– ДОВОЛЬНО С МЕНЯ ЭТОЙ ЛЖИ!
Глаза-скобки загорелись. Узкое тело неистово завибрировало.
– Это не ложь.
– ХВАТИТ! Тебе легко сейчас так говорить, да?
Человек что-то сказал, но его слова утонули в раскате грома. Он подправил сползший с головы капюшон. Вода текла с лица ручьем, но оно по-прежнему оставалось непоколебимым.
– Я так и знала. В вас, взрослых, нет ни капли любви. А ведь ты был для меня особенным! Понимаешь?
– Я всегда был на твоей стороне. Пусть ты даже это не осознаешь.
– С тех пор, как умерла мама, ты ничего не сделал. Ты только говорил… Ты… знаешь… Только ты… Это ты допустил это! Как ты смеешь после этого приходить и мешать мне? Тыкать мне, что я должна делать?!
С этими словами тень набросилась на него. Взмахнула когтистой лапой – противник ловко рванул в сторону, пропуская атаку мимо. Но поскользнулся и упал на живот, чуть не выронил нож. Он резко перекатился и ударил лезвием наотмашь. Во все стороны полетели искры. Запахло паленой шерстью.
Тень завыла и отшатнулась.
– Подлец… – проревела она, поднеся к лицу опаленную ладонь.
Человек поднялся и, развернулся к ней.
– Это было глупо, – сказал он. – Это твоя вторая ошибка. Ты так свыклась с новым телом, что недооцениваешь людей… Скажи мне только правду… Тот человек, кому ты теперь принадлежишь… Знает ли он, что ты такое?
– Заткнись! – рявкнуло чудовище. – Я не сделала ей ничего плохого! Никому из них!
– Но ты хочешь…
– НЕТ!
И тень снова напала на него. Но противник оказался на редкость прытким – то пригибался, то отпрыгивал. Пару раз даже подкрался к чудовищу вплотную, и чуть не врезал раскаленным острием по белому лицу.
Узкое черное тело еще больше завибрировало. Послышался треск натянувшихся швов. Отразив очередную атаку локтем, тварь отпрыгнула, и приложила ладонь себе на грудь.
– Мне сложно сдерживать его, – тяжело произнесла она. – Но как бы я тебя ненавидела, я не могу позволить ему поглотить тебя.
– Именно поэтому ты никогда не станешь прежней! – заорал парень, прыгнув. Он целился ударить прямиком между скобок, как тут ему в грудь прилетел тяжелый кулак. Отлетев на несколько метров, он упал на спину, и громко вскрикнул. Но крик его утонул в чудовищном реве грома, взорвавшемся над самой макушкой. Не теряя времени, он поднялся. Спина болела, а во рту ощущался металлический привкус.
– Не нравится, да? Теперь уже я сильнее? – прошипел голос. – Но знай, дорогой братец, я это любя… Я заставлю тебя начать считаться со мной…
Тень бросилась на него, вытянув лапы. Парень рванул вниз и в сторону, вмиг оказавшись у чудовища за спиной. Собрался атаковать, но длинная шея изогнулась, повернув к нему печальное личико. Очередной взмах лапы заставил отступить.
– Я не хочу убивать тебя, – прохрипела тень. – Но если ты и дальше будешь мне мешать, я обещаю…
– У тебя ничего не получится!
– Почему?
– Твоя душа… Ты осквернена. Ты станешь таким же чудовищем…
– Не заговаривай мне зубы! – проревело существо. – Я уже почти наполнилась! Я уже готова!
– Я почти нашел тебя, – тихо сказал человек.
Тень застыла. Глаза ее снова вспыхнули красным.
– Что ты сказал?
– Нашел тебя.
– Ха. Это смешно.
– Это правда. Он почти нашел тебя. Но я уже убил его. И я знаю, где он ошивался последнее время.
– Ты лжешь. Я никого не видела…
– А ты бы и не узнала. Ведь они сделали тебя такой. Ты бы его и перед собственным носом не заметила бы.
– Меня это не волнует. Скоро я завершу начатое. И тогда уже ты меня не найдешь. Нет. Ты даже ничего не сможешь мне сделать...
Парень закричал и бросил кинжал. Тень выгнулась, и пропустила его над собой.
– Ой. Какая обида, – расстроенно сказал голос. – Мимо.
Тень захохотала и снова атаковала. Парень увернулся, упал на песок. Резко вскочив, он бросился за ножом. Схватил его и бросил наугад.
Бегущий на него монстр застыл и выгнулся, едва не завалился на спину. Парень глубоко задышал, чувствуя, как не хватает воздуха. А еще он видел алое мерцание. Прям возле белого лица. Он широко ухмыльнулся и вытер рукавом плаща мокрое лицо.
Длинная рука поднялась и схватилась за лоб. Сквозь шум дождя снова отчетливо проступило шипение, а в воздух наполнился густым горелым запахом. Послышался громкий всхлип, и в следующий миг кинжал вышел наружу, угрюмо блеснув на свету далекой молнии. Символы, вырезанные на его лезвии, мигали синхронно с камнем в рукояти.
Верхнюю правую часть овального лица исказила широкая трещина. Глаз словно бы опустился, и лицо потеряло прежнюю симметричность. Внезапно оно крутанулось, и то, что было глазом, стало ртом.
– Как… За что? – простонал голос.
Но ему не было ответа. И тогда тень заревела и бросила нож в выпрямившуюся напротив темную фигуру. Но тот улетел мимо, а человек как стоял, так и продолжал стоять.
– Да будь ты проклят! – яростно прокричала она.
Снова молчание.
– Я сделаю это! И мне плевать, что будет! Пусть даже они все здесь сдохнут! Они ведь так же этого заслужили! Я прекрасно знаю, что они сделали! Но она ни в чем не виновата, понимаешь? Так же, как и я! Но только вот она была слабой! Она позволяла им издеваться над собой! И поэтому она мертва... А я жива! И я буду жить, чего бы мне это ни стоило!
После этих слов тень провалилась в песок. И парень остался наедине с собой. Он уставился на молчаливые рыбацкие магазинчики, окруженные оранжевым светом, и крыши двухэтажных домов вдали. Сощурился, пытаясь что-то увидеть в темноте. Но тщетно.
Снова ударила молния, осветив стену леса, поднимавшуюся за деревней. Уши наполнил тихий шепот дождя.
Она ушла. Опять. Так же легко и тихо, как делала это всегда.
Парень молча поднял кинжал. Лезвие уже остыло и больше не сияло. Но он знал – сестра снова в своем маленьком шерстяном логове. Но очень скоро голод заставит ее охотиться. А она уже как минимум сутки не ела… Что ж, в этом только его заслуга. Вовремя выследил. Ранил. Но сегодня даже превзошел себя – теперь ей придется тратить силы и зализывать раны. Тратить драгоценную энергию, которую она должна только накапливать.
Останется только не прогадать, кем станет ее следующая жертва.
Виталий Николаевич был уверен, что видел ведьму. Выйдя безоблачным утром из дому и двинувшись в сарай, где спали свиньи, он, как обычно напевая самим собой придуманную мелодию, открыл дверь. В руке он держал старенькое, до краев наполненное водой, жестяное ведро. Но следом старик застыл на пороге, чуть не схватив инфаркт. Ведро упало из ослабевших рук и расплескало воду по усыпанному соломой полу. Разбавило густые алые лужи, окрасив их в розовый цвет.
Тонкая, длинная тень стояла в самом углу, где лежали прошлогодние остатки сена. Вся в ярких красных пятнах, и нагло ухмылявшаяся ему.
Но через миг она исчезла, вставив несчастного старика одного в пропахнувшей кровью деревянной постройке, посреди которой в грязи валялись растерзанные останки того, что было еще вчера пятью откормленными свинками. Вылетев на улицу, Николаевич, одетый лишь в старенький домашний костюм, поспешил к дому уважаемого всей деревней деда Семена. К его удивлению, тот уже с самого утра был не один. Заседал в компании бородатого здоровяка Андрея и его дружков. Признать, Семен уже был не в духе. Но он только понимающе кивнул, и пригласил стоявшего на пороге дома Виталия Николаевича присоединиться к обсуждению. По его выпученным, остекленевшим глазам Семен сразу понял, зачем к нему пожаловали в столь ранний час. Ибо уже два дня как в его дом приходили то соседи, то рыбаки, и каждый выплескивал злобу и негодование, перемешанную с ужасом. Все как один твердили, что пора покончить с ведьмой. Перестать бояться и уже сделать грязное дело. В этом нет ничего плохого, уверяли они. Иначе их всех ждет медленная смерть. Уже даже священник давно дал разрешение, уж чего там медлить, все как один, твердили они. Но Семен не давал разрешения. Говорил, что его план еще не готов. Некоторые затыкались и молча уходили, другие же начинали спорить и угрожать устроить самосуд. Семен боялся, что дойдет не до пустых разговоров, но больше он боялся вызвать еще больший гнев мертвой ведьмы. Тогда бы она сразу их всех перебила… Нужно было подходить ко всему с холодным умом, понимал он. Но ситуация накалялась, а терпение сельчан стремительно таяло. Позавчера произошел массовый «побег» отдыхающих. Мало того, ему самому удалось еле-еле унять заварушку в пивняке, учитывая его авторитет в деревне. Благо, что никто из отдыхающих ни о чем не узнал. Однако, за это пришлось заплатить большую цену. Ибо Семен сильно рисковал. Своим статусом, уважением подчиняющихся ему членов Совета. Но ему не хотелось прибегать к силе. И это его подвело. Кто-то из местных намеренно спилил дерево у выезда, вызвав панику среди отдыхающих и очередной интерес со стороны участкового. Несмотря на то, что главу Совета и Михаила связывала давняя дружба, участковый мог в любой момент послать все к чертям и начать применять меры, которые бы никак не остались бы без внимания. Было бы неплохо подсунуть ему неугодных Совету лиц, ставящих под сомнение маленькие законы Михайлово…
Едва Виталий Николаевич принялся изливать деду Семену душу, в дверь снова постучали. Семен встал со стола и открыл ее. На пороге стоял Леха, ну тот, чья лягающаяся лошадь в свое время принесла проблем. Уже в прихожей он принялся распинаться, что вчерашнюю ночную бурю вызвала ведьма, а сам он видел волков, близко подкравшихся к деревне. По его словам, один из этих зверей утащил среди бела дня курицу и погрыз его здоровенную собаку. И это только начало, твердил Леха. Следующими будет он. Ибо ведьма не пощадит никого – каждый житель Михайлово заслуживал смерти. Каждый должен испытать на себе ее гнев. Ведь они сами виноваты. Сами это допустили… Все в деревне понимали, что это рано или поздно могло случиться. Не выдержав больше страданий, Людка наложила на себя руки, или же… ей кто-то помог побыстрее покинуть Михайлово. Но она вернулась, чтобы мстить. С каждым днем ее ненависть только растет, а с каждым убитым и проглоченным человеком она неминуемо крепнет, распинался Леха. Но самое страшное было то, что она не брезговала и отдыхающими.
Дед Семен молчал и думал. Слушал подключившихся к разговору других гостей. Они уходили и приходили. А он все пытался найти решение. И оно пришло. Внезапно, во время полуденного чаепития, когда между здоровяком Андреем и членом Совета завязался конфликт.
И это бы вытащило многие семьи из кризиса.
Оставалось решить несколько тонкостей. Мать ведьмы ни о чем не подозревала, но уже была встревожена. Отец же терся с участковым, и наверняка уже знал больше, чем ему положено.
После обеда к деду Семену ворвался Андрей. Под громкие протесты его сестры, Кати, он заявил, что похитит ведьму и обезвредит ее отца. Сидевшие за обеденным столом участники Совета с интересом слушали его план действий. Андрей, путаясь в своих же словах, поведал, что договорился с охотником Аркадием Михайловичем о проведении бесплатного мастер-класса по охоте и последующим «праздником дичи», где и совершит свое дело. По его словам, соберется вся деревня – владельцы домов под любым предлогом должны уговорить отдыхающих присоединиться к торжеству. На праздник придут и другие охотники, проведут бесплатные лекции и даже разрешат поучаствовать в охоте! Особый приз достанется тому, кто подстрелит волка. Будет просто замечательно, если они снова покажут себя, и не нужно будет идти глубоко в лес. Ведь они опять осмелели и обязательно выйдут, тем более на запах свежего мяса… Ибо кто-то из участников праздника да обязательно подстрелит жирного кабанчика… А там, на фоне общего веселья, можно подстроить исчезновение одной семьи, о которой даже никто и не вспомнит…
Разубедить Андрея оказалось невозможно. Он тряс кулаками и громко ругался, настаивая на своем. Тогда деду Семену пришлось дать согласие, утихомирив тем самым других участников Совета.
Но ближе к четырем часам дня от очередного гостя пришла другая весть – злополучная семья собиралась сбежать. Уже сегодня. И все планы полетели в тартарары. Началась очередная заварушка, уже между Андреем, братом Кати, и одним из членов Совета, толстяком Костей, правой рукой Семена. Голова тигра на его спине красноречиво объясняла, что с ними лучше не шутить, а потому пришлось принять меры.
Дед Семен быстро утихомирил обоих, и уверил, что позаботится обо всем. Что участковый ему в этом поможет. Казалось бы, на молодого парня это подействовало. Тогда включился его бугай-тезка с тремя шрамами на лице. Он заявил, что без дела не останется, и что прикончит ведьму сам. Семен не стал с спорить с ним и молча согласился.
И, когда к шести часам дом опустел, Семен глубоко вздохнул и опустился на стул, еще хранивший его тепло. Глубоко вздохнув, он зарыдал, и крепко сжал болтавшийся на груди серебряный крестик.
На Даше лица не было. За завтраком она партизански молчала, однако, съела всю порцию манной каши. Игорь решил, что девочка расстроена предстоящим уездом, а Лида – из-за того, что Даша, заигравшись, разбила своей ненаглядной Лене ее керамическую «тарелку». После того, как утром она зашла к дочке в комнату, и увидела, как та сидит с шерстяной уродиной и смотрит на ее треснувшее лицо, в душе родилось приятное, но в то же время, гадкое чувство триумфа. Малышка так и не рассказала, как это случилось, а лишь обреченно покачала головой. Даже не стала спорить, когда мама напомнила ей, что нужно собрать вещи. Только слабо кивнула.
– Это пройдет, – произнесла Лида мужу, когда Даша молча встала из-за стола и ушла к себе в комнату. – Скоро она обо всем забудет.
И, улыбнувшись, собрала пустые тарелки. Аккуратно положила их в раковину и принялась мыть.
– Я надеюсь, – кивнул Игорь, допивая кофе.
А у самого в душе крутился клубок необъяснимого колючего страха. В ноге по-прежнему пульсировало. А еще и чесалось.
В тишине раздалась приятная мелодия. Игорь подскочил, как ошпаренный, и схватил лежавший на подоконнике телефон.
– Да, Михаил? – первое, что уронил он в трубку.
– Доброе утро, – произнес все тот же уставший голос. – В общем… Кое-что изменилось.
Игорь не знал, что и сказать.
– Алло? Вы еще здесь?
– Да… Я…
– Успокойтесь, Игорь, – продолжал Михаил. – Свое слово я всегда держал и держу. Так что… Мне есть чем вас порадовать. Я звоню вам сказать, что сегодня в семь вечера я еду в город. Собирайте вещи. Ближе к четырем я вас наберу вас, мы все обсудим. Может, я даже подъеду к вашему дому. Адрес напомните?
– Четвертая Линия, дом двадцать четыре.
Глаза-скобки загорелись. Узкое тело неистово завибрировало.
– Это не ложь.
– ХВАТИТ! Тебе легко сейчас так говорить, да?
Человек что-то сказал, но его слова утонули в раскате грома. Он подправил сползший с головы капюшон. Вода текла с лица ручьем, но оно по-прежнему оставалось непоколебимым.
– Я так и знала. В вас, взрослых, нет ни капли любви. А ведь ты был для меня особенным! Понимаешь?
– Я всегда был на твоей стороне. Пусть ты даже это не осознаешь.
– С тех пор, как умерла мама, ты ничего не сделал. Ты только говорил… Ты… знаешь… Только ты… Это ты допустил это! Как ты смеешь после этого приходить и мешать мне? Тыкать мне, что я должна делать?!
С этими словами тень набросилась на него. Взмахнула когтистой лапой – противник ловко рванул в сторону, пропуская атаку мимо. Но поскользнулся и упал на живот, чуть не выронил нож. Он резко перекатился и ударил лезвием наотмашь. Во все стороны полетели искры. Запахло паленой шерстью.
Тень завыла и отшатнулась.
– Подлец… – проревела она, поднеся к лицу опаленную ладонь.
Человек поднялся и, развернулся к ней.
– Это было глупо, – сказал он. – Это твоя вторая ошибка. Ты так свыклась с новым телом, что недооцениваешь людей… Скажи мне только правду… Тот человек, кому ты теперь принадлежишь… Знает ли он, что ты такое?
– Заткнись! – рявкнуло чудовище. – Я не сделала ей ничего плохого! Никому из них!
– Но ты хочешь…
– НЕТ!
И тень снова напала на него. Но противник оказался на редкость прытким – то пригибался, то отпрыгивал. Пару раз даже подкрался к чудовищу вплотную, и чуть не врезал раскаленным острием по белому лицу.
Узкое черное тело еще больше завибрировало. Послышался треск натянувшихся швов. Отразив очередную атаку локтем, тварь отпрыгнула, и приложила ладонь себе на грудь.
– Мне сложно сдерживать его, – тяжело произнесла она. – Но как бы я тебя ненавидела, я не могу позволить ему поглотить тебя.
– Именно поэтому ты никогда не станешь прежней! – заорал парень, прыгнув. Он целился ударить прямиком между скобок, как тут ему в грудь прилетел тяжелый кулак. Отлетев на несколько метров, он упал на спину, и громко вскрикнул. Но крик его утонул в чудовищном реве грома, взорвавшемся над самой макушкой. Не теряя времени, он поднялся. Спина болела, а во рту ощущался металлический привкус.
– Не нравится, да? Теперь уже я сильнее? – прошипел голос. – Но знай, дорогой братец, я это любя… Я заставлю тебя начать считаться со мной…
Тень бросилась на него, вытянув лапы. Парень рванул вниз и в сторону, вмиг оказавшись у чудовища за спиной. Собрался атаковать, но длинная шея изогнулась, повернув к нему печальное личико. Очередной взмах лапы заставил отступить.
– Я не хочу убивать тебя, – прохрипела тень. – Но если ты и дальше будешь мне мешать, я обещаю…
– У тебя ничего не получится!
– Почему?
– Твоя душа… Ты осквернена. Ты станешь таким же чудовищем…
– Не заговаривай мне зубы! – проревело существо. – Я уже почти наполнилась! Я уже готова!
– Я почти нашел тебя, – тихо сказал человек.
Тень застыла. Глаза ее снова вспыхнули красным.
– Что ты сказал?
– Нашел тебя.
– Ха. Это смешно.
– Это правда. Он почти нашел тебя. Но я уже убил его. И я знаю, где он ошивался последнее время.
– Ты лжешь. Я никого не видела…
– А ты бы и не узнала. Ведь они сделали тебя такой. Ты бы его и перед собственным носом не заметила бы.
– Меня это не волнует. Скоро я завершу начатое. И тогда уже ты меня не найдешь. Нет. Ты даже ничего не сможешь мне сделать...
Парень закричал и бросил кинжал. Тень выгнулась, и пропустила его над собой.
– Ой. Какая обида, – расстроенно сказал голос. – Мимо.
Тень захохотала и снова атаковала. Парень увернулся, упал на песок. Резко вскочив, он бросился за ножом. Схватил его и бросил наугад.
Бегущий на него монстр застыл и выгнулся, едва не завалился на спину. Парень глубоко задышал, чувствуя, как не хватает воздуха. А еще он видел алое мерцание. Прям возле белого лица. Он широко ухмыльнулся и вытер рукавом плаща мокрое лицо.
Длинная рука поднялась и схватилась за лоб. Сквозь шум дождя снова отчетливо проступило шипение, а в воздух наполнился густым горелым запахом. Послышался громкий всхлип, и в следующий миг кинжал вышел наружу, угрюмо блеснув на свету далекой молнии. Символы, вырезанные на его лезвии, мигали синхронно с камнем в рукояти.
Верхнюю правую часть овального лица исказила широкая трещина. Глаз словно бы опустился, и лицо потеряло прежнюю симметричность. Внезапно оно крутанулось, и то, что было глазом, стало ртом.
– Как… За что? – простонал голос.
Но ему не было ответа. И тогда тень заревела и бросила нож в выпрямившуюся напротив темную фигуру. Но тот улетел мимо, а человек как стоял, так и продолжал стоять.
– Да будь ты проклят! – яростно прокричала она.
Снова молчание.
– Я сделаю это! И мне плевать, что будет! Пусть даже они все здесь сдохнут! Они ведь так же этого заслужили! Я прекрасно знаю, что они сделали! Но она ни в чем не виновата, понимаешь? Так же, как и я! Но только вот она была слабой! Она позволяла им издеваться над собой! И поэтому она мертва... А я жива! И я буду жить, чего бы мне это ни стоило!
После этих слов тень провалилась в песок. И парень остался наедине с собой. Он уставился на молчаливые рыбацкие магазинчики, окруженные оранжевым светом, и крыши двухэтажных домов вдали. Сощурился, пытаясь что-то увидеть в темноте. Но тщетно.
Снова ударила молния, осветив стену леса, поднимавшуюся за деревней. Уши наполнил тихий шепот дождя.
Она ушла. Опять. Так же легко и тихо, как делала это всегда.
Парень молча поднял кинжал. Лезвие уже остыло и больше не сияло. Но он знал – сестра снова в своем маленьком шерстяном логове. Но очень скоро голод заставит ее охотиться. А она уже как минимум сутки не ела… Что ж, в этом только его заслуга. Вовремя выследил. Ранил. Но сегодня даже превзошел себя – теперь ей придется тратить силы и зализывать раны. Тратить драгоценную энергию, которую она должна только накапливать.
Останется только не прогадать, кем станет ее следующая жертва.
Глава 28
Виталий Николаевич был уверен, что видел ведьму. Выйдя безоблачным утром из дому и двинувшись в сарай, где спали свиньи, он, как обычно напевая самим собой придуманную мелодию, открыл дверь. В руке он держал старенькое, до краев наполненное водой, жестяное ведро. Но следом старик застыл на пороге, чуть не схватив инфаркт. Ведро упало из ослабевших рук и расплескало воду по усыпанному соломой полу. Разбавило густые алые лужи, окрасив их в розовый цвет.
Тонкая, длинная тень стояла в самом углу, где лежали прошлогодние остатки сена. Вся в ярких красных пятнах, и нагло ухмылявшаяся ему.
Но через миг она исчезла, вставив несчастного старика одного в пропахнувшей кровью деревянной постройке, посреди которой в грязи валялись растерзанные останки того, что было еще вчера пятью откормленными свинками. Вылетев на улицу, Николаевич, одетый лишь в старенький домашний костюм, поспешил к дому уважаемого всей деревней деда Семена. К его удивлению, тот уже с самого утра был не один. Заседал в компании бородатого здоровяка Андрея и его дружков. Признать, Семен уже был не в духе. Но он только понимающе кивнул, и пригласил стоявшего на пороге дома Виталия Николаевича присоединиться к обсуждению. По его выпученным, остекленевшим глазам Семен сразу понял, зачем к нему пожаловали в столь ранний час. Ибо уже два дня как в его дом приходили то соседи, то рыбаки, и каждый выплескивал злобу и негодование, перемешанную с ужасом. Все как один твердили, что пора покончить с ведьмой. Перестать бояться и уже сделать грязное дело. В этом нет ничего плохого, уверяли они. Иначе их всех ждет медленная смерть. Уже даже священник давно дал разрешение, уж чего там медлить, все как один, твердили они. Но Семен не давал разрешения. Говорил, что его план еще не готов. Некоторые затыкались и молча уходили, другие же начинали спорить и угрожать устроить самосуд. Семен боялся, что дойдет не до пустых разговоров, но больше он боялся вызвать еще больший гнев мертвой ведьмы. Тогда бы она сразу их всех перебила… Нужно было подходить ко всему с холодным умом, понимал он. Но ситуация накалялась, а терпение сельчан стремительно таяло. Позавчера произошел массовый «побег» отдыхающих. Мало того, ему самому удалось еле-еле унять заварушку в пивняке, учитывая его авторитет в деревне. Благо, что никто из отдыхающих ни о чем не узнал. Однако, за это пришлось заплатить большую цену. Ибо Семен сильно рисковал. Своим статусом, уважением подчиняющихся ему членов Совета. Но ему не хотелось прибегать к силе. И это его подвело. Кто-то из местных намеренно спилил дерево у выезда, вызвав панику среди отдыхающих и очередной интерес со стороны участкового. Несмотря на то, что главу Совета и Михаила связывала давняя дружба, участковый мог в любой момент послать все к чертям и начать применять меры, которые бы никак не остались бы без внимания. Было бы неплохо подсунуть ему неугодных Совету лиц, ставящих под сомнение маленькие законы Михайлово…
Едва Виталий Николаевич принялся изливать деду Семену душу, в дверь снова постучали. Семен встал со стола и открыл ее. На пороге стоял Леха, ну тот, чья лягающаяся лошадь в свое время принесла проблем. Уже в прихожей он принялся распинаться, что вчерашнюю ночную бурю вызвала ведьма, а сам он видел волков, близко подкравшихся к деревне. По его словам, один из этих зверей утащил среди бела дня курицу и погрыз его здоровенную собаку. И это только начало, твердил Леха. Следующими будет он. Ибо ведьма не пощадит никого – каждый житель Михайлово заслуживал смерти. Каждый должен испытать на себе ее гнев. Ведь они сами виноваты. Сами это допустили… Все в деревне понимали, что это рано или поздно могло случиться. Не выдержав больше страданий, Людка наложила на себя руки, или же… ей кто-то помог побыстрее покинуть Михайлово. Но она вернулась, чтобы мстить. С каждым днем ее ненависть только растет, а с каждым убитым и проглоченным человеком она неминуемо крепнет, распинался Леха. Но самое страшное было то, что она не брезговала и отдыхающими.
Дед Семен молчал и думал. Слушал подключившихся к разговору других гостей. Они уходили и приходили. А он все пытался найти решение. И оно пришло. Внезапно, во время полуденного чаепития, когда между здоровяком Андреем и членом Совета завязался конфликт.
Глава Совета вдруг понял, что деревня кишела плохо контролирующими себя людьми. Можно было провернуть все тихо и осторожно, подставить особо говорливого человека и засадить его за решетку. Участковый уже настолько измотался, что повязал бы любого, только ткни на кого пальцем. Слову Семена он обязательно прислушался бы, это бесспорно. А остальных можно подговорить. Шепнуть кое-что на ушко, и наблюдать, как разгорался бы скандал. О Михайлово узнала бы вся страна. Несмотря на отток отдыхающих и убыточный сезон, еще можно ожидать приток денег от любопытных, кому захочется познакомиться с ожившей легендой затерянной в лесу деревушки. А таких будет много, знал Семен.
И это бы вытащило многие семьи из кризиса.
Оставалось решить несколько тонкостей. Мать ведьмы ни о чем не подозревала, но уже была встревожена. Отец же терся с участковым, и наверняка уже знал больше, чем ему положено.
После обеда к деду Семену ворвался Андрей. Под громкие протесты его сестры, Кати, он заявил, что похитит ведьму и обезвредит ее отца. Сидевшие за обеденным столом участники Совета с интересом слушали его план действий. Андрей, путаясь в своих же словах, поведал, что договорился с охотником Аркадием Михайловичем о проведении бесплатного мастер-класса по охоте и последующим «праздником дичи», где и совершит свое дело. По его словам, соберется вся деревня – владельцы домов под любым предлогом должны уговорить отдыхающих присоединиться к торжеству. На праздник придут и другие охотники, проведут бесплатные лекции и даже разрешат поучаствовать в охоте! Особый приз достанется тому, кто подстрелит волка. Будет просто замечательно, если они снова покажут себя, и не нужно будет идти глубоко в лес. Ведь они опять осмелели и обязательно выйдут, тем более на запах свежего мяса… Ибо кто-то из участников праздника да обязательно подстрелит жирного кабанчика… А там, на фоне общего веселья, можно подстроить исчезновение одной семьи, о которой даже никто и не вспомнит…
Разубедить Андрея оказалось невозможно. Он тряс кулаками и громко ругался, настаивая на своем. Тогда деду Семену пришлось дать согласие, утихомирив тем самым других участников Совета.
Но ближе к четырем часам дня от очередного гостя пришла другая весть – злополучная семья собиралась сбежать. Уже сегодня. И все планы полетели в тартарары. Началась очередная заварушка, уже между Андреем, братом Кати, и одним из членов Совета, толстяком Костей, правой рукой Семена. Голова тигра на его спине красноречиво объясняла, что с ними лучше не шутить, а потому пришлось принять меры.
Дед Семен быстро утихомирил обоих, и уверил, что позаботится обо всем. Что участковый ему в этом поможет. Казалось бы, на молодого парня это подействовало. Тогда включился его бугай-тезка с тремя шрамами на лице. Он заявил, что без дела не останется, и что прикончит ведьму сам. Семен не стал с спорить с ним и молча согласился.
И, когда к шести часам дом опустел, Семен глубоко вздохнул и опустился на стул, еще хранивший его тепло. Глубоко вздохнув, он зарыдал, и крепко сжал болтавшийся на груди серебряный крестик.
На Даше лица не было. За завтраком она партизански молчала, однако, съела всю порцию манной каши. Игорь решил, что девочка расстроена предстоящим уездом, а Лида – из-за того, что Даша, заигравшись, разбила своей ненаглядной Лене ее керамическую «тарелку». После того, как утром она зашла к дочке в комнату, и увидела, как та сидит с шерстяной уродиной и смотрит на ее треснувшее лицо, в душе родилось приятное, но в то же время, гадкое чувство триумфа. Малышка так и не рассказала, как это случилось, а лишь обреченно покачала головой. Даже не стала спорить, когда мама напомнила ей, что нужно собрать вещи. Только слабо кивнула.
– Это пройдет, – произнесла Лида мужу, когда Даша молча встала из-за стола и ушла к себе в комнату. – Скоро она обо всем забудет.
И, улыбнувшись, собрала пустые тарелки. Аккуратно положила их в раковину и принялась мыть.
– Я надеюсь, – кивнул Игорь, допивая кофе.
А у самого в душе крутился клубок необъяснимого колючего страха. В ноге по-прежнему пульсировало. А еще и чесалось.
В тишине раздалась приятная мелодия. Игорь подскочил, как ошпаренный, и схватил лежавший на подоконнике телефон.
– Да, Михаил? – первое, что уронил он в трубку.
– Доброе утро, – произнес все тот же уставший голос. – В общем… Кое-что изменилось.
Игорь не знал, что и сказать.
– Алло? Вы еще здесь?
– Да… Я…
– Успокойтесь, Игорь, – продолжал Михаил. – Свое слово я всегда держал и держу. Так что… Мне есть чем вас порадовать. Я звоню вам сказать, что сегодня в семь вечера я еду в город. Собирайте вещи. Ближе к четырем я вас наберу вас, мы все обсудим. Может, я даже подъеду к вашему дому. Адрес напомните?
– Четвертая Линия, дом двадцать четыре.
