- Что ты затеяла? – дыхание Сепфоры было горячим. - Почему подглядываешь за игрой?
- Орнелла тебя обманывает?
Сепфора недоверчиво изогнула бровь.
- Она мухлюет. Смотри в зеркальце.
Одно из волшебных морских зеркал на стене до сих пор сохранило отражение того, как занималась шуллерством Орнелла. Все-таки зеркала, подаренные морским царем, полезные вещицы. Иногда они опасны и показывают подводных чудовищ, морских драконов и русалок, способны заглянуть через амальгаму в земной дворец, но часто они сохрают и демонстрируют отражения того, что произошло недавно в самом дворце. Недаром ведь их называют очами шпионов. Сепфора глядела на любопытное отражение недавней игры, пока оно не исчезло.
- А то я раньше не знала? – хмыкнула она.
- И ты ей это позволяешь? При твоей-то силе!
- Думаешь, я мошенничаю меньше.
Фиона опешила.
- Но тебя зеркало не обличило.
- Лишь потому что силам морского зеркака не тягаться с моим драконьим могуществом.
Фиона ощутила себя дурочкой.
- Я-то думала, я тебе помогаю открыть глаза на правду.
- А я думала, ты помогаешь лишь младшему принцу, - очень верно определила Сепфора. Мудрость у нее драконья. А ее проницательные глаза, кажется, заглядывают в самую душу.
- Хочешь вызволить ублюдка?
Фиона непонимающе нахмурилась. Что за слово? Похоже на оскорбление.
- Орнелла говорит, что Кондор незаконнорожденный сын авантюристки и куртизанки.
- Она лжет! Мать Кондора была аристократкой, владеющей плантациями в Султаните. Король женился на ней вторым браком, а потом Орнелла подстроила ее казнь за измену. Но измены, скорее всего, не было.
- А так его мать маркиза Изабеллина. Кондор отказывается о ней говорить, должно быть, болезненно переживает ее казнь. Я ее почти не знала. Зато я была знакома с юной невестой старого короля принцессой Адорой из Опала.
- Той самой, которая погибла в день свадьбы от когтей грифонов? Орвел хранит у себя ее украшения. Он говорит, она была самой прелестной из всех невест султанитской династии.
- Так она все-таки доехала из Опала до Султанита? Мне сказали, что корабль, везший ее, сгорел прямо в море. Неизвестно с чего. Мои драконы его точно не трогали.
- А Орнелла распускает слухи перед народом, что это ты сожгла ее молодую мачеху прямо в море, потому что вы что-то не поделили. Про то, как Адара погибла от когтей грифонов, она похвасталась лишь мне. Перед другими она обвиняет в ее смерти драконов. Наверное, хочет, чтобы люди боялись вас посильнее.
Фиона и Сепфора переваривали противоречивую информацию лишь миг.
- Лгунья! – сказали они обе в один голос, и тут же осеклись. Фиона ощутила. Будто нёба обожгло. Неприятно было слышать, что тебя как эхо повторяет шипящий драконий голос. То же самое ощутила и Сепфора, услышав на свой вывод человеческое эхо.
Драконица решилась всё уладить. По ней это было видно. Драконья лапа медленно выпустила горло Фионы. Хорошо, по стенке не размазала.
- Я бы ее на месте спалила, но что-то ее защищает. Вероятно, сердце того просточка-великана, которого она обольстила.
- Ты знаешь, как его умертвить? – Фиона ощутила надежду, но Сепфора покачала головой.
- Даже мой огонь его не сжигает. Я знаю лишь, как снять магический щит незримости с помещения, где хранится великанье сердце. Нужно начертить в воздухе знак серпа. Перед знаком богини Алаис не устоит ни один магический щит.
- Спасибо и на этом, - поблагодарила Фиона, хотя это мало что давало. Зачем ломать замок, если внутри всё равно ждет нерешаемая проблема.
- А ты носишь знак моей богини на шее, - заметила Сепфора кулон с руин. – Значит, почитаешь ее?
Пусть думает так! Фиона кивнула.
- Она к вам не придет. Вы прокляты.
- Возможно оно и к лучшему. Я слышала, что когда она придет из золотых пустнынь, наступит конец света.
Сепфора шикнула на нее огнем.
- Жить в птичьем оперении не лучшая судьба. Ты ведь уже начала обращаться в птицу, - определила она, заметив перья, проросшие из кожи под амулетом.
- Жить в драконьей шкуре не лучше.
- Я привыкла. Моя ставка на соблазн в женском облике, и на сокрушительный огонь в драконьем. Я соблюдаю баланс и гармонию. Короли меня обожают, пока я не обращу свой гнев на них.
Сепфора для острастки выдохнула в воздух тонкую струйку огня, свившуюся сердечком.
- Жаль, что ты не в силах спалить Орнеллу.
- Будь она мужчиной-королем, я бы обольстила ее и выпытала ее секрет, но она женщина.
- Видимо, ты оставляешь привилегию бороться с ней мне.
- Если ты ее одолеешь, я не спалю Султанит, - пообещала Сепфора. – Поскольку Орнелла мухлевала в игре, я имею право не выполнять обещаний, данных ей. А я обещала спалить эту страну после ее смерти. Орнелла жадна до крайности. Она ничем и ни с кем делиться не хочет. Поэтому если ее не станет, никто не будет сожалеть. Даже я.
С этими словами Сепфора засверкала, как целое созвездие, обратилась с дракона и улетела. Фиона осталась бороться за власть одна.
Баллада о подводной королеве
Какой-то трубадур подплыл к порталу в королевского дворца на гондоле и затянул под окнами песню о красоте царицы морей Лилофее. Взбешенная Орнелла выскочила к нему сама, не дожидаясь стражи. От неконтролируемой злости она начала непроизвольно обращаться в птицу. Перья наросли вокруг ее шеи и плеч. Королева стала похожа на даму с птичьей головой, от чего выглядела еще более грозно.
- Как ты смеешь! – завопила она на певца. - Негодяй! Лжец! Тупица! Восхвалять такую уродину! Да ты ее хоть видел!
- Я вижу вас, - певец поклонился и лукаво подмигнул Фионе. – Вы точно элегантнее! Такое вычурное платье! Такие украшения! Вы образчик султанидской моды!
- Только султанитской? – Орнелла смягчилась. На лесть все модницы падки.
- Сказать честно, я плавал по всему миру. Такой, как вы, я еще не встречал. Да и ваша наперсница очень мила.
- Она всего лишь служанка. Почти батрачка, - отмахнулась Орнелла, задвигая Фиону себе зза спину.
- И вы одеваете даже служанку, как принцессу. Вы эталон не только моды, но и милосердия.
Вот это льстец! Небось пират, который хочет ограбить королеву. Тут он нарвется и, галантность ему уже не поможет. Он активно подмигивал Фионе. Наверное, полагал, что она поможет ему обчистить госпожу. Знал бы он об ожерелье-ошейнике, которое Орнелла может надеть на шею любой своей служанке. Да и огневицы шастают по стенкам, как соглядатаи.
Орнелла хотела сказать, что переливающее платье с жемчужинами Фиона украла в Подводном царстве, но передумала.
- Я привез морское вино, - похвастал галантный певец и начал рыться в тюке, лежащем в лодке.
- У меня такое уже есть.
- Это лучшее вино! Оно радужное от фей.
Певец достал прозрачную бутыль, внутри которой пенилась семицветная жидкость. Орнелла заинтересовалась.
- А оно не отравлено?
Певец отпил из бутыли первым. Затем налил чарку радужного вина для Орнеллы. Попробовав вино, королева внезапно повеселела и даже начала отпускать шуточки. На нее это совсем не похоже. Видимо, радужное вино лишает людей соображения. Орнелла подобрела даже и пообещала певцу место у себя при дворе в качестве виночерпия или менестреля – на его выбор.
Певец выслушивал королеву, а сам украдкой подмигнул Фионе.
- Только не пой больше баллад о Лилофее, - наставляла будущего работника Орнелла. – О ней и так все морские духи поют или сплетничают. В песнях о ней ничего оригинального нет. Пой лучше обо мне! Королеве Султанита тоже нужен бард, чтобы превозносить ее красоту. Ты ведь считаешь меня красивой? Или все мужчины (и морские, и земные) сошли с ума из-за колдовства Лилофеи?
- Кстати о Лилофее, - певец вдруг принял заговорщический вид. - Мне бы увести ее у морского царя. Уж очень она приглянулась мне, а я ей, но нужна какая-то уникальная дама, достойная занять вместо нее место морской царицы.
Тут Орнелла заинтересовалась.
- Видите ли, Лилофея мила, но простовата, - пояснил певец. - Ей больше подойдет стать женой капитана пиратов, чем короля.
- А Оквилания? – Орнелла так и не смогла смириться с тем, что в борьбе за государство дяди потерпела сокрушительно поражение. – Страна ведь является приданым Лилофеи.
Возлюбленный Лилофеи мог получить в подарок то, что Орнелла всё еще мечтала отбить военной силой.
- На Оквиланию я не претендую, - отмахнулся Родриго. - Не люблю вести оседлую жизнь. Я морской кочевник.
Неужели Орнелла нашла союзника? Если им всё удастся, то придется перекочевать жить в подводное царство. Ну, спасибо галантному хитрюге!
Певец уже нашептал что-то на ухо Орнелле, и она провела его во дворец. Что они оба задумали? Пользуясь преимуществом прислуги, Фиона шла за ними, как тень.
Когда гость отстал от Орнеллы и перехватил Фиону за локоть, девушка чуть не закричала, но он быстро зажал ей рот ладонью и шепнул на ухо:
- Меня послали спасти Кондора! Ты знаешь, где его держат? Ты его подруга?
- Откуда вы знаете?
- Магия, милая. Я немного ее владею. Читаю мысли, хоть и с трудом.
- Докажи!
- Ты считаешь, что я галантен и хитер. И что если ты мне поможешь, я вынесу из будуара королевы все драгоценности, но напорюсь на ее магические защиты. Так, что я лучше похищу тебя, сняв вот это, - он легко расстегнул ожерелье-ошейник, предварительно сделав над ним пассы рукой. Фиона ощутила облегчение, издавившись от ошейника, который Орнелла не так давно надела на нее снова. Будто кандалы спали, но от объятий пирата Фиона всё равно увернулась.
- Не хочешь уплыть со мной и вечно слушать баллады о морской царице? – усмехнулся ловелас.
- Нет.
- Боишься, я тебя подведу.
- У меня уже есть возлюбленный, принц Кондор!
- Я так и думал! Вернее, так мне о вас сказали. Ладно. Веди меня к нему.
- А как же Орнелла?
- Погляди!
Фиона только сейчас обратила внимание, что королева мило болтает с пустым местом возле себя.
- Она считает, что ты идешь куда-то вместе с ней в то время, как ты сам стоишь тут? Как ты подстроил такой фокус? Опять морская магия?
Хитрец кивнул.
- Королева направляется показать мне свою коллекцию музыкальных инструментов, но я предпочел бы увидеть ее арсенал. Обожаю оружие! Я пират, кстати. Капитан Родриго, - представился он. – Обычно я льстец и жулик с дамами, но не сейчас. Я обещал царице вод Лилофее…
- Так ты влюблен в Лилофею или в Орнеллу? – насторожилась Фиона.
- В Лилофею.
- Она и впрямь русалка?
- Я видел на своем корабле не русалку. В русалок я обычно не влюбляюсь.
- А как Лилофея выглядит? Если не секрет. Она что-то вроде белой феи?
Капитан достал из-за пазухи зеркальце-наблюдателя размером со страусиное яйцо.
- Смотри!
В зеркальце мелькнуло отражении чудес морского дна, дельфины, русалки, трон из раковин и дивная красавица на троне в платье из морской пены.
- Несравненная красота! – выдохнула восхищенная Фиона. - Почему же Орнелла обзывает ее уродиной?
- Либо у нее плохо со зрением, либо с головой, либо глаза ей смазали черной мазью болотные дивы. От их мази люди начинают видеть всё в черном цвете.
- Есть еще одно предположение. Самое вероятное. Орнелла мыслит, как озлобленная брошенная женщина, которая сама некрасива и хочет, чтобы некрасивыми считали других.
- Зато в модах толк она знает, - присвистнул Родриго. - Спорю, ее гардероб целое состояние стоил.
- Даже три!
- Ты уже подсчитала?
- Целых три найденных мною клада истрачены на рулоны парчи и шелка для ее замысловатых нарядов. Белошвейкам она, правда, не платила, а просто растерзывала их по окончанию работы.
- Причаливая в разных портах, я слышал, как разные лгуны поют дифирамбы красоте королевы Орнеллы Султанитской. По льстивому тону голоса всегда можно отличить лгунов. Они нарочно создают ей ложную репутацию. Если регулярно твердить народу о том, что женщина на троне красива, то в итоге они в это слепо поверят. Так создают кумиров.
- Да, помню, как она рассылала послов в разные концы света. Я еще удивлялась для чего. Ведь если надо растерзать какого-то короля, то она со всей стаей своих братьев может сама к нему слетать. Она не раз учиняла расправу в чужих тронных залах и на кораблях.
- Тихо! – он отскочил в сторону, когда забряцала латами стража, и оттащил Фиону. – Морской царь дал мне кое-что, чтобы стать невидимым, но это подействует лишь на одного человека.
- Как долго Орнелла будет считать, что ты сопровождаешь ее?
- Так долго, как морская магия сможет сохранить рядом с ней моего иллюзорного двойника.
- А насколько это долго? Час? Два? Три?
- Так же долго, как будет действовать радужное вино.
- То есть ты сам не знаешь.
Родриго обезоруживающе улыбнулся. Фиона поняла, что зря теряет с ним время.
- Ты иди в темницы и попытайся вызволить золотого орла из клетки, а мне нужно кое-что сделать, - сказала она.
- И что? – Родриго заподозрил подвох.
- Уничтожить одну магическую вещь, которая дает королеве силу
- Ладно, иди, - смирился пират, - а я один буду отбиваться от стаи грифонов, если понадобится.
Он достал из полы плаща острую рапиру.
- Этого мало, чтобы защититься от орлиных когтей.
- Не забывай, у меня еще есть морская магия.
- Да, помню, сама Лилофея тебя ею снабдила, - без особого энтузиазма кивнула Фиона.
Пусть лихой Родриго пытается спасти принца, а она должна попытаться умертвить сердце великана.
Сепфора не солгала. Стоило начертить в воздухе знак серпа, и путь открылся сам собой. С дверей темницы великаньего сердца не только спали чары незримости, но и сами двери приоткрылись.
Хорошо, что она носит на шее и кулон-серп, и амулет из перьев. Вероятно, сочетание обоих талисманов и дало ей силы на превращение в грифона, которое не привело к смерти. С золотым орлом, тоскующим в клетке, не договоришься, но если капитан Родриго сумеет освободить Кондора, то Фиона расскажет ему о том, что сама теперь способна обращаться в грифона и выживать в птичьем облике. Такое представлялось невозможным. Она первая невеста династии грифонов, у которой есть шанс на жизнь и продолжение рода. Другим принцам она о своей способности так и не сказала, а то им еще взбредет в головы провести какой-то новый круговой обряд с ее участием.
Сердце великана светилось и стонало. Оно было подобно живому существу. Фиона вынула меч из держателя на стене. Рядом с громадным сердцем меч казался бесполезным, как соломинка. Им такую громадину не убьешь. Можно нанести удар, который причинит сердцу великана не больше вреда, чем булавочный укол.
Фиона решилаа действовать иначе. Вероятно, дух великана до сих пор витает здесь. Его тело Орнелла, наверняка, скормила хищным розам в саду. Цветы жутко прожорливы. Они и население целой страны сожрут, и дюжину великанов, не то, что одного.
- Я сочувствую тебе, - Фиона подошла поближе к святещемуся, будто факел, сердцу. – Знаю, ты любил королеву, но она оказалась вероломной. Я тоже люблю ее брата, но боюсь, что он предаст меня ради прекрасных русалок или фей, с которыми дружит или ради драконьей богини. Он красавчик, а я всего лишь деревенская девушка, но я люблю его ничуть не менее сильно, чем ты любил Орнеллу. Поэтому я чувствую с тобой близость. Ты мне товарищ по несчастью.
Фиона в порыве чувств приложила руку к стонущему и вибрирующему сердцу. Она поверила, что дух великана ей внимает.
- Орнелла тебя обманывает?
Сепфора недоверчиво изогнула бровь.
- Она мухлюет. Смотри в зеркальце.
Одно из волшебных морских зеркал на стене до сих пор сохранило отражение того, как занималась шуллерством Орнелла. Все-таки зеркала, подаренные морским царем, полезные вещицы. Иногда они опасны и показывают подводных чудовищ, морских драконов и русалок, способны заглянуть через амальгаму в земной дворец, но часто они сохрают и демонстрируют отражения того, что произошло недавно в самом дворце. Недаром ведь их называют очами шпионов. Сепфора глядела на любопытное отражение недавней игры, пока оно не исчезло.
- А то я раньше не знала? – хмыкнула она.
- И ты ей это позволяешь? При твоей-то силе!
- Думаешь, я мошенничаю меньше.
Фиона опешила.
- Но тебя зеркало не обличило.
- Лишь потому что силам морского зеркака не тягаться с моим драконьим могуществом.
Фиона ощутила себя дурочкой.
- Я-то думала, я тебе помогаю открыть глаза на правду.
- А я думала, ты помогаешь лишь младшему принцу, - очень верно определила Сепфора. Мудрость у нее драконья. А ее проницательные глаза, кажется, заглядывают в самую душу.
- Хочешь вызволить ублюдка?
Фиона непонимающе нахмурилась. Что за слово? Похоже на оскорбление.
- Орнелла говорит, что Кондор незаконнорожденный сын авантюристки и куртизанки.
- Она лжет! Мать Кондора была аристократкой, владеющей плантациями в Султаните. Король женился на ней вторым браком, а потом Орнелла подстроила ее казнь за измену. Но измены, скорее всего, не было.
- А так его мать маркиза Изабеллина. Кондор отказывается о ней говорить, должно быть, болезненно переживает ее казнь. Я ее почти не знала. Зато я была знакома с юной невестой старого короля принцессой Адорой из Опала.
- Той самой, которая погибла в день свадьбы от когтей грифонов? Орвел хранит у себя ее украшения. Он говорит, она была самой прелестной из всех невест султанитской династии.
- Так она все-таки доехала из Опала до Султанита? Мне сказали, что корабль, везший ее, сгорел прямо в море. Неизвестно с чего. Мои драконы его точно не трогали.
- А Орнелла распускает слухи перед народом, что это ты сожгла ее молодую мачеху прямо в море, потому что вы что-то не поделили. Про то, как Адара погибла от когтей грифонов, она похвасталась лишь мне. Перед другими она обвиняет в ее смерти драконов. Наверное, хочет, чтобы люди боялись вас посильнее.
Фиона и Сепфора переваривали противоречивую информацию лишь миг.
- Лгунья! – сказали они обе в один голос, и тут же осеклись. Фиона ощутила. Будто нёба обожгло. Неприятно было слышать, что тебя как эхо повторяет шипящий драконий голос. То же самое ощутила и Сепфора, услышав на свой вывод человеческое эхо.
Драконица решилась всё уладить. По ней это было видно. Драконья лапа медленно выпустила горло Фионы. Хорошо, по стенке не размазала.
- Я бы ее на месте спалила, но что-то ее защищает. Вероятно, сердце того просточка-великана, которого она обольстила.
- Ты знаешь, как его умертвить? – Фиона ощутила надежду, но Сепфора покачала головой.
- Даже мой огонь его не сжигает. Я знаю лишь, как снять магический щит незримости с помещения, где хранится великанье сердце. Нужно начертить в воздухе знак серпа. Перед знаком богини Алаис не устоит ни один магический щит.
- Спасибо и на этом, - поблагодарила Фиона, хотя это мало что давало. Зачем ломать замок, если внутри всё равно ждет нерешаемая проблема.
- А ты носишь знак моей богини на шее, - заметила Сепфора кулон с руин. – Значит, почитаешь ее?
Пусть думает так! Фиона кивнула.
- Она к вам не придет. Вы прокляты.
- Возможно оно и к лучшему. Я слышала, что когда она придет из золотых пустнынь, наступит конец света.
Сепфора шикнула на нее огнем.
- Жить в птичьем оперении не лучшая судьба. Ты ведь уже начала обращаться в птицу, - определила она, заметив перья, проросшие из кожи под амулетом.
- Жить в драконьей шкуре не лучше.
- Я привыкла. Моя ставка на соблазн в женском облике, и на сокрушительный огонь в драконьем. Я соблюдаю баланс и гармонию. Короли меня обожают, пока я не обращу свой гнев на них.
Сепфора для острастки выдохнула в воздух тонкую струйку огня, свившуюся сердечком.
- Жаль, что ты не в силах спалить Орнеллу.
- Будь она мужчиной-королем, я бы обольстила ее и выпытала ее секрет, но она женщина.
- Видимо, ты оставляешь привилегию бороться с ней мне.
- Если ты ее одолеешь, я не спалю Султанит, - пообещала Сепфора. – Поскольку Орнелла мухлевала в игре, я имею право не выполнять обещаний, данных ей. А я обещала спалить эту страну после ее смерти. Орнелла жадна до крайности. Она ничем и ни с кем делиться не хочет. Поэтому если ее не станет, никто не будет сожалеть. Даже я.
С этими словами Сепфора засверкала, как целое созвездие, обратилась с дракона и улетела. Фиона осталась бороться за власть одна.
Баллада о подводной королеве
Какой-то трубадур подплыл к порталу в королевского дворца на гондоле и затянул под окнами песню о красоте царицы морей Лилофее. Взбешенная Орнелла выскочила к нему сама, не дожидаясь стражи. От неконтролируемой злости она начала непроизвольно обращаться в птицу. Перья наросли вокруг ее шеи и плеч. Королева стала похожа на даму с птичьей головой, от чего выглядела еще более грозно.
- Как ты смеешь! – завопила она на певца. - Негодяй! Лжец! Тупица! Восхвалять такую уродину! Да ты ее хоть видел!
- Я вижу вас, - певец поклонился и лукаво подмигнул Фионе. – Вы точно элегантнее! Такое вычурное платье! Такие украшения! Вы образчик султанидской моды!
- Только султанитской? – Орнелла смягчилась. На лесть все модницы падки.
- Сказать честно, я плавал по всему миру. Такой, как вы, я еще не встречал. Да и ваша наперсница очень мила.
- Она всего лишь служанка. Почти батрачка, - отмахнулась Орнелла, задвигая Фиону себе зза спину.
- И вы одеваете даже служанку, как принцессу. Вы эталон не только моды, но и милосердия.
Вот это льстец! Небось пират, который хочет ограбить королеву. Тут он нарвется и, галантность ему уже не поможет. Он активно подмигивал Фионе. Наверное, полагал, что она поможет ему обчистить госпожу. Знал бы он об ожерелье-ошейнике, которое Орнелла может надеть на шею любой своей служанке. Да и огневицы шастают по стенкам, как соглядатаи.
Орнелла хотела сказать, что переливающее платье с жемчужинами Фиона украла в Подводном царстве, но передумала.
- Я привез морское вино, - похвастал галантный певец и начал рыться в тюке, лежащем в лодке.
- У меня такое уже есть.
- Это лучшее вино! Оно радужное от фей.
Певец достал прозрачную бутыль, внутри которой пенилась семицветная жидкость. Орнелла заинтересовалась.
- А оно не отравлено?
Певец отпил из бутыли первым. Затем налил чарку радужного вина для Орнеллы. Попробовав вино, королева внезапно повеселела и даже начала отпускать шуточки. На нее это совсем не похоже. Видимо, радужное вино лишает людей соображения. Орнелла подобрела даже и пообещала певцу место у себя при дворе в качестве виночерпия или менестреля – на его выбор.
Певец выслушивал королеву, а сам украдкой подмигнул Фионе.
- Только не пой больше баллад о Лилофее, - наставляла будущего работника Орнелла. – О ней и так все морские духи поют или сплетничают. В песнях о ней ничего оригинального нет. Пой лучше обо мне! Королеве Султанита тоже нужен бард, чтобы превозносить ее красоту. Ты ведь считаешь меня красивой? Или все мужчины (и морские, и земные) сошли с ума из-за колдовства Лилофеи?
- Кстати о Лилофее, - певец вдруг принял заговорщический вид. - Мне бы увести ее у морского царя. Уж очень она приглянулась мне, а я ей, но нужна какая-то уникальная дама, достойная занять вместо нее место морской царицы.
Тут Орнелла заинтересовалась.
- Видите ли, Лилофея мила, но простовата, - пояснил певец. - Ей больше подойдет стать женой капитана пиратов, чем короля.
- А Оквилания? – Орнелла так и не смогла смириться с тем, что в борьбе за государство дяди потерпела сокрушительно поражение. – Страна ведь является приданым Лилофеи.
Возлюбленный Лилофеи мог получить в подарок то, что Орнелла всё еще мечтала отбить военной силой.
- На Оквиланию я не претендую, - отмахнулся Родриго. - Не люблю вести оседлую жизнь. Я морской кочевник.
Неужели Орнелла нашла союзника? Если им всё удастся, то придется перекочевать жить в подводное царство. Ну, спасибо галантному хитрюге!
Певец уже нашептал что-то на ухо Орнелле, и она провела его во дворец. Что они оба задумали? Пользуясь преимуществом прислуги, Фиона шла за ними, как тень.
Когда гость отстал от Орнеллы и перехватил Фиону за локоть, девушка чуть не закричала, но он быстро зажал ей рот ладонью и шепнул на ухо:
- Меня послали спасти Кондора! Ты знаешь, где его держат? Ты его подруга?
- Откуда вы знаете?
- Магия, милая. Я немного ее владею. Читаю мысли, хоть и с трудом.
- Докажи!
- Ты считаешь, что я галантен и хитер. И что если ты мне поможешь, я вынесу из будуара королевы все драгоценности, но напорюсь на ее магические защиты. Так, что я лучше похищу тебя, сняв вот это, - он легко расстегнул ожерелье-ошейник, предварительно сделав над ним пассы рукой. Фиона ощутила облегчение, издавившись от ошейника, который Орнелла не так давно надела на нее снова. Будто кандалы спали, но от объятий пирата Фиона всё равно увернулась.
- Не хочешь уплыть со мной и вечно слушать баллады о морской царице? – усмехнулся ловелас.
- Нет.
- Боишься, я тебя подведу.
- У меня уже есть возлюбленный, принц Кондор!
- Я так и думал! Вернее, так мне о вас сказали. Ладно. Веди меня к нему.
- А как же Орнелла?
- Погляди!
Фиона только сейчас обратила внимание, что королева мило болтает с пустым местом возле себя.
- Она считает, что ты идешь куда-то вместе с ней в то время, как ты сам стоишь тут? Как ты подстроил такой фокус? Опять морская магия?
Хитрец кивнул.
- Королева направляется показать мне свою коллекцию музыкальных инструментов, но я предпочел бы увидеть ее арсенал. Обожаю оружие! Я пират, кстати. Капитан Родриго, - представился он. – Обычно я льстец и жулик с дамами, но не сейчас. Я обещал царице вод Лилофее…
- Так ты влюблен в Лилофею или в Орнеллу? – насторожилась Фиона.
- В Лилофею.
- Она и впрямь русалка?
- Я видел на своем корабле не русалку. В русалок я обычно не влюбляюсь.
- А как Лилофея выглядит? Если не секрет. Она что-то вроде белой феи?
Капитан достал из-за пазухи зеркальце-наблюдателя размером со страусиное яйцо.
- Смотри!
В зеркальце мелькнуло отражении чудес морского дна, дельфины, русалки, трон из раковин и дивная красавица на троне в платье из морской пены.
- Несравненная красота! – выдохнула восхищенная Фиона. - Почему же Орнелла обзывает ее уродиной?
- Либо у нее плохо со зрением, либо с головой, либо глаза ей смазали черной мазью болотные дивы. От их мази люди начинают видеть всё в черном цвете.
- Есть еще одно предположение. Самое вероятное. Орнелла мыслит, как озлобленная брошенная женщина, которая сама некрасива и хочет, чтобы некрасивыми считали других.
- Зато в модах толк она знает, - присвистнул Родриго. - Спорю, ее гардероб целое состояние стоил.
- Даже три!
- Ты уже подсчитала?
- Целых три найденных мною клада истрачены на рулоны парчи и шелка для ее замысловатых нарядов. Белошвейкам она, правда, не платила, а просто растерзывала их по окончанию работы.
- Причаливая в разных портах, я слышал, как разные лгуны поют дифирамбы красоте королевы Орнеллы Султанитской. По льстивому тону голоса всегда можно отличить лгунов. Они нарочно создают ей ложную репутацию. Если регулярно твердить народу о том, что женщина на троне красива, то в итоге они в это слепо поверят. Так создают кумиров.
- Да, помню, как она рассылала послов в разные концы света. Я еще удивлялась для чего. Ведь если надо растерзать какого-то короля, то она со всей стаей своих братьев может сама к нему слетать. Она не раз учиняла расправу в чужих тронных залах и на кораблях.
- Тихо! – он отскочил в сторону, когда забряцала латами стража, и оттащил Фиону. – Морской царь дал мне кое-что, чтобы стать невидимым, но это подействует лишь на одного человека.
- Как долго Орнелла будет считать, что ты сопровождаешь ее?
- Так долго, как морская магия сможет сохранить рядом с ней моего иллюзорного двойника.
- А насколько это долго? Час? Два? Три?
- Так же долго, как будет действовать радужное вино.
- То есть ты сам не знаешь.
Родриго обезоруживающе улыбнулся. Фиона поняла, что зря теряет с ним время.
- Ты иди в темницы и попытайся вызволить золотого орла из клетки, а мне нужно кое-что сделать, - сказала она.
- И что? – Родриго заподозрил подвох.
- Уничтожить одну магическую вещь, которая дает королеве силу
- Ладно, иди, - смирился пират, - а я один буду отбиваться от стаи грифонов, если понадобится.
Он достал из полы плаща острую рапиру.
- Этого мало, чтобы защититься от орлиных когтей.
- Не забывай, у меня еще есть морская магия.
- Да, помню, сама Лилофея тебя ею снабдила, - без особого энтузиазма кивнула Фиона.
Пусть лихой Родриго пытается спасти принца, а она должна попытаться умертвить сердце великана.
Сепфора не солгала. Стоило начертить в воздухе знак серпа, и путь открылся сам собой. С дверей темницы великаньего сердца не только спали чары незримости, но и сами двери приоткрылись.
Хорошо, что она носит на шее и кулон-серп, и амулет из перьев. Вероятно, сочетание обоих талисманов и дало ей силы на превращение в грифона, которое не привело к смерти. С золотым орлом, тоскующим в клетке, не договоришься, но если капитан Родриго сумеет освободить Кондора, то Фиона расскажет ему о том, что сама теперь способна обращаться в грифона и выживать в птичьем облике. Такое представлялось невозможным. Она первая невеста династии грифонов, у которой есть шанс на жизнь и продолжение рода. Другим принцам она о своей способности так и не сказала, а то им еще взбредет в головы провести какой-то новый круговой обряд с ее участием.
Сердце великана светилось и стонало. Оно было подобно живому существу. Фиона вынула меч из держателя на стене. Рядом с громадным сердцем меч казался бесполезным, как соломинка. Им такую громадину не убьешь. Можно нанести удар, который причинит сердцу великана не больше вреда, чем булавочный укол.
Фиона решилаа действовать иначе. Вероятно, дух великана до сих пор витает здесь. Его тело Орнелла, наверняка, скормила хищным розам в саду. Цветы жутко прожорливы. Они и население целой страны сожрут, и дюжину великанов, не то, что одного.
- Я сочувствую тебе, - Фиона подошла поближе к святещемуся, будто факел, сердцу. – Знаю, ты любил королеву, но она оказалась вероломной. Я тоже люблю ее брата, но боюсь, что он предаст меня ради прекрасных русалок или фей, с которыми дружит или ради драконьей богини. Он красавчик, а я всего лишь деревенская девушка, но я люблю его ничуть не менее сильно, чем ты любил Орнеллу. Поэтому я чувствую с тобой близость. Ты мне товарищ по несчастью.
Фиона в порыве чувств приложила руку к стонущему и вибрирующему сердцу. Она поверила, что дух великана ей внимает.
