Оставалось письмо, аккуратно свёрнутое треугольником, лежавшее в заднем кармане джинсов, готовое попасть в руки адресата в первый же подходящий момент.
Но Павел на обед не пришёл. И на полдник тоже. Вместо ужина он играл в футбол, а ведь давали невесть откуда взявшийся рис и даже апельсины, что вызвало у всех бурный восторг. После матча Рената сделала попытку перехватить Павла на пути к домику, но он куда-то исчез, и письмо пришлось отдать мальчишке из его отряда, снабдив инструкциями о срочности и секретности послания. Рената очень надеялась на его честность и добросовестность.
Полина нашла её на берегу.
- У меня сегодня вечер свободный, - просто сказала она. - Пойдём, побродим.
И они бродили по мокрому песку и говорили, говорили. А потом сидели в своей каморке за залитым чаем и сгущёнкой столом и снова говорили. Полина рассказывала все по порядку, жаловалась на невнимательность и чёрствость мужчин вообще и Павла в частности, плакала, что страдает, а Рената слушала, утешала, поддерживала, уверяла, что все так или иначе образуется... В общем, далеко за полночь подруги заснули, вполне довольные друг другом. Встреча удалась.
А в 5 утра в дверь тихонько постучала Полинкина мама:
- Ренатка, вставай, машина через полчаса в город выезжает.
Подруги обнялись на прощанье.
Ехала Рената в том самом грузовичке, который накануне привёз апельсины. Было очень холодное, почти осеннее утро. Рената выводила на запотевшем стекле букву П, окружённую виньетками, не задумываясь, чьё имя она пишет: Павла или Полины. Она надеялась, что второе, но в глубине души уже знала, что первое. Эта новая история ещё только начиналась.
Рената сидела на скамейке в парке и напряжённо всматривалась в нервно расхаживающего перед ней Павла. Ей казалось, что это самый ужасный день в ее жизни.
- Я тебя люблю, - снова повторила она обречённо.
- Ну и отлично! - неожиданно заявил Павел. - Это же прекрасное чувство! Я тебя тоже люблю как человека. Чего ты ещё от меня хочешь?
- Ничего я от тебя не хочу, - подавленно сказала Рената, рассматривая шишки под ногами. - Я хочу тебя всего, - непоследовательно добавила она, наткнувшись взглядом на кем-то брошенный окурок.
- Знаешь, - как-то задумчиво сказал Павел, - если один человек хочет, - тут он замялся, - чего-нибудь, а другой человек не хочет, нужно или смириться, или расстаться.
В воздухе повисло молчание. Рената подняла глаза на Павла. Слева доносились радостные маты выпивающей компании, справа - шум деревьев и реки, а между ними была плотная пустота.
- Хорошо, - сказала Рената, умирая. - Я все поняла. Мне, кажется, пора идти.
- Мне тоже, - сказал смущённо Павел. - Пойдём.
Рената встала. После семи томительных лет молчания этот разговор, расставивший точки над i, немного успокоил её - если можно назвать спокойствием смирение с оглашенным приговором. Они пошли рядом, но не вместе. Им было по пути, но видеть его, ощущать его плечо рядом было невыносимо. Поэтому Рената, торопливо попрощавшись, перешла на другую сторону улицы, вытащила, чуть не уронив, телефон из сумочки и набрала Полинин номер. С Полиной у Ренаты давно уже не было тёплых отношений, но, кроме неё, никто не знал об этой истории, а молчать Рената не могла.
Краем глаза Рената заметила, что Павел тоже не пошёл на остановку, а также, как она, набирает чей-то номер, размашисто шагая по противоположной стороне улицы. Рената мысленно пожелала, чтобы друг, к которому Павел пойдёт делиться произошедшим, не поддержал его.
Полина была дома одна и встретила подругу радушно. Пригласила сесть, налила чаю.
- Я сегодня виделась с Павлом. Только что, - торопливо заговорила Рената, боясь растерять остатки сил. - Все ему сказала: что люблю, что хочу.
- И? - заинтересовалась Полина.
- Ну и он меня послал. Вежливо, конечно, ну ты знаешь, как он умеет.
Полина рассмеялась.
- Ничего, что я смеюсь? - спохватилась она, вглядываясь в расстроенное лицо подруги. - Я же тебе говорила, что он дурак. Кто же в такой ситуации говорит "нет"? А ты мне ещё не верила, защищала его, помнишь?
- Помню, конечно, - Рената вздохнула. - Я все помню, к сожалению. Все слова, все стихи и все письма. Тебе хорошо - ты умеешь забывать. А я... Боюсь, он будет мне сниться всю жизнь.
Но Павел на обед не пришёл. И на полдник тоже. Вместо ужина он играл в футбол, а ведь давали невесть откуда взявшийся рис и даже апельсины, что вызвало у всех бурный восторг. После матча Рената сделала попытку перехватить Павла на пути к домику, но он куда-то исчез, и письмо пришлось отдать мальчишке из его отряда, снабдив инструкциями о срочности и секретности послания. Рената очень надеялась на его честность и добросовестность.
Полина нашла её на берегу.
- У меня сегодня вечер свободный, - просто сказала она. - Пойдём, побродим.
И они бродили по мокрому песку и говорили, говорили. А потом сидели в своей каморке за залитым чаем и сгущёнкой столом и снова говорили. Полина рассказывала все по порядку, жаловалась на невнимательность и чёрствость мужчин вообще и Павла в частности, плакала, что страдает, а Рената слушала, утешала, поддерживала, уверяла, что все так или иначе образуется... В общем, далеко за полночь подруги заснули, вполне довольные друг другом. Встреча удалась.
А в 5 утра в дверь тихонько постучала Полинкина мама:
- Ренатка, вставай, машина через полчаса в город выезжает.
Подруги обнялись на прощанье.
Ехала Рената в том самом грузовичке, который накануне привёз апельсины. Было очень холодное, почти осеннее утро. Рената выводила на запотевшем стекле букву П, окружённую виньетками, не задумываясь, чьё имя она пишет: Павла или Полины. Она надеялась, что второе, но в глубине души уже знала, что первое. Эта новая история ещё только начиналась.
Глава 8.
Рената сидела на скамейке в парке и напряжённо всматривалась в нервно расхаживающего перед ней Павла. Ей казалось, что это самый ужасный день в ее жизни.
- Я тебя люблю, - снова повторила она обречённо.
- Ну и отлично! - неожиданно заявил Павел. - Это же прекрасное чувство! Я тебя тоже люблю как человека. Чего ты ещё от меня хочешь?
- Ничего я от тебя не хочу, - подавленно сказала Рената, рассматривая шишки под ногами. - Я хочу тебя всего, - непоследовательно добавила она, наткнувшись взглядом на кем-то брошенный окурок.
- Знаешь, - как-то задумчиво сказал Павел, - если один человек хочет, - тут он замялся, - чего-нибудь, а другой человек не хочет, нужно или смириться, или расстаться.
В воздухе повисло молчание. Рената подняла глаза на Павла. Слева доносились радостные маты выпивающей компании, справа - шум деревьев и реки, а между ними была плотная пустота.
- Хорошо, - сказала Рената, умирая. - Я все поняла. Мне, кажется, пора идти.
- Мне тоже, - сказал смущённо Павел. - Пойдём.
Рената встала. После семи томительных лет молчания этот разговор, расставивший точки над i, немного успокоил её - если можно назвать спокойствием смирение с оглашенным приговором. Они пошли рядом, но не вместе. Им было по пути, но видеть его, ощущать его плечо рядом было невыносимо. Поэтому Рената, торопливо попрощавшись, перешла на другую сторону улицы, вытащила, чуть не уронив, телефон из сумочки и набрала Полинин номер. С Полиной у Ренаты давно уже не было тёплых отношений, но, кроме неё, никто не знал об этой истории, а молчать Рената не могла.
Краем глаза Рената заметила, что Павел тоже не пошёл на остановку, а также, как она, набирает чей-то номер, размашисто шагая по противоположной стороне улицы. Рената мысленно пожелала, чтобы друг, к которому Павел пойдёт делиться произошедшим, не поддержал его.
Полина была дома одна и встретила подругу радушно. Пригласила сесть, налила чаю.
- Я сегодня виделась с Павлом. Только что, - торопливо заговорила Рената, боясь растерять остатки сил. - Все ему сказала: что люблю, что хочу.
- И? - заинтересовалась Полина.
- Ну и он меня послал. Вежливо, конечно, ну ты знаешь, как он умеет.
Полина рассмеялась.
- Ничего, что я смеюсь? - спохватилась она, вглядываясь в расстроенное лицо подруги. - Я же тебе говорила, что он дурак. Кто же в такой ситуации говорит "нет"? А ты мне ещё не верила, защищала его, помнишь?
- Помню, конечно, - Рената вздохнула. - Я все помню, к сожалению. Все слова, все стихи и все письма. Тебе хорошо - ты умеешь забывать. А я... Боюсь, он будет мне сниться всю жизнь.
