Пока она его любит,
Всех землян не затопит водой.
Но едва она от него уплывет,
Как шторм все селенья людские сметет.
Кажется, он пел о Лилофее. Орнелла пришла бы в ярость, услышав такие строфы. А Фиона с трудом сдерживала птичий инстинкт наброситься на путника. Когти на ее руках удлинились. Фиона царапала ими землю, пока песенка о Лилофее не затихла вдали.
Едва аппетитный запах мяса растворился в лесном воздухе, как когти уменьшились и исчезли. Вот почему Кондор ее сторонился! Он не хотел причинить ей вред.
- Знала бы я, что запах моей плоти для тебя, как шашлык для голодающего…
Фиона знала, что обращается к Кондору, которого рядом нет. Вряд ли между ними установилась такая мощная ментальная связь, что он ее слышит. Но ей всё равно так хотелось извиниться перед ним.
Что-то пестрое замелькало над остовами стен и башен. В руинах уже не было пусто. Стоило засветить луне, и призрак шута оказался тут как тут. Он висел над камнями, и сам напоминал лунное сияние.
Фиона испугалась того, какой он бледный и светящийся. Пестрая шутовская одежда с бубенцами резко контрастировала с мертвенным цветом лица и пустыми глазами без искры веселья.
- Ты ведь не злишься, что я унесла отсюда кубышку с золотом?
Призрак шута, по всей видимости, об этом даже не помнил. Или же такие материальные ценности, как золото и драгоценные камни, призраков больше не волновали. Зато сама Фиона шута заинтересовала. Он коснулся ее щеки невесомой рукой. Прикосновение призрака было подобно ласке холодного ветерка.
- Рыжая, но без веснушек, - констатировал шут. – Небывалое сочетание!
- Не такое уж небывалое. Наверняка, кроме меня есть еще рыжие люди без веснушек. Не всегда же быть и веснушкам.
- Рыжеволосую богиню огня такое сочетание оскорбило бы. Все рыжие ее избранники и избранницы. Она лично искупала их волосы в огне, а на кожу им посыпала искры, чтобы получились веснушки. Поэтому все рыжие неуязвимы.
- А я и не знала.
Призрак шута склонился к Фионе.
- Давай я нарисую тебе веснушки!
- Не надо!
Фиона оробела, но шут уже достал прямо из пустоты пылающие кисть, с которой сыпались искры. Он же ее сожжет! Фиона ахнула, но прикосновение кисти к щекам было невесомым, как и ласка призрака.
Как это чудно! Шут рисует ей на коже веснушки! И во сне не приснилось бы! В конце работы шутовской художник поднес к лицу Фионы медное зеркальце. Оно сама парило над землей, как и призрак. Фиона заглянула в него. Как бы внутри не отразился грифон. Ведь это зеркало призрака. Оно должно показывать самую суть. Но в нем отражалась девушка, а не птица. Шут не нарисовал точки на ее щеках, а рассыпал кисточкой блестки по ее носу и скулам. Похоже на россыпь звезд. Красота!
- Спасибо! – поблагодарила Фиона, но призрак уже улетел к разрушенной башне.
Там кружился целый хоровод призраков шутов и шутих. Они напоминали ярких фей с бледными лицами. Наверное, они каждую ночь кружатся под звездами. Одна стройная шутиха в желто-красном платье витала с кистью над зарослями и раскрашивали листики на осинах в розовые тона. При этом она мелодично смеялась.
Духи шутов безобидны, сделала вывод Фиона. Лишь через пару минут она поняла, как скоропалительно судит. Двое путников с вязанками хвороста шли мимо руин и одергивали один другого, говоря что-то о проклятом месте.
Какое место проклято? Неужели это? Фиона не поняла, почему они толкуют о том, что тут опасно даже проходить мимо, пока не заметила, как призраки шутов навострили острые уши. Хоть путники и не приблизились к руинам, стая пестрых призраков ринулась на них и начала щипать, дразнить, подшучивать. Фиона с ужасом наблюдала, как шуты довели несчастных до того, что те бросились с обрыва. Вязанки с хворостом так и остались лежать на дороге. Одна шутиха небрежно бросила на них свою пеструю ленточку. Наверное, это опознавательный знак призрака: «Не ищите тех, кто этот хворост нес. Их забрали призраки шутов».
Фиона сжалась в комок, когда призрачная стая полетела обратно в руины, но ее они почему-то не тронули. Любопытно почему? Они заметили, что в прошлый раз ее принес сюда грифон и ее не следует трогать? А в этот раз она сама была грифоном. Призраки видят ее насквозь. Других они извели лишь за то, что те проходили мимо, а Фиона обокрала руины, и ей не причинили вреда.
- Фионетта! – одна шутиха подлетела к ней, будто фея без крыльев. Ее платье в расцветку из желтых и оранжевых ромбов напоминало наряд знатной дамы.
- Фиона, - поправила Фиона, хотя не следует болтать с привидениями. – А тут было когда-то королевство шутов?
- Тут правила сумасшедшая королева, а мы все ее развлекали, - кивнула шутиха. – Она всех нас, своих придворных, сделала шутами. А огненных дух, которого она полюбила после смерти короля, ей в этом помогал. Потом они поссорились, и теперь королевство в руинах. Но мы витаем ночью тут. Ты похожа на дочку королевы и духа огня Фионетту. Ты точно не она?
Фиона отрицательно покачала головой.
- А по-моему ты она и есть! – грациозная дама-шутиха поманила Фиону за собой. – Хочешь взглянуть на театр теней?
Фиона нахмурилась. Кажется, театром теней называют представление из прошлого, когда привидения проигрывают каждую ночь ту трагедию, из-за которой они собственно и стали призраками.
- Ты меня с кем-то перепутала. Я не знаю ничего о вас и вашей королеве, - попыталась сбежать под благовидным предлогом Фиона.
- Ну, так я тебе покажу!
Дама-шутиха указала на руины, в центре которых отрылся вдруг вход в целую залу, где шел пир. Стройная королева флиртовала с кем-то вроде огненного джинна. Им обоим было скучно, придворные были вынуждены изображать из себя шутов. А потом королева заметила Фиону. Ну, сейчас на нее набросятся! Фиона вся сжалась. Взгляд королевы был пронзительным, как у тигрицы. Она указала духу огня на Фиону.
- Наша дочь пришла?
Дух огня утратил над собой контроль, опустил пылающие руки на стол для пира, и вся зала вспыхнула, как спичка.
- Что я наделал? – доносились из дыма его слова. – Дамариск, ты жива?
Но от королевы остался лишь обугленный труп в короне, как и от ее придворных. Дух огня растворился в пожаре и будто перестал существовать.
Сценка театра теней на этом завершилась. Кругом снова были лишь руины и галдящие призраки шутов-придворных. Звенели тамбурины и бубенцы, раздавались шуточки, кружился пестрый хоровод привидений. Со стороны он выглядел забавно, но смерть ждет путника, угодившего в этот хоровод.
- Почему вы все стали призраки, а королева Дамариск нет? – крикнула Фиона.
Привидения едва отреагировали на ее истошный вопль. Лучше было обратиться к ним спокойным тоном, но Фиона вышла из себя. Сейчас шуты и на нее нападут, как на путников.
Внезапно ей ответила шутиха, заговорившая с ней первой:
- Потому что у королевы Дамариск осталась дочь, а у нас не осталось никого. Говорят, что души покойных живут в их потомстве. Дочь духа огня не должна была сгореть. Ее звали Фионеттой.
Имя похоже так, будто Фиона это сокращение, и ее мельница находится недалеко от руин страны, но это еще не доказательство. Вот не повезло бы Орнелле, если б Фиона не сгорела на костре, потому что является дочерью духа огня.
- Поди сюда! Посмотри! – призраки шутих манили ее к участку почвы, которая распалась, образуя яму.
Фиона порадовалась, что не среагировала на зов. Иначе она бы сейчас провалилась во впадину. Из ямы что-то сверкало. Там точно не братская могила, над которой танцуют духи. Внизу очередной клад.
Впервые Фиона обнаружила клад не своим чутьем, а с чужой помощью. Это призраки шутих показыли ей сокровища на руинах. Но зачем?
- Ты их хранительница, - донесся до нее хоровой шепот.
Губы привидений не шевелились. Их застывшие лица напоминали гипсовые маски, зато от их ярких нарядов пестрило в глазах.
Фиона подобрала необычную монетку, сверкавшую прямо у края ямы.
- Удачный выбор! – призрак одной шутихи обвил рукой шею Фионы, будто собирался подружиться. – Эта монетка – талисман богатства. Она притягивает к себе все ценности, о каких ты подумаешь. Представь себе караван с сокровищами, суда, перевозящие золотые слитки, кортежи богачей, казну королей. Просто подумай о них, и часть их богатства мгновенно перетечет к тебе. А подумаешь чуть дольше, и отнимешь у них всё.
Так и было. Монетка притягивала к ней все богатства, которые оказались рядом, с караванов, с судов, с кортежей. Всё перетягивается к ней и выкладывалось сверкающей дорожкой прямо под подошвами. Стоит подумать о выгоде, и монетка ослепительно сверкает, а под ногами возникают горы сокровищ.
- Я – грабительница! – ахнула Фиона. Как всё это унести? Или сокровища наколдованные, и сейчас рассыплются прахом.
- Ты отмеченная духами, раз можешь использовать этот талисман, - подсказала шутиха.
Так вот чем она особенная!
- Потерянная! – шептали духи, кружившие над руинами. – И снова найденная!
Внимая им, Фиона спрятала монетку. Яма, полная доверху сокровищами, мгновенно закрылась землей, будто ее и не было. Почва снова твердая, плотно утрамбованная, даже следов Фионы на ней не осталось. Никто и не догадается тут рыть.
- Эти клады я не отдам даже Орнелле, даже если меня будут здесь пытать.
- Правильно! – кивнула призрачная шутиха. – Едва твоя кровь оросит землю, как поднимутся призраки шутов и начнут воевать за тебя. Даже если они тебя не спасут, твой призрак присоединится к ним. Эти сокровища по праву твои: и при жизни, и после смерти. Ведь ты дочь Дамариск. Ты ее наследница.
Даже если привидение ошиблось, монетку Фиона спрятала поближе к сердцу. Талисман богатства принадлежит ей.
Волшебная монетка
Монетка и впрямь притягивала к себе разные ценнности. Стоило Фионе загадать, чтобы ожерелье проезжавшей мимо в карете дамы досталось ей, и оно мгновенно оказалось в ее кармане. Так ее действительно можно назвать ведьмой!
Стоило пожелать денег, и касса кабатчика опустела, а Фиона разжилась серебряными и медными монетами, от которых мигом потяжелели карманы. Теперь у нее есть начальный капитал, чтобы завести свое хозяйство и превратить крохотную ферму рядом с мельницей в зажиточный хутор.
От ее фермы уже почти ничего не осталось. Всех кур разворовали, грядки в огороде вытоптали, на заборе остался след клешни какого-то монстра. Видно, здесь порезвились феи и лешие. Отметины магических созданий остались повсюду. На мельничном колесе поселились водяные, а на самой мельницы засел домовой. Жернова больше не работали, зато домовой орал пьяные песенки.
- Меня выживают с собственной мельницы! – возмущалась Фиона.
- К чему мельница той, которая может отыскать клад. Вот я не могу, - прохрипел какой-то гном, поселившийся на разоренных грядках.
Фионе стало совестно. Она резко вспомнила, как заговорили с ней духи шутов на руинах, и как лунный свет образовал руку, указующую, где рыть, и она откопала кубышку с золотом. Если применит свои таланты, она станет богаче всех в мире. Зачем ей торговаться с бродячими гномами из-за разоренного огорода.
Несколько бродячих фей, поселившихся на мельничных жерновах, оказались приветливее.
- Хочешь у нас что-нибудь купить? – они закружились вокруг Фионы хороводом. Вели они себя беспечно, пока одна из фей не обнаружила птичьи перья, выбивавшиеся у Фионы прямо из кожи на плече.
- А ты из султанисткой династии? Кондор не говорил нам, что у него есть еще вторая сестра. Или ты его суженая?
- Так вы подружки Кондора?
- Мы его хорошие знакомые, - важно поправила фея.
Фиону это порадовало. Значит, с феями Кондор не состоит в романтических отношениях.
- Твое платье порвалось, - фея достала сверкающуюю исками иглу. – За небольшую плату я сошью тебе новое.
- Прямо сейчас?
- За один момент. В нем ты понравишься всем, кому пожелаешь.
- Из чего ты станешь шить? – заинтересовалась Фиона.
- Из искр, эфира и луговых цветов.
- Для того чтобы полоть грядки и молоть муку мне не понадобится шикарное платье.
- Но ты ведь не собираешься оставаться ни на ферме, ни на мельнице. Ты направляешься к султанитскому двору, - очень точно определила фея. – Наряд из чар, вызывающий восхищение окружающих, тебе очень понадобится.
- Ладно! По рукам! Шей! – Фиона без сожаления отдала фее ожерелье и монеты, а та в один миг облетела вокруг нее, напевая что-то и водя по воздуху сверкающей иглой. Платье Фионы тотчас преобразилось.
- В этом ты им понравишься, - захлопала в ладоши фея.
- Кому?
- Принцам.
- Точно! Даже младшему?
- Всем. Обещаю, как фея.
Фея солгала. Но не до конца. Вернувшись, Фиона, по обыкновению, понравилась всем принцам, кроме одного – нужного. Золотой орел не хотел ее замечать ни в каком наряде. Улучив момент, Фиона ходила вокруг его клетки, которую не могла открыть.
- Ты ведь можешь обратиться в принца! – настаивала она. – Поговори со мной! Что если я сообщу тебе, что теперь мы ровня?
Но стражники отогнали ее от клетки раньше, чем она успела рассказать о своем превращении. Другим принцам поведать свой секрет Фиона не решалась. Пусть пока живут в неведении. Никто кроме Кондора не должен узнать, что султанитская династия пополнилась еще одним грифоном.
Монетка продолжала перетягивать в замок все ценности из окрестных поместий и даже из заморских государств. Казна ломилась от сокровищ так, что даже жадность Орнеллы ненадолго поутихла.
С такой монеткой Фиона никогда бы не была бедной. Можно было бы сбежать из замка и жить припиваючи, но бросить Кондора она не может.
Если удасться освободить его до заморозков, которые нашлет изо льдов Лоралия, то они оба спасутся, а если нет, то неужели придется вместе погибнуть? Фиона задумалась. Готова ли она погибнуть ради золотого орла, который упорно делает вид, что он ее не любит? Таким поведением он дает ей понять, что нужно бежать без него. Но она останется. Замерзнуть вместе с замком – пугающая перспектива. Она бы предпочла выжить вдвоем с Кондором, а не погибать вместе. Для счастливого конца придется применить изобретательность.
Монетка в руке Фионы мерцала и звенела. В ее звоне угадывалось:
- Только прикажи, я притяну к тебе все сокровища вселенной!
- Лучше бы ты притянула ко мне немного удачи и счастья, - шикнула на нее Фиона, и кажется, монетка усовестилась. Золото в казну Орнеллы перестало поступать, а у Фионы созрел неожиданный план.
Как раз и Орнелла проиграла морской бой за Оквиланию. Она прилетела назад в Султанит злая, как черт и с балкона принялась ругаться на заносчивую оквиланскую принцессу Лилофею, нынешнюю супругу морского царя.
- Эта чертовка каким-то образом украла у Сепфоры огненный талисман и превратила всё море в костер! – причитала Орнелла, теряя подпаленные перья. – Теперь ты согласна, что она гадина!
- Конечно! – неохотно кивнула Фиона. Она уже поняла, что к королеве можно подластиться только в том случае, если начнешь отзываться о царице морей крайне неуважительно. Все женщины обожают принижать своих соперниц. Орнелла могла ругаться на Лилофею целыми днями, но Лилофее было всё равно. Царицей моря ведь стала она, а не потерпевшая поражение королева грифонов.
Самая грандиозная битва в жизни Орнеллы была проиграна. Теперь оставалось только сидеть в Султаните и ожидать наводнение в качестве мести от морского царя, но Сеал проявил деликаность.
Всех землян не затопит водой.
Но едва она от него уплывет,
Как шторм все селенья людские сметет.
Кажется, он пел о Лилофее. Орнелла пришла бы в ярость, услышав такие строфы. А Фиона с трудом сдерживала птичий инстинкт наброситься на путника. Когти на ее руках удлинились. Фиона царапала ими землю, пока песенка о Лилофее не затихла вдали.
Едва аппетитный запах мяса растворился в лесном воздухе, как когти уменьшились и исчезли. Вот почему Кондор ее сторонился! Он не хотел причинить ей вред.
- Знала бы я, что запах моей плоти для тебя, как шашлык для голодающего…
Фиона знала, что обращается к Кондору, которого рядом нет. Вряд ли между ними установилась такая мощная ментальная связь, что он ее слышит. Но ей всё равно так хотелось извиниться перед ним.
Что-то пестрое замелькало над остовами стен и башен. В руинах уже не было пусто. Стоило засветить луне, и призрак шута оказался тут как тут. Он висел над камнями, и сам напоминал лунное сияние.
Фиона испугалась того, какой он бледный и светящийся. Пестрая шутовская одежда с бубенцами резко контрастировала с мертвенным цветом лица и пустыми глазами без искры веселья.
- Ты ведь не злишься, что я унесла отсюда кубышку с золотом?
Призрак шута, по всей видимости, об этом даже не помнил. Или же такие материальные ценности, как золото и драгоценные камни, призраков больше не волновали. Зато сама Фиона шута заинтересовала. Он коснулся ее щеки невесомой рукой. Прикосновение призрака было подобно ласке холодного ветерка.
- Рыжая, но без веснушек, - констатировал шут. – Небывалое сочетание!
- Не такое уж небывалое. Наверняка, кроме меня есть еще рыжие люди без веснушек. Не всегда же быть и веснушкам.
- Рыжеволосую богиню огня такое сочетание оскорбило бы. Все рыжие ее избранники и избранницы. Она лично искупала их волосы в огне, а на кожу им посыпала искры, чтобы получились веснушки. Поэтому все рыжие неуязвимы.
- А я и не знала.
Призрак шута склонился к Фионе.
- Давай я нарисую тебе веснушки!
- Не надо!
Фиона оробела, но шут уже достал прямо из пустоты пылающие кисть, с которой сыпались искры. Он же ее сожжет! Фиона ахнула, но прикосновение кисти к щекам было невесомым, как и ласка призрака.
Как это чудно! Шут рисует ей на коже веснушки! И во сне не приснилось бы! В конце работы шутовской художник поднес к лицу Фионы медное зеркальце. Оно сама парило над землей, как и призрак. Фиона заглянула в него. Как бы внутри не отразился грифон. Ведь это зеркало призрака. Оно должно показывать самую суть. Но в нем отражалась девушка, а не птица. Шут не нарисовал точки на ее щеках, а рассыпал кисточкой блестки по ее носу и скулам. Похоже на россыпь звезд. Красота!
- Спасибо! – поблагодарила Фиона, но призрак уже улетел к разрушенной башне.
Там кружился целый хоровод призраков шутов и шутих. Они напоминали ярких фей с бледными лицами. Наверное, они каждую ночь кружатся под звездами. Одна стройная шутиха в желто-красном платье витала с кистью над зарослями и раскрашивали листики на осинах в розовые тона. При этом она мелодично смеялась.
Духи шутов безобидны, сделала вывод Фиона. Лишь через пару минут она поняла, как скоропалительно судит. Двое путников с вязанками хвороста шли мимо руин и одергивали один другого, говоря что-то о проклятом месте.
Какое место проклято? Неужели это? Фиона не поняла, почему они толкуют о том, что тут опасно даже проходить мимо, пока не заметила, как призраки шутов навострили острые уши. Хоть путники и не приблизились к руинам, стая пестрых призраков ринулась на них и начала щипать, дразнить, подшучивать. Фиона с ужасом наблюдала, как шуты довели несчастных до того, что те бросились с обрыва. Вязанки с хворостом так и остались лежать на дороге. Одна шутиха небрежно бросила на них свою пеструю ленточку. Наверное, это опознавательный знак призрака: «Не ищите тех, кто этот хворост нес. Их забрали призраки шутов».
Фиона сжалась в комок, когда призрачная стая полетела обратно в руины, но ее они почему-то не тронули. Любопытно почему? Они заметили, что в прошлый раз ее принес сюда грифон и ее не следует трогать? А в этот раз она сама была грифоном. Призраки видят ее насквозь. Других они извели лишь за то, что те проходили мимо, а Фиона обокрала руины, и ей не причинили вреда.
- Фионетта! – одна шутиха подлетела к ней, будто фея без крыльев. Ее платье в расцветку из желтых и оранжевых ромбов напоминало наряд знатной дамы.
- Фиона, - поправила Фиона, хотя не следует болтать с привидениями. – А тут было когда-то королевство шутов?
- Тут правила сумасшедшая королева, а мы все ее развлекали, - кивнула шутиха. – Она всех нас, своих придворных, сделала шутами. А огненных дух, которого она полюбила после смерти короля, ей в этом помогал. Потом они поссорились, и теперь королевство в руинах. Но мы витаем ночью тут. Ты похожа на дочку королевы и духа огня Фионетту. Ты точно не она?
Фиона отрицательно покачала головой.
- А по-моему ты она и есть! – грациозная дама-шутиха поманила Фиону за собой. – Хочешь взглянуть на театр теней?
Фиона нахмурилась. Кажется, театром теней называют представление из прошлого, когда привидения проигрывают каждую ночь ту трагедию, из-за которой они собственно и стали призраками.
- Ты меня с кем-то перепутала. Я не знаю ничего о вас и вашей королеве, - попыталась сбежать под благовидным предлогом Фиона.
- Ну, так я тебе покажу!
Дама-шутиха указала на руины, в центре которых отрылся вдруг вход в целую залу, где шел пир. Стройная королева флиртовала с кем-то вроде огненного джинна. Им обоим было скучно, придворные были вынуждены изображать из себя шутов. А потом королева заметила Фиону. Ну, сейчас на нее набросятся! Фиона вся сжалась. Взгляд королевы был пронзительным, как у тигрицы. Она указала духу огня на Фиону.
- Наша дочь пришла?
Дух огня утратил над собой контроль, опустил пылающие руки на стол для пира, и вся зала вспыхнула, как спичка.
- Что я наделал? – доносились из дыма его слова. – Дамариск, ты жива?
Но от королевы остался лишь обугленный труп в короне, как и от ее придворных. Дух огня растворился в пожаре и будто перестал существовать.
Сценка театра теней на этом завершилась. Кругом снова были лишь руины и галдящие призраки шутов-придворных. Звенели тамбурины и бубенцы, раздавались шуточки, кружился пестрый хоровод привидений. Со стороны он выглядел забавно, но смерть ждет путника, угодившего в этот хоровод.
- Почему вы все стали призраки, а королева Дамариск нет? – крикнула Фиона.
Привидения едва отреагировали на ее истошный вопль. Лучше было обратиться к ним спокойным тоном, но Фиона вышла из себя. Сейчас шуты и на нее нападут, как на путников.
Внезапно ей ответила шутиха, заговорившая с ней первой:
- Потому что у королевы Дамариск осталась дочь, а у нас не осталось никого. Говорят, что души покойных живут в их потомстве. Дочь духа огня не должна была сгореть. Ее звали Фионеттой.
Имя похоже так, будто Фиона это сокращение, и ее мельница находится недалеко от руин страны, но это еще не доказательство. Вот не повезло бы Орнелле, если б Фиона не сгорела на костре, потому что является дочерью духа огня.
- Поди сюда! Посмотри! – призраки шутих манили ее к участку почвы, которая распалась, образуя яму.
Фиона порадовалась, что не среагировала на зов. Иначе она бы сейчас провалилась во впадину. Из ямы что-то сверкало. Там точно не братская могила, над которой танцуют духи. Внизу очередной клад.
Впервые Фиона обнаружила клад не своим чутьем, а с чужой помощью. Это призраки шутих показыли ей сокровища на руинах. Но зачем?
- Ты их хранительница, - донесся до нее хоровой шепот.
Губы привидений не шевелились. Их застывшие лица напоминали гипсовые маски, зато от их ярких нарядов пестрило в глазах.
Фиона подобрала необычную монетку, сверкавшую прямо у края ямы.
- Удачный выбор! – призрак одной шутихи обвил рукой шею Фионы, будто собирался подружиться. – Эта монетка – талисман богатства. Она притягивает к себе все ценности, о каких ты подумаешь. Представь себе караван с сокровищами, суда, перевозящие золотые слитки, кортежи богачей, казну королей. Просто подумай о них, и часть их богатства мгновенно перетечет к тебе. А подумаешь чуть дольше, и отнимешь у них всё.
Так и было. Монетка притягивала к ней все богатства, которые оказались рядом, с караванов, с судов, с кортежей. Всё перетягивается к ней и выкладывалось сверкающей дорожкой прямо под подошвами. Стоит подумать о выгоде, и монетка ослепительно сверкает, а под ногами возникают горы сокровищ.
- Я – грабительница! – ахнула Фиона. Как всё это унести? Или сокровища наколдованные, и сейчас рассыплются прахом.
- Ты отмеченная духами, раз можешь использовать этот талисман, - подсказала шутиха.
Так вот чем она особенная!
- Потерянная! – шептали духи, кружившие над руинами. – И снова найденная!
Внимая им, Фиона спрятала монетку. Яма, полная доверху сокровищами, мгновенно закрылась землей, будто ее и не было. Почва снова твердая, плотно утрамбованная, даже следов Фионы на ней не осталось. Никто и не догадается тут рыть.
- Эти клады я не отдам даже Орнелле, даже если меня будут здесь пытать.
- Правильно! – кивнула призрачная шутиха. – Едва твоя кровь оросит землю, как поднимутся призраки шутов и начнут воевать за тебя. Даже если они тебя не спасут, твой призрак присоединится к ним. Эти сокровища по праву твои: и при жизни, и после смерти. Ведь ты дочь Дамариск. Ты ее наследница.
Даже если привидение ошиблось, монетку Фиона спрятала поближе к сердцу. Талисман богатства принадлежит ей.
Волшебная монетка
Монетка и впрямь притягивала к себе разные ценнности. Стоило Фионе загадать, чтобы ожерелье проезжавшей мимо в карете дамы досталось ей, и оно мгновенно оказалось в ее кармане. Так ее действительно можно назвать ведьмой!
Стоило пожелать денег, и касса кабатчика опустела, а Фиона разжилась серебряными и медными монетами, от которых мигом потяжелели карманы. Теперь у нее есть начальный капитал, чтобы завести свое хозяйство и превратить крохотную ферму рядом с мельницей в зажиточный хутор.
От ее фермы уже почти ничего не осталось. Всех кур разворовали, грядки в огороде вытоптали, на заборе остался след клешни какого-то монстра. Видно, здесь порезвились феи и лешие. Отметины магических созданий остались повсюду. На мельничном колесе поселились водяные, а на самой мельницы засел домовой. Жернова больше не работали, зато домовой орал пьяные песенки.
- Меня выживают с собственной мельницы! – возмущалась Фиона.
- К чему мельница той, которая может отыскать клад. Вот я не могу, - прохрипел какой-то гном, поселившийся на разоренных грядках.
Фионе стало совестно. Она резко вспомнила, как заговорили с ней духи шутов на руинах, и как лунный свет образовал руку, указующую, где рыть, и она откопала кубышку с золотом. Если применит свои таланты, она станет богаче всех в мире. Зачем ей торговаться с бродячими гномами из-за разоренного огорода.
Несколько бродячих фей, поселившихся на мельничных жерновах, оказались приветливее.
- Хочешь у нас что-нибудь купить? – они закружились вокруг Фионы хороводом. Вели они себя беспечно, пока одна из фей не обнаружила птичьи перья, выбивавшиеся у Фионы прямо из кожи на плече.
- А ты из султанисткой династии? Кондор не говорил нам, что у него есть еще вторая сестра. Или ты его суженая?
- Так вы подружки Кондора?
- Мы его хорошие знакомые, - важно поправила фея.
Фиону это порадовало. Значит, с феями Кондор не состоит в романтических отношениях.
- Твое платье порвалось, - фея достала сверкающуюю исками иглу. – За небольшую плату я сошью тебе новое.
- Прямо сейчас?
- За один момент. В нем ты понравишься всем, кому пожелаешь.
- Из чего ты станешь шить? – заинтересовалась Фиона.
- Из искр, эфира и луговых цветов.
- Для того чтобы полоть грядки и молоть муку мне не понадобится шикарное платье.
- Но ты ведь не собираешься оставаться ни на ферме, ни на мельнице. Ты направляешься к султанитскому двору, - очень точно определила фея. – Наряд из чар, вызывающий восхищение окружающих, тебе очень понадобится.
- Ладно! По рукам! Шей! – Фиона без сожаления отдала фее ожерелье и монеты, а та в один миг облетела вокруг нее, напевая что-то и водя по воздуху сверкающей иглой. Платье Фионы тотчас преобразилось.
- В этом ты им понравишься, - захлопала в ладоши фея.
- Кому?
- Принцам.
- Точно! Даже младшему?
- Всем. Обещаю, как фея.
Фея солгала. Но не до конца. Вернувшись, Фиона, по обыкновению, понравилась всем принцам, кроме одного – нужного. Золотой орел не хотел ее замечать ни в каком наряде. Улучив момент, Фиона ходила вокруг его клетки, которую не могла открыть.
- Ты ведь можешь обратиться в принца! – настаивала она. – Поговори со мной! Что если я сообщу тебе, что теперь мы ровня?
Но стражники отогнали ее от клетки раньше, чем она успела рассказать о своем превращении. Другим принцам поведать свой секрет Фиона не решалась. Пусть пока живут в неведении. Никто кроме Кондора не должен узнать, что султанитская династия пополнилась еще одним грифоном.
Монетка продолжала перетягивать в замок все ценности из окрестных поместий и даже из заморских государств. Казна ломилась от сокровищ так, что даже жадность Орнеллы ненадолго поутихла.
С такой монеткой Фиона никогда бы не была бедной. Можно было бы сбежать из замка и жить припиваючи, но бросить Кондора она не может.
Если удасться освободить его до заморозков, которые нашлет изо льдов Лоралия, то они оба спасутся, а если нет, то неужели придется вместе погибнуть? Фиона задумалась. Готова ли она погибнуть ради золотого орла, который упорно делает вид, что он ее не любит? Таким поведением он дает ей понять, что нужно бежать без него. Но она останется. Замерзнуть вместе с замком – пугающая перспектива. Она бы предпочла выжить вдвоем с Кондором, а не погибать вместе. Для счастливого конца придется применить изобретательность.
Монетка в руке Фионы мерцала и звенела. В ее звоне угадывалось:
- Только прикажи, я притяну к тебе все сокровища вселенной!
- Лучше бы ты притянула ко мне немного удачи и счастья, - шикнула на нее Фиона, и кажется, монетка усовестилась. Золото в казну Орнеллы перестало поступать, а у Фионы созрел неожиданный план.
Как раз и Орнелла проиграла морской бой за Оквиланию. Она прилетела назад в Султанит злая, как черт и с балкона принялась ругаться на заносчивую оквиланскую принцессу Лилофею, нынешнюю супругу морского царя.
- Эта чертовка каким-то образом украла у Сепфоры огненный талисман и превратила всё море в костер! – причитала Орнелла, теряя подпаленные перья. – Теперь ты согласна, что она гадина!
- Конечно! – неохотно кивнула Фиона. Она уже поняла, что к королеве можно подластиться только в том случае, если начнешь отзываться о царице морей крайне неуважительно. Все женщины обожают принижать своих соперниц. Орнелла могла ругаться на Лилофею целыми днями, но Лилофее было всё равно. Царицей моря ведь стала она, а не потерпевшая поражение королева грифонов.
Самая грандиозная битва в жизни Орнеллы была проиграна. Теперь оставалось только сидеть в Султаните и ожидать наводнение в качестве мести от морского царя, но Сеал проявил деликаность.
