А еще через месяц наступил творческий кризис. Светлана продолжала четко выполнять все трюки, они много придумали технических «фишек», но... им уже как воздуха не хватало Светиного актерского мастерства. И его не просто не было. Оно и взяться-то просто так ниоткуда не могло.
В один из вечеров Гошик сорвался. Анна была рассеянна и вместо хлеба подала ему солонку.
- Что ты делаешь?! - вскричал Гошик, швыряя солонку в угол кухни. - Я и так уже голову сломал! Не могу понять, что надо сделать, чтобы эта рыба наконец заговорила по-человечьи! Ты еще...
Анна молча собрала соль и сказала:
- Давай наймем ей педагога.
- Какой педагог?! - разгорячился Гошик. - Денег и так нет. За квартиру платим. Свою бросили.
- Хорошо. Дай мне с ней поговорить.
- О чем?!
- Ну, ты же помнишь, когда-то в юности я ходила в драмкружок. С нами там занимались сценической речью. Я хорошо помню эти уроки...
Гошик с сомненьем посмотрел на жену, и промолчал...
На следующий день Анна со Светланой долго разговаривали, расположившись на бортике репетиционного манежа. Гошик не вмешивался. Решил, что все равно ничего хорошего не будет — ни так, ни этак. Он молча бродил, осматривая реквизит, прикидывая его расположение и передвижение относительно актеров, зрителей, входов и выходов в зрительный зал. За время работы опытный цирковой артист узнает и хранит в памяти кучу профессиональных секретов, позволяющих ему добиваться такого коварного и такого капризного успеха у зрителей. Существуют тысячи мелочей, от которых зависит успешное выступление любого циркового артиста. Особенно, если на арене работает клоун… Недаром в цирке клоун имеет особый статус. Именно от его выступления зачастую зависит успех всего представления. Потому что этот артист заполняет паузы, пока униформисты готовят реквизит для следующего номера - к примеру, монтируют клетку для хищных животных, или выставляют тумбы и стойки для дрессуры. Клоуну в такие моменты приходится учитывать не только свои передвижения в манеже, но и передвижения персонала. Надо все предусмотреть так, чтобы не помешать униформе, а также чтобы твое выступление не затерялось, не растворилось, чтобы тебя было видно и слышно отовсюду, от первого и до последнего ряда, каждому зрителю, сидящему в зале.
Гошик уже терял терпение, когда наконец Анна закончила свой странный урок и они со Светой вышли на середину манежа. Анна вдруг вскинула вверх руки, и Гошик услышал ее ясный и громкий голос:
- А нам подарили новый автомобиль!
Гошик даже опешил от неожиданности. Он никогда не слышал, чтобы Анна хотя бы голос повысила, а тут...
Светлана попыталась повторить, закашлялась, и замолчала.
Анна была настойчива. Она что-то объясняла девушке, прикладывая руку то к горлу то к солнечному сплетению... Светлана попыталась еще раз повторить, еще раз... и тут у нее внезапно прорезался голос! Гошику показалось, что девочка сама не ожидала от себя такой прыти, и в огромных глазах ее в какой-то момент мелькнул испуг…
- Молодец, - сказала Анна. - Давай еще раз.
Но в этот день больше не получилось. Зато стало получаться на другой, на третий… И вскоре Светлана начала спокойно озвучивать все свои репризы.
И еще у Анны внезапно проявился талант сценариста. Все номера, которые они разводили и репетировали в данный момент, были из прежнего репертуара Гошиных родителей. И выглядели они все, мягко говоря, не очень современно. Старые буффонадные диалоги были скорее нелепыми, чем смешными. Все это очень беспокоило Гошика, но он не знал, что с этим делать. Нанимать сценариста? Нет у него таких денег. И он терпеливо продолжал репетировать то, что оставили в наследство родители.
И только в одном месте он все-таки сорвался:
- Нет! Это просто невозможно! Это ни о чем, понимаете?! Ни - о - чем!
Анна вздохнула, взяла ручку, листочек бумаги, и ушла в самый дальний угол репетиционного зала. Там она что-то писала, задумчиво грызя кончик. А потом принесла Гошику исписанный полностью листочек. Это был переписанный сценарий старой репризы. Дочитав листочек до конца, искушенный в таких вещах Гошик понял, что у Анны настоящий талант.
Вечером Гошик, испытывая к Анне чувство благодарности за помощь и одновременно чувство вины за свои крамольные мысли, сказал:
- Как думаешь, Анют, получится у нас со Светкой дуэт.
- Получится. Если будете работать. Девочка упорная, трудолюбивая. Схватывает все быстро... Получится.
- Но она совсем не умеет смеяться! У нее сложности с общением! И еще... Вот вспомни, она хоть что-нибудь о себе нам рассказывала? Хоть раз!
- Нет, - вздохнула Анна. - Конечно, Гош, у нее нет актерских данных, нет особого таланта. Понимаешь, она технарь. Ну как тебе объяснить... Вот в джазе, например. Есть импровизаторы. От бога. И есть технари, которые тоже прекрасно импровизируют, но делают это не благодаря своему врожденному таланту, а благодаря упорству и каждодневному труду, репетициям. Понимаешь?
На следующий день привезли заказанные месяц назад костюмы. Светлана надела большой лохматый парик, широкие штаны на бретельках... и всем стало ясно, что никакая она не клоунесса. Светлана совершенно стеснялась смешного клоунского костюма. И ее огромные пустые глаза почему-то выглядели еще более нелепо в сочетании с рыжим клоунским париком.
Анна вздохнула, и сказала:
- Этот костюм надо оживить. Свет, понимаешь, о чем я? Его надо заставить играть, двигаться. Она подвела девушку к огромному зеркалу в гримерке и продолжила:
- Видишь, какой он большой и неуклюжий? Значит надо найти, придумать такие движения, чтобы ты в нем была смешной и изящной одновременно, не выглядела при этом нелепо.
Потом она подошла к компьютеру и через мгновение зазвучала мелодия в стиле фламенко.
- Ну-ка, попробуй, потанцуй.
Светлана улыбнулась, и... Как она танцевала! Как богиня! Оказывается, она некоторое время посещала студию бальных танцев. И прекрасно знала все движения. И персонаж, который предстояло сыграть Светлане, ожил! Кроме того, у девушки заиграли глаза и появилась улыбка!
И в этот момент Гошик, понял две вещи. Первая вещь — это то, что новая программа с новой партнершей у него уже есть. И вторая вещь — что он влюблен в эту девочку, словно шестнадцатилетний пацан.
После репетиции в гримерке случилось так, что Светлана, переодеваясь, оказалась с голой спиной так близко к Гошику, что он, сам не ведая что творит, самопроизвольно протянул руку к нежной девичьей коже и... погладил ее. Светлана вздрогнула. А Гошик, обернувшись к жене, заметил ее растерянный быстро спрятанный под челку взгляд...
В эту ночь супруги спали отдельно...
В первых числах октября Спиридоныч получил приглашение на премьеру в Нижегородский цирк от клоунского дуэта «Покалякисы».
Цирк в этот день был полон звуками и запахами премьеры. Настроение у всех без исключения артистов было приподнятым. Даже у четвероногих, крылатых и всех прочих.
Гошик, одетый по-светски, без грима, встретил Спиридоныча у самого входа.
- Ты не успеешь переодеться и загримироваться! - воскликнул Спиридоныч.
- Не парься, Спиридоныч. Все путем.
И они вместе уселись на места, отведенные в цирке специально для приглашенных гостей.
На арену вышел сияющий улыбкой администратор манежа и торжественно провозгласил:
- Дамы и господа! Мы начинаем наше представление! Весь вечер с вами на манеже клоунский дуэт «Покалякисы»!
И под звуки бравого марша на манеж выскочила яркая, смешная Светлана и... маленький юркий паренек. И потом весь вечер в зале звенел высокий девичий голос. И вторил ему бархатистый тенорок парня в фуражке набекрень. Зрители просто покатывались от смеха, такими веселыми были их забавные проделки и трюки.
Когда представление закончилось, Спиридоныч сказал:
- Ну ты Гош даешь... Не ожидал. А сам-то ты как?
- А я, Спиридоныч, новую программу готовлю. Премьера через месяц в Твери.
- Один?
- Нет, с партнершей.
- И кто она, если не секрет?
- Анна! Кто ж еще?!
Заначка из прошлого.
Холодная жижа из снега и грязи хлюпала под ногами. Впереди смутной тенью маячила её спина, а Глеб, точно последний лох, болтался позади неё на ремне, который Тина сунула ему в руку в последний момент, сказав:
- Не хочешь утопнуть, держись крепко.
Ещё на краю этого чертова болота она сказала, что дорога займет минут двадцать. Но уже сейчас ему казалось, что времени прошло не меньше часа, а они все тащились по грязи, цепляясь за кусты. Вокруг не было видно не зги. Было удивительно, как уверенно эта девчонка находит очередную кочку, отыскивая её на ощупь под снегом в кромешной тьме.
Уже не раз за этот час он проклял тот день, когда решился на этот поход в никуда. Нет, вернее, он знал куда и даже знал в когда. Но теперь все планы, так тщательно продуманные им за последний месяц, казались никуда не годными и абсолютно невыполнимыми. В этом Глеб всё больше убеждался, всматриваясь в серую тень впереди.
«Она меня кинет. Точно кинет. Как только получит то, что ей нужно», - эта мысль всё более настойчиво билась в мозг.
Все началось еще тогда, когда он узнал, что она настоящий таймер. Слово это Глеб слышал тогда впервые. И то, что к слову таймер прилагалось ещё одно - «черный», его тогда не смутило. От чёрных археологов черные таймеры морально отличались навряд ли. Может быть ему ещё мешало увидеть истину то, что весь предыдущий месяц они провели в постели.
Познакомились они в компании Юза. Делать ему в тот день было абсолютно нечего. Предки с утра грызлись из-за очереди на поездку в интернат, а потом затеяли его воспитывать. Мать закатила истерику. Ну не виноват он в том, что не может нигде найти такую работу, чтобы задержаться на ней больше нескольких месяцев.
Сбежав от предков, он решил словить двух зайцев сразу – убить время и потолкаться среди народа у Юза. Возможно ему повезёт, и он найдёт тёпленькое местечко.
Когда он её увидел, первой мыслью было – очередная неформалка. Компашка этих придурков давно уже мозолила ему глаза во дворе. Называли они себя по-всякому. Ни в одном из названий он не разбирался. Знал только, что они красят в чёрный цвет всё, что хочется в данный момент – волосы, глаза, прикид, разбавляя чёрное красным, розовым и белым.
Эта, в отличии от остальных, была какой-то настоящей что ли. Даже тёмные круги под глазами выглядели естественно. Чёрные блестящие волосы поначалу он принял за крашеные. Потом Тина ему призналась, что никогда не красится. Это её естественный цвет. Как и цвет глаз – тоже чёрный. Поначалу ему было страшно заглядывать в эти глаза. Он словно смотрел в бездну. Особенно, когда она злилась, и эти глаза сверкали в унисон с маленькой брильянтовой каплей, висевшей у неё на пирсинге под правой бровью.
План возник в голове, когда она призналась ему, что ходит в прошлое. После этого как-то сразу всё сошлось. И фото из старого семейного альбома, на котором был запечатлён его прапрадед, циркач и состоятельный человек. И тайная мечта детства - попасть в прошлое и...
Тина резко остановилась и он воткнулся в затылок с волосами, забранными в тугой пучок.
- Тихо. Пришли.
Она достала из рюкзака тонкий гимнастический коврик и расстелила прямо на земле под небольшим снежным пригорком.
- Кофе будешь?
Он кивнул, не надеясь, что она увидит. Но почти сразу ему в руку воткнулся горячий разовый стаканчик, источающий дивный аромат.
- Ещё примерно полчаса есть. Так что расслабься.
Он попытался последовать совету. Не получилось. Может быть потому, что кроме кофе никаких других средств для расслабления в окружающей действительности не наблюдалось.
Через полчаса, лёжа рядом с ней на сложенном в валик ледяном коврике, он чувствовал, как выстывают ноги и живот. Вглядываясь во тьму, уже не надеялся дождаться чуда, когда в кустах метрах в пяти от них заколыхался воздух и появились двое. Он вглядывался в смутные фигуры на сером снежном фоне, но так и не смог разглядеть.
Они прошли совсем близко, и она прильнула к земле, рукой придавив его за шею и заставив прижаться щекой к обледеневшей верхушке пригорка.
Звуки шагов удалялись, растворяясь в тумане. И когда всё стихло, Тина внезапно вскочила и опрометью кинулась в кусты, бросив за спину:
- Не отставай.
Пройдя несколько шагов, она вынула банку из-под колы и бросила её в жухлую траву рядом с кустом.
- Маяк.
Если бы он не знал заранее, что они собираются в прошлое, ни за что бы не ощутил различие между "там" и "здесь".
Они просто вышли из болота и пошли по просеке. Вскоре вдали показались постройки — низенькие, невзрачные лачужки. Они теснились вдоль узкой улицы с канавой, через которую были перекинуты дощатые мостки. Под ногами шуршала обледенелая булыжная мостовая. Из-за низких скривившихся заборов тявкали собаки. Прохожих было немного, и он понял, зачем она велела ему надеть робу. Пожалуй это было единственной одеждой, которая могла соответствовать той, что носили местные.
Шли долго, пока лачуги не сменились добротными домами из камня. Эти дома за чугунными решётками явно принадлежали более высокому сословию. Да и прохожие тут выглядели внушительнее. Навстречу то и дело попадались извозчики.
- Не зевай. Ищи свой дом.
Всматриваясь в подсвеченные газовыми рожками номера домов, он пытался найти тот, который помнил с детства. В котором жил и впервые увидел ту фотографию. На ней хорошо одетый господин во фраке с бакенбардами и тщательно завитыми усами бережно держал на коленях уродца-фрика без рук и ног. На торчащей из мешка голове топорщились редкие волосы. А глаза смотрели на мир с живым любопытством.
Мама говорила, что на фотографии её прадедушка, владелец циркового балагана. И ещё мама рассказывала, придав голосу таинственности, о том, что прадед был очень богат и хранил драгоценности в цветочных горшках. «И если бы не революция, у нас и теперь бы с благосостоянием было всё прекрасно».
Новые власти прапрадеда не пожалели, и горшки с драгоценностями достались им. «А мы вот теперь не можем концов с концами свести». На этом месте мать всегда тяжело вздыхала и трагически заламывала руки.
Знакомый особнячок под номером пятнадцать приветливо манил светом из окон, и, опознав знакомые очертания, он дёрнул её за рукав, давая понять, что пришли.
Обойдя вокруг дома, они нашли самое тёмное место, и самый низкий участок в деревянном заборе, который скрывался с обратной стороны помпезного зарешеченного фасада.
Прокравшись к дому, они приметили дверь, выходившую во двор. По видимому это был чёрный ход.
Дальше Тина велела ему не высовываться и ждать сигнала. А сама прокралась к двери и, слегка дёрнув, убедилась, что она не заперта. Потом покопалась в одежде, и Гле увидал, как в руках у неё вспыхнул небольшой огонёк. Открыв дверь, Тина кинула что-то внутрь и, прикрыв за собой дверь, затаилась в тени. Вскоре в доме послышались крики «Пожар!» и из дверей посыпал народ. Когда людской поток иссяк, девушка возникла в дверном проёме и поманила его за собой.
В доме, пропахшем дымом и пшённой кашей, было полно горшков с цветами, и все они оказались пустыми. Он метался от окна к окну и всё больше приходил в отчаяние. Неужели мать всё придумала?
В одной из комнат взгляд задержался на полупрозрачном пологе, и там явно кто-то копошился. Ребёнок? Странно, что домочадцы, спасаясь от пожара, оставили ребёнка.
В один из вечеров Гошик сорвался. Анна была рассеянна и вместо хлеба подала ему солонку.
- Что ты делаешь?! - вскричал Гошик, швыряя солонку в угол кухни. - Я и так уже голову сломал! Не могу понять, что надо сделать, чтобы эта рыба наконец заговорила по-человечьи! Ты еще...
Анна молча собрала соль и сказала:
- Давай наймем ей педагога.
- Какой педагог?! - разгорячился Гошик. - Денег и так нет. За квартиру платим. Свою бросили.
- Хорошо. Дай мне с ней поговорить.
- О чем?!
- Ну, ты же помнишь, когда-то в юности я ходила в драмкружок. С нами там занимались сценической речью. Я хорошо помню эти уроки...
Гошик с сомненьем посмотрел на жену, и промолчал...
На следующий день Анна со Светланой долго разговаривали, расположившись на бортике репетиционного манежа. Гошик не вмешивался. Решил, что все равно ничего хорошего не будет — ни так, ни этак. Он молча бродил, осматривая реквизит, прикидывая его расположение и передвижение относительно актеров, зрителей, входов и выходов в зрительный зал. За время работы опытный цирковой артист узнает и хранит в памяти кучу профессиональных секретов, позволяющих ему добиваться такого коварного и такого капризного успеха у зрителей. Существуют тысячи мелочей, от которых зависит успешное выступление любого циркового артиста. Особенно, если на арене работает клоун… Недаром в цирке клоун имеет особый статус. Именно от его выступления зачастую зависит успех всего представления. Потому что этот артист заполняет паузы, пока униформисты готовят реквизит для следующего номера - к примеру, монтируют клетку для хищных животных, или выставляют тумбы и стойки для дрессуры. Клоуну в такие моменты приходится учитывать не только свои передвижения в манеже, но и передвижения персонала. Надо все предусмотреть так, чтобы не помешать униформе, а также чтобы твое выступление не затерялось, не растворилось, чтобы тебя было видно и слышно отовсюду, от первого и до последнего ряда, каждому зрителю, сидящему в зале.
Гошик уже терял терпение, когда наконец Анна закончила свой странный урок и они со Светой вышли на середину манежа. Анна вдруг вскинула вверх руки, и Гошик услышал ее ясный и громкий голос:
- А нам подарили новый автомобиль!
Гошик даже опешил от неожиданности. Он никогда не слышал, чтобы Анна хотя бы голос повысила, а тут...
Светлана попыталась повторить, закашлялась, и замолчала.
Анна была настойчива. Она что-то объясняла девушке, прикладывая руку то к горлу то к солнечному сплетению... Светлана попыталась еще раз повторить, еще раз... и тут у нее внезапно прорезался голос! Гошику показалось, что девочка сама не ожидала от себя такой прыти, и в огромных глазах ее в какой-то момент мелькнул испуг…
- Молодец, - сказала Анна. - Давай еще раз.
Но в этот день больше не получилось. Зато стало получаться на другой, на третий… И вскоре Светлана начала спокойно озвучивать все свои репризы.
И еще у Анны внезапно проявился талант сценариста. Все номера, которые они разводили и репетировали в данный момент, были из прежнего репертуара Гошиных родителей. И выглядели они все, мягко говоря, не очень современно. Старые буффонадные диалоги были скорее нелепыми, чем смешными. Все это очень беспокоило Гошика, но он не знал, что с этим делать. Нанимать сценариста? Нет у него таких денег. И он терпеливо продолжал репетировать то, что оставили в наследство родители.
И только в одном месте он все-таки сорвался:
- Нет! Это просто невозможно! Это ни о чем, понимаете?! Ни - о - чем!
Анна вздохнула, взяла ручку, листочек бумаги, и ушла в самый дальний угол репетиционного зала. Там она что-то писала, задумчиво грызя кончик. А потом принесла Гошику исписанный полностью листочек. Это был переписанный сценарий старой репризы. Дочитав листочек до конца, искушенный в таких вещах Гошик понял, что у Анны настоящий талант.
Вечером Гошик, испытывая к Анне чувство благодарности за помощь и одновременно чувство вины за свои крамольные мысли, сказал:
- Как думаешь, Анют, получится у нас со Светкой дуэт.
- Получится. Если будете работать. Девочка упорная, трудолюбивая. Схватывает все быстро... Получится.
- Но она совсем не умеет смеяться! У нее сложности с общением! И еще... Вот вспомни, она хоть что-нибудь о себе нам рассказывала? Хоть раз!
- Нет, - вздохнула Анна. - Конечно, Гош, у нее нет актерских данных, нет особого таланта. Понимаешь, она технарь. Ну как тебе объяснить... Вот в джазе, например. Есть импровизаторы. От бога. И есть технари, которые тоже прекрасно импровизируют, но делают это не благодаря своему врожденному таланту, а благодаря упорству и каждодневному труду, репетициям. Понимаешь?
На следующий день привезли заказанные месяц назад костюмы. Светлана надела большой лохматый парик, широкие штаны на бретельках... и всем стало ясно, что никакая она не клоунесса. Светлана совершенно стеснялась смешного клоунского костюма. И ее огромные пустые глаза почему-то выглядели еще более нелепо в сочетании с рыжим клоунским париком.
Анна вздохнула, и сказала:
- Этот костюм надо оживить. Свет, понимаешь, о чем я? Его надо заставить играть, двигаться. Она подвела девушку к огромному зеркалу в гримерке и продолжила:
- Видишь, какой он большой и неуклюжий? Значит надо найти, придумать такие движения, чтобы ты в нем была смешной и изящной одновременно, не выглядела при этом нелепо.
Потом она подошла к компьютеру и через мгновение зазвучала мелодия в стиле фламенко.
- Ну-ка, попробуй, потанцуй.
Светлана улыбнулась, и... Как она танцевала! Как богиня! Оказывается, она некоторое время посещала студию бальных танцев. И прекрасно знала все движения. И персонаж, который предстояло сыграть Светлане, ожил! Кроме того, у девушки заиграли глаза и появилась улыбка!
И в этот момент Гошик, понял две вещи. Первая вещь — это то, что новая программа с новой партнершей у него уже есть. И вторая вещь — что он влюблен в эту девочку, словно шестнадцатилетний пацан.
После репетиции в гримерке случилось так, что Светлана, переодеваясь, оказалась с голой спиной так близко к Гошику, что он, сам не ведая что творит, самопроизвольно протянул руку к нежной девичьей коже и... погладил ее. Светлана вздрогнула. А Гошик, обернувшись к жене, заметил ее растерянный быстро спрятанный под челку взгляд...
В эту ночь супруги спали отдельно...
***
В первых числах октября Спиридоныч получил приглашение на премьеру в Нижегородский цирк от клоунского дуэта «Покалякисы».
Цирк в этот день был полон звуками и запахами премьеры. Настроение у всех без исключения артистов было приподнятым. Даже у четвероногих, крылатых и всех прочих.
Гошик, одетый по-светски, без грима, встретил Спиридоныча у самого входа.
- Ты не успеешь переодеться и загримироваться! - воскликнул Спиридоныч.
- Не парься, Спиридоныч. Все путем.
И они вместе уселись на места, отведенные в цирке специально для приглашенных гостей.
На арену вышел сияющий улыбкой администратор манежа и торжественно провозгласил:
- Дамы и господа! Мы начинаем наше представление! Весь вечер с вами на манеже клоунский дуэт «Покалякисы»!
И под звуки бравого марша на манеж выскочила яркая, смешная Светлана и... маленький юркий паренек. И потом весь вечер в зале звенел высокий девичий голос. И вторил ему бархатистый тенорок парня в фуражке набекрень. Зрители просто покатывались от смеха, такими веселыми были их забавные проделки и трюки.
Когда представление закончилось, Спиридоныч сказал:
- Ну ты Гош даешь... Не ожидал. А сам-то ты как?
- А я, Спиридоныч, новую программу готовлю. Премьера через месяц в Твери.
- Один?
- Нет, с партнершей.
- И кто она, если не секрет?
- Анна! Кто ж еще?!
Заначка из прошлого.
Холодная жижа из снега и грязи хлюпала под ногами. Впереди смутной тенью маячила её спина, а Глеб, точно последний лох, болтался позади неё на ремне, который Тина сунула ему в руку в последний момент, сказав:
- Не хочешь утопнуть, держись крепко.
Ещё на краю этого чертова болота она сказала, что дорога займет минут двадцать. Но уже сейчас ему казалось, что времени прошло не меньше часа, а они все тащились по грязи, цепляясь за кусты. Вокруг не было видно не зги. Было удивительно, как уверенно эта девчонка находит очередную кочку, отыскивая её на ощупь под снегом в кромешной тьме.
Уже не раз за этот час он проклял тот день, когда решился на этот поход в никуда. Нет, вернее, он знал куда и даже знал в когда. Но теперь все планы, так тщательно продуманные им за последний месяц, казались никуда не годными и абсолютно невыполнимыми. В этом Глеб всё больше убеждался, всматриваясь в серую тень впереди.
«Она меня кинет. Точно кинет. Как только получит то, что ей нужно», - эта мысль всё более настойчиво билась в мозг.
Все началось еще тогда, когда он узнал, что она настоящий таймер. Слово это Глеб слышал тогда впервые. И то, что к слову таймер прилагалось ещё одно - «черный», его тогда не смутило. От чёрных археологов черные таймеры морально отличались навряд ли. Может быть ему ещё мешало увидеть истину то, что весь предыдущий месяц они провели в постели.
Познакомились они в компании Юза. Делать ему в тот день было абсолютно нечего. Предки с утра грызлись из-за очереди на поездку в интернат, а потом затеяли его воспитывать. Мать закатила истерику. Ну не виноват он в том, что не может нигде найти такую работу, чтобы задержаться на ней больше нескольких месяцев.
Сбежав от предков, он решил словить двух зайцев сразу – убить время и потолкаться среди народа у Юза. Возможно ему повезёт, и он найдёт тёпленькое местечко.
Когда он её увидел, первой мыслью было – очередная неформалка. Компашка этих придурков давно уже мозолила ему глаза во дворе. Называли они себя по-всякому. Ни в одном из названий он не разбирался. Знал только, что они красят в чёрный цвет всё, что хочется в данный момент – волосы, глаза, прикид, разбавляя чёрное красным, розовым и белым.
Эта, в отличии от остальных, была какой-то настоящей что ли. Даже тёмные круги под глазами выглядели естественно. Чёрные блестящие волосы поначалу он принял за крашеные. Потом Тина ему призналась, что никогда не красится. Это её естественный цвет. Как и цвет глаз – тоже чёрный. Поначалу ему было страшно заглядывать в эти глаза. Он словно смотрел в бездну. Особенно, когда она злилась, и эти глаза сверкали в унисон с маленькой брильянтовой каплей, висевшей у неё на пирсинге под правой бровью.
План возник в голове, когда она призналась ему, что ходит в прошлое. После этого как-то сразу всё сошлось. И фото из старого семейного альбома, на котором был запечатлён его прапрадед, циркач и состоятельный человек. И тайная мечта детства - попасть в прошлое и...
Тина резко остановилась и он воткнулся в затылок с волосами, забранными в тугой пучок.
- Тихо. Пришли.
Она достала из рюкзака тонкий гимнастический коврик и расстелила прямо на земле под небольшим снежным пригорком.
- Кофе будешь?
Он кивнул, не надеясь, что она увидит. Но почти сразу ему в руку воткнулся горячий разовый стаканчик, источающий дивный аромат.
- Ещё примерно полчаса есть. Так что расслабься.
Он попытался последовать совету. Не получилось. Может быть потому, что кроме кофе никаких других средств для расслабления в окружающей действительности не наблюдалось.
Через полчаса, лёжа рядом с ней на сложенном в валик ледяном коврике, он чувствовал, как выстывают ноги и живот. Вглядываясь во тьму, уже не надеялся дождаться чуда, когда в кустах метрах в пяти от них заколыхался воздух и появились двое. Он вглядывался в смутные фигуры на сером снежном фоне, но так и не смог разглядеть.
Они прошли совсем близко, и она прильнула к земле, рукой придавив его за шею и заставив прижаться щекой к обледеневшей верхушке пригорка.
Звуки шагов удалялись, растворяясь в тумане. И когда всё стихло, Тина внезапно вскочила и опрометью кинулась в кусты, бросив за спину:
- Не отставай.
Пройдя несколько шагов, она вынула банку из-под колы и бросила её в жухлую траву рядом с кустом.
- Маяк.
Если бы он не знал заранее, что они собираются в прошлое, ни за что бы не ощутил различие между "там" и "здесь".
Они просто вышли из болота и пошли по просеке. Вскоре вдали показались постройки — низенькие, невзрачные лачужки. Они теснились вдоль узкой улицы с канавой, через которую были перекинуты дощатые мостки. Под ногами шуршала обледенелая булыжная мостовая. Из-за низких скривившихся заборов тявкали собаки. Прохожих было немного, и он понял, зачем она велела ему надеть робу. Пожалуй это было единственной одеждой, которая могла соответствовать той, что носили местные.
Шли долго, пока лачуги не сменились добротными домами из камня. Эти дома за чугунными решётками явно принадлежали более высокому сословию. Да и прохожие тут выглядели внушительнее. Навстречу то и дело попадались извозчики.
- Не зевай. Ищи свой дом.
Всматриваясь в подсвеченные газовыми рожками номера домов, он пытался найти тот, который помнил с детства. В котором жил и впервые увидел ту фотографию. На ней хорошо одетый господин во фраке с бакенбардами и тщательно завитыми усами бережно держал на коленях уродца-фрика без рук и ног. На торчащей из мешка голове топорщились редкие волосы. А глаза смотрели на мир с живым любопытством.
Мама говорила, что на фотографии её прадедушка, владелец циркового балагана. И ещё мама рассказывала, придав голосу таинственности, о том, что прадед был очень богат и хранил драгоценности в цветочных горшках. «И если бы не революция, у нас и теперь бы с благосостоянием было всё прекрасно».
Новые власти прапрадеда не пожалели, и горшки с драгоценностями достались им. «А мы вот теперь не можем концов с концами свести». На этом месте мать всегда тяжело вздыхала и трагически заламывала руки.
Знакомый особнячок под номером пятнадцать приветливо манил светом из окон, и, опознав знакомые очертания, он дёрнул её за рукав, давая понять, что пришли.
Обойдя вокруг дома, они нашли самое тёмное место, и самый низкий участок в деревянном заборе, который скрывался с обратной стороны помпезного зарешеченного фасада.
Прокравшись к дому, они приметили дверь, выходившую во двор. По видимому это был чёрный ход.
Дальше Тина велела ему не высовываться и ждать сигнала. А сама прокралась к двери и, слегка дёрнув, убедилась, что она не заперта. Потом покопалась в одежде, и Гле увидал, как в руках у неё вспыхнул небольшой огонёк. Открыв дверь, Тина кинула что-то внутрь и, прикрыв за собой дверь, затаилась в тени. Вскоре в доме послышались крики «Пожар!» и из дверей посыпал народ. Когда людской поток иссяк, девушка возникла в дверном проёме и поманила его за собой.
В доме, пропахшем дымом и пшённой кашей, было полно горшков с цветами, и все они оказались пустыми. Он метался от окна к окну и всё больше приходил в отчаяние. Неужели мать всё придумала?
В одной из комнат взгляд задержался на полупрозрачном пологе, и там явно кто-то копошился. Ребёнок? Странно, что домочадцы, спасаясь от пожара, оставили ребёнка.
