- Мог ли он намеренно спрятаться?
- Не знаю. Вряд ли. Он слишком измучен болезнью.
Фанни металась по квартире, точно раненная птица. Появление мужа и монаха вселили в неё надежду. Климент осмотрел комнату, где спал мальчик, и сразу же заметил, домашнюю обувь у кровати. Это навело его на мысль, что Поль ушёл не сам, а под влиянием своего друга. А возможно, и под давлением. Помолившись, Климент отправился на улицу, где уже собралась целая толпа. Всем не терпелось узнать, куда же подевался ребёнок. Молодой монах зашагал прямо в парк, он твёрдо знал, что нужно найти тот самый дуб, который совсем недавно показывал ему Поль. Оливье и Фанни молча следовали за ним. Климент прислушивался к шорохам и звукам. Перед дубом они простояли несколько минут. Фанни боялась нарушить тишину, чтобы не сбить со следа молодого человека.
- Он точно здесь был, - сказал Климент, ощупывая землю.
- Да? – вздрогнул Оливье. – Почему вы так думаете?
- Я кое-что нашёл.
Он показал им ярко-красный лоскуток. Фанни поняла, что по всей вероятности сын зацепился за куст и порвал пижаму. Она едва устояла на ногах. Монах понял, что это единственная надежда обнаружить пропавшего ребёнка. Он положил лоскуток на траву, преклонил колени и произнёс вслух молитву, идущую из глубины сердца. Родители мальчика напряжённо наблюдали за действиями Климента. После чего молодой человек покачнулся, перекрестился и поднялся на ноги. Взгляд его был подёрнут пленкой, и казался рассеянным. Климент ждал. Чего именно, он и сам не мог точно объяснить. Наверное, знака. Какого-то звука. Шелеста. Несколько минут прошло в полном безмолвии. Но вот лоскуток потеплел в его ладони, а потом стал горячим, словно уголёк. Ещё мгновение, и молодой монах услышал детский плач, да так громко, словно мальчик находился поблизости. Ни говоря, ни слова Климент шагнул в сторону зарослей цветущей жимолости, и родители Поля, не раздумывая последовали за ним. Никто не знал, что их ожидает впереди.
Поль устал от бега и странных игр своего друга. Он просто сел на корягу, перевести дух.
- Почему ты остановился? – вскричал Баф, раздувая ноздри.
- Я больше не могу. И потом, не понимаю. Зачем мне прятаться?
- Ну, это уже моё дело. Идём, нам осталось совсем немного. Болото рядом, там и отдохнёшь.
- Болото? – мальчик вскочил на ноги. – Как же я не догадался, что ты специально заманил меня сюда, чтобы пострадали люди.
- У каждого свои слабости.
- Я думал, мы просто играем.
- Так и есть, - улыбнулся Баф, и обнажил белоснежные зубы. – Но ты ещё не оценил моей задумки. Они придут за тобой и…
- Если ты планировал погубить моих родителей, то я тебе этого не позволю. Ты слышишь?
- Слышу, слышу. Незачем так кричать.
Баф приблизился к нему и сверкнул красными глазами. На его чёрной морде застыло зловещее выражение. Мальчик не мог дать точное определение, но оно совершенно точно не сулило ничего хорошего.
- Я больше не собираюсь тебе помогать, - заявил Поль, нахмурившись.
- Что ж, дело твоё. В любом случае, я могу сделать так, что они заблудятся в этом лесу.
- Нет! У тебя ничего не получится. Климент поможет, он храбрый и знает верную дорогу.
- Именно его и нужно сбить со следа, - пробурчал Баф, прищурив один глаз. – Значит, ты не пойдёшь к болоту?
- Ни за что! А без меня ты не справишься.
- Ты ошибаешься.
Мальчик не успел ему возразить, как Баф хрипло засмеялся, и, сделав кувырок через голову, обернулся точной копией Поля.
- Чудеса!
- О! Ты ещё ничего не видел…
- Постой, - сказал Поль, внимательно рассматривая двойника. – Объясни. Зачем вся эта игра?
- Узнаешь.
Баф подпрыгнул и словно бы испарился. Мальчик остался совершенно один, посреди леса, без обуви и какой-либо пищи. Он ещё не до конца осознал всю серьёзность ситуации. В глубине души, он надеялся, что друг вернется, они посмеются, а потом отправятся домой. Тем временем, Климент услышал детский плач и знакомый голос. «Папа! Мама! Где вы?». Фанни хотела было броситься на зов, но молодой монах её остановил.
- Но это мой сын, - прошептала она, не стесняясь, слёз.
- Вы уверены?
- Голос очень похож, - кивнул Оливье.
- Допустим, что вы правы, - произнёс Климент. – Но каким образом ваш сын догадался, что вы будете искать его вдвоём? Ведь вы вполне могли разделиться.
- Логично, - хмыкнул отец мальчика.
- И что это значит?
- Тёмные силы способны на всё, чтобы сбить нас с пути, - ответил молодой монах, перекрестившись. – Читаем молитву и поворачиваем направо. Я чувствую, что Поль где-то рядом.
Прошло два часа. Все устали, вот только найти нужную тропинку никак не могли. Баф продолжал то плакать, то звать «родителей». Когда на его крики перестали обращать внимание, он перешёл к более впечатляющим трюкам. Стал появляться, словно бы из-под земли и тянуть за собой, то Фанни, то Оливье.
- Это и правда не он, - всхлипывала Фанни, прижимаясь к мужу.
- Нам нужно быть постоянно вместе, - напомнил Климент, - иначе мы потеряемся. Не обращайте внимания на проделки беса. Всевышний не оставит нас, нужно просто довериться ему.
Молодой монах остановился. Вновь преклонил колени, Фанни и Оливье последовали его примеру, и принялись горячо молиться. Сначала ничего не происходило. Стоял полумрак, и редкие солнечные лучи пробивались сквозь густые ветви деревьев. А потом, неожиданно, появился белый голубь, который пролетел над головой, и словно бы звал за собой.
- Никогда ничего подобного не видел, - удивлённо промолвил Оливье.
- Господь посылает нам знак, что мы на верном пути, - обрадовался Климент, сильнее сжимая заветный лоскуток.
Голубь и правда, летел совсем низко. Временами он присаживался на дерево, ждал, когда его догонят, а потом снова взлетал. Впереди возникла поляна, затем старая коряга, и сидящий на ней заплаканный ребёнок в яркой пижаме. Фанни сорвалась с места, но в нескольких шагах от мальчика замерла на месте, не веря собственным глазам.
- Мамочка! – ласково произнёс Поль, протянув руки. – Ты пришла. Я верил, что Бог не оставит меня в этом лесу.
- Сыночек, мой любимый, - улыбалась сквозь слёзы Фанни, осыпая мальчика поцелуями.
Обратный путь показался им намного короче. Очутившись дома мальчик долго молчал. Он потратил слишком много сил, поэтому старался как можно быстрее утолить свой голод. Фанни лишь делала замечания, чтобы сын не торопился, и с умилением подливала ему в чашку молоко. Климент, помолившись и возблагодарив Всевышнего за чудо, наблюдал за ребёнком с пристальным вниманием. Задавать вопросы никто не спешил. Все понимали, насколько утомлён маленький путешественник.
- Может, ты приляжешь, сынок? – сказал Оливье, закрыв окно.
Небо было затянуто чёрными тучами. Приближалась гроза.
- Нет, мне надо вам рассказать, - Поль опустил глаза, - о том, что произошло.
- Мы слушаем, - Фанни обняла сына за плечи.
- Всё было хорошо. Я уснул. А потом меня разбудил Баф. Он стал говорить, что я в опасности и надо бежать.
- В опасности? – переспросил Оливье. – Но почему?
- Баф сказал, что в доме пожар, и я могу погибнуть. Сначала я ему не поверил, но потом, прямо на глазах из-под двери повалил дым, и я ничего не мог сделать. Я был напуган. Баф сказал, что спасёт меня, только для этого мне нужно ему довериться. Он уверял, что у нас есть только один выход, это выпрыгнуть в окно.
Фанни невольно охнула.
- Что было дальше? – Климент был напряжён и вслушивался в каждое слово.
- Я плакал, и никак не мог понять, что именно он хочет. Потому что прыгать из окна мне было очень страшно. А Баф обещал, что всё будет хорошо, нужно только позволить ему перенести меня.
- Как это? – удивилась Фанни.
- Он говорил, что я ничего не почувствую, и совсем скоро буду в безопасности. Я продолжал плакать, и спрашивал его о родителях, а Баф сказал, что вас нет дома. Дверь уже была вся в огне. Я почти задыхался, и поэтому согласился. Тогда он приблизился ко мне, долго смотрел в глаза, а потом я почувствовал жар во всём теле. Очнулся я уже в лесу, когда мы бежали куда-то… Я очень устал. Я просил его вернуться, и тогда Баф сказал, что просто пошутил. Что не было никакого пожара, и он лишь хотел напугать взрослых.
- Теперь, тебе лучше немного отдохнуть, сынок, - промолвил Оливье, положив ему руку на плечо.
Отец и сын покинули кухню. Фанни замерла в ожидании, что скажет молодой человек, но тот напряжённо молчал.
- Что нам теперь делать? – не выдержала Фанни.
- Уповать на милость Божию, - сказал Климент. – Теперь я понимаю, каким образом бес принял облик вашего сына. Он вошёл в его тело. Видимо Поль всё это время боролся с ним, но нечистый и тут нашёл лазейку.
- Мы должны что-нибудь придумать.
- Да. Так и будет. Мне нужно будет ещё раз поговорить с Полем. Он в смертельной опасности.
Молодой монах не желал пугать родителей, но сам прекрасно понимал, чем может закончиться подобная «дружба». Поэтому едва Поль открыл глаза, он завёл серьёзный разговор. Да, перед ним был маленький ребёнок. И всё же, за эти недели он перенёс столько испытаний, что хватило бы и взрослому.
- Я думаю, что нужно бороться с нечистым духом, - закончил Климент.
- Но как я могу бороться? – дрожащим голосом спросил мальчик.
- Нужно изгнать из твоего тела этого беса. Твоя душа в опасности. Тьма не любит отступать.
- Разве Баф может быть бесом? Нет, я не верю. Он просто мой друг. Хотя, я обижен на него и сильно зол. Он оставил меня в лесу. Не понимаю, что с ним. Раньше мы просто играли, и нам было хорошо.
- Послушай меня, это очень важно. Ты должен забыть о вашей дружбе, потому что это приносит вред, прежде всего тебе. Мы будем молиться. Я не оставлю тебя. Поверь, что вместе мы победим.
- Хорошо.
Молодой монах с блаженной улыбкой перекрестился, и подал ему чашку со святой водой.
- Выпей. Это придаст тебе сил.
- А как же Баф? Если я буду с ним бороться, он исчезнет?
- Понимаешь, ты станешь свободным.
- Что станет с моим другом? Ты же всё знаешь, скажи мне правду.
- Ну, если как мы полагаем, это бес, то с твоей помощью, мы сможем отправить его обратно, - уклончиво ответил Климент.
Он просто не знал, как доказать ребёнку, что его «друг» по-настоящему опасен. Пришлось солгать. Прости Господи. Хотя, он и сам точно не знал, куда исчезают изгнанные бесы. Просто никогда прежде об этом не задумывался.
- В его мир?
- Наверное, да.
- Ты можешь поклясться, что он останется жив? – робко поинтересовался Поль. – Для меня это очень важно.
- Я точно не знаю. Мне нужно подумать, посоветоваться со старшими.
- Если ты обещаешь, что Баф не пострадает, то я согласен бороться.
Мальчик говорил с такой твёрдостью, что Климент невольно восхитился своим собеседником. Утром, молодой монах отправился в храм, чтобы попросить совета у кюре. В Париже он был временно, и всё же старался помочь этой семье, словно происходящее имело к нему какое-то отношение. Рассказав о Поле, он с волнением ждал ответа. Священник хмуро его выслушал, и строго отчитал за малодушие.
- Что за чепуху ты несёшь, Климент? Я знаю тебя не первый год, и просто ушам своим не верю. Прежде всего, мы должны бороться с дьяволом, а ты печёшься о нечистом духе. Ещё немного и беса придётся изгонять из тебя.
- Но…
- Неужели ты не понимаешь, что мальчик одержим? Но нет, ты ведёшь с ним странные беседы относительно спасения беса. Это просто уму непостижимо, сын мой.
- И всё же, я никогда не задумывался над тем, куда попадает вся эта нечисть, - признался молодой монах.
- Все ответы есть в священных книгах. Мы всего лишь слуги Божьи, и нам не нужно забывать об этом. Молитвой и крестным знамением мы изгоняем нечистый дух, следовательно, отправляем его…
- Куда же?
- Думаю, в преисподнюю, где ему самое место, - закончил кюре, и, не прощаясь, удалился к себе.
Климент более получаса сидел на скамейке, ожидая, что священник вернётся, но этого так и не случилось. Пока молодой монах размышлял о своём испытании, ведь он был уверен, что Всевышний испытывает его веру на прочность, кюре пребывал в дурном расположении духа. Он никак не мог забыть этого «помешанного», как за глаза окрестил монаха, почтенный священник. Пожилой человек, соблюдающий христианские законы, всей душой преданный церкви, никак не мог понять смысла сегодняшней беседы. И в итоге кюре так сильно разволновался, что успокаивал себя красным вином и козьим сыром. «Нет, нет,- размышлял он,- Климент явно подпал под дурное влияние. Скорее всего, его стоит отослать обратно в монастырь. Вечно с ним какие-то проблемы. А как быть с этим мальчишкой?» Кюре налил себе второй бокал. Голова просто раскалывалась от напряжения. «Можно попробовать самостоятельно изгнать из него беса, а если же не получиться, то внушить родителям мысль о полном безумии. Отличная идея». И священник самодовольно улыбнулся.
Прошло два дня. Поль выглядел уставшим и бледным. Доктор не нашёл у него никакой болезни, и прописал полный покой. И только Климент знал причину недуга. Фанни не могла больше видеть ту самую злополучную картину, и решила вернуть её заказчику. В тот день она почти не сомкнула глаз и была вся на нервах. Отбросив покрывало, которым было занавешено полотно, она в ужасе отпрянула. Что-то было не так . Во всяком случае, Фанни сразу заметила некоторые изменения. Лунный свет стал будто бы ярче, перепуганный конь всё более напоминал живого, а пещера... Одного взгляда было достаточно, чтобы лишиться чувств. Женщина в панике побежала к сыну. Поль дремал. Теперь его всё утомляло, солнечный свет, пение птиц, даже детский смех за окном. Фанни приоткрыла дверь и жестом поманила Климента выйти к ней.
- Вы мне нужны, - выпалила она, кусая губы.
- Какая-то проблема?
- Картина. Она выглядит иначе.
Они незамедлительно вернулись в чулан, где с недавних пор находился неоконченный шедевр. Даже при тусклом свете зловещий пейзаж выглядел невероятно реалистично.
- Боже! – воскликнул Климент, перекрестившись. – Вы действительно ничего не трогали?
- Нет. С тех пор, как Поль заболел, я не могу работать. Все мысли только о нём. Вы тоже видите перемены?
- Конечно. Не могу поверить…
Он приблизился к полотну, чтобы как можно лучше рассмотреть все детали. Но зрение его не обмануло. Из чёрной пещеры шёл алый свет, и казалось, ещё мгновение, и он вырвется наружу. В этот мир.
- Я решила посмотреть на неё, прежде чем вернуть бельгийцу, - сказала Фанни. – А что делать теперь?
- Трудно сказать. Прежде мне не доводилось бывать в такой ситуации, но непременно должен быть выход. Господь всегда даёт испытания, чтобы научить нас чему-то, что-то объяснить.
- Научить? Поль заболел из-за того, что я согласилась на эту работу. Таким образом, я сама впустила зло в нашу семью, в наш дом.
- Зло повсюду, - произнёс Климент, отступив на шаг. – Но столкнувшись с тьмой, мы можем ощутить силу света…
- Пусть так. И всё же если бы я отказалась, то сын был бы здоров. Я знаю. Я в этом уверена. Следовательно, вся проблема в картине, если не будет её, то всё закончится.
Фанни рванулась на кухню, схватила острый нож, и возвратилась в чулан. Климент не сразу сообразил, что она задумала. Едва только женщина в отчаянье замахнулась ножом, как монах перехватил её руку и отнял оружие.
- Не знаю. Вряд ли. Он слишком измучен болезнью.
Фанни металась по квартире, точно раненная птица. Появление мужа и монаха вселили в неё надежду. Климент осмотрел комнату, где спал мальчик, и сразу же заметил, домашнюю обувь у кровати. Это навело его на мысль, что Поль ушёл не сам, а под влиянием своего друга. А возможно, и под давлением. Помолившись, Климент отправился на улицу, где уже собралась целая толпа. Всем не терпелось узнать, куда же подевался ребёнок. Молодой монах зашагал прямо в парк, он твёрдо знал, что нужно найти тот самый дуб, который совсем недавно показывал ему Поль. Оливье и Фанни молча следовали за ним. Климент прислушивался к шорохам и звукам. Перед дубом они простояли несколько минут. Фанни боялась нарушить тишину, чтобы не сбить со следа молодого человека.
- Он точно здесь был, - сказал Климент, ощупывая землю.
- Да? – вздрогнул Оливье. – Почему вы так думаете?
- Я кое-что нашёл.
Он показал им ярко-красный лоскуток. Фанни поняла, что по всей вероятности сын зацепился за куст и порвал пижаму. Она едва устояла на ногах. Монах понял, что это единственная надежда обнаружить пропавшего ребёнка. Он положил лоскуток на траву, преклонил колени и произнёс вслух молитву, идущую из глубины сердца. Родители мальчика напряжённо наблюдали за действиями Климента. После чего молодой человек покачнулся, перекрестился и поднялся на ноги. Взгляд его был подёрнут пленкой, и казался рассеянным. Климент ждал. Чего именно, он и сам не мог точно объяснить. Наверное, знака. Какого-то звука. Шелеста. Несколько минут прошло в полном безмолвии. Но вот лоскуток потеплел в его ладони, а потом стал горячим, словно уголёк. Ещё мгновение, и молодой монах услышал детский плач, да так громко, словно мальчик находился поблизости. Ни говоря, ни слова Климент шагнул в сторону зарослей цветущей жимолости, и родители Поля, не раздумывая последовали за ним. Никто не знал, что их ожидает впереди.
Поль устал от бега и странных игр своего друга. Он просто сел на корягу, перевести дух.
- Почему ты остановился? – вскричал Баф, раздувая ноздри.
- Я больше не могу. И потом, не понимаю. Зачем мне прятаться?
- Ну, это уже моё дело. Идём, нам осталось совсем немного. Болото рядом, там и отдохнёшь.
- Болото? – мальчик вскочил на ноги. – Как же я не догадался, что ты специально заманил меня сюда, чтобы пострадали люди.
- У каждого свои слабости.
- Я думал, мы просто играем.
- Так и есть, - улыбнулся Баф, и обнажил белоснежные зубы. – Но ты ещё не оценил моей задумки. Они придут за тобой и…
- Если ты планировал погубить моих родителей, то я тебе этого не позволю. Ты слышишь?
- Слышу, слышу. Незачем так кричать.
Баф приблизился к нему и сверкнул красными глазами. На его чёрной морде застыло зловещее выражение. Мальчик не мог дать точное определение, но оно совершенно точно не сулило ничего хорошего.
- Я больше не собираюсь тебе помогать, - заявил Поль, нахмурившись.
- Что ж, дело твоё. В любом случае, я могу сделать так, что они заблудятся в этом лесу.
- Нет! У тебя ничего не получится. Климент поможет, он храбрый и знает верную дорогу.
- Именно его и нужно сбить со следа, - пробурчал Баф, прищурив один глаз. – Значит, ты не пойдёшь к болоту?
- Ни за что! А без меня ты не справишься.
- Ты ошибаешься.
Мальчик не успел ему возразить, как Баф хрипло засмеялся, и, сделав кувырок через голову, обернулся точной копией Поля.
- Чудеса!
- О! Ты ещё ничего не видел…
- Постой, - сказал Поль, внимательно рассматривая двойника. – Объясни. Зачем вся эта игра?
- Узнаешь.
Баф подпрыгнул и словно бы испарился. Мальчик остался совершенно один, посреди леса, без обуви и какой-либо пищи. Он ещё не до конца осознал всю серьёзность ситуации. В глубине души, он надеялся, что друг вернется, они посмеются, а потом отправятся домой. Тем временем, Климент услышал детский плач и знакомый голос. «Папа! Мама! Где вы?». Фанни хотела было броситься на зов, но молодой монах её остановил.
- Но это мой сын, - прошептала она, не стесняясь, слёз.
- Вы уверены?
- Голос очень похож, - кивнул Оливье.
- Допустим, что вы правы, - произнёс Климент. – Но каким образом ваш сын догадался, что вы будете искать его вдвоём? Ведь вы вполне могли разделиться.
- Логично, - хмыкнул отец мальчика.
- И что это значит?
- Тёмные силы способны на всё, чтобы сбить нас с пути, - ответил молодой монах, перекрестившись. – Читаем молитву и поворачиваем направо. Я чувствую, что Поль где-то рядом.
Прошло два часа. Все устали, вот только найти нужную тропинку никак не могли. Баф продолжал то плакать, то звать «родителей». Когда на его крики перестали обращать внимание, он перешёл к более впечатляющим трюкам. Стал появляться, словно бы из-под земли и тянуть за собой, то Фанни, то Оливье.
- Это и правда не он, - всхлипывала Фанни, прижимаясь к мужу.
- Нам нужно быть постоянно вместе, - напомнил Климент, - иначе мы потеряемся. Не обращайте внимания на проделки беса. Всевышний не оставит нас, нужно просто довериться ему.
Молодой монах остановился. Вновь преклонил колени, Фанни и Оливье последовали его примеру, и принялись горячо молиться. Сначала ничего не происходило. Стоял полумрак, и редкие солнечные лучи пробивались сквозь густые ветви деревьев. А потом, неожиданно, появился белый голубь, который пролетел над головой, и словно бы звал за собой.
- Никогда ничего подобного не видел, - удивлённо промолвил Оливье.
- Господь посылает нам знак, что мы на верном пути, - обрадовался Климент, сильнее сжимая заветный лоскуток.
Голубь и правда, летел совсем низко. Временами он присаживался на дерево, ждал, когда его догонят, а потом снова взлетал. Впереди возникла поляна, затем старая коряга, и сидящий на ней заплаканный ребёнок в яркой пижаме. Фанни сорвалась с места, но в нескольких шагах от мальчика замерла на месте, не веря собственным глазам.
- Мамочка! – ласково произнёс Поль, протянув руки. – Ты пришла. Я верил, что Бог не оставит меня в этом лесу.
- Сыночек, мой любимый, - улыбалась сквозь слёзы Фанни, осыпая мальчика поцелуями.
Глава 6
Обратный путь показался им намного короче. Очутившись дома мальчик долго молчал. Он потратил слишком много сил, поэтому старался как можно быстрее утолить свой голод. Фанни лишь делала замечания, чтобы сын не торопился, и с умилением подливала ему в чашку молоко. Климент, помолившись и возблагодарив Всевышнего за чудо, наблюдал за ребёнком с пристальным вниманием. Задавать вопросы никто не спешил. Все понимали, насколько утомлён маленький путешественник.
- Может, ты приляжешь, сынок? – сказал Оливье, закрыв окно.
Небо было затянуто чёрными тучами. Приближалась гроза.
- Нет, мне надо вам рассказать, - Поль опустил глаза, - о том, что произошло.
- Мы слушаем, - Фанни обняла сына за плечи.
- Всё было хорошо. Я уснул. А потом меня разбудил Баф. Он стал говорить, что я в опасности и надо бежать.
- В опасности? – переспросил Оливье. – Но почему?
- Баф сказал, что в доме пожар, и я могу погибнуть. Сначала я ему не поверил, но потом, прямо на глазах из-под двери повалил дым, и я ничего не мог сделать. Я был напуган. Баф сказал, что спасёт меня, только для этого мне нужно ему довериться. Он уверял, что у нас есть только один выход, это выпрыгнуть в окно.
Фанни невольно охнула.
- Что было дальше? – Климент был напряжён и вслушивался в каждое слово.
- Я плакал, и никак не мог понять, что именно он хочет. Потому что прыгать из окна мне было очень страшно. А Баф обещал, что всё будет хорошо, нужно только позволить ему перенести меня.
- Как это? – удивилась Фанни.
- Он говорил, что я ничего не почувствую, и совсем скоро буду в безопасности. Я продолжал плакать, и спрашивал его о родителях, а Баф сказал, что вас нет дома. Дверь уже была вся в огне. Я почти задыхался, и поэтому согласился. Тогда он приблизился ко мне, долго смотрел в глаза, а потом я почувствовал жар во всём теле. Очнулся я уже в лесу, когда мы бежали куда-то… Я очень устал. Я просил его вернуться, и тогда Баф сказал, что просто пошутил. Что не было никакого пожара, и он лишь хотел напугать взрослых.
- Теперь, тебе лучше немного отдохнуть, сынок, - промолвил Оливье, положив ему руку на плечо.
Отец и сын покинули кухню. Фанни замерла в ожидании, что скажет молодой человек, но тот напряжённо молчал.
- Что нам теперь делать? – не выдержала Фанни.
- Уповать на милость Божию, - сказал Климент. – Теперь я понимаю, каким образом бес принял облик вашего сына. Он вошёл в его тело. Видимо Поль всё это время боролся с ним, но нечистый и тут нашёл лазейку.
- Мы должны что-нибудь придумать.
- Да. Так и будет. Мне нужно будет ещё раз поговорить с Полем. Он в смертельной опасности.
Молодой монах не желал пугать родителей, но сам прекрасно понимал, чем может закончиться подобная «дружба». Поэтому едва Поль открыл глаза, он завёл серьёзный разговор. Да, перед ним был маленький ребёнок. И всё же, за эти недели он перенёс столько испытаний, что хватило бы и взрослому.
- Я думаю, что нужно бороться с нечистым духом, - закончил Климент.
- Но как я могу бороться? – дрожащим голосом спросил мальчик.
- Нужно изгнать из твоего тела этого беса. Твоя душа в опасности. Тьма не любит отступать.
- Разве Баф может быть бесом? Нет, я не верю. Он просто мой друг. Хотя, я обижен на него и сильно зол. Он оставил меня в лесу. Не понимаю, что с ним. Раньше мы просто играли, и нам было хорошо.
- Послушай меня, это очень важно. Ты должен забыть о вашей дружбе, потому что это приносит вред, прежде всего тебе. Мы будем молиться. Я не оставлю тебя. Поверь, что вместе мы победим.
- Хорошо.
Молодой монах с блаженной улыбкой перекрестился, и подал ему чашку со святой водой.
- Выпей. Это придаст тебе сил.
- А как же Баф? Если я буду с ним бороться, он исчезнет?
- Понимаешь, ты станешь свободным.
- Что станет с моим другом? Ты же всё знаешь, скажи мне правду.
- Ну, если как мы полагаем, это бес, то с твоей помощью, мы сможем отправить его обратно, - уклончиво ответил Климент.
Он просто не знал, как доказать ребёнку, что его «друг» по-настоящему опасен. Пришлось солгать. Прости Господи. Хотя, он и сам точно не знал, куда исчезают изгнанные бесы. Просто никогда прежде об этом не задумывался.
- В его мир?
- Наверное, да.
- Ты можешь поклясться, что он останется жив? – робко поинтересовался Поль. – Для меня это очень важно.
- Я точно не знаю. Мне нужно подумать, посоветоваться со старшими.
- Если ты обещаешь, что Баф не пострадает, то я согласен бороться.
Мальчик говорил с такой твёрдостью, что Климент невольно восхитился своим собеседником. Утром, молодой монах отправился в храм, чтобы попросить совета у кюре. В Париже он был временно, и всё же старался помочь этой семье, словно происходящее имело к нему какое-то отношение. Рассказав о Поле, он с волнением ждал ответа. Священник хмуро его выслушал, и строго отчитал за малодушие.
- Что за чепуху ты несёшь, Климент? Я знаю тебя не первый год, и просто ушам своим не верю. Прежде всего, мы должны бороться с дьяволом, а ты печёшься о нечистом духе. Ещё немного и беса придётся изгонять из тебя.
- Но…
- Неужели ты не понимаешь, что мальчик одержим? Но нет, ты ведёшь с ним странные беседы относительно спасения беса. Это просто уму непостижимо, сын мой.
- И всё же, я никогда не задумывался над тем, куда попадает вся эта нечисть, - признался молодой монах.
- Все ответы есть в священных книгах. Мы всего лишь слуги Божьи, и нам не нужно забывать об этом. Молитвой и крестным знамением мы изгоняем нечистый дух, следовательно, отправляем его…
- Куда же?
- Думаю, в преисподнюю, где ему самое место, - закончил кюре, и, не прощаясь, удалился к себе.
Климент более получаса сидел на скамейке, ожидая, что священник вернётся, но этого так и не случилось. Пока молодой монах размышлял о своём испытании, ведь он был уверен, что Всевышний испытывает его веру на прочность, кюре пребывал в дурном расположении духа. Он никак не мог забыть этого «помешанного», как за глаза окрестил монаха, почтенный священник. Пожилой человек, соблюдающий христианские законы, всей душой преданный церкви, никак не мог понять смысла сегодняшней беседы. И в итоге кюре так сильно разволновался, что успокаивал себя красным вином и козьим сыром. «Нет, нет,- размышлял он,- Климент явно подпал под дурное влияние. Скорее всего, его стоит отослать обратно в монастырь. Вечно с ним какие-то проблемы. А как быть с этим мальчишкой?» Кюре налил себе второй бокал. Голова просто раскалывалась от напряжения. «Можно попробовать самостоятельно изгнать из него беса, а если же не получиться, то внушить родителям мысль о полном безумии. Отличная идея». И священник самодовольно улыбнулся.
Глава 7
Прошло два дня. Поль выглядел уставшим и бледным. Доктор не нашёл у него никакой болезни, и прописал полный покой. И только Климент знал причину недуга. Фанни не могла больше видеть ту самую злополучную картину, и решила вернуть её заказчику. В тот день она почти не сомкнула глаз и была вся на нервах. Отбросив покрывало, которым было занавешено полотно, она в ужасе отпрянула. Что-то было не так . Во всяком случае, Фанни сразу заметила некоторые изменения. Лунный свет стал будто бы ярче, перепуганный конь всё более напоминал живого, а пещера... Одного взгляда было достаточно, чтобы лишиться чувств. Женщина в панике побежала к сыну. Поль дремал. Теперь его всё утомляло, солнечный свет, пение птиц, даже детский смех за окном. Фанни приоткрыла дверь и жестом поманила Климента выйти к ней.
- Вы мне нужны, - выпалила она, кусая губы.
- Какая-то проблема?
- Картина. Она выглядит иначе.
Они незамедлительно вернулись в чулан, где с недавних пор находился неоконченный шедевр. Даже при тусклом свете зловещий пейзаж выглядел невероятно реалистично.
- Боже! – воскликнул Климент, перекрестившись. – Вы действительно ничего не трогали?
- Нет. С тех пор, как Поль заболел, я не могу работать. Все мысли только о нём. Вы тоже видите перемены?
- Конечно. Не могу поверить…
Он приблизился к полотну, чтобы как можно лучше рассмотреть все детали. Но зрение его не обмануло. Из чёрной пещеры шёл алый свет, и казалось, ещё мгновение, и он вырвется наружу. В этот мир.
- Я решила посмотреть на неё, прежде чем вернуть бельгийцу, - сказала Фанни. – А что делать теперь?
- Трудно сказать. Прежде мне не доводилось бывать в такой ситуации, но непременно должен быть выход. Господь всегда даёт испытания, чтобы научить нас чему-то, что-то объяснить.
- Научить? Поль заболел из-за того, что я согласилась на эту работу. Таким образом, я сама впустила зло в нашу семью, в наш дом.
- Зло повсюду, - произнёс Климент, отступив на шаг. – Но столкнувшись с тьмой, мы можем ощутить силу света…
- Пусть так. И всё же если бы я отказалась, то сын был бы здоров. Я знаю. Я в этом уверена. Следовательно, вся проблема в картине, если не будет её, то всё закончится.
Фанни рванулась на кухню, схватила острый нож, и возвратилась в чулан. Климент не сразу сообразил, что она задумала. Едва только женщина в отчаянье замахнулась ножом, как монах перехватил её руку и отнял оружие.
