Мы, Человечество, с головой ушли в генную инженерию. Оллирейн - в развитие технологий. И если раньше бионженерные модификанты превосходили умную оллирейнскую броню, то сейчас возможности выровнялись. Мы пришли к паритету. Поэтому Лилайон стоит передо мной и, вместо того, чтобы бояться, улыбается.
Хотя он вполне может сунуть голову в коллапсар безо всякой защиты, если решит, что удовлетворение любопытства важнее жизни. То есть, в данном случае, опробовать испытательный образец защиты на мне. Сработает - отлично, не сработает - тоже хорошо. Где в этом уравнении его, Лилайона, инстинкт самосохранения? А он и сам не знает. Более того, не хочет знать. Типичный представитель своей расы. Сначала засовывает голову в коллапсар, дёргает там смерть за уши, а потом уже думает, как выбираться обратно. О том, что лучшим решением было бы вовсе не влезать туда, где может убить, нет даже зачатка мысли.
Я в который уже раз задумалась над тем, как они сочетают в себе Долг и неуёмное кошачье любопытство. А ведь сочетают, и им не жмёт. Нечеловеческая логика!
- Ваша смерть навредит моей дочери, - нехотя сказала я. - Поэтому сейчас, рядом со мной, вы в безопасности. И вы об этом знаете!
- Знаю, - безмятежно ответил Лилайон.
- Почему вы преследуете меня?
- Я? Как бы вам сказать, Энн… Вы лучше спросите, почему я тогда вывез вас в пространство Радуарского Альянса.
- И почему? - спросила я.
Хороший вопрос, на самом деле. Тогда Лилайон никак не объяснил мне, почему он меня спас. Потом у нас с ним как-то не доходило до таких вопросов, смотрели друг на друга через прорезь прицела. Один убегал, другой догонял, и, к сожалению, чаще всего бегала именно я, потому что не могла с ним справиться. Аж в затылке свербит, стоит только вспомнить!
Он обыгрывал меня всегда, но в последний момент отпускал. Забавлялся, как забавляются с пойманной мышью старотерранские кошки.
- Видите ли, Энн, - мирно сказал Лилайон. - Когда-то давно, в юности, я пережил два в высшей степени любопытных эпизода. Они мучают меня всю жизнь, я никак не нахожу им разгадки. Но, похоже, один из них вскоре получит объяснение. А для этого я должен попасть на планету, которую вы называете Планетой Забвения. Я должен быть там, Энн!
- Да никогда в жизни! - возмутилась я. - Я лучше умру, чем допущу вас туда!
- А, ну вот в этом всё дело, Энн. Если вы не допустите меня туда, вы действительно умрёте.
- Что? - не поняла я. - Это угроза, Кетам?
- Нет, что вы, Энн, - выговорил Лилайон. - Какая угроза… Это совершенно точные сведения. Пока я не могу объяснить вам причину. Поверьте мне. Просто поверьте.
И снова эта его улыбочка ненавистная. Тоска…
Элен. И Нохораи. Обеим будет плохо от его смерти, правда, по разным причинам. Но в данном случае обе причины неважны.
Я не могу убить Кетама Лилайона!
И не в моих интересах, чтобы его убил кто-то другой.
- Как у вас всё легко и просто, - съязвила я. - Ну, а почему я должна вам верить?
- Как я понимаю, Нохораи вам ничего не рассказывала? - невинно поинтересовался Лилайон.
Меня в жар бросило, глухо плеснуло в берега чёрное озеро. Почти как в юности, когда любая, чересчур сильная, эмоция могла привести к неконтролируемому паранормальному выбросу.
Я выдохнула, соединила вместе кончики пальцев. Мне не шестнадцать. Я удержу себя в границах разума, а свою силу - под полным контролем. Но как же сложно, кто бы знал! Вот он передо мною, мой личный враг, и снова он взялся за старое, и опять жадно смотрит, изучает мои реакции. А я, как и тогда, ничего не могу с ним сделать!
- У меня такое впечатление, - сказала я ровным голосом, - что вы отчего-то очень хотите покончить жизнь самоубийством, Кетам. Но, может быть, вы всё-таки как-нибудь повеситесь сами? Без меня. Ну, или утопитесь, вон воды кругом сколько. Я бы даже памятный камень по вам поставила. Вы не совсем мне чужой всё-таки. Столько общих воспоминаний…
- Неинтересно, - Лилайон жестом отмёл моё предложение. - Лучше вы спросите у Нохораи, что такое «разорванное время». И если она вам не ответит, ну… тогда можете обратиться ко мне.
- А можно я вас просто придушу? - попросила я. - Пожалуйста. Мне очень хочется!
- Нельзя, - Лилайон сделал суровое лицо. - Вначале поговорите с дочерью. Это важно.
- Важнее вашего проклятого любопытства? - уточнила я.
Чем больше я смотрела на Лилайона, тем больше мне он мне не нравился. Не как враг, а с медицинской точки зрения, скажем так. Где-то я уже видела нечто подобное…
Лилайон улыбнулся мне. О, сколько лет я мечтала стереть с его физиономии эту его хорошо известную мне улыбочку! Кулаком в рожу, и чтоб череп треснул. И вот он, случай. Развернись и влепи, что ж ты медлишь, Железная Гарпия! Он нездоров, он ничего не успеет тебе сделать. Втыкает в смерть иголки по давней привычки, не понимая, что возможности упущены и отскочить не получится.
Не могу.
- Важнее всего, - ответил мне Лилайон.
- Тогда отключите ту штуку, которую вы на мне сейчас тестируете, - потребовала я. - Не делайте такие глаза! Я знаю, что приборчик у вас, и он работает. Он искажает паранормальное зрение целителя. Впрочем, я и без него вижу, что лучше бы вам прямо сейчас пойти и сдаться Аркаше в стационар.
Лилайон помолчал немного, потом сказал:
- Я здоров.
- Чудесно, - не стала я спорить. - Пусть это подтвердит доктор Огнев. Несколькими перекрёстными паранормальными сканами.
Лилайон ещё немного помолчал, потом сказал всё с той же усмешкой:
- Хорошо. Как скажете. Но вы поговорите с Нохораи, Энн. Ей очень нужен этот разговор. И вам тоже.
- Да чтоб вас чёрными дырами разорвало! - не выдержала я. - Что вы сделали с моей дочерью?!
- Ничего. Обстоятельства, Энн. Всего лишь стечение обстоятельств. Не то место, не то время, - на слове «время» Лилайон невесело усмехнулся. - Несколько раз… пересеклись. Я помог ей. Она помогла мне. Но её зацепило сильнее, чем я мог предполагать. Пока она сама вам не расскажет хоть что-нибудь, я докладывать не стану.
- Вы предлагаете мне устроить допрос собственной дочери? - осведомилась я.
Он качнул головой, снова улыбнулся, да так, что я сразу почувствовала себя последней дурой.
Я разозлилась. Да, я не слишком умна, - по сравнению со многими моими ровесниками. Да, армейская служба отбила мне мозги, а два десятка лет в пещере на нецивилизованной планете догрызли их остатки. Но это же не повод по-прежнему держать меня за ту маленькую потерянную девочку, какой я была, когда Лилайон впервые меня увидел!
А он следующей фразой меня попросту добил:
- Ей нужны ваши тепло и поддержка. Я сделал всё, что мог, теперь ваша очередь, Энн.
- Враг навсегда остаётся врагом, - медленно выговорила я. - Особенно такой враг, как вы, Кетам. Давайте начистоту. Всё, что вы сейчас делаете, навредит Человечеству? Всей Федерации?
- Безусловно, навредит! А как иначе-то? Почему я должен соблюдать интересы Федерации в ущерб интересам моего Народа?
- Когда вы вывезли меня в пространство Радуарского Альянса, кому от этого стало хуже?
- Мне, - легко ответил Лилайон. - Там и тогда я проиграл много.
- А надеялись выиграть.
- Верно. Надеялся.
- И сейчас надеетесь?
- А зачем же тогда вообще затевать Игру? - серьёзно спросил Лилайон. - Если не надеяться на выигрыш?
- Вот это вы любите, - сказала я с горечью. - Весь ваш Народ, будь он проклят. Всё вокруг для вас игра, как для маленьких котят. А то, что от ваших игр кровь льётся потоками…
- Ну, Энн, - поморщился он, - вы ведь не первый год живёте! То, что нельзя одолеть, можно возглавить. Ставки выше, чем одна-единственная жизнь и даже выше, чем один-единственный народ. Наша Вселенная - в той её части, что относится к нашей Галактике, - вновь входит в зону вариации реальностей. Тот, кто приведёт её к стабильности, получит всё. Если сможет.
- Вы надеетесь, что победителем станете вы, - уточнила я.
- Я надеюсь, - сказал он, - что в основном потоке истории наш Народ сохранит себя и преумножит Знание, как это было всегда. А вот сохранится ли Человечество, вопрос пока что открытый. Вы - интересные. Жаль будет, если пропадёте.
- Знаете что? Засуньте свою жалость себе в… - не выдержала я. - Без неё как-нибудь обойдёмся.
- Грубо, - снова улыбочка. - Что ж, время пока у вас ещё есть. Прошу прощения, но я не вижу смысла в дальнейшем разговоре. Я и так сказал вам больше, чем собирался, Энн. Думайте. И поговорите с дочерью!
Лилайон сделал мне ручкой и ушёл. Я смотрела ему вслед, и ничего уже не понимала совсем.
Что ему было надо от меня? Загадки и угрозы но вроде как забота при том о Нохораи… Поди его пойми! Бедная моя девочка влюбилась в него, а он сам? Похоже, и он не остался равнодушным, вот только…
Всё равно он враг. Пусть он сейчас спокоен, пусть у нас мир, пусть Оллирейн перестал нам докучать, и больше нет нужды смотреть друг на друга сквозь прорезь прицела. Но враг не может быть бывшим. Сам же признался, что действует во благо своим и во вред нашим!
Я чего-то не понимаю.
Я не понимаю - всё!
Обратно в пещеру… нет, не хочу. Пройденный этап. Надо двигаться дальше. Только вот - как и в каком направлении?
Понять бы.
Я нашла Нохораи на каменной террасе, выступающей над океаном. Она сидела на деревянной лавочке, поджав ноги, и что-то сосредоточенно читала с голографического монитора, предусмотрительно затянутого с внешней стороны серой плёнкой привата.
Я знала, что современная космоархеология Земной Федерации очень много внимания уделяет одному древнему народу, сгинувшему десять тысяч лет тому назад. Нохораи получила научное звание эксперта-лингвиста по их языку примерно лет десять тому назад, за расшифровку важного документа, возможно, не одного.
Вообще, археологические экспедиции - питательный субстрат для шпионажа со стороны всех, кому не лень. Лилайон ак-лидан просто не смог пройти мимо, кто бы сомневался. Расовое любопытство плюс служба. У бедной девочки оставалось не так уж много шансов избежать пристального внимания моего давнего врага.
Но почему она его полюбила…
А ты сама? Сама-то кому родила дочь на Планете Забвения? Внутренний голос - зараза прилипчивая и ехидная, решила я. Когда-нибудь я его пристрелю!
Нохораи подняла голову и увидела меня. Не знаю, что насторожило её, я ходила бесшумно. Альфа-Геспин, служба и Планета Забвения оказались очень хорошими учителями. Их уроки я не забуду до конца своих дней.
- Ты занята? - спросила я. - Могу уйти, если помешала.
- Нет, мама, - улыбнулась Нохораи. - Ты не можешь мне помешать. Никогда.
Она подвинулась на лавочке, я села рядом. Ну кого Нохораи обмануть хочет? Не уловить лёгкую заминку перед «Ты не можешь мне помешать» мог кто угодно, только не я.
- Давай с самого больного и сложного начнём, - предложила я. - Толку ходить вокруг да около, так мы ничего не выходим. Прости, но я обязана причинить тебе эту боль. Как родитель и как одна из руководителей будущей экспедиции к Планете Забвения.
Нохораи помолчала немного, потом тихо сказала:
- Давай…
- У тебя есть хоть какое-то влияние на Лилайона? - спросила я.
Нохораи дёрнулась и зажалась так, будто я ударила её. Я прокляла гада с головы до ног, мысленно, вслух при дочери, понятно, не могла.
- Дело всё в том, что он болен и не хочет лечиться, - объяснила я. - Больного ни на какую Планету не допущу.
- А… что с ним такое? - спросила Нохораи.
Она готовилась уходить в глухую оборону, но подобного разговора не ожидала настолько, что замкнуться в молчании и односложных ответах не получилось. Сердце моё раздирало от жалости к дочери и гнева на проклятого Лилайона.
Он нашёл, как меня достать. Несмотря на то, что теперь у нас мирное время, а я в Игре спецслужб Федерации и Оллирейна сейчас не участвую напрямую. Комиссовали за профнепригодностью!
- Откровенно говоря, я не знаю, - честно объяснила я. - У него при себе какой-то прибор, блокирующий паранормальную интуицию целителя. Я понимаю, причин доверять мне у него нет. Ни одной. Но я ему предложила сдаться Аркаше, причём без дураков и всяких там шпионских выходок. Если он этого не сделает, он останется здесь, на Океании, и я не шучу. Я одного там уже похоронила десять лет тому назад, второго - не хочу. Выше моих сил, извини.
Нохораи долго молчала, потом пообещала тихо:
- Я с ним поговорю.
- Вот и славно, - я поднялась. - Вижу, ты занята. Не буду тебе мешать.
- Ты нисколько мне не мешаешь, мама… - начала она.
Вежливый светский политес, что же ещё-то. И такого врага не пристрелишь из плазмогана, и не придавишь паранормой, и удавкой не задушишь.
Плохая из меня вышла мать. Для Нохораи - так уж точно. (Да и у Аркаши сомнения, а уж у Элен и вовсе лучше не спрашивать… ) Вечно на сборах, в военных миссиях, а потом - застряла в статусе пропавшей без вести на два десятка лет. То ли жива, то ли нет, то ли найдут хотя бы косточки, то ли нет…
Вот, нашлась. И всё опять не слава звёздам.
Разговаривать не о чем.
Как нащупать путь к доверию? Если всю сенсорику отрубило напрочь.
Нохораи - ахеолог… может, ей будет любопытно поговорить на профессиональную тему…
- Когда мы опрокинули степняков, - сказала я, - мы потом путешествовали каждое лето по их бывшим владениям. Исследовали. Они жили в землянках, знаешь ли. Рыли яму, поверх натягивали шкуры. В степи нет гор, а высокие деревья - источник опасности, а не защиты. Там иногда встречались огромные деревья, знаешь, кроны - куполом. В ветвях прятались плотоядные летающие насекомые. Большого размера, - я показала ладонями, какого именно. - Выкурить их оттуда невозможно, а неприятностей они способны доставить изрядно.
- Внешнее пищеварение? - спросила Нохораи. - Я ещё не изучала биом Планеты Забвения, но, судя по тому, как ты описываешь, похоже на то.
- Да. Яд из сплошных кислот. Ткани просто растворяются, образовывая питательную жижу, которую эти сволочи с удовольствием поглощают через хоботки. Но я не о них. О степняках…
Вот, жили в землянках, но у них имелся отменно кровавый религиозный культ. Жертвоприношения разумных. Пленников - обязательно, да и своих тоже. Раз в год заливали кровью всё… капище, или как это назвать. Из одного такого спаслась однажды Элен…
Неприятные воспоминания. Элен рассказывала отстранённо, как про чужое, но за маской холодной сдержанности, подобающей девочке из Старшей Ветвий, я всё же сумела разглядеть пережитый ужас. И воспринять его как свой собственный.
- Эти капища мы, конечно, сожгли. Эн сжёг, у него душа к ним не лежала совсем. Но по его реакции я поняла, что здесь не только обида за сестру. А что-то серьёзное, всплывшее из глубин генетической памяти. Клан Шокквальми известен в археологии, не так ли?
- Ещё как! - кивнула Нохораи. - Это одна из самых древних семей Палькифаля! Если вообще не всего Оллирейна. Да, им больше десяти тысяч лет, их предки видели расцвет Аркатамеевтана…
- И поспособствовали его падению, - кивнула я. - Я выросла на Таммееше, нам преподавали в школе.
Вот теперь глаза дочери блестели, как надо. Заинтересовалась!
- Вся проблема в том, что у Эна структуры, ответственные за передачу наследственной памяти, нарушены, - продолжала я, - и он ничего не мог объяснить. А Поункеваль Шоккваллем, который оказался на Планете позже нас, не из Старшей ветви.
Хотя он вполне может сунуть голову в коллапсар безо всякой защиты, если решит, что удовлетворение любопытства важнее жизни. То есть, в данном случае, опробовать испытательный образец защиты на мне. Сработает - отлично, не сработает - тоже хорошо. Где в этом уравнении его, Лилайона, инстинкт самосохранения? А он и сам не знает. Более того, не хочет знать. Типичный представитель своей расы. Сначала засовывает голову в коллапсар, дёргает там смерть за уши, а потом уже думает, как выбираться обратно. О том, что лучшим решением было бы вовсе не влезать туда, где может убить, нет даже зачатка мысли.
Я в который уже раз задумалась над тем, как они сочетают в себе Долг и неуёмное кошачье любопытство. А ведь сочетают, и им не жмёт. Нечеловеческая логика!
- Ваша смерть навредит моей дочери, - нехотя сказала я. - Поэтому сейчас, рядом со мной, вы в безопасности. И вы об этом знаете!
- Знаю, - безмятежно ответил Лилайон.
- Почему вы преследуете меня?
- Я? Как бы вам сказать, Энн… Вы лучше спросите, почему я тогда вывез вас в пространство Радуарского Альянса.
- И почему? - спросила я.
Хороший вопрос, на самом деле. Тогда Лилайон никак не объяснил мне, почему он меня спас. Потом у нас с ним как-то не доходило до таких вопросов, смотрели друг на друга через прорезь прицела. Один убегал, другой догонял, и, к сожалению, чаще всего бегала именно я, потому что не могла с ним справиться. Аж в затылке свербит, стоит только вспомнить!
Он обыгрывал меня всегда, но в последний момент отпускал. Забавлялся, как забавляются с пойманной мышью старотерранские кошки.
- Видите ли, Энн, - мирно сказал Лилайон. - Когда-то давно, в юности, я пережил два в высшей степени любопытных эпизода. Они мучают меня всю жизнь, я никак не нахожу им разгадки. Но, похоже, один из них вскоре получит объяснение. А для этого я должен попасть на планету, которую вы называете Планетой Забвения. Я должен быть там, Энн!
- Да никогда в жизни! - возмутилась я. - Я лучше умру, чем допущу вас туда!
- А, ну вот в этом всё дело, Энн. Если вы не допустите меня туда, вы действительно умрёте.
- Что? - не поняла я. - Это угроза, Кетам?
- Нет, что вы, Энн, - выговорил Лилайон. - Какая угроза… Это совершенно точные сведения. Пока я не могу объяснить вам причину. Поверьте мне. Просто поверьте.
И снова эта его улыбочка ненавистная. Тоска…
Элен. И Нохораи. Обеим будет плохо от его смерти, правда, по разным причинам. Но в данном случае обе причины неважны.
Я не могу убить Кетама Лилайона!
И не в моих интересах, чтобы его убил кто-то другой.
- Как у вас всё легко и просто, - съязвила я. - Ну, а почему я должна вам верить?
- Как я понимаю, Нохораи вам ничего не рассказывала? - невинно поинтересовался Лилайон.
Меня в жар бросило, глухо плеснуло в берега чёрное озеро. Почти как в юности, когда любая, чересчур сильная, эмоция могла привести к неконтролируемому паранормальному выбросу.
Я выдохнула, соединила вместе кончики пальцев. Мне не шестнадцать. Я удержу себя в границах разума, а свою силу - под полным контролем. Но как же сложно, кто бы знал! Вот он передо мною, мой личный враг, и снова он взялся за старое, и опять жадно смотрит, изучает мои реакции. А я, как и тогда, ничего не могу с ним сделать!
- У меня такое впечатление, - сказала я ровным голосом, - что вы отчего-то очень хотите покончить жизнь самоубийством, Кетам. Но, может быть, вы всё-таки как-нибудь повеситесь сами? Без меня. Ну, или утопитесь, вон воды кругом сколько. Я бы даже памятный камень по вам поставила. Вы не совсем мне чужой всё-таки. Столько общих воспоминаний…
- Неинтересно, - Лилайон жестом отмёл моё предложение. - Лучше вы спросите у Нохораи, что такое «разорванное время». И если она вам не ответит, ну… тогда можете обратиться ко мне.
- А можно я вас просто придушу? - попросила я. - Пожалуйста. Мне очень хочется!
- Нельзя, - Лилайон сделал суровое лицо. - Вначале поговорите с дочерью. Это важно.
- Важнее вашего проклятого любопытства? - уточнила я.
Чем больше я смотрела на Лилайона, тем больше мне он мне не нравился. Не как враг, а с медицинской точки зрения, скажем так. Где-то я уже видела нечто подобное…
Лилайон улыбнулся мне. О, сколько лет я мечтала стереть с его физиономии эту его хорошо известную мне улыбочку! Кулаком в рожу, и чтоб череп треснул. И вот он, случай. Развернись и влепи, что ж ты медлишь, Железная Гарпия! Он нездоров, он ничего не успеет тебе сделать. Втыкает в смерть иголки по давней привычки, не понимая, что возможности упущены и отскочить не получится.
Не могу.
- Важнее всего, - ответил мне Лилайон.
- Тогда отключите ту штуку, которую вы на мне сейчас тестируете, - потребовала я. - Не делайте такие глаза! Я знаю, что приборчик у вас, и он работает. Он искажает паранормальное зрение целителя. Впрочем, я и без него вижу, что лучше бы вам прямо сейчас пойти и сдаться Аркаше в стационар.
Лилайон помолчал немного, потом сказал:
- Я здоров.
- Чудесно, - не стала я спорить. - Пусть это подтвердит доктор Огнев. Несколькими перекрёстными паранормальными сканами.
Лилайон ещё немного помолчал, потом сказал всё с той же усмешкой:
- Хорошо. Как скажете. Но вы поговорите с Нохораи, Энн. Ей очень нужен этот разговор. И вам тоже.
- Да чтоб вас чёрными дырами разорвало! - не выдержала я. - Что вы сделали с моей дочерью?!
- Ничего. Обстоятельства, Энн. Всего лишь стечение обстоятельств. Не то место, не то время, - на слове «время» Лилайон невесело усмехнулся. - Несколько раз… пересеклись. Я помог ей. Она помогла мне. Но её зацепило сильнее, чем я мог предполагать. Пока она сама вам не расскажет хоть что-нибудь, я докладывать не стану.
- Вы предлагаете мне устроить допрос собственной дочери? - осведомилась я.
Он качнул головой, снова улыбнулся, да так, что я сразу почувствовала себя последней дурой.
Я разозлилась. Да, я не слишком умна, - по сравнению со многими моими ровесниками. Да, армейская служба отбила мне мозги, а два десятка лет в пещере на нецивилизованной планете догрызли их остатки. Но это же не повод по-прежнему держать меня за ту маленькую потерянную девочку, какой я была, когда Лилайон впервые меня увидел!
А он следующей фразой меня попросту добил:
- Ей нужны ваши тепло и поддержка. Я сделал всё, что мог, теперь ваша очередь, Энн.
- Враг навсегда остаётся врагом, - медленно выговорила я. - Особенно такой враг, как вы, Кетам. Давайте начистоту. Всё, что вы сейчас делаете, навредит Человечеству? Всей Федерации?
- Безусловно, навредит! А как иначе-то? Почему я должен соблюдать интересы Федерации в ущерб интересам моего Народа?
- Когда вы вывезли меня в пространство Радуарского Альянса, кому от этого стало хуже?
- Мне, - легко ответил Лилайон. - Там и тогда я проиграл много.
- А надеялись выиграть.
- Верно. Надеялся.
- И сейчас надеетесь?
- А зачем же тогда вообще затевать Игру? - серьёзно спросил Лилайон. - Если не надеяться на выигрыш?
- Вот это вы любите, - сказала я с горечью. - Весь ваш Народ, будь он проклят. Всё вокруг для вас игра, как для маленьких котят. А то, что от ваших игр кровь льётся потоками…
- Ну, Энн, - поморщился он, - вы ведь не первый год живёте! То, что нельзя одолеть, можно возглавить. Ставки выше, чем одна-единственная жизнь и даже выше, чем один-единственный народ. Наша Вселенная - в той её части, что относится к нашей Галактике, - вновь входит в зону вариации реальностей. Тот, кто приведёт её к стабильности, получит всё. Если сможет.
- Вы надеетесь, что победителем станете вы, - уточнила я.
- Я надеюсь, - сказал он, - что в основном потоке истории наш Народ сохранит себя и преумножит Знание, как это было всегда. А вот сохранится ли Человечество, вопрос пока что открытый. Вы - интересные. Жаль будет, если пропадёте.
- Знаете что? Засуньте свою жалость себе в… - не выдержала я. - Без неё как-нибудь обойдёмся.
- Грубо, - снова улыбочка. - Что ж, время пока у вас ещё есть. Прошу прощения, но я не вижу смысла в дальнейшем разговоре. Я и так сказал вам больше, чем собирался, Энн. Думайте. И поговорите с дочерью!
Лилайон сделал мне ручкой и ушёл. Я смотрела ему вслед, и ничего уже не понимала совсем.
Что ему было надо от меня? Загадки и угрозы но вроде как забота при том о Нохораи… Поди его пойми! Бедная моя девочка влюбилась в него, а он сам? Похоже, и он не остался равнодушным, вот только…
Всё равно он враг. Пусть он сейчас спокоен, пусть у нас мир, пусть Оллирейн перестал нам докучать, и больше нет нужды смотреть друг на друга сквозь прорезь прицела. Но враг не может быть бывшим. Сам же признался, что действует во благо своим и во вред нашим!
Я чего-то не понимаю.
Я не понимаю - всё!
Обратно в пещеру… нет, не хочу. Пройденный этап. Надо двигаться дальше. Только вот - как и в каком направлении?
Понять бы.
***
Я нашла Нохораи на каменной террасе, выступающей над океаном. Она сидела на деревянной лавочке, поджав ноги, и что-то сосредоточенно читала с голографического монитора, предусмотрительно затянутого с внешней стороны серой плёнкой привата.
Я знала, что современная космоархеология Земной Федерации очень много внимания уделяет одному древнему народу, сгинувшему десять тысяч лет тому назад. Нохораи получила научное звание эксперта-лингвиста по их языку примерно лет десять тому назад, за расшифровку важного документа, возможно, не одного.
Вообще, археологические экспедиции - питательный субстрат для шпионажа со стороны всех, кому не лень. Лилайон ак-лидан просто не смог пройти мимо, кто бы сомневался. Расовое любопытство плюс служба. У бедной девочки оставалось не так уж много шансов избежать пристального внимания моего давнего врага.
Но почему она его полюбила…
А ты сама? Сама-то кому родила дочь на Планете Забвения? Внутренний голос - зараза прилипчивая и ехидная, решила я. Когда-нибудь я его пристрелю!
Нохораи подняла голову и увидела меня. Не знаю, что насторожило её, я ходила бесшумно. Альфа-Геспин, служба и Планета Забвения оказались очень хорошими учителями. Их уроки я не забуду до конца своих дней.
- Ты занята? - спросила я. - Могу уйти, если помешала.
- Нет, мама, - улыбнулась Нохораи. - Ты не можешь мне помешать. Никогда.
Она подвинулась на лавочке, я села рядом. Ну кого Нохораи обмануть хочет? Не уловить лёгкую заминку перед «Ты не можешь мне помешать» мог кто угодно, только не я.
- Давай с самого больного и сложного начнём, - предложила я. - Толку ходить вокруг да около, так мы ничего не выходим. Прости, но я обязана причинить тебе эту боль. Как родитель и как одна из руководителей будущей экспедиции к Планете Забвения.
Нохораи помолчала немного, потом тихо сказала:
- Давай…
- У тебя есть хоть какое-то влияние на Лилайона? - спросила я.
Нохораи дёрнулась и зажалась так, будто я ударила её. Я прокляла гада с головы до ног, мысленно, вслух при дочери, понятно, не могла.
- Дело всё в том, что он болен и не хочет лечиться, - объяснила я. - Больного ни на какую Планету не допущу.
- А… что с ним такое? - спросила Нохораи.
Она готовилась уходить в глухую оборону, но подобного разговора не ожидала настолько, что замкнуться в молчании и односложных ответах не получилось. Сердце моё раздирало от жалости к дочери и гнева на проклятого Лилайона.
Он нашёл, как меня достать. Несмотря на то, что теперь у нас мирное время, а я в Игре спецслужб Федерации и Оллирейна сейчас не участвую напрямую. Комиссовали за профнепригодностью!
- Откровенно говоря, я не знаю, - честно объяснила я. - У него при себе какой-то прибор, блокирующий паранормальную интуицию целителя. Я понимаю, причин доверять мне у него нет. Ни одной. Но я ему предложила сдаться Аркаше, причём без дураков и всяких там шпионских выходок. Если он этого не сделает, он останется здесь, на Океании, и я не шучу. Я одного там уже похоронила десять лет тому назад, второго - не хочу. Выше моих сил, извини.
Нохораи долго молчала, потом пообещала тихо:
- Я с ним поговорю.
- Вот и славно, - я поднялась. - Вижу, ты занята. Не буду тебе мешать.
- Ты нисколько мне не мешаешь, мама… - начала она.
Вежливый светский политес, что же ещё-то. И такого врага не пристрелишь из плазмогана, и не придавишь паранормой, и удавкой не задушишь.
Плохая из меня вышла мать. Для Нохораи - так уж точно. (Да и у Аркаши сомнения, а уж у Элен и вовсе лучше не спрашивать… ) Вечно на сборах, в военных миссиях, а потом - застряла в статусе пропавшей без вести на два десятка лет. То ли жива, то ли нет, то ли найдут хотя бы косточки, то ли нет…
Вот, нашлась. И всё опять не слава звёздам.
Разговаривать не о чем.
Как нащупать путь к доверию? Если всю сенсорику отрубило напрочь.
Нохораи - ахеолог… может, ей будет любопытно поговорить на профессиональную тему…
- Когда мы опрокинули степняков, - сказала я, - мы потом путешествовали каждое лето по их бывшим владениям. Исследовали. Они жили в землянках, знаешь ли. Рыли яму, поверх натягивали шкуры. В степи нет гор, а высокие деревья - источник опасности, а не защиты. Там иногда встречались огромные деревья, знаешь, кроны - куполом. В ветвях прятались плотоядные летающие насекомые. Большого размера, - я показала ладонями, какого именно. - Выкурить их оттуда невозможно, а неприятностей они способны доставить изрядно.
- Внешнее пищеварение? - спросила Нохораи. - Я ещё не изучала биом Планеты Забвения, но, судя по тому, как ты описываешь, похоже на то.
- Да. Яд из сплошных кислот. Ткани просто растворяются, образовывая питательную жижу, которую эти сволочи с удовольствием поглощают через хоботки. Но я не о них. О степняках…
Вот, жили в землянках, но у них имелся отменно кровавый религиозный культ. Жертвоприношения разумных. Пленников - обязательно, да и своих тоже. Раз в год заливали кровью всё… капище, или как это назвать. Из одного такого спаслась однажды Элен…
Неприятные воспоминания. Элен рассказывала отстранённо, как про чужое, но за маской холодной сдержанности, подобающей девочке из Старшей Ветвий, я всё же сумела разглядеть пережитый ужас. И воспринять его как свой собственный.
- Эти капища мы, конечно, сожгли. Эн сжёг, у него душа к ним не лежала совсем. Но по его реакции я поняла, что здесь не только обида за сестру. А что-то серьёзное, всплывшее из глубин генетической памяти. Клан Шокквальми известен в археологии, не так ли?
- Ещё как! - кивнула Нохораи. - Это одна из самых древних семей Палькифаля! Если вообще не всего Оллирейна. Да, им больше десяти тысяч лет, их предки видели расцвет Аркатамеевтана…
- И поспособствовали его падению, - кивнула я. - Я выросла на Таммееше, нам преподавали в школе.
Вот теперь глаза дочери блестели, как надо. Заинтересовалась!
- Вся проблема в том, что у Эна структуры, ответственные за передачу наследственной памяти, нарушены, - продолжала я, - и он ничего не мог объяснить. А Поункеваль Шоккваллем, который оказался на Планете позже нас, не из Старшей ветви.
