал на колени, чувствуя, как боль пронизывает его тело. Сато, поверженный, был пленён, а остальные заговорщики, испугавшись, сдались. Элиан, несмотря на серьёзное ранение, добился своего — ложное признание Астаргом было предотвращено.
Астарг, хоть и истощённый, сумел встать на ноги. Он, как мог, помогал Элиану, приставив кинжал к горлу лекаря, который, казалось, был в шоке от происходящего. Его бледное лицо теперь светилось решимостью, и в глазах читалось понимание того, что они вместе преодолели опасность.
Элиан, усмехаясь сквозь боль, заметил, что бой, несмотря на все страдания, пошёл царю на пользу. Он выглядел усталым, но в его глазах горел огонь, который не угаснет. Астарг, с трудом дыша, посмотрел на него и произнёс:
— Мы ещё не закончили, Элиан. Это лишь начало.
В полумраке покоев, где свет едва пробивался сквозь тяжелые занавеси, царила атмосфера напряженного ожидания. Элиан сидел в изящном удобном кресле и ощущал, как холодный пот стекает по его лбу, но не от страха — от боли, которая, казалось, пронизывала каждую клеточку его тела. Под бдительным взглядом Астарга, он терпеливо ждал, пока лекарь, с сосредоточенным лицом, обрабатывал его раны.
Лекарь, с руками, покрытыми следами от трав и снадобий, осторожно прикасался к поврежденной коже Элиана. Каждый его жест был точен и аккуратен.
— Знаешь, — начал Элиан, - что самое страшное и энергоемкое заклинание Сато — это "горячие руки".Оно самонаводится на руки противника.У каждого мага воина есть пара тройка любимых заклинаний, отточенных до автоматизма. Мне повезло, что у Сато - именно это.
Элиан усмехнулся, хотя его губы едва шевелились. Безрукий, он лишь пожимал плечами, осознавая, что именно эта безрукость в этот раз спасла его от невыносимой боли.
— Да, — произнес он с легкой иронией, — это заклинание могло бы превратить меня в комок боли. Боль по нервам такая, что ни о какой борьбе потом не думаешь.
Астарг, наблюдая за другом, не мог не восхищаться его стойкостью. В их шутках проскальзывала искра надежды, как светлячки в темной ночи, и это помогало им забыть о том, что происходит вокруг.
Лекарь отступил, дрожа.
- Я закончил, государь мой.
- Ах, - протянул Астарг, касаясь пальцем нижней губы. - Твой государь? Ты уверен? Ты отравил меня, — произнес Астарг, его голос звучал как раскат грома, разрывающий тишину. — Признайся, и, возможно, я проявлю милосердие.
Лекарь, осознав, что у него нет шансов на спасение, сдался. Его губы дрогнули, и он, наконец, выдал признание, которое повергло обоих в шок.
— Да, я отравил вас, — произнес он, его голос был полон отчаяния. — Но у меня есть противоядие… оба противоядия.
Элиан и Астарг переглянулись, в их глазах отразилась тревога и недоумение. Словно в этот момент мир вокруг них замер, и только звуки их дыхания нарушали тишину.
— Ты смеешь утверждать, что у тебя есть противоядие? — спросил Элиан, его голос был полон недоверия. — Почему мы должны верить тебе?
Лекарь, осознавая, что его жизнь висит на волоске, поспешил объяснить:
— Я не хотел этого! Я был вынужден! Паралич царевича Мисана — это следствие моего отравления. Я не мог позволить, чтобы он стал угрозой для меня и моих близких.
Слова лекаря повисли в воздухе, как тяжелые облака перед бурей. Астарг, сжимая кулаки, почувствовал, как гнев и предательство заполняют его сердце. Он знал, что эта информация может изменить все, и теперь они должны действовать быстро.
— Ты должен показать нам противоядие, — произнес он, его голос стал жестким, как сталь. — Иначе ты не доживешь до рассвета.
Лекарь, осознавая всю серьезность ситуации, кивнул, его глаза полны страха и надежды.
- Ещё надо решить вопрос с военачальником Атиари, - сказал Элиан.
Сато, связанный и беззащитный, сидел на полу, его глаза полны страха и ожидания.
— Оставлять его за спиной, даже связанным, — произнес Астарг, его голос звучал тяжело, как свинец. — Это опасно. Мы не можем позволить себе такую слабость.
Элиан, чувствуя, как внутри него борются страх и сомнение, неловко улыбнулся. В его глазах читалась искренность, но и некая растерянность.
— Я никогда не убивал людей, — признался он, его голос дрожал от смущения. — Меня учили сражаться только с чудовищами и демонами, с тварями, что не знают жалости. Но... это другое.
Астарг, глядя на своего друга, понимал, что тот не готов к этому шагу. В его сердце разгорелся огонь решимости, но он также чувствовал бремя ответственности. Сато был его подданным, и только он мог решить его судьбу.
— Он предал нас, — произнес Астарг, его голос стал холодным, как сталь. — Я не могу позволить ему жить, зная, что он может снова причинить вред.
Словно в ответ на его слова, Сато поднял голову, его глаза полны отчаяния.
— Пожалуйста, — прошептал он, — я могу всё объяснить...
Но Астарг не слушал. Он, все ещё пошатываясь, встал,снял со стены меч. Он шагнул ближе, его рука, держащая меч, дрожала от напряжения.
— Прости меня, Сато, — произнес он, и в его голосе звучала искренность, но и решимость. — Я не могу казнить тебя так, как положено казнить дворянина, столько хорошего сделавшего для страны.
С этими словами он резко провел лезвием по горлу Сато. Кровь, как алая река, хлынула из раны, заливая пол, и в этот момент время словно остановилось. Сато, с широко раскрытыми глазами, осознал свою судьбу, но уже было поздно.
Элиан, стоя в стороне, почувствовал, как его сердце сжалось от горечи. В воздухе повисла тишина, и только звук капающей крови нарушал её, как напоминание о том, что они сделали.
Астарг, отступив на шаг, посмотрел на Элиана, и в его глазах отразилась тяжесть выбора, который они сделали.
***
Тишина, окутывающая дворец, была такой густой, что казалось, она могла бы разорваться от напряжения. Астарг и Элиан, покинув мрачное место, где только что свершилась казнь, направлялись к покоям царевича Мисана. Каждый шаг по холодному мрамору звучал как предвестие грядущих событий, и в воздухе витала тревога.
— Они хорошо подготовились, — произнес Элиан, Он оглядел пустые коридоры, где когда-то царила жизнь и смех, а теперь лишь эхо их шагов нарушало мертвую тишину. —Но мы оказались лучше.
- Ты оказался лучше, - ответил Астарг. - Своего рода армия из одного человека.
Элиан кивнул, принимая похвалу.
- У нас есть противоядие, и мы знаем, что делать.
Астарг, идущий рядом, вздохнул, его плечи слегка опустились, словно он нес на себе тяжесть не только своего тела, но и всей ситуации. Он остановился на мгновение, глядя в пустоту, и, наконец, произнес:
— Я подозревал неладное, — его голос был полон усталости и горечи. — Но, учитывая, что много что проходило через Сато, я не знал масштабов происходящего.
Элиан снова кивнул, понимая, что в словах Астарга скрыта не только тревога, но и чувство вины.
— Мы должны спешить, — сказал Элиан, стараясь вернуть себе уверенность. — Царевич нуждается в нас.
Они продолжили свой путь, и каждый шаг приближал их к неизбежному столкновению с судьбой. Дворец, когда-то величественный и полон жизни, теперь казался заброшенным, как будто сам воздух вокруг них знал о надвигающейся буре. Элиан чувствовал, как его сердце бьется в унисон с тревожными мыслями, и он понимал, что впереди их ждет не только спасение, но и множество вопросов, на которые им придется ответить.
Когда Элиан и Астарг наконец достигли покоев царевича Мисана, в воздухе витала напряженность, словно предвестие грозы. Двери, украшенные резьбой, открылись с тихим скрипом, и они вошли в полутёмное помещение, где лишь слабый свет пробивался сквозь занавеси. Мисан, лежащий на постели, выглядел изможденным, его лицо было бледным, а глаза полны страха и недоумения.
Увидев брата, Элиана и лекаря, Мисан приподнялся в постели, ухватившись за подвешенную над постелью трапецию.
— Вот, противоядие, пей, — произнес Астарг, поднося к губам царевича флакон с ярко-зеленой жидкостью, сверкающей, как изумруд.
Мисан, с трудом открыв глаза, принял противоядие, но мгновение спустя его лицо исказилось от отчаяния. Ноги, которые были парализованы, по-прежнему не слушались его, словно были отрезаны от тела. Он с трудом произнес:
