Теодоро и Маруся. Зеркало колдуна

22.12.2024, 19:38 Автор: Наталья Юрай

Закрыть настройки

Показано 6 из 24 страниц

1 2 ... 4 5 6 7 ... 23 24


***


       Королевский двор гудел – ещё бы! Сам Теодоро Мендес де Карилья сложил голову на плаху семейной жизни. Ни для кого не было секретом, что брак договорной, что обеими сторонами движет исключительно расчёт, но именно в этом случае на первый план выходила фигура невесты, меняющая отношение общества к предстоящему событию. Мирена была пленительна в своей невинности и кротости. При её появлении начинали говорить тише даже самые злостные сплетники, потому что одним своим видом дочь верховного мага внушала уважение, и это, не считая тех добрых дел, что совершала она на деньги отца. Имя этой юной красавицы было на устах простого люда, её часто поминали с благодарностью, а она, казалось, смущалась от любой похвалы.
        Король Людовиго появился, и разговоры стихли – правитель получил свою порцию почитания, насладился ею сполна и только после этого уселся на трон. Сегодня он был один, без жены и детей, и это наталкивало придворных на мысли о разладе в королевском семействе. Тут же внимание присутствующих переключилось на эту тему, и про жениха с невестой, ждущих в соседней зале, все на время забыли. И только Асунта Вольпа Карриха не могла отвести взгляда от дверей, за которыми стояли Тео и его наречённая. Молодая вдова чуть не сломала веер, который когда-то стоил ее мужу целого состояния, в душе ревнивицы бушевало такое пламя, что Мануэль Баррейро, наблюдавший за прекрасной любовницей друга, усмехнулся – Асунте не мешало бы научиться прятать чувства получше.
       Наконец, церемониймейстер произнес положенную по обычаю речь, двери распахнулись, и в тронный зал вошли Теодоро и Мирена. По толпе придворных прокатился вздох то ли восхищения, то ли удивления, даже Людовиго чуть привстал с места, дабы получше разглядеть пару. Полюбоваться было на что: сдержанный, одетый в темное жених и очаровательная светловолосая и светлокожая невеста – гранит и хрусталь, земля и первый весенний цветок, ястреб и голубка. Они удивительно совпадали при всей разительной непохожести, Карилья словно защищал Мирену от всех опасностей, а она, то и дело безоглядно доверчиво смотря на него, вверяла в руки мага свою судьбу и жизнь.
       

***


       Ничего больше не радовало, не удивляло, даже кулинарные изыски тёти. Машу словно заморозили, лишив привычных эмоций. Не спалось, не елось, не думалось ни о чем, кроме теплых губ, касающихся кончиков пальцев. Девушка постоянно подносила рук к лицу, словно запах Тео мог сохраниться на коже, пыталась почувствовать его снова, но не могла. Николай, как и обещал, дал денег, отвёз в районный центр в отделение банка, подсказывал, помогал, а она не реагировала, лишь уныло «спасибкала». На обратном пути мужчина не выдержал:
       — Слушай, я тебя совсем не узнаю. У тебя точно всё нормально? Этот твой… как его… Гриша, кажется, не обидел тебя?
        Маруся отрицательно замотала головой.
       — Тогда что? — Николай почти не смотрел на дорогу. — Да ты не бойся, я приставать не стану. Расскажи, вдруг помогу чем, а? Маш?
       Нина Васильевна пытала примерно так же, дядька действовал грубее, но Маруся не раскрывала причины уныния родным людям, а тут, повинуясь какому-то безотчётному порыву, вдруг начала говорить.
       — Я люблю одного человека. Думала, что не люблю, а люблю, — она уронила в ладони, ужасаясь собственному косноязычию.
       — Он тебя чем-то обидел? Оскорбил?
       — Нет. Он… он замечательный, умный, тонкий, с чувством юмора. Я не могу перестать думать о нём. А он женится, прикинь! Женится! Не по любви, а по политическим мотивам, вот так вот! И девушка, насколько я знаю, добрая и красивая, из хорошей семьи. А я? Как же я? Как мне жить без его голоса, без его прикосновений, шуток, глаз, волос? Как?
       — Так сильно любишь?
       — Выяснилось, что да. Не заметила даже, когда втрескалась. Как школьница, ей богу!
       Николай замолчал и больше не задавал вопросов. Высадив Машу около дома, он сухо попрощался и уехал, чему девушка была даже рада. Точки над i расставлены, теперь он наверняка не станет приставать с ухаживаниями, а долг она постарается вернуть как можно быстрее. Замерев на пороге, зная, что Нина Васильевна сейчас смотри на неё из-за кухонной занавески, Маруся вдруг поняла, что хочет к зеркалу, дом старухи Пантелеевны, возможно, теперь единственное место, где легче будет переживать разлуку с Тео. Да, она влюбилась, но эти чувства возникли из-за горечи от прошлых отношений или сами по себе? Путаясь в собственных мыслях, Маша и не заметила, как уже отпирала старую дверь. Травяной запах, ставший привычным, полумгла, легкое поскрипывание деревянных половиц под ногами – всё это успокаивало, тушило прорвавшуюся в машине Николая истерику. Войдя в маленькую комнату, девушка обессиленно опустилась на кровать, не имея мужества сделать то, что намеревалась – открыть портал и посмотреть на Теодоро, если он, конечно, дома.
       — Вот что? Что в тебе хорошего? Ты вообще старый! Сорок два года! У тебя пенсия на горизонте маячит! Жениться он решил, то же мне – жених! Внуков нянчить пора! — зло шептала Маша больше себе, чем Теодоро, который всё равно не услышит. — Подумаешь, маг он видите ли! А сам ничего сделать не смог, ну ничегошеньки же! Как ты мог меня одну оставить после того, как… как… как поцеловал мне пальцы! Это всё магия! Точно! Ты же колдун? Колдун! Вот и околдовал меня. А я попалась, как муха в паутину. Фух, ну вот, вот и выяснили. Теперь мне легче. Да, определённо легче.
       Но самовнушение не помогало. Преодолевая желание открыть портал, Маша принялась за уборку и переместилась в самый отдалённый от зеркала уголок дома – чердак, куда вела удобная пологая лесенка, очень похожая по концепции на современные тренды. Ступени были отделены от остального пространства коридора частоколом из реек, а за ними, видимо, хранилась хозяйственная утварь. Маша смело пошла вперед и вскоре уже отчаянно чихала от невероятного количества пыли и паутины, припорошивших вещи, хранящиеся под крышей. Большие глубокие дровяные корзины, холщовые выцветшие мешки, два сундука, коробки и фанерные ящики были забиты старым хламом, пчелиные соты сложенных горизонтально горлышками наружу трехлитровых банок держались за счет поджимающих с боков табуреток. На чердаке впору было снимать фильм ужасов, и Маруся поёжилась, представляя, как из темного угла тянется к ней костлявая рука восставшего из ада мертвеца. Внезапно раздавшийся звонок сотового испугал девушку так сильно, что она подскочила на месте.
       


       ГЛАВА 8. Женихи и невесты


       Пальцы Мирены заметно подрагивали в его ладони, и Теодоро сжал их посильнее, чтобы девушка почувствовала поддержку. Голубые глаза невесты вмиг наполнились слезами, и де Карилья почувствовал себя последним негодяем: он не любит и, наверное, никогда не полюбит дочь верховного мага. А она, обладающая такой чувствительной душой, скоро осознает отношение мужа и будет страдать до конца своей или его жизни, а может случиться, что и став вдовой будет мучаться от неприятных воспоминаний.
       Король продолжал что-то говорить о мисси верховного мага, о преемнике, о слиянии двух незаурядных семей, а Тео все еще чувствовал дрожь Мирены. Правитель напутствовал их пару благими пожеланиями и объявил о скорой свадьбе. Придворные зашумели одобрительно, принялись выкрикивать поздравления, но Теодоро в этот самый миг решил, что не вправе больше думать о Марии, теперь он связан словом чести и не последует совету Мануэля. Что ж, как он и говорил верному другу, из Мирены получится хорошая жена и мать. Чего еще желать одинокому немолодому мужчине, как не тихого домашнего тепла?
       Пусть та, кого он принял за свою судьбу, тоже обретёт счастье. Жаль, что он дал Маше ключ к порталу, но, возможно, она не отважится им воспользоваться никогда.
        ***
       Перстень, который Маруся надела на большой палец, словно мавританка какая-нибудь, тихо звякнул о металлический уголок сундука. Девушка замерла с тряпкой в руке. Магический предмет достался ей впервые, но Тео предупреждал, что с его помощью можно перешагнуть границы миров только в экстренных случаях.
       Разговор с тётей, чей звонок так напугал Марусю, всё ещё прокручивался в голове.
       — Марусь, это тот самый Николай?
       — Тот самый.
       — А ты сейчас где, племяшка?
       — В старом доме, убираюсь.
       — Ну, тоже верно, лучше при деле быть.
       — Почему про Николая спросила?
       Тётя замялась немного.
       — Так это же сын самого Богданова! Богданов-младший. Вроде бы. Очень похож. Ну прямо очень!
       — Надо же! А кто такой Богданов?
       — Хозяин агрохолдинга.
       — Тёть Нин, из тебя клещами тащить что ли?
       — Игорь Богданов, владелец агрохолдинга «Золотая нивушка». Он здесь все земли скупил, а дом, что Николай твой строит, это для родителей Игоря. Ну, так Макеевна говорит.
       — Во-первых, Николай не мой! Во-вторых, хоть золотая курочка, мне-то что?
       — А то, что сын холостой! В армии служил, институт закончил, работает со школы еще. Жених завидный, Маш! У него свой бизнес строительный, Макеевна говорит.
       — Ну, раз Макеевна, то конечно!
       — Не ёрничай! Не чета твоему Гришке! Хороший парень, правильно воспитанный, обеспеченный. Маш? Может того?
       — Чего?
       — Приглядишься, а?
       — Я уже пригляделась – как-то не очень.
       — Смотри, Маш, такие на дороге не валяются.
       — И слава богу, а то переедет еще кто-нибудь такого замечательного жениха!
       — Язва!
       — Это у нас семейное. Всё, у меня уборка и зарядка садится, — соврала Мария и сдула со лба выбившийся из хвоста локон.
       Богатенький Буратино зарыл свои пять золотых в долговую ямку Маши Поляковой. Теперь давление на совесть стало значительно меньше. Если так легко дал денег, значит, не последние, не тяжко накопленные, значит, требовать назад будет не сразу. Маша невесело усмехнулась и продолжила стирать пыль с крышки сундука. Он оказался незапертым, и девушка решила полюбопытствовать. Оказалось, что здесь хозяева хранили старые книги, фотоальбомы, какие-то тетради в странных клеенчатых переплетах, в уголке лежали тканевые треугольные вымпелы «Лучший тракторист» с приколотыми потемневшими значками. Маруся села на корточки и принялась перебирать содержимое, шепотом читая названия на томах, перелистывая тетрадки. Рецепты, конспекты, какие-то хозяйственные записи. Ничего интересного. Однако что-то заставило Марусю заново открыть толстую тетрадку с пожелтевшими и чуть завернувшимися на углах страничками. Листы с едва заметными, выгоревшими от времени клеточками были исписаны мелким бисерным почерком, который трудно разбирать в свете привычки к печатным буквам на компьютерных и телефонных экранах.
       — Де Карилья, — прочла Маша и тут же забыла обо всём.
       Пантелеевна, а имя её никто и не вспоминал, полтетради исписала о своем житье-бытье, о травах, которые собирала и сушила, про скотину, народившуюся и павшую, но в том месте, где раскрыла тетрадь Маруся, перебравшаяся сейчас поближе к круглому запылённому чердачному окошку, говорилось про зеркало. Фамиля Теодоро была небрежно написана сбоку, перпендикулярно строчкам. Словно оставили ее специально, чтобы не забыть.
       «Как же мальчика жалко! — сетовала женщина, отличавшаяся приятной грамотностью. — Уж какая ему будет судьба при такой-то матери? Смышленый, живенький, глаза добрые. Его бы к нам, в школу, вот человека где сделали бы. А так пропадёт, жалко».
       Маша ударилась плечом об угол ящика, потерла ушибленное место и, подхватив тетрадку под мышку, спустилась вниз, в маленькую комнату, где довольно удобно устроилась на кровати.
       «Нынче прибегал снова, плачет. Так и протянула бы руки, погладила бы, да не достать. Зову его к себе, а он не идёт. Пироги разве что затеять, поманить его?»
       Интересно, о ком она говорит? Неужели о Тео? Почему он плакал?
       

***


       — Ты должен мне помочь, — Асунта собирала растрёпанные любовником волосы. — Дай мне сильной магии, иначе я не сумею пробиться к Мануэлю. Тео сделал ему амулет.
       — Магию? Тебе? Да ты рехнулась! — верховный маг запахнул халат и подошел вплотную к женщине. — Признаешь, что твои чары бессильны перед этим красавчиком?
       — Признаю! — легко согласилась Асунта. — Так дашь или нет?
       Старик пожевал губы и, крякнув, потянулся к ларцу, стоящему над камином. Пошарив, он извлек из кучки украшений подвесу на золотой цепочке. Чёрный оникс был вставлен в оправу в виде ромба. Накрыв вещицу второй ладонью, маг что-то прошептал, дунул и обратился к Асунте:
       — Опустишь в питье, и Баррейро станет мягким как свечной воск. И имей в виду: действие заговора продлиться недолго, в королевстве запрещено обращать магию против подданных, если они ни в чём не виноваты!
       — Знаю, знаю, знаю! — нетерпеливо проговорила молодая вдова и выхватила кулон из рук любовника. — Я могу надеть его на себя?
       — Конечно!
       — Тео не догадается?
       — А ты не ходи к нему, пока не пройдет свадьба, — усмехнулся маг. — Завтра торжество, жениху нужно беречь силы для брачной ночи! Вспомни о приличиях!
       — И ты, — парировала Асунта, — вспомни!
       Она одевалась быстро, слушая раздражённое ворчание того, кого ненавидела всей душой. Она выполнит это поручение, и оно станет последним, уж в этом верховный маг королевства может не сомневаться!
       

***


       Устав от постоянных вопросов и наставлений свадебного устроителя, которого прислал король, желавший закатить грандиозный праздник, Теодоро заперся в своем кабинете и устало опустился в кресло напротив зеркала. Нужно приказать, чтобы его вынесли отсюда, хватит испытывать себя на прочность. Все равно нет возможности быть с женщиной, что носит вечное имя, так зачем понапрасну мучаться? Мирена прекрасна и нежна, она боготворит его. Наверное, желать большего и не нужно. Жена родит ему законных наследников и жизнь подойдет к закату по всем правилам обычных людей. Род де Карилья будет жить и расти, а Мария будет укреплять род своего мужа. Ведь выйдет же она замуж когда-нибудь?
       Люция, наблюдавшая за хозяином, спрыгнула на пол и неспешно прошествовал к зеркалу. Тео понял её намек, но противился и кошачьей настойчивости, и собственному желанию. Упрямое животное несколько раз прошлось вдоль рамы, потираясь о неё боками и мурча, и де Карилья не выдержал. Проведя рукой по холодному стеклу, он с удивлением обнаружил, что Маша в комнате старого дома и лежит на кровати, увлечённая чтением какой-то странной книги. Теодоро не стал её звать, вернулся к креслу и перенёс его ближе к зеркалу, чтобы наблюдать за своей недоступной мечтой.
       

***


       Нетерпеливо глотая строчки – Пантелеевна снова повествовала о делах хозяйственных, о родственниках и других неинтересных вещах, Маша вдруг почувствовала, что стало слишком жарко, даже не так. Не жарко. Горячее томление охватило тело, ощущение это было сладким, но очень пугающим. Может, она и правда сходит с ума? Это просто тоска по мужчине ее так достаёт, только и всего. Маша отложила тетрадь и села на кровати. Уходят дни ее жизни. А она все мечтает о несбыточном. Зачем? Вот есть же рядом мужчина, который явно питает к ней интерес, так отчего бы не увлечься им, не попробовать ещё раз?
       — Надо угнести отсюда это проклятое зеркало! — прошептала Маша и почувствовала облегчение, как будто решила трудную задачу. — Продам его антиквару какому-нибудь за бешеные бабки и отдам Коле часть долга. Точно! Решено! — но новая мантра не подействовала, девушку по-прежнему тянуло прикоснуться к серебристой глади.
       

Показано 6 из 24 страниц

1 2 ... 4 5 6 7 ... 23 24