- Где были? – она уставилась на него почти с ужасом. – Зачем?!
- Хотел разузнать, что за люди, - сказал он кисло.
- Разузнали? – усмехнулась она и пошла вдоль реки, не оглядываясь.
- Да, - держа лошадь в поводу, Морис шёл за девушкой и посматривал на неё искоса, прикидывая – говорить горькую правду или нет. – Там была одна женщина… жена старшего брата…
- Лейтис, - кивнула Маргарет. – Как она?
- Беременная, - ответил Морис.
- Я знаю, что беременная, - закатила глаза Маргарет. – Как она выглядит, как себя чувствует? Я так и не ответила на её письмо, а она, наверное, волнуется за меня.
- Волнуется, - подтвердил он. – Выглядит... Обыкновенно выглядит. Как все будущие мамаши. Она сказала, чтобы я передал вам, что если помолвка будет расторгнута, вы не много потеряете, - он замер, наблюдая, какое впечатление произведут эти слова на леди.
- Лейтис верна себе, - сказала она и улыбнулась. – Но я прекрасно знаю, что семейка Дофо – это не пряничные ангелы. Надеюсь, после замужества буду видеть их только по воскресеньям. В церкви. Жить мы с Эдвардом будем в Сегюре, и в гости к ним я намерена ездить как можно реже.
- Дофо сказал, что если бы Рубертун вас обесчестил, то они разорвали бы помолвку.
- Да, так бы оно и было, - подтвердила Маргарет. – Никто не захочет принять в семью обесчещенную женщину.
- А вы… - Морис начал волноваться, и удивился сам себе.
С чего бы волноваться ему – который прошёл на войне и ад, и преисподнюю, и даже умудрился побывать на небесах пару раз. Правда, там его не приняли и отправили обратно… Но и тогда он не особенно волновался, а теперь…
- Что – я? – она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Не переживайте, я не бросилась бы в реку и не ушла бы в монастырь. Понимаете? Я не доставила бы им такого удовольствия. И за Рубертуна бы не пошла. Я так ему и объяснила. Сначала словами, а потом палкой.
Морис почувствовал дикое желание наведаться к Рубертунам прямо сейчас.
- Завтра я поеду, поговорю с ними, - сказал он угрюмо.
- Нет, - возразила Маргарет. – Никуда вы не поедете, и ни с кем разговаривать не будете.
- Угум, - промычал Морис, но его мычание девушку не обмануло.
- Вы слышите? Я не разрешаю вам ехать к Рубертунам, - повторила она и для большей доходчивости ткнула его указательным пальцем в грудь. – Желаете присмотреть за мной – вот и присматривайте. Сидя в Сегюре.
Только что установившийся мир опять зашатался, и несмотря на свежий ветерок, тянувший от реки, воздух накалился. Морис прямо почувствовал, как между ним и леди Маргарет забурлили огненные волны.
- Вы так удивительно мило тычете в меня своим нежным пальчиком, леди, - сказал он лживо-добрым голосом, - и так мило пытаетесь мне что-то запретить, что я того и гляди заплачу от страха.
Она тут же убрала руку и ускорила шаг.
- Можете не бояться за меня, - небрежно сказал Морис, догнав девушку. – Я – крепкий орешек, всяким там Рубертунам не по зубам.
Но леди в два счёта разбила его робкие надежды, что к соседям его не пускают в связи с опасностью для его жизни.
- Я и не думала волноваться о вас, - заявила она, поджимая губы. - Мне ещё не хватало, чтобы вы поколотили кого-нибудь, или убили, не дай Бог… А я опять должна буду заплатить штраф.
- Хоть достаточно правдиво, - пробормотал Морис.
- Что? – переспросила леди Маргарет. – Что вы сказали?
- Ничего, - пожал он плечами.
- Поймите, - принялась она втолковывать ему, как малому ребёнку, - Рубертуны - самые влиятельные люди в Сегюре, не надо с ними ссориться. Ничего хорошего не получится. Вы же знаете, как я проиграла суд.
- У них ещё больше овец, чем у Дофо? – предположил Морис.
- Они не разводят овец, - похоже, леди Маргарет начала терять терпение, потому что передёрнула плечами. - У них лучшие племенные жеребцы на тысячу миль вокруг. И сами они… - она задумалась, подбирая нужное слово, - весьма горячие.
- Видел я и боевых, и горячих, - заметил Морис. – Некоторых и успокаивал.
Она взглянула на него быстро и с досадой, и вздохнула, наморщив лоб.
- Вы такой же, как мой отец, - сказала она, покачав головой. – Всегда делаете то, что хотите, и не думаете, надо это делать или нет. То есть… - она запнулась, - то есть, отец был таким. Как видите – не слишком долго.
- Смерть вашего отца произошла не по его вине, - сказал Морис. – Но я удивлён, что вы нас сравниваете. Насколько я успел узнать графа Сегюра, он всегда вёл себя очень сдержанно, крайне разумно и не отличался упрямством. Наоборот…
- Тогда странно, что вы поладили, - она невесело усмехнулась и показала рукой: - Видите старый мост? Рядом с новым?
Через реку, примерно шагах в пятидесяти, действительно, стояли два моста. Ну, как стояли? От нового моста ещё только-только были проложены две жерди по сваям, а от старого остались несколько обугленных столбов.
Так как Маргарет молчала, предлагая, судя по всему, разгадать эту загадку, Морис предположил:
- В старый мост попала молния?
- Нет, - ответила она. – Его сжёг мой отец. И поэтому сейчас я вынуждена платить плотникам и каменщикам, чтобы они построили новый мост. Строительство затянется на месяц. Потому что каменщики и плотники у нас теперь на вес золота. Мужчин не хватает, а работа трудная. И обойдётся мне эта работа в три раза дороже, чем обошлась бы до войны.
- Не понял, - Морис и правда ничего не понял. – Зачем граф спалил мост?
- Моя мать упала с этого моста, - пояснила Маргарет. – И утонула. Когда её нашли, мой отец сам, лично, сжёг мост. И никто не смог его остановить.
- Простите, я не знал, - ответил Морис, потирая подбородок, но вспомнил, как леди высмеяла его за эту привычку, и сразу опустил руку.
- За это вам извиняться не нужно, - ответила девушка, сбегая по отлогому берегу. – Это не ваша вина.
Морис набросил лошадиные поводья на ближайшее деревце, закрутил узел и спустился к воде следом за Маргарет. Она стояла у самого основания нового моста и внимательно рассматривала сделанную работу.
- Осталось набить поперечные доски, - объяснила она Морису, - и укрепить их. Хорошо, что вы привезли золото. Теперь дело пойдёт быстрее. Возможно, закончим стройку к моей свадьбе.
Упоминание о свадьбе заставило Мориса покривиться, а девушка продолжала:
- Папа был бы в ярости, если бы узнал, что я снова строю мост. Но как бы ни были печальны события, связанные с этим мостом, а та сторона луга нам необходима. Овец всё больше, мне надо расширять пастбище. Тем более, для папы сейчас это не имеет никакого значения.
Морис украдкой посмотрел на неё. Лицо леди Маргарет сейчас не выражало никаких чувств – ни горечи, ни печали. Она смотрела на воду, которая шумно ударялась о сваи, и думала о чём-то своём.
- Как… как это произошло? – спросил он. – Несчастный случай, я имею в виду. Кажется, речка не очень глубокая…
- Мама пошла искать фиалки на тот берег, - сказала Маргарет безучастно, продолжая смотреть на реку. – Отец простудился, она хотела сварить для него фиалковый сироп. Звала меня с собой, а я не захотела идти. Убежала с Арной и Эдвардом. Тогда как раз приехал бродячий балаганчик. Мы смотрели представление. Ведь представление – это интереснее, чем бродить по траве, высматривая цветочки. Поэтому мама пошла одна. Наверное, оступилась на мосту, упала. А там ударилась о сваю головой, течение ведь быстрое. Если бы я была с мамой, возможно, она не погибла бы. Знаете, - она порывисто повернулась к Морису, - я никому об этом не рассказывала. Даже отцу. Даже на исповеди не говорила. Мне стыдно, и горько. А теперь вдвойне горше. Потому что папа умер и так и не узнал, что не мост был виноват в маминой смерти.
- Эй, что за бредни, - сказал Морис торопливо, потому что леди уже захлюпала носом. – Ничего вы не виноваты. Не надо винить себя за то, что было волей небес. И ваш отец сказал бы вам то же самое.
Она подняла на него глаза, в которых стояли непролитые слёзы, и посмотрела с такой надеждой, что Морис призвал на помощь всё своё несуществующее красноречие:
- Знаете, как он вас любил? Всё время о вас вспоминал. И на каждом привале писал письма. Только я не уверен, что вы их получали. С почтой у нас всегда были проблемы…
- Некоторые получала, - сказала она тихо. – Иногда получала с опозданием и не подряд. Три письма пришли уже после того, как нам сообщили, что он был убит. А вы откуда родом?
- Э-э… - замычал Морис, таращась на речку, - из столицы. Там родился, служил при дворе почти с детства, мать давно умерла. Так, ничего интересного.
- У вас есть дом, родные? – снова спросила она.
- Отец. Но я его давно не видел.
- Почему?
- У него другая семья, ему не до меня. А я уже большой мальчик, в папочке не нуждаюсь, - Морис хотел пошутить, но встретил серьёзный взгляд леди Маргарет и догадался, что шутка не удалась. – Есть братья и сёстры, - добавил он, как будто его спрашивали об этом, - но сводные. У нас… не слишком хорошие отношения.
- Вы – старший сын?
- Да. Так что когда мой папаша помрёт, могу рассчитывать на какое-никакое наследство. Но пока он жив и здоров, и мне остаётся только королевская служба. Разберусь с вами – и вернусь в столицу.
Чтобы избежать дальнейших расспросов, он пошатал перила, будто проверяя их прочность, толкнул ногой ближайшую сваю и что-то фальшиво засвистел, оглядываясь.
И всё-таки, течение здесь совсем не быстрое. Упасть и удариться о сваю головой – это надо ещё умудриться. Может, раньше течение было сильнее? И речка полноводнее?
В это время леди подвернула за пояс подол платья и бочком пошла по жерди, перебирая по перилам руками.
- Вы что это выдумали? – Морис попытался поймать её, но не успел – она прошуршала быстро, как мышонок, и была уже почти посредине.
- Хочу посмотреть, хорошо ли вбили сваи, - ответила леди. – Идите за мной! Заодно проверим, крепко ли построено.
Мориса мгновенно прошиб пот. Он вытер рукавом лоб и верхнюю губу, с отчаянием наблюдая, как эта невыносимая девчонка ползёт по недостроенному мосту.
Это опасно, чёрт побери! О чём она только думает?!
- Ну что вы копаетесь? – она повернула к нему лицо и впервые засмеялась. – Да вы боитесь, что ли? Ой! Не может быть!
- Возвращайтесь, а? – Морис постарался сказать это грозно, но получилось – так себе. – Я вам не паук по палкам лазать.
- Сейчас, - она и не подумала остановиться. – Проверю работу и вернусь. А что вы так перетрусили, сэр Мю? Вы же такой хра-абрый!
- Возвращайтесь немедленно! – загремел Морис. – Некогда мне с вами в догонялки играть!
Девчонка ударила по больному месту. Но не признаваться же, в самом деле, что он панически боится высоты? Может, и у прежней леди Сегюр от высоты закружилась голова? Вот и упала…
Треск дерева и девичий крик прозвучали почти одновременно, и Морис с ужасом увидел, как целый пролёт моста вместе с леди Маргарет рухнул в реку.
Только недавно я мечтала искупаться, чтобы хоть немного остыть, и вот – мечта сбылась. Река была совсем не такой приятной холодности, как я воображала, да ещё я сразу ушла под воду с головой, продолжая держаться за перила моста.
Я хлебнула воды и лишь тогда сообразила разжать пальцы. Плавала я неплохо, но платье облепило ноги, и волосы лезли в лицо, поэтому я бестолково толклась на месте, болтая руками.
Конечно же, я обязательно бы выплыла, но помощь подоспела быстрее – меня схватили за волосы на макушке и потащили вверх.
Пока мы с моим спасителем были в воде, ещё можно было стерпеть такое обращение, но стоило оказаться на поверхности, как я сразу почувствовала боль и вцепилась в крепкую руку, державшую меня.
Совсем рядом болталась голова сэра Мюфла (кто же ещё бросится спасть бедную сиротку?!), и он точно так же, как я, отплёвывался от воды и пытался убрать с лица прилипшие волосы.
- Отпустите! – прохрипела я, когда смогла говорить, но сразу же снова хлебнула воды, и меня снова совсем не нежно дёрнули наверх.
От того, что я держала рыцаря за руку, легче не становилось – я с тем же успехом могла бы держаться и за проплывающую мимо корягу.
- Больно! – выдохнула я, пуская пузыри.
Но кто бы меня слушал?!
Мюфла развернулся к берегу и поплыл, загребая одной рукой, и одновременно держа над водой меня. Кажется, он считал меня уже утопленницей, потому что обращался не как с живым человеком, а как с бесчувственным бревном.
- Да отпустите же! – заорала я в полную силу лёгких. – Сама поплыву!
Но меня тащили всё дальше, и дальше, пока я не почувствовала под ногами илистое дно. Когда мы выбрались из воды по пояс, добрый сэр Мюфла отпустил меня – вернее, отпустил мои волосы и обхватил за талию, продолжая волочь к берегу. Я путалась в осоке, в подоле платья, и всё время заваливалась то вперёд, то вбок, но мужская рука держала меня поперёк туловища, всё время вздёргивая на ноги, и это злило ещё больше, чем собственная неуклюжесть.
Наконец, мы очутились на травке, и я сразу же оттолкнула рыцаря, пытаясь справиться с мокрыми волосами, которые опутали меня почище речных водорослей.
- Вы что себе позволяете?! – начала я, пытаясь сохранить гордый и независимый вид. – Я вам кто – пленная рабыня, что ли, чтобы тащить меня за волосы против моего желания?
Делать гордый вид, когда ты мокрая до последней нитки, когда заляпана до ушей тиной – неблагодарное занятие. Но Мюфла не сказал ничего обидного, и даже не засмеялся, и даже… Только смотрел как-то странно, и почему-то не в лицо, а куда-то пониже шеи… Я проследила этот странный взгляд и вот тут взбесилась до искр из глаз. Мокрое платье облепило меня, и мою грудь, в частности, и выглядело это… выглядело это очень неприлично! Но это ведь не повод так таращиться!..
- А ну, отвернитесь… - сказала я с угрозой, но договорить не успела, потому что сэр Баран схватил меня за талию, притянул к себе и поцеловал в губы.
Поцеловал по-настоящему!..
Именно так, как рассказывали шёпотом девушки в церкви, когда певчие орали псалмы, кто во что горазд.
Эдвард тоже пытался целовать меня – после помолвки, когда мы вдруг оставались одни, но то были какие-то другие поцелуи. Не такие, от которых должны были гореть щёки, трепетать сердце и дрожать колени.
Оказалось, что девицы не врали, и всё, действительно, горело, трепетало и дрожало. Ноги у меня сразу подкосились, и каким-то образом мы с добрым сэром оказались лежащими на бережке – я снизу, сэр сверху – и продолжали целоваться. Причём, я зачем-то обхватила его за шею, как будто мало было его руки на моей талии, и когда его язык коснулся моего языка, меня это не возмутило, не ужаснуло, а наоборот – подстегнуло к действию. Толкнув рыцаря, я заставила его перевернуться, так что уже он был внизу, а я сверху, и очень удобно устроилась, прижимаясь грудью к его груди. И стоило немного потереться об него…
Он рыкнул мне прямо в губы и схватил за затылок, ещё крепче прижимая к себе, а другая рука переместилась с моего пояса пониже и уже тянула подол моего платья, пытаясь его задрать.
Наверное, именно это и привело меня в чувство. А может – ржание лошади, которое я услышала, как что-то невообразимо далёкое. Но так или иначе, прозрение наступило мгновенно, и я укусила сэра рыцаря за нижнюю губу, и он с проклятьем отпустил меня.
- Вы чего, леди…
Договорить ему я не дала, залепив хорошую пощёчину, а потом попыталась встать, совсем запуталась в подоле платья, и предпочла отползти в сторону на четвереньках.
- Хотел разузнать, что за люди, - сказал он кисло.
- Разузнали? – усмехнулась она и пошла вдоль реки, не оглядываясь.
- Да, - держа лошадь в поводу, Морис шёл за девушкой и посматривал на неё искоса, прикидывая – говорить горькую правду или нет. – Там была одна женщина… жена старшего брата…
- Лейтис, - кивнула Маргарет. – Как она?
- Беременная, - ответил Морис.
- Я знаю, что беременная, - закатила глаза Маргарет. – Как она выглядит, как себя чувствует? Я так и не ответила на её письмо, а она, наверное, волнуется за меня.
- Волнуется, - подтвердил он. – Выглядит... Обыкновенно выглядит. Как все будущие мамаши. Она сказала, чтобы я передал вам, что если помолвка будет расторгнута, вы не много потеряете, - он замер, наблюдая, какое впечатление произведут эти слова на леди.
- Лейтис верна себе, - сказала она и улыбнулась. – Но я прекрасно знаю, что семейка Дофо – это не пряничные ангелы. Надеюсь, после замужества буду видеть их только по воскресеньям. В церкви. Жить мы с Эдвардом будем в Сегюре, и в гости к ним я намерена ездить как можно реже.
- Дофо сказал, что если бы Рубертун вас обесчестил, то они разорвали бы помолвку.
- Да, так бы оно и было, - подтвердила Маргарет. – Никто не захочет принять в семью обесчещенную женщину.
- А вы… - Морис начал волноваться, и удивился сам себе.
С чего бы волноваться ему – который прошёл на войне и ад, и преисподнюю, и даже умудрился побывать на небесах пару раз. Правда, там его не приняли и отправили обратно… Но и тогда он не особенно волновался, а теперь…
- Что – я? – она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Не переживайте, я не бросилась бы в реку и не ушла бы в монастырь. Понимаете? Я не доставила бы им такого удовольствия. И за Рубертуна бы не пошла. Я так ему и объяснила. Сначала словами, а потом палкой.
Морис почувствовал дикое желание наведаться к Рубертунам прямо сейчас.
- Завтра я поеду, поговорю с ними, - сказал он угрюмо.
- Нет, - возразила Маргарет. – Никуда вы не поедете, и ни с кем разговаривать не будете.
- Угум, - промычал Морис, но его мычание девушку не обмануло.
- Вы слышите? Я не разрешаю вам ехать к Рубертунам, - повторила она и для большей доходчивости ткнула его указательным пальцем в грудь. – Желаете присмотреть за мной – вот и присматривайте. Сидя в Сегюре.
Только что установившийся мир опять зашатался, и несмотря на свежий ветерок, тянувший от реки, воздух накалился. Морис прямо почувствовал, как между ним и леди Маргарет забурлили огненные волны.
- Вы так удивительно мило тычете в меня своим нежным пальчиком, леди, - сказал он лживо-добрым голосом, - и так мило пытаетесь мне что-то запретить, что я того и гляди заплачу от страха.
Она тут же убрала руку и ускорила шаг.
- Можете не бояться за меня, - небрежно сказал Морис, догнав девушку. – Я – крепкий орешек, всяким там Рубертунам не по зубам.
Но леди в два счёта разбила его робкие надежды, что к соседям его не пускают в связи с опасностью для его жизни.
- Я и не думала волноваться о вас, - заявила она, поджимая губы. - Мне ещё не хватало, чтобы вы поколотили кого-нибудь, или убили, не дай Бог… А я опять должна буду заплатить штраф.
- Хоть достаточно правдиво, - пробормотал Морис.
- Что? – переспросила леди Маргарет. – Что вы сказали?
- Ничего, - пожал он плечами.
- Поймите, - принялась она втолковывать ему, как малому ребёнку, - Рубертуны - самые влиятельные люди в Сегюре, не надо с ними ссориться. Ничего хорошего не получится. Вы же знаете, как я проиграла суд.
- У них ещё больше овец, чем у Дофо? – предположил Морис.
- Они не разводят овец, - похоже, леди Маргарет начала терять терпение, потому что передёрнула плечами. - У них лучшие племенные жеребцы на тысячу миль вокруг. И сами они… - она задумалась, подбирая нужное слово, - весьма горячие.
- Видел я и боевых, и горячих, - заметил Морис. – Некоторых и успокаивал.
Она взглянула на него быстро и с досадой, и вздохнула, наморщив лоб.
- Вы такой же, как мой отец, - сказала она, покачав головой. – Всегда делаете то, что хотите, и не думаете, надо это делать или нет. То есть… - она запнулась, - то есть, отец был таким. Как видите – не слишком долго.
- Смерть вашего отца произошла не по его вине, - сказал Морис. – Но я удивлён, что вы нас сравниваете. Насколько я успел узнать графа Сегюра, он всегда вёл себя очень сдержанно, крайне разумно и не отличался упрямством. Наоборот…
- Тогда странно, что вы поладили, - она невесело усмехнулась и показала рукой: - Видите старый мост? Рядом с новым?
Через реку, примерно шагах в пятидесяти, действительно, стояли два моста. Ну, как стояли? От нового моста ещё только-только были проложены две жерди по сваям, а от старого остались несколько обугленных столбов.
Так как Маргарет молчала, предлагая, судя по всему, разгадать эту загадку, Морис предположил:
- В старый мост попала молния?
- Нет, - ответила она. – Его сжёг мой отец. И поэтому сейчас я вынуждена платить плотникам и каменщикам, чтобы они построили новый мост. Строительство затянется на месяц. Потому что каменщики и плотники у нас теперь на вес золота. Мужчин не хватает, а работа трудная. И обойдётся мне эта работа в три раза дороже, чем обошлась бы до войны.
- Не понял, - Морис и правда ничего не понял. – Зачем граф спалил мост?
- Моя мать упала с этого моста, - пояснила Маргарет. – И утонула. Когда её нашли, мой отец сам, лично, сжёг мост. И никто не смог его остановить.
- Простите, я не знал, - ответил Морис, потирая подбородок, но вспомнил, как леди высмеяла его за эту привычку, и сразу опустил руку.
- За это вам извиняться не нужно, - ответила девушка, сбегая по отлогому берегу. – Это не ваша вина.
Морис набросил лошадиные поводья на ближайшее деревце, закрутил узел и спустился к воде следом за Маргарет. Она стояла у самого основания нового моста и внимательно рассматривала сделанную работу.
- Осталось набить поперечные доски, - объяснила она Морису, - и укрепить их. Хорошо, что вы привезли золото. Теперь дело пойдёт быстрее. Возможно, закончим стройку к моей свадьбе.
Упоминание о свадьбе заставило Мориса покривиться, а девушка продолжала:
- Папа был бы в ярости, если бы узнал, что я снова строю мост. Но как бы ни были печальны события, связанные с этим мостом, а та сторона луга нам необходима. Овец всё больше, мне надо расширять пастбище. Тем более, для папы сейчас это не имеет никакого значения.
Морис украдкой посмотрел на неё. Лицо леди Маргарет сейчас не выражало никаких чувств – ни горечи, ни печали. Она смотрела на воду, которая шумно ударялась о сваи, и думала о чём-то своём.
- Как… как это произошло? – спросил он. – Несчастный случай, я имею в виду. Кажется, речка не очень глубокая…
- Мама пошла искать фиалки на тот берег, - сказала Маргарет безучастно, продолжая смотреть на реку. – Отец простудился, она хотела сварить для него фиалковый сироп. Звала меня с собой, а я не захотела идти. Убежала с Арной и Эдвардом. Тогда как раз приехал бродячий балаганчик. Мы смотрели представление. Ведь представление – это интереснее, чем бродить по траве, высматривая цветочки. Поэтому мама пошла одна. Наверное, оступилась на мосту, упала. А там ударилась о сваю головой, течение ведь быстрое. Если бы я была с мамой, возможно, она не погибла бы. Знаете, - она порывисто повернулась к Морису, - я никому об этом не рассказывала. Даже отцу. Даже на исповеди не говорила. Мне стыдно, и горько. А теперь вдвойне горше. Потому что папа умер и так и не узнал, что не мост был виноват в маминой смерти.
- Эй, что за бредни, - сказал Морис торопливо, потому что леди уже захлюпала носом. – Ничего вы не виноваты. Не надо винить себя за то, что было волей небес. И ваш отец сказал бы вам то же самое.
Она подняла на него глаза, в которых стояли непролитые слёзы, и посмотрела с такой надеждой, что Морис призвал на помощь всё своё несуществующее красноречие:
- Знаете, как он вас любил? Всё время о вас вспоминал. И на каждом привале писал письма. Только я не уверен, что вы их получали. С почтой у нас всегда были проблемы…
- Некоторые получала, - сказала она тихо. – Иногда получала с опозданием и не подряд. Три письма пришли уже после того, как нам сообщили, что он был убит. А вы откуда родом?
- Э-э… - замычал Морис, таращась на речку, - из столицы. Там родился, служил при дворе почти с детства, мать давно умерла. Так, ничего интересного.
- У вас есть дом, родные? – снова спросила она.
- Отец. Но я его давно не видел.
- Почему?
- У него другая семья, ему не до меня. А я уже большой мальчик, в папочке не нуждаюсь, - Морис хотел пошутить, но встретил серьёзный взгляд леди Маргарет и догадался, что шутка не удалась. – Есть братья и сёстры, - добавил он, как будто его спрашивали об этом, - но сводные. У нас… не слишком хорошие отношения.
- Вы – старший сын?
- Да. Так что когда мой папаша помрёт, могу рассчитывать на какое-никакое наследство. Но пока он жив и здоров, и мне остаётся только королевская служба. Разберусь с вами – и вернусь в столицу.
Чтобы избежать дальнейших расспросов, он пошатал перила, будто проверяя их прочность, толкнул ногой ближайшую сваю и что-то фальшиво засвистел, оглядываясь.
И всё-таки, течение здесь совсем не быстрое. Упасть и удариться о сваю головой – это надо ещё умудриться. Может, раньше течение было сильнее? И речка полноводнее?
В это время леди подвернула за пояс подол платья и бочком пошла по жерди, перебирая по перилам руками.
- Вы что это выдумали? – Морис попытался поймать её, но не успел – она прошуршала быстро, как мышонок, и была уже почти посредине.
- Хочу посмотреть, хорошо ли вбили сваи, - ответила леди. – Идите за мной! Заодно проверим, крепко ли построено.
Мориса мгновенно прошиб пот. Он вытер рукавом лоб и верхнюю губу, с отчаянием наблюдая, как эта невыносимая девчонка ползёт по недостроенному мосту.
Это опасно, чёрт побери! О чём она только думает?!
- Ну что вы копаетесь? – она повернула к нему лицо и впервые засмеялась. – Да вы боитесь, что ли? Ой! Не может быть!
- Возвращайтесь, а? – Морис постарался сказать это грозно, но получилось – так себе. – Я вам не паук по палкам лазать.
- Сейчас, - она и не подумала остановиться. – Проверю работу и вернусь. А что вы так перетрусили, сэр Мю? Вы же такой хра-абрый!
- Возвращайтесь немедленно! – загремел Морис. – Некогда мне с вами в догонялки играть!
Девчонка ударила по больному месту. Но не признаваться же, в самом деле, что он панически боится высоты? Может, и у прежней леди Сегюр от высоты закружилась голова? Вот и упала…
Треск дерева и девичий крик прозвучали почти одновременно, и Морис с ужасом увидел, как целый пролёт моста вместе с леди Маргарет рухнул в реку.
Глава 4
Только недавно я мечтала искупаться, чтобы хоть немного остыть, и вот – мечта сбылась. Река была совсем не такой приятной холодности, как я воображала, да ещё я сразу ушла под воду с головой, продолжая держаться за перила моста.
Я хлебнула воды и лишь тогда сообразила разжать пальцы. Плавала я неплохо, но платье облепило ноги, и волосы лезли в лицо, поэтому я бестолково толклась на месте, болтая руками.
Конечно же, я обязательно бы выплыла, но помощь подоспела быстрее – меня схватили за волосы на макушке и потащили вверх.
Пока мы с моим спасителем были в воде, ещё можно было стерпеть такое обращение, но стоило оказаться на поверхности, как я сразу почувствовала боль и вцепилась в крепкую руку, державшую меня.
Совсем рядом болталась голова сэра Мюфла (кто же ещё бросится спасть бедную сиротку?!), и он точно так же, как я, отплёвывался от воды и пытался убрать с лица прилипшие волосы.
- Отпустите! – прохрипела я, когда смогла говорить, но сразу же снова хлебнула воды, и меня снова совсем не нежно дёрнули наверх.
От того, что я держала рыцаря за руку, легче не становилось – я с тем же успехом могла бы держаться и за проплывающую мимо корягу.
- Больно! – выдохнула я, пуская пузыри.
Но кто бы меня слушал?!
Мюфла развернулся к берегу и поплыл, загребая одной рукой, и одновременно держа над водой меня. Кажется, он считал меня уже утопленницей, потому что обращался не как с живым человеком, а как с бесчувственным бревном.
- Да отпустите же! – заорала я в полную силу лёгких. – Сама поплыву!
Но меня тащили всё дальше, и дальше, пока я не почувствовала под ногами илистое дно. Когда мы выбрались из воды по пояс, добрый сэр Мюфла отпустил меня – вернее, отпустил мои волосы и обхватил за талию, продолжая волочь к берегу. Я путалась в осоке, в подоле платья, и всё время заваливалась то вперёд, то вбок, но мужская рука держала меня поперёк туловища, всё время вздёргивая на ноги, и это злило ещё больше, чем собственная неуклюжесть.
Наконец, мы очутились на травке, и я сразу же оттолкнула рыцаря, пытаясь справиться с мокрыми волосами, которые опутали меня почище речных водорослей.
- Вы что себе позволяете?! – начала я, пытаясь сохранить гордый и независимый вид. – Я вам кто – пленная рабыня, что ли, чтобы тащить меня за волосы против моего желания?
Делать гордый вид, когда ты мокрая до последней нитки, когда заляпана до ушей тиной – неблагодарное занятие. Но Мюфла не сказал ничего обидного, и даже не засмеялся, и даже… Только смотрел как-то странно, и почему-то не в лицо, а куда-то пониже шеи… Я проследила этот странный взгляд и вот тут взбесилась до искр из глаз. Мокрое платье облепило меня, и мою грудь, в частности, и выглядело это… выглядело это очень неприлично! Но это ведь не повод так таращиться!..
- А ну, отвернитесь… - сказала я с угрозой, но договорить не успела, потому что сэр Баран схватил меня за талию, притянул к себе и поцеловал в губы.
Поцеловал по-настоящему!..
Именно так, как рассказывали шёпотом девушки в церкви, когда певчие орали псалмы, кто во что горазд.
Эдвард тоже пытался целовать меня – после помолвки, когда мы вдруг оставались одни, но то были какие-то другие поцелуи. Не такие, от которых должны были гореть щёки, трепетать сердце и дрожать колени.
Оказалось, что девицы не врали, и всё, действительно, горело, трепетало и дрожало. Ноги у меня сразу подкосились, и каким-то образом мы с добрым сэром оказались лежащими на бережке – я снизу, сэр сверху – и продолжали целоваться. Причём, я зачем-то обхватила его за шею, как будто мало было его руки на моей талии, и когда его язык коснулся моего языка, меня это не возмутило, не ужаснуло, а наоборот – подстегнуло к действию. Толкнув рыцаря, я заставила его перевернуться, так что уже он был внизу, а я сверху, и очень удобно устроилась, прижимаясь грудью к его груди. И стоило немного потереться об него…
Он рыкнул мне прямо в губы и схватил за затылок, ещё крепче прижимая к себе, а другая рука переместилась с моего пояса пониже и уже тянула подол моего платья, пытаясь его задрать.
Наверное, именно это и привело меня в чувство. А может – ржание лошади, которое я услышала, как что-то невообразимо далёкое. Но так или иначе, прозрение наступило мгновенно, и я укусила сэра рыцаря за нижнюю губу, и он с проклятьем отпустил меня.
- Вы чего, леди…
Договорить ему я не дала, залепив хорошую пощёчину, а потом попыталась встать, совсем запуталась в подоле платья, и предпочла отползти в сторону на четвереньках.
