До поселения пришлось идти пешком. С собой взяли лишь воду и несколько золотых монет из сокровищ, которые дал им Папа Иннокентий. Основную сумму выкупа решили пока не брать с собой. Мало ли, что могло случиться. Одну пятую часть золота они зарыли в земле около виманы в небольшой сундуке, а основную часть оставили в вимане. Марио уверял, что видел ночью стан огромного войска. Было оно недалеко. К ночи должны быть на месте.
Разговор переводчика и монгола явно переходил в спор и Абеляр решил вмешаться.
- Что не так, Михаил, о чем ты с ним говоришь?
- Дорого просит. По две золотые монеты за каждую кабылу. У нас в Константинополе на шесть золотых можно не то что три лошади, троих судей можно купить!
- Не торгуйся. Мы не сможем в степи без лошадей. И монгол это прекрасно знает. Добавь еще один золотой и прикупи запасов в дорогу, а также припугни его, чтобы молчал о нашем появлении в степи. От варваров всего можно ожидать.
Абеляр взглянул на Марио. Тот учтиво молчал и улыбался. "Улыбайся, улыбайся, папский прихвостень. Посмотришь, кто будет улыбаться последним" - подумал граф.
Спустя полчаса они выехали на крепких монгольских лошадях. Ориентиром в дороге служила река. Старый монгол сказал как проехать до стана хана Темучина.
Ехали до самой ночи, пока вдалеке не увидели множество огней. Орда. Увидев расстояние от края до края огней, Абеляр впал в уныние. Монголов было тысяч двадцать -тридцать. Не меньше. И это только стан хана. А сколько еще войска по степи раскинуто? И как среди такого количества людей искать нужного всадника? Абеляру стало не по себе. Решили не испытывать судьбу и переночевать подальше от орды. Прямо на берегу реки разложились. Поели только хлеба и копченого конского мяса. Огонь не разжигали.
Абеляру стало страшно.
----------------------------------------------------------------------------
В то же самое время. Буддийский монастырь Джоканг. Лхаса, Тибет.
Норбу вышел из покоев настоятеля храма вооруженный благословением. Зеркало мира было с ним и хрустальное яблоко тоже. Еще он взял золотую шкатулку удивительной красоты, усыпанную драгоценными камнями. Внутри шкатулки лежал бриллиант бледно желтого цвета размером с голубиное яйцо. Камень назывался "Сердце Гайи". Бриллиант и шкатулка предназначались в качестве подношения хану монголов для выкупа всадника из будущего и его лошади. Кроме этого он не взял ничего, даже денег и припасов. Такой уж закон для буддийского монаха. Монах должен в миру питаться тем, что дает ему мир. Иногда это спелые дыни и дивный сладкий рис, которыми угощают хозяйки ради благословения святого человека, а иногда это только несколько горстей сырого риса в поле, которые оставляют крестьяне специально для прохожих монахов.
Норбу шел в помещение храма, где находился портал, позволявший мгновенно переместиться в любую точку на планете. Настоятель храма кроме благословения дал Норбу инструкцию по перемещению и научил заклинанию - мантре, открывающей портал. План был такой. Норбу выкупает всадника у вождя монголов и они вдвоем добираются до первого же буддийского храма, который находится всего в десяти днях конного перехода от реки Бухтармы. Буддийский храм будет приютом всаднику из будущего. В храме всадник будет подальше от посторонних глаз и от мирских опасностей. Он не будет ни в чем нуждаться, да и не сможет покинуть этот храм, даже если захочет. Ради безопасности и ради избежания планетарных проблем в случае смерти самого всадника или его лошади, было решено содержать пришельцев в пределах храма.
Дойдя до портала, Норбу остановился. Немного помедлил. Три раза глубоко и осознанно вздохнул и выдохнул. Уже темнело. Солнце не было видно на горизонте, но Норбу разглядел нужный проем. Он был впервые в этом помещении. Никто из монахов храма не знал что это за комната и никто не заглядывал сюда. Комната была пустая, пыльная, без окон и без двери. Просто проем в клетушку. Посередине клетушки немного возвышался розовый гранитный камень, который словно выпирал из пола. Пол в комнате был тоже гранитный. По сути, это и не пол вовсе, а сама скала, на которой стоял монастырь. Норбу встал босыми ногами на камень, как того требовал ритуал, закрыл глаза и произнес мантру. Спустя мгновение ощутив холод, он открыл глаза. Клетушки уже не было. Норбу стоял в поле прямо под ночным небом. Прямо перед собой он услышал тихий плеск реки и разглядел заросли кустарника. Подойдя к кустам, Норбу поклонился реке, одел сандалии и, обернувшись в ярко оранжевую шерстяную ткань, лег под кустом акации. Положил под голову свою походную торбу, в которой лежали все его артефакты и уснул.
---------------------------------------------------------------------------
В то же самое время. Храм солнца. Пачакамак.
- Странно то, что лошадь вернулась в будущее как раз в тот день, когда Кош вышел на связь. Кош сам сказал, что полтора часа назад лошадь вернулась на свою временную линию. И как раз в это же самое время наш жрец смог отследить его в зеркале мира. Это может быть причиной или следствием? Как ты думаешь, дядя?
Верховный жрец как всегда стоял перед правителем Пачакамак опустив взгляд.
- Твои слова как всегда наполнены глубоким смыслом, о, Великий сын Лучезарного Инти! Я думаю, что так оно и есть. Архонт Азии вернулся в наш мир в тот самый момент, когда лошадь вернулась в будущее. В этом нет никаких сомнений. А это говорит только об одном. Но я боюсь даже подумать об этом! Не заставляй меня говорить такое вслух, о, Великий Инка!
- Да что такое? О чем это говорит? Не молчи, Ума. Говори свою догадку, не бойся, я защищу тебя от гнева Коша Мары. Он не следит за нами, для него слежка - это ниже его достоинства. Не бойся, говори.
- Хорошо, сын Вечного Солнца! Ради тебя я готов пасть в огненую пучину гнева Бессмертного Архонта Азии, который может оборачиваться огнедышащим драконом.
- Да говори же! - глаза Инки сверкнули злобой и Ума решил не тянуть далее с очевидным фактом, о котором он догадался сразу, как только узнал, что Кош появился на связи в момент ухода лошади.
"А этот старый дурак не видит очевидные вещи!"- с раздражением подумал жрец опустив глаза и сказал:
- Бессмертный Кош и лошадь вернулись каждый на свое место одномоментно. Лошадь вернулась на свою временную линию в будущее, а Кош Мары - на свою. В прошлое лошади. По закону сохранения массы во вселенной, который гласит, что если в одном месте прибыло, то в другом месте убудет. И наоборот.
- Не понял, - резко сказал Инка.
- Согласно вселенского закона сохранения массы, лошадь пришла на временную линию Бессмертного Коша, в тот момент, когда Кош пришел на ее временную линию в будущее. Это уравновесило массы обоих временных линий.
- Не понял! - еще более резко и грубо сказал Инка.
- О, Великий сын солнца. Наш бессмертный архонт Азии Кош Мары, истинный полубог, самовольно по своему желанию пошел в будущее на восемьсот шестнадать лет вперед, а на его место к нам пришли лошадь и всадник из того же самого будущего. Лошадь и всадник пришли не по своей воле, а стихийно, для баланса. Для равновесия и там и тут. Согласно закону природы. А как только Кош вернулся назад в свое время, в наше настоящее, соответственно, вернулась и лошадь. В свое настоящее. Таким образом сохранился баланс массы на обоих временных линиях.
- А почему тогда не вернулся всадник? Почему ушла только лошадь? Ума, ты сам то понимаешь, что говоришь?
- Конечно, Великий Инка, сын солнца, мне не сравниться с тобой по мудрости, но на это тоже есть ответ у меня.
- Дядя, ты тоже сын солнца. Ты самый младший сын моего деда, брат моего отца, Великого Инки и я ценю твои советы. Ты знаешь это. Говори.
- Благодарю тебя, о потомок Лучезарного. Так вот. Ответ на это только один. Кош Мары пошел в будущее не один. А с кем-то. Может с животным, что вряд ли. Мы никогда не видели его с животными. Ни с лошадьми, ни с собаками. Даже личный серый волк его матери богини Макоши убегает и прячется поджав хвост, как только видит его. Что странно. Значит, он пошел в будущее еще с кем-то. А вернулся обратно один. Поэтому лошадь ушла, вернулась к себе, а всадник нет. Как только второе тело, этот кто-то второй, из нашего времени вернется назад к нам, единомоментно вернется и всадник на свою временную линию. В свое будущее, которое для него не будущее, а настоящее.
- Подожди. Так ты хочешь сказать, что Кош шастает туда-сюда во времени, когда ему это захочется?!
Инка был ошарашен. Он и подумать не мог о такой огромной силе Бессмертного. Да, он всегда завидовал ему, но не боялся. Злился и гневался на него, но не боялся. Льстил и превозносил его, но не из боязни. А вот теперь Инка реально ощутил страх перед Кошем.
- Да, о, Великий Хранитель Времени. Именно так и есть. И наверняка он знает о стихийном перемещении тел и об ответственности, если живое тело из будущего погибнет в прошлом. Но я точно знаю, что мы предотвратим катастрофу и сохраним жизнь всаднику, пока он будет тут с нами.
- Да, Ума. Ты открыл мне глаза. Иди.
"А Бессмертный Кош тебе их закроет" - додумал по дороге в покои дочери Ума, великий жрец империи инков.
Утром вдруг затрубил горн. Да так сильно, что Тимур аж подскочил во сне. Горн звучал нестерпимо громко, долго и противно. Все лекари, которые жили в юрте Мунави вместе с Тимуром и Адгамом вмиг засобирались, повскакивали со своих лежащих мест и начали причитать. Толстый Адгам что-то ворчал по-монгольски, нахмурившись и не замечая никого вокруг. Он достал все свое снаряжение, разложил перед собой прямо на пол юрты: мечь, саблю, кинжал, лук и колчан, а также плеть, ту самую, которой совсем недовно огрел Тимура, когда брал его в плен. Потом что-то пробурчал про себя и начал раскладывать все по карманам. У Тимура, наблюдавшего за всеми этими действиями товарища, засосало под ложечкой. "Ой, плохо это, плохо, плохо, плохо. Что творится то?" - нахмурившись подумал он.
Как только горн замолчал, с улицы со всех сторон послышались истошные крики
- Айдааааааа!!!!! Аииииидааааааа!!!
Тимур выглянул на улицу. Монголы, все как один, были на лошадях и скакали во весь опор кто куда. Да так, что сухая грязь летела во все стороны, а пыль с земли не оседала. Тимур вернулся к товарищу.
- Что твориться то? - спросил он Адгама, когда тот надевал колчан.
- Как что, битва, - ответил Адгам нахмурившись.
- Какая еще битва? Где? - опешил Тимур.
- Прямо за станом. Кучлук вернулся, как и обещал, с новым войском. Но его ждали только через две ночи, а он, собака драная, уже тут.
За занавесью юрты послышался монгольский окрик и ржание лошади. От былого товарища толстого влюбленного балагура не осталось и следа. Перед Тимуром стоял воин - монгол с отрешенным видом, готовый к бою. Взгляд Адгама стал холодным и каким-то даже злым и жестким. Тимуру стало не по себе. Он даже не знал, что сказать товарищу.
- Ты из юрты не выходи. Сиди с омывателями тут и жди. Если я не приду, найдешь меня там. На поле тюльпанов. Заберешь себе саблю, - тихо сказал Адгам смотря в глаза Тимуру.
- Хорошо, братан, прощай, - у Тимура ком к горлу подошел.
Адгам вышел ничего не ответивши. И Тимур за ним. Решил проводить товарища в бой. Возле входа юрты и правда стояли две лошади и Угедей - родственник Адгама. Тимур решил, что они сразу вскачут на коней и помчаться в бой, но тут произошло нечто. Адгам вытащил узкий ножичек длиной в мизинец и сделал надрез на плече своего гнедого коня. Тот заржал, что есть мочи и начал брыкаться. По блестящей шерсти потекла темная кровь. А монгол, придерживая коня под уздцы, припал губами к раненому месту и начал высасывать кровь. Несколько лекарей, стоявших возле юрты почтительно смолкли ожидая, когда воин закончит свой ритуал. Спустя секунд двадцать монгол оторвался от раны коня и приложил к ней ладонь. Не обращая ни на кого внимания и не вытирая струйку крови, сочившуюся изо рта и кровавых губ, монгол вскочил на коня.
Тимур был ошеломлен. Такое он даже представить себе не мог. "Боже мой, Тенгри! Где я? Что я тут делаю вообще? Что будет со мной? Когда я вернусь?" Взяв себя в руки Тимур зашел в юрту. Лекари - омыватели все как один сели молиться. Похоже, что все они были мусульманами. Тимур решил к ним присоединиться. Среди них был и Мунави. На его чалме как обычно была белая повязка странника, побывавшего в Мекке. Почему-то Тимур сейчас обратил на нее внимание.
Спустя минут двадцать, во время молитвы Тимур почувствовал, как его толкнули в плечо. Это был один из тех лучников, которых к нему приставил хан Темучин. Лучник что-то сказал на монгольском и махнул рукой, зовя за собой. Тимур встал с колен и последовал за ним. На выходе к ним присоединился еще один телохранитель, с которым были три гнедых коня. Сев на коней, они неспешно поскакали в сторону реки. В лагере уже не было никого. Они шли втроем по опустевшему стану по направлению к реке. Тимур был одет также, как и монголы. Свою одежду он решил не доставать пока. Надел только свои черные резиновые сапоги. Так, на всякий случай.
С каждым шагом было все сильнее слышно, как визжат кони, как лязгает оружие, орут люди. Тимур понял, что его ведут на битву. Но было не понятно зачем. Ведь хан сам сказал, что он ему нужен и никому не отдаст его. Но делать было нечего. Не поспоришь же с двумя древними монгольскими воинами, до зубов вооруженными. Шли минут десять по направлению к перелеску, около которого раньше был загон для лошадей. И вот на возвышенности над рекой, возле небольших кустов акации, которая росла тут повсеместно, Тимур увидел штандарт хана Темучина и группу всадников из человек двадцати. На одном из них были золотые доспехи. Спустя еще минут десять они поднялись к хану.
И тут Тимур увидел бой. Всего метрах в триста от них шла ожесточенная битва. Прямо перед ханом был выстроен отряд конников, облаченных в блестящие железные доспехи. На их железных шлемах были прикреплены длинные конские волосы. Все конники были одеты в одинаковые темно синие тулупы длиной по колено. На всех были одинаковые железные блестящие доспехи. Они явно охраняли хана, держа длинные блестящие мечи наготове. Тимур заметил, что не у каждого воина монгола в стане хана Темучина был меч. Секиры, сабли и кинжалы были у всех. Даже Тимур обзавелся тремя кинжалами, перенося мертвые тела на поле тюльпанов неделю назад. А вот мечи отнюдь. Были далеко не у каждого. "Багатуры это. Особый отряд, охраняющий хана, богатыри то бишь" - понял Тимур.
За багатурами буквально метрах в двадцати был бой. Точнее не бой, а месиво. Месиво из людей, оружия и визжащих лошадей. Всмотревшись внимательно, Тимур увидел, что многие уже лежали мертвыми, многие упорно сражались и на конях и на ногах на земле. Облако пыли стояло плотной завесой высотой метров десять. Общее впечатление было такое, что студень из людей и животных сотрясался и ходил ходуном то в одну, то в другую сторону. Студень был двухуровневый. На первом уровне люди и животные лежали мертвые или корчились от боли, а на втором. скакали туда-сюда и бились. Бились кто чем. Лезвия мечей, кинжалов и сабель блестели на утреннем солнце. Слева и справа этого студня были лучники. Они стояли нешевлясь, словно окаемка у неровной тарелки.
Разговор переводчика и монгола явно переходил в спор и Абеляр решил вмешаться.
- Что не так, Михаил, о чем ты с ним говоришь?
- Дорого просит. По две золотые монеты за каждую кабылу. У нас в Константинополе на шесть золотых можно не то что три лошади, троих судей можно купить!
- Не торгуйся. Мы не сможем в степи без лошадей. И монгол это прекрасно знает. Добавь еще один золотой и прикупи запасов в дорогу, а также припугни его, чтобы молчал о нашем появлении в степи. От варваров всего можно ожидать.
Абеляр взглянул на Марио. Тот учтиво молчал и улыбался. "Улыбайся, улыбайся, папский прихвостень. Посмотришь, кто будет улыбаться последним" - подумал граф.
Спустя полчаса они выехали на крепких монгольских лошадях. Ориентиром в дороге служила река. Старый монгол сказал как проехать до стана хана Темучина.
Ехали до самой ночи, пока вдалеке не увидели множество огней. Орда. Увидев расстояние от края до края огней, Абеляр впал в уныние. Монголов было тысяч двадцать -тридцать. Не меньше. И это только стан хана. А сколько еще войска по степи раскинуто? И как среди такого количества людей искать нужного всадника? Абеляру стало не по себе. Решили не испытывать судьбу и переночевать подальше от орды. Прямо на берегу реки разложились. Поели только хлеба и копченого конского мяса. Огонь не разжигали.
Абеляру стало страшно.
----------------------------------------------------------------------------
В то же самое время. Буддийский монастырь Джоканг. Лхаса, Тибет.
Норбу вышел из покоев настоятеля храма вооруженный благословением. Зеркало мира было с ним и хрустальное яблоко тоже. Еще он взял золотую шкатулку удивительной красоты, усыпанную драгоценными камнями. Внутри шкатулки лежал бриллиант бледно желтого цвета размером с голубиное яйцо. Камень назывался "Сердце Гайи". Бриллиант и шкатулка предназначались в качестве подношения хану монголов для выкупа всадника из будущего и его лошади. Кроме этого он не взял ничего, даже денег и припасов. Такой уж закон для буддийского монаха. Монах должен в миру питаться тем, что дает ему мир. Иногда это спелые дыни и дивный сладкий рис, которыми угощают хозяйки ради благословения святого человека, а иногда это только несколько горстей сырого риса в поле, которые оставляют крестьяне специально для прохожих монахов.
Норбу шел в помещение храма, где находился портал, позволявший мгновенно переместиться в любую точку на планете. Настоятель храма кроме благословения дал Норбу инструкцию по перемещению и научил заклинанию - мантре, открывающей портал. План был такой. Норбу выкупает всадника у вождя монголов и они вдвоем добираются до первого же буддийского храма, который находится всего в десяти днях конного перехода от реки Бухтармы. Буддийский храм будет приютом всаднику из будущего. В храме всадник будет подальше от посторонних глаз и от мирских опасностей. Он не будет ни в чем нуждаться, да и не сможет покинуть этот храм, даже если захочет. Ради безопасности и ради избежания планетарных проблем в случае смерти самого всадника или его лошади, было решено содержать пришельцев в пределах храма.
Дойдя до портала, Норбу остановился. Немного помедлил. Три раза глубоко и осознанно вздохнул и выдохнул. Уже темнело. Солнце не было видно на горизонте, но Норбу разглядел нужный проем. Он был впервые в этом помещении. Никто из монахов храма не знал что это за комната и никто не заглядывал сюда. Комната была пустая, пыльная, без окон и без двери. Просто проем в клетушку. Посередине клетушки немного возвышался розовый гранитный камень, который словно выпирал из пола. Пол в комнате был тоже гранитный. По сути, это и не пол вовсе, а сама скала, на которой стоял монастырь. Норбу встал босыми ногами на камень, как того требовал ритуал, закрыл глаза и произнес мантру. Спустя мгновение ощутив холод, он открыл глаза. Клетушки уже не было. Норбу стоял в поле прямо под ночным небом. Прямо перед собой он услышал тихий плеск реки и разглядел заросли кустарника. Подойдя к кустам, Норбу поклонился реке, одел сандалии и, обернувшись в ярко оранжевую шерстяную ткань, лег под кустом акации. Положил под голову свою походную торбу, в которой лежали все его артефакты и уснул.
---------------------------------------------------------------------------
В то же самое время. Храм солнца. Пачакамак.
- Странно то, что лошадь вернулась в будущее как раз в тот день, когда Кош вышел на связь. Кош сам сказал, что полтора часа назад лошадь вернулась на свою временную линию. И как раз в это же самое время наш жрец смог отследить его в зеркале мира. Это может быть причиной или следствием? Как ты думаешь, дядя?
Верховный жрец как всегда стоял перед правителем Пачакамак опустив взгляд.
- Твои слова как всегда наполнены глубоким смыслом, о, Великий сын Лучезарного Инти! Я думаю, что так оно и есть. Архонт Азии вернулся в наш мир в тот самый момент, когда лошадь вернулась в будущее. В этом нет никаких сомнений. А это говорит только об одном. Но я боюсь даже подумать об этом! Не заставляй меня говорить такое вслух, о, Великий Инка!
- Да что такое? О чем это говорит? Не молчи, Ума. Говори свою догадку, не бойся, я защищу тебя от гнева Коша Мары. Он не следит за нами, для него слежка - это ниже его достоинства. Не бойся, говори.
- Хорошо, сын Вечного Солнца! Ради тебя я готов пасть в огненую пучину гнева Бессмертного Архонта Азии, который может оборачиваться огнедышащим драконом.
- Да говори же! - глаза Инки сверкнули злобой и Ума решил не тянуть далее с очевидным фактом, о котором он догадался сразу, как только узнал, что Кош появился на связи в момент ухода лошади.
"А этот старый дурак не видит очевидные вещи!"- с раздражением подумал жрец опустив глаза и сказал:
- Бессмертный Кош и лошадь вернулись каждый на свое место одномоментно. Лошадь вернулась на свою временную линию в будущее, а Кош Мары - на свою. В прошлое лошади. По закону сохранения массы во вселенной, который гласит, что если в одном месте прибыло, то в другом месте убудет. И наоборот.
- Не понял, - резко сказал Инка.
- Согласно вселенского закона сохранения массы, лошадь пришла на временную линию Бессмертного Коша, в тот момент, когда Кош пришел на ее временную линию в будущее. Это уравновесило массы обоих временных линий.
- Не понял! - еще более резко и грубо сказал Инка.
- О, Великий сын солнца. Наш бессмертный архонт Азии Кош Мары, истинный полубог, самовольно по своему желанию пошел в будущее на восемьсот шестнадать лет вперед, а на его место к нам пришли лошадь и всадник из того же самого будущего. Лошадь и всадник пришли не по своей воле, а стихийно, для баланса. Для равновесия и там и тут. Согласно закону природы. А как только Кош вернулся назад в свое время, в наше настоящее, соответственно, вернулась и лошадь. В свое настоящее. Таким образом сохранился баланс массы на обоих временных линиях.
- А почему тогда не вернулся всадник? Почему ушла только лошадь? Ума, ты сам то понимаешь, что говоришь?
- Конечно, Великий Инка, сын солнца, мне не сравниться с тобой по мудрости, но на это тоже есть ответ у меня.
- Дядя, ты тоже сын солнца. Ты самый младший сын моего деда, брат моего отца, Великого Инки и я ценю твои советы. Ты знаешь это. Говори.
- Благодарю тебя, о потомок Лучезарного. Так вот. Ответ на это только один. Кош Мары пошел в будущее не один. А с кем-то. Может с животным, что вряд ли. Мы никогда не видели его с животными. Ни с лошадьми, ни с собаками. Даже личный серый волк его матери богини Макоши убегает и прячется поджав хвост, как только видит его. Что странно. Значит, он пошел в будущее еще с кем-то. А вернулся обратно один. Поэтому лошадь ушла, вернулась к себе, а всадник нет. Как только второе тело, этот кто-то второй, из нашего времени вернется назад к нам, единомоментно вернется и всадник на свою временную линию. В свое будущее, которое для него не будущее, а настоящее.
- Подожди. Так ты хочешь сказать, что Кош шастает туда-сюда во времени, когда ему это захочется?!
Инка был ошарашен. Он и подумать не мог о такой огромной силе Бессмертного. Да, он всегда завидовал ему, но не боялся. Злился и гневался на него, но не боялся. Льстил и превозносил его, но не из боязни. А вот теперь Инка реально ощутил страх перед Кошем.
- Да, о, Великий Хранитель Времени. Именно так и есть. И наверняка он знает о стихийном перемещении тел и об ответственности, если живое тело из будущего погибнет в прошлом. Но я точно знаю, что мы предотвратим катастрофу и сохраним жизнь всаднику, пока он будет тут с нами.
- Да, Ума. Ты открыл мне глаза. Иди.
"А Бессмертный Кош тебе их закроет" - додумал по дороге в покои дочери Ума, великий жрец империи инков.
Глава 17. Кто такие варвары.
Утром вдруг затрубил горн. Да так сильно, что Тимур аж подскочил во сне. Горн звучал нестерпимо громко, долго и противно. Все лекари, которые жили в юрте Мунави вместе с Тимуром и Адгамом вмиг засобирались, повскакивали со своих лежащих мест и начали причитать. Толстый Адгам что-то ворчал по-монгольски, нахмурившись и не замечая никого вокруг. Он достал все свое снаряжение, разложил перед собой прямо на пол юрты: мечь, саблю, кинжал, лук и колчан, а также плеть, ту самую, которой совсем недовно огрел Тимура, когда брал его в плен. Потом что-то пробурчал про себя и начал раскладывать все по карманам. У Тимура, наблюдавшего за всеми этими действиями товарища, засосало под ложечкой. "Ой, плохо это, плохо, плохо, плохо. Что творится то?" - нахмурившись подумал он.
Как только горн замолчал, с улицы со всех сторон послышались истошные крики
- Айдааааааа!!!!! Аииииидааааааа!!!
Тимур выглянул на улицу. Монголы, все как один, были на лошадях и скакали во весь опор кто куда. Да так, что сухая грязь летела во все стороны, а пыль с земли не оседала. Тимур вернулся к товарищу.
- Что твориться то? - спросил он Адгама, когда тот надевал колчан.
- Как что, битва, - ответил Адгам нахмурившись.
- Какая еще битва? Где? - опешил Тимур.
- Прямо за станом. Кучлук вернулся, как и обещал, с новым войском. Но его ждали только через две ночи, а он, собака драная, уже тут.
За занавесью юрты послышался монгольский окрик и ржание лошади. От былого товарища толстого влюбленного балагура не осталось и следа. Перед Тимуром стоял воин - монгол с отрешенным видом, готовый к бою. Взгляд Адгама стал холодным и каким-то даже злым и жестким. Тимуру стало не по себе. Он даже не знал, что сказать товарищу.
- Ты из юрты не выходи. Сиди с омывателями тут и жди. Если я не приду, найдешь меня там. На поле тюльпанов. Заберешь себе саблю, - тихо сказал Адгам смотря в глаза Тимуру.
- Хорошо, братан, прощай, - у Тимура ком к горлу подошел.
Адгам вышел ничего не ответивши. И Тимур за ним. Решил проводить товарища в бой. Возле входа юрты и правда стояли две лошади и Угедей - родственник Адгама. Тимур решил, что они сразу вскачут на коней и помчаться в бой, но тут произошло нечто. Адгам вытащил узкий ножичек длиной в мизинец и сделал надрез на плече своего гнедого коня. Тот заржал, что есть мочи и начал брыкаться. По блестящей шерсти потекла темная кровь. А монгол, придерживая коня под уздцы, припал губами к раненому месту и начал высасывать кровь. Несколько лекарей, стоявших возле юрты почтительно смолкли ожидая, когда воин закончит свой ритуал. Спустя секунд двадцать монгол оторвался от раны коня и приложил к ней ладонь. Не обращая ни на кого внимания и не вытирая струйку крови, сочившуюся изо рта и кровавых губ, монгол вскочил на коня.
Тимур был ошеломлен. Такое он даже представить себе не мог. "Боже мой, Тенгри! Где я? Что я тут делаю вообще? Что будет со мной? Когда я вернусь?" Взяв себя в руки Тимур зашел в юрту. Лекари - омыватели все как один сели молиться. Похоже, что все они были мусульманами. Тимур решил к ним присоединиться. Среди них был и Мунави. На его чалме как обычно была белая повязка странника, побывавшего в Мекке. Почему-то Тимур сейчас обратил на нее внимание.
Спустя минут двадцать, во время молитвы Тимур почувствовал, как его толкнули в плечо. Это был один из тех лучников, которых к нему приставил хан Темучин. Лучник что-то сказал на монгольском и махнул рукой, зовя за собой. Тимур встал с колен и последовал за ним. На выходе к ним присоединился еще один телохранитель, с которым были три гнедых коня. Сев на коней, они неспешно поскакали в сторону реки. В лагере уже не было никого. Они шли втроем по опустевшему стану по направлению к реке. Тимур был одет также, как и монголы. Свою одежду он решил не доставать пока. Надел только свои черные резиновые сапоги. Так, на всякий случай.
С каждым шагом было все сильнее слышно, как визжат кони, как лязгает оружие, орут люди. Тимур понял, что его ведут на битву. Но было не понятно зачем. Ведь хан сам сказал, что он ему нужен и никому не отдаст его. Но делать было нечего. Не поспоришь же с двумя древними монгольскими воинами, до зубов вооруженными. Шли минут десять по направлению к перелеску, около которого раньше был загон для лошадей. И вот на возвышенности над рекой, возле небольших кустов акации, которая росла тут повсеместно, Тимур увидел штандарт хана Темучина и группу всадников из человек двадцати. На одном из них были золотые доспехи. Спустя еще минут десять они поднялись к хану.
И тут Тимур увидел бой. Всего метрах в триста от них шла ожесточенная битва. Прямо перед ханом был выстроен отряд конников, облаченных в блестящие железные доспехи. На их железных шлемах были прикреплены длинные конские волосы. Все конники были одеты в одинаковые темно синие тулупы длиной по колено. На всех были одинаковые железные блестящие доспехи. Они явно охраняли хана, держа длинные блестящие мечи наготове. Тимур заметил, что не у каждого воина монгола в стане хана Темучина был меч. Секиры, сабли и кинжалы были у всех. Даже Тимур обзавелся тремя кинжалами, перенося мертвые тела на поле тюльпанов неделю назад. А вот мечи отнюдь. Были далеко не у каждого. "Багатуры это. Особый отряд, охраняющий хана, богатыри то бишь" - понял Тимур.
За багатурами буквально метрах в двадцати был бой. Точнее не бой, а месиво. Месиво из людей, оружия и визжащих лошадей. Всмотревшись внимательно, Тимур увидел, что многие уже лежали мертвыми, многие упорно сражались и на конях и на ногах на земле. Облако пыли стояло плотной завесой высотой метров десять. Общее впечатление было такое, что студень из людей и животных сотрясался и ходил ходуном то в одну, то в другую сторону. Студень был двухуровневый. На первом уровне люди и животные лежали мертвые или корчились от боли, а на втором. скакали туда-сюда и бились. Бились кто чем. Лезвия мечей, кинжалов и сабель блестели на утреннем солнце. Слева и справа этого студня были лучники. Они стояли нешевлясь, словно окаемка у неровной тарелки.
