- Войдите, - разрешила я, и в комнату бочком протиснулась молоденькая служанка – в белоснежном чепце и в переднике, румяная, немного испуганная.
- Дженни, госпожа… - представилась она, награждая меня таким же книксеном, какой я демонстрировала только что леди Ундисе. – Мне велели прислуживать вам.
И я сразу же увидела яркую картинку – моя горничная что-то шепчет на ухо леди Ундисе, и та улыбается – уголками губ, по-змеиному, а потом протягивает медную монетку, которая исчезает в ладони пунцовой от волнения или стыда Дженни.
- Меня зовут Мелхола, - сказала я мягко.
Она что-то пробормотала в ответ, потупившись и теребя передник.
- Не называй меня госпожой, - продолжала я. - Я вовсе не такая знатная и благородная, как леди Брюна или леди Ундиса. И привыкла все делать сама.
- До ужина еще долго, - сказала она торопливо, - хотите холодного молока и печенья? Я принесу.
- Нет, спасибо, - отказалась я, потому что не знала, разрешено ли в этом доме есть где-то, кроме хозяйского стола. Может, Ундиса или леди Фредегонда только и ждут, когда я нарушу правила драконьего замка. – Мне пока не хочется есть, но я бы отдохнула и причесалась, если ты найдешь мне гребень.
Дженни выскочила из комнаты и спустя несколько минут вернулась с гребнем – простым, деревянным, явно принадлежащим ей самой.
- Могу вас причесать, - предложила она.
Но я отказалась и пожелала остаться одна. Горничная поклонилась и вышла, пообещав позвать меня, когда дракон и его семейство соберутся ужинать. Проводив ее, я подошла к окну, на ходу расчесывая почти высохшие пряди. Отсюда было видно море – серое, в клочьях пены. Я приоткрыла окно, и вместе с сырым солоноватым воздухом в комнату ворвался глухой рокот прибоя. Он был похож на голос дракона – такой же низкий, раскатистый, вроде бы и негромкий, но внушающий трепет.
В который раз я попыталась открыть книгу, спрашивая о собственной судьбе, но небеса не желали открывать мое будущее. Я перелистывала страницу за страницей, но видела только желтоватый пергамент – словно небесному писцу еще только предстояло придумать и записать историю моей жизни.
Что же ожидает меня в замке дракона?
Я закрыла окно и опустилась на кровать, упав спиной на мягкую перину. За месяцы на цепи у лорда Уилмора мне казалось, я превратилась в животное, и теперь с удовольствием возвращалась к человеческой жизни. Если только… если только дракону не захочется снова превратить меня в животное.
Как наяву мне привиделось смуглое лицо Тевиша Мастини, его черные горящие глаза – как угли. Страшный с виду, но женщины в его дома не похожи на запуганных. Наоборот, ведут они себя слишком вольно. Я подавила соблазн узнать о трех хозяйках Намюра побольше – следовало беречь силы. Ведь мне не было известно, когда дракон захочет разузнать что-нибудь о будущем, и сколько он захочет узнать. После предсказаний лорду Уилмору я обычно валялась, как дохлая рыбешка, до полудня. Вдруг дракон окажется еще более жадным?..
Раздумывая об этом, я не заметила, как задремала, и во сне видела серые волны, с ревом бьющиеся в скалы Намюра, и дракона, кружившего над седым пенным морем.
Мой сон прервала Дженни, позвавшая меня ужинать. Я вскочила, протирая глаза, и мельком посмотрела на себя в зеркало – не слишком ли заспанная. Мы с горничной спустились в столовый зал, где уже ждала леди Ундиса.
- Никогда не опаздывай, - посоветовала она мне с улыбкой. – Милорд не любит, когда опаздывают.
- Да, миледи, - ответила я и заслужила еще одну улыбку.
Наверное, леди Ундиса сказала правду, потому что леди Фредегонда и Брюна явились к столу одновременно, и Брюна на ходу подвязывала волосы. Она что-то недовольно бурчала себе под нос, а леди Фредегонда шла прямо, высокомерно вскинув голову, и не обратила ни малейшего внимания ни на меня, ни на третью хозяйку Намюра – леди Ундису.
Мать и дочь дракона уселись за стол слева и справа от кресла, стоявшего во главе стола. Слуги уже вносили блюда, на которых лежали всевозможные вкусности. Я пожалела, что отказалась от молока и печенья – сейчас я испытывала самые настоящие муки, глядя, как мимо проплывают блюда с тушеным кроликом, миски с ароматным куриным супом, жареные цыплята, лежащие на «подушках» из тушеных овощей. Приносили и сладости – пирожки с вареньем, печенье и пирожные с кремом из взбитых сливок. Мне никто не предложил сесть, и я продолжала стоять – немного в стороне, за Ундисой, которая придирчиво осматривала каждое блюдо, прежде чем разрешить поставить его на стол.
Брюна, не дожидаясь никого, сразу отломила цыплячью ножку и принялась за еду. Леди Фредегонда посмотрела неодобрительно, но ничего не сказала. Судя по двум пустующим креслицам, поставленным рядом с леди Фредегондой и Брюной, кроме дракона ждали еще двух гостей, и я даже предполагала, что одно кресло займет леди Ундиса, а второе… Может, второе – для меня? Я с тоской проследила, как Брюна отломила и вторую ножку, крепко заработав челюстями.
Когда принесли вино и фрукты – прошлогодние яблоки, которые пахли, как будто их только что сорвали, леди Ундиса села рядом с леди Фредегондой. Она тоже не притронулась к еде и благосклонно наблюдала, как Брюна принимается за куриный суп, вылавливая сердце и куриные потроха.
- Могла бы подождать отца, - не вытерпела леди Фредегонда.
Брюна сделала уже знакомую мне гримаску.
- Юной девушке надо много кушать, чтобы быть красивой, - ласково возразила леди Ундиса. – К тому же, милорд не будет в обиде, если леди Брюна начнет ужин без него.
Леди Фредегонда фыркнула, но тут в зале появился дракон, и все разговоры были немедленно оставлены. Я видела, что появление дракона подействовало на людей, как если бы в зал вошел медведь. Слуги побледнели и опустили глаза, и только три женщины за столом повернулись навстречу милорду Тевишу, сияя улыбками.
Три мегеры вдруг превратились в трех добрых фей, стоило появиться хозяину Намюра. Настоящему хозяину.
Дракон сел в кресло, и дочь сразу подставила ему бокал, леди Ундиса налила вина, а мать пододвинула поближе блюдо с хлебом.
Милорд Тевиш поблагодарил за заботу кивком, преломил хлеб и взглянул на меня из-под черных прямых бровей.
- Почему девушка не за столом? – спросил он.
Все три женщины тотчас посмотрели на меня, будто только что заметили, и леди Ундиса сказала ласково:
- Правда, почему вы не садитесь с нами, леди Мелхола?
- Садитесь со мной, - Брюна похлопала по креслу рядом со своим с такой радостью, словно приглашала младшую и горячо любимую сестренку.
- Попробуй кролика, - предложила леди Фредегонда, королевским жестом указывая на блюдо. – Он потушен в сметане и травах, мясо так и тает во рту. Даже мне, старухе, такая пища по зубам.
Дракон не мешал им состязаться в любезности, но пока я шла до отведенного мне места, я чувствовала пристальный взгляд черных глаз. Этот взгляд обжигал, как открытое пламя, и мне хотелось прикрыть лицо ладонью, потому что щеки мои уже загорались румянцем. Но я постаралась ничем не выказать волнения, села рядом с Брюной и, дождавшись, пока в женском щебетании наступит пауза, громко сказала:
- Благодарю, миледи Фредегонда, миледи Брюна и миледи Ундиса, вы очень добры ко мне.
За столом стало тихо, а дракон откинулся на спинку кресла, буравя меня взглядом.
- Почему ты к ним так обращаешься? – спросил он.
- Как? – ответила я, избегая смотреть ему в лицо, потому что смотреть на дракона было все равно что улыбаться оскаленной волчьей пасти.
- Почему ты называешь их «миледи»?
Три женщины застыли в своих мягких креслах, а я сказала, забирая на свою тарелку кусочек кролика и немного каши:
- Как мне велели, так и называю.
- Очень интересно, - дракон положил хлеб, поставил локти на стол, переплел пальцы и уперся в них подбородком. – Вы опять за свое?
Женщины промолчали, тут же уставившись в тарелки.
- В этом доме нет хозяйки, и никогда не будет, - сказал дракон, как припечатал.
- Я – твоя мать, Тевиш!.. - начала возмущенно леди Фредегонда. – И я всегда…
- Не будет, - повысил голос герцог, и старуха поджала губы, но спорить прекратила.
Мне не было дела до их препирательств. Я откусила кусочек кроличьего мяса и прикрыла глаза – восхитительный вкус. Пряные травы делали мясо душистым, а сметанный соус – особенно нежным. Каша тоже была вкусной – рассыпчатой, щедро сдобренной топленым маслом.
- Мелхола! – позвал меня дракон, и я немедленно открыла глаза, позабыв жевать. – С этих пор ты называешь мою дочь Брюной, - он посмотрел на девушку, и она тут же кивнула, - мою мать зовешь леди Фредой, а для третьей сойдет – аманта. Она не леди никаким боком.
Никто не осмелился возразить, и дракон добавил:
- Для всех здесь, ты – леди Мелхола. И если я узнаю, что кто-то отнесся к тебе с недостаточным почтением – разберусь по-своему.
Я не знала, насколько страшной была эта угроза, но три «хозяйки» и не подумали возражать.
- Теперь всем есть, - проворчал дракон, снова взял кусок хлеба и откусил сразу половину.
Женщины ожили и тоже принялись за еду, любезно предлагая друг другу то или иное блюдо, и не забывая обо мне. Подобная перемена позабавила меня, но я понимала, что это не добавило любви ко мне со стороны женщин. Но мне не нужна была их любовь. И сейчас я не могла думать ни о чем, кроме вкусного ужина. Я давно не сидела за таким прекрасно накрытым столом, в красивом платье и в такой изысканной компании, пусть вся любезность и изысканность были наиграны.
- Леди Мелхола жила в монастыре, - сказала Брюна, невинно похлопав ресницами.
- Как необычно, - восхитилась Ундиса. – И как это правильно – воспитывать юных девушек в обществе монахинь. Только в монастыре можно научиться всем девичьим добродетелям – смирению, послушанию, чистоте…
- Жаль, что вас обеих не отправили туда в свое время, - произнесла леди Фредегонда.
- Но и вы воспитывались не в монастыре, госпожа, - сладко пропела Ундиса.
- Зато умела читать к своему совершеннолетию, - не осталась та в долгу и пододвинула к ней блюдо с жареным цыпленком. – Не хочешь еще цыпленка? Вот в этом кусочке как раз двойная косточка. Женщины, которым никак не удается забеременеть, носят ее за подвязкой. Говорят, помогает.
Брюна усмехнулась, но не особенно весело, а Ундиса передвинула блюдо к ней:
- Тогда лучше пусть леди Брюна скушает. Я не верю в подобные приметы, но если леди Фредегонда советует…
Я скосила глаза на дракона. Он невозмутимо ел, словно не слыша женского разговора. Возможно, делал вид, что не слышит, а может, не желал вмешиваться. Ведь еще мой отец говорил, что женщины, как гусыни – пусть лучше гогочут, чем щиплются.
- Лучше я предложу курочку леди Мелхоле, - громко сказала Брюна, придвигая блюдо с цыпленком мне. – Вот будет радость, если на ней бабушкина примета сбудется до конца года!
Лицо Ундисы на секунду окаменело, но ответить не успели ни она, ни я, потому что заговорил дракон.
- Придержи язык, Брюна, - сказал он и отодвинул пустую тарелку. – Тебе понравилась комната?
Я не сразу сообразила, что теперь он обращается ко мне, и чуть не поперхнулась.
- Комната чудесна, спасибо милорд, - сказала я чинно. – Спасибо вашей матушке, вашей дочери и… аманте. Все были ко мне очень добры.
- Хочу в это верить, - произнес дракон, обводя всех нас тяжелым взглядом, и добавил: – Я поел, было очень вкусно.
Потом он встал из-за стола, поцеловал в щеку мать, поцеловал Ундису, подошел к Брюне и поцеловал в щеку ее.
- Хочу еще жемчуга на ожерелье, - дочь дракона посмотрела на отца снизу вверх, похлопав ресницами.
Ресницы у нее, кстати, были как черные опахала. Поднимать ветер можно было такими ресницами.
- Хорошо, жемчуг, - рассеянно ответил дракон и вдруг наклонился ко мне.
Я едва не шарахнулась, когда он коснулся губами моей щеки, и застыла, не смея пошевелиться. По-моему, с остальными творилось то же самое. Светлые глаза леди Фредегонды блеснули. Ундиса, наоборот, потупилась. Брюна вытаращила глаза, приоткрыв пунцовый рот.
- Всем хорошей субботы, - сказал дракон, выпрямившись. – Мать, проследи, чтобы Брюна не проспала службу.
- Опять… - надулась Брюна, но дракон уже вышел из зала.
- И не вздумай сбежать, - сделала леди Фредегонда внушение внучке.
- Если все поели, я прикажу, чтобы убрали со стола, - сказала Ундиса сладко и приветливо.
- А я еще прогуляюсь до росы, - сказала Брюна, хватая с блюда печенье и жуя на ходу.
Они как будто позабыли обо мне, а я сидела неподвижно, не совсем уверенная, что если захочу встать – тело меня послушается. Я еще чувствовала поцелуй дракона – прикосновение твердых мужских губ, горячее дыхание на щеке. Что это было?.. Зачем?..
- Иди в свою комнату, - сказала леди Фредегонда холодно, и я очнулась.
- Да… хорошо… миледи… - каждое слово давалось мне с трудом, хотя раньше я никогда не жаловалась на косноязычие.
- Иди, - повторила старуха, и я поднялась из-за стола, чувствуя во всем теле досадную негибкость. – Дженни, проводи леди Мелхолу.
Горничная проводила меня до комнаты, хотя я не заблудилась бы и сама. Я немного пришла в себя и решила, что поцеловав меня, как остальных домочадцев, дракон хотел всего лишь скрыть мое истинное положение – скрыть мою ценность. Чтобы ни у кого не возникло подозрений, что «дочь друга» на самом деле – могущественное оружие в борьбе с судьбой.
- Я разберу постель… - начала Дженни, но я махнула рукой, показывая, что справлюсь сама. – Тогда помогу умыться…
- Ничего не надо, я справлюсь сама.
Служанка была, по-моему, удивлена, но настаивать не стала. Когда она ушла, я сняла покрывало, взбила подушки и переоделась в ночную рубашку, которая лежала на кресле – белая, в пене кружев. Нежная ткань ласкала кожу, и я невольно прикоснулась кончиками пальцев к щеке.
Как удивительно.
Эта тюрьма не походила ни на одну из моих прежних тюрем.
Скрипнула дверь, я оглянулась и поняла, что слишком рано готова была поверить в чудо. Потому что в комнату вошел дракон. Он был в рубашке с распущенными на груди вязками, в коротких штанах до колен, босой и… плотно закрыл за собой дверь.
Сотни мыслей сразу пролетели в моей голове. Зачем герцог пришел? Хочет услышать какое-нибудь пророчество? Или… или… Мне вспомнилась болтовня Брюны. Глупая болтовня про двойную куриную косточку, помогавшую забеременеть. Говорили, что драконы таскают человеческих женщин, как лисы куриц. Говорили, что драконы ненасытны в любви, как дикие коты. И разве не это я видела сегодня, по прибытии?..
- Что вам нужно, милорд? – спросила я, и голос меня подвел – испуганно сорвался. – Вы хотите, чтобы я предсказала вам?
- Нет, - коротко ответил он, разом всколыхнув мои подозрения.
Я следила, как он прошелся по комнате, заметил на туалетном столике деревянный гребень, который принесла мне Дженни, поднял его, повертел, потом положил обратно.
- Говоришь, все были добры с тобой? – спросил он, поворачиваясь ко мне.
Он скрестил на груди руки, и рубашка натянулась на выпуклых мускулах повыше локтя. Казалось, еще немного – и крепкое полотно порвется под напором плоти.
- Очень, - ответила я.
- Это хорошо, - он медленно кивнул. – Я вошел, а ты в одной рубашке. Не хочешь надеть халат?
Халат? Как будто он у меня есть. Я мотнула головой:
- Милорд видел меня и без халата, и без рубашки. Прикрываться от вас было бы излишней скромностью с моей стороны.
- Дженни, госпожа… - представилась она, награждая меня таким же книксеном, какой я демонстрировала только что леди Ундисе. – Мне велели прислуживать вам.
И я сразу же увидела яркую картинку – моя горничная что-то шепчет на ухо леди Ундисе, и та улыбается – уголками губ, по-змеиному, а потом протягивает медную монетку, которая исчезает в ладони пунцовой от волнения или стыда Дженни.
- Меня зовут Мелхола, - сказала я мягко.
Она что-то пробормотала в ответ, потупившись и теребя передник.
- Не называй меня госпожой, - продолжала я. - Я вовсе не такая знатная и благородная, как леди Брюна или леди Ундиса. И привыкла все делать сама.
- До ужина еще долго, - сказала она торопливо, - хотите холодного молока и печенья? Я принесу.
- Нет, спасибо, - отказалась я, потому что не знала, разрешено ли в этом доме есть где-то, кроме хозяйского стола. Может, Ундиса или леди Фредегонда только и ждут, когда я нарушу правила драконьего замка. – Мне пока не хочется есть, но я бы отдохнула и причесалась, если ты найдешь мне гребень.
Дженни выскочила из комнаты и спустя несколько минут вернулась с гребнем – простым, деревянным, явно принадлежащим ей самой.
- Могу вас причесать, - предложила она.
Но я отказалась и пожелала остаться одна. Горничная поклонилась и вышла, пообещав позвать меня, когда дракон и его семейство соберутся ужинать. Проводив ее, я подошла к окну, на ходу расчесывая почти высохшие пряди. Отсюда было видно море – серое, в клочьях пены. Я приоткрыла окно, и вместе с сырым солоноватым воздухом в комнату ворвался глухой рокот прибоя. Он был похож на голос дракона – такой же низкий, раскатистый, вроде бы и негромкий, но внушающий трепет.
В который раз я попыталась открыть книгу, спрашивая о собственной судьбе, но небеса не желали открывать мое будущее. Я перелистывала страницу за страницей, но видела только желтоватый пергамент – словно небесному писцу еще только предстояло придумать и записать историю моей жизни.
Что же ожидает меня в замке дракона?
Я закрыла окно и опустилась на кровать, упав спиной на мягкую перину. За месяцы на цепи у лорда Уилмора мне казалось, я превратилась в животное, и теперь с удовольствием возвращалась к человеческой жизни. Если только… если только дракону не захочется снова превратить меня в животное.
Как наяву мне привиделось смуглое лицо Тевиша Мастини, его черные горящие глаза – как угли. Страшный с виду, но женщины в его дома не похожи на запуганных. Наоборот, ведут они себя слишком вольно. Я подавила соблазн узнать о трех хозяйках Намюра побольше – следовало беречь силы. Ведь мне не было известно, когда дракон захочет разузнать что-нибудь о будущем, и сколько он захочет узнать. После предсказаний лорду Уилмору я обычно валялась, как дохлая рыбешка, до полудня. Вдруг дракон окажется еще более жадным?..
Раздумывая об этом, я не заметила, как задремала, и во сне видела серые волны, с ревом бьющиеся в скалы Намюра, и дракона, кружившего над седым пенным морем.
Мой сон прервала Дженни, позвавшая меня ужинать. Я вскочила, протирая глаза, и мельком посмотрела на себя в зеркало – не слишком ли заспанная. Мы с горничной спустились в столовый зал, где уже ждала леди Ундиса.
- Никогда не опаздывай, - посоветовала она мне с улыбкой. – Милорд не любит, когда опаздывают.
- Да, миледи, - ответила я и заслужила еще одну улыбку.
Наверное, леди Ундиса сказала правду, потому что леди Фредегонда и Брюна явились к столу одновременно, и Брюна на ходу подвязывала волосы. Она что-то недовольно бурчала себе под нос, а леди Фредегонда шла прямо, высокомерно вскинув голову, и не обратила ни малейшего внимания ни на меня, ни на третью хозяйку Намюра – леди Ундису.
Мать и дочь дракона уселись за стол слева и справа от кресла, стоявшего во главе стола. Слуги уже вносили блюда, на которых лежали всевозможные вкусности. Я пожалела, что отказалась от молока и печенья – сейчас я испытывала самые настоящие муки, глядя, как мимо проплывают блюда с тушеным кроликом, миски с ароматным куриным супом, жареные цыплята, лежащие на «подушках» из тушеных овощей. Приносили и сладости – пирожки с вареньем, печенье и пирожные с кремом из взбитых сливок. Мне никто не предложил сесть, и я продолжала стоять – немного в стороне, за Ундисой, которая придирчиво осматривала каждое блюдо, прежде чем разрешить поставить его на стол.
Брюна, не дожидаясь никого, сразу отломила цыплячью ножку и принялась за еду. Леди Фредегонда посмотрела неодобрительно, но ничего не сказала. Судя по двум пустующим креслицам, поставленным рядом с леди Фредегондой и Брюной, кроме дракона ждали еще двух гостей, и я даже предполагала, что одно кресло займет леди Ундиса, а второе… Может, второе – для меня? Я с тоской проследила, как Брюна отломила и вторую ножку, крепко заработав челюстями.
Когда принесли вино и фрукты – прошлогодние яблоки, которые пахли, как будто их только что сорвали, леди Ундиса села рядом с леди Фредегондой. Она тоже не притронулась к еде и благосклонно наблюдала, как Брюна принимается за куриный суп, вылавливая сердце и куриные потроха.
- Могла бы подождать отца, - не вытерпела леди Фредегонда.
Брюна сделала уже знакомую мне гримаску.
- Юной девушке надо много кушать, чтобы быть красивой, - ласково возразила леди Ундиса. – К тому же, милорд не будет в обиде, если леди Брюна начнет ужин без него.
Леди Фредегонда фыркнула, но тут в зале появился дракон, и все разговоры были немедленно оставлены. Я видела, что появление дракона подействовало на людей, как если бы в зал вошел медведь. Слуги побледнели и опустили глаза, и только три женщины за столом повернулись навстречу милорду Тевишу, сияя улыбками.
Три мегеры вдруг превратились в трех добрых фей, стоило появиться хозяину Намюра. Настоящему хозяину.
Дракон сел в кресло, и дочь сразу подставила ему бокал, леди Ундиса налила вина, а мать пододвинула поближе блюдо с хлебом.
Милорд Тевиш поблагодарил за заботу кивком, преломил хлеб и взглянул на меня из-под черных прямых бровей.
- Почему девушка не за столом? – спросил он.
Все три женщины тотчас посмотрели на меня, будто только что заметили, и леди Ундиса сказала ласково:
- Правда, почему вы не садитесь с нами, леди Мелхола?
- Садитесь со мной, - Брюна похлопала по креслу рядом со своим с такой радостью, словно приглашала младшую и горячо любимую сестренку.
- Попробуй кролика, - предложила леди Фредегонда, королевским жестом указывая на блюдо. – Он потушен в сметане и травах, мясо так и тает во рту. Даже мне, старухе, такая пища по зубам.
Дракон не мешал им состязаться в любезности, но пока я шла до отведенного мне места, я чувствовала пристальный взгляд черных глаз. Этот взгляд обжигал, как открытое пламя, и мне хотелось прикрыть лицо ладонью, потому что щеки мои уже загорались румянцем. Но я постаралась ничем не выказать волнения, села рядом с Брюной и, дождавшись, пока в женском щебетании наступит пауза, громко сказала:
- Благодарю, миледи Фредегонда, миледи Брюна и миледи Ундиса, вы очень добры ко мне.
За столом стало тихо, а дракон откинулся на спинку кресла, буравя меня взглядом.
- Почему ты к ним так обращаешься? – спросил он.
- Как? – ответила я, избегая смотреть ему в лицо, потому что смотреть на дракона было все равно что улыбаться оскаленной волчьей пасти.
- Почему ты называешь их «миледи»?
Три женщины застыли в своих мягких креслах, а я сказала, забирая на свою тарелку кусочек кролика и немного каши:
- Как мне велели, так и называю.
- Очень интересно, - дракон положил хлеб, поставил локти на стол, переплел пальцы и уперся в них подбородком. – Вы опять за свое?
Женщины промолчали, тут же уставившись в тарелки.
- В этом доме нет хозяйки, и никогда не будет, - сказал дракон, как припечатал.
- Я – твоя мать, Тевиш!.. - начала возмущенно леди Фредегонда. – И я всегда…
- Не будет, - повысил голос герцог, и старуха поджала губы, но спорить прекратила.
Мне не было дела до их препирательств. Я откусила кусочек кроличьего мяса и прикрыла глаза – восхитительный вкус. Пряные травы делали мясо душистым, а сметанный соус – особенно нежным. Каша тоже была вкусной – рассыпчатой, щедро сдобренной топленым маслом.
- Мелхола! – позвал меня дракон, и я немедленно открыла глаза, позабыв жевать. – С этих пор ты называешь мою дочь Брюной, - он посмотрел на девушку, и она тут же кивнула, - мою мать зовешь леди Фредой, а для третьей сойдет – аманта. Она не леди никаким боком.
Никто не осмелился возразить, и дракон добавил:
- Для всех здесь, ты – леди Мелхола. И если я узнаю, что кто-то отнесся к тебе с недостаточным почтением – разберусь по-своему.
Я не знала, насколько страшной была эта угроза, но три «хозяйки» и не подумали возражать.
- Теперь всем есть, - проворчал дракон, снова взял кусок хлеба и откусил сразу половину.
Женщины ожили и тоже принялись за еду, любезно предлагая друг другу то или иное блюдо, и не забывая обо мне. Подобная перемена позабавила меня, но я понимала, что это не добавило любви ко мне со стороны женщин. Но мне не нужна была их любовь. И сейчас я не могла думать ни о чем, кроме вкусного ужина. Я давно не сидела за таким прекрасно накрытым столом, в красивом платье и в такой изысканной компании, пусть вся любезность и изысканность были наиграны.
- Леди Мелхола жила в монастыре, - сказала Брюна, невинно похлопав ресницами.
- Как необычно, - восхитилась Ундиса. – И как это правильно – воспитывать юных девушек в обществе монахинь. Только в монастыре можно научиться всем девичьим добродетелям – смирению, послушанию, чистоте…
- Жаль, что вас обеих не отправили туда в свое время, - произнесла леди Фредегонда.
- Но и вы воспитывались не в монастыре, госпожа, - сладко пропела Ундиса.
- Зато умела читать к своему совершеннолетию, - не осталась та в долгу и пододвинула к ней блюдо с жареным цыпленком. – Не хочешь еще цыпленка? Вот в этом кусочке как раз двойная косточка. Женщины, которым никак не удается забеременеть, носят ее за подвязкой. Говорят, помогает.
Брюна усмехнулась, но не особенно весело, а Ундиса передвинула блюдо к ней:
- Тогда лучше пусть леди Брюна скушает. Я не верю в подобные приметы, но если леди Фредегонда советует…
Я скосила глаза на дракона. Он невозмутимо ел, словно не слыша женского разговора. Возможно, делал вид, что не слышит, а может, не желал вмешиваться. Ведь еще мой отец говорил, что женщины, как гусыни – пусть лучше гогочут, чем щиплются.
- Лучше я предложу курочку леди Мелхоле, - громко сказала Брюна, придвигая блюдо с цыпленком мне. – Вот будет радость, если на ней бабушкина примета сбудется до конца года!
Лицо Ундисы на секунду окаменело, но ответить не успели ни она, ни я, потому что заговорил дракон.
- Придержи язык, Брюна, - сказал он и отодвинул пустую тарелку. – Тебе понравилась комната?
Я не сразу сообразила, что теперь он обращается ко мне, и чуть не поперхнулась.
- Комната чудесна, спасибо милорд, - сказала я чинно. – Спасибо вашей матушке, вашей дочери и… аманте. Все были ко мне очень добры.
- Хочу в это верить, - произнес дракон, обводя всех нас тяжелым взглядом, и добавил: – Я поел, было очень вкусно.
Потом он встал из-за стола, поцеловал в щеку мать, поцеловал Ундису, подошел к Брюне и поцеловал в щеку ее.
- Хочу еще жемчуга на ожерелье, - дочь дракона посмотрела на отца снизу вверх, похлопав ресницами.
Ресницы у нее, кстати, были как черные опахала. Поднимать ветер можно было такими ресницами.
- Хорошо, жемчуг, - рассеянно ответил дракон и вдруг наклонился ко мне.
Я едва не шарахнулась, когда он коснулся губами моей щеки, и застыла, не смея пошевелиться. По-моему, с остальными творилось то же самое. Светлые глаза леди Фредегонды блеснули. Ундиса, наоборот, потупилась. Брюна вытаращила глаза, приоткрыв пунцовый рот.
- Всем хорошей субботы, - сказал дракон, выпрямившись. – Мать, проследи, чтобы Брюна не проспала службу.
- Опять… - надулась Брюна, но дракон уже вышел из зала.
- И не вздумай сбежать, - сделала леди Фредегонда внушение внучке.
- Если все поели, я прикажу, чтобы убрали со стола, - сказала Ундиса сладко и приветливо.
- А я еще прогуляюсь до росы, - сказала Брюна, хватая с блюда печенье и жуя на ходу.
Они как будто позабыли обо мне, а я сидела неподвижно, не совсем уверенная, что если захочу встать – тело меня послушается. Я еще чувствовала поцелуй дракона – прикосновение твердых мужских губ, горячее дыхание на щеке. Что это было?.. Зачем?..
- Иди в свою комнату, - сказала леди Фредегонда холодно, и я очнулась.
- Да… хорошо… миледи… - каждое слово давалось мне с трудом, хотя раньше я никогда не жаловалась на косноязычие.
- Иди, - повторила старуха, и я поднялась из-за стола, чувствуя во всем теле досадную негибкость. – Дженни, проводи леди Мелхолу.
Горничная проводила меня до комнаты, хотя я не заблудилась бы и сама. Я немного пришла в себя и решила, что поцеловав меня, как остальных домочадцев, дракон хотел всего лишь скрыть мое истинное положение – скрыть мою ценность. Чтобы ни у кого не возникло подозрений, что «дочь друга» на самом деле – могущественное оружие в борьбе с судьбой.
- Я разберу постель… - начала Дженни, но я махнула рукой, показывая, что справлюсь сама. – Тогда помогу умыться…
- Ничего не надо, я справлюсь сама.
Служанка была, по-моему, удивлена, но настаивать не стала. Когда она ушла, я сняла покрывало, взбила подушки и переоделась в ночную рубашку, которая лежала на кресле – белая, в пене кружев. Нежная ткань ласкала кожу, и я невольно прикоснулась кончиками пальцев к щеке.
Как удивительно.
Эта тюрьма не походила ни на одну из моих прежних тюрем.
Скрипнула дверь, я оглянулась и поняла, что слишком рано готова была поверить в чудо. Потому что в комнату вошел дракон. Он был в рубашке с распущенными на груди вязками, в коротких штанах до колен, босой и… плотно закрыл за собой дверь.
Глава 4. Суббота в замке дракона
Сотни мыслей сразу пролетели в моей голове. Зачем герцог пришел? Хочет услышать какое-нибудь пророчество? Или… или… Мне вспомнилась болтовня Брюны. Глупая болтовня про двойную куриную косточку, помогавшую забеременеть. Говорили, что драконы таскают человеческих женщин, как лисы куриц. Говорили, что драконы ненасытны в любви, как дикие коты. И разве не это я видела сегодня, по прибытии?..
- Что вам нужно, милорд? – спросила я, и голос меня подвел – испуганно сорвался. – Вы хотите, чтобы я предсказала вам?
- Нет, - коротко ответил он, разом всколыхнув мои подозрения.
Я следила, как он прошелся по комнате, заметил на туалетном столике деревянный гребень, который принесла мне Дженни, поднял его, повертел, потом положил обратно.
- Говоришь, все были добры с тобой? – спросил он, поворачиваясь ко мне.
Он скрестил на груди руки, и рубашка натянулась на выпуклых мускулах повыше локтя. Казалось, еще немного – и крепкое полотно порвется под напором плоти.
- Очень, - ответила я.
- Это хорошо, - он медленно кивнул. – Я вошел, а ты в одной рубашке. Не хочешь надеть халат?
Халат? Как будто он у меня есть. Я мотнула головой:
- Милорд видел меня и без халата, и без рубашки. Прикрываться от вас было бы излишней скромностью с моей стороны.
