- Да, возможно, - он снова кивнул, словно я говорила невероятно разумные вещи. – Меня не будет в субботу и до вечера воскресенья. Если тебе что-то не понравится, скажешь матери. Я велел ей присматривать за тобой.
- Вы уезжаете? – неосторожно спросила я. Неосторожно – потому что какое я имела право расспрашивать дракона? Сейчас он рассмеется мне в лицо и скажет, что я лезу не в свое дело…
- Уезжаю, - сказал он, и я опять сравнила его голос с рокотом прибоя. – Но это ненадолго.
Та же приглушенная сила, тот же страх и замирание сердца перед суровой силой стихии…
«Почему вы поцеловали меня?», - хотелось спросить мне, но я спросила совсем другое.
- Почему вы скрыли правду? Почему сказали, что я – дочь вашего друга?
- Скрыл, - признал он и прошел к окну, посмотрев на море. – И от тебя потребую того же. Я хочу, чтобы ты молчала о своем даре и никому не предсказывала будущего.
- А вам?
- И мне, - дракон закрыл окно ставнями. – Ложись спать и ничего больше не бойся.
Он вышел из моей спальни, а я села на краешек постели. Сердце стучало, вырываясь из груди, и только теперь я поняла, как боялась.
Не бойся. Дракон сказал мне – не бойся.
Я не выдержала и засмеялась. Было странно смеяться одной в комнате, но я никак не могла остановиться – хохотала и хохотала, пока из глаз не брызнули слезы, и смех не сменился рыданиями. Я уткнулась лицом в ладони и плакала так долго, что веки припухли. Но на душе стало легче, я задула свечу, забралась в постель, укрывшись одеялом до ушей, согрелась и вскоре заснула. Заснула крепко и безмятежно, как не спала последние шесть лет.
Утром я проснулась оттого, что кто-то расхаживал по моей комнате, и что-то звенело и стукало.
Вскочив рывком, я сразу понапридумывала разных страхов – от захвата драконьего замка людьми лорда Уилмора до покушения на мою честь самого дракона. Но это была Брюна.
Дочь дракона в утреннем бледно-желтом платье раздраженно мерила шагами ковер, а ее горничная выкладывала на мой туалетный столик коробочки с румянами и шпильками, стеклянные пузырьки и глиняные крохотные амфоры с благовониями.
Заметив, что я проснулась, Брюна скорчила гримаску – презрительно выпятила нижнюю губу.
- Отец попросил, чтобы я подарила тебе гребни и всё, что нужно благородной девице, - объявила она. – Вот, пользуйся моей добротой, нищенка.
Я посмотрела на блестящую гору дамских штучек, уже высившуюся перед зеркалом, и подумала, что вряд ли дракон просил. Сомнительно, чтобы леди Брюна уступила просьбе. А вот приказу…
- Вы очень добры, миледи Брюна, - сказала я, выбираясь из постели. – Но можно ли и мне попросить вас? Не врываться в комнату, пока я сплю.
- Вообще-то, это – замок моего отца, - напомнила дракайна. – А если не хочешь, чтобы к тебе заходили – надо запираться изнутри. Вот крючок, если что.
Запираться. Я и забыла, что можно запираться изнутри.
- Очень любезно с вашей стороны напомнить мне об этом, - ответила я спокойно. – Так и буду поступать, миледи.
- Называй меня Брюна, - проворчала она, отведя глаза, и принялась копаться в поясном кармашке. – Вот, держи, - она протянула мне гребень. – У меня таких два, они из панциря черепах, очень гладкие.
Я понятия не имела, кто такие черепахи, но подарок приняла – не столько из необходимости иметь костяной гребень вместо деревянного, сколько из любопытства. Я никогда не видела такой красивой вещицы, а взяв ее в руки убедилась, что гребень был гладким, как отполированный камень. Он был коричневый, с вкраплениями золотистого, с искусной резьбой на ободке – женщина обрезала ножницами длинные волосы спящего мужчины.
- Дурацкая резьба, верно? – хмыкнула Брюна.
- Это Шимшон и Далида, - сказала я, гладя тонкую резьбу. – Она обольстила его и отрезала ему волосы, в которых была его сила. И предала его врагам.
- Ого, - Брюна вытянула шею, через мое плечо рассматривая гребень. – А на моем гребне – девица с отрубленной мужской головой. Вот она мне нравится.
- Наверное, это Юдит с головой Холоферна, - догадалась я. – Он напал на город Юдит, а она прельстила его своей красотой и убила, отрубив голову.
- Откуда ты знаешь?
Я подняла голову. Брюна смотрела на меня с любопытством, а служанка – почти с ужасом.
- Читала в книгах, - объяснила я. – В монастыре было много свободного времени. И библиотека была большая.
- Читала она, - Брюна опять выпятила нижнюю губу. – Ну и как Юдит обольстила этого… военачальника?
Служанка даже подалась вперед, чтобы лучше слышать, но я положила гребень на столик и улыбнулась обеим.
- Мне надо полчаса, чтобы привести себя в порядок, а потом я – так и быть! – расскажу вам эту удивительную, прекрасную и страшную историю. Если хотите услышать ее – подождите за дверью.
Дочь дракона смерила меня гневным взглядом, но повернулась на каблуках, так что юбка взметнулись колоколом, махнула служанке и удалилась. Наверное, искушение послушать про обольстительницу, отрубающую головы влюбленным мужчинам, было гораздо сильнее желания указать «нищенке» на место у порога.
Посмеиваясь, я не торопясь умылась, причесалась и оделась. Я не отказала себе в удовольствии увидеть леди Брюну под моей дверью – сцепившую руки за спиной, меряющую шагами коридор. Дочь дракона сердилась, но положенные полчаса выдержала. Зато потом ворвалась в мою комнату без стука.
- Рассказывай! – потребовала леди Брюна, по-хозяйски падая в кресло.
Время до завтрака мы провели весьма увлекательно. Брюна и служанка слушали меня, как пташки, завороженные змеей. В замке дракона, наверное, было совсем скучно, если дочь герцога с таким восторгом слушала мои рассказы.
- И после года осады, когда в городе не осталось ничего съестного, и мужчины решали, что делать – сдать Холоферну город или бросить жребий, кому из горожан быть съеденными, - рассказывала я, сидя на постели, и Брюна и служанка, расположившаяся на лавочке для ног, в ужасе ахнули, - вперед вышла вдова Юдит. Она сказала: дайте мне три дня, и я обращу войско Холоферна в бегство…
Когда я закончила историю, Брюна долго молчала, переживая то, что сейчас услышала.
- Где ты об этом прочитала? – спросила она, наконец. – Разве в монастырских библиотеках бывают такие книги?
- Эта история – часть Священного Писания, - сказала я. – Историю Юдит не читают во время службы, но церковь считает ее весьма полезной для народа.
- Наш преподобный Ирхард, наверное, так не считает, - сказала с досадой Брюна. – Он вечно бубнит какую-то скучнейшую чушь, от которой глаза слипаются. И он рассказывает не так, как ты… - она опять задумалась, глядя на черепаховый гребень, который я держала в руках.
Я знала, что рассказываю не совсем так, как написано в священной книге. Потому что там был сухой пересказ, а для меня Юдит была живой – я видела ее в своей книге, которая иногда показывала мне не только будущее, но и прошлое. Я видела, как Юдит молилась и плакала, прежде чем решиться идти в стан врагов, чтобы убить военачальника. Видела, как она управляла своим поместьем после смерти мужа – твердо, справедливо, не терпя возражений, но поощряя добросовестных слуг. И как она шла наряженная, украшенная драгоценностями, с подведенными глазами и завитыми локонами по улицам осажденного города, и мужчины – злые, исхудавшие, черные от палящего солнца, утомленные войной – провожали ее горящими взглядами. Но она не замечала этих взглядов. Она была выше их, она думала не о спасении себя, а о спасении города…
- Почему она не вышла замуж? – спросила Брюна. – Ты говорила, что многие хотели взять ее в жены, и она была красива, молода.
- Она любила покойного мужа и не хотела другого, - ответила я.
- Любила… - тихо фыркнула Брюна. – Любить покойника… Глупо.
- У небес нет покойников, - сказала я наставительно, - для небес все – живые. И есть такие люди, которые любят один раз и навсегда.
- Не надо мне про таких, - поморщилась Брюна. – Это все вранье.
- Почему же? – возразила я. – Ведь твой отец так и не женился после смерти твоей матери… - я назвала дочь дракона на «ты», но она этого даже не заметила.
- Зато завел себе гадюку в любовницы, - зло сказала она. – По мне, так лучше бы женился на какой-нибудь… не гадючьего племени.
Я промолчала, чтобы не быть уличенной в неподобающих речах против конкубины, а Брюна продолжала:
- Когда он тебя привез, мы с бабушкой думали, он привез новую любовницу. Или жену.
- Нет, совсем не так, - быстро сказала я, невольно покраснев. Мне вспомнился вчерашний визит дракона в мою спальню. И его прощальный поцелуй. Почему герцог поцеловал меня? И как он меня целовал? Как дочь или… любовницу?..
От таких мыслей душевного спокойствия не прибавилось, и я заерзала на мягкой перине, но Брюна не заметила моего беспокойства.
- Но ты точно – не любовница и не жена, - произнесла она со смешком. – Вчера он пробыл у тебя две минуты. За такое время кое-что не сотворишь, а?
Я промолчала, а Брюна с удивлением приподняла брови:
- Ты краснеешь, что ли? – спросила она с изумлением, а потом расхохоталась. – А, я и забыла, что ты – монашка. Ничего, привыкнешь. Тут не монастырь, - она встала из кресла, разминая плечи. – Фу, никогда так долго не сидела, вся спина затекла. Пошли завтракать, а потом расскажешь мне про ту, другую… которая отрезала волосы.
- Про Далиду, - сказала я, вставая с постели. – Но как получилось, что для тебя эти рассказы – в новинку? Разве в вашем замке нет менестрелей? Или не приглашают бродячих музыкантов и актеров?
- Были, приглашают, - немного смущенно ответила Брюна и нахмурилась, показывая, что эти расспросы ей неприятны.
Но почему?
Поколебавшись, я все-таки заглянула в книгу пророчеств, но тут же захлопнула ее, краснея до ушей, а перед мысленным взором так и стояла картина – красивый парень обнимает и целует Брюну, прячась в тени коридора, задирает девушке юбку, а потом… Не было сомнений, что дочь дракона – уже не девушка. И если учесть, что книга пыталась показать мне и другие страницы относительно Брюны – она была давно и часто не девушка. И похоже, она делала это по своей воле… И с охотой.
- Отец всех выгнал, - сказала дочь дракона, нервно дернув плечом. – Но они все равно не рассказывали таких сказок, как ты.
- Но это была не сказка, - ответила я. – История Юдит произошла на самом деле. Правда, давно…
Я ругала себя, что полезла в жизнь Брюны. Нельзя пользоваться своим даром ради забавы. В этом мире ничего не происходит просто так, и за все надо платить. Но была не только боязнь за растраченные силы. Еще было смущение. Я совершила нечто не очень хорошее, узнав чужую тайну – как будто подсмотрела из-за угла.
Брюна ушла немного вперед, и я заметила хитрое выражение лица служанки – Шенги. Я вспомнила, как зовут горничную. Она выразительно повела глазами в сторону Брюны и готова была прыснуть со смеху, но я предостерегающе прижала указательный палец к губам, делая ей знак молчать. Шенга тут же спохватилась и приняла самый серьезный вид.
Завтрак прошел не так увлекательно, как трапеза накануне вечером. Кресло настоящего хозяина замка Намюр пустовало, и женщины вяло переругивались, уплетая за обе щеки выпечку со свежим сливочным маслом, вишневое варенье, вареные без скорлупы яйца под горчичным соусом, закуску из соленой и вымоченной в молоке сельди.
Я не могла не заметить, что все – и три дамы Намюра, и слуги – чувствовали себя гораздо свободнее. Особенно слуги – внося блюда с едой, служанки позволяли себе что-то спросить у леди Ундисы или даже хихикнуть, когда лавировали от дверей к столу и обратно. В присутствии дракона все молчали и не поднимали глаз. С одной стороны я понимала их – без дракона мне тоже дышалось легче. Все равно, что избавиться от общества дикого зверя, который опасен, даже когда не скалит зубы. Но с другой стороны, пустое кресло хозяина Намюра сразу возвысило трех «хозяек», и если я уже поняла, чем можно привлечь леди Брюну, то с леди Фредой и Ундисой все было сложнее.
- Такой ветер сегодня, - сказала Ундиса невпопад. – Дует с гор. Весна – а холодно.
- Драконы холода не боятся, - сказала Брюна.
- Вам-то откуда знать? – любезно улыбнулась Ундиса.
Брюна тут же выставила подбородок, готовясь отвечать, но леди Фредегонда со стуком переставила блюдце с вареньем.
- Хочешь показать, что заботишься о моем сыне? – спросила она Ундису. – Лучше согрей постель к его возвращению…
Я снова начала краснеть, потому что намек был очевиден. Но смутить Ундису было трудно. Она улыбнулась еще приторнее и сказала:
- Обязательно последую вашему совету.
- Вот и умница, - похвалила ее старуха. – Где лежат грелки, ты знаешь. И жаровню еще разожги.
Брюна рассмеялась и бросила вилку.
- Спасибо, аманта, было очень вкусно, - сказала дочь дракона и потянула меня за рукав. – Пойдем, расскажешь мне про Далиду.
Я едва успела пробормотать благодарность и извинения. Леди Фредегонда и Ундиса проводили нас взглядами. Одна – подозрительным, другая – настороженным.
Мы с Брюной устроились в ее комнате, в уголочке села с рукоделием Шенга, но едва я начала рассказ, появилась леди Фредегонда в сопровождении двух служанок.
- Пришла послушать, что такого интересного ты рассказываешь, - сказала она, усаживаясь в кресло, которое служанки ей почтительно придвинули.
- Я рассказываю историю из Священного Писания, - пояснила я. – Она о божественном силаче, который полюбил женщину из враждебного государства…
Похождения Шимшона захватили моих слушательниц не меньше, чем приключения Юдит. Когда герой оказался во вражеском городе и обнаружил, что ворота заперты, и просто-напросто выломал их, утащив на гору – Брюна расхохоталась, захлопав в ладоши.
Служанки тоже слушали, затаив дыхание, и только леди Фредегонда не выказывала никаких чувств, не сводя, однако, с меня пристального взгляда.
Когда я закончила историю Шимшона, Брюна потребовала еще что-нибудь такое же интересное, но леди Фредегонда решительно ее остановила:
- Хватит пока рассказов. Дай ей немного передохнуть и лучше принеси воды и крыжовенного варенья. После такой болтовни надо и горло промочить.
Брюна не стала спорить и умчалась, прихватив с собой Шенгу.
- А вы принесите мне накидку, - велела старуха своим служанкам. – Сейчас я пойду гулять, - пояснила она мне, - и не хочу, чтобы северный ветер продул мне кости.
Она могла бы ничего не объяснять, и так было понятно, что леди Фредегонда решила побеседовать со мной наедине.
- Теперь я понимаю, почему мой сын притащил тебя в Намюр, - сказала она без обиняков, когда мы остались одни.
- И почему же? – спросила я сдержанно.
- Ты не просто смазливая девица. Я вижу, что ты образованная.
- Всего-то прочла пару книг.
- Этого хватит, - заверила меня леди Фредегонда. – Ты знаешь, что моему сыну сорок лет?
- Да, миледи, - ответила я.
- Наверное, Ундиса уже разболтала? – усмехнулась она, а я прикусила язык – надо быть поосторожнее. Ведь мне никто ничего не рассказывал про милорда Тевиша.
- Я догадалась сама, - сказала я скромно. – Это несложно – определить возраст по лицу и речам.
- Вчера в твоей спальне вы с ним именно речи вели? – поинтересовалась она насмешливо.
- Милорд сказал, что в его отсутствие я должна искать защиты у вас, - отетила я, сделав вид, что не поняла никаких намеков.
- А милорд не сказал, куда он отправился? – леди Фредегонда усмехнулась углом рта.
- Вы уезжаете? – неосторожно спросила я. Неосторожно – потому что какое я имела право расспрашивать дракона? Сейчас он рассмеется мне в лицо и скажет, что я лезу не в свое дело…
- Уезжаю, - сказал он, и я опять сравнила его голос с рокотом прибоя. – Но это ненадолго.
Та же приглушенная сила, тот же страх и замирание сердца перед суровой силой стихии…
«Почему вы поцеловали меня?», - хотелось спросить мне, но я спросила совсем другое.
- Почему вы скрыли правду? Почему сказали, что я – дочь вашего друга?
- Скрыл, - признал он и прошел к окну, посмотрев на море. – И от тебя потребую того же. Я хочу, чтобы ты молчала о своем даре и никому не предсказывала будущего.
- А вам?
- И мне, - дракон закрыл окно ставнями. – Ложись спать и ничего больше не бойся.
Он вышел из моей спальни, а я села на краешек постели. Сердце стучало, вырываясь из груди, и только теперь я поняла, как боялась.
Не бойся. Дракон сказал мне – не бойся.
Я не выдержала и засмеялась. Было странно смеяться одной в комнате, но я никак не могла остановиться – хохотала и хохотала, пока из глаз не брызнули слезы, и смех не сменился рыданиями. Я уткнулась лицом в ладони и плакала так долго, что веки припухли. Но на душе стало легче, я задула свечу, забралась в постель, укрывшись одеялом до ушей, согрелась и вскоре заснула. Заснула крепко и безмятежно, как не спала последние шесть лет.
Утром я проснулась оттого, что кто-то расхаживал по моей комнате, и что-то звенело и стукало.
Вскочив рывком, я сразу понапридумывала разных страхов – от захвата драконьего замка людьми лорда Уилмора до покушения на мою честь самого дракона. Но это была Брюна.
Дочь дракона в утреннем бледно-желтом платье раздраженно мерила шагами ковер, а ее горничная выкладывала на мой туалетный столик коробочки с румянами и шпильками, стеклянные пузырьки и глиняные крохотные амфоры с благовониями.
Заметив, что я проснулась, Брюна скорчила гримаску – презрительно выпятила нижнюю губу.
- Отец попросил, чтобы я подарила тебе гребни и всё, что нужно благородной девице, - объявила она. – Вот, пользуйся моей добротой, нищенка.
Я посмотрела на блестящую гору дамских штучек, уже высившуюся перед зеркалом, и подумала, что вряд ли дракон просил. Сомнительно, чтобы леди Брюна уступила просьбе. А вот приказу…
- Вы очень добры, миледи Брюна, - сказала я, выбираясь из постели. – Но можно ли и мне попросить вас? Не врываться в комнату, пока я сплю.
- Вообще-то, это – замок моего отца, - напомнила дракайна. – А если не хочешь, чтобы к тебе заходили – надо запираться изнутри. Вот крючок, если что.
Запираться. Я и забыла, что можно запираться изнутри.
- Очень любезно с вашей стороны напомнить мне об этом, - ответила я спокойно. – Так и буду поступать, миледи.
- Называй меня Брюна, - проворчала она, отведя глаза, и принялась копаться в поясном кармашке. – Вот, держи, - она протянула мне гребень. – У меня таких два, они из панциря черепах, очень гладкие.
Я понятия не имела, кто такие черепахи, но подарок приняла – не столько из необходимости иметь костяной гребень вместо деревянного, сколько из любопытства. Я никогда не видела такой красивой вещицы, а взяв ее в руки убедилась, что гребень был гладким, как отполированный камень. Он был коричневый, с вкраплениями золотистого, с искусной резьбой на ободке – женщина обрезала ножницами длинные волосы спящего мужчины.
- Дурацкая резьба, верно? – хмыкнула Брюна.
- Это Шимшон и Далида, - сказала я, гладя тонкую резьбу. – Она обольстила его и отрезала ему волосы, в которых была его сила. И предала его врагам.
- Ого, - Брюна вытянула шею, через мое плечо рассматривая гребень. – А на моем гребне – девица с отрубленной мужской головой. Вот она мне нравится.
- Наверное, это Юдит с головой Холоферна, - догадалась я. – Он напал на город Юдит, а она прельстила его своей красотой и убила, отрубив голову.
- Откуда ты знаешь?
Я подняла голову. Брюна смотрела на меня с любопытством, а служанка – почти с ужасом.
- Читала в книгах, - объяснила я. – В монастыре было много свободного времени. И библиотека была большая.
- Читала она, - Брюна опять выпятила нижнюю губу. – Ну и как Юдит обольстила этого… военачальника?
Служанка даже подалась вперед, чтобы лучше слышать, но я положила гребень на столик и улыбнулась обеим.
- Мне надо полчаса, чтобы привести себя в порядок, а потом я – так и быть! – расскажу вам эту удивительную, прекрасную и страшную историю. Если хотите услышать ее – подождите за дверью.
Дочь дракона смерила меня гневным взглядом, но повернулась на каблуках, так что юбка взметнулись колоколом, махнула служанке и удалилась. Наверное, искушение послушать про обольстительницу, отрубающую головы влюбленным мужчинам, было гораздо сильнее желания указать «нищенке» на место у порога.
Посмеиваясь, я не торопясь умылась, причесалась и оделась. Я не отказала себе в удовольствии увидеть леди Брюну под моей дверью – сцепившую руки за спиной, меряющую шагами коридор. Дочь дракона сердилась, но положенные полчаса выдержала. Зато потом ворвалась в мою комнату без стука.
- Рассказывай! – потребовала леди Брюна, по-хозяйски падая в кресло.
Время до завтрака мы провели весьма увлекательно. Брюна и служанка слушали меня, как пташки, завороженные змеей. В замке дракона, наверное, было совсем скучно, если дочь герцога с таким восторгом слушала мои рассказы.
- И после года осады, когда в городе не осталось ничего съестного, и мужчины решали, что делать – сдать Холоферну город или бросить жребий, кому из горожан быть съеденными, - рассказывала я, сидя на постели, и Брюна и служанка, расположившаяся на лавочке для ног, в ужасе ахнули, - вперед вышла вдова Юдит. Она сказала: дайте мне три дня, и я обращу войско Холоферна в бегство…
Когда я закончила историю, Брюна долго молчала, переживая то, что сейчас услышала.
- Где ты об этом прочитала? – спросила она, наконец. – Разве в монастырских библиотеках бывают такие книги?
- Эта история – часть Священного Писания, - сказала я. – Историю Юдит не читают во время службы, но церковь считает ее весьма полезной для народа.
- Наш преподобный Ирхард, наверное, так не считает, - сказала с досадой Брюна. – Он вечно бубнит какую-то скучнейшую чушь, от которой глаза слипаются. И он рассказывает не так, как ты… - она опять задумалась, глядя на черепаховый гребень, который я держала в руках.
Я знала, что рассказываю не совсем так, как написано в священной книге. Потому что там был сухой пересказ, а для меня Юдит была живой – я видела ее в своей книге, которая иногда показывала мне не только будущее, но и прошлое. Я видела, как Юдит молилась и плакала, прежде чем решиться идти в стан врагов, чтобы убить военачальника. Видела, как она управляла своим поместьем после смерти мужа – твердо, справедливо, не терпя возражений, но поощряя добросовестных слуг. И как она шла наряженная, украшенная драгоценностями, с подведенными глазами и завитыми локонами по улицам осажденного города, и мужчины – злые, исхудавшие, черные от палящего солнца, утомленные войной – провожали ее горящими взглядами. Но она не замечала этих взглядов. Она была выше их, она думала не о спасении себя, а о спасении города…
- Почему она не вышла замуж? – спросила Брюна. – Ты говорила, что многие хотели взять ее в жены, и она была красива, молода.
- Она любила покойного мужа и не хотела другого, - ответила я.
- Любила… - тихо фыркнула Брюна. – Любить покойника… Глупо.
- У небес нет покойников, - сказала я наставительно, - для небес все – живые. И есть такие люди, которые любят один раз и навсегда.
- Не надо мне про таких, - поморщилась Брюна. – Это все вранье.
- Почему же? – возразила я. – Ведь твой отец так и не женился после смерти твоей матери… - я назвала дочь дракона на «ты», но она этого даже не заметила.
- Зато завел себе гадюку в любовницы, - зло сказала она. – По мне, так лучше бы женился на какой-нибудь… не гадючьего племени.
Я промолчала, чтобы не быть уличенной в неподобающих речах против конкубины, а Брюна продолжала:
- Когда он тебя привез, мы с бабушкой думали, он привез новую любовницу. Или жену.
- Нет, совсем не так, - быстро сказала я, невольно покраснев. Мне вспомнился вчерашний визит дракона в мою спальню. И его прощальный поцелуй. Почему герцог поцеловал меня? И как он меня целовал? Как дочь или… любовницу?..
От таких мыслей душевного спокойствия не прибавилось, и я заерзала на мягкой перине, но Брюна не заметила моего беспокойства.
- Но ты точно – не любовница и не жена, - произнесла она со смешком. – Вчера он пробыл у тебя две минуты. За такое время кое-что не сотворишь, а?
Я промолчала, а Брюна с удивлением приподняла брови:
- Ты краснеешь, что ли? – спросила она с изумлением, а потом расхохоталась. – А, я и забыла, что ты – монашка. Ничего, привыкнешь. Тут не монастырь, - она встала из кресла, разминая плечи. – Фу, никогда так долго не сидела, вся спина затекла. Пошли завтракать, а потом расскажешь мне про ту, другую… которая отрезала волосы.
- Про Далиду, - сказала я, вставая с постели. – Но как получилось, что для тебя эти рассказы – в новинку? Разве в вашем замке нет менестрелей? Или не приглашают бродячих музыкантов и актеров?
- Были, приглашают, - немного смущенно ответила Брюна и нахмурилась, показывая, что эти расспросы ей неприятны.
Но почему?
Поколебавшись, я все-таки заглянула в книгу пророчеств, но тут же захлопнула ее, краснея до ушей, а перед мысленным взором так и стояла картина – красивый парень обнимает и целует Брюну, прячась в тени коридора, задирает девушке юбку, а потом… Не было сомнений, что дочь дракона – уже не девушка. И если учесть, что книга пыталась показать мне и другие страницы относительно Брюны – она была давно и часто не девушка. И похоже, она делала это по своей воле… И с охотой.
- Отец всех выгнал, - сказала дочь дракона, нервно дернув плечом. – Но они все равно не рассказывали таких сказок, как ты.
- Но это была не сказка, - ответила я. – История Юдит произошла на самом деле. Правда, давно…
Я ругала себя, что полезла в жизнь Брюны. Нельзя пользоваться своим даром ради забавы. В этом мире ничего не происходит просто так, и за все надо платить. Но была не только боязнь за растраченные силы. Еще было смущение. Я совершила нечто не очень хорошее, узнав чужую тайну – как будто подсмотрела из-за угла.
Брюна ушла немного вперед, и я заметила хитрое выражение лица служанки – Шенги. Я вспомнила, как зовут горничную. Она выразительно повела глазами в сторону Брюны и готова была прыснуть со смеху, но я предостерегающе прижала указательный палец к губам, делая ей знак молчать. Шенга тут же спохватилась и приняла самый серьезный вид.
Завтрак прошел не так увлекательно, как трапеза накануне вечером. Кресло настоящего хозяина замка Намюр пустовало, и женщины вяло переругивались, уплетая за обе щеки выпечку со свежим сливочным маслом, вишневое варенье, вареные без скорлупы яйца под горчичным соусом, закуску из соленой и вымоченной в молоке сельди.
Я не могла не заметить, что все – и три дамы Намюра, и слуги – чувствовали себя гораздо свободнее. Особенно слуги – внося блюда с едой, служанки позволяли себе что-то спросить у леди Ундисы или даже хихикнуть, когда лавировали от дверей к столу и обратно. В присутствии дракона все молчали и не поднимали глаз. С одной стороны я понимала их – без дракона мне тоже дышалось легче. Все равно, что избавиться от общества дикого зверя, который опасен, даже когда не скалит зубы. Но с другой стороны, пустое кресло хозяина Намюра сразу возвысило трех «хозяек», и если я уже поняла, чем можно привлечь леди Брюну, то с леди Фредой и Ундисой все было сложнее.
- Такой ветер сегодня, - сказала Ундиса невпопад. – Дует с гор. Весна – а холодно.
- Драконы холода не боятся, - сказала Брюна.
- Вам-то откуда знать? – любезно улыбнулась Ундиса.
Брюна тут же выставила подбородок, готовясь отвечать, но леди Фредегонда со стуком переставила блюдце с вареньем.
- Хочешь показать, что заботишься о моем сыне? – спросила она Ундису. – Лучше согрей постель к его возвращению…
Я снова начала краснеть, потому что намек был очевиден. Но смутить Ундису было трудно. Она улыбнулась еще приторнее и сказала:
- Обязательно последую вашему совету.
- Вот и умница, - похвалила ее старуха. – Где лежат грелки, ты знаешь. И жаровню еще разожги.
Брюна рассмеялась и бросила вилку.
- Спасибо, аманта, было очень вкусно, - сказала дочь дракона и потянула меня за рукав. – Пойдем, расскажешь мне про Далиду.
Я едва успела пробормотать благодарность и извинения. Леди Фредегонда и Ундиса проводили нас взглядами. Одна – подозрительным, другая – настороженным.
Мы с Брюной устроились в ее комнате, в уголочке села с рукоделием Шенга, но едва я начала рассказ, появилась леди Фредегонда в сопровождении двух служанок.
- Пришла послушать, что такого интересного ты рассказываешь, - сказала она, усаживаясь в кресло, которое служанки ей почтительно придвинули.
- Я рассказываю историю из Священного Писания, - пояснила я. – Она о божественном силаче, который полюбил женщину из враждебного государства…
Похождения Шимшона захватили моих слушательниц не меньше, чем приключения Юдит. Когда герой оказался во вражеском городе и обнаружил, что ворота заперты, и просто-напросто выломал их, утащив на гору – Брюна расхохоталась, захлопав в ладоши.
Служанки тоже слушали, затаив дыхание, и только леди Фредегонда не выказывала никаких чувств, не сводя, однако, с меня пристального взгляда.
Когда я закончила историю Шимшона, Брюна потребовала еще что-нибудь такое же интересное, но леди Фредегонда решительно ее остановила:
- Хватит пока рассказов. Дай ей немного передохнуть и лучше принеси воды и крыжовенного варенья. После такой болтовни надо и горло промочить.
Брюна не стала спорить и умчалась, прихватив с собой Шенгу.
- А вы принесите мне накидку, - велела старуха своим служанкам. – Сейчас я пойду гулять, - пояснила она мне, - и не хочу, чтобы северный ветер продул мне кости.
Она могла бы ничего не объяснять, и так было понятно, что леди Фредегонда решила побеседовать со мной наедине.
- Теперь я понимаю, почему мой сын притащил тебя в Намюр, - сказала она без обиняков, когда мы остались одни.
- И почему же? – спросила я сдержанно.
- Ты не просто смазливая девица. Я вижу, что ты образованная.
- Всего-то прочла пару книг.
- Этого хватит, - заверила меня леди Фредегонда. – Ты знаешь, что моему сыну сорок лет?
- Да, миледи, - ответила я.
- Наверное, Ундиса уже разболтала? – усмехнулась она, а я прикусила язык – надо быть поосторожнее. Ведь мне никто ничего не рассказывал про милорда Тевиша.
- Я догадалась сама, - сказала я скромно. – Это несложно – определить возраст по лицу и речам.
- Вчера в твоей спальне вы с ним именно речи вели? – поинтересовалась она насмешливо.
- Милорд сказал, что в его отсутствие я должна искать защиты у вас, - отетила я, сделав вид, что не поняла никаких намеков.
- А милорд не сказал, куда он отправился? – леди Фредегонда усмехнулась углом рта.
