Тэсс не сдавалась. Она обвела рукой чашку с чаем, как будто это было волшебное зелье.
— Может, я могла бы предложить тебе немного «лечебного» чая? У меня есть несколько секретных рецептов, которые могут ускорить исцеление. Или, возможно, ты предпочёл бы что-то более... интригующее?
Элиан лишь улыбнулся, но его взгляд оставался сосредоточенным на её лице, как будто он разгадывал сложную задачу.
— Я пью достаточно лечебных зелий, Тэсс, — произнёс он, и в его голосе не было игривости.
Тэсс подала ему меню, её пальцы коснулись его руки, и она почувствовала лёгкое волнение.
— Но иногда, — продолжила она, — даже магия нуждается в небольшой поддержке, чтобы сработать. Как насчёт совместного ужина, чтобы обсудить учебный план более... близко?
Элиан снова улыбнулся, но её предложение осталось без ответа. Он вернулся к своим заметкам, и Тэсс поняла, что его интерес к учебному плану гораздо сильнее, чем к её намёкам.
— Давай сосредоточимся на важном, — произнёс он, и его спокойствие лишь подстёгивало её желание продолжать игру. Она засмеялась, смех у неё был, как пишут в книгах, особенно в маминых любимых романах, волнующий и серебряный. Элиан смотрел на неё и представлял себе вереницу мужчин, выпрыгивающих из штанов рядом с её спальней. Долгое воздержание приучило его смирять разум и плоть. А ещё... ещё у него была Триона. Настоящая, живая и теплая.
— О, мой милый Роб... Я, возможно, теперь самая важная женщина в вашей жизни, — проворковала она. — Ведь от меня зависит размер... вашего жалования.
Триона поперхнулась чаем. Тэсс вздохнула, но в её глазах всё ещё искрилась игривость, готовая сразиться с его невозмутимостью в этом танце флирта, где каждый шаг был полон двусмысленности.
— Роб, ты знаешь, что у тебя такой серьёзный вид? — произнесла она, слегка наклонившись вперёд. — Скажи, неужели ты никогда не задумывался о чём-то более… увлекательном?
Элиан поднял взгляд от своих заметок, и Тэсс заметила, как его губы слегка изогнулись в улыбке, но это было скорее дружелюбие, чем флирт.
— Тэсс, работа требует сосредоточенности. Магия — это не развлечение, — ответил он.
Тэсс, не желая сдаваться, взяла в руки чашку с чаем и сделала глоток, не отрывая взгляда от Элиана.
— Но разве магия не должна приносить радость? Я всегда считала, что лучше всего она раскрывается в хорошем обществе. Мой добрый друг Тревор знал много забавных заклинаний. Он был прелесть, да, Триона?
Триона что-то едва слышно пробормотала.
Элиан снова улыбнулся, но его глаза оставались серьёзными.
— Ты права, радость важна. Но иногда нужно просто сосредоточиться на том, что действительно имеет значение.
Тэсс приподняла брови, хмыкнув в ответ.
— Я уверена, что ты бы смог найти баланс между работой и весельем. Могу предложить тебе несколько увлекательных идей после занятий…
Он покачал головой.
— Спасибо, Тэсс, но я предпочитаю оставаться сосредоточенным на своих учениках.
Тэсс вздохнула, но её улыбка не исчезла.
— Ну, если ты когда-нибудь изменишь своё мнение, знай, что я всегда готова на эксперимент.
— Я преподаю теорию магии, — сухо ответил Элиан, вставая. — Там нет места экспериментам. Прошу простить меня, дамы. Мне пора возвращаться в класс.
Он кивнул им, проигнорировав протянутые для поцелуя изящные пальчики Тэсс, и вышел. На сапфировой броши Тэсс осталось закреплено заклинание передачи звука, превратив брошь во временный артефакт. Второй артефакт, на который шел звук, находился у Элиана за ухом. Недавно открытая костная проводимость сделала возможным вот так незаметно подслушивать чужие разговоры, а вот такие сдвоенные артефакты Фонд Элиана предлагал людям, лишённым слуха, как решение их проблем. Один из небольших заводов, оставшихся от Риттеров, был полностью переоборудован под нужды Фонда. Кузнецы, артефакторы, лекари и изобретатели корпели там над решением разнообразных проблем. Элиан видел опытный образец очков, с помощью которых слепые могли бы, если не видеть сносно, то хотя бы ориентироваться в пространстве, например.
Какое-то время сестры молчали. Потом Тэсс сказала:
— Знаешь, Триона, — начала она, в её голосе слышалась игривая улыбка, — иногда мне кажется, что ты просто не понимаешь, как важен внешний вид. Как можно быть такой... беззащитной?
Триона промолчали. Тэсс воспользовалась моментом и продолжила:
— Вот, к примеру, Роб. У него, конечно, свои достоинства, но... согласись, только такое неполноценное существо, как он, могло обратить внимание на тебя.
Триона отвернулась, но внутри неё что-то сжалось. Тэсс, заметив её реакцию, добавила с лёгкой иронией:
— Знаешь, в любви калек есть что-то трогательное. Они так стремятся угодить, так стараются быть полезными...
Тэсс сделала паузу, как будто ожидая, когда Триона поддастся на провокацию.
— Ты понимаешь, о чём я? Это словно... герой, который сражается, несмотря на свои недостатки. Но, может быть, иногда лучше быть просто красивой и здоровой? Но он всё равно никогда не встанет на одну ступень с...
Слова Тэсс повисли в воздухе. Потом случилось то, чего никто не ожидал: Триона, робкая, всегда боявшаяся сказать сестре слово поперек, бросилась на защиту чести Роба. Её голос звучал решительно:
Ты не имеешь права так говорить о нём!
—Роб не калека, он... Он самый лучший!
Тэсс рассмеялась, её смех звучал как резкий удар по ушам.
— Лучший? Ты всерьёз так думаешь, или просто предпочитаешь человеческие огрызки нормальным мужчинам?
Элиан пытался по заявкам определить, что там происходит. Триона, кажется, не пыталась сдержать себя, она бросилась вперёд, тяжело дыша от эмоций. В ответ на её порыв Тэсс, словно готовая к борьбе, выставила руку, пытаясь оттолкнуть её.
— Ты что, с ума сошла? Как ты можешь защищать того, кто никогда не будет тебе равным?
Это стало последней каплей. Триона, собрав все свои силы, резко толкнула Тэсс. Сестра потеряла равновесие и притянула к себе стул, который с гремящим звуком упал на пол.
— Ты не понимаешь! — закричала Триона, её голос дрожал от ярости и боли. — Ты не знаешь, что такое настоящая сила!
Только вечером Элиан сумел узнать, как выглядел этот поединок. Повара поделились с ним весьма поэтическим описанием.
Тэсс, быстро поднявшись, встретила её взгляд с вызовом. В их глазах разгорелась борьба, как будто они сражались не только словами, но и духом. Тэсс сделала шаг вперёд, её рука метнулась к плечу Трионы, но та увернулась, и её кулак угодил в бок Тэсс, заставив её вскрикнуть от неожиданности.
— Ты не имеешь права меня бить! — воскликнула Тэсс, но в её голосе уже не было прежнего самодовольства.
Триона, осознав, что перешла грань, остановилась, её сердце колотилось в груди. На мгновение обе сестры замерли тяжело дыша, в ожидании, что произойдёт дальше.
— Я не могу больше это терпеть, — наконец произнесла Триона, её голос стал тише, но в нём всё ещё звучали решимость и боль. — Ты можешь сколько угодно оскорблять меня, но не тех, кто мне дорог!
— Ты смеешь мне угрожать? — прошипела Тэсс. — Ты, маленькое, ничтожное...
— Смею. А что ты мне сделаешь? Убьёшь? Уволишь? — с вызовом ответила Триона. — Я вам нужнее, чем вы мне.
— Так их! — прошептал Элиан.
Он осознал, что уже минуты две стоит в коридоре, рассматривая дверь класса.
— Ну, мои висельники, как дела? — бодро спросил он, задрав голову. — У меня всё отлично. Я чрезвычайно вкусно поел. Сэндвичи сегодня великолепны, категорически рекомендую. Что у вас дальше по расписанию?
— Искусство... — прошептал нестройный хор.
— Пожалуй, попрошу госпожу Триону уступить мне сегодняшний урок. Думаю, она не откажет... Ибо именно сейчас мы и начнём настоящую учебу.
Уже заполночь Триона осторожно постучала в дверь Элиана. Его покои, расположенные на втором этаже учительского крыла, были наполнены атмосферой уюта и таинства. Гостиная была обставлена мягким диваном и креслами синего цвета с горчичного цвета подушками. На стене висела картина с пейзажем, горел камин. Мягкий свет свечей отбрасывал теплые тени, создавая атмосферу романтики. Один из углов был выделен под рабочее место. На массивном столе из темного дерева лежали свитки и пергаменты, аккуратно разложенные, а рядом стоял старинный глобус, покрытый пылью времени. На грифельной доске виднелись полустертые формулы.
Элиан встал с дивана, приветствуя Триону. И тут же повёл её в спальню. Он был без протезов, и иллюзия лица Роба тоже была снята. Триона наконец осознала, что кажется ей странным в спальне — здесь не произносилось ни одного заклинания, магический фон был настолько ровным, насколько это вообще возможно. Ему было важно, чтобы Триона не испытывала ни малейшей боли, когда она прикасалась к его коже.
Элиан сел на край кровати, и с нежностью смотрел на Триону. Она стояла у окна, ее длинные волосы развевались, как золотые волны в свете луны. В ее глазах отражалась звезда, и Элиан не мог отвести от нее взгляд.
— Триона, — тихо произнес он, — в этой безмагический тишине только ты и я.
Триона улыбнулась, и в этом взгляде было так много обещаний. Она наклонилась к нему, и их губы встретились в поцелуе, который говорил больше, чем слова.
— С ванной комнатой так не получится, — извинился Элиан. — Там я без магии не справлюсь. А здесь... Думаю, ты не откажешь мне в помощи и избавишь от халата?
Триона улыбнулась.
— И от халата, и... не только от халата. Но ты уверен, что тебе будет удобно?
Элиан улыбнулся.
— Я могу одеваться в ванной или гостиной, когда тебя нет рядом, а спальню объявляю свободной от магии!
— Боюсь, ты в какой-то момент обнаружишь, что не можешь меня отсюда выгнать.
Его и без того яркие глаза стали ещё ярче. Триона подумала, что у Тревора все было в порядке с руками, но он использовал магию в её присутствии сколько угодно.
Но все эти мысли выветрились из её головы, едва она прикоснулась к мягкой ткани халата Элиана.
— Мне срочно нужен хороший кусок мрамора, чтобы запечатлеть тебя... — пробормотала она, проводя рукой по его плечам. Её не пугали шрамы, которыми заканчивались плечи. Её ничего не пугало. Это был Элиан — весь он. Весь — одинаково прекрасный. — Краски и холст — это слишком мелко для тебя...
Чуть позже она лежала на его груди, медленно ласкающими движениями рисуя абстрактные узоры на его коже и чувствуя себя совершенно счастливой.
— Ребята меня, конечно, укатали, — сказал Элиан. — Спасибо, что разрешила украсть у тебя урок. Слушай, я не был в их возрасте такой изобретательный! Они молодцы.
— Да, — ответила Триона. — Я очень к ним привязана, что бы они ни натворили...
— Спасибо, что разрешила задержать их, — ответил Элиан и потерся подбородком и щекой о макушку Трионы. В этом его жесте было что-то бесконечно нежное, трогательное и доверительное. Триона вспомнила несправедливые слова Тэсс: "огрызок человека". Что бы она понимала, ее безупречная сестрица...
— Я их потолка как снял, так они на работу настроились, думаю, с мыслью отомстить мне. Ну-ну. Плох тот учитель, которого не превзойдут его ученики, так что жду реванша.
— Ты их ещё и на обед не пустил, — шутливо-обвиняющим тоном сказала Триона.
— Да-а, я тиран и самодур, так им и сказал: "Звонок для учителя! А вас от урока может отвлечь только похоронный колокол, и только при условии, что он звонит по вам". И пальцем так на них указал для пущей убедительности. Всё-таки иметь возможность дополнять слова жестами — великое дело.
Он вздохнул и снова потерся щекой о волосы Трионы.
— Хотел бы я перебирать сейчас твои волосы...
Триона прижалась к нему покрепче.
— Я понимаю. Это правда, что боги дарили тебе руки, и ты потратил этот дар на спасение чужих жизней?
Он засмеялся.
— Да! Это было здорово! Не люблю, когда умирают те, кого можно ещё спасти. И я снова поступил бы так же, несмотря на моё жгучее желание прикоснуться к тебе.
— Ты можешь сделать лучше... Ты можешь стать частью меня.
Триона нависла над ним, принялась целовать, ведя дорожку от груди и ниже.
Элиан подался вперёд. Вот где пригодились уроки Тревора. Он говорил, что в постели женщина должна быть бесстыдной... Очень злился, если Триона зажималась. Но с Элианом зажиматься и не хотелось...
Триона медленно просыпалась в темноте, укрытая мягкими одеялами постели Элиана. Она так и провела несколько часов, прильнув к нему. Ужасно затекла шея и левая рука. Триона старалась встать максимально осторожно, чтобы не потревожить сон Элиана. Однако, как только она сделала попытку подняться, Элиан мгновенно открыл глаза, словно чувствовал её движение.
"Какой чуткий сон," — подумала Триона, когда Элиан, слегка смущённый, сообщил ей о своих фантомных болях. Его ампутированные руки, оставшиеся лишь воспоминанием, приносили ему страдания даже во сне. Он забыл вчера выпить обезболивающее и снотворное, и теперь выглядел несколько растерянным. Триона почувствовала, как сердце её сжалось от сострадания.
— Давай, я помогу тебе, — тихо сказала она, беря в руки флакон с лекарством. Она аккуратно помогла ему выпить, нежно поддерживая его голову.
Не давая времени Элиану преисполниться смущением, Триона принялась помогать ему с протезом. Она ловко пристегнула крепления на ремнях, чувствуя, как он напряжённо вздыхает. Они разговорились, и Триона узнала, что Элиан встаёт очень рано, чтобы тренироваться перед завтраком.
— Я бегаю и делаю приседания, — делился он, когда она застёгивала пуговицы на его рубашке. — Наполняю жилет песком, чтобы увеличить нагрузку. Хочешь посмотреть? Я буду рад, если ты присоединишься. Я искренне верю, что движение — это жизнь.
Лицо его поплыло и изменилось, становясь лицом Роба.
Триона вздохнула. Благодаря танцам у неё была хорошая фигура, но всяких спортивных снарядов она боялась, как огня. В тот год, когда Триона пошла в среднюю школу, женские и мужские классы в их городе объединили в порядке эксперимента. И на первом же общем занятии по физической культуре Триона опростоволосилась так, что до сих пор стыдно вспоминать, и не без помощи Тэсс. И после она всеми силами избегала этих уроков. А через год ей пришлось перевестись на домашнее обучение, чтобы ухаживать за матерью...
Триона наблюдала за Элианом, когда они вышли на задний двор школы, на который падали мягкие лучи утреннего солнца. Его тело было сосредоточено и напряжено, а в воздухе витал дух решимости. Она не могла не восхищаться тем, как он преодолевает свои ограничения.
Элиан начал с растяжки, его ноги плавно двигались вперед и назад, а он делал глубокие вдохи. Триона заметила, как его лицо сосредоточено, а мышцы играют под кожей, когда он тянулся к горизонту. Каждый элемент его разминки был продуман и отточен. Он легко выполнял наклоны и повороты, словно танцор на сцене. О, его гибкость и силу она вполне оценила ночью...
Затем Элиан перешёл к упражнениям на пресс. Он лег на широкую деревянную скамью на спину и начал поднимать ноги, потом корпус, его тело, как будто, стремилось к небу. Триона видела, как он сосредотачивался на каждом движении, не позволяя боли и ограничениям остановить его. Она восхищалась его настойчивостью, чувствуя, как в ней растёт уважение и восхищение.
Когда он начал отрабатывать удары ногами, Триона почти замерла от удивления.
— Может, я могла бы предложить тебе немного «лечебного» чая? У меня есть несколько секретных рецептов, которые могут ускорить исцеление. Или, возможно, ты предпочёл бы что-то более... интригующее?
Элиан лишь улыбнулся, но его взгляд оставался сосредоточенным на её лице, как будто он разгадывал сложную задачу.
— Я пью достаточно лечебных зелий, Тэсс, — произнёс он, и в его голосе не было игривости.
Тэсс подала ему меню, её пальцы коснулись его руки, и она почувствовала лёгкое волнение.
— Но иногда, — продолжила она, — даже магия нуждается в небольшой поддержке, чтобы сработать. Как насчёт совместного ужина, чтобы обсудить учебный план более... близко?
Элиан снова улыбнулся, но её предложение осталось без ответа. Он вернулся к своим заметкам, и Тэсс поняла, что его интерес к учебному плану гораздо сильнее, чем к её намёкам.
— Давай сосредоточимся на важном, — произнёс он, и его спокойствие лишь подстёгивало её желание продолжать игру. Она засмеялась, смех у неё был, как пишут в книгах, особенно в маминых любимых романах, волнующий и серебряный. Элиан смотрел на неё и представлял себе вереницу мужчин, выпрыгивающих из штанов рядом с её спальней. Долгое воздержание приучило его смирять разум и плоть. А ещё... ещё у него была Триона. Настоящая, живая и теплая.
— О, мой милый Роб... Я, возможно, теперь самая важная женщина в вашей жизни, — проворковала она. — Ведь от меня зависит размер... вашего жалования.
Триона поперхнулась чаем. Тэсс вздохнула, но в её глазах всё ещё искрилась игривость, готовая сразиться с его невозмутимостью в этом танце флирта, где каждый шаг был полон двусмысленности.
— Роб, ты знаешь, что у тебя такой серьёзный вид? — произнесла она, слегка наклонившись вперёд. — Скажи, неужели ты никогда не задумывался о чём-то более… увлекательном?
Элиан поднял взгляд от своих заметок, и Тэсс заметила, как его губы слегка изогнулись в улыбке, но это было скорее дружелюбие, чем флирт.
— Тэсс, работа требует сосредоточенности. Магия — это не развлечение, — ответил он.
Тэсс, не желая сдаваться, взяла в руки чашку с чаем и сделала глоток, не отрывая взгляда от Элиана.
— Но разве магия не должна приносить радость? Я всегда считала, что лучше всего она раскрывается в хорошем обществе. Мой добрый друг Тревор знал много забавных заклинаний. Он был прелесть, да, Триона?
Триона что-то едва слышно пробормотала.
Элиан снова улыбнулся, но его глаза оставались серьёзными.
— Ты права, радость важна. Но иногда нужно просто сосредоточиться на том, что действительно имеет значение.
Тэсс приподняла брови, хмыкнув в ответ.
— Я уверена, что ты бы смог найти баланс между работой и весельем. Могу предложить тебе несколько увлекательных идей после занятий…
Он покачал головой.
— Спасибо, Тэсс, но я предпочитаю оставаться сосредоточенным на своих учениках.
Тэсс вздохнула, но её улыбка не исчезла.
— Ну, если ты когда-нибудь изменишь своё мнение, знай, что я всегда готова на эксперимент.
— Я преподаю теорию магии, — сухо ответил Элиан, вставая. — Там нет места экспериментам. Прошу простить меня, дамы. Мне пора возвращаться в класс.
Он кивнул им, проигнорировав протянутые для поцелуя изящные пальчики Тэсс, и вышел. На сапфировой броши Тэсс осталось закреплено заклинание передачи звука, превратив брошь во временный артефакт. Второй артефакт, на который шел звук, находился у Элиана за ухом. Недавно открытая костная проводимость сделала возможным вот так незаметно подслушивать чужие разговоры, а вот такие сдвоенные артефакты Фонд Элиана предлагал людям, лишённым слуха, как решение их проблем. Один из небольших заводов, оставшихся от Риттеров, был полностью переоборудован под нужды Фонда. Кузнецы, артефакторы, лекари и изобретатели корпели там над решением разнообразных проблем. Элиан видел опытный образец очков, с помощью которых слепые могли бы, если не видеть сносно, то хотя бы ориентироваться в пространстве, например.
Какое-то время сестры молчали. Потом Тэсс сказала:
— Знаешь, Триона, — начала она, в её голосе слышалась игривая улыбка, — иногда мне кажется, что ты просто не понимаешь, как важен внешний вид. Как можно быть такой... беззащитной?
Триона промолчали. Тэсс воспользовалась моментом и продолжила:
— Вот, к примеру, Роб. У него, конечно, свои достоинства, но... согласись, только такое неполноценное существо, как он, могло обратить внимание на тебя.
Триона отвернулась, но внутри неё что-то сжалось. Тэсс, заметив её реакцию, добавила с лёгкой иронией:
— Знаешь, в любви калек есть что-то трогательное. Они так стремятся угодить, так стараются быть полезными...
Тэсс сделала паузу, как будто ожидая, когда Триона поддастся на провокацию.
— Ты понимаешь, о чём я? Это словно... герой, который сражается, несмотря на свои недостатки. Но, может быть, иногда лучше быть просто красивой и здоровой? Но он всё равно никогда не встанет на одну ступень с...
Слова Тэсс повисли в воздухе. Потом случилось то, чего никто не ожидал: Триона, робкая, всегда боявшаяся сказать сестре слово поперек, бросилась на защиту чести Роба. Её голос звучал решительно:
Ты не имеешь права так говорить о нём!
—Роб не калека, он... Он самый лучший!
Тэсс рассмеялась, её смех звучал как резкий удар по ушам.
— Лучший? Ты всерьёз так думаешь, или просто предпочитаешь человеческие огрызки нормальным мужчинам?
Элиан пытался по заявкам определить, что там происходит. Триона, кажется, не пыталась сдержать себя, она бросилась вперёд, тяжело дыша от эмоций. В ответ на её порыв Тэсс, словно готовая к борьбе, выставила руку, пытаясь оттолкнуть её.
— Ты что, с ума сошла? Как ты можешь защищать того, кто никогда не будет тебе равным?
Это стало последней каплей. Триона, собрав все свои силы, резко толкнула Тэсс. Сестра потеряла равновесие и притянула к себе стул, который с гремящим звуком упал на пол.
— Ты не понимаешь! — закричала Триона, её голос дрожал от ярости и боли. — Ты не знаешь, что такое настоящая сила!
Только вечером Элиан сумел узнать, как выглядел этот поединок. Повара поделились с ним весьма поэтическим описанием.
Тэсс, быстро поднявшись, встретила её взгляд с вызовом. В их глазах разгорелась борьба, как будто они сражались не только словами, но и духом. Тэсс сделала шаг вперёд, её рука метнулась к плечу Трионы, но та увернулась, и её кулак угодил в бок Тэсс, заставив её вскрикнуть от неожиданности.
— Ты не имеешь права меня бить! — воскликнула Тэсс, но в её голосе уже не было прежнего самодовольства.
Триона, осознав, что перешла грань, остановилась, её сердце колотилось в груди. На мгновение обе сестры замерли тяжело дыша, в ожидании, что произойдёт дальше.
— Я не могу больше это терпеть, — наконец произнесла Триона, её голос стал тише, но в нём всё ещё звучали решимость и боль. — Ты можешь сколько угодно оскорблять меня, но не тех, кто мне дорог!
— Ты смеешь мне угрожать? — прошипела Тэсс. — Ты, маленькое, ничтожное...
— Смею. А что ты мне сделаешь? Убьёшь? Уволишь? — с вызовом ответила Триона. — Я вам нужнее, чем вы мне.
— Так их! — прошептал Элиан.
Он осознал, что уже минуты две стоит в коридоре, рассматривая дверь класса.
— Ну, мои висельники, как дела? — бодро спросил он, задрав голову. — У меня всё отлично. Я чрезвычайно вкусно поел. Сэндвичи сегодня великолепны, категорически рекомендую. Что у вас дальше по расписанию?
— Искусство... — прошептал нестройный хор.
— Пожалуй, попрошу госпожу Триону уступить мне сегодняшний урок. Думаю, она не откажет... Ибо именно сейчас мы и начнём настоящую учебу.
Прода от 22.01.2025, 13:27
Уже заполночь Триона осторожно постучала в дверь Элиана. Его покои, расположенные на втором этаже учительского крыла, были наполнены атмосферой уюта и таинства. Гостиная была обставлена мягким диваном и креслами синего цвета с горчичного цвета подушками. На стене висела картина с пейзажем, горел камин. Мягкий свет свечей отбрасывал теплые тени, создавая атмосферу романтики. Один из углов был выделен под рабочее место. На массивном столе из темного дерева лежали свитки и пергаменты, аккуратно разложенные, а рядом стоял старинный глобус, покрытый пылью времени. На грифельной доске виднелись полустертые формулы.
Элиан встал с дивана, приветствуя Триону. И тут же повёл её в спальню. Он был без протезов, и иллюзия лица Роба тоже была снята. Триона наконец осознала, что кажется ей странным в спальне — здесь не произносилось ни одного заклинания, магический фон был настолько ровным, насколько это вообще возможно. Ему было важно, чтобы Триона не испытывала ни малейшей боли, когда она прикасалась к его коже.
Элиан сел на край кровати, и с нежностью смотрел на Триону. Она стояла у окна, ее длинные волосы развевались, как золотые волны в свете луны. В ее глазах отражалась звезда, и Элиан не мог отвести от нее взгляд.
— Триона, — тихо произнес он, — в этой безмагический тишине только ты и я.
Триона улыбнулась, и в этом взгляде было так много обещаний. Она наклонилась к нему, и их губы встретились в поцелуе, который говорил больше, чем слова.
— С ванной комнатой так не получится, — извинился Элиан. — Там я без магии не справлюсь. А здесь... Думаю, ты не откажешь мне в помощи и избавишь от халата?
Триона улыбнулась.
— И от халата, и... не только от халата. Но ты уверен, что тебе будет удобно?
Элиан улыбнулся.
— Я могу одеваться в ванной или гостиной, когда тебя нет рядом, а спальню объявляю свободной от магии!
— Боюсь, ты в какой-то момент обнаружишь, что не можешь меня отсюда выгнать.
Его и без того яркие глаза стали ещё ярче. Триона подумала, что у Тревора все было в порядке с руками, но он использовал магию в её присутствии сколько угодно.
Но все эти мысли выветрились из её головы, едва она прикоснулась к мягкой ткани халата Элиана.
— Мне срочно нужен хороший кусок мрамора, чтобы запечатлеть тебя... — пробормотала она, проводя рукой по его плечам. Её не пугали шрамы, которыми заканчивались плечи. Её ничего не пугало. Это был Элиан — весь он. Весь — одинаково прекрасный. — Краски и холст — это слишком мелко для тебя...
Чуть позже она лежала на его груди, медленно ласкающими движениями рисуя абстрактные узоры на его коже и чувствуя себя совершенно счастливой.
— Ребята меня, конечно, укатали, — сказал Элиан. — Спасибо, что разрешила украсть у тебя урок. Слушай, я не был в их возрасте такой изобретательный! Они молодцы.
— Да, — ответила Триона. — Я очень к ним привязана, что бы они ни натворили...
— Спасибо, что разрешила задержать их, — ответил Элиан и потерся подбородком и щекой о макушку Трионы. В этом его жесте было что-то бесконечно нежное, трогательное и доверительное. Триона вспомнила несправедливые слова Тэсс: "огрызок человека". Что бы она понимала, ее безупречная сестрица...
— Я их потолка как снял, так они на работу настроились, думаю, с мыслью отомстить мне. Ну-ну. Плох тот учитель, которого не превзойдут его ученики, так что жду реванша.
— Ты их ещё и на обед не пустил, — шутливо-обвиняющим тоном сказала Триона.
— Да-а, я тиран и самодур, так им и сказал: "Звонок для учителя! А вас от урока может отвлечь только похоронный колокол, и только при условии, что он звонит по вам". И пальцем так на них указал для пущей убедительности. Всё-таки иметь возможность дополнять слова жестами — великое дело.
Он вздохнул и снова потерся щекой о волосы Трионы.
— Хотел бы я перебирать сейчас твои волосы...
Триона прижалась к нему покрепче.
— Я понимаю. Это правда, что боги дарили тебе руки, и ты потратил этот дар на спасение чужих жизней?
Он засмеялся.
— Да! Это было здорово! Не люблю, когда умирают те, кого можно ещё спасти. И я снова поступил бы так же, несмотря на моё жгучее желание прикоснуться к тебе.
— Ты можешь сделать лучше... Ты можешь стать частью меня.
Триона нависла над ним, принялась целовать, ведя дорожку от груди и ниже.
Элиан подался вперёд. Вот где пригодились уроки Тревора. Он говорил, что в постели женщина должна быть бесстыдной... Очень злился, если Триона зажималась. Но с Элианом зажиматься и не хотелось...
Триона медленно просыпалась в темноте, укрытая мягкими одеялами постели Элиана. Она так и провела несколько часов, прильнув к нему. Ужасно затекла шея и левая рука. Триона старалась встать максимально осторожно, чтобы не потревожить сон Элиана. Однако, как только она сделала попытку подняться, Элиан мгновенно открыл глаза, словно чувствовал её движение.
"Какой чуткий сон," — подумала Триона, когда Элиан, слегка смущённый, сообщил ей о своих фантомных болях. Его ампутированные руки, оставшиеся лишь воспоминанием, приносили ему страдания даже во сне. Он забыл вчера выпить обезболивающее и снотворное, и теперь выглядел несколько растерянным. Триона почувствовала, как сердце её сжалось от сострадания.
— Давай, я помогу тебе, — тихо сказала она, беря в руки флакон с лекарством. Она аккуратно помогла ему выпить, нежно поддерживая его голову.
Не давая времени Элиану преисполниться смущением, Триона принялась помогать ему с протезом. Она ловко пристегнула крепления на ремнях, чувствуя, как он напряжённо вздыхает. Они разговорились, и Триона узнала, что Элиан встаёт очень рано, чтобы тренироваться перед завтраком.
— Я бегаю и делаю приседания, — делился он, когда она застёгивала пуговицы на его рубашке. — Наполняю жилет песком, чтобы увеличить нагрузку. Хочешь посмотреть? Я буду рад, если ты присоединишься. Я искренне верю, что движение — это жизнь.
Лицо его поплыло и изменилось, становясь лицом Роба.
Триона вздохнула. Благодаря танцам у неё была хорошая фигура, но всяких спортивных снарядов она боялась, как огня. В тот год, когда Триона пошла в среднюю школу, женские и мужские классы в их городе объединили в порядке эксперимента. И на первом же общем занятии по физической культуре Триона опростоволосилась так, что до сих пор стыдно вспоминать, и не без помощи Тэсс. И после она всеми силами избегала этих уроков. А через год ей пришлось перевестись на домашнее обучение, чтобы ухаживать за матерью...
Триона наблюдала за Элианом, когда они вышли на задний двор школы, на который падали мягкие лучи утреннего солнца. Его тело было сосредоточено и напряжено, а в воздухе витал дух решимости. Она не могла не восхищаться тем, как он преодолевает свои ограничения.
Элиан начал с растяжки, его ноги плавно двигались вперед и назад, а он делал глубокие вдохи. Триона заметила, как его лицо сосредоточено, а мышцы играют под кожей, когда он тянулся к горизонту. Каждый элемент его разминки был продуман и отточен. Он легко выполнял наклоны и повороты, словно танцор на сцене. О, его гибкость и силу она вполне оценила ночью...
Затем Элиан перешёл к упражнениям на пресс. Он лег на широкую деревянную скамью на спину и начал поднимать ноги, потом корпус, его тело, как будто, стремилось к небу. Триона видела, как он сосредотачивался на каждом движении, не позволяя боли и ограничениям остановить его. Она восхищалась его настойчивостью, чувствуя, как в ней растёт уважение и восхищение.
Когда он начал отрабатывать удары ногами, Триона почти замерла от удивления.
