Северяне верят, что как только кто-то нарушает законы предков, не подчиняясь культуре, последствия могут быть неожиданными. Например, не так давно деревня отказалась провести ритуальное жертвоприношение в честь Зимнего Судьи, после чего началась сильная метель, которой не было в этих краях десятилетиями. Многие полагают, что это было попустительство мертвецов, и их души искали утешения в других мирах.
Эти легенды и ритуалы шепчут о том, что жизнь и смерть на Севере всегда были переплетены, и каждое решение имеет свои последствия не только для человека, но и для всего народа. С приходом жрецов из Запада, не требующих человеческих жертв, традиции стали подвергаться сомнению — северяне удивляются: могут ли их боги Запада, более милостливые, но, может быть, более слабые, позволить людям радоваться без страха? И кто станет их защитой в следующем столкновении с неизбежным холодом?
Снег, мягкий и пушистый, устилал мостовые Холодной Ветви, словно пуховое одеяло. Элиан, привычно балансируя, двигался по деревне, разнося императорскую почту. За месяц, проведенный здесь, он из чужака превратился в почти своего. Дети, прежде шарахавшиеся от него, теперь смело тянули ручонки за конфетами, которые он всегда носил в потайном кармане. Даже взрослые начали здороваться, кивая ему с приветливыми улыбками. Чувство принадлежности, пусть и временное, ласкало душу, уставшую от одиночества и вечной службы.
Сегодняшний маршрут пролегал мимо дома старого плотника, Йоргана. Элиан остановился, наблюдая за ним. Йорган, увесистый мужчина с лицом, испещренным морщинами, ловко орудовал лопатой, сбрасывая с покатой крыши свежий снег. Зрелище завораживало: ритмичные движения, сосредоточенность, гармония труда и природы. Элиан любил наблюдать за такими моментами, они наполняли его умиротворением, которого так не хватало в его обычно напряженной жизни.
Внезапно Йорган поскользнулся. Его тело, словно кукла, полетело вниз, грозясь разбиться о замерзшую землю. Реакция Элиана была мгновенной. Магический импульс, тонкий и точный, сработал, как невидимая сеть, мягко подхватывая плотника и плавно опуская его на землю. Но сам Элиан, не удержавшись на скользком снегу, упал спиной, рухнув на застывший лед.
Мир на несколько секунд перевернулся, закружился. Ноги скользили по льду, отказываясь подчиняться. Сколько он не напрягал пресс, это не помогало ему подняться. Элиан лежал, как перевернутый жук, не в силах ни встать, ни перевернуться. Голова пульсировала, резкая боль пронзила висок. Он чувствовал, как на лбу сочится кровь.
Его подняли, завели в ближайший дом, промыли рану, приложили лёд и послали за лекарем. Впервые за долгое время кто-то из жителей Холодной Ветви прикоснулся к нему не с отвращением и не с боязнью, а с сочувствием и заботой. Это было нечто необыкновенное, что-то ценное, что заставляло его сердце сжиматься от нежности и неожиданности.
Неожиданным итогом этого падения, наполовину героического, наполовину смешного, стало неожиданное предложение старосты дать Элиану пару дней отдыха.
- Мы, — сказал старейшина, подмигнув ему, — так долго жили без новостей из-за старого почтальона, что пару дней без...
ему, — так долго жили без новостей из-за старого почтальона, что пару дней без Вашей почты переживём. А ещё...— он пожал плечами, — приглашаю Вас как-нибудь вечером в таверну, партию в карты перекинем.
Элиан нырнул в уютную атмосферу таверны "Серебряный клен", где деревянные балки перекрытий отбрасывали теплый свет, а запах жареного мяса и хмеля смешивался в воздухе. Громкий смех и весёлые разговоры вокруг заполнили пространство, словно музыка, раздающаяся из какой-то далёкой страны. За столами сидели местные жители, оставившие свои заботы за пределами этого светлого уголка.
— Эй, почтальон, — окликнул его староста, краснобайский дед с седыми усами, который управлял местными делами. — Давай, расскажи нам что-нибудь интересное!
Элиан улыбнулся, присаживаясь за стол, где его уже ждали несколько деревенских мужиков. Он легко завёл разговор, делясь шутками о своей службе на Гранях миров — этих мрачных и загадочных землях, полных чудес и опасностей. В его голосе звучала страсть, напоминая о том, как поднимается дух в бою, как закаляется сталь.
Элиан внимательно смотрел в огонь, его отражение искажалось в пламени, как образы из далекого прошлого. Он вспомнил, как однажды оказался на Гранях Миров, месте, где реальность и фантазия переплетались в танце света и тьмы.
— Мы прибыли на Грани в самом разгар шторма, — начал он, его голос звучал тихо, как шепот ветра. — Замок, возвышающийся над бездной, казался живым существом. Его стены были вырезаны из серого камня, а башни, словно гигантские пальцы, тянулись к небу. Каждая деталь этого места напоминала о том, что здесь не имеет значения ни время, ни пространство. Мы, лучшие воины из двенадцати миров, были собраны здесь, чтобы сражаться с порождениями Бездны.
Он замолчал, позволяя воспоминаниям охватить его.
— Мы были полны надежд и гордости, но когда первые тени начали выходить из бездны, я понял, что настоящая борьба только начинается. Мы сражались, но с каждым боем теряли часть себя. Были моменты, когда я чувствовал, что помню свой мир — яркие картины, знакомые лица. Но они ускользали, как песок сквозь пальцы, оставляя за собой лишь смутные образы.
Элиан вздохнул, его глаза потемнели от воспоминаний.
— Там, на Гранях, мы забывали, кто мы есть. Мы были только воинами, защитниками, и наш долг был сражаться с тьмой, угрожающей всем мирам. Но возвращаясь, мы несли с собой лишь тени сражений, неясные воспоминания о том, что произошло. Это было необходимо: миры должны были развиваться сами, без влияния других, не зная о том, что происходит за пределами их границ.
Он посмотрел на своих спутников, и в его голосе зазвучала печаль.
— Но иногда я задаю себе вопрос: что мы потеряли? Возможно, каждый из нас оставил частичку своей души на Гранях, в замке, который стоит посреди бездны. И, возможно, именно там, в тени этих каменных стен, мы обнаружим то, что осталось забытым.
Староста крякнул. Со значением посмотрел на сидящего рядом полусотника.
— За это надо выпить.
Мужики, усаживавшиеся рядом, слушали с открытыми ртами, пока кто-то из заднего ряда не задал вопрос:
— Но твое геройство в прошлом, да?
Элиан самоуверенно усмехнулся и, продемонстрировав эффектный фокус, заставил одну из карт замереть в воздухе, превратиться в огненную птицу, упасть на голову говорившему, обратившись в венок и две толстые косы, разлететься по таверне бабочками и стать очаровательной танцовщицей, прежде чем лечь на стол к старику:
— Не нужны руки, когда есть магия!
Таверна снова взорвалась смехом.
Элиан обернулся к полусотнику.
— Могу ли я вызвать кого-нибудь из ваших парней на дружеский поединок?
Полусотник с интересом взглянул на него.
— Интересно посмотреть на воина-мага с Граней вживую. Почему бы и нет? Каким оружием ты будешь сражаться?
— Своим.
Середину зала освободили от стульев и столов, зрители образовали круг, в центре которого Элиан удобно расположился на старом деревянном стуле.
Большие, крепкие ребята с недоверием прищурились, но интерес разгорелся ярче, когда он произнес:
- Я знаю, у вас есть истории о храбрых воинах. Позвольте мне немного развлечь вас!
Первый стражник ухмыльнулся и вытащил свой меч. Элиан, не сдвинувшись с места, вызвал из небытия свой магический клинок. Белый, чуть прозрачный меч, отражающий свет, появился рядом с ним, танцуя, словно ветер в лунную ночь. Острее магического клинка нет в мире оружия.
- Условие простое, — произнес он, нахмурившись, — попробуйте коснуться меня.
Тяжелая тишина обрушилась на таверну, лишь стук сердца Элиана стучал в унисон с громким смехом его соперников.
Стражник, бросив вызов, устремился к магу резким, зловещим рывком. Но Элиан лишь усмехнулся, легким движением парировал его удар. Меч, созданный из чистого магического потока, воспринял его команды и резко начал двигаться, исполняя заводной танец. Второй стражник присоединился к первому, и меч раздвоился. Один меч ловко парировал удар, другой резким движением обрушился на щит стражника, не оставляя ему шансов.
Вскоре к ним присоединился третий стражник, а ещё один полусотник послал случившегося рядом мальчишку. Элиан просто усмехнулся, зная, что на его стороне не только магия, но и опыт. Теперь против него уже четыре стражника, смело бросивших в дело своё оружие! Эти храбрецы по-прежнему сражались с самыми разными стилями, но два новых меча, появившиеся в воздухе, стремительно меняли ход битвы.
Каждый момент был полон напряжённости и волнения, в воздухе витала искра противостояния.
В какой-то момент Элиану пришлось вскочить со стула, и тот с грохотом упал. Пару раз мечи противников почти коснулись пустых рукавов рубашки Элиана, болтавшихся вдоль тела.
Смешение изящества и жестокости: элегантный шаг влево, за ним ловкий разворот — и вот ещё три меча обрушились на врагов, подобно живым существам. С каждым новым противником магическая сила Элиана только возрастала, будто в ответ на насмешку судьбы, и каждый зритель затаив дыхание следил за этой хореографией боя.
В какой-то момент Элиан забыл что у него нет рук, и все вокруг об этом забыли. Он чувствовал как его руки сжимаются на рукоятях его клинков. Два стражника все же подловили его, он ушел от столкновения крабьей походкой фехтовальщика, но рукава его рубашки остались лежать на полу.
Поднялся шум и гам. Мужчины начали спорить, можно это считать выигрышем, и чьим, или ничьей.
Наконец, хохот полусотника раздался, как гром среди ясного дня.
- Хватит позорить честь нашего мундира, Элиан! — проговорил он, раскрыв руки. — Мы поняли, что ты не беспомощен!
Сияющий маг, улыбнувшись, поклонился своим оппонентам, чары его мечей рассеялись в воздухе. Он тяжело дышал, и, переступив с ноги на ногу, повел плечами, мотнул головой, убирая волосы, упавшие на лицо.
- Мне срочно надо выпить, — он обернулся к стражникам. — Я угощаю. Ничья, друзья?
Вскоре Элиан, опьянённый атмосферой, почувствовал, как с плеч спадает напряжение, и начал петь солдатские песни, звучащие как гимн духу веселья и единства. Зал подхватил его мелодии — нескончаемые строки о любви и потере, о многократных сражениях.
Скоро к нему присоединились и остальные мужчины, упоённые голосом Элиана, начали рассказывать байки о своей жизни. Об охоте на медведей, о выпасе оленей, о рыбной ловле, о золоте, кототорое можно намыть в некоторых реках. А потом перешли к завиральным байкам и страшилкам. Вроде шагающей через лес огромной статуи иператора, да ещё и голой. И так, среди корчмы, под тёплым светом, за рюмкой эля, они затянули песни доимперских времён. Однако некоторые слова явно претерпели метаморфозы:
— "Нездешний, вечный государь, слуга он Смерти, принял дар", — пропел кто-то.
Некоторые мгновенно утихли, посматривая на Элиана, словно на бомбу, лежащую на столе.
Двадцать лет назад за эту песню казнили.
Поймав этот напряжённый взгляд, Элиан только хитро усмехнулся, делая вид, что ничего не понял. Он, хотя и желал бы оправдать искренность своих друзей, осознавал, что тень Нездешнего была всюду. Они замолчали, словно песня втягивалась обратно в глотку.
Удивительно. Империя здесь почти восемьдесят лет, империя несёт медицину и образование, пусть не слишком щедрой рукой, но несёт. Империя строит дороги,школы и больницы, но они все ещё поют о старых богах и старых королях.
Веселье незаметно поутихло и таверну наполнили лишь шорохи пивных кружек, Элиан покинул её, выйдя на улицу. Ночной воздух был холоден, как свинцовое покрывало, а звёзды сверкали, словно алмазы на черной атласной ткани. Не спалось, и потому он пошел от таверны к дому длинной дорогой.
Прошло лишь несколько минут, как он заметил силуэт. И когда он приблизился, чистая зима показала облик замерзшей и всхлипывающей девушки. Её плечи тряслись от холода и слёз, а губы сжимались, когда она заметила его.
Девушка,увидев его, бросилась к лесу.
— Подожди! — сказал Элиан, протянув магию от себя, надеясь, что свет может смягчить её страх. — Кто ты? Зачем ты здесь одна?
Она остановилась, явно удивлённая этим вопросом.
- Не знаю.
И подумав, добавила.
- Не помню. Мне кажется,я стояла здесь всегда.
"Мертвая невеста", - подумал Элиан. - Хотя незнакомка нисколько не походила на мертвую. "Или несчастная безумная,а не видел я ее потому, что родня не выпускает ее из дома. В любом случае ее нельзя оставлять одну на морозе."
Элиан, стараясь не споткнуться на неровной дороге, повел за собой девицу, накинув на нее чары тепла и приказав ей держаться за его плечо, чтобы не потеряться. Лунный свет мягко освещал путь, и в этом свете ее лицо выглядело особенно мрачным. У девушки были длинные, растрепанные волосы, кажется, золотистые, намокшие сейчас от снега. Светлая кожа с синеватыми тенями под глазами, от которых повеяло тревогой. Губы ее были приоткрыты в безмолвном удивлении, как если бы она боялась заговорить, и лишь иногда она бросала на Элиана испуганные взгляды.
— Ты не должна бояться, — тихо произнес он, стараясь выровнять голос, чтобы не выдать собственное волнение. — Я не причиню тебе вреда.
Она не ответила, и тогда он уже не знал, как утешить её, как успокоить. Просто продолжал идти, и каждый его шаг резонировал в тишине, словно множил её в разы.
Когда они достигли его дома, Элиан осторожно открыл дверь и впустил её внутрь. Внутри было тепло благодаря потрескивающему огню в печи. Он аккуратно усадил её на стул, высушил на ней одежду и стал разглядывать. По её виду было видно, что она долго бродила по снежным полям; её одежда была грязной и порванной, руки дрожали от холода, но его восхищало, как она сохраняет в себе какую-то внутреннюю силу, невидимую, но ощутимую в воздухе.
Девушка с интересом осматривалась. Смотреть, откровенно говоря, было особо и не на что. Жилых комнат в доме было две. Обставлены тяжелой, не особенно изящной стандартной для служебного жилья мебелью. В той комнате, что побольше, — кухонная ниша, в которой раковина, из которой течет обжигающе холодная вода, рядом — горячий камень, готовить на котором имперцам привычнее и удобнее, чем в огромной печи, занимающей полкомнаты. Над столом — лазурный угол со статуэтками богов и маленькой лампадой. Над узким топчаном — полка с книгами. К стандартному своду законов империи и Божественной Песни Сотворения Элиан добавил при себе магические свитки и списки с любимых книг. Свои экземпляры, отпечатанные в официальной типографии на хорошей бумаге, он позволить себе с собой взять не мог. Они выбивались бы из образа почтальона., мага, живущего только на пенсию и жалованье. Пришлось пару часов побродить по блошиному рынку в поисках потрепанных и зачитанных экземпляров, чтобы не выглядеть дурачком, который возит с собой книги для украшения жилища и не раскрывает их.
Вторая комната, спальня, была такой маленькой, что собственно ничего кроме кровати и шкафа там и не помещалось. Узкие окна походили на бойницы.
— Давай я тебе помогу, — сказал Элиан, когда девица выпила две чашки чая с сахаром и небольшой дозой зелий " развяжи язык", "я твой друг" и "ты в безопасности", и заела внушительным куском вареного с травами мяса, поднимая её с места.
Эти легенды и ритуалы шепчут о том, что жизнь и смерть на Севере всегда были переплетены, и каждое решение имеет свои последствия не только для человека, но и для всего народа. С приходом жрецов из Запада, не требующих человеческих жертв, традиции стали подвергаться сомнению — северяне удивляются: могут ли их боги Запада, более милостливые, но, может быть, более слабые, позволить людям радоваться без страха? И кто станет их защитой в следующем столкновении с неизбежным холодом?
***
Снег, мягкий и пушистый, устилал мостовые Холодной Ветви, словно пуховое одеяло. Элиан, привычно балансируя, двигался по деревне, разнося императорскую почту. За месяц, проведенный здесь, он из чужака превратился в почти своего. Дети, прежде шарахавшиеся от него, теперь смело тянули ручонки за конфетами, которые он всегда носил в потайном кармане. Даже взрослые начали здороваться, кивая ему с приветливыми улыбками. Чувство принадлежности, пусть и временное, ласкало душу, уставшую от одиночества и вечной службы.
Сегодняшний маршрут пролегал мимо дома старого плотника, Йоргана. Элиан остановился, наблюдая за ним. Йорган, увесистый мужчина с лицом, испещренным морщинами, ловко орудовал лопатой, сбрасывая с покатой крыши свежий снег. Зрелище завораживало: ритмичные движения, сосредоточенность, гармония труда и природы. Элиан любил наблюдать за такими моментами, они наполняли его умиротворением, которого так не хватало в его обычно напряженной жизни.
Внезапно Йорган поскользнулся. Его тело, словно кукла, полетело вниз, грозясь разбиться о замерзшую землю. Реакция Элиана была мгновенной. Магический импульс, тонкий и точный, сработал, как невидимая сеть, мягко подхватывая плотника и плавно опуская его на землю. Но сам Элиан, не удержавшись на скользком снегу, упал спиной, рухнув на застывший лед.
Мир на несколько секунд перевернулся, закружился. Ноги скользили по льду, отказываясь подчиняться. Сколько он не напрягал пресс, это не помогало ему подняться. Элиан лежал, как перевернутый жук, не в силах ни встать, ни перевернуться. Голова пульсировала, резкая боль пронзила висок. Он чувствовал, как на лбу сочится кровь.
Его подняли, завели в ближайший дом, промыли рану, приложили лёд и послали за лекарем. Впервые за долгое время кто-то из жителей Холодной Ветви прикоснулся к нему не с отвращением и не с боязнью, а с сочувствием и заботой. Это было нечто необыкновенное, что-то ценное, что заставляло его сердце сжиматься от нежности и неожиданности.
Неожиданным итогом этого падения, наполовину героического, наполовину смешного, стало неожиданное предложение старосты дать Элиану пару дней отдыха.
- Мы, — сказал старейшина, подмигнув ему, — так долго жили без новостей из-за старого почтальона, что пару дней без...
ему, — так долго жили без новостей из-за старого почтальона, что пару дней без Вашей почты переживём. А ещё...— он пожал плечами, — приглашаю Вас как-нибудь вечером в таверну, партию в карты перекинем.
Элиан нырнул в уютную атмосферу таверны "Серебряный клен", где деревянные балки перекрытий отбрасывали теплый свет, а запах жареного мяса и хмеля смешивался в воздухе. Громкий смех и весёлые разговоры вокруг заполнили пространство, словно музыка, раздающаяся из какой-то далёкой страны. За столами сидели местные жители, оставившие свои заботы за пределами этого светлого уголка.
— Эй, почтальон, — окликнул его староста, краснобайский дед с седыми усами, который управлял местными делами. — Давай, расскажи нам что-нибудь интересное!
Элиан улыбнулся, присаживаясь за стол, где его уже ждали несколько деревенских мужиков. Он легко завёл разговор, делясь шутками о своей службе на Гранях миров — этих мрачных и загадочных землях, полных чудес и опасностей. В его голосе звучала страсть, напоминая о том, как поднимается дух в бою, как закаляется сталь.
Элиан внимательно смотрел в огонь, его отражение искажалось в пламени, как образы из далекого прошлого. Он вспомнил, как однажды оказался на Гранях Миров, месте, где реальность и фантазия переплетались в танце света и тьмы.
— Мы прибыли на Грани в самом разгар шторма, — начал он, его голос звучал тихо, как шепот ветра. — Замок, возвышающийся над бездной, казался живым существом. Его стены были вырезаны из серого камня, а башни, словно гигантские пальцы, тянулись к небу. Каждая деталь этого места напоминала о том, что здесь не имеет значения ни время, ни пространство. Мы, лучшие воины из двенадцати миров, были собраны здесь, чтобы сражаться с порождениями Бездны.
Он замолчал, позволяя воспоминаниям охватить его.
— Мы были полны надежд и гордости, но когда первые тени начали выходить из бездны, я понял, что настоящая борьба только начинается. Мы сражались, но с каждым боем теряли часть себя. Были моменты, когда я чувствовал, что помню свой мир — яркие картины, знакомые лица. Но они ускользали, как песок сквозь пальцы, оставляя за собой лишь смутные образы.
Элиан вздохнул, его глаза потемнели от воспоминаний.
— Там, на Гранях, мы забывали, кто мы есть. Мы были только воинами, защитниками, и наш долг был сражаться с тьмой, угрожающей всем мирам. Но возвращаясь, мы несли с собой лишь тени сражений, неясные воспоминания о том, что произошло. Это было необходимо: миры должны были развиваться сами, без влияния других, не зная о том, что происходит за пределами их границ.
Он посмотрел на своих спутников, и в его голосе зазвучала печаль.
— Но иногда я задаю себе вопрос: что мы потеряли? Возможно, каждый из нас оставил частичку своей души на Гранях, в замке, который стоит посреди бездны. И, возможно, именно там, в тени этих каменных стен, мы обнаружим то, что осталось забытым.
Староста крякнул. Со значением посмотрел на сидящего рядом полусотника.
— За это надо выпить.
Мужики, усаживавшиеся рядом, слушали с открытыми ртами, пока кто-то из заднего ряда не задал вопрос:
— Но твое геройство в прошлом, да?
Элиан самоуверенно усмехнулся и, продемонстрировав эффектный фокус, заставил одну из карт замереть в воздухе, превратиться в огненную птицу, упасть на голову говорившему, обратившись в венок и две толстые косы, разлететься по таверне бабочками и стать очаровательной танцовщицей, прежде чем лечь на стол к старику:
— Не нужны руки, когда есть магия!
Таверна снова взорвалась смехом.
Элиан обернулся к полусотнику.
— Могу ли я вызвать кого-нибудь из ваших парней на дружеский поединок?
Полусотник с интересом взглянул на него.
— Интересно посмотреть на воина-мага с Граней вживую. Почему бы и нет? Каким оружием ты будешь сражаться?
— Своим.
Середину зала освободили от стульев и столов, зрители образовали круг, в центре которого Элиан удобно расположился на старом деревянном стуле.
Большие, крепкие ребята с недоверием прищурились, но интерес разгорелся ярче, когда он произнес:
- Я знаю, у вас есть истории о храбрых воинах. Позвольте мне немного развлечь вас!
Первый стражник ухмыльнулся и вытащил свой меч. Элиан, не сдвинувшись с места, вызвал из небытия свой магический клинок. Белый, чуть прозрачный меч, отражающий свет, появился рядом с ним, танцуя, словно ветер в лунную ночь. Острее магического клинка нет в мире оружия.
- Условие простое, — произнес он, нахмурившись, — попробуйте коснуться меня.
Тяжелая тишина обрушилась на таверну, лишь стук сердца Элиана стучал в унисон с громким смехом его соперников.
Стражник, бросив вызов, устремился к магу резким, зловещим рывком. Но Элиан лишь усмехнулся, легким движением парировал его удар. Меч, созданный из чистого магического потока, воспринял его команды и резко начал двигаться, исполняя заводной танец. Второй стражник присоединился к первому, и меч раздвоился. Один меч ловко парировал удар, другой резким движением обрушился на щит стражника, не оставляя ему шансов.
Вскоре к ним присоединился третий стражник, а ещё один полусотник послал случившегося рядом мальчишку. Элиан просто усмехнулся, зная, что на его стороне не только магия, но и опыт. Теперь против него уже четыре стражника, смело бросивших в дело своё оружие! Эти храбрецы по-прежнему сражались с самыми разными стилями, но два новых меча, появившиеся в воздухе, стремительно меняли ход битвы.
Каждый момент был полон напряжённости и волнения, в воздухе витала искра противостояния.
В какой-то момент Элиану пришлось вскочить со стула, и тот с грохотом упал. Пару раз мечи противников почти коснулись пустых рукавов рубашки Элиана, болтавшихся вдоль тела.
Смешение изящества и жестокости: элегантный шаг влево, за ним ловкий разворот — и вот ещё три меча обрушились на врагов, подобно живым существам. С каждым новым противником магическая сила Элиана только возрастала, будто в ответ на насмешку судьбы, и каждый зритель затаив дыхание следил за этой хореографией боя.
В какой-то момент Элиан забыл что у него нет рук, и все вокруг об этом забыли. Он чувствовал как его руки сжимаются на рукоятях его клинков. Два стражника все же подловили его, он ушел от столкновения крабьей походкой фехтовальщика, но рукава его рубашки остались лежать на полу.
Поднялся шум и гам. Мужчины начали спорить, можно это считать выигрышем, и чьим, или ничьей.
Наконец, хохот полусотника раздался, как гром среди ясного дня.
- Хватит позорить честь нашего мундира, Элиан! — проговорил он, раскрыв руки. — Мы поняли, что ты не беспомощен!
Сияющий маг, улыбнувшись, поклонился своим оппонентам, чары его мечей рассеялись в воздухе. Он тяжело дышал, и, переступив с ноги на ногу, повел плечами, мотнул головой, убирая волосы, упавшие на лицо.
- Мне срочно надо выпить, — он обернулся к стражникам. — Я угощаю. Ничья, друзья?
Вскоре Элиан, опьянённый атмосферой, почувствовал, как с плеч спадает напряжение, и начал петь солдатские песни, звучащие как гимн духу веселья и единства. Зал подхватил его мелодии — нескончаемые строки о любви и потере, о многократных сражениях.
Скоро к нему присоединились и остальные мужчины, упоённые голосом Элиана, начали рассказывать байки о своей жизни. Об охоте на медведей, о выпасе оленей, о рыбной ловле, о золоте, кототорое можно намыть в некоторых реках. А потом перешли к завиральным байкам и страшилкам. Вроде шагающей через лес огромной статуи иператора, да ещё и голой. И так, среди корчмы, под тёплым светом, за рюмкой эля, они затянули песни доимперских времён. Однако некоторые слова явно претерпели метаморфозы:
— "Нездешний, вечный государь, слуга он Смерти, принял дар", — пропел кто-то.
Некоторые мгновенно утихли, посматривая на Элиана, словно на бомбу, лежащую на столе.
Двадцать лет назад за эту песню казнили.
Поймав этот напряжённый взгляд, Элиан только хитро усмехнулся, делая вид, что ничего не понял. Он, хотя и желал бы оправдать искренность своих друзей, осознавал, что тень Нездешнего была всюду. Они замолчали, словно песня втягивалась обратно в глотку.
Удивительно. Империя здесь почти восемьдесят лет, империя несёт медицину и образование, пусть не слишком щедрой рукой, но несёт. Империя строит дороги,школы и больницы, но они все ещё поют о старых богах и старых королях.
Веселье незаметно поутихло и таверну наполнили лишь шорохи пивных кружек, Элиан покинул её, выйдя на улицу. Ночной воздух был холоден, как свинцовое покрывало, а звёзды сверкали, словно алмазы на черной атласной ткани. Не спалось, и потому он пошел от таверны к дому длинной дорогой.
Прошло лишь несколько минут, как он заметил силуэт. И когда он приблизился, чистая зима показала облик замерзшей и всхлипывающей девушки. Её плечи тряслись от холода и слёз, а губы сжимались, когда она заметила его.
Девушка,увидев его, бросилась к лесу.
— Подожди! — сказал Элиан, протянув магию от себя, надеясь, что свет может смягчить её страх. — Кто ты? Зачем ты здесь одна?
Она остановилась, явно удивлённая этим вопросом.
- Не знаю.
И подумав, добавила.
- Не помню. Мне кажется,я стояла здесь всегда.
"Мертвая невеста", - подумал Элиан. - Хотя незнакомка нисколько не походила на мертвую. "Или несчастная безумная,а не видел я ее потому, что родня не выпускает ее из дома. В любом случае ее нельзя оставлять одну на морозе."
Глава 8. Мертвая невеста? Живая безумная?
Элиан, стараясь не споткнуться на неровной дороге, повел за собой девицу, накинув на нее чары тепла и приказав ей держаться за его плечо, чтобы не потеряться. Лунный свет мягко освещал путь, и в этом свете ее лицо выглядело особенно мрачным. У девушки были длинные, растрепанные волосы, кажется, золотистые, намокшие сейчас от снега. Светлая кожа с синеватыми тенями под глазами, от которых повеяло тревогой. Губы ее были приоткрыты в безмолвном удивлении, как если бы она боялась заговорить, и лишь иногда она бросала на Элиана испуганные взгляды.
— Ты не должна бояться, — тихо произнес он, стараясь выровнять голос, чтобы не выдать собственное волнение. — Я не причиню тебе вреда.
Она не ответила, и тогда он уже не знал, как утешить её, как успокоить. Просто продолжал идти, и каждый его шаг резонировал в тишине, словно множил её в разы.
Когда они достигли его дома, Элиан осторожно открыл дверь и впустил её внутрь. Внутри было тепло благодаря потрескивающему огню в печи. Он аккуратно усадил её на стул, высушил на ней одежду и стал разглядывать. По её виду было видно, что она долго бродила по снежным полям; её одежда была грязной и порванной, руки дрожали от холода, но его восхищало, как она сохраняет в себе какую-то внутреннюю силу, невидимую, но ощутимую в воздухе.
Девушка с интересом осматривалась. Смотреть, откровенно говоря, было особо и не на что. Жилых комнат в доме было две. Обставлены тяжелой, не особенно изящной стандартной для служебного жилья мебелью. В той комнате, что побольше, — кухонная ниша, в которой раковина, из которой течет обжигающе холодная вода, рядом — горячий камень, готовить на котором имперцам привычнее и удобнее, чем в огромной печи, занимающей полкомнаты. Над столом — лазурный угол со статуэтками богов и маленькой лампадой. Над узким топчаном — полка с книгами. К стандартному своду законов империи и Божественной Песни Сотворения Элиан добавил при себе магические свитки и списки с любимых книг. Свои экземпляры, отпечатанные в официальной типографии на хорошей бумаге, он позволить себе с собой взять не мог. Они выбивались бы из образа почтальона., мага, живущего только на пенсию и жалованье. Пришлось пару часов побродить по блошиному рынку в поисках потрепанных и зачитанных экземпляров, чтобы не выглядеть дурачком, который возит с собой книги для украшения жилища и не раскрывает их.
Вторая комната, спальня, была такой маленькой, что собственно ничего кроме кровати и шкафа там и не помещалось. Узкие окна походили на бойницы.
— Давай я тебе помогу, — сказал Элиан, когда девица выпила две чашки чая с сахаром и небольшой дозой зелий " развяжи язык", "я твой друг" и "ты в безопасности", и заела внушительным куском вареного с травами мяса, поднимая её с места.
