- Святой отец, - выдохнула Маора с облегчением. Теперь-то она видела, что перед ней жрец в темном балахоне, полностью скрывающем фигуру. Его череп был выбрит и красные отблески пламени отражались в нем.
- Расскажи нам, дитя, что случилось с тобой?
И Маора рассказала. О том, как ее отвели в камеру, как издевались, как стражники герцога Бельдериза измывались над несчастной служанкой, а когда, напившись крепкого вина, устроили драку, ей удалось сбежать и добраться до лера Лейрина, в поисках помощи.
- Что ты там лепечешь, дура?! - виконт Ардо вскочил на ноги, пошатнулся. – Какое мне дело до того, с кем и как развлекаются стражники любимого дяди? Ты зачем ее сюда приволок? – последняя фраза адресовалась уже Лейрину. – Совсем из ума выжили? Или думаете, что мне есть дело до каждой обездоленной служанки? Вон пошли!!! Вон!!
Маора сжалась на своем стуле. Про герцогиню и того несчастного, что она видела в ее постели мертвым, она специально не рассказывала поначалу. Все ж таки, не дура, понимала, что перво-наперво стоит о цене сторговаться. А тут… вон оно как все повернулось.
Жрец же поморщился от крика виконта и плавно, мягко даже как-то развернулся, опустил руку на плечо Ардо. Слов Маора не слышала, зато отчетливо рассмотрела, как перекосилось лицо виконта. Он отступил, отшатнулся даже, неловко дернулся и тяжело опустился в кресло. Закрыл глаза, дышал тяжело, с хрипами. А в следующую минуту схватил бутылку с вином и жадно присосался к горлышку. Темная жидкость потекла по подбородку, закапала на отвороты дорогого шелкового халата, на обивку кресла. Маоре стало вдруг жаль, что одежды этой, дорогой, которой у нее никогда не было и не будет, что мебели, которая при должном уходе еще могла послужить.
- Говори, дитя, - жрец снова оказался рядом. Сложил на груди сухие, тонкие точно прутики кисти рук, впери в Маору тяжелый немигающий взгляд. – Тебе же есть, что рассказать.
- Есть, - Маора кивнула, голос предательски охрип, в горле пересохло, и она облизнула губы. Стало вдруг страшно. А ну как ее сейчас снова в казематы определят. Или и того хуже – вон, Лейрин так и стоит за спиной, одну руку на плече держит. Не просто так, ох, не просто.
И жрец словно бы понял, о чем она думала. Взмахом ладони да понять Лейрину, что он тут нежеланный свидетель, дождался, пока за младшим секретарем закроется дверь, снова обернулся к Маоре.
- Говори, дитя, не бойся, твоя смелость и жертва будет вознаграждена. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Я позабочусь.
И Маора рассказала. Поверила ли она этому странному жрецу с тяжелым, темным взглядом? Нет. Ни на миг. Но сейчас он был ее единственной надеждой. А еще он единственный пообещал ей защиту.
Она рассказала обо всем: как проникла ночью в покои герцогини, как прибиралась там, как приблизилась к кровати и увидела на шелковых простынях тело молодого мужчины. Про две дырочки на его шее тоже рассказать не забыла.
- Вот, значит, как?! – расхохотался вдруг виконт. – Вот стерва! Тварь! Теперь она, вот, где будет!!! – и он, отбросив в сторону пустую уже бутылку, потряс сжатым кулаком. – Вот где, она у меня теперь, гадина. Пусть только… пусть теперь попробует отказать… моя… моя будет… вся моя… я ее…
- Ступай, дитя, - мягко произнес жрец, едва заметно поморщившись от слов виконта. – Тебя проводят в комнату, дадут все, о чем ты попросишь.
- А… как бы… мне бы… - Маора вдруг засмущалась, не знала, как сказать про деньги.
- Прости, но пока ты единственный свидетель бесчинств, что учиняет герцогиня, - хищно улыбнулся жрец. – И сейчас, безопаснее всего тебе побыть здесь. Под защитой. Не тревожься, никто не запрет тебя в темнице, наоборот, сейчас ты – самая желанная гостья в доме виконта.
Дни до бала были наполнены суетой, шумом, многочисленными примерками и охами-вздохами. Шинар готовилась появиться в королевском дворце на маскараде. За несколько дней, пошить новый наряд было невозможным уже хотя бы потому, что в Бьори у Шинар не было своей модистки. А вверять такое важное дело, как платье, неизвестной мастерице герцогиня не собиралась. Ведь всем известно, что плохая швея способна не только испортить настроение, но и полностью уничтожить репутацию леоры. Потому наряд было решено придумывать самим, используя ту мизерную часть гардероба, которую Шинар привезла с собой из столицы.
- Это просто кошмар! – в очередной раз воскликнула герцогиня, разглядывая в зеркале собственное отражение. – Ужасно! Просто ужасно! Я не могу показаться на людях в этом убожестве!
Стоящая за плечом своей госпожи, Ирмина, лишь тяжко вздохнула и отвернулась, сделав вид, будто пытается разобраться в ворохе разноцветных нарядов, которые покрывали все поверхности в спальне герцогини.
- Ну посмотри же, Ирмина! – капризно надула губки Шинар. – Разве я не похожа в этом наряде на провинциальную булочницу? Отвратительно!
- Вы великолепно выглядите, ваша светлость, - вздохнула статс-дама. – Впрочем, как и всегда. А что касается провинциальности вашего наряда… бал пройдет в провинциальном городе, к тому же, это маскарад, так что, нет ничего ужасного в том, чтобы выглядеть соответствующе.
- Что? – Шинар округлила глаза, с ужасом взирая на свою наперсницу через зеркальное отражение. – Что ты такое говоришь, Ирмина? Твои речи… они… звучат как самое настоящее святотатство!
Статс-дама лишь только фыркнула тихонько, и не стала продолжать уже набивший оскомину спор. Шинар находилась в подобном состоянии вот уже три дня. И чем ближе был день бала, тем невыносимее и капризнее становилась герцогиня. Впрочем, Ирмине было не привыкать.
Как и любая красивая и знатная леора, Шинар всегда трепетно относилась к собственному внешнему виду. А учитывая положение, которое она занимала в аристократических кругах родной Леоринии, внешний вид являлся ее визитной карточкой.
Шинар еще немного покрутилась перед зеркалом, состроила рожицу собственному отражению и со вздохом отвернулась. Прищурившись, герцогиня несколько минут наблюдала за Ирминой, которая продолжала складывать вываленные из шкафа наряды.
- Наверное, я все же надену то, белоснежное платье с давасскими кружевами по лифу, - наконец произнесла Шинар. Она небрежно передернула плечами, кокетливо поправила оборку на платье, всем видом своим демонстрируя безразличие. Правда, взгляд ее был прикован к Ирмине. Герцогиня глаз не сводила со своей наперсницы, подмечая и поджатые неодобрительно губы и сведенные брови и в целом весьма недовольный вид. – И маску. Золотую. Ту самую.
Ирмина лишь кивнула, продолжая разбирать и сортировать наряды. Стоило бы поручить все это горничным, но герцогиня терпеть не могла подле себя чужих людей. Потому вот и приходилось Ирмине заниматься тем, чем она заниматься не должна. И ведь… раньше то она всегда была не против этого. И даже наоборот, старалась оградить Шинар от лишних волнений. Что изменилось? Что такого произошло, что теперь верная Ирмина с трудом выносила не только капризы, но и в целом общество своей госпожи?
Шинар поморщилась. В последние дни статс-дама вела себя странно. Чаще хмурилась, пропадала где-то часами, а когда появлялась после долгой отлучки, вид имела… сытой кошки. А еще, Ирмина не рассказывала своей подопечной о том, что являлось причиной такого ее поведения. Завела тайны, секреты. Все чаще и чаще отводила глаза и поджимала губы. И Шинар это не нравилось. Даже больше, молодую герцогиню тревожило поведение статс-дамы. Она привыкла к тому, что Ирмина всегда рядом, была уверена в ней, как в самой себе, а иногда даже больше. А когда у подруги и наперсницы завелись свои собственные тайны, герцогиня нервничала.
- Кто он? – резко спросила Шинар, все еще не отводя пристального взгляда от наперсницы. От нее не укрылось ни то, как Ирмина вздрогнула, ни как она поджала губы.
- Кто он? – и голос статс-дамы прозвучал неестественно, сипло.
- Тот, о ком ты все время думаешь, к кому бегаешь на свидания… Кто тот мужчина, что царит в твоих мыслях вот уже который день.
- Глупости, - Ирмина передернула плечами и отвернулась. Принялась дальше разбирать наряды своей госпожи.
Такое поведение статс-дамы еще больше уверило Шинар в том, что от нее что-то скрывают.
- Я же вижу, - герцогиня отошла от зеркала и встала перед Ирминой, попыталась заглянуть той в глаза. – Ты… изменилась. Стала напряженной, слишком резкой. И не подумай, что я против, просто… просто мне хотелось бы знать, что происходит и почему ты перестала мне доверять.
- Вы говорите глупости, ваша светлость, - Ирмина выпрямилась, но все же не смогла выдержать пристальный взгляд госпожи и отвернулась. – У меня никого… никто не появился, и не произошло ничего такого, из-за чего стоило бы тревожиться. А мое поведение, - она небрежно передернула плечами, всем видом своим пытаясь демонстрировать невозмутимость, - просто все слишком зыбко сейчас. Вы и сами понимаете. Известий от ведьмы нет и нет никаких гарантий, что она вообще чем-то поможет. Вы ведь уже дали ей то, чего она хотела, значит, эта мерзкая колдунья вовсе не обязана теперь выполнять условия договора. Да и сам договор… все только на словах.
- А ты бы хотела, чтобы мы с ней подписали договор? Может быть, стоило сделать это кровью? – Шинар развеселилась. – Ох, Ирмина!
- Нет, конечно же, но… - статс-дама снова пожала плечами и аккуратно положила на кушетку платье, которое держала в руках. – Но все же, мне тревожно. Хочется уже определенности. – И быстро добавила: - Я позову горничную. Пусть уже наведут тут порядок, раз вы определились с нарядом.
Ирмина торопливо покинула комнаты своей госпожи, а Шинар осталась. Стояла, глядела вслед своей верной подруге и кусала губы. Она не была наивной, понимала, что ей только что солгали. Причем явно, перевели разговор на другую тему и оставили, чтобы не продолжать неприятную беседу.
- Ох, Ирмина, Ирмина! – вздохнула герцогиня. – Что же ты скрываешь? И почему мне кажется, что эти твои тайны до добра не доведут. Никого из нас.
Неприятный осадок после разговора с Ирминой еще долго терзал Шинар. Она любила верную свою соратницу и, пожалуй, единственную подругу, доверяла ей. Да и как могло быть иначе, учитывая то, через что они прошли вместе.
Ирмина никогда не лгала, ничего не утаивала и от того, что сейчас у нее появились тайны от своей госпожи, Шинар беспокоилась. Она чувствовала, что дело в мужчине – ламию нельзя обмануть. Она видит подобные вещи, буквально чувствует их.
Вот и Ирмина не смогла скрыть от своей подопечной то, что у нее появился мужчина.
- Это опасно, - качнула головой Шинар и вышла на балкон, чтобы не пугать служанок, которые быстро и практически бесшумно наводили порядок в ее покоях, разговорами – не хватало еще, чтобы слуги начали шептаться по углам о том, что герцогиня Бельдериз разговаривает сама с собой. Этак и впрямь можно будет угодить на костер.
Облокотившись о витые перила, Шинар подставила лицо легкому южному ветерку, прикрыла глаза. Но мысли… они никуда не делись, крутились в голове, не давая покоя.
Ирмина.
И ее неизвестный пока мужчина.
Насколько все серьезно? И чем это может грозить Шинар.
Стоит ли говорить Антуану?
Нет, то, что у статс-дамы герцогини время от времени появлялись любовники ни для кого не было секретом. Ну, для Шинар по крайней мере, и для Антуана – тоже. Вряд ли герцог Бельдериз, помешанный на безопасности своей супруги упустил бы это все из виду.
Слуги понятное дело ничего не знали, а если и подозревали, то предпочитали молчать – нрав леоры Ирмины знали все, и лишний раз злить ее желания не возникало ни у кого.
Но и сама статс-дама раньше так себя не вела. Не пряталась и не скрывала ничего. Теперь же…
- И что бы это могло значить? – пробормотала Шинар. – Кто он, тот, кто похитил ее сердце? И почему она его так упорно скрывает? Разве же я когда могла мешала ее счастью? Так почему теперь…
Ответ, единственный, который приходил на ум, Шинар не нравился.
Она легонько оттолкнулась от перил и выпрямилась, отбросила назад волосы, которые сегодня не стала заплетать и просто перехватила тонкой лентой, потянулась словно кошка, выгибаясь. Улыбнулась, что солнцу, что ясному небу…
Но эта улыбка быстро сошла, уступив место беспокойству и даже – страху. Ламия вдруг встрепенулась, и Шинар вздрогнула, тут же принялась оглядываться.
Окна ее покоев выходили в сад. Территория вокруг поместья охранялась – капитан Рауз строго следил за этим, и стражники обходили ее по периметру частенько, потому-то молодая герцогиня и вела себя так свободно. Не предполагала даже, что здесь ее может кто-нибудь увидеть.
И зря, как оказалось.
Внизу, среди раскидистых кустов, которые вопреки моде, здесь никто не подрезал, кто-то был. Шинар не видела, кто это, даже тени не заметила – она просто чувствовала, что там, в кустах кто-то есть. И этот кто-то наблюдает за ней.
Страх – вот было первое, что она ощутила. Затем пришла злость.
Кто бы ни скрывался среди зарослей – он не имел права здесь находиться. И капитан Рауз просто обязан принять меры.
Шинар поджала губы и решительно развернувшись, покинула балкон, а затем и покои. Она лично отыщет капитана, как бы он ни прятался от нее, и заставит все проверить!
Знала бы она, что увидит, осталась бы в своих покоях или побежала жаловаться на подглядывания мужу!
Ирмина же, покинув свою госпожу и отдав распоряжение служанкам, спешила на встречу к любовнику. Спустилась по лестнице, пересекла коридор. И еще один, буквально ворвалась в покои капитана. Захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Подумать только, а она и не заметила, что почти бежала.
Да что с ней происходит? Почему она ведет себя как юная институтка, которая впервые познала радости плотской любви?
Никогда прежде ничего подобного с ней не случалось. Никогда!
Но каждый раз, когда Ирмина давала себе обещание больше не встречаться с капитаном, обходить его десятой дорогой и вообще… Срывалась и первая прибегала к нему. Он стал ее зависимостью! Наркотиком, как тот белый порошок, что в последнее время был особо распространен среди придворных аристократов. Сама Ирмина не один раз получала предложения попробовать удивительную штуку, дарящую чувство легкости и свободы, эйфории… Но не решалась.
Может быть, зря?
Впрочем, сейчас ей не был нужен никакой порошок, никакие зелья. Капитан Рауз стал ее наваждением, ее проклятием и она не находила в себе сил справиться с этим.
Да и не искала.
Казалось, она больше не сможет прожить и дня, чтобы не ощутить вкус его губ, не почувствовать тяжесть тела, то удивительное чувство, которая она испытывала только с ним. Страсть, что сжигала дотла все: гордость, честь, привязанности и чувство долга. Желание, от которого просто невозможно было закрыться, спрятаться…
Ирмина сходила с ума. И ничего не могла с этим поделать. И боялась, очень боялась, что если придется делать выбор, он будет совершенно не таким, как велит ей долг и совесть.
- Что-то произошло? – Рауз был у себя. Он успел снять камзол и рубашку и даже слегка ополоснуться.
Поиски незнакомого леора, ставшего свидетелем того, чего ему видеть было совершенно не нужно, до сих пор не дали никаких результатов, а ведь капитан Рауз привлек к этому делу не только своих людей, но и нанял нескольких в городе, посулив им неплохую награду.
- Расскажи нам, дитя, что случилось с тобой?
И Маора рассказала. О том, как ее отвели в камеру, как издевались, как стражники герцога Бельдериза измывались над несчастной служанкой, а когда, напившись крепкого вина, устроили драку, ей удалось сбежать и добраться до лера Лейрина, в поисках помощи.
- Что ты там лепечешь, дура?! - виконт Ардо вскочил на ноги, пошатнулся. – Какое мне дело до того, с кем и как развлекаются стражники любимого дяди? Ты зачем ее сюда приволок? – последняя фраза адресовалась уже Лейрину. – Совсем из ума выжили? Или думаете, что мне есть дело до каждой обездоленной служанки? Вон пошли!!! Вон!!
Маора сжалась на своем стуле. Про герцогиню и того несчастного, что она видела в ее постели мертвым, она специально не рассказывала поначалу. Все ж таки, не дура, понимала, что перво-наперво стоит о цене сторговаться. А тут… вон оно как все повернулось.
Жрец же поморщился от крика виконта и плавно, мягко даже как-то развернулся, опустил руку на плечо Ардо. Слов Маора не слышала, зато отчетливо рассмотрела, как перекосилось лицо виконта. Он отступил, отшатнулся даже, неловко дернулся и тяжело опустился в кресло. Закрыл глаза, дышал тяжело, с хрипами. А в следующую минуту схватил бутылку с вином и жадно присосался к горлышку. Темная жидкость потекла по подбородку, закапала на отвороты дорогого шелкового халата, на обивку кресла. Маоре стало вдруг жаль, что одежды этой, дорогой, которой у нее никогда не было и не будет, что мебели, которая при должном уходе еще могла послужить.
- Говори, дитя, - жрец снова оказался рядом. Сложил на груди сухие, тонкие точно прутики кисти рук, впери в Маору тяжелый немигающий взгляд. – Тебе же есть, что рассказать.
- Есть, - Маора кивнула, голос предательски охрип, в горле пересохло, и она облизнула губы. Стало вдруг страшно. А ну как ее сейчас снова в казематы определят. Или и того хуже – вон, Лейрин так и стоит за спиной, одну руку на плече держит. Не просто так, ох, не просто.
И жрец словно бы понял, о чем она думала. Взмахом ладони да понять Лейрину, что он тут нежеланный свидетель, дождался, пока за младшим секретарем закроется дверь, снова обернулся к Маоре.
- Говори, дитя, не бойся, твоя смелость и жертва будет вознаграждена. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Я позабочусь.
И Маора рассказала. Поверила ли она этому странному жрецу с тяжелым, темным взглядом? Нет. Ни на миг. Но сейчас он был ее единственной надеждой. А еще он единственный пообещал ей защиту.
Она рассказала обо всем: как проникла ночью в покои герцогини, как прибиралась там, как приблизилась к кровати и увидела на шелковых простынях тело молодого мужчины. Про две дырочки на его шее тоже рассказать не забыла.
- Вот, значит, как?! – расхохотался вдруг виконт. – Вот стерва! Тварь! Теперь она, вот, где будет!!! – и он, отбросив в сторону пустую уже бутылку, потряс сжатым кулаком. – Вот где, она у меня теперь, гадина. Пусть только… пусть теперь попробует отказать… моя… моя будет… вся моя… я ее…
- Ступай, дитя, - мягко произнес жрец, едва заметно поморщившись от слов виконта. – Тебя проводят в комнату, дадут все, о чем ты попросишь.
- А… как бы… мне бы… - Маора вдруг засмущалась, не знала, как сказать про деньги.
- Прости, но пока ты единственный свидетель бесчинств, что учиняет герцогиня, - хищно улыбнулся жрец. – И сейчас, безопаснее всего тебе побыть здесь. Под защитой. Не тревожься, никто не запрет тебя в темнице, наоборот, сейчас ты – самая желанная гостья в доме виконта.
ГЛАВА 16
Дни до бала были наполнены суетой, шумом, многочисленными примерками и охами-вздохами. Шинар готовилась появиться в королевском дворце на маскараде. За несколько дней, пошить новый наряд было невозможным уже хотя бы потому, что в Бьори у Шинар не было своей модистки. А вверять такое важное дело, как платье, неизвестной мастерице герцогиня не собиралась. Ведь всем известно, что плохая швея способна не только испортить настроение, но и полностью уничтожить репутацию леоры. Потому наряд было решено придумывать самим, используя ту мизерную часть гардероба, которую Шинар привезла с собой из столицы.
- Это просто кошмар! – в очередной раз воскликнула герцогиня, разглядывая в зеркале собственное отражение. – Ужасно! Просто ужасно! Я не могу показаться на людях в этом убожестве!
Стоящая за плечом своей госпожи, Ирмина, лишь тяжко вздохнула и отвернулась, сделав вид, будто пытается разобраться в ворохе разноцветных нарядов, которые покрывали все поверхности в спальне герцогини.
- Ну посмотри же, Ирмина! – капризно надула губки Шинар. – Разве я не похожа в этом наряде на провинциальную булочницу? Отвратительно!
- Вы великолепно выглядите, ваша светлость, - вздохнула статс-дама. – Впрочем, как и всегда. А что касается провинциальности вашего наряда… бал пройдет в провинциальном городе, к тому же, это маскарад, так что, нет ничего ужасного в том, чтобы выглядеть соответствующе.
- Что? – Шинар округлила глаза, с ужасом взирая на свою наперсницу через зеркальное отражение. – Что ты такое говоришь, Ирмина? Твои речи… они… звучат как самое настоящее святотатство!
Статс-дама лишь только фыркнула тихонько, и не стала продолжать уже набивший оскомину спор. Шинар находилась в подобном состоянии вот уже три дня. И чем ближе был день бала, тем невыносимее и капризнее становилась герцогиня. Впрочем, Ирмине было не привыкать.
Как и любая красивая и знатная леора, Шинар всегда трепетно относилась к собственному внешнему виду. А учитывая положение, которое она занимала в аристократических кругах родной Леоринии, внешний вид являлся ее визитной карточкой.
Шинар еще немного покрутилась перед зеркалом, состроила рожицу собственному отражению и со вздохом отвернулась. Прищурившись, герцогиня несколько минут наблюдала за Ирминой, которая продолжала складывать вываленные из шкафа наряды.
- Наверное, я все же надену то, белоснежное платье с давасскими кружевами по лифу, - наконец произнесла Шинар. Она небрежно передернула плечами, кокетливо поправила оборку на платье, всем видом своим демонстрируя безразличие. Правда, взгляд ее был прикован к Ирмине. Герцогиня глаз не сводила со своей наперсницы, подмечая и поджатые неодобрительно губы и сведенные брови и в целом весьма недовольный вид. – И маску. Золотую. Ту самую.
Ирмина лишь кивнула, продолжая разбирать и сортировать наряды. Стоило бы поручить все это горничным, но герцогиня терпеть не могла подле себя чужих людей. Потому вот и приходилось Ирмине заниматься тем, чем она заниматься не должна. И ведь… раньше то она всегда была не против этого. И даже наоборот, старалась оградить Шинар от лишних волнений. Что изменилось? Что такого произошло, что теперь верная Ирмина с трудом выносила не только капризы, но и в целом общество своей госпожи?
Шинар поморщилась. В последние дни статс-дама вела себя странно. Чаще хмурилась, пропадала где-то часами, а когда появлялась после долгой отлучки, вид имела… сытой кошки. А еще, Ирмина не рассказывала своей подопечной о том, что являлось причиной такого ее поведения. Завела тайны, секреты. Все чаще и чаще отводила глаза и поджимала губы. И Шинар это не нравилось. Даже больше, молодую герцогиню тревожило поведение статс-дамы. Она привыкла к тому, что Ирмина всегда рядом, была уверена в ней, как в самой себе, а иногда даже больше. А когда у подруги и наперсницы завелись свои собственные тайны, герцогиня нервничала.
- Кто он? – резко спросила Шинар, все еще не отводя пристального взгляда от наперсницы. От нее не укрылось ни то, как Ирмина вздрогнула, ни как она поджала губы.
- Кто он? – и голос статс-дамы прозвучал неестественно, сипло.
- Тот, о ком ты все время думаешь, к кому бегаешь на свидания… Кто тот мужчина, что царит в твоих мыслях вот уже который день.
- Глупости, - Ирмина передернула плечами и отвернулась. Принялась дальше разбирать наряды своей госпожи.
Такое поведение статс-дамы еще больше уверило Шинар в том, что от нее что-то скрывают.
- Я же вижу, - герцогиня отошла от зеркала и встала перед Ирминой, попыталась заглянуть той в глаза. – Ты… изменилась. Стала напряженной, слишком резкой. И не подумай, что я против, просто… просто мне хотелось бы знать, что происходит и почему ты перестала мне доверять.
- Вы говорите глупости, ваша светлость, - Ирмина выпрямилась, но все же не смогла выдержать пристальный взгляд госпожи и отвернулась. – У меня никого… никто не появился, и не произошло ничего такого, из-за чего стоило бы тревожиться. А мое поведение, - она небрежно передернула плечами, всем видом своим пытаясь демонстрировать невозмутимость, - просто все слишком зыбко сейчас. Вы и сами понимаете. Известий от ведьмы нет и нет никаких гарантий, что она вообще чем-то поможет. Вы ведь уже дали ей то, чего она хотела, значит, эта мерзкая колдунья вовсе не обязана теперь выполнять условия договора. Да и сам договор… все только на словах.
- А ты бы хотела, чтобы мы с ней подписали договор? Может быть, стоило сделать это кровью? – Шинар развеселилась. – Ох, Ирмина!
- Нет, конечно же, но… - статс-дама снова пожала плечами и аккуратно положила на кушетку платье, которое держала в руках. – Но все же, мне тревожно. Хочется уже определенности. – И быстро добавила: - Я позову горничную. Пусть уже наведут тут порядок, раз вы определились с нарядом.
Ирмина торопливо покинула комнаты своей госпожи, а Шинар осталась. Стояла, глядела вслед своей верной подруге и кусала губы. Она не была наивной, понимала, что ей только что солгали. Причем явно, перевели разговор на другую тему и оставили, чтобы не продолжать неприятную беседу.
- Ох, Ирмина, Ирмина! – вздохнула герцогиня. – Что же ты скрываешь? И почему мне кажется, что эти твои тайны до добра не доведут. Никого из нас.
Неприятный осадок после разговора с Ирминой еще долго терзал Шинар. Она любила верную свою соратницу и, пожалуй, единственную подругу, доверяла ей. Да и как могло быть иначе, учитывая то, через что они прошли вместе.
Ирмина никогда не лгала, ничего не утаивала и от того, что сейчас у нее появились тайны от своей госпожи, Шинар беспокоилась. Она чувствовала, что дело в мужчине – ламию нельзя обмануть. Она видит подобные вещи, буквально чувствует их.
Вот и Ирмина не смогла скрыть от своей подопечной то, что у нее появился мужчина.
- Это опасно, - качнула головой Шинар и вышла на балкон, чтобы не пугать служанок, которые быстро и практически бесшумно наводили порядок в ее покоях, разговорами – не хватало еще, чтобы слуги начали шептаться по углам о том, что герцогиня Бельдериз разговаривает сама с собой. Этак и впрямь можно будет угодить на костер.
Облокотившись о витые перила, Шинар подставила лицо легкому южному ветерку, прикрыла глаза. Но мысли… они никуда не делись, крутились в голове, не давая покоя.
Ирмина.
И ее неизвестный пока мужчина.
Насколько все серьезно? И чем это может грозить Шинар.
Стоит ли говорить Антуану?
Нет, то, что у статс-дамы герцогини время от времени появлялись любовники ни для кого не было секретом. Ну, для Шинар по крайней мере, и для Антуана – тоже. Вряд ли герцог Бельдериз, помешанный на безопасности своей супруги упустил бы это все из виду.
Слуги понятное дело ничего не знали, а если и подозревали, то предпочитали молчать – нрав леоры Ирмины знали все, и лишний раз злить ее желания не возникало ни у кого.
Но и сама статс-дама раньше так себя не вела. Не пряталась и не скрывала ничего. Теперь же…
- И что бы это могло значить? – пробормотала Шинар. – Кто он, тот, кто похитил ее сердце? И почему она его так упорно скрывает? Разве же я когда могла мешала ее счастью? Так почему теперь…
Ответ, единственный, который приходил на ум, Шинар не нравился.
Она легонько оттолкнулась от перил и выпрямилась, отбросила назад волосы, которые сегодня не стала заплетать и просто перехватила тонкой лентой, потянулась словно кошка, выгибаясь. Улыбнулась, что солнцу, что ясному небу…
Но эта улыбка быстро сошла, уступив место беспокойству и даже – страху. Ламия вдруг встрепенулась, и Шинар вздрогнула, тут же принялась оглядываться.
Окна ее покоев выходили в сад. Территория вокруг поместья охранялась – капитан Рауз строго следил за этим, и стражники обходили ее по периметру частенько, потому-то молодая герцогиня и вела себя так свободно. Не предполагала даже, что здесь ее может кто-нибудь увидеть.
И зря, как оказалось.
Внизу, среди раскидистых кустов, которые вопреки моде, здесь никто не подрезал, кто-то был. Шинар не видела, кто это, даже тени не заметила – она просто чувствовала, что там, в кустах кто-то есть. И этот кто-то наблюдает за ней.
Страх – вот было первое, что она ощутила. Затем пришла злость.
Кто бы ни скрывался среди зарослей – он не имел права здесь находиться. И капитан Рауз просто обязан принять меры.
Шинар поджала губы и решительно развернувшись, покинула балкон, а затем и покои. Она лично отыщет капитана, как бы он ни прятался от нее, и заставит все проверить!
Знала бы она, что увидит, осталась бы в своих покоях или побежала жаловаться на подглядывания мужу!
Ирмина же, покинув свою госпожу и отдав распоряжение служанкам, спешила на встречу к любовнику. Спустилась по лестнице, пересекла коридор. И еще один, буквально ворвалась в покои капитана. Захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Подумать только, а она и не заметила, что почти бежала.
Да что с ней происходит? Почему она ведет себя как юная институтка, которая впервые познала радости плотской любви?
Никогда прежде ничего подобного с ней не случалось. Никогда!
Но каждый раз, когда Ирмина давала себе обещание больше не встречаться с капитаном, обходить его десятой дорогой и вообще… Срывалась и первая прибегала к нему. Он стал ее зависимостью! Наркотиком, как тот белый порошок, что в последнее время был особо распространен среди придворных аристократов. Сама Ирмина не один раз получала предложения попробовать удивительную штуку, дарящую чувство легкости и свободы, эйфории… Но не решалась.
Может быть, зря?
Впрочем, сейчас ей не был нужен никакой порошок, никакие зелья. Капитан Рауз стал ее наваждением, ее проклятием и она не находила в себе сил справиться с этим.
Да и не искала.
Казалось, она больше не сможет прожить и дня, чтобы не ощутить вкус его губ, не почувствовать тяжесть тела, то удивительное чувство, которая она испытывала только с ним. Страсть, что сжигала дотла все: гордость, честь, привязанности и чувство долга. Желание, от которого просто невозможно было закрыться, спрятаться…
Ирмина сходила с ума. И ничего не могла с этим поделать. И боялась, очень боялась, что если придется делать выбор, он будет совершенно не таким, как велит ей долг и совесть.
- Что-то произошло? – Рауз был у себя. Он успел снять камзол и рубашку и даже слегка ополоснуться.
Поиски незнакомого леора, ставшего свидетелем того, чего ему видеть было совершенно не нужно, до сих пор не дали никаких результатов, а ведь капитан Рауз привлек к этому делу не только своих людей, но и нанял нескольких в городе, посулив им неплохую награду.
