- Заслуженный артист СССР Георгий Растрелли и его ассистент Роман Зимец!
Иллюзионист вышел в центр манежа и стал раскланиваться вначале под робкие, а потом все нарастающие до оваций аплодисменнты. Следом за ним на арену выбежал ассистент иллюзиониста, живой и невредимый. Легко пробежав через манеж, юноша буквально взлетел на бортик и...глаза его в этот момент встретились с глазами красавицы Юли Зеленовой. В тот же миг меж ними проскочила искра и... ах! Произошло чудо! Они влюбились друг в друга. С первого взгляда. Юная Юлия не могла сдержать своих чувств, и огромный букет красных роз полетел прямо в руки Романа.
Рыжий сидел в ложе сверху и видел все. Говорят он даже поперхнулся от неожиданности, чему многие порадовались и в тайне пожелали супостату еще и подавиться.
В тот же вечер джип с вооруженными до зубов бандитами во главе с Рыжим подкатил к дому, где проживал иллюзионист. Жильцы рассказывали потом, что заканчивающееся обычно кровавой расправой такого рода посещение обошлось в этот раз громкими голосами спорящих о чем-то Рыжего и иллюзиониста. После чего злющий Рыжий выскочил из подъезда как ошпаренный, нырнул в свой джип и укатил прочь.
Посланный за продуктами позднее часом в магазин Роман в этот вечер так и не вернулся.
А наутро по городу поползли слухи, о том, что изуродованное тело ассистента нашла милиция в лесочке за городом. Но факт этот тщательно скрывается, да бы не разрушить окончательно и без того напряженных отношений между преступным миром города и приезжими артистами.
Вечером того же дня Рыжий со злорадной улыбкой на лице и зареванной Юлией рядом сидел в своей ложе, намереваясь насладиться триумфом над поверженным врагом. Артисты в этот вечер работали с каким-то остервенением. Никто из них не улыбался. А клоуны ходили по рядам и раздавали полевые цветы зрителям. Сальто акробаты крутили не в три, а в четыре оборота. Воздушники парили в воздухе словно ангелы. А когда на арену вышел иллюзионист, зал замер в ожидании. Каждый надеялся на чудо, на какое-то невероятное возмездие вконец зарвавшемуся Рыжему. А Рыжий надеялся на провал представления.
Иллюзионист вышел на середину манежа, поклонился публике. Следом выкатили некое сооружение, одновременно напоминавшее стол, застеленный голубым шелком, ложе и плаху одновременно. Иллюзионист молча поднялся в ложу, где сидел Рыжий. Он обратился к ничего не видящей из-за слез Юлии и попросил ее спуститься с ним вниз на манеж. Рыжий стал громко протестовать, и тогда иллюзионист предложил ему сопровождать Юлю лично. Отказаться Рыжий не мог. Надо было держать понты. Поэтому он схватил упиравшуюся Юлию за руку и потащил за собой.
Артист предложил обоим улечься на странное ложе. Юлия долго сопротивлялась и согласилась лишь после того, как иллюзионист что-то нашептал ей на ухо. Рыжий же выполнил просьбу фокусника безропотно. И даже противно так ухмылялся, когда Юля, согласившись на участие в непонятном фарсе, легла рядом с ним и странным образом сразу же будто растворилась в ярко-голубом шелке, который будто специально был подобран к ее платью в тон.
Иллюзионист дождался абсолютной тишины в зале, кивнул и обратился к странно смотревшейся со зрительских мест паре со словами:
- Прошу вас смотреть в самый центр купола, - и тут же добавил. - Остальных зрителей прошу наверх не смотреть.
Ну да, кто бы его послушался.
Зазвучала музыка... Знатоки классики сразу узнали ее. "Лакримозо" Моцарта... как никакая более эта вещь подходила к данному моменту. Те, кто следил за тем, что происходит наверху, уверяли потом, что в центре купола образовался темный вихревой поток, в котором постепенно стали проступать черты ангелоподобного лица...
А дальше Юлия вдруг медленно начала подниматься вверх, точно так же как накануне это проделывал ангелоподобный Роман. Только тело ее казалось совсем безжизненным. Голова клонилась вбок, руки свисали плетьми по бокам... Девушка поднималась все выше и выше, а потом вдруг на глазах зрителей начала растворяться в воздухе... до тех пор, пока не исчезла совсем. На голубом ложе остался лежать один Рыжий. Музыка закончилась, и наступила гробовая тишина. Потом молча вышли артисты на прощальный поклон. Последним появился иллюзионист. Артисты молча поклонились и в полнейшей тишине удалились с арены.
Юлия так и не появилась.
Когда манеж опустел, зрители долго не расходились по домам, пока бандиты из охраны Рыжего тормошили своего босса. Когда Рыжий очухался, зал вздохнул с сожалением, и люди начали покидать цирк.
Пересудов было не счесть. Кто-то говорил, что иллюзионист отомстил городу и убил молоденькую учительницу также, как это сделал Рыжий с его ассистентом. Другие утверждали, что Юлию, как и Рыжего пришлый колдун загипнотизировал и забрал в рабство вместо своего прежнего ангелоподобного ассистента. А некоторые мечтали о благополучном разрешении всей истории... Впрочем, последних было меньшинство.
Но самой благой вестью, подтвержденной фактами, явилось то, что бандит Рыжий сошел с ума! Помешался! Теперь он как овощ. И значит Никакойск может праздновать освобождение от тирана.
Власти города конечно же кинулись на поиски иллюзиониста, не особо, правда, стараясь, но... долг есть долг. Но ни самого артиста, ни его вещей в квартире пенсионерки Рыбиной уже не было. Властям женщина сообщила, что вещи упаковали и вынесли еще вчера утром, и иллюзионист после представления не заходил.
История эта по своей жестокости в те времена мало отличалась от других подобных. Поэтому никто ее не вписал в историю города Никакойска. И никто не соорудил памятник или другой какой монумент, дабы увековечить ее в назидание потомкам.
Но некоторые жители города рассказывали, что видели в областном центре в шапито номер того самого иллюзиониста. И ассистировала ему очень красивая пара - девушка с копной пышных каштановых волос и глазами цвета морской волны. И с ней вместе взмывал в воздух одновременно и растворялся под куполом цирка ангелоподобный юноша. После чего, оба живые, невредимые и очень счастливые выходили на поклон к публике. Как знать, некоторые городские легенды рождаются из фактически произошедших событий.
2012 год (в редакции от 12.03.2018).
Клоуны и бабочки (18+).
Я всегда боялась клоунов и была равнодушна к бабочкам. Неприязнь к первым у меня скорее всего возникла из-за фильмов, в которых клоунами наряжались бандиты и маньяки. А бабочек я никогда не рассматривала вблизи. Разве что в далёком детстве. А почему разговор зашёл? Да потому что в данный момент я сидела в обезьяннике. И где-то рядом за стенкой злился на мир мой дружок, который клоунов ненавидел с детства, а бабочек терпеть не мог. И всё по одной причине - его отец работает клоуном в цирке, и каждый раз из гастролей привозит домой бабочек. Он их коллекционирует.
Дружим мы не так уж давно, чтобы я могла до конца понимать причины их конфликта. Однако, Чет не раз мне жаловался, что отец мотается по своим гастролям, совершенно забыв о том, что у него есть семья.
Наверное по той же причине его всегда тянуло на подвиги. Задиристый и ершистый, Чет вечно пытался всем доказать, что он крутой.
Я как-то спросила, почему он не считает крутым отца. Ведь он артист цирка. На что Чет сквозь зубы процедил.
- Да какой он артист. Шут ковёрный.
И вот сидим мы теперь в каталажке и ждём родителей. А всё потому, что Чету в очередной раз шлея под хвост попала. Отец приехал-таки с гастролей и привёл собой в гости цирковых друзей.
А меня словно кто под спину пихал с утра. Так и подмывало зайти к Чету просто так, без повода. Ну вот, зашла.
Дверь открыл злой как черт Чет.
- Привет. Заходи. У нас цирковые в гостях.
За столом в зале сидела мать Чета, трое мужчин и девушка. Цирковых я видела впервые. Отца Чета узнала сразу. Забавный такой. Смешная чёлочка и торчащие в стороны волосы соломенного цвета. Улыбка в пол-лица. Маленький и очень подвижный. Ему вообще-то и гримироваться не надо было. Улыбался он как-то наивно и очень трогательно. Звали его Вовчик, хотя было ему где-то лет за сорок. Но по-другому его называть я бы даже и не решилась.
Двое других мужчин выглядели крутыми байкерами. В чёрной коже, волосы у обоих тёмные и длинные, скреплены на затылке в хвост. Один помоложе, другой с проседью на висках. Тот, что помладше напомнил какого-то артиста из кино.
Девушка - яркая блондинка. Она тоже всё время улыбалась. Но если у Четового отца улыбка казалась естественной, то у девушки она была какой-то приклеенной специально что ли. Будто её всю жизнь заставляли улыбаться, и теперь эта улыбка приросла к ней и не снимается. Не естественными были её движения. Даже вставая над столом, чтобы достать хлеб, она так низко опускала одно плечо и так манерно отставляла другую руку за спину, чрезмерно задирая подбородок, что казалось она не за хлебом потянулась, а на арене цирка комплимент выполняет.
Усадив меня за стол, цирковые зашумели и начали тут же расспрашивать, как зовут и где живу, кем работаю и не собираемся ли мы с Четом пожениться. Ощущение было, словно я уже с ними знакома сто лет и встретились мы после долгой разлуки. Замуж? Ага, а ничего что мне только двадцать и я учусь на втором курсе универа?
Мать Чета светилась счастьем. Муж вернулся с гастролей. А Чет сидел рядом со мной мрачнее тучи и готов был сорваться в любую минуту. Я прямо физически ощущала его наэлектризованное состояние.
Уже через полчаса громких тостов и разговоров о гастролях Чет выдернул меня из-за стола и потащил к себе в комнату.
Там долго ходил из угла в угол и всё время повторял:
- Ненавижу. Как я его ненавижу с этим его цирком.
Я была под впечатлением от ярких историй, которые нескончаемым потоком лились из этих необычных людей.
- Чет, остынь. Дай матери порадоваться. Не знаю, чего ты так на них взъелся. Интересные же они.
- Ага. Интересные. Ну и что? Ну и что, что интересные?
- Ну как? Жизнь вообще-то штука довольно скучная без развлечений. Они развлекают людей.
- Чем?
- Ну как чем? Своими выступлениями.
Чет взъерошил волосы и закатил глаза.
- Ты в цирке давно была?
- Давно. В детстве.
- Ну вот. А я в прошлом году. За кулисами был - отец водил.
- И что?
- Да так, как они живут, не один нормальный человек не согласится. Запах как в конюшне. У отца в гримёрке две собаки живут.
Слушая его, я представила себе огромный скотный двор, на котором обитают вперемешку люди и звери. Мда... выглядело дико.
Тут к нам заглянул Четов отец:
- Максим, ты завтра в цирк идёшь? Кстати, Леночку тоже можешь взять с собой.
Чет взвился:
- Нет! Не пойду я в твой дурацкий цирк! И Еньку не поведу! Нечего нам там делать, понял?
Вовчик погрустнел, и я с интересом наблюдала, как брови у него из встопорщенных ежей превратились в крыши домиков. А глаза стали как у басета, печальные и большие. И мне стало невыносимо жалко этого взрослого обиженного Четом ребёнка.
Я подёргала дружка за рукав. Тот мотнул рукой в сторону и кинулся за рюкзаком.
Вовчик спросил:
- Ты куда?
Чет зло бросил:
- Какая тебе разница?
Мне было жутко не удобно, а Чет спросил:
- Ты со мной или остаёшься?
Я пожала плечами и пошла за ним на выход.
В прихожую вышли нас провожать все.
- Уже уходите? - спросил старший «байкер», которого все называли Алексеем.
- Надо нам, - буркнул в ответ Чет, выпихивая меня в дверь вперёд себя. Я еле успела выпалить «До свидания!»
На улице моросил мелкий осенний дождь. Мы с Четом накинули на головы капюшоны и пошли вдоль улицы в сторону парка. Чет всё злился и пинал встречный мусор. Мне всё больше хотелось уйти, но оставить его в таком состоянии я не могла.
Проходя мимо игрового паба, призывно урчащего из подвала через раскрытую дверь, Чет внезапно скатился вниз по лестнице. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Чета я знала достаточно, чтобы не приставать к нему сейчас. Бесполезно, ещё и нарвёшься.
Взяв у бармена пару банок пива, я сунула одну Чету, а сама пристроилась рядом. Чет выпускал пар. Усердствовал так, что к нам подошёл вышибала и сделал первое предупреждение. Но Чет на его предупреждения плевал. Пнув пару раз автомат ногой, он уже целился кулаком в морду джеку, однако не успел.
Наваляли ему знатно. Когда полиция забирала нас в каталажку, на лице Чета красовался огромный синяк.
И вот сижу я в обезьяннике и жду, когда меня выкупят.
- Вилкова, на выход!
Заскрипел ключ в замке, и пахнуло свободой.
В фойе ментовки нас ожидали цирковые вместе с мамой. Приехали все. Настроение у наших спасителей было возбуждённое. Никто похоже ругаться или бить нас не собирался.
Младший «байкер» Дима серьёзно посмотрел мне в глаза и спросил:
- Ты как, нормально?
Я кивнула. А что ещё скажешь? Чёрт, а это было даже приятно. Вот была я знакома с людьми полчаса. А они меня уже из полиции все дружно вызволяют. И мама, как погляжу, не злится. И о чём это они там с Алексеем шепчутся у окна, интересно?
Вовчик вызвал такси, и Алексей нас с мамой повез домой. Все остальные поехали на второй машине водворять в родные стены Чета.
Алексей проводил нас с мамой до дверей. А когда она предложила, надеюсь из вежливости, чашку кофе, тот не отказался.
В общем, дивясь такой коммуникабельности, я сопроводила их до кухни, а потом пошла в душ смывать обезьяний дух.
Когда вышла из душа, на кухне было пусто. Кажется, наш гость ушёл. Дверь в мамину комнату была закрыта, и я решила её не тревожить.
Не успела я приложиться к подушке, как завибрировал сотовый. Номер был не знаком.
- Леночка? Леночка, это Дима. Извините, что тревожу. Просто мы тут беспокоимся, как вы там доехали.
- Да все нормально, спасибо.
- Макс тебе привет передаёт.
Я засомневалась в правдивости такого утверждения. Скорее всего Чет, которого назвали Максом, сейчас уткнулся в подушку и дрыхнет, наплевав на своих спасителей.
- Леночка, так вы завтра в цирк придёте?
- Не... знаю. Возможно...
- Приходите обязательно. Мы вам всё покажем. Получите неизгладимые впечатления.
- Хорошо. Спасибо.
- Спокойной ночи!
Я дала отбой и представила большой скотный двор и мои неизгладимые впечатления. Мда...
Уложив голову на подушку, я закрыла глаза и подумала, что у меня был очень странный день.
Наутро, едва зазвонил будильник, в дверь просунулся взъерошенный Алексей:
- Вставай, соня, завтрак стынет.
Ничё себе... Это... это он у мамы что ли ночевал? Ну и... Ошарашенная, я не сразу сообразила, что надеть, чтобы не светить попой перед чужим мужиком.
Конечно, мама женщина одинокая, и вправе устраивать свою личную жизнь. Но... я раньше почему-то об этом вообще никогда не задумывалась. Потому что у мамы... Стоп. У неё что же не было личной жизни? Почему-то я не помню, чтобы когда нибудь случалось подобное. Или она просто не афишировала своих отношений? Да...
На кухне весело насвистывал чайник, а на плите шкворчала яичница, над которой порхали умелые руки Алексея. Но яичница меня всё-таки не так интересовала. Гораздо большее внимание к себе приковывал обнажённый мужской торс со всеми возможными кубиками, бицепсами, трицепсами и прочими особенностями, за которыми так охотятся нынче девушки. Мда... докатилась. Блин, кажется, я завидую собственной маме.
