Отец, видимо, устав ждать моего ответа, резко развернулся в мою сторону. Он смотрел на меня впервые за последние десять лет, но в его глазах не было ни намека на любовь или хотя бы привязанность. Так смотрят на предмет мебели, который и не нужен вовсе, и выкинуть нет возможности. Меня передернуло от осознания того, что вот это мой отец, мой единственный близкий человек. Почему он так ведет себя со мной? За что? В чем я виновата перед ним? Ведь это он избавился от меня. Это он ни разу все время, что я провела в интернате, не навестил меня, даже не поинтересовался моим здоровьем. И вот теперь он смотрит с таким выражением на лице, как будто я – причина всех его бед. Но почему?
- Д-да… - мой голос звучал все более неуверенно. – Что-то такое он говорил, но…
- Что ж, - криво усмехнулся отец, перебивая меня и не давая возможности договорить. – Это и следовало ожидать.
- Дорогой, - Маргарет, отложила вилку и посмотрела на него, - давай, ты поговоришь о делах не во время ужина. Это очень раздражает. И я не желаю задерживаться здесь, дольше, чем необходимо.
- Как скажешь, - он ей даже улыбнулся. Нежно так, почти с любовью. – Диана, - а вот когда обратился ко мне, то все тепло из его голоса просто исчезло, растворилось, как сахар в стакане горячего чая, - я жду тебя в кабинете после ужина. И постарайся не задерживаться, у меня много работы.
Я лишь кивнула в ответ, низко опустив голову, чтобы скрыть лицо. За что он так со мной?
В чем я перед ним виновата?
После ужина, отец сухо напомнил, что ждет меня в кабинете и вышел из столовой. Маргарет поднялась и, демонстративно отвернувшись, чтобы не приведи боги случайно не взглянуть на меня, прошествовала к выходу следом.
Я осталась сидеть за столом одна.
Тяжело выдохнула, крепко зажмурившись, и помотала головой, чтобы упорядочить мысли. Но они разлетались стайкой испуганных колибри, как в одном из документальных фильмов, что мне довелось посмотреть еще в интернате.
Я боялась.
Страшилась предстоящего разговора и в то же самое время понимала, что он необходим. Нам с отцом давно следовало обсудить мою дальнейшую судьбу.
Мне стоило сказать, что я хочу учиться дальше, что профессор Ллойд обещал помочь мне с поступлением в университет. Я так много хотела сказать отцу, но не знала, станет ли он меня слушать. Или отмахнется, как делал всегда?
Дальше сидеть на месте истуканом не было никакого смысла. К тому же в дверях уже несколько раз мелькала фигура служанки, что должна была убрать со стола. Я поднялась с места.
Ноги дрожали. Колени подкашивались, и каждый шаг давался мне с неимоверным трудом.
Наверное, если бы я могла плакать, то сейчас разрыдалась бы и убежала в свою комнату.
Но плакать я не могла, а игры в прятки ничего хорошего мне не сулили. Еще десять лет назад, когда я была маленькой девочкой и мама была с нами, такое поведение было бы уместно и привело бы к вполне ожидаемому финалу. Мама поднялась бы в мою спальню, тихонько приблизилась к моей кровати и долго сидела бы рядом. Поглаживая меня по волосам и давая возможность выплакаться. А потом мы вместе ели бы шоколадные пирожные или ее любимое ванильное мороженое и смотрели бы какой-нибудь фильм.
Но теперь мамы не было и никто не пришел бы ко мне, не стал бы утешать или угощать лакомством. Ну разве, что отец отправил бы служанку, узнать почему я пренебрегаю его приказом. Или вообще бы забыл о моем существовании.
До его кабинета я добралась словно в тумане. Долго стояла под дверью, не решаясь постучать и войти. Кусала губы, заламывала пальцы, нервничала так, как никогда в жизни. Но радовалась тому, что голоса так и не появились. Без них было проще. Легче собраться с духом. И мне не надо было ни на что отвлекаться.
Дверь распахнулась, когда я уже решилась и подняла руку, чтобы постучать. Отец, не дождавшись меня, видимо решил все же отправиться на поиски.
- Почему так долго? – строго спросил он, окидывая меня отстраненным взглядом. – Я же предупреждал, что у меня мало времени. Ты никогда не слушаешься. Это недопустимо, Диана. Я надеялся, что в этом твоем интернате, учили такому понятию, как дисциплина.
Он говорил резко, немного зло, морщил губы так, словно даже произнесение моего имени доставляло ему кучу неприятностей.
- Входи же уже и давай покончим со всем побыстрее, - он отошел от двери, пропуская меня вперед. Дождался, пока я войду внутрь и захлопнул дверь кабинета, громко стукнув ею об косяк. От неожиданности, я едва не подпрыгнула.
- Итак, - расположившись в своем кресле за столом, отец положил руки на стол. Я сосредоточилась на его сцепленных пальцах. Длинные, тонкие, с ухоженными, аккуратно подпиленными ногтями – они выглядели намного лучше, чем мои собственные, с обкусанными ногтями. – Поверенный твоего дяди рассказал тебе в какой непростой ситуации мы все оказались из-за твоей матери. Таис умерла и не успела переписать завещание, - упоминание о матери отозвалось внутри меня тупой болью. Я все еще не смирилась с тем, что ее уже нет, что она ушла и оставила меня одну. А услышать, как отец вот так спокойно и безразлично, словно о позапрошлогоднем снеге, говорит об этом, стало для меня болезненным ударом. Он не скучал, не переживал, даже не вспоминал о ней.
- Мама… - мой полузадушенный писк остался без внимания. Отец в очередной раз грубо оборвал меня.
- Твоя мать совершенно ничего не понимала в бизнесе. Она являлась наследницей, но за свою жизнь ни разу не поинтересовалась тем, чем занимается компания, что досталась ей в наследство от родителей. И то завещание, что она оставила, я считаю полнейшей глупостью. Она не имела никакого права назначать тебя своей единственной наследницей. Как ты можешь управлять бизнесом? Это же… - он усмехнулся, словно услышал что-то несуразное. – Но, хватит об этом. Таис больше нет, а вот ее компания осталась. И поскольку ты сама не можешь вступить в права наследования, то я подготовлю все необходимые бумаги для того, чтобы ты отказалась от своих притязаний.
- Что? – я все же нашла силы оторвать взгляд от пальцев своего родителя и посмотреть ему в лицо. – Что мне нужно сделать?
- Да, Диана! – с нажимом на мое имя, произнес отец. - Завтра ты подпишешь необходимые бумаги, согласно которым полностью отказываешься от своего наследства и передаешь все права мне, как твоему единственному кровному родственнику. В конце концов, у тебя есть братья, и стоит подумать еще и о них. У них еще вся жизнь впереди и они не должны платить за ошибки твоей матери.
- Хорошо, - я кивнула, плохо понимая, о чем говорит отец. Братья? Но… откуда у меня братья? Только спустя несколько минут, в течение которых отец говорил что-то об управлении фирмой, финансах и бирже (честно признаться, не поняла ни единого словечка из всей его тирады), до меня дошло, что он имел в виду моих сводных братьев. – Подожди, но… - я изумленно таращилась на отца, - но… мама… она… и Маргарет. Мои братья не имеют к маме никакого отношения.
- И что? – зло сверкнул глазами отец. – Маргарет не меньше меня трудилась на благо компании. Она не спала ночей, работала не покладая рук бок о бок со мной! И не тебе судить, кто и чего достоин. Завтра ты подпишешь все бумаги и отправишься в специальное место!
- Я вернусь в интернат? - я напряженно ожидала его ответа.
- Нет, это другое место. Не такое... свободное.
Он немного замялся, и это насторожило. Что все это значит? Почему меня снова отсылают? И что это за место?
- Я хотела учиться у профессора Ллойда,- невнятно пробормотала я. Но отец просто отмахнулся от моих слов.
- Об этом не может быть и речи. Никакой больше учебы. Все, я занят. Ступай к себе.
И на этом разговор был закончен. Я развернулась к двери, как во сне. Слез, как обычно, не было, но была обида. Почему все так?
Этой ночью я долго не могла заснуть. Ворочалась в кровати с боку на бок и все старалась услышать свои голоса. Мне почему-то именно сегодня казалось, что это важно. Важно расслышать их. И хоть они молчали уже довольно давно, я не теряла надежды. Спустя пару часов мне показалось, что я услышала их. Наконец-то! Но на этом все прекратилось. Раздосадованная, я перевернулась на другой бок и попыталась снова заснуть. Опять голоса! Но теперь я поняла, что звучали они вовсе не в моей голове. Просто кто-то слишком громко разговаривал. Это было неожиданно. За последние две недели я услышала от обитателей этого дома едва ли больше нескольких фраз, а тут разговоры. Да еще ночью. Мне стало любопытно. Очень. Осторожно сползла с кровати и отправилась посмотреть, кто это разговаривает.
В тот момент я не подозревала, что этот, случайно подслушанный разговор, перевернет мою жизнь. В который раз. Очень осторожно, стараясь не шуметь, я вышла в коридор и снова прислушалась. Голоса были слышны из-за двери одной из спален дальше по коридору. Когда-то эта комната принадлежала моим родителям. Поэтому, логично, что и сейчас там спит мой отец, но уже со своей новой женой.
Только вот сейчас они не спали. Они ругались. И говорила, в основном, Маргарет. Ее, немного визгливый голос был слышен даже из-за закрытой двери. Я понимала, что подслушивать нехорошо. Но в тот момент ноги сами понесли меня по коридору.
- Сколько эта ненормальная еще будет здесь находиться? – на повышенных тонах спрашивала Маргарет у моего отца. – Я ее боюсь. Она постоянно ходит по дому как привидение. Мне даже приходится весь день проводить у подруг или в салонах! Я так больше не могу! Ты обещал мне, что это ненадолго, а прошло уже две недели. Почему ты молчишь? Ответь мне что-нибудь?
Что ответил мой отец, я не расслышала, в отличие от Маргарет он не повышал голоса.
- Я устала! Я хочу чувствовать себя в своем доме в безопасности. Я даже пригласить в гости никого не могу.
- Маргарет, я уже сказал тебя, что мне требовалось время, чтобы подготовить все необходимые бумаги. Завтра она все подпишет и снова уедет. Все станет, так как было раньше, - видимо отец не сдержался, потому, что повысил голос, и теперь я прекрасно слышала его слова.
- Ты понимаешь, что будет, если о ней узнают? Мы все окажемся под ударом!! – Маргарет не справлялась с эмоциями. Она говорила все громче и громче.
- Прекрати орать! – резко осадил ее отец. – Никто ничего не узнает, если ты не растреплешь это своим подругам! Я уже все решил. Завтра Диана подпишет необходимые бумаги, и ты ее больше никогда не увидишь.
Мне стало плохо. В глазах потемнело, ноги подкосились. Я едва сдержалась, чтобы не рухнуть на пол прямо тут, в коридоре. Они говорили обо мне? Это я для них помеха? И я нужна была здесь лишь для того, что бы подписать какие-то бумаги?
Вот сейчас я пожалела, что не вслушивалась в слова толстяка из самолета. Я же ничего не знала и не понимала, чего они все от меня хотят. А теперь, что получается? Что зря я не выслушала поверенного моего дяди?
- Я не понимаю, зачем тебе все это, вообще, понадобилось? – не унималась Маргарет. – Она же ненормальная. Почему было просто не признать ее сумасшедшей и все. Не пришлось бы тащить сюда. Можно было бы избежать столько неприятных моментов.
- В таком случае брат моей первой жены возбудил бы судебный процесс. И вполне мог бы его выиграть. А мы с тобой остались бы ни с чем. А так, завтра Диана подпишет отказ от наследства матери в мою пользу и навсегда исчезнет за воротами специального заведения. А оттуда не выходят. Это я точно знаю.
После этих слов я почувствовала, как неприятный холодок побежал по спине. Какой же он… Это же мой отец! За что? Он готов упечь меня в психушку ради наследства?
В это трудно было поверить, а принять, так и вовсе невозможно. Чем же я так провинилась перед родным человеком, что он готов навсегда закрыть за мной двери специализированного заведения и лишить даже тех крох радости и счастья, что я еще могу испытать? Что я ему сделала?
И что мне делать дальше? Я всю жизнь жила, как с завязанными глазами и сейчас мне было очень страшно. Впервые за восемнадцать лет, я почувствовала вкус к жизни, у меня появилось желание что-то делать, достичь чего-то, стать человеком, наконец, полноценным и, быть может, счастливым… когда-нибудь. А отец хочет лишить меня всего этого. Из-за наследства. Денег, которые ему не принадлежат.
- Я очень на это надеюсь, - в голосе новой жены моего отца сквозило ехидство.
- Ты сделала, что я просил? – вдруг спросил отец. – Платье? Обувь? Что там еще вам надо?
- Да, все доставили во время ужина. Но я не понимаю, зачем тебе понадобилось наряжать ее? Все равно в психушке все эти шмотки не понадобятся. Это только напрасная трата денег.
В этот момент, стоя в пустом холодном коридоре, я поняла, что не хочу в психушку, не хочу остаток жизни провести, не понимая, кто я и где нахожусь.
Не желая и дальше слушать, о чем еще разговаривают отец и Маргарет я, пошатываясь и держась одной рукой за стену, добралась до своей комнаты. А там рухнула на пол и заплакала. В первый раз за последние десять лет. От обиды, от одиночества и несправедливости. И в такт моим слезам за окном барабанил дождь. Крупные капли колотили по стеклу и в этом шуме мне послышались слова. Как зачарованная я поднялась и подошла к окну. На улице было темно, луна и звезды скрылись за тучами. Но в свете фонарей можно было различить косые струи воды, которыми щедро поливало землю небо. Опять дождь. Опять эта унылая серость, мокрота и грязь. Почему каждый раз, когда мне плохо, когда мой мир, мои надежды и мечты рушатся, идет дождь? Это знак? Какое-то послание? Или небо плачет вместе со мной? Я прижалась лбом к холодному стеклу и не сводила глаз с пятна света, в котором можно было рассмотреть потоки воды, падающие сверху.
И вдруг наступила полнейшая тишина. Я поняла это, потому что еще недавно прислушивалась к шуму дождя, пытаясь разобрать, о чем он шепчет. Картинка дождливой ночи за окном вдруг изменилась. Тьма отступила, освобождая место свету. Огонь. Он полыхал так ярко, что я даже зажмурилась. Но и с закрытыми глазами видела яркие всполохи. Мне даже на миг показалось, что обжигающие языки пламени касаются кожи, ласкают ее, оставляя после себя горящие следы.
Огонь трещал. Он словно пел мне что-то. Я прислушивалась, пытаясь разобрать слова, и как во сне мне показалось…
Лишь одно слово. Всего одно…
«ОГОНЬ».
- Огонь? – я повторила это вслух, и пение тут же прекратилось, а комнату снова наполнил шум дождя. А в моей голове снова зазвучали голоса.
- Что все это значит? – спросила я. И даже подпрыгнула от неожиданности, когда услышала: «Огонь очищает. Он приносит покой». Эти слова раздались в моей голове. Но самое странное было то, что я их поняла, хоть и звучали они на незнакомом мне языке. Но я понимала!!
Словно во сне я приблизилась к шкафу. Распахнула его и уставилась на чехол из-под одежды. Я не видела его раньше. Наверное, это именно то платье, про которое говорила Маргарет. Протянув руку, схватила чехол и расстегнула его.
Платье было голубым. И… Маргарет ошиблась с размером. Определенно ошиблась. Потому что, оно оказалось очень коротким и узким. Я едва смогла натянуть его на себя. Светлая ткань обтягивала тело, словно перчатка и заканчивалась намного выше коленей.
Снимать его я не стала.
- Д-да… - мой голос звучал все более неуверенно. – Что-то такое он говорил, но…
- Что ж, - криво усмехнулся отец, перебивая меня и не давая возможности договорить. – Это и следовало ожидать.
- Дорогой, - Маргарет, отложила вилку и посмотрела на него, - давай, ты поговоришь о делах не во время ужина. Это очень раздражает. И я не желаю задерживаться здесь, дольше, чем необходимо.
- Как скажешь, - он ей даже улыбнулся. Нежно так, почти с любовью. – Диана, - а вот когда обратился ко мне, то все тепло из его голоса просто исчезло, растворилось, как сахар в стакане горячего чая, - я жду тебя в кабинете после ужина. И постарайся не задерживаться, у меня много работы.
Я лишь кивнула в ответ, низко опустив голову, чтобы скрыть лицо. За что он так со мной?
В чем я перед ним виновата?
Глава 3.
После ужина, отец сухо напомнил, что ждет меня в кабинете и вышел из столовой. Маргарет поднялась и, демонстративно отвернувшись, чтобы не приведи боги случайно не взглянуть на меня, прошествовала к выходу следом.
Я осталась сидеть за столом одна.
Тяжело выдохнула, крепко зажмурившись, и помотала головой, чтобы упорядочить мысли. Но они разлетались стайкой испуганных колибри, как в одном из документальных фильмов, что мне довелось посмотреть еще в интернате.
Я боялась.
Страшилась предстоящего разговора и в то же самое время понимала, что он необходим. Нам с отцом давно следовало обсудить мою дальнейшую судьбу.
Мне стоило сказать, что я хочу учиться дальше, что профессор Ллойд обещал помочь мне с поступлением в университет. Я так много хотела сказать отцу, но не знала, станет ли он меня слушать. Или отмахнется, как делал всегда?
Дальше сидеть на месте истуканом не было никакого смысла. К тому же в дверях уже несколько раз мелькала фигура служанки, что должна была убрать со стола. Я поднялась с места.
Ноги дрожали. Колени подкашивались, и каждый шаг давался мне с неимоверным трудом.
Наверное, если бы я могла плакать, то сейчас разрыдалась бы и убежала в свою комнату.
Но плакать я не могла, а игры в прятки ничего хорошего мне не сулили. Еще десять лет назад, когда я была маленькой девочкой и мама была с нами, такое поведение было бы уместно и привело бы к вполне ожидаемому финалу. Мама поднялась бы в мою спальню, тихонько приблизилась к моей кровати и долго сидела бы рядом. Поглаживая меня по волосам и давая возможность выплакаться. А потом мы вместе ели бы шоколадные пирожные или ее любимое ванильное мороженое и смотрели бы какой-нибудь фильм.
Но теперь мамы не было и никто не пришел бы ко мне, не стал бы утешать или угощать лакомством. Ну разве, что отец отправил бы служанку, узнать почему я пренебрегаю его приказом. Или вообще бы забыл о моем существовании.
До его кабинета я добралась словно в тумане. Долго стояла под дверью, не решаясь постучать и войти. Кусала губы, заламывала пальцы, нервничала так, как никогда в жизни. Но радовалась тому, что голоса так и не появились. Без них было проще. Легче собраться с духом. И мне не надо было ни на что отвлекаться.
Дверь распахнулась, когда я уже решилась и подняла руку, чтобы постучать. Отец, не дождавшись меня, видимо решил все же отправиться на поиски.
- Почему так долго? – строго спросил он, окидывая меня отстраненным взглядом. – Я же предупреждал, что у меня мало времени. Ты никогда не слушаешься. Это недопустимо, Диана. Я надеялся, что в этом твоем интернате, учили такому понятию, как дисциплина.
Он говорил резко, немного зло, морщил губы так, словно даже произнесение моего имени доставляло ему кучу неприятностей.
- Входи же уже и давай покончим со всем побыстрее, - он отошел от двери, пропуская меня вперед. Дождался, пока я войду внутрь и захлопнул дверь кабинета, громко стукнув ею об косяк. От неожиданности, я едва не подпрыгнула.
- Итак, - расположившись в своем кресле за столом, отец положил руки на стол. Я сосредоточилась на его сцепленных пальцах. Длинные, тонкие, с ухоженными, аккуратно подпиленными ногтями – они выглядели намного лучше, чем мои собственные, с обкусанными ногтями. – Поверенный твоего дяди рассказал тебе в какой непростой ситуации мы все оказались из-за твоей матери. Таис умерла и не успела переписать завещание, - упоминание о матери отозвалось внутри меня тупой болью. Я все еще не смирилась с тем, что ее уже нет, что она ушла и оставила меня одну. А услышать, как отец вот так спокойно и безразлично, словно о позапрошлогоднем снеге, говорит об этом, стало для меня болезненным ударом. Он не скучал, не переживал, даже не вспоминал о ней.
- Мама… - мой полузадушенный писк остался без внимания. Отец в очередной раз грубо оборвал меня.
- Твоя мать совершенно ничего не понимала в бизнесе. Она являлась наследницей, но за свою жизнь ни разу не поинтересовалась тем, чем занимается компания, что досталась ей в наследство от родителей. И то завещание, что она оставила, я считаю полнейшей глупостью. Она не имела никакого права назначать тебя своей единственной наследницей. Как ты можешь управлять бизнесом? Это же… - он усмехнулся, словно услышал что-то несуразное. – Но, хватит об этом. Таис больше нет, а вот ее компания осталась. И поскольку ты сама не можешь вступить в права наследования, то я подготовлю все необходимые бумаги для того, чтобы ты отказалась от своих притязаний.
- Что? – я все же нашла силы оторвать взгляд от пальцев своего родителя и посмотреть ему в лицо. – Что мне нужно сделать?
- Да, Диана! – с нажимом на мое имя, произнес отец. - Завтра ты подпишешь необходимые бумаги, согласно которым полностью отказываешься от своего наследства и передаешь все права мне, как твоему единственному кровному родственнику. В конце концов, у тебя есть братья, и стоит подумать еще и о них. У них еще вся жизнь впереди и они не должны платить за ошибки твоей матери.
- Хорошо, - я кивнула, плохо понимая, о чем говорит отец. Братья? Но… откуда у меня братья? Только спустя несколько минут, в течение которых отец говорил что-то об управлении фирмой, финансах и бирже (честно признаться, не поняла ни единого словечка из всей его тирады), до меня дошло, что он имел в виду моих сводных братьев. – Подожди, но… - я изумленно таращилась на отца, - но… мама… она… и Маргарет. Мои братья не имеют к маме никакого отношения.
- И что? – зло сверкнул глазами отец. – Маргарет не меньше меня трудилась на благо компании. Она не спала ночей, работала не покладая рук бок о бок со мной! И не тебе судить, кто и чего достоин. Завтра ты подпишешь все бумаги и отправишься в специальное место!
- Я вернусь в интернат? - я напряженно ожидала его ответа.
- Нет, это другое место. Не такое... свободное.
Он немного замялся, и это насторожило. Что все это значит? Почему меня снова отсылают? И что это за место?
- Я хотела учиться у профессора Ллойда,- невнятно пробормотала я. Но отец просто отмахнулся от моих слов.
- Об этом не может быть и речи. Никакой больше учебы. Все, я занят. Ступай к себе.
И на этом разговор был закончен. Я развернулась к двери, как во сне. Слез, как обычно, не было, но была обида. Почему все так?
Этой ночью я долго не могла заснуть. Ворочалась в кровати с боку на бок и все старалась услышать свои голоса. Мне почему-то именно сегодня казалось, что это важно. Важно расслышать их. И хоть они молчали уже довольно давно, я не теряла надежды. Спустя пару часов мне показалось, что я услышала их. Наконец-то! Но на этом все прекратилось. Раздосадованная, я перевернулась на другой бок и попыталась снова заснуть. Опять голоса! Но теперь я поняла, что звучали они вовсе не в моей голове. Просто кто-то слишком громко разговаривал. Это было неожиданно. За последние две недели я услышала от обитателей этого дома едва ли больше нескольких фраз, а тут разговоры. Да еще ночью. Мне стало любопытно. Очень. Осторожно сползла с кровати и отправилась посмотреть, кто это разговаривает.
В тот момент я не подозревала, что этот, случайно подслушанный разговор, перевернет мою жизнь. В который раз. Очень осторожно, стараясь не шуметь, я вышла в коридор и снова прислушалась. Голоса были слышны из-за двери одной из спален дальше по коридору. Когда-то эта комната принадлежала моим родителям. Поэтому, логично, что и сейчас там спит мой отец, но уже со своей новой женой.
Только вот сейчас они не спали. Они ругались. И говорила, в основном, Маргарет. Ее, немного визгливый голос был слышен даже из-за закрытой двери. Я понимала, что подслушивать нехорошо. Но в тот момент ноги сами понесли меня по коридору.
- Сколько эта ненормальная еще будет здесь находиться? – на повышенных тонах спрашивала Маргарет у моего отца. – Я ее боюсь. Она постоянно ходит по дому как привидение. Мне даже приходится весь день проводить у подруг или в салонах! Я так больше не могу! Ты обещал мне, что это ненадолго, а прошло уже две недели. Почему ты молчишь? Ответь мне что-нибудь?
Что ответил мой отец, я не расслышала, в отличие от Маргарет он не повышал голоса.
- Я устала! Я хочу чувствовать себя в своем доме в безопасности. Я даже пригласить в гости никого не могу.
- Маргарет, я уже сказал тебя, что мне требовалось время, чтобы подготовить все необходимые бумаги. Завтра она все подпишет и снова уедет. Все станет, так как было раньше, - видимо отец не сдержался, потому, что повысил голос, и теперь я прекрасно слышала его слова.
- Ты понимаешь, что будет, если о ней узнают? Мы все окажемся под ударом!! – Маргарет не справлялась с эмоциями. Она говорила все громче и громче.
- Прекрати орать! – резко осадил ее отец. – Никто ничего не узнает, если ты не растреплешь это своим подругам! Я уже все решил. Завтра Диана подпишет необходимые бумаги, и ты ее больше никогда не увидишь.
Мне стало плохо. В глазах потемнело, ноги подкосились. Я едва сдержалась, чтобы не рухнуть на пол прямо тут, в коридоре. Они говорили обо мне? Это я для них помеха? И я нужна была здесь лишь для того, что бы подписать какие-то бумаги?
Вот сейчас я пожалела, что не вслушивалась в слова толстяка из самолета. Я же ничего не знала и не понимала, чего они все от меня хотят. А теперь, что получается? Что зря я не выслушала поверенного моего дяди?
- Я не понимаю, зачем тебе все это, вообще, понадобилось? – не унималась Маргарет. – Она же ненормальная. Почему было просто не признать ее сумасшедшей и все. Не пришлось бы тащить сюда. Можно было бы избежать столько неприятных моментов.
- В таком случае брат моей первой жены возбудил бы судебный процесс. И вполне мог бы его выиграть. А мы с тобой остались бы ни с чем. А так, завтра Диана подпишет отказ от наследства матери в мою пользу и навсегда исчезнет за воротами специального заведения. А оттуда не выходят. Это я точно знаю.
После этих слов я почувствовала, как неприятный холодок побежал по спине. Какой же он… Это же мой отец! За что? Он готов упечь меня в психушку ради наследства?
В это трудно было поверить, а принять, так и вовсе невозможно. Чем же я так провинилась перед родным человеком, что он готов навсегда закрыть за мной двери специализированного заведения и лишить даже тех крох радости и счастья, что я еще могу испытать? Что я ему сделала?
И что мне делать дальше? Я всю жизнь жила, как с завязанными глазами и сейчас мне было очень страшно. Впервые за восемнадцать лет, я почувствовала вкус к жизни, у меня появилось желание что-то делать, достичь чего-то, стать человеком, наконец, полноценным и, быть может, счастливым… когда-нибудь. А отец хочет лишить меня всего этого. Из-за наследства. Денег, которые ему не принадлежат.
- Я очень на это надеюсь, - в голосе новой жены моего отца сквозило ехидство.
- Ты сделала, что я просил? – вдруг спросил отец. – Платье? Обувь? Что там еще вам надо?
- Да, все доставили во время ужина. Но я не понимаю, зачем тебе понадобилось наряжать ее? Все равно в психушке все эти шмотки не понадобятся. Это только напрасная трата денег.
В этот момент, стоя в пустом холодном коридоре, я поняла, что не хочу в психушку, не хочу остаток жизни провести, не понимая, кто я и где нахожусь.
Не желая и дальше слушать, о чем еще разговаривают отец и Маргарет я, пошатываясь и держась одной рукой за стену, добралась до своей комнаты. А там рухнула на пол и заплакала. В первый раз за последние десять лет. От обиды, от одиночества и несправедливости. И в такт моим слезам за окном барабанил дождь. Крупные капли колотили по стеклу и в этом шуме мне послышались слова. Как зачарованная я поднялась и подошла к окну. На улице было темно, луна и звезды скрылись за тучами. Но в свете фонарей можно было различить косые струи воды, которыми щедро поливало землю небо. Опять дождь. Опять эта унылая серость, мокрота и грязь. Почему каждый раз, когда мне плохо, когда мой мир, мои надежды и мечты рушатся, идет дождь? Это знак? Какое-то послание? Или небо плачет вместе со мной? Я прижалась лбом к холодному стеклу и не сводила глаз с пятна света, в котором можно было рассмотреть потоки воды, падающие сверху.
И вдруг наступила полнейшая тишина. Я поняла это, потому что еще недавно прислушивалась к шуму дождя, пытаясь разобрать, о чем он шепчет. Картинка дождливой ночи за окном вдруг изменилась. Тьма отступила, освобождая место свету. Огонь. Он полыхал так ярко, что я даже зажмурилась. Но и с закрытыми глазами видела яркие всполохи. Мне даже на миг показалось, что обжигающие языки пламени касаются кожи, ласкают ее, оставляя после себя горящие следы.
Огонь трещал. Он словно пел мне что-то. Я прислушивалась, пытаясь разобрать слова, и как во сне мне показалось…
Лишь одно слово. Всего одно…
«ОГОНЬ».
- Огонь? – я повторила это вслух, и пение тут же прекратилось, а комнату снова наполнил шум дождя. А в моей голове снова зазвучали голоса.
- Что все это значит? – спросила я. И даже подпрыгнула от неожиданности, когда услышала: «Огонь очищает. Он приносит покой». Эти слова раздались в моей голове. Но самое странное было то, что я их поняла, хоть и звучали они на незнакомом мне языке. Но я понимала!!
Словно во сне я приблизилась к шкафу. Распахнула его и уставилась на чехол из-под одежды. Я не видела его раньше. Наверное, это именно то платье, про которое говорила Маргарет. Протянув руку, схватила чехол и расстегнула его.
Платье было голубым. И… Маргарет ошиблась с размером. Определенно ошиблась. Потому что, оно оказалось очень коротким и узким. Я едва смогла натянуть его на себя. Светлая ткань обтягивала тело, словно перчатка и заканчивалась намного выше коленей.
Снимать его я не стала.
