- Это не выход. Так нельзя.
- Зачем вы помешали мне? Зачем?
- Если вы причините вред картине, это ничего не решит.
- Зло исчезнет, - растирая слёзы по щекам, промолвила Фанни. – Не будет картины, не будет и беса. Разве не так?
- К сожалению, слишком поздно. Да, и просто опасно сейчас трогать это полотно, потому что может пострадать ваш сын.
- Я не понимаю.
- Зло выбрало место обитания. Более того, бес смог проникнуть в тело Поля, и теперь высасывает из него жизненные силы. А если вы уничтожите картину, то последствия могут быть катастрофическими.
- Как же тогда быть? Подскажите!
- Я и сам ищу ответ, - опустив голову, признался молодой монах. – Но понимаю, что только ваш сын способен изгнать нечистого духа.
Фанни устало опустилась на стул. Климент должен был вернуться к своему подопечному, но не мог оставить несчастную женщину в таком состоянии.
- Значит, нужно отправить картину как есть.
- Да, совершенно верно. Пусть так.
- У нас сейчас нет лишних денег, - вздохнула Фанни, сжав виски.
- Зато вы можете написать заказчику письмо, и сообщить о своём отказе от работы. Я уверен, что он лично приедет сюда.
В тот же вечер, Фанни отправила послание по указанному адресу, и с волнением стала дожидаться ответа. Климент вошёл в комнату к мальчику и застыл на месте. Поль сидел на полу и горячо молился, это было видно по его просветлённому лицу. Возле него металось и шипело чёрное облако, которое старалось привлечь к себе внимание. Молодой монах присоединился к молитве. Ему так хотелось помочь Полю, и всё же он понимал, что каждый из нас сам подпускает к себе зло, а значит, способен при помощи веры полностью очиститься. Мальчик не открывал глаз. Баф звал его по имени, смеялся и плакал, но Поль отвернулся от него. Он больше не смотрел в его сторону, больше не хотел с ним играть и даже не замечал своего друга. Исчерпав весь запас хитростей, Баф вылетел в окно, что-то бормоча.
- Слава богу! – воскликнул Климент, после паузы. – Он улетел…
- Это только передышка. Он играет. Не верит, что всё кончено.
- Я рад это слышать. Значит, совсем скоро он покинет твою жизнь навсегда.
- Мне нужно знать, что с ним будет дальше, - сказал Поль, снова устроившись под одеялом. – Если ему угрожает опасность, то я не смогу так поступить.
- Разве ты не хочешь избавиться от этого назойливого монстра?
- Не говори так про моего друга. Да, он гадкий и вредный. И злой иногда.
- Он не просто злой. Через него тьма хочет украсть твою душу.
- Как это «украсть душу»?
- Я постараюсь объяснить, чем грозит тебе подобная дружба.
Молодой монах сел напротив мальчика, и принялся подробно объяснять кто на самом деле Баф, и чем может кончиться подобное общение. Он говорил с таким пылом, что его взгляд приобрёл иное выражение, а на щеках появился румянец.
- И нет иного решения? Он непременно должен погибнуть?
- Я не имею опыта в таких делах, но думаю, что на всё божья воля. И потом, мы боремся с тьмой, а значит, на верном пути.
- Я не могу так поступить со своим другом.
- Неужели, ты согласен терпеть подобные мучения? – вздрогнул Климент. – И ради кого? Ради беса. Невероятно. Меня удивляет твоё упрямство, или это просто каприз.
- Пусть так. Но Баф не должен пострадать. Я не смогу спокойно жить, зная о том, что причинил ему зло. Чем тогда я буду отличаться от них? Скажи мне.
На этот вопрос у него не было ответа. Молодой монах впервые задумался о том, что мальчик намного мудрее, чем его наставники, более взрослые и опытные люди. Так, где же истина? И кто прав? Монах, соблюдающий все каноны или маленький мальчик, преданно любящий своего друга?
Климент закрыли лицо руками. Мальчик был прав. И он понимал это. Бороться со злом необходимо, и важно, а каким именно способом, ему никто не объяснял. Зло необходимо ненавидеть, презирать, чтобы оно не могло тебя затянуть в свои сети. Но разве ненависть может созидать? Получается какой-то замкнутый круг. Поль смотрел на него, откинувшись на подушки. Он ослаб за эти дни. Зато мыслил ясно и чувствовал, что может сделать нечто важное. Ради друга.
- Ты прав. Нас учат противостоять тьме при помощи ненависти и гнева.
- Я тоже боролся с Бафом, - полушёпотом произнёс мальчик. – У меня было не так много сил, и я не хотел сдаваться. А потом, привязался к нему.
- Что ты предлагаешь?
- Ждать и молится.
- Я же объяснил, что бес питается твоими жизненными силами, а значит, ты не выдержишь.
- Я умру?
Молодой монах боялся поднять глаза. Что он мог сказать? Как утешить измученного ребёнка?
- Если ты не прогонишь своего друга, - сказал Климент, хотя каждое слово давалось ему с трудом.
- Без меня он погибнет…
- Скорее всего, Баф вернется в свой мир.
- Я должен поговорить с ним. Уходи. Он не придёт, если ты будешь рядом.
Молодой монах не хотел оставлять мальчика в одиночестве, и всё-таки решил уступить его просьбе. Он искренне верил, что Поль сможет договориться со своим другом. Дверь со скрипом закрылась. Поль несколько минут сидел в абсолютной тишине, словно бы настраивался перед важным разговором. Затем, мальчик глубоко вздохнул и позвал Бафа. Прошло несколько минут, но ничего не изменилось. Как вдруг, окно распахнулось, и в комнату влетела черный ворон. От его карканья у Поля разболелась голова.
- Хватит со мной играть, - не выдержал мальчик, метнув в птицу подушкой.
Ворон подошёл ближе и вскоре обернулся чёрным существом с когтистыми лапами.
- Ты совсем не понимаешь шуток, - улыбнулся Баф.
- Я позвал тебя, чтобы мы могли, наконец, поговорить.
- О чём?
- О нашей дружбе. Я хочу, чтобы ты ушёл. Навсегда.
- Почему это? Мне вполне здесь нравится. И потом я уже привязался к тебе, хотя в последние дни ты стал таким скучным.
- Пойми, тебе грозит опасность, - сказал Поль, с надеждой глядя на зловещего собеседника.
- Опасность? Не смеши меня. Уж не этот ли монах способен мне навредить? Что он там ещё придумал?
- Нет, это не Климент. Дело в том, что я болен…
- Ну, это пройдёт. В твоём возрасте дети часто болеют.
- Говорят, что это из-за тебя я никак не могу стать здоровым. Ты делаешь что-то гадкое, я не помню точно, но тебе нужно уйти.
- И бросить своего друга? Вот так просто?
- Если ты останешься, то тебя станут изгонять при помощи священника. Я боюсь, что ты погибнешь…
Баф весь затрясся от негодования.
- Ты меня предал! Ты готов с кем угодно дружить, только бы не со мной. Как быстро ты забыл о нас, о том, сколько мы пережили вместе.
- Я боюсь, что тебя обидят.
Климент стоял за дверью и слышал только голос мальчика. А ещё нечто похожее на шорох или чей-то смех. Он молился, чтобы всё прошло удачно, хотя до конца не понимал, что именно должно случиться. Сколько прошло времени, десять минут или сорок, он точно не мог сказать. Очнулся он, услышав громкий крик из комнаты. Молодой монах хотел войти, дёрнул ручку, но та оказалась заперта. Фанни как раз вернулась с рынка, и тотчас бросив покупки, помчалась к сыну. Дверь не поддавалась. Пока перепуганная женщина искала запасной ключ, Климент попытался плечом вышибить дверь. Безуспешно. Крик повторился. Молодой человек, поддавшись импульсу, приложил к двери чётки, и свершилось чудо. Неожиданно щёлкнул замок, и они ворвались внутрь. Повсюду были разбросаны вещи, игрушки, рисунки, точно здесь пронёсся настоящий ураган. Поль лежал на постели и тихо стонал.
- Что с моим сыном? – встревожилась Фанни, но монах вовремя её остановил.
- Я сам посмотрю. Вам не стоит к нему приближаться. Это ради вашего же блага.
Климент подошёл к мальчику. От волнения у него дрожали руки. Поль не шевелился.
- Пить, - слипшимися губами прошептал он.
- Фанни, принесите стакан воды.
Женщина молча кивнула и бесшумно вышла. Молодой монах заметил, что мальчик лежит не очень удобно и решил поправить его подушки. Как только он дотронулся до левого плеча Поля, тот вскрикнул от боли.
- Он не ушёл? Верно?
- Нет. Я хотел с ним поговорить, а Баф рассердился…
- Кажется, он ранил тебя, - предположил Климент, ощупывая плечо ребёнка.
- Совсем немного.
Когда молодой монах всё-таки обнаружил рану, то ужаснулся своему открытию. Слева, у основания шеи были видны следы зубов, а на плече острые порезы от когтей. В этот самый момент вернулась Фанни со стаканом воды. Климент каким-то чудом выпроводил её из комнаты, убедив, что мальчик в полном порядке и ему необходимо отдохнуть. Дальше нужно было действовать быстро. Воспользовавшись тем, что Фанни отправилась разбирать покупки, он запер дверь и достал из своей сумки медикаменты. Йод, бинты и белую мазь со странным запахом.
- Если бы твоя мать это увидела, то упала бы в обморок. Почему Баф так рассвирепел?
- Не помню, - нахмурился Поль, когда монах принялся снимать с него пижаму. – Я лишь просил его уйти, а он…
- Теперь, ты понимаешь, насколько опасен твой друг? Неужели, будешь по-прежнему защищать его? Он не желает тебя отпускать, потому что зло – его среда.
- Хочешь сказать, что Баф совсем обо мне не беспокоится?
- Вряд ли. Более того, мне придётся рассказать всё твоему отцу. Я не смогу скрыть от него этот случай. Вероятно, придётся попросить о помощи кюре. Похоже, что мне не справиться в одиночку.
- Кюре? Нет, только не он. Пожалуйста.
- Баф не стоит всех этих мучений, поверь мне, - воскликнул Климент, обрабатывая его раны. – Он вовсе не твой друг.
Мальчик больше не произнёс ни слова. Он даже не пикнул, когда молодой человек воспользовался мазью с резким запахом и накладывал повязку. К ужину пришёл Оливье, и Климент сразу же рассказал ему о случившемся. Все старались уберечь Фанни от лишнего стресса, и поэтому не стали сообщать о стычке с бесом.
- Значит нужно непременно позвать кюре, - заявил Оливье, не притронувшись к пирогу. – Уж он-то точно знает, как помочь нашему сыну.
Кюре Антуан пришёл на следующий день. Он давно ждал, что его позовут в эту семью, и потому находился в приподнятом настроении. Оливье и Фанни попытались объяснить ему всю сложность ситуации и умоляли помочь их единственному сыну. Климент молча сидел в стороне. В последнее время он относился к кюре довольно насторожено. Пока шла беседа, кюре Антуан умиротворённо потягивал горячий чай и намазывал на булочку сливочное масло. На его лице не дрогнул ни один мускул, хотя судьба Поля могла вызвать сочувствие у кого угодно.
- И что вы хотите от меня? – сухо поинтересовался он, разрезая ножом вторую булочку.
- Кюре Антуан, вы непременно должны изгнать из него беса, - воскликнула Фанни, едва не выронив молочник.
- А вы уверены, что дело обстоит именно так?
- Безусловно, - кивнул Оливье. – Иначе бы мы не стали вас беспокоить.
- Для того чтобы я мог провести обряд изгнания беса, мне нужно убедится в том, что мальчик действительно одержим. Затем мне необходимо будет получить соответствующее разрешение, а на это уйдёт некоторое время.
- Как долго нам придётся ждать? – заволновалась Фанни.
- Не будем забегать вперёд, сначала мне необходимо увидеть Жана, - поднявшись со стула, сказал кюре.
- Его зовут Поль, - деликатно заметил Оливье.
- Ах, простите. Это я, должно быть, от волнения.
Климент лишь удивлённо вскинул брови, но промолчал. Кюре Антуан в сопровождении родителей направился в комнату мальчика. Поль в это самое время проснулся и с грустью смотрел на раскрытый альбом с рисунками. В последнее время он постоянно хотел спать, и всё реже брался за краски. А ведь раньше он так любил, глядя на маму что-то чертить на белом листе. Кюре Антуан выразил желание, чтобы его сопровождал Климент, который уже успел подружиться со своим подопечным. При виде кюре Поль невольно поёжился. Что-то в его лице было странным и даже отталкивающим.
- Здравствуй, Поль! – натянуто улыбнулся кюре Антуан. – Как ты?
- Хорошо.
Климент спокойно объяснил мальчику, что кюре всего лишь побудет с ним, пообщается и вскоре уйдёт. После этих слов Поль смог расслабиться. Он отвечал на заданные вопросы, и не опасался какого-нибудь подвоха.
- Ну, что вы скажите? – вполголоса спросил молодой монах, когда они отошли в сторону.
- Ребёнок здоров. Правда, слишком бледный. Вероятно, плохо питается или мало бывает на свежем воздухе.
- А как насчёт одержимости?
- Пока ничего не заметил,- пожал плечами кюре.
- Но ведь тогда, в храме, именно ему стало плохо.
- Судя по его виду, мальчик довольно болезненный.
- У него остались следы на теле.
Климент скрыл от матери раны, полученные от общения с бесом. Он понимал, что это может негативно сказаться на психическом здоровье Фанни. И всё же, он надеялся, что кюре ему поверит. Поль не стал сопротивляться, когда молодой монах принялся развязывать бинты. Кюре Антуан напряжённо рассматривал раны, время от времени заглядывая ему в лицо. Поль вздрагивал от прикосновений, но не проронил ни слова. Ощупав и осмотрев ребёнка, кюре Антуан пришёл к выводу, что должен побыть с ним наедине.
- Вы уверены?
- Конечно. Я попытаюсь прочитать молитву, и сразу станет понятно, с чем мы имеем дело.
- Я буду сидеть в углу, чтобы не мешать, - промолвил Климент.
- Нет, так я не смогу сосредоточится.
- Поймите, Поль столько всего пережил. Он может испугаться, а я уже успел изучить его поведение.
- Ты мне будешь только мешать, - отчеканил кюре Антуан, и его тёмные глаза странно блеснули.
Молодой человек направился к двери, но перед уходом успел бросить ободряющий взгляд в сторону Поля. Мальчик немного встревожился.
- Почему он ушёл?
- Так надо. Я здесь немного побуду.
Кюре Антуан тщательно осмотрел ребёнка, комнату и даже заглянул под кровать.
- Расскажи мне о своих ранах. Откуда они?
- Это всё Баф, - вздохнул мальчик, шумно вздохнув. – Он рассердился на меня.
- А кто такой этот Баф? Откуда он?
- Ну, я не знаю точно… Он мой друг, но Климент сказал, что Баф злой и хочет причинить мне вред.
- Он существует или ты его придумал? – прищурился кюре.
- Существует. Я его видел.
- Твои родители тоже его видели? Климент? Кто ещё?
- Никто. Только я.
Кюре Антуан усмехнулся. Вскоре он достал четки, пробубнил себе под нос какую-то молитву, и грозно посмотрел на мальчика.
- Ты знаешь, что лгать это грех?
- Да, знаю.
- Тебе известно, что лжецы попадают в ад?
Поль стал белее простыни. Его глаза расширились от страха.
- Но я говорю правду.
Допрос продолжался более получаса. Наконец, мальчик решил больше не отвечать, и прикинулся спящим. Он просто больше не мог выносить этого надменного человека с холодными глазами. Кюре Антуан прочитал ещё несколько молитв, но так и не обнаружил ничего особенного. Всё было спокойно. Чем больше он тратил сил, махал руками, что-то шептал или говорил нараспев, тем сильнее убеждался в том, что его обманули. От одной мысли об этом внутри у него всё закипало. Кюре был уверен, что мальчик здоров, просто по какой-то причине выбрал для себя такую весьма «занимательную» игру. Вот только Антуан не привык отступать, и мгновенно придумал, как проучить эту парочку. Мальчишку и возгордившегося монаха. Убедившись, что ребёнок уснул, он принялся действовать. План созрел в его голове всего за пару минут. Он заметил в углу корзину с рукоделием, поэтому без труда раздобыл ножницы и принялся резать игрушки, декоративные подушки и даже шторы.
- Зачем вы помешали мне? Зачем?
- Если вы причините вред картине, это ничего не решит.
- Зло исчезнет, - растирая слёзы по щекам, промолвила Фанни. – Не будет картины, не будет и беса. Разве не так?
- К сожалению, слишком поздно. Да, и просто опасно сейчас трогать это полотно, потому что может пострадать ваш сын.
- Я не понимаю.
- Зло выбрало место обитания. Более того, бес смог проникнуть в тело Поля, и теперь высасывает из него жизненные силы. А если вы уничтожите картину, то последствия могут быть катастрофическими.
- Как же тогда быть? Подскажите!
- Я и сам ищу ответ, - опустив голову, признался молодой монах. – Но понимаю, что только ваш сын способен изгнать нечистого духа.
Фанни устало опустилась на стул. Климент должен был вернуться к своему подопечному, но не мог оставить несчастную женщину в таком состоянии.
- Значит, нужно отправить картину как есть.
- Да, совершенно верно. Пусть так.
- У нас сейчас нет лишних денег, - вздохнула Фанни, сжав виски.
- Зато вы можете написать заказчику письмо, и сообщить о своём отказе от работы. Я уверен, что он лично приедет сюда.
В тот же вечер, Фанни отправила послание по указанному адресу, и с волнением стала дожидаться ответа. Климент вошёл в комнату к мальчику и застыл на месте. Поль сидел на полу и горячо молился, это было видно по его просветлённому лицу. Возле него металось и шипело чёрное облако, которое старалось привлечь к себе внимание. Молодой монах присоединился к молитве. Ему так хотелось помочь Полю, и всё же он понимал, что каждый из нас сам подпускает к себе зло, а значит, способен при помощи веры полностью очиститься. Мальчик не открывал глаз. Баф звал его по имени, смеялся и плакал, но Поль отвернулся от него. Он больше не смотрел в его сторону, больше не хотел с ним играть и даже не замечал своего друга. Исчерпав весь запас хитростей, Баф вылетел в окно, что-то бормоча.
- Слава богу! – воскликнул Климент, после паузы. – Он улетел…
- Это только передышка. Он играет. Не верит, что всё кончено.
- Я рад это слышать. Значит, совсем скоро он покинет твою жизнь навсегда.
- Мне нужно знать, что с ним будет дальше, - сказал Поль, снова устроившись под одеялом. – Если ему угрожает опасность, то я не смогу так поступить.
- Разве ты не хочешь избавиться от этого назойливого монстра?
- Не говори так про моего друга. Да, он гадкий и вредный. И злой иногда.
- Он не просто злой. Через него тьма хочет украсть твою душу.
- Как это «украсть душу»?
- Я постараюсь объяснить, чем грозит тебе подобная дружба.
Молодой монах сел напротив мальчика, и принялся подробно объяснять кто на самом деле Баф, и чем может кончиться подобное общение. Он говорил с таким пылом, что его взгляд приобрёл иное выражение, а на щеках появился румянец.
- И нет иного решения? Он непременно должен погибнуть?
- Я не имею опыта в таких делах, но думаю, что на всё божья воля. И потом, мы боремся с тьмой, а значит, на верном пути.
- Я не могу так поступить со своим другом.
- Неужели, ты согласен терпеть подобные мучения? – вздрогнул Климент. – И ради кого? Ради беса. Невероятно. Меня удивляет твоё упрямство, или это просто каприз.
- Пусть так. Но Баф не должен пострадать. Я не смогу спокойно жить, зная о том, что причинил ему зло. Чем тогда я буду отличаться от них? Скажи мне.
На этот вопрос у него не было ответа. Молодой монах впервые задумался о том, что мальчик намного мудрее, чем его наставники, более взрослые и опытные люди. Так, где же истина? И кто прав? Монах, соблюдающий все каноны или маленький мальчик, преданно любящий своего друга?
Глава 8
Климент закрыли лицо руками. Мальчик был прав. И он понимал это. Бороться со злом необходимо, и важно, а каким именно способом, ему никто не объяснял. Зло необходимо ненавидеть, презирать, чтобы оно не могло тебя затянуть в свои сети. Но разве ненависть может созидать? Получается какой-то замкнутый круг. Поль смотрел на него, откинувшись на подушки. Он ослаб за эти дни. Зато мыслил ясно и чувствовал, что может сделать нечто важное. Ради друга.
- Ты прав. Нас учат противостоять тьме при помощи ненависти и гнева.
- Я тоже боролся с Бафом, - полушёпотом произнёс мальчик. – У меня было не так много сил, и я не хотел сдаваться. А потом, привязался к нему.
- Что ты предлагаешь?
- Ждать и молится.
- Я же объяснил, что бес питается твоими жизненными силами, а значит, ты не выдержишь.
- Я умру?
Молодой монах боялся поднять глаза. Что он мог сказать? Как утешить измученного ребёнка?
- Если ты не прогонишь своего друга, - сказал Климент, хотя каждое слово давалось ему с трудом.
- Без меня он погибнет…
- Скорее всего, Баф вернется в свой мир.
- Я должен поговорить с ним. Уходи. Он не придёт, если ты будешь рядом.
Молодой монах не хотел оставлять мальчика в одиночестве, и всё-таки решил уступить его просьбе. Он искренне верил, что Поль сможет договориться со своим другом. Дверь со скрипом закрылась. Поль несколько минут сидел в абсолютной тишине, словно бы настраивался перед важным разговором. Затем, мальчик глубоко вздохнул и позвал Бафа. Прошло несколько минут, но ничего не изменилось. Как вдруг, окно распахнулось, и в комнату влетела черный ворон. От его карканья у Поля разболелась голова.
- Хватит со мной играть, - не выдержал мальчик, метнув в птицу подушкой.
Ворон подошёл ближе и вскоре обернулся чёрным существом с когтистыми лапами.
- Ты совсем не понимаешь шуток, - улыбнулся Баф.
- Я позвал тебя, чтобы мы могли, наконец, поговорить.
- О чём?
- О нашей дружбе. Я хочу, чтобы ты ушёл. Навсегда.
- Почему это? Мне вполне здесь нравится. И потом я уже привязался к тебе, хотя в последние дни ты стал таким скучным.
- Пойми, тебе грозит опасность, - сказал Поль, с надеждой глядя на зловещего собеседника.
- Опасность? Не смеши меня. Уж не этот ли монах способен мне навредить? Что он там ещё придумал?
- Нет, это не Климент. Дело в том, что я болен…
- Ну, это пройдёт. В твоём возрасте дети часто болеют.
- Говорят, что это из-за тебя я никак не могу стать здоровым. Ты делаешь что-то гадкое, я не помню точно, но тебе нужно уйти.
- И бросить своего друга? Вот так просто?
- Если ты останешься, то тебя станут изгонять при помощи священника. Я боюсь, что ты погибнешь…
Баф весь затрясся от негодования.
- Ты меня предал! Ты готов с кем угодно дружить, только бы не со мной. Как быстро ты забыл о нас, о том, сколько мы пережили вместе.
- Я боюсь, что тебя обидят.
Климент стоял за дверью и слышал только голос мальчика. А ещё нечто похожее на шорох или чей-то смех. Он молился, чтобы всё прошло удачно, хотя до конца не понимал, что именно должно случиться. Сколько прошло времени, десять минут или сорок, он точно не мог сказать. Очнулся он, услышав громкий крик из комнаты. Молодой монах хотел войти, дёрнул ручку, но та оказалась заперта. Фанни как раз вернулась с рынка, и тотчас бросив покупки, помчалась к сыну. Дверь не поддавалась. Пока перепуганная женщина искала запасной ключ, Климент попытался плечом вышибить дверь. Безуспешно. Крик повторился. Молодой человек, поддавшись импульсу, приложил к двери чётки, и свершилось чудо. Неожиданно щёлкнул замок, и они ворвались внутрь. Повсюду были разбросаны вещи, игрушки, рисунки, точно здесь пронёсся настоящий ураган. Поль лежал на постели и тихо стонал.
- Что с моим сыном? – встревожилась Фанни, но монах вовремя её остановил.
- Я сам посмотрю. Вам не стоит к нему приближаться. Это ради вашего же блага.
Климент подошёл к мальчику. От волнения у него дрожали руки. Поль не шевелился.
- Пить, - слипшимися губами прошептал он.
- Фанни, принесите стакан воды.
Женщина молча кивнула и бесшумно вышла. Молодой монах заметил, что мальчик лежит не очень удобно и решил поправить его подушки. Как только он дотронулся до левого плеча Поля, тот вскрикнул от боли.
- Он не ушёл? Верно?
- Нет. Я хотел с ним поговорить, а Баф рассердился…
- Кажется, он ранил тебя, - предположил Климент, ощупывая плечо ребёнка.
- Совсем немного.
Когда молодой монах всё-таки обнаружил рану, то ужаснулся своему открытию. Слева, у основания шеи были видны следы зубов, а на плече острые порезы от когтей. В этот самый момент вернулась Фанни со стаканом воды. Климент каким-то чудом выпроводил её из комнаты, убедив, что мальчик в полном порядке и ему необходимо отдохнуть. Дальше нужно было действовать быстро. Воспользовавшись тем, что Фанни отправилась разбирать покупки, он запер дверь и достал из своей сумки медикаменты. Йод, бинты и белую мазь со странным запахом.
- Если бы твоя мать это увидела, то упала бы в обморок. Почему Баф так рассвирепел?
- Не помню, - нахмурился Поль, когда монах принялся снимать с него пижаму. – Я лишь просил его уйти, а он…
- Теперь, ты понимаешь, насколько опасен твой друг? Неужели, будешь по-прежнему защищать его? Он не желает тебя отпускать, потому что зло – его среда.
- Хочешь сказать, что Баф совсем обо мне не беспокоится?
- Вряд ли. Более того, мне придётся рассказать всё твоему отцу. Я не смогу скрыть от него этот случай. Вероятно, придётся попросить о помощи кюре. Похоже, что мне не справиться в одиночку.
- Кюре? Нет, только не он. Пожалуйста.
- Баф не стоит всех этих мучений, поверь мне, - воскликнул Климент, обрабатывая его раны. – Он вовсе не твой друг.
Мальчик больше не произнёс ни слова. Он даже не пикнул, когда молодой человек воспользовался мазью с резким запахом и накладывал повязку. К ужину пришёл Оливье, и Климент сразу же рассказал ему о случившемся. Все старались уберечь Фанни от лишнего стресса, и поэтому не стали сообщать о стычке с бесом.
- Значит нужно непременно позвать кюре, - заявил Оливье, не притронувшись к пирогу. – Уж он-то точно знает, как помочь нашему сыну.
Глава 9
Кюре Антуан пришёл на следующий день. Он давно ждал, что его позовут в эту семью, и потому находился в приподнятом настроении. Оливье и Фанни попытались объяснить ему всю сложность ситуации и умоляли помочь их единственному сыну. Климент молча сидел в стороне. В последнее время он относился к кюре довольно насторожено. Пока шла беседа, кюре Антуан умиротворённо потягивал горячий чай и намазывал на булочку сливочное масло. На его лице не дрогнул ни один мускул, хотя судьба Поля могла вызвать сочувствие у кого угодно.
- И что вы хотите от меня? – сухо поинтересовался он, разрезая ножом вторую булочку.
- Кюре Антуан, вы непременно должны изгнать из него беса, - воскликнула Фанни, едва не выронив молочник.
- А вы уверены, что дело обстоит именно так?
- Безусловно, - кивнул Оливье. – Иначе бы мы не стали вас беспокоить.
- Для того чтобы я мог провести обряд изгнания беса, мне нужно убедится в том, что мальчик действительно одержим. Затем мне необходимо будет получить соответствующее разрешение, а на это уйдёт некоторое время.
- Как долго нам придётся ждать? – заволновалась Фанни.
- Не будем забегать вперёд, сначала мне необходимо увидеть Жана, - поднявшись со стула, сказал кюре.
- Его зовут Поль, - деликатно заметил Оливье.
- Ах, простите. Это я, должно быть, от волнения.
Климент лишь удивлённо вскинул брови, но промолчал. Кюре Антуан в сопровождении родителей направился в комнату мальчика. Поль в это самое время проснулся и с грустью смотрел на раскрытый альбом с рисунками. В последнее время он постоянно хотел спать, и всё реже брался за краски. А ведь раньше он так любил, глядя на маму что-то чертить на белом листе. Кюре Антуан выразил желание, чтобы его сопровождал Климент, который уже успел подружиться со своим подопечным. При виде кюре Поль невольно поёжился. Что-то в его лице было странным и даже отталкивающим.
- Здравствуй, Поль! – натянуто улыбнулся кюре Антуан. – Как ты?
- Хорошо.
Климент спокойно объяснил мальчику, что кюре всего лишь побудет с ним, пообщается и вскоре уйдёт. После этих слов Поль смог расслабиться. Он отвечал на заданные вопросы, и не опасался какого-нибудь подвоха.
- Ну, что вы скажите? – вполголоса спросил молодой монах, когда они отошли в сторону.
- Ребёнок здоров. Правда, слишком бледный. Вероятно, плохо питается или мало бывает на свежем воздухе.
- А как насчёт одержимости?
- Пока ничего не заметил,- пожал плечами кюре.
- Но ведь тогда, в храме, именно ему стало плохо.
- Судя по его виду, мальчик довольно болезненный.
- У него остались следы на теле.
Климент скрыл от матери раны, полученные от общения с бесом. Он понимал, что это может негативно сказаться на психическом здоровье Фанни. И всё же, он надеялся, что кюре ему поверит. Поль не стал сопротивляться, когда молодой монах принялся развязывать бинты. Кюре Антуан напряжённо рассматривал раны, время от времени заглядывая ему в лицо. Поль вздрагивал от прикосновений, но не проронил ни слова. Ощупав и осмотрев ребёнка, кюре Антуан пришёл к выводу, что должен побыть с ним наедине.
- Вы уверены?
- Конечно. Я попытаюсь прочитать молитву, и сразу станет понятно, с чем мы имеем дело.
- Я буду сидеть в углу, чтобы не мешать, - промолвил Климент.
- Нет, так я не смогу сосредоточится.
- Поймите, Поль столько всего пережил. Он может испугаться, а я уже успел изучить его поведение.
- Ты мне будешь только мешать, - отчеканил кюре Антуан, и его тёмные глаза странно блеснули.
Молодой человек направился к двери, но перед уходом успел бросить ободряющий взгляд в сторону Поля. Мальчик немного встревожился.
- Почему он ушёл?
- Так надо. Я здесь немного побуду.
Кюре Антуан тщательно осмотрел ребёнка, комнату и даже заглянул под кровать.
- Расскажи мне о своих ранах. Откуда они?
- Это всё Баф, - вздохнул мальчик, шумно вздохнув. – Он рассердился на меня.
- А кто такой этот Баф? Откуда он?
- Ну, я не знаю точно… Он мой друг, но Климент сказал, что Баф злой и хочет причинить мне вред.
- Он существует или ты его придумал? – прищурился кюре.
- Существует. Я его видел.
- Твои родители тоже его видели? Климент? Кто ещё?
- Никто. Только я.
Кюре Антуан усмехнулся. Вскоре он достал четки, пробубнил себе под нос какую-то молитву, и грозно посмотрел на мальчика.
- Ты знаешь, что лгать это грех?
- Да, знаю.
- Тебе известно, что лжецы попадают в ад?
Поль стал белее простыни. Его глаза расширились от страха.
- Но я говорю правду.
Допрос продолжался более получаса. Наконец, мальчик решил больше не отвечать, и прикинулся спящим. Он просто больше не мог выносить этого надменного человека с холодными глазами. Кюре Антуан прочитал ещё несколько молитв, но так и не обнаружил ничего особенного. Всё было спокойно. Чем больше он тратил сил, махал руками, что-то шептал или говорил нараспев, тем сильнее убеждался в том, что его обманули. От одной мысли об этом внутри у него всё закипало. Кюре был уверен, что мальчик здоров, просто по какой-то причине выбрал для себя такую весьма «занимательную» игру. Вот только Антуан не привык отступать, и мгновенно придумал, как проучить эту парочку. Мальчишку и возгордившегося монаха. Убедившись, что ребёнок уснул, он принялся действовать. План созрел в его голове всего за пару минут. Он заметил в углу корзину с рукоделием, поэтому без труда раздобыл ножницы и принялся резать игрушки, декоративные подушки и даже шторы.
