-И мы тоже будем там жить? – в восторге вопросила она.
На этот вопрос она не получила ответа. Мужчины переглянулись и Матео пожал плечами. Против всякого ожидания, мы не поехали во дворец, а поворотили коней к монастырю норбертинцев. Головы его колоколен возвышались над всеми зданиями в округе. Перед нами с готовностью распахнули ворота, чему я была немало изумлена, а после я увидела, как Матео живо спешился и к нему с объятиями поспешил высокий и статный монах – редкостный красавец. Рядом со мной ахнули Сирина и Виттория:
-Ах, какой красавец! – не удержалась Сирина, высказав и мою мысль.
А Виттория прибавила:
-И в рясе. Смотреть тошно!
Надо сказать, ее замечание пришлось Сирине не по вкусу, потому что обычно весьма скромная моя служанка объявила:
-Служение Господу нашему – высшая благодать!
-Да много ты понимаешь в жизни, - фыркнула Виттория.
Между тем, Матео и монах подошли к нам. Матео помог спешиться мне и Виттории, а монах подал руку Сирине, которая, покраснев, приняла его помощь с благодарностью.
-Что же, - сказал монах, оглядывая нас и останавливая свой взор на мне. – Я рад приветствовать вас в этих стенах, дети мои, - произнёс он с поклоном.
-Отец Амброзио, настоятель монастыря ордена святого Норберта, - произнес Матео.
Монах ещё раз поклонился нам всем.
-Хотя обычаи не велят оказывать гостеприимство женскому полу, но вам я сделаю исключение. Ибо верю, что ты, Матео, не злоупотребишь моим доверием и сумеешь уследить за своими спутницами. Кстати, назови мне их имена, - монах улыбнулся и, право, уж на что я никогда на такие глупости внимания не обращала, но я была сражена его красотой и обаянием.
Он, видно, сознавал свою силу и мне пришло в голову, что, пожалуй, он нас испытывает.
Матео взял меня за руку и сказал:
-Это Оливи Таон ди Ревель, моя жена.
-Не жена, - поправил его отец Амброзио.
-Жена, отче, жена, - тихо, но очень уверенно сказал Матео.
-Что же… - монах помолчал, - пусть так.
-Витттория, комедиантка, выкупленная мною у хозяина труппы. Она ведьма и я хотел бы оставить её в здешнем ковене, если позволишь. Настоятель кивнул. Вот, значит, как! Настоятель – глава ковена? Неужто такое бывает? Но тогда становится понятным его безмерное очарование… Сильный ведьмак, светлый… Цезарио тоже был сильным и светлым ведьмаком и мало кто из женщин мог устоять перед ним… Воспоминания о Цезарио омрачили моё настроение.
Виттория, между тем, манерно поклонилась, не прекращая пожирать настоятеля глазами.
-Дочь моя, ты на мне дыру протрёшь, - усмехнулся отец Амброзио. – Не трать на меня свои чары. Прибереги-ка их для иного случая.
С этими словами он слегка склонился к Виттории, приподнял ее подбородок своими тонкими пальцами и всмотрелся в ее глаза.
-Вижу твою силу, дочь моя.
-О, отец мой… - начала было Виттория, но настоятель живо прервал ее, обратившись к Матео.
-Она останется здесь, не волнуйся, - сказал он. – Ну, а кто это кроткое создание? – спросил он, переведя взгляд на Сирину.
-Сирина, - пискнула моя служанка, неловко поклонившись.
-Вижу, вижу, дитя, что ты душой чиста, - рассмеялся настоятель. – Ну, что же. Поселю вас в гостевом доме. Там уж всё готово. Я всё гадал, для кого ты велел приобрести платья? Теперь понял. Но учтите – дамы живут отдельно.
Говоря, он повернулся к нам спиной и быстро направился к, по всей видимости, гостевому дому. Мы поспешили за ним. А отец Амброзио продолжал говорить.
-Нынче хотите во дворец попасть?
-Хотим, - отвечал ему Матео. – Надо бы опередить хитреца Альфонсо.
-Да, твой родственничек ещё не успел сюда добраться. Я, к слову, был вчера при дворе. Исповедовал обеих принцесс. И за обеих я спокоен.
При этих словах он достиг двери дома, в котором мы должны были остановиться. Дверь тут же отворилась и за ней стоял монах.
-Но я более ничего не скажу. Вот брат Иаков, он станет вам служить, - настоятель указал нам на стоявшего у двери монаха.
-Благодарю тебя, Амброзио, - ответил Матео.
-Долг платежом красен, - загадочно ответил ему настоятель. – Отдыхайте с дороги.
Брат Иаков развел нас по комнатам. Мне, Сирине и Виттории предстояло ночевать вместе. Едва мы остались одни, как Виттория кинулась на постель, раскинула руки и объявила:
-Нет, ну до чего же он хорош! Статный, лицо как картинка! Синие глаза, черные длинные ресницы! Вы увидали его ресницы? – это она обратилась уже к нам.
Я пожала плечами, не найдя, что бы ей ответить, а Сирина уже разбирала те вещи, что мы привезли с собой, и изучала содержимое сундука, что стоял в комнате.
-Вам, госпожа, надо переодеться, - объявила она вместо ответа Виттории.
-Вот как? А мне? – Виттория тут же вскочила с постели.
-А тебе зачем? – в голосе Сирины прозвучало подозрение. – Ты-то никуда с господином не пойдёшь!
Виттория надулась, но с ответом не нашлась, а Сирина уже несла мне платье.
-Вот, госпожа!
-Спасибо, Сирина, - ответила я. – Ну и странные же тут моды, - я принялась рассматривать поднесенное мне платье.
-Ничего не странные, - ответила мне надутая Виттория. – Из Испании привезённые. Я слыхала и видала такие, и не один раз.
-Ну уж, не ври, - ответила ей Сирина.
-Ты думаешь, мне придется сегодня ехать с Матео? – сомневаясь, спросила я.
-Ну, придется или нет – не знаю. Но примерить-то надо? – ответила Сирина.
Вслед за этим я была утянута Сириной в безжалостный корсет, а после облачилась в черное платье с глухим воротом и высоким воротником, подпиравшим подбородок.
-Как ворона, - сообщила мне Виттория, после долгого разглядывания.
-Сама-ты ворона! – обиделась за меня Сирина. – Вы, госпожа, как настоящая королева! И серебряное шитье, и жемчуг – вам очень к лицу!
Вскоре нам подали перекусить, и брат Иаков сообщил, опуская глаза, что Матео и кардинал уже отбыли в Хофбург. Виттория торжествующе хмыкнула и с превосходством посмотрела на меня.
-Нечего было и рядиться! – сказала она.
А Сирина подошла ко мне и шепнула:
-Вот завистливая девица оказалась! Но вы не огорчайтесь. Я уж понимаю в таких делах! Не сегодня, так завтра придётся вам ехать во дворец. А этой туда никогда не попасть. И синьор Матео на такую никогда не посмотрит!
Этими словами моя верная Сирина выразила всю глубину презрения к Виттории и, надо сказать, немало меня подбодрила, ибо я упала духом, когда услышала вердикт Виттории.
-Нашли кому верить! – возмущенно кинула Сирина в ответ на мои сомнения.
-Спасибо тебе, дорогая моя, - прошептала я ей в ответ и пожала руку девушке.
Та зарделась, смутилась и принялась хлопотать по хозяйству.
Едва стемнело, явился брат Иаков и попросил меня выйти, сказав, что Матео хочет меня видеть. Я несколько удивилась, но потом поняла, что мужчинам ходу на нашу половину не было, и Матео встретил меня в странной комнате, перегороженной решеткой.
-Это комната для свиданий в монастыре, - приветствовал меня он, протягивая пальцы сквозь решетку. – А на решётку сам Амброзио наложил чары. И даже я ничего не могу сделать.
-Ничего страшного, - я приблизилась к решетке и переплела свои пальцы с его пальцами.
Его губы коснулись моей руки.
-Я бы хотел обнять тебя, - прошептал он. – Но теперь не время.
-Ты был у императора?
-Да. Император Максимилиан здесь вместе с сестрами Барбарой и Иоанной. Они приехали с малым двором, почти что камерно, - начал Матео. – Мы даже успели подписать с ним договор о браке герцога Франческо и Иоанны.
-Значит, Альфонсо опоздал?
-Увы, - Матео улыбнулся.
-Ты ещё поедешь к императору?
-Вероятно. Когда Альфонсо приедет – то непременно.
-А я?
-Ты бы хотела увидеть императора, его дворец и будущую герцогиню флорентийскую?
-Нет, совсем не хочу…
-Я рад это слышать, - ответил Матео, целуя мои пальцы. – Просто, но некоторое время нам придётся прожить здесь… И провести его почти в разлуке…
-Ничего страшного! Знаю, что ты рядом, и этого достаточно!
-Но твои силы… Они неминуемо будут падать, - произнес он, нахмурившись.
-У меня же есть твой амулет, - напомнила я, дотронувшись пальцами до аметиста на груди.
-Надеюсь, что его хватит…
После этого разговора прошло два дня, в течении которых мы томились почти что в заключении. Виттория сходила с ума от скуки и выводила нас с Сириной из себя своими бесконечными сетованиями. А я осознала правоту Матео: без него я становилась слабее. И чем дальше, тем явственнее я это ощущала. А потом нам, наконец, прислали приглашение. Брат Иаков принес письмо, которое вручил мне прямо в руки. Я с нетерпением распечатала его, под причитания Виттории, и прочла вслух: «Любезные дамы! Я сознаю, сколь тяжко ваше заключение в монастырских стенах, а посему нынче вечером готов лично принести вам свои извинения. Брат Иаков проводит вас. Отец Амброзио».
-Ну, наконец-то! – воскликнула Виттория и кинулась наряжаться.
-Кого она хочет поразить? – пробормотала Сирина.
Я лишь пожала плечами и сказала:
-Ты тоже пойдешь с нами.
-Вот ещё! – вскинулась Виттория. – Она же служанка!
Когда нападки Виттории были направлены лично на меня, я относилась к этому спокойно. Она не могла меня задеть, но Сирина… Отчего-то мне стала очень близка эта спокойная, умелая девушка и слова Виттории, которая во многих отношениях была ниже Сирины (не по положению, а по нраву!) вывели меня из себя.
-Вот что, - сказала я, поднимаясь. – Ты немедленно принесёшь свои извинения Сирине!
На лице Виттории проявилась необыкновенная гамма чувств, от изумления до негодования.
-Что?... Да я… - начала было та, но я прервала её.
-Или нынче же окажешься на лице. Не в ковене, на улице! – я шагнула вперёд и встала прямо перед Витторией.
И вдруг мне показалось, что в комнате повеяло ветром. Холодным, пронзительным. Он всколыхнул волосы Виттории и толкнул ее в грудь так, что она даже упала на пол.
-Я… я… - Виттория выглядела не на шутку испуганной.
-Так что? – спросила я.
-Госпожа, госпожа… - это Сирина тихо подкралась ко мне. – Успокойтесь, госпожа…
Тут же в дверь нашей комнаты постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули её. В дверях показался сам отец Амброзио.
-Что тут произошло? – спросил он.
Я обернулась к вошедшему, поклонилась и ответила:
-Я требую от Виттории извинений. Она оскорбила Сирину. Я не намерена больше этого терпеть.
Отец Амброзио пристально смотрел на меня. Сильный ведьмак, много сильнее Цезарио, но не сильнее Матео. Он медленно подошёл ко мне и произнёс:
-Сиятельная… если бы я сам не стоял сейчас напротив вас и не видел вас воочию, то…
Его рука с длинными пальцами ухватила меня за подбородок и он, приподняв моё лицо, всмотрелся в мои глаза.
-Вы не ведьма… - бормотал он. – В вас нет этой силы… Но что тогда…
В какой-то момент я начала тонуть в его взоре. Глубокие синие глаза будто бы затягивали меня в своё омут, а я… я будто бы теряла саму себя… Или, наоборот, открывалась перед ним. Ещё чуть-чуть и этот человек проникнет в святая-святых, в мою душу…
-Остановись, Амброзио!
Монах вздрогнул, отпустил меня и резко отстранился.
-Матео? – произнес он без удивления и обернулся. – Ты нарушаешь правила…
Миг, и Матео стоял уже подле меня, положив руку мне на плечо.
-Это ты нарушаешь правила, - вкрадчиво сказал он. – Эта женщина не в твоей власти и не под твоей опекой…
-Но она в моём доме… И только что вызвала ведьмовской ветер… - Амброзио уставился Матео прямо в глаза. – Что ты на это скажешь?
-А ты уверен, что это сделала на Виттория? – невозмутимо ответил Матео. – Почему ты подумал на мою жену?
Амброзио был несколько обескуражен этими словами. Он перевёл взор на Витторию и внимательно всмотрелся в неё.
-Если это так, то ты сильная ведьма, - пробормотал он. – Как это произошло?
-Я… Я испугалась… - пробормотала Виттория.
-Вот как… странно… - монах ещё несколько минут смотрел на неё, а потом повернулся к нам с Матео.
-Ну, коли все в сборе, то не стоит ждать вечера. Прошу вас всех идти со мной. Тем более, что всё уже готово…
-Отец мой, - спросила я. – Сирина может пойти с нами? Я бы этого хотела.
-Конечно, - монах мягко улыбнулся. – Все мы сестры и братья во Христе, ни для кого нет исключений.
Сказав так, отец Амброзио пошел к двери, Виттория и Сирина пошли за ним, следом выступил брат Иаков, который, как выяснилось, незримо присутствовал при нашем разговоре. А Матео сжал моё плечо и тихо сказал:
-Нынче же мы покинем эти стены. Осталось совсем немного…
Покои отца Амброзио находились в другом помещении. Большая комната, стены которой были обшиты черным деревом, была даже уютна. Жарко горел натопленный камин, около которого стояли большие кресла. На полу лежали ковры. Стол был накрыт к ужину.
Вкушая монастырскую пищу, мы разговаривали и, кажется, произошедшее совсем недавно было забыто. Отец Амброзио весело шутил и не сводил глаз с Виттории. Девушка в свою очередь тоже не сводила восхищенного взора с красавца-аббата. Сирина сидела с нами за столом, на этом настояла я. Она изрядно смущалась, но не отказывала себе в удовольствии отведать настоятельских яств.
Я же почти не могла есть от непонятного волнения. И только держала всё время Матео за руку, чувствуя, как его сила тоненьким ручейком перетекает в меня: мой аметистовый амулет нагрелся и чуть жалил кожу на моей груди, а я чувствовала себя бодрее и увереннее.
После ужина мы переместились к огню и разговор слегка затих. Мы все впали в лёгкую задумчивость, которую прервал отец Амброзио.
-Хотите, я расскажу вам одну историю, - начал он.
-О, с радостью! – тут же отозвалась Виттория, расположившаяся на низенькой скамеечке у его ног.
Тот улыбнулся ей, обвёл глазами нас, особенно остановился на наших с Матео руках, соединенных вместе, усмехнулся чему-то своему и начал рассказ…
-Случилось это давно. Не при нынешнем императоре и не в этих землях. Один весьма разумный юноша, чьё имя я не назову вам, а обозначу его, скажем… как Парсифаля… был полон самых честолюбивых планов. Хотя родился он в семье рыцарской и был старшим сыном, и мог претендовать на майорат, но тяга его к познанию мира была сильнее. Он отказался от своего права наследования в пользу младших братьев, и прокинул отчий дом, отправившись в Сорбонну. Его призванием была стезя учёного. Этого он и стал достигать со всем присущим ему усердием. Вскоре уже не только Сорбонна, но и весь Париж почитали его как просвещенного ученого и философа. Среди его учеников числились члены королевской семьи, епископы и многие другие учёные мужи. И вышло так, что один из его почтенных учителей просил его давать уроки его племяннице, девице по имени Луиза и по прозванию La Belle Dame sans Merci, особе весьма учёной и жадно стремившейся к знаниям. Парсифаль не был в восторге от такой просьбы, но и отказывать не желал. Он решил, что познакомится с девицей и испытает её, а после укажет на ее несовершенства и откажется ее учить. Ведь женщины, как он считал, не могут сравниться разумом с мужчинами. Да и науки им ни к чему. Итак, Парсифаль вошёл в дом, где жила Белль и увидел её. Она не поразила его ни красотой, ни статью. Но едва она отверзла уста и стала говорить, как он понял, что не может противостоять ей, столь она была умна. И ум её был живой и пытливый, и смотрела она много дальше его и в тысячу крат была свободнее его. И это так задело Парсифаля, что он почти почувствовал себя униженным. И он сказал себе: «не может быть, чтобы и эта женщина не была подвержена страстям, коим подвержены её сёстры», - голос монаха делался всё тише, а вид его – всё задумчивее.
На этот вопрос она не получила ответа. Мужчины переглянулись и Матео пожал плечами. Против всякого ожидания, мы не поехали во дворец, а поворотили коней к монастырю норбертинцев. Головы его колоколен возвышались над всеми зданиями в округе. Перед нами с готовностью распахнули ворота, чему я была немало изумлена, а после я увидела, как Матео живо спешился и к нему с объятиями поспешил высокий и статный монах – редкостный красавец. Рядом со мной ахнули Сирина и Виттория:
-Ах, какой красавец! – не удержалась Сирина, высказав и мою мысль.
А Виттория прибавила:
-И в рясе. Смотреть тошно!
Надо сказать, ее замечание пришлось Сирине не по вкусу, потому что обычно весьма скромная моя служанка объявила:
-Служение Господу нашему – высшая благодать!
-Да много ты понимаешь в жизни, - фыркнула Виттория.
Между тем, Матео и монах подошли к нам. Матео помог спешиться мне и Виттории, а монах подал руку Сирине, которая, покраснев, приняла его помощь с благодарностью.
-Что же, - сказал монах, оглядывая нас и останавливая свой взор на мне. – Я рад приветствовать вас в этих стенах, дети мои, - произнёс он с поклоном.
-Отец Амброзио, настоятель монастыря ордена святого Норберта, - произнес Матео.
Монах ещё раз поклонился нам всем.
-Хотя обычаи не велят оказывать гостеприимство женскому полу, но вам я сделаю исключение. Ибо верю, что ты, Матео, не злоупотребишь моим доверием и сумеешь уследить за своими спутницами. Кстати, назови мне их имена, - монах улыбнулся и, право, уж на что я никогда на такие глупости внимания не обращала, но я была сражена его красотой и обаянием.
Он, видно, сознавал свою силу и мне пришло в голову, что, пожалуй, он нас испытывает.
Матео взял меня за руку и сказал:
-Это Оливи Таон ди Ревель, моя жена.
-Не жена, - поправил его отец Амброзио.
-Жена, отче, жена, - тихо, но очень уверенно сказал Матео.
-Что же… - монах помолчал, - пусть так.
-Витттория, комедиантка, выкупленная мною у хозяина труппы. Она ведьма и я хотел бы оставить её в здешнем ковене, если позволишь. Настоятель кивнул. Вот, значит, как! Настоятель – глава ковена? Неужто такое бывает? Но тогда становится понятным его безмерное очарование… Сильный ведьмак, светлый… Цезарио тоже был сильным и светлым ведьмаком и мало кто из женщин мог устоять перед ним… Воспоминания о Цезарио омрачили моё настроение.
Виттория, между тем, манерно поклонилась, не прекращая пожирать настоятеля глазами.
-Дочь моя, ты на мне дыру протрёшь, - усмехнулся отец Амброзио. – Не трать на меня свои чары. Прибереги-ка их для иного случая.
С этими словами он слегка склонился к Виттории, приподнял ее подбородок своими тонкими пальцами и всмотрелся в ее глаза.
-Вижу твою силу, дочь моя.
-О, отец мой… - начала было Виттория, но настоятель живо прервал ее, обратившись к Матео.
-Она останется здесь, не волнуйся, - сказал он. – Ну, а кто это кроткое создание? – спросил он, переведя взгляд на Сирину.
-Сирина, - пискнула моя служанка, неловко поклонившись.
-Вижу, вижу, дитя, что ты душой чиста, - рассмеялся настоятель. – Ну, что же. Поселю вас в гостевом доме. Там уж всё готово. Я всё гадал, для кого ты велел приобрести платья? Теперь понял. Но учтите – дамы живут отдельно.
Говоря, он повернулся к нам спиной и быстро направился к, по всей видимости, гостевому дому. Мы поспешили за ним. А отец Амброзио продолжал говорить.
-Нынче хотите во дворец попасть?
-Хотим, - отвечал ему Матео. – Надо бы опередить хитреца Альфонсо.
-Да, твой родственничек ещё не успел сюда добраться. Я, к слову, был вчера при дворе. Исповедовал обеих принцесс. И за обеих я спокоен.
При этих словах он достиг двери дома, в котором мы должны были остановиться. Дверь тут же отворилась и за ней стоял монах.
-Но я более ничего не скажу. Вот брат Иаков, он станет вам служить, - настоятель указал нам на стоявшего у двери монаха.
-Благодарю тебя, Амброзио, - ответил Матео.
-Долг платежом красен, - загадочно ответил ему настоятель. – Отдыхайте с дороги.
Брат Иаков развел нас по комнатам. Мне, Сирине и Виттории предстояло ночевать вместе. Едва мы остались одни, как Виттория кинулась на постель, раскинула руки и объявила:
-Нет, ну до чего же он хорош! Статный, лицо как картинка! Синие глаза, черные длинные ресницы! Вы увидали его ресницы? – это она обратилась уже к нам.
Я пожала плечами, не найдя, что бы ей ответить, а Сирина уже разбирала те вещи, что мы привезли с собой, и изучала содержимое сундука, что стоял в комнате.
-Вам, госпожа, надо переодеться, - объявила она вместо ответа Виттории.
-Вот как? А мне? – Виттория тут же вскочила с постели.
-А тебе зачем? – в голосе Сирины прозвучало подозрение. – Ты-то никуда с господином не пойдёшь!
Виттория надулась, но с ответом не нашлась, а Сирина уже несла мне платье.
-Вот, госпожа!
-Спасибо, Сирина, - ответила я. – Ну и странные же тут моды, - я принялась рассматривать поднесенное мне платье.
-Ничего не странные, - ответила мне надутая Виттория. – Из Испании привезённые. Я слыхала и видала такие, и не один раз.
-Ну уж, не ври, - ответила ей Сирина.
-Ты думаешь, мне придется сегодня ехать с Матео? – сомневаясь, спросила я.
-Ну, придется или нет – не знаю. Но примерить-то надо? – ответила Сирина.
Вслед за этим я была утянута Сириной в безжалостный корсет, а после облачилась в черное платье с глухим воротом и высоким воротником, подпиравшим подбородок.
-Как ворона, - сообщила мне Виттория, после долгого разглядывания.
-Сама-ты ворона! – обиделась за меня Сирина. – Вы, госпожа, как настоящая королева! И серебряное шитье, и жемчуг – вам очень к лицу!
Вскоре нам подали перекусить, и брат Иаков сообщил, опуская глаза, что Матео и кардинал уже отбыли в Хофбург. Виттория торжествующе хмыкнула и с превосходством посмотрела на меня.
-Нечего было и рядиться! – сказала она.
А Сирина подошла ко мне и шепнула:
-Вот завистливая девица оказалась! Но вы не огорчайтесь. Я уж понимаю в таких делах! Не сегодня, так завтра придётся вам ехать во дворец. А этой туда никогда не попасть. И синьор Матео на такую никогда не посмотрит!
Этими словами моя верная Сирина выразила всю глубину презрения к Виттории и, надо сказать, немало меня подбодрила, ибо я упала духом, когда услышала вердикт Виттории.
-Нашли кому верить! – возмущенно кинула Сирина в ответ на мои сомнения.
-Спасибо тебе, дорогая моя, - прошептала я ей в ответ и пожала руку девушке.
Та зарделась, смутилась и принялась хлопотать по хозяйству.
Едва стемнело, явился брат Иаков и попросил меня выйти, сказав, что Матео хочет меня видеть. Я несколько удивилась, но потом поняла, что мужчинам ходу на нашу половину не было, и Матео встретил меня в странной комнате, перегороженной решеткой.
-Это комната для свиданий в монастыре, - приветствовал меня он, протягивая пальцы сквозь решетку. – А на решётку сам Амброзио наложил чары. И даже я ничего не могу сделать.
-Ничего страшного, - я приблизилась к решетке и переплела свои пальцы с его пальцами.
Его губы коснулись моей руки.
-Я бы хотел обнять тебя, - прошептал он. – Но теперь не время.
-Ты был у императора?
-Да. Император Максимилиан здесь вместе с сестрами Барбарой и Иоанной. Они приехали с малым двором, почти что камерно, - начал Матео. – Мы даже успели подписать с ним договор о браке герцога Франческо и Иоанны.
-Значит, Альфонсо опоздал?
-Увы, - Матео улыбнулся.
-Ты ещё поедешь к императору?
-Вероятно. Когда Альфонсо приедет – то непременно.
-А я?
-Ты бы хотела увидеть императора, его дворец и будущую герцогиню флорентийскую?
-Нет, совсем не хочу…
-Я рад это слышать, - ответил Матео, целуя мои пальцы. – Просто, но некоторое время нам придётся прожить здесь… И провести его почти в разлуке…
-Ничего страшного! Знаю, что ты рядом, и этого достаточно!
-Но твои силы… Они неминуемо будут падать, - произнес он, нахмурившись.
-У меня же есть твой амулет, - напомнила я, дотронувшись пальцами до аметиста на груди.
-Надеюсь, что его хватит…
После этого разговора прошло два дня, в течении которых мы томились почти что в заключении. Виттория сходила с ума от скуки и выводила нас с Сириной из себя своими бесконечными сетованиями. А я осознала правоту Матео: без него я становилась слабее. И чем дальше, тем явственнее я это ощущала. А потом нам, наконец, прислали приглашение. Брат Иаков принес письмо, которое вручил мне прямо в руки. Я с нетерпением распечатала его, под причитания Виттории, и прочла вслух: «Любезные дамы! Я сознаю, сколь тяжко ваше заключение в монастырских стенах, а посему нынче вечером готов лично принести вам свои извинения. Брат Иаков проводит вас. Отец Амброзио».
-Ну, наконец-то! – воскликнула Виттория и кинулась наряжаться.
-Кого она хочет поразить? – пробормотала Сирина.
Я лишь пожала плечами и сказала:
-Ты тоже пойдешь с нами.
-Вот ещё! – вскинулась Виттория. – Она же служанка!
Когда нападки Виттории были направлены лично на меня, я относилась к этому спокойно. Она не могла меня задеть, но Сирина… Отчего-то мне стала очень близка эта спокойная, умелая девушка и слова Виттории, которая во многих отношениях была ниже Сирины (не по положению, а по нраву!) вывели меня из себя.
-Вот что, - сказала я, поднимаясь. – Ты немедленно принесёшь свои извинения Сирине!
На лице Виттории проявилась необыкновенная гамма чувств, от изумления до негодования.
-Что?... Да я… - начала было та, но я прервала её.
-Или нынче же окажешься на лице. Не в ковене, на улице! – я шагнула вперёд и встала прямо перед Витторией.
И вдруг мне показалось, что в комнате повеяло ветром. Холодным, пронзительным. Он всколыхнул волосы Виттории и толкнул ее в грудь так, что она даже упала на пол.
-Я… я… - Виттория выглядела не на шутку испуганной.
-Так что? – спросила я.
-Госпожа, госпожа… - это Сирина тихо подкралась ко мне. – Успокойтесь, госпожа…
Тут же в дверь нашей комнаты постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули её. В дверях показался сам отец Амброзио.
-Что тут произошло? – спросил он.
Я обернулась к вошедшему, поклонилась и ответила:
-Я требую от Виттории извинений. Она оскорбила Сирину. Я не намерена больше этого терпеть.
Отец Амброзио пристально смотрел на меня. Сильный ведьмак, много сильнее Цезарио, но не сильнее Матео. Он медленно подошёл ко мне и произнёс:
-Сиятельная… если бы я сам не стоял сейчас напротив вас и не видел вас воочию, то…
Его рука с длинными пальцами ухватила меня за подбородок и он, приподняв моё лицо, всмотрелся в мои глаза.
-Вы не ведьма… - бормотал он. – В вас нет этой силы… Но что тогда…
В какой-то момент я начала тонуть в его взоре. Глубокие синие глаза будто бы затягивали меня в своё омут, а я… я будто бы теряла саму себя… Или, наоборот, открывалась перед ним. Ещё чуть-чуть и этот человек проникнет в святая-святых, в мою душу…
-Остановись, Амброзио!
Монах вздрогнул, отпустил меня и резко отстранился.
-Матео? – произнес он без удивления и обернулся. – Ты нарушаешь правила…
Миг, и Матео стоял уже подле меня, положив руку мне на плечо.
-Это ты нарушаешь правила, - вкрадчиво сказал он. – Эта женщина не в твоей власти и не под твоей опекой…
-Но она в моём доме… И только что вызвала ведьмовской ветер… - Амброзио уставился Матео прямо в глаза. – Что ты на это скажешь?
-А ты уверен, что это сделала на Виттория? – невозмутимо ответил Матео. – Почему ты подумал на мою жену?
Амброзио был несколько обескуражен этими словами. Он перевёл взор на Витторию и внимательно всмотрелся в неё.
-Если это так, то ты сильная ведьма, - пробормотал он. – Как это произошло?
-Я… Я испугалась… - пробормотала Виттория.
-Вот как… странно… - монах ещё несколько минут смотрел на неё, а потом повернулся к нам с Матео.
-Ну, коли все в сборе, то не стоит ждать вечера. Прошу вас всех идти со мной. Тем более, что всё уже готово…
-Отец мой, - спросила я. – Сирина может пойти с нами? Я бы этого хотела.
-Конечно, - монах мягко улыбнулся. – Все мы сестры и братья во Христе, ни для кого нет исключений.
Сказав так, отец Амброзио пошел к двери, Виттория и Сирина пошли за ним, следом выступил брат Иаков, который, как выяснилось, незримо присутствовал при нашем разговоре. А Матео сжал моё плечо и тихо сказал:
-Нынче же мы покинем эти стены. Осталось совсем немного…
Покои отца Амброзио находились в другом помещении. Большая комната, стены которой были обшиты черным деревом, была даже уютна. Жарко горел натопленный камин, около которого стояли большие кресла. На полу лежали ковры. Стол был накрыт к ужину.
Вкушая монастырскую пищу, мы разговаривали и, кажется, произошедшее совсем недавно было забыто. Отец Амброзио весело шутил и не сводил глаз с Виттории. Девушка в свою очередь тоже не сводила восхищенного взора с красавца-аббата. Сирина сидела с нами за столом, на этом настояла я. Она изрядно смущалась, но не отказывала себе в удовольствии отведать настоятельских яств.
Я же почти не могла есть от непонятного волнения. И только держала всё время Матео за руку, чувствуя, как его сила тоненьким ручейком перетекает в меня: мой аметистовый амулет нагрелся и чуть жалил кожу на моей груди, а я чувствовала себя бодрее и увереннее.
После ужина мы переместились к огню и разговор слегка затих. Мы все впали в лёгкую задумчивость, которую прервал отец Амброзио.
-Хотите, я расскажу вам одну историю, - начал он.
-О, с радостью! – тут же отозвалась Виттория, расположившаяся на низенькой скамеечке у его ног.
Тот улыбнулся ей, обвёл глазами нас, особенно остановился на наших с Матео руках, соединенных вместе, усмехнулся чему-то своему и начал рассказ…
-Случилось это давно. Не при нынешнем императоре и не в этих землях. Один весьма разумный юноша, чьё имя я не назову вам, а обозначу его, скажем… как Парсифаля… был полон самых честолюбивых планов. Хотя родился он в семье рыцарской и был старшим сыном, и мог претендовать на майорат, но тяга его к познанию мира была сильнее. Он отказался от своего права наследования в пользу младших братьев, и прокинул отчий дом, отправившись в Сорбонну. Его призванием была стезя учёного. Этого он и стал достигать со всем присущим ему усердием. Вскоре уже не только Сорбонна, но и весь Париж почитали его как просвещенного ученого и философа. Среди его учеников числились члены королевской семьи, епископы и многие другие учёные мужи. И вышло так, что один из его почтенных учителей просил его давать уроки его племяннице, девице по имени Луиза и по прозванию La Belle Dame sans Merci, особе весьма учёной и жадно стремившейся к знаниям. Парсифаль не был в восторге от такой просьбы, но и отказывать не желал. Он решил, что познакомится с девицей и испытает её, а после укажет на ее несовершенства и откажется ее учить. Ведь женщины, как он считал, не могут сравниться разумом с мужчинами. Да и науки им ни к чему. Итак, Парсифаль вошёл в дом, где жила Белль и увидел её. Она не поразила его ни красотой, ни статью. Но едва она отверзла уста и стала говорить, как он понял, что не может противостоять ей, столь она была умна. И ум её был живой и пытливый, и смотрела она много дальше его и в тысячу крат была свободнее его. И это так задело Парсифаля, что он почти почувствовал себя униженным. И он сказал себе: «не может быть, чтобы и эта женщина не была подвержена страстям, коим подвержены её сёстры», - голос монаха делался всё тише, а вид его – всё задумчивее.
