Мари сделала знак Полин, и она вынула из бархатной сумочки висящей у неё на руке, два изящных серебряных кубка, покрытых эмалью.
– Рад служить вам, госпожа графиня.
Ювелир осторожно взял один из кубков в руки и стал рассматривать.
Закончив осмотр, он поставил кубок на небольшой стол, сделав Полин знак поставить второй.
Потрогав подбородок, он медленно произнёс:
– Что ж, если госпожа графиня желает, я могу дать под залог этих кубков сто экю.
Мари гордо выпрямилась.
– Я ценю вашу осторожность, месье Сателье, – сказала она, – но думаю всё же, что сумма, вами названная, не удовлетворит ни моего мужа, ни мою свекровь.
– Вы правы, госпожа графиня, вы совершенно правы, – закивал ювелир. – Но поймите и меня. Я человек маленький. О поручении вашего супруга я знаю только с ваших слов, которые, увы, ничем не подтверждены. А если господин барон, вернувшись, разгневается на меня?
Мари пожала плечами.
– Надеюсь, вы знаете почерк своего хозяина и его личную печать?
– Разумеется, госпожа графиня, – поспешил заверить ювелир.
– Тогда читайте, – Мари подала ему бумагу, где было написано: «Моей жене не отказывать ни в чём. Николас де Регье.»; в конце размашистой подписи был отпечаток перстня на красном сургуче, – единорог, вставший на дыбы.
– Что ж, вы убедили меня, – сказал месье Сателье. – И я с чистой совестью могу вам выдать всю сумму. Прошу за мной, сударыня. Он заковылял в дальнюю комнату, открыл занавеску, которая скрывала нишу в стене, и извлёк из встроенного в стену шкафчика небольшой ящик красного дерева.
Прежде чем открыть крышку, он задал вопрос:
– Госпожа графиня хочет получить всю сумму в золоте или серебре?
Мари вздохнула.
– Учитывая вашу подозрительность, пусть это будет серебро.
Ювелир наполнил бархатный кошелёк монетами и вручил его Полин.
– Здесь пятьсот экю, – сообщил он. – Если госпоже графине снова понадобится моя помощь, я буду сердечно рад услужить.
– Благодарю вас, месье Сателье, – ответила Мари.
Вам очень повезло, что при вас была эта записка, госпожа графиня, – сказала Полин, когда они были на полпути к замку.
– Муж оставил её на туалетном столике после брачной ночи, – мрачно усмехнулась Мари. – Согласись, сейчас она была как нельзя кстати.
– Сейчас да, – согласилась служанка, – но что будет, когда ваш супруг вернётся?
Мари безмятежно улыбнулась.
– Кажется, он будет в ярости. Но мне сейчас абсолютно всё равно, – сказала она.
Они вернулись в замок вовремя. Полин помогала хозяйке снять мантилью, когда вошёл дворецкий, которого Мари при встрече приняла за лакея.
– Госпожа графиня, к вам пришли господин викарий и художник. Где вам будет угодно их принять?
Мари задумалась.
– Проводите их в библиотеку. Принесите туда вино и фрукты. Полин, я прошу вас сопровождать меня.
– Да, госпожа графиня.
Дворецкий хотел уйти.
– Задержитесь на минуту, – улыбаясь, сказала Мари. – Как вам показалось, викарий не слишком сердит? Его сегодняшняя проповедь была суровой.
Дворецкий улыбнулся.
– Нет, госпожа, похоже он пришёл как проситель. Впрочем, вы скоро сами всё узнаете.
Он поклонился и вышел из комнаты.
Через большие окна библиотеки была видна буковая аллея. Лучи заходящего солнца, казалось, запутались в густой кроне деревьев. Молодой человек, стоящий у окна, с интересом рассматривал эту картину. Потягивая вино из бокала, викарий, напротив, то и дело посматривал на дубовую дверь. Не отрываясь от созерцания, его спутник спросил:
– Вы думаете, мы напрасно пришли, падре?
– Если бы мы имели дело с бароном, я бы с вами согласился, – несколько нервозно ответил священник. – Но нас пригласила графиня.
Молодой человек усмехнулся.
– Что ж, это меняет дело.
Дверь в библиотеку распахнулась и вошёл слуга с шандалом. Он посторонился, пропуская графиню и Полин. Художник отвлёкся от созерцания природной картины и почтительно поклонился. Викарий улыбнулся и отставив бокал поспешил навстречу графине.
– Рада видеть вас у себя дома, святой отец, – сказала Мари.
– Я также рад, что вы полны готовности помогать своим ближним, дочь моя, – сказал викарий, протягивая руку для поцелуя. Мари слегка прикоснулась к ней губами.
– Как вы уже успели заметить во время службы, наш храм нуждается в обновлении. Господин барон выписал двух художников из Венеции. И весьма неплохих. Кстати, позвольте вам представить одного из них, синьора Валентино.
Мари с искренним любопытством посмотрела на художника и улыбнулась.
– Приятно познакомиться, синьор Валентино, – сказала она.
– К сожалению, – продолжил священник, – из-за нехватки материалов они вынуждены прервать работу. Я говорил с господином бароном на эту тему, но, кажется, он тогда был занят более важными делами и не соизволил обратить внимание на мою просьбу.
– Синьор Валентино, – обратилась Мари к художнику, – как вы думаете, какая сумма будет достаточной и когда вы сможете закончить работу при условии, если начнёте её завтра?
Молодой человек задумался, провёл рукой по волосам, спадавшим на плечи, и сказал:
– Думаю,трёхсот экю будет достаточно, госпожа графиня, и если всё необходимое будет у нас, то работа продлится не больше двух месяцев.
– Здесь вы найдёте пятьсот экю, – сказала Мари, протягивая кошелёк художнику.
– Благодарю, дочь моя! – поблагодарил священник.
– Госпожа графиня, вы ангел, – сообщил художник.
– Только одно условие, – сообщила Мари, – время от времени я буду приходить в церковь, чтобы посмотреть, как идут работы.
– Разумеется, мы всегда рады вас видеть, – заверил викарий.
Художник молча поклонился.
Благодаря щедрому пожертвованию художественные работы в церкви возобновились. Пару раз Мари и Полин приходили в церковь и видели художников, старого и молодого, за работой. Слегка сутуловатый, смуглый, похожий на печёное яблоко старик преображался, беря в руки кисть. Каким молодым блеском сияли его глаза! Как любовно он водил кистью, стоя на табурете! Он оглядывался на своего ученика, словно говоря: «посмотри, как прекрасно». Валентино кивал. Затем, осенённый какой-то внезапной мыслью, начинал рисовать рядом. Его движения, в отличие от его учителя, были быстрыми и резкими. Он спешил закончить, пока не высохла штукатурка. И вот у ног Христа, которого только что нарисовал его учитель, появляется женщина. С её головы слегка сполз платок, она стоит на коленях, в глазах испуг и решимость. Протягивая руку к Христу, женщина, видимо, что-то объясняет. И сразу становится понятным выражение лица Спасителя, немного удивлённое «Кто коснулся меня?», и спокойное «Вера твоя спасла тебя. Иди с миром».
Как-то раз Полин, осмелев, встала за плечом художника. Рассмотрев в церковном полумраке лицо женщины, она приподняла брови и поспешила к госпоже, которая, стоя у ризницы, разговаривала со священником. Викарий горячо благодарил графиню. Она отвечала улыбкой и попросила более не упоминать о подобном пустяке. Священник поклонился, авторитет графини в его глазах возрос многократно. Они немного поговорили о погоде, ценах на урожай. Затем викарий сослался на неотложные дела и ушёл.
Всё это время Полин стояла возле графини с самым смиренным видом. Когда священник откланялся, она облегчённо вздохнула.
– Что случилось? – спросила Мари.
– Госпожа, вы ещё не видели новую фреску, которую нарисовал молодой художник? – невинно спросила Полин.
– Её трудно не заметить, – улыбаясь, сказала графиня. Она такая большая, что её видно и отсюда.
– Я имею ввиду вблизи, – уточнила Полин.
– Ты думаешь, стоит взглянуть?
– Непременно. Ведь он нарисовал вас.
Мари почувствовала, как пол под ногами качнулся.
– Что?
Она опёрлась рукой о стену, чтобы не упасть.
– Вас, – повторила Полин, – и так похоже. Вы такая красивая! Господи, госпожа графиня, что с вами?
– Нет, нет. Ничего, всё в порядке. Я пожалуй схожу взгляну.
Валентино клал блики на драпировку, когда услышал чьё-то взволнованное дыхание у себя за спиной. Обернувшись, он увидел графиню, растерялся и неуклюже поклонился, стараясь, чтобы краска с кисти не упала на мантилью графини.
Мари кивнула и, справившись с волнением, сказала:
– Вы мне польстили. Я далеко не такая мужественная, как эта женщина.
– Вы себя не знаете, – услышала она.
– А вы?
– Тоже. Но хочу узнать.
– Вы говорите о себе?
– Не только. Я бы хотел отблагодарить вас за столь щедрый подарок. Позвольте, я напишу ваш портрет?
– Не знаю, стоит ли, – Мари заколебалась.
– Разве вы не хотите узнать себя?
«Мой дорогой сын. Вы же прекрасно знаете, что я нездорова и пускаться сейчас в путь было бы безумием. Теперь после смерти вашего отца вы являетесь главой рода. Но я, как и прежде, не желаю выполнять ваши прихоти. Засвидетельствуйте моё почтение графу Легарду. Поздравляю вас с выбором невесты, если она хотя бы вполовину похожа на свою мать, вам действительно повезло. Но тем не менее мне от души жаль эту крошку. Бедное дитя. Вы заставите её пролить немало слёз. С хозяйством она вполне справится сама. А что касается мужчин, то любой будет лучше вас. С почтением, баронесса Ивон де Регье».
Баронесса посыпала письмо песком. Выпрямилась и позвонила в колокольчик. Вошёл слуга.
– Курьер ещё здесь?
– Да госпожа.
– Попросите его подождать и позовите Аннет.
Слуга поклонился и вышел.
Через минуту в комнату вбежала молодая женщина, явно встревоженная.
– Маман, что случилось? Вы плохо выглядите.
– Твой брат женился, – отрывисто сообщила баронесса.
– Ну и что? Это же хорошо.
Баронесса побагровела от ярости.
– И ты смогла простить этого дуэлянта? После того, как он публично при всех оболгал своего отца? Свёл его в могилу?
Аннет тихо прошептала:
– Но ведь он мой брат.
– А я не желаю, слышишь, не желаю иметь с ним ничего общего! Он смеет мне приказывать, тобы я отправилась в его замок и присматривала за его женой! Ха! Да если ему наставят рога, я буду только рада! Позови Пьера, пусть он отдаст курьеру письмо. Аннет взяла со стола письмо, запечатала и позвонила в колокольчик. Слуга вошёл в комнату.
– Пьер, передайте письмо курьеру, – сказала она, протягивая конверт. И принесите сюда чай и печенье. Мы с матушкой выпьем чаю.
– Будет исполнено, мадмуазель.
Дворецкий замка де Регье распорядился, чтобы курьера, который привёз письмо, отправили на кухню и угостили вином, а сам, положив письмо на серебряный поднос, торжественно понёс его в покои графини. Остановившись перед дверью, он прислушался.
– Дорожное платье не подойдёт, – послышался голос Мари, – оно слишком старое.
– Может, венчальное? – предложила Полин.
– Только не это, – голос графини испуганно дрогнул. Дворецкий кашлянул в кулак и постучал.
– Войдите, – пригласила Мари.
– Ваше сиятельство, письмо от мадам баронессы, – важно произнёс дворецкий, входя в комнату.
Мари взяла с подноса письмо.
– Благодарю вас, Симон, вы можете идти. Дворецкий удалился.
Она развернула письмо и стала читать.
– Плохие новости? – спросила Полин, следя за лицом графини.
– Мать барона не приедет, – сообщила Мари задумчиво, – тон письма слишком резкий, обиженный, я бы даже сказала «оскорбительный». Хотела бы я знать, что у них с бароном произошло?
– Какая разница, – заметила Полин. – Важно, что теперь у вас есть союзник.
– Не по душе мне такие союзы, – серьёзно ответила Мари.
– В любом случае, вам теперь нечего опасаться преследований свекрови.
– Ты права. Так что же мне всё-таки надеть?
В дверь снова постучали.
– Войдите, – раздражённо сказала графиня.
– Я прошу прощения у вашего сиятельства, – сказал дворецкий, – но тут пришёл какой-то художник. Он уверяет, что пришёл по вашему приказанию.
Полин и Мари переглянулись.
– Впустите его, – приказала графиня, – Он действительно здесь по моей просьбе.
– Слушаюсь, госпожа графиня, – дворецкий удалился.
Полин поспешно попыталась поправить локон хозяйки, который выбился из её причёски и теперь дерзко спадал на лоб.
– Нет, нет, оставьте так, – сказал Валентино, входя в комнату. Подойдя к женщинам, он поклонился и сказал:
– Госпожа графиня, вы желали меня видеть, я поспешил исполнить ваше приказание.
Мари порозовела.
– Но я, кажется, вас отвлёк, вы обсуждали нечто важное?
– О, ничего особенного, мэтр Валентино, всего лишь наряд, в котором я буду позировать для портрета, – поспешно ответила графиня.
В глазах художника появились смешинки:
– И каков ваш выбор? – спросил он.
– Решите сами, месье, – ответила Мари.
Полин подвела художника к шкафу, стоящему в углу комнаты, и показала наряды графини.
Валентино задумчиво провёл рукой по волосам.
– Думаю, это подойдёт лучше всего.
Он уверенно вынул из шкафа бальное платье.
– И причёска... Причёска должна быть другая. Не такая строгая.
– Распустить волосы, – спросила Полин.
– Немного, – кивнул художник. – Если мадам графиня позволит, – он выжидательно умолк.
Мари покраснела, но мысленно одёрнув себя, сказала:
– Да, конечно. Приступайте, мой друг.
Почтительно поклонившись, художник подошёл к графине и одну за другой стал вынимать шпильки из причёски. Её волосы заструились по спине. Поднимая локоны, чтобы закрепить их слегка по другому, Валентино нечаянно прикоснулся к шее Мари. У графини перехватило дыхание, таким лёгким и нежным было это прикосновение. Но это длилось всего несколько секунд. Вскоре причёска была готова.
– Вот так, – произнёс художник. Полин восхищённо ахнула и поднесла графине зеркало. Причёска графини из строгой и чопорной стала лёгкой и изящной. Оторвавшись от зеркала, Мари с восхищением посмотрела на художника.
Валентино улыбнулся и показав на наряд сказал, – теперь я вас оставлю на минуту.
– На десять, – попросила Полин.
Художник поклонился и вышел.
Осада Павии продолжалась третий месяц. Зима в этом году выдалась нешуточная и офицеры кутались в свои плащи, которые, увы, не спасали от холода. Единственное, что хоть как-то поднимало настроение, это игра в карты в полковом шатре. Но большую часть времени нужно было проводить в траншеях. Поэтому Николас обрадовался, когда его заменил виконт де Лурье. Войдя в шатёр, он увидел собравшихся там графа Гийома Гуфье, бастарда Савойского, барона Беарн. Между ним стоял походный столик, обтянутый зелёным сукном.
– Вот, кстати, – сказал граф Гуфье, – проходите, барон. Нам как раз не хватает ещё одного игрока.
Барон Беарн протянул Николасу стакан хереса:
– Бокал вина вам сейчас не повредит, – заметил он.
– Благодарю,барон, – сказал Николас, осушив бокал.
– Приступим, – лениво сказал бастард Савойский.
Игра была новой, но довольно интересной и Николас быстро в ней разобрался.
– Какие новости из провинции? – поинтересовался граф Гуфье.
– Помилосердствуйте, граф, – откликнулся барон. – После того, как эти безбожники испанцы подстрелили двух курьеров, к нам никто не рискует соваться, чтобы не получить в лоб кусок свинца.
– Эти мушкеты дьявольское изобретение, – поддержал его Николас.
– Я счастливее вас, господа, – ответил граф, ибо на днях я получил письмо, отправленное голубиной почтой, в котором сообщалось, что моя сестра выходит замуж.
– Примите наши поздравления, – сказал бастард Савойский. – Не будет ли нескромностью, с моей стороны спросить, за кого?
– Рад служить вам, госпожа графиня.
Ювелир осторожно взял один из кубков в руки и стал рассматривать.
Закончив осмотр, он поставил кубок на небольшой стол, сделав Полин знак поставить второй.
Потрогав подбородок, он медленно произнёс:
– Что ж, если госпожа графиня желает, я могу дать под залог этих кубков сто экю.
Мари гордо выпрямилась.
– Я ценю вашу осторожность, месье Сателье, – сказала она, – но думаю всё же, что сумма, вами названная, не удовлетворит ни моего мужа, ни мою свекровь.
– Вы правы, госпожа графиня, вы совершенно правы, – закивал ювелир. – Но поймите и меня. Я человек маленький. О поручении вашего супруга я знаю только с ваших слов, которые, увы, ничем не подтверждены. А если господин барон, вернувшись, разгневается на меня?
Мари пожала плечами.
– Надеюсь, вы знаете почерк своего хозяина и его личную печать?
– Разумеется, госпожа графиня, – поспешил заверить ювелир.
– Тогда читайте, – Мари подала ему бумагу, где было написано: «Моей жене не отказывать ни в чём. Николас де Регье.»; в конце размашистой подписи был отпечаток перстня на красном сургуче, – единорог, вставший на дыбы.
– Что ж, вы убедили меня, – сказал месье Сателье. – И я с чистой совестью могу вам выдать всю сумму. Прошу за мной, сударыня. Он заковылял в дальнюю комнату, открыл занавеску, которая скрывала нишу в стене, и извлёк из встроенного в стену шкафчика небольшой ящик красного дерева.
Прежде чем открыть крышку, он задал вопрос:
– Госпожа графиня хочет получить всю сумму в золоте или серебре?
Мари вздохнула.
– Учитывая вашу подозрительность, пусть это будет серебро.
Ювелир наполнил бархатный кошелёк монетами и вручил его Полин.
– Здесь пятьсот экю, – сообщил он. – Если госпоже графине снова понадобится моя помощь, я буду сердечно рад услужить.
– Благодарю вас, месье Сателье, – ответила Мари.
Вам очень повезло, что при вас была эта записка, госпожа графиня, – сказала Полин, когда они были на полпути к замку.
– Муж оставил её на туалетном столике после брачной ночи, – мрачно усмехнулась Мари. – Согласись, сейчас она была как нельзя кстати.
– Сейчас да, – согласилась служанка, – но что будет, когда ваш супруг вернётся?
Мари безмятежно улыбнулась.
– Кажется, он будет в ярости. Но мне сейчас абсолютно всё равно, – сказала она.
Они вернулись в замок вовремя. Полин помогала хозяйке снять мантилью, когда вошёл дворецкий, которого Мари при встрече приняла за лакея.
– Госпожа графиня, к вам пришли господин викарий и художник. Где вам будет угодно их принять?
Мари задумалась.
– Проводите их в библиотеку. Принесите туда вино и фрукты. Полин, я прошу вас сопровождать меня.
– Да, госпожа графиня.
Дворецкий хотел уйти.
– Задержитесь на минуту, – улыбаясь, сказала Мари. – Как вам показалось, викарий не слишком сердит? Его сегодняшняя проповедь была суровой.
Дворецкий улыбнулся.
– Нет, госпожа, похоже он пришёл как проситель. Впрочем, вы скоро сами всё узнаете.
Он поклонился и вышел из комнаты.
Через большие окна библиотеки была видна буковая аллея. Лучи заходящего солнца, казалось, запутались в густой кроне деревьев. Молодой человек, стоящий у окна, с интересом рассматривал эту картину. Потягивая вино из бокала, викарий, напротив, то и дело посматривал на дубовую дверь. Не отрываясь от созерцания, его спутник спросил:
– Вы думаете, мы напрасно пришли, падре?
– Если бы мы имели дело с бароном, я бы с вами согласился, – несколько нервозно ответил священник. – Но нас пригласила графиня.
Молодой человек усмехнулся.
– Что ж, это меняет дело.
Дверь в библиотеку распахнулась и вошёл слуга с шандалом. Он посторонился, пропуская графиню и Полин. Художник отвлёкся от созерцания природной картины и почтительно поклонился. Викарий улыбнулся и отставив бокал поспешил навстречу графине.
– Рада видеть вас у себя дома, святой отец, – сказала Мари.
– Я также рад, что вы полны готовности помогать своим ближним, дочь моя, – сказал викарий, протягивая руку для поцелуя. Мари слегка прикоснулась к ней губами.
– Как вы уже успели заметить во время службы, наш храм нуждается в обновлении. Господин барон выписал двух художников из Венеции. И весьма неплохих. Кстати, позвольте вам представить одного из них, синьора Валентино.
Мари с искренним любопытством посмотрела на художника и улыбнулась.
– Приятно познакомиться, синьор Валентино, – сказала она.
– К сожалению, – продолжил священник, – из-за нехватки материалов они вынуждены прервать работу. Я говорил с господином бароном на эту тему, но, кажется, он тогда был занят более важными делами и не соизволил обратить внимание на мою просьбу.
– Синьор Валентино, – обратилась Мари к художнику, – как вы думаете, какая сумма будет достаточной и когда вы сможете закончить работу при условии, если начнёте её завтра?
Молодой человек задумался, провёл рукой по волосам, спадавшим на плечи, и сказал:
– Думаю,трёхсот экю будет достаточно, госпожа графиня, и если всё необходимое будет у нас, то работа продлится не больше двух месяцев.
– Здесь вы найдёте пятьсот экю, – сказала Мари, протягивая кошелёк художнику.
– Благодарю, дочь моя! – поблагодарил священник.
– Госпожа графиня, вы ангел, – сообщил художник.
– Только одно условие, – сообщила Мари, – время от времени я буду приходить в церковь, чтобы посмотреть, как идут работы.
– Разумеется, мы всегда рады вас видеть, – заверил викарий.
Художник молча поклонился.
Прода от 27.11.2020, 09:50
Глава 5 Фреска
Благодаря щедрому пожертвованию художественные работы в церкви возобновились. Пару раз Мари и Полин приходили в церковь и видели художников, старого и молодого, за работой. Слегка сутуловатый, смуглый, похожий на печёное яблоко старик преображался, беря в руки кисть. Каким молодым блеском сияли его глаза! Как любовно он водил кистью, стоя на табурете! Он оглядывался на своего ученика, словно говоря: «посмотри, как прекрасно». Валентино кивал. Затем, осенённый какой-то внезапной мыслью, начинал рисовать рядом. Его движения, в отличие от его учителя, были быстрыми и резкими. Он спешил закончить, пока не высохла штукатурка. И вот у ног Христа, которого только что нарисовал его учитель, появляется женщина. С её головы слегка сполз платок, она стоит на коленях, в глазах испуг и решимость. Протягивая руку к Христу, женщина, видимо, что-то объясняет. И сразу становится понятным выражение лица Спасителя, немного удивлённое «Кто коснулся меня?», и спокойное «Вера твоя спасла тебя. Иди с миром».
Как-то раз Полин, осмелев, встала за плечом художника. Рассмотрев в церковном полумраке лицо женщины, она приподняла брови и поспешила к госпоже, которая, стоя у ризницы, разговаривала со священником. Викарий горячо благодарил графиню. Она отвечала улыбкой и попросила более не упоминать о подобном пустяке. Священник поклонился, авторитет графини в его глазах возрос многократно. Они немного поговорили о погоде, ценах на урожай. Затем викарий сослался на неотложные дела и ушёл.
Всё это время Полин стояла возле графини с самым смиренным видом. Когда священник откланялся, она облегчённо вздохнула.
– Что случилось? – спросила Мари.
– Госпожа, вы ещё не видели новую фреску, которую нарисовал молодой художник? – невинно спросила Полин.
– Её трудно не заметить, – улыбаясь, сказала графиня. Она такая большая, что её видно и отсюда.
– Я имею ввиду вблизи, – уточнила Полин.
– Ты думаешь, стоит взглянуть?
– Непременно. Ведь он нарисовал вас.
Мари почувствовала, как пол под ногами качнулся.
– Что?
Она опёрлась рукой о стену, чтобы не упасть.
– Вас, – повторила Полин, – и так похоже. Вы такая красивая! Господи, госпожа графиня, что с вами?
– Нет, нет. Ничего, всё в порядке. Я пожалуй схожу взгляну.
Валентино клал блики на драпировку, когда услышал чьё-то взволнованное дыхание у себя за спиной. Обернувшись, он увидел графиню, растерялся и неуклюже поклонился, стараясь, чтобы краска с кисти не упала на мантилью графини.
Мари кивнула и, справившись с волнением, сказала:
– Вы мне польстили. Я далеко не такая мужественная, как эта женщина.
– Вы себя не знаете, – услышала она.
– А вы?
– Тоже. Но хочу узнать.
– Вы говорите о себе?
– Не только. Я бы хотел отблагодарить вас за столь щедрый подарок. Позвольте, я напишу ваш портрет?
– Не знаю, стоит ли, – Мари заколебалась.
– Разве вы не хотите узнать себя?
«Мой дорогой сын. Вы же прекрасно знаете, что я нездорова и пускаться сейчас в путь было бы безумием. Теперь после смерти вашего отца вы являетесь главой рода. Но я, как и прежде, не желаю выполнять ваши прихоти. Засвидетельствуйте моё почтение графу Легарду. Поздравляю вас с выбором невесты, если она хотя бы вполовину похожа на свою мать, вам действительно повезло. Но тем не менее мне от души жаль эту крошку. Бедное дитя. Вы заставите её пролить немало слёз. С хозяйством она вполне справится сама. А что касается мужчин, то любой будет лучше вас. С почтением, баронесса Ивон де Регье».
Баронесса посыпала письмо песком. Выпрямилась и позвонила в колокольчик. Вошёл слуга.
– Курьер ещё здесь?
– Да госпожа.
– Попросите его подождать и позовите Аннет.
Слуга поклонился и вышел.
Через минуту в комнату вбежала молодая женщина, явно встревоженная.
– Маман, что случилось? Вы плохо выглядите.
– Твой брат женился, – отрывисто сообщила баронесса.
– Ну и что? Это же хорошо.
Баронесса побагровела от ярости.
– И ты смогла простить этого дуэлянта? После того, как он публично при всех оболгал своего отца? Свёл его в могилу?
Аннет тихо прошептала:
– Но ведь он мой брат.
– А я не желаю, слышишь, не желаю иметь с ним ничего общего! Он смеет мне приказывать, тобы я отправилась в его замок и присматривала за его женой! Ха! Да если ему наставят рога, я буду только рада! Позови Пьера, пусть он отдаст курьеру письмо. Аннет взяла со стола письмо, запечатала и позвонила в колокольчик. Слуга вошёл в комнату.
– Пьер, передайте письмо курьеру, – сказала она, протягивая конверт. И принесите сюда чай и печенье. Мы с матушкой выпьем чаю.
– Будет исполнено, мадмуазель.
Дворецкий замка де Регье распорядился, чтобы курьера, который привёз письмо, отправили на кухню и угостили вином, а сам, положив письмо на серебряный поднос, торжественно понёс его в покои графини. Остановившись перед дверью, он прислушался.
– Дорожное платье не подойдёт, – послышался голос Мари, – оно слишком старое.
– Может, венчальное? – предложила Полин.
– Только не это, – голос графини испуганно дрогнул. Дворецкий кашлянул в кулак и постучал.
– Войдите, – пригласила Мари.
– Ваше сиятельство, письмо от мадам баронессы, – важно произнёс дворецкий, входя в комнату.
Мари взяла с подноса письмо.
– Благодарю вас, Симон, вы можете идти. Дворецкий удалился.
Она развернула письмо и стала читать.
– Плохие новости? – спросила Полин, следя за лицом графини.
– Мать барона не приедет, – сообщила Мари задумчиво, – тон письма слишком резкий, обиженный, я бы даже сказала «оскорбительный». Хотела бы я знать, что у них с бароном произошло?
– Какая разница, – заметила Полин. – Важно, что теперь у вас есть союзник.
– Не по душе мне такие союзы, – серьёзно ответила Мари.
– В любом случае, вам теперь нечего опасаться преследований свекрови.
– Ты права. Так что же мне всё-таки надеть?
В дверь снова постучали.
– Войдите, – раздражённо сказала графиня.
– Я прошу прощения у вашего сиятельства, – сказал дворецкий, – но тут пришёл какой-то художник. Он уверяет, что пришёл по вашему приказанию.
Полин и Мари переглянулись.
– Впустите его, – приказала графиня, – Он действительно здесь по моей просьбе.
– Слушаюсь, госпожа графиня, – дворецкий удалился.
Полин поспешно попыталась поправить локон хозяйки, который выбился из её причёски и теперь дерзко спадал на лоб.
– Нет, нет, оставьте так, – сказал Валентино, входя в комнату. Подойдя к женщинам, он поклонился и сказал:
– Госпожа графиня, вы желали меня видеть, я поспешил исполнить ваше приказание.
Мари порозовела.
– Но я, кажется, вас отвлёк, вы обсуждали нечто важное?
– О, ничего особенного, мэтр Валентино, всего лишь наряд, в котором я буду позировать для портрета, – поспешно ответила графиня.
В глазах художника появились смешинки:
– И каков ваш выбор? – спросил он.
– Решите сами, месье, – ответила Мари.
Полин подвела художника к шкафу, стоящему в углу комнаты, и показала наряды графини.
Валентино задумчиво провёл рукой по волосам.
– Думаю, это подойдёт лучше всего.
Он уверенно вынул из шкафа бальное платье.
– И причёска... Причёска должна быть другая. Не такая строгая.
– Распустить волосы, – спросила Полин.
– Немного, – кивнул художник. – Если мадам графиня позволит, – он выжидательно умолк.
Мари покраснела, но мысленно одёрнув себя, сказала:
– Да, конечно. Приступайте, мой друг.
Почтительно поклонившись, художник подошёл к графине и одну за другой стал вынимать шпильки из причёски. Её волосы заструились по спине. Поднимая локоны, чтобы закрепить их слегка по другому, Валентино нечаянно прикоснулся к шее Мари. У графини перехватило дыхание, таким лёгким и нежным было это прикосновение. Но это длилось всего несколько секунд. Вскоре причёска была готова.
– Вот так, – произнёс художник. Полин восхищённо ахнула и поднесла графине зеркало. Причёска графини из строгой и чопорной стала лёгкой и изящной. Оторвавшись от зеркала, Мари с восхищением посмотрела на художника.
Валентино улыбнулся и показав на наряд сказал, – теперь я вас оставлю на минуту.
– На десять, – попросила Полин.
Художник поклонился и вышел.
Прода от 04.12.2020, 16:07
Глава 6 Дуэль
Осада Павии продолжалась третий месяц. Зима в этом году выдалась нешуточная и офицеры кутались в свои плащи, которые, увы, не спасали от холода. Единственное, что хоть как-то поднимало настроение, это игра в карты в полковом шатре. Но большую часть времени нужно было проводить в траншеях. Поэтому Николас обрадовался, когда его заменил виконт де Лурье. Войдя в шатёр, он увидел собравшихся там графа Гийома Гуфье, бастарда Савойского, барона Беарн. Между ним стоял походный столик, обтянутый зелёным сукном.
– Вот, кстати, – сказал граф Гуфье, – проходите, барон. Нам как раз не хватает ещё одного игрока.
Барон Беарн протянул Николасу стакан хереса:
– Бокал вина вам сейчас не повредит, – заметил он.
– Благодарю,барон, – сказал Николас, осушив бокал.
– Приступим, – лениво сказал бастард Савойский.
Игра была новой, но довольно интересной и Николас быстро в ней разобрался.
– Какие новости из провинции? – поинтересовался граф Гуфье.
– Помилосердствуйте, граф, – откликнулся барон. – После того, как эти безбожники испанцы подстрелили двух курьеров, к нам никто не рискует соваться, чтобы не получить в лоб кусок свинца.
– Эти мушкеты дьявольское изобретение, – поддержал его Николас.
– Я счастливее вас, господа, – ответил граф, ибо на днях я получил письмо, отправленное голубиной почтой, в котором сообщалось, что моя сестра выходит замуж.
– Примите наши поздравления, – сказал бастард Савойский. – Не будет ли нескромностью, с моей стороны спросить, за кого?
